Текст книги "Неотразимый соблазнитель"
Автор книги: Кит Доннер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Марта подалась вперед, завороженная этой историей об истинной любви.
– И он вернулся?
Леди Элверстон покачала головой:
– Нет, я полагаю, он погиб в море, а она умерла, рожая его единственного сына и наследника. На смертном одре она показала преданному другу их свидетельство о браке. Ее ребенок был объявлен наследником и наречен Генри Чарлзом Элверстоном.
Выражение лица Пейшенс привлекло внимание Брайса, который стоял рядом с лордом Элверстоном и его друзьями.
– Как печально, что он так никогда и не смог вернуться к ней. Но, по крайней мере, она любила и была любима.
Леди Элверстон фыркнула:
– Вы с Мартой такие романтичные натуры! Уверена, что все это выдумка. Настоящая история, вероятно, не соответствует великолепию этих камней, и кто-то в семье решил создать легенду, чтобы воздать им должное.
Оркестр уже начал играть, когда мимо них прошествовали нарядные дамы, направлявшиеся к столу рядом с оркестром или на прогулку в сад.
Леди Элверстон и ее гости смотрели на разноцветное великолепие платьев и слушали «Времена года» Гайдна, когда к ним подошел высокий красивый мужчина.
– Есть ли среди вас некая дама, которая выдавала себя за служанку в доме лорда Лондрингема? Любопытно, но верится с трудом.
– Ах, сэр, – ответила леди Элверстон, – это чистая правда, вот она, эта леди. – Она указала на Пейшенс.
Пейшенс почувствовала, что краснеет.
Джентльмен официально поклонился, обращаясь к леди Элверстон и Пейшенс:
– Позвольте представиться. Я лорд Ралингфорд из Йорка, меня заинтересовала эта история. Могу я пригласить юную леди на танец?
Пейшенс открыла рот, чтобы отказаться, но увидела, как леди Элверстон едва заметно покачала головой. Удивленная, она встала и пошла, вместе с лордом Ралингфордом танцевать.
Лорд Ралингфорд умело вел ее в танце, его восхищение было настолько откровенным, что у нее перехватывало дыхание. Если бы только Брайс видел ее сейчас. Он задал несколько вопросов о ее пребывании в должности служанки и весело смеялся, когда она рассказала ему о том, как обманула графиню, ее французского кузена и всех остальных в доме.
Когда Ралингфорд вел ее обратно к буфету, он попросил ее еще раз станцевать с ним, но ей не хотелось связывать себя обещанием, и она решила оттянуть ответ до того момента, когда он принесет ей прохладительные напитки.
Пейшенс шла туда, где сидели дамы, когда заметила нечто знакомое. Руперт? Здесь, в Лондоне? Она узнала бы этот профиль где угодно. Но куда он идет? Может быть, ищет ее? Пейшенс поспешила за ним, когда он вышел из павильона и направился к Рурал-Даунс. Неужели он не понимает, что ему грозит опасность?
Хотя она видела несколько парочек в темных аллеях и слышала шепот и деланный смех, Пейшенс не обращала на них внимания, сосредоточившись на фигуре в двадцати ярдах впереди нее.
Несколько капель дождя заставили ее пожалеть, что она не взяла плащ, прежде чем выбежать наружу. Почему он не отвечает ей? Вообще-то все выглядело так, будто он убегает от нее.
– Руперт, это я, Пейшенс. Пожалуйста, остановись! Почему ты убегаешь? – крикнула она. Но он исчез в лабиринте дорожек, оставив ее запыхавшейся около увитой плющом беседки. Когда хлынул дождь, она бросилась под крышу, чтобы не промокнуть.
Она тревожно оглянулась на ярко освещенный павильон, где играл оркестр, и подумала, не ищут ли ее, понимая, что ей придется переждать бурю. Раскаты грома и сверкающая молния заставили всех искать убежища.
Вот он опять. Руперт возвращался к Гроув и обернулся, когда она его окликнула, глядя прямо на нее. Она сразу же поняла, что это вовсе не Руперт, но человек, похожий на него как две капли воды. Мужчина улыбнулся ей, прежде чем побежать к зданию, натягивая на голову сюртук.
– Ну-ну, ma cherie, что ты здесь делаешь? У тебя свидание с любовником? Знаешь, у нас ведь осталось одно неоконченное дельце.
Глава 22
Пейшенс обернулась и увидела Сансуша.
– Я обозналась, подумала, что это один мой знакомый. Как только прекратится дождь, вернусь к моим друзьям. Может быть, тут есть другая беседка, где вы могли бы подождать?
– Возможно, мадемуазель, но, я думаю, только не при вашем очаровании. – Его слова и сам он пугали ее до смерти.
Она повернулась, чтобы убежать, но француз схватил ее за руку и прижал к одному из деревянных столбов.
– Я планировал это с того дня, как узнал, кто ты. Я не разочарую тебя, как другие мужчины.
Одной рукой он завел обе ее руки за спину, прижимая ее грудь к своему мокрому пальто. Другой – хватал за грудь. Пейшенс попыталась вырваться от него, но это было выше ее сил.
Неожиданно француз упал на пол. Пейшенс в ужасе смотрела на неподвижное тело. Что случилось? Кто ее освободил? Она огляделась, но никого не увидела и бросилась бежать по дорожке.
Кто-то схватил ее сзади и остановил на бегу. Она попыталась высвободиться, когда услышала голос Брайса:
– Пейшенс, это я. В чем дело? Где вы были? Все вас разыскивают.
Брайс отвел ее в маленькую беседку в гуще деревьев. Он заглянул в ее белое как мел лицо и испуганные глаза.
– Расскажите мне, что случилось.
Пейшенс судорожно сглотнула, с трудом сдержав слезы.
– Я… я думала, что увидела Руперта около входа и пошла за ним. Но… но это был не он. Это был кто-то другой. Когда на… начался дождь, я нашла беседку, в которой можно было укрыться, но тут появился он.
– Моя дорогая, кто – он?
– Ку… кузен графини, Сансуш. Он схватил меня. – Когда пальто Брайса соскользнуло с ее плеча, он увидел порванное платье и синяки на руках.
– Где он?
– По-моему, он мертв. Кто-то подошел сзади к нему, и он рухнул на пол.
– Вы кого-нибудь видели?
– Нет. – Она подняла на него глаза, ее мокрое от дождя лицо порозовело. – Вы думаете, у него был сердечный приступ?
Он покачал головой:
– Сомнительно. Вы можете показать мне, где в последний раз видели его, если достаточно хорошо себя чувствуете?
Пейшенс кивнула и повела его в беседку, где оставила француза. Она замерзла, устала и хотела скорее поехать домой. Они обогнули увитую плющом стену и вошли в маленькую беседку. Пусто.
– Вы уверены, что это то самое место? Она кивнула, нахмурившись.
– Уверена. – Она заметила лоскуток на полу беседки и узнала в нем кусок своего порванного платья.
– Посмотрите, – сказала она ему, указывая на лоскуток.
Брайс подошел, поднял кусочек шелка и внимательно посмотрел на него, прежде чем смять в руке.
– Кто мог унести его тело? Он лежал именно здесь. – Пейшенс чихнула.
– Да, это странно, но я постараюсь узнать, что с ним случилось, и если мы встретимся с ним, он пожалеет, что посмел прикоснуться к вам. Ну а теперь надо отвезти вас домой, пока вы не схватили простуду. – Он поплотнее укутал ее в свое пальто. – Надо послать с лакеем записку леди Элверстон, пусть отвезет домой мисс Кребс и не беспокоится о вас. Чем меньше вопросов, тем лучше. – Он остановился на мгновение, чтобы подумать, и сказал невесело: – Этот обычай уходить рано и оставлять записку леди Элверстон, похоже, становится нашей привычкой.
Через несколько минут Брайс усадил Пейшенс в свою карету, сел рядом с ней и не выпускал ее из объятий, гадая, нужно ли ей его утешение – это было бы для него огромной радостью. Очень много времени прошло с тех пор, когда он был кому-то нужен.
Он очень волновался и боялся за ее безопасность и почувствовал огромное облегчение, найдя ее на одной из дорожек. Он горел ненавистью, не знающей границ, к человеку, который посмел дотронуться до Пейшенс. Сансуш заплатит, поклялся он, пока она спала на его плече.
Приехав, домой, он вынес ее из кареты и отнес в спальню, попросив Верну, одну из новых горничных, помочь мисс Пейшенс.
Брайс осторожно положил ее на кровать, снял с нее свое пальто. Он услышал, как молоденькая горничная ахнула, увидев разорванное платье Пейшенс и синяки на ее руках. Брайс соединил разорванные края платья и, прежде чем выйти из комнаты, попросил Верну сделать все, что необходимо.
Наконец он вышел, уверенный, что о Пейшенс хорошо позаботятся, его мучила жажда мести.
Как только охранники, за которыми он послал, прибудут в дом, он вернется в Гарденз с сыщиками, чтобы узнать поподробнее о том, что произошло в беседке, и попытаться найти пропавшего француза.
Пейшенс с трудом очнулась от глубокого сна. И прислушалась. Все тихо. Гроза прошла, накрапывал дождик. Она слышала, как капли стучат по подоконнику, но это был не тот шум.
Подождите.
Вот он опять.
Она закрыла глаза и снова прислушалась. Жалобно мяукала кошка. Пейшенс сбросила одеяло и медленно скатилась с кровати.
Не найдя халат, она накинула на плечи тонкое одеяло и направилась к двери. Осторожно открыла ее и выглянула в коридор.
Пейшенс медленно пошла по коридору, то и дело, останавливаясь и прислушиваясь, чтобы понять, откуда доносится звук. Напольные часы в холле пробили час ночи, до смерти напугав ее. Чего она боится? Что Брайс обнаружит ее в ее теперешнем состоянии, в ночной рубашке, закутанную в одеяло?
Сегодня вечером, когда его горячий язык коснулся ее, она поняла, что никогда не забудет его – его улыбки, его тепла, его силы, его прикосновений, его поцелуев. Даже после того как она вернется домой в Сторрингтон.
На первой лестничной площадке она услышала жалобное мяуканье, доносившееся снаружи.
Мартин Сатана.
Пейшенс тихонько окликнула его:
– Иди сюда, кисонька. Иди к Пейшенс.
Упрямый кот сидел на дереве. Он обрадовался, что его окликнули, но не сдвинулся с места. Судя по расстоянию между подоконником и деревом, подумала Пейшенс, она смогла бы дотянуться до кота и схватить его. Она посмотрела вниз и тут же пожалела об этом. Даже высота одного этажа казалась огромным расстоянием.
Она обернула одеяло вокруг талии, сделала глубокий вдох. До кота ей все равно было не дотянуться. Высунувшись еще дальше, Пейшенс одной рукой держалась за оконную раму, другой пыталась достать до кота.
Пейшенс была так сосредоточена, что не чувствовала, что ее ноги болтаются в воздухе И что одеяло с нее соскальзывает. Кот был уже почти у нее в руках, но стал отмахиваться лапой, будто играя.
– Ах ты, глупый кот, я же пытаюсь тебя спасти! Тебе следует быть более сговорчивым, – в волнении сказала она ему, но он только сидел и продолжал мяукать. – Ну, хорошо.
Она сделала еще одну, последнюю попытку, потянулась за котом.
И стала падать из окна.
Кто-то грубо схватил ее за ноги и втянул назад. Пейшенс дрожала в объятиях своего спасителя, благодарная за помощь и забывшая о тонкой ночной рубашке, которая прикрывала ее.
Это мог быть только Брайс.
– Пейшенс, что вы делали за окном? Я же оставил вас спящей в постели.
Она подняла глаза на Брайса. Вот он здесь, опять спас ее. «Возможно ли, чтобы у меня было столько жизней, сколько у кошки?» Откинув мокрые волосы с лица, Пейшенс указала на окно:
– Мартин кот, Сатана. Он застрял на дереве. Я услышала, как он мяукает, и попыталась его спасти, но он категорически отказывается принимать мою помощь.
Они оба высунулись из окна и обнаружили, что черный кот забрался еще выше по дереву, видимо, спасаясь от надоедливых людей, и слился с ночью, только его глаза светились в темноте.
Пейшенс растерянно смотрела на кота, потом обратила умоляющий взгляд на Брайса:
– Вы можете ему помочь? Я, признаться, боюсь высоты.
Он поморщился, понимая, что спать ему этой ночью не придется.
Чтобы отвлечь свои мысли от ее такого желанного тела, он поднял ее одеяло и укутал ее, прежде чем высунуться из окна, чтобы прикинуть, как осуществить спасение кошки.
Ни из какого другого окна на этой стороне дома он не мог добраться до злополучного кота, который, без сомнения, в конце концов, сам спустится с дерева, когда захочет. Но одного взгляда на Пейшенс было достаточно: она смотрела на него с восторгом, как на героя. Он вздохнул. Неужели она, никогда не перестанет спасать детей и животных? Он закрыл окно и спустился вниз по лестнице.
– Куда вы идете?
Он остановился и обернулся, чтобы посмотреть на нее, стараясь не смотреть на ее босые ноги, изящные лодыжки, видневшиеся из-под ночной рубашки.
– Собираюсь спасти эту чертову кошку. Единственный, реальный способ сделать это – забраться на дерево, – ответил Брайс.
– Неужели единственный? Вы же можете свалиться с дерева и пораниться! – Она побежала за ним и спустилась с лестницы.
– Миледи, вы разочаровываете меня явным недоверием к моим способностям. В юности я забирался на куда более высокие деревья. Надеюсь, что спасу эту несчастную кошку. – Брайс пошел дальше и вышел из дома, одетый в белую рубашку и черные бриджи.
Пейшенс побежала назад, поднялась по лестнице, чтобы наблюдать за ним из окна. Она видела, как он проворно забрался на нижние ветки дерева, видимо, зная, какие из них выдержат его вес.
Брайс поднимался все выше и выше, пока не добрался до места, где сидел кот. Он схватил его и стал медленно спускаться с дерева.
Один раз он поскользнулся и едва не выронил неблагодарное животное. Когда Сатана вцепился когтями в плечо Брайса, чтобы не упасть, тот сконцентрировался, на спуске с дерева, а не на резкой пульсирующей боли, причиненной самим Сатаной.
Оживляя в памяти этот несчастный вечер, он не мог дождаться, когда кончится эта ночь: Пейшенс выглядела так чертовски привлекательно, а он не мог прикоснуться к ней, нападение на нее мерзкого француза, и вот теперь лазанье по скользкому дереву с кошкой, превращающей его плечо в котлету. И все ради Пейшенс.
Она открыла дверь кухни и увидела, как Сатана спрыгнул с плеча Брайса на деревянный пол и спокойно прошествовал в коридор. Брайс был мокрый насквозь и явно не в настроении принимать ее благодарность. Он прошел мимо нее, собираясь выпить хорошую порцию виски и улечься спать с бутылкой. Может быть, тогда он сможет забыть о влажных изгибах ее тела и ее теплых губах. Или о ее теплых изгибах и влажных губах?
– Милорд?
Брайс обернулся и вопросительно посмотрел на нее.
Она осторожно приблизилась к нему, чувствуя его напряжение. Брайс был в ярости. Пейшенс коснулась его плеча, где сквозь рубашку сочилась кровь от кошачьих когтей.
– Нужно осмотреть ваше плечо. Вам, должно быть, больно. – Ее тихий голос и встревоженное лицо смягчили его гнев.
– Да, – резко ответил он, вдруг поняв, что не хочет, чтобы она уходила. – Принесите бинты в библиотеку.
Несколько минут спустя она присоединилась к нему в библиотеке. Брайс сидел у камина, развалившись в кресле, с бутылкой виски в руке. Он еще не сделал ни глотка и никак не мог понять, почему медлит.
Пейшенс подошла к нему, все еще одетая в ночную рубашку и закутанная в тонкое одеяло. Она поставила таз с водой позади него на маленький столик, вместе с бинтами и ножницами.
Она знала, что делает. Или нет? Понимала ли она, что играет с огнем?
– Я… я думаю… – она откашлялась, – мне кажется, будет лучше, если вы снимете рубашку.
Он сбросил рубашку и снова откинулся в кресле. Она нагнулась над ним, чтобы дотянуться до стола, и ее обтянутая муслином грудь случайно коснулась его плеча, заставив их обоих подскочить.
– Простите, я постараюсь быть осторожнее.
Он не стал утруждать себя заверениями, что она не причинила ему боль, а просто обожгла его кожу своим невинным прикосновением.
Пейшенс умело обработала рану, забинтовала ее и отступила назад, чтобы полюбоваться своей работой.
– Он поцарапал вас где-нибудь еще?
– Вообще-то он оцарапал мне руку в нескольких местах. Видите, вот тут. – Он указал на маленькую царапину на мизинце.
Пейшенс пришлось довольно низко наклониться, чтобы увидеть царапину, потом она снова взглянула на Брайса, как будто пытаясь решить, разыгрывает он ее или нет.
Вздохнув, она обработала и эту маленькую царапину, потом собрала свои медицинские принадлежности, готовясь уйти. Он внимательно наблюдал за ней, и Пейшенс молилась, чтобы он не заметил ее напряженное ожидание, которое она старалась скрыть. Но если он и заметил, то не сказал ничего. Она отошла назад, чтобы увидеть его лицо в свете камина, гадая, о чем он думает, и, улыбнувшись ему, повернулась, чтобы уйти.
Его глаза были закрыты, избегая ее взгляда. Она стала уходить, но он схватил ее за руку и слегка сжал.
Он пробормотал тихо, но все же резко:
– Чего вы от меня хотите, Пейшенс? Так дальше не может продолжаться. Скажите, что вы хотите моего прикосновения. Я хочу это услышать.
Пейшенс прикусила губу. Чего она хотела? Что он хотел услышать? Что ей нужна его любовь? Что она хочет быть его женой и родить ему детей? Что она не хочет покидать его, потому что это разобьет ей сердце?
– Да, я хочу, чтобы вы прикасались ко мне. Хочу, чтобы вы целовали меня. Заставили меня чувствовать то, что тогда.
Он, наконец, открыл глаза, которые пылали страстью. Она сказала ему тихо:
– Я хочу то, что у нас было раньше. Я хочу вас.
Глава 23
Растянувшись в кресле, Брайс усадил Пейшенс к себе на колени, привлек к себе и прильнул губами к ее губам.
Затем он поднял ее со своих колен и обнял, стоя, после чего стал ласкать ее грудь. Поймал один сосок сквозь тонкую ткань сорочки. Пейшенс застонала. Его правая рука соскользнула с ее талии на вторую грудь. Пейшенс положила руки ему на плечи, выгнув спину.
Он схватил ее за бедра и притянул назад в кресло вместе с собой, усадив верхом на свои колени.
Он медленно тёрся об нее, а Пейшенс затаив дыхание, тихо стонала. Он гладил ее ноги, сдвигая ее рубашку на талию.
Брайс неохотно отодвинул ее от себя и заглянул в ее лицо, разгоряченное страстью. Его затвердевшая мужественность болезненно пульсировала, когда он смотрел в ее ореховые глаза, потемневшие от желания. Не теряя времени, Брайс быстро расстелил ее одеяло на полу у камина.
Он повернулся к ней, опустившись на колени на пол, и протянул к ней руку. Он видел ее робкую улыбку, когда она убрала упавший локон со щеки и опустилась на колени перед ним. Брайс взял ее лицо в ладони и прильнул губами к ее спелым губам.
Он бережно опустил ее на пол, ввел ногу между ее ног, чтобы тереться коленом о ее трепещущее тело.
Поцелуй в самый центр ее женственности заставил ее удивленно вскинуть голову. Она оперлась на локти, ни на секунду не отрывая глаз от его лица.
Брайс потянулся к концам ее ночной рубашки и медленно поднял ткань по ее восхитительным, изящным икрам, чтобы открыть стройные бедра. Он поднял рубашку еще выше, открывая взору мягкие темные кудряшки у сочленения ее бедер.
Медленно, желая, чтобы ощущения продолжались, он ласкал ее живот, а потом ее груди, исторгая тихие стоны из нее – его женщины. Потому что именно таковой она была и всегда ею будет.
Когда он приблизился, Пейшенс легла на одеяло, потом ее руки потянулись к его плечам. Он остановился, чтобы расстегнуть пуговицы на вороте ее рубашки, прежде чем стянуть ее через голову. Брайс замер, чтобы полюбоваться открывшимся ему чудесным видением в золотом сиянии камина. Тени плясали на ее завораживающих изгибах и скрытых ложбинках, которые он собирался тщательно исследовать этой ночью.
Брайс подумал, что, может быть, сегодня ночью Пейшенс позволит ему коснуться ее души, он сделает для этого все от него зависящее.
Она продолжала тянуться к нему, взглядом умоляя его вернуться к ней, но он покачал головой. Он был преисполнен решимости, дать ей то, чего она хотела, и даже то, чего она не знала, что хочет.
Сжав ладонями ее талию, он наклонился и занялся торчащим розовым соском, оказавшимся рядом с его губами. Снова и снова он омывал горячим языком нежный сосок, прежде чем взять его в рот и пощипывать зубами.
– Пожалуйста, я хочу… я хочу…
Он заглянул в ее пылающее лицо и тихо спросил:
– Чего ты хочешь?
Но она без слов покачала головой.
– Сделай это снова, как раньше. Как долго это будет продолжаться? – взмолилась она.
Он улыбнулся.
– Сколько прикажете, миледи. – После этого он обратился ко второму ее соску и стал ласкать его губами. Член Брайса пульсировал в его бриджах, желая вырваться на свободу. Он сделал глубокий вдох, зная, что для него конец еще даже не появился на горизонте.
Но он понимал, что ему придется поторопиться, чтобы они одновременно взлетели на вершину блаженства. Целуя ее живот, Брайс скользнул рукой вниз.
Прежде чем она могла возразить, сдавленно всхлипнув, он нашел бутончик ее женственности и завладел им. Он прикусывал и щекотал ее распускающийся цветок, потом взял крошечный бугорок в рот и ласкал Пейшенс до тех пор, пока она не задрожала в экстазе.
Давая время Пейшенс и себе перевести дух, Брайс наклонился, чтобы коснуться легким как перышко поцелуем ее губ. Он быстро сбросил бриджи и встал перед ней, его жезл готов был осадить ее гостеприимный влажный форт.
Он снова опустился на колени между ее разведенных ног, но потом остановился, заглянул ей в глаза и снова спросил:
– Чего ты хочешь от меня, Пейшенс?
Его вопрос как будто удивил ее, и она смущенно покачала головой.
– Ты должна мне сказать. – И поскорее, подумал он, потому что не мог больше сдерживаться.
– Я… я хочу… – Она откашлялась и произнесла запинаясь: – Я хочу тебя… внутри меня, пожалуйста, Брайс.
Именно это Брайс хотел услышать.
– Как пожелаешь.
Ее руки крепко обняли его, он стиснул зубы, стараясь контролировать свою бурную страсть, когда осторожно нащупал вход в ее тесную пещеру, прежде чем ворваться в нее, вышел и вошел снова, на этот раз глубже.
Она вскрикнула.
Брайс стиснул зубы, сдерживая стон. Она была такой восхитительной и такой тесной. Каждый раз, когда он подводил свой член к краю ее разгоряченной женственности, она, обхватив ногами его бедра, жадно втягивала его обратно, ее бедра извивались под его ладонями.
Он показал ей ритм, к которому она нетерпеливо подстроилась, ее тихие нечленораздельные вскрики эхом отдавались в комнате и в его сердце. Это должно было наступить уже скоро. Его толчки участились, их скорость была такой же быстрой, как биение их сердец. В зените их любви он потянулся вверх и прильнул губами к ее губам в невысказанном обещании, прежде чем откуда-то из глубины его горла вырвался низкий рык, и он поймал ртом ее наполненный страстью стон, изливая свое высвобождение в ее гавань.
Время словно замерло, пока он оставался у нее внутри, прежде чем выйти из ее влажного жара. Он лег рядом с ней, обнял ее за плечи, а второй рукой крепко прижал к груди. Он долго лежал, нежно обнимая ее. Оба неподвижно лежали. Он не хотел оставлять ее, а она не хотела, чтобы он уходил.
– Вот ты где, негодный котик. Где это ты так промок, Сатана? Ты был на улице в грозу? – ласково расспрашивала Марта своего любимца, когда нашла его возле библиотеки. Черный меховой шар виновато терся своей мокрой шкуркой о лицо хозяйки. – Сатана, – ворковала она, – ты мой единственный, верный друг, но очень непослушный.
Странные звуки из библиотеки заставили Марту нахмуриться. Все еще держа на руках Сатану, она тихонько подошла к двери, сразу узнав голоса Пейшенс и его светлости. Марта покачала головой. Леди Элверстон это не понравится. Опять она не выполнила свой долг перед ее покровительницей.
Вдруг она выпрямилась и пошла прямиком в свою комнату. Может быть, и не так плохо, что граф и Пейшенс стали мужем и женой до свадьбы. Сразу видно, как сильно эти двое любят друг друга.
Она натянула через голову свою старенькую ночную рубашку и, сонная, забралась в постель. «Если бы мужчина вот так посмотрел на меня», – подумала Марта, засыпая.
От когда-то пылавшего яркого огня остались только угли, и Пейшенс вдруг замерзла, хотя тело Брайса согревало ее сбоку. Она должна лечь в постель. Одна. Ей нужно время подумать.
Она медленно встала, взяла ночную рубашку, комом лежавшую у них в ногах, и надела ее.
– Почему тебе хочется закрывать такие восхитительные прелести? – Брайс приподнялся на локте, глядя на Пейшенс.
– Я должна вернуться в свою комнату, милорд, прежде чем нас обнаружили вот так… вместе.
Брайс вскинул руку, чтобы возразить, но Пейшенс уже направилась к двери. Она обернулась, чтобы посмотреть на него, ее ресницы были влажными от печали и боли. «Он не должен видеть мои слезы». Глубоко вдохнув, она сказала ему:
– Пожалуйста, подождите несколько минут, прежде чем уйти вслед за мной. – Она выбежала в коридор, оставив его в потрясенном смятении.
Пейшенс поднялась по лестнице, тихонько открыла свою дверь и бросилась к кровати. Только распластавшись на своем узком ложе, она дала волю слезам. Есть ли у них общее будущее? Она плакала о Руперте и о свалившихся на него неприятностях. Плакала о Салли, потому что у малышки не было дома, и был отец, которому она не нужна. Она плакала, потому что видела в глазах Брайса печаль.
Ее плач заглушала подушка, Пейшенс вскочила, когда услышала тихий стук. Дверь открылась. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и увидела, что Брайс, одетый в одни только бриджи, загадочно смотрит на нее.
Она сделала глубокий вдох, потом еще один. Что он здесь делает? Она испуганно зашептала и почувствовала, как кровать прогнулась, когда Брайс сел на край и обнял Пейшенс.
Из-за чего целый поток слез пролился на его твердую широкую грудь. Прошло несколько минут, прежде чем она подняла голову, не в силах встретиться с его взглядом.
Еще не выплакавшись, Пейшенс несколько раз вздохнула. Брайс гладил ее волосы и обнимал ее, прижав спиной к своей груди.
Немного успокоившись, Пейшенс села прямо и смущенно улыбнулась:
– Вообще-то лить слезы – глупо, не правда ли? Он нахмурился:
– Почему ты так думаешь? Она пожала плечами:
– Мой старший брат Джеймс всегда говорит мне, что не надо вести себя как глупая женщина, а слезы, считает он, женщины используют для уловок, а это неправильно и не богоподобно.
Брайс покачал головой и криво усмехнулся:
– Если мы созданы по Его образу и подобию, тогда, несомненно, слезы – это богоподобно. Я не считаю, что слезы – это уловки, которые женщины используют против мужчин, – вернее считал так, пока не встретил тебя. Ты плакала потому, что мы занимались любовью? – спросил он.
– Нет, милорд. Я хотела быть с вами. – Пейшенс опустила голову. – Я волнуюсь из-за брата. Будет ли он когда-нибудь свободен, сможет ли вернуться домой? Я боюсь, что кто-то попытается убить его. Возможно, кто-то из людей констебля или какой-нибудь французский шпион.
Брайс оперся на локоть, чтобы смотреть на нее, и слегка покачал головой:
– Нет, констеблю он нужен живым, чтобы ответить на вопросы о смерти его кузена, а шпионы слишком заняты собственными планами, чтобы интересоваться Рупертом.
Пейшенс удивленно заморгала.
– Вы считаете моего брата виновным в измене?
– Пейшенс. – Он погладил ее по руке. – Я верю в невиновность твоего брата. Констебль не верит, к несчастью. В расчет идет только его мнение.
– Вы можете убедить констебля отпустить его. – Она неосознанно схватила его руку и поднесла ее к своей груди.
Брайсу нравилось ощущение своей руки около ее сердца.
– Если в моей власти сделать что-то, чтобы освободить твоего брата, я непременно это сделаю. Я приказал своим людям в Пэддок-Грин искать его, но пока что его никто нигде не видел. Сейчас мы все настороже из-за возможного вторжения. Нам нужно узнать, что планируют французские шпионы.
– Думаете, Сансуш мертв? – шепотом спросила она.
– Пока что его тело нигде не найдено. Что это означает, можно только гадать.
Пейшенс кивнула, все еще прижимаясь к его руке.
– Пейшенс?
– Да, милорд?
– Почему твои братья послали тебя в Уинчелси спасать Руперта? Мне кажется неразумным отправлять женщину одну в чужой город искать брата и освобождать его от тюрьмы. Даже смешно. – В его словах сквозил гнев.
Она не обиделась на отсутствие у него веры в женскую находчивость. Робко улыбаясь, она откинулась на подушки и отпустила его руку.
– У моего старшего брата Луиса, баронета Мендели, больные легкие. Мы делали все возможное и невозможное, чтобы помочь ему. Здоровье его постепенно улучшилось. – Пейшенс вздохнула. – Мой старший брат Джеймс священник в нашем приходе.
Брайс криво усмехнулся:
– Ах да, наш брат Джеймс, который не выносит женских слез.
Пейшенс укоризненно посмотрела на него:
– У Джеймса доброе сердце, он очень много работает на благо своего прихода. Он не мог даже на короткий срок оставить людей, а мы не знали, сколько это займет времени.
Брайс слушал ее, закрыв глаза.
– Потом идет милый Бенджамин. Он работает с нашими земельными арендаторами, ему нравится возделывать землю и разговаривать с фермерами. Во всех других вопросах, кроме сельского хозяйства, Бенджамин совершенно не разбирается. Не на поле он, я бы так сказала, не чувствует почвы под ногами. – Она вздохнула. – С тех пор как наши родители погибли в перевернувшейся карете, когда мне было пятнадцать, я забочусь о моих братьях. Слежу, чтобы Луис вовремя принимал лекарства, чтобы Джеймс не становился слишком напыщенным и властным, помогаю Бенджамину вести записи, что отнимает у меня довольно много времени, так что его почти не остается ни на что другое. – Пейшенс умолкла. Она вдруг осознала, как сильно истосковалась по близким.
– А потом, разумеется, Руперт, довольно сумасбродный. Вечно попадает в какие-нибудь истории. – Она грустно улыбнулась. – Когда случилась эта последняя неприятность, я приняла решение приехать в Уинчелси, чтобы помочь Руперту. Никто из старших братьев не был убежден, что это хорошая идея и что я чего-то добьюсь. И все же я решила ехать.
Брайс помрачнел.
– Пока вы занимались тем, что заботились о братьях и обо всех раненых животных и одиноких детях, кто заботился о вас? – задал Брайс почти риторический вопрос.
Пейшенс пожала плечами, немного удивленная его вопросом:
– Я всегда сама заботилась о себе.
– Неужели в вашем прошлом никого не было? Поклонник? Кто-то, кто заботился бы о вас? Ведь сейчас, я уверен, ваши братья прекрасно справляются без вас. – Его сердце замерло в ожидании ответа.
– У Луиса был друг. Его звали Ричард, вдовец, на несколько лет старше меня. Как-то летом он сделал мне предложение, а потом отправился в поездку на континент. Его не было полтора года. Я продолжала ждать и надеяться. Но через некоторое время нам сообщили, что он был убит в стычке с французскими солдатами. Очевидно, Ричард оказался не в том месте не в то время.
– Вы его любили? – Этот вопрос дался Брайсу нелегко.
Взгляд Пейшенс вернулся к его мрачному лицу.
– Я любила его… как брата. Он напоминал мне Луиса, только более крепкого физически. Мы с ним читали, играли в шахматы, он помогал мне заниматься садом.
Веки Пейшенс отяжелели.
– Наверное, вам сейчас лучше уйти, – пробормотала она, взяла его за руку и прижала ее к своей груди.
Брайсу ничего не оставалось, как прижаться к ней всем телом, ощущая ее округлый зад над своим пахом. Она уютно устроила его руку между своих грудей, прижимаясь спиной к его крепкому телу.
