Текст книги "Хаос звезд (ЛП)"
Автор книги: Кирстен Уайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Музы. Как с ними справляться, да? – Я снова провожу пальцами сквозь волосы, вперёд-
назад, пытаясь придать им нормальную форму. Мне не помешает душ. Но тогда, если я собираюсь
красить, то, по всей видимости, придётся подождать. И это вовсе не означает, что меня волнует, что
думает Рио о моих волосах. Или о моём запахе.
Я потягиваюсь и незаметно обнюхиваю себя, на всякий случай.
Не то, чтобы можно унюхать ещё что-то помимо химического запаха краски, просто не стоит
вонять перед кем-то, если ты не должен. Я могу обойтись без макияжа в этот раз, но я отказываюсь
плохо пахнуть, ни при каких обстоятельствах.
– Тогда ладно, – говорю я, вздыхая, – давай сделаем это.
Полотно неровное, скопилось под ногами, и я бегу к себе в комнату, чтобы переодеваться во
что-нибудь, что не жалко. Я смогла почти всё разложить по местам после взлома, но некоторые из
ящиков были сломаны и теперь не открывались, поэтому я пользовалась своим чемоданом в качестве
66
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
ящика для хранения. Добравшись до уголка одного из раскрытых карманов, я хмурюсь. Мешочек? Я
вытаскиваю крошечный мешочек и молча рассматриваю его, пока из него не высыпается
содержимое.
Ингредиенты. Подвески. Мама положила мне набор для создания амулетов на экстренный
случай. Подвески не были сломаны. По какой-то причине я чувствую себя счастливой и в
безопасности. И это меня немного бесит.
Быстренько возвращаюсь в детскую и хватаю валик, приступаю к противоположному концу
оставшейся стены. Я рада, что Рио работает быстро, ненавижу грунтовать стены. После грунтовки
всё тело ноет, при этом она ничего не завершает, а наоборот лишь готовит почву для ещё большей
работы. Рио не говорит, только тихонько подпевает музыке с закрытым ртом, в то время как
тщательно и методично красит.
– Что это? – Спрашиваю я. Мы оба продолжаем смотреть на наши валики, двигаясь медленно,
но уверенно навстречу друг к другу.
– Хмм?
– Эта песня. "Оу, привет, не обижайся, что я переспал с тобой и утром ушёл, ни слова не
говоря, потому что однажды кто-то полюбит тебя". Серьёзно?
Он смеётся.
– Не знаю, здесь есть правильный посыл: все мы обязательно найдём свою любовь.
– Что это за посыл?! Это лишь оправдание! Он говорит, что это нормально использовать её
просто потому, что однажды кто-то и вправду полюбит её, а не он. Этот крендель заслуживает
кастрации, если тебе интересно моё мнение.
Рио давится смехом.
– Почаще напоминай мне никогда тебя не злить.
– Как хочешь. Так о чём я? Он использует её, она плачет и ждёт того дня, когда придёт тот,
кто не будет использовать её. Что это будет за жизнь? Да пошло оно всё. Я могу быть целой и без
того, чтобы зависеть от кого-то. Большое спасибо.
– В любом случае нельзя полюбить кого-то, в романтическом смысле, пока сам не будешь
целым. В этом смысле ты права.
– Но если ты целый, тебе не нужно кого-то любить.
– Но как ты можешь быть целой, если избегаешь этого пласта твоей жизни?
– Романтика – не есть требование для счастливой жизни.
– Целиком и полностью не согласен. Но как бы ты не относилась к романтике, любовь
определённо есть требование. Как и твоя семья. Ты не можешь быть целой без неё, так?
Они могут быть целым без меня. Всё, что они делают – это рожают нового ребёнка, новую
батарею для промывки мозгов в прославление их. Я гневно прижимаю валик к стене, отчего больше
краски, чем нужно выдавливается из его пор и портит мой ровный мазок.
– Семьи создают дыры. Они не заполняют их.
Отлично! Теперь мне приходится ещё раз пройти по этой секции, чтобы выровнять слой
краски. Прежде, чем я заканчиваю, Рио приближается и стоит совсем рядом со мной.
– Прости. – Его голос звучит мягко, и он стоит там, в ожидании, пока я не смотрю на него. -
Хочешь поговорить об этом?
Я чувствую, как его глаза поглощают меня, их переполняют доброта и понимание. Понимаю,
что не могу ему рассказывать. Часть меня хочет ему рассказать, больше, чем что-либо и когда-либо,
излить всю свою боль, предательство и годы душевной боли. Выпустить это из себя, вывалить на
67
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
него и, в конце концов, освободиться от того давления, которое я сдерживаю, пока не почувствую,
что вот-вот лопну от приступа боли и не буду сильно стараться не переживать об этом.
Я бросаю валик на полотно.
– Как насчёт похода в ресторан, Рио-волшебник? Мне нужно поесть.
Он улыбается и разглаживает остатки того неудачного пятна.
– Это можно.
68
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Глава 9
Сет приложил слишком много усилий для расправы с Осирисом, чтобы позволять волшебным
образом зачатому наследнику воссесть на трон, который он законно украл. Несмотря на то, что
Сет старше, сильнее и могущественнее, у него нет того, что имеет Гор – Исиды. Исида выкрала
Гора и унесла подальше посреди ночи, скрывая его от опасности, желая выждать время, пока он
достигнет возраста, чтобы наследовать трон. Она заручилась поддержкой семи скорпионов,
чтобы защитить её сына. Когда местные деревни отказывались приютить их, скорпионы были в
ярости. Объединив свой яд, они ужалили младшего сына одного из жителей деревни. Он был на
грани жизни и смерти, его мать вне себя от горя, когда на арене появилась Исида, чтобы спасти
мальчика, находящегося уже у самых врат смерти. Его мать была вне себя от радости и отдала
Исиде всё, что у неё было. Естественно, никто не решился заявлять, что всё началось по вине
Исиды, и это её скорпионы крутились неподалеку.
– О, иди ты! – Смеюсь я с полным ртом сэндвича. Вчера Рио водил меня в место с «лучшими»
суши во всей окрестности. Меня не впечатляет угорь, но ролл "Калифорния" мне нравится. Правда, я
не оценила водоросли. С точки зрения фактуры и вкуса, они не имеют большого значения.
Зато сегодняшней едой я наслаждаюсь без каких-либо усилий.
– Нет, правда, – говорит он.
– Тебе не может нравиться эта статуя. Она же отвратительна.
– Она мне, действительно, очень нравится. – Лицо Рио серьёзное, но его глаза подводят его –
это весело пляшущие сапфиры. – Она выполнена со вкусом, но недооценена. Как бюст в
натуральную величину, который мама поставила в нашей прихожей.
Я фыркаю, едва сдерживаясь от того, чтобы не выплеснуть то, что во рту. Мы сидим на траве
в заливе, вокруг нас деревья, напротив одной из самых странных статуй, что я когда-либо видела.
Это моряк, откинувший назад женщину в страстном поцелуе, она огромная. Поглощающая, я бы
сказала.
– Я, наверное, достаю до верха её туфли. Издалека статуя смотрится нормально. Пока не
подходишь ближе, как сразу – бам! Огромные гиганты, целующиеся на траве. Вообще, я думаю, так
можно называть эту скульптуру.
– Если ещё не назвали, то стоит так назвать, – Рио довольно откидывается назад, когда мы
наблюдаем, как туристы фотографируются на фоне этих бегемотов.
– И почему такая поза? У неё спина, наверное, отваливается уже после стольких лет, пока она
так выгнута.
– Эта поза взята с по-настоящему знаменитой фотографии.
– Ха. Наверное, она лучше на фотографии смотрится.
– Да. Как твой сэндвич?
– А, ну, знаешь, так себе.
– Честно?
Я пожимаю плечами.
– Ела и получше.
– Это поэтому ты так быстро проглотила его.
Я слизываю остатки огуречного соуса с обёртки.
69
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
– Не люблю, когда еда пропадает.
– Ммм… хмм. – Он смотрит на меня с подозрением, и я пытаюсь избегать признаваться в том,
насколько прекрасный тот сэндвич. Он не шутит – это лучшая греческая еда в моей жизни, что не о
многом говорит. Вообще, мама никогда не даст согласие на её приготовление, но всё же.
– Ладно, хорошо, – говорю я. – Мне он так понравился, что, даже откажусь от прошлых друзей,
от свиданий, чтобы завести таких вот маленький сэндвичных малышей. В любом случае, не стоит
верить в то, что эта еда – заслуга греков.
– Нет?
– Неа. Перчёное мясо? Клёвый огуречный соус? Точно украдено. Вы – греки, и ваша культура
– воры.
– Разве, если брать что-то и улучшать, считается воровством?
– Давай добавлять заблуждения о превосходстве к списку того, что не так с тобой.
– Со мной или всеми греками?
– С тобой. Я стараюсь не настраивать тебя против своих же.
– Довольно справедливо. Ты ведь знаешь, что твоё имя греческое?
Я резко выдыхаю.
– Оно не греческое.
– Греческое. Посмотри в интернете. Айседора означает дар луны.
– Нет, оно означает дар Исиды, которая также Богиня луны. И поэтому греки пошли дальше и
украли поклонение египетским Богам, так что технически имя египетское, а не греческое.
А также оно доказательство того, в каком отчаянии потом находилась моя мать, когда
обнаружила, что есть версии её имени и Осириса после того, как они наделали такое жуткое
количество детей. Спустя двести лет она бы не тронула ничего, что, даже мельком напоминало бы
греческое по происхождению.
Так, постойте. Рио специально искал значение моего имени. Он не мог просто знать его. Это
то, что друг станет делать. Правильно? Правильно.
Откуда-то доносится странный приглушённый звук, напоминающий жужжание, и я не думаю
о нём, пока Рио не поддевает меня локтём.
– Это не твой телефон?
– А, да, – хмурюсь я, доставая его. Я всё ещё не привыкла принимать звонки. Когда я вижу имя
звонящего, мой желудок сжимается. Кстати, о Богине луны.
– Грёбаный потоп, – бурчу я, нажимая на «ответить». – Что?
– Привет, сердечко.
– Мама? Связь плохая. Говори громче. – Я едва слышу её. Её голос звучит очень слабо.
– Прости, дорогая. Я сейчас так устаю. Ты не писала мне.
Я закатываю глаза, радуясь, что она не может видеть меня через телефон. Мне запрещается
закатывать глаза дома. Поэтому я ещё раз так делаю в качестве бонуса.
– Я не писала, потому что не о чем писать.
На несколько секунд в телефоне наступает гробовая тишина. Ну да, она звонит мне и, даже не
хочет говорить. Мне следует говорить ей, что я гуляю в парке с греком, ем греческую еду. Она сразу
разговорится.
– Мама? Ты ещё здесь?
– Да.
Что-то и в самом деле не так с её голосом.
70
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
– У тебя всё хорошо?
– Не знаю. В этот раз мне тяжело. Не так, как раньше. Я хочу, чтобы ты вернулась домой и
помогала мне. Но сны не прекращаются и я не стану звать тебя обратно, здесь опасно.
Я хочу злиться на неё за то, что она хочет, чтобы я чувствовала себя виноватой, но я, и правда,
никогда не слышала её такой.
– А что Осирис? Пусть он помогает тебе. И тебе стоит позвать сестру. – Нефтида выручила
меня, и, наверное, она знает большинство заклинаний и амулетов, которые делает мама.
– Она уже здесь. Она меня здорово успокаивает и помогает, не то, что Хаткор, которая даже не
позволяет Гору приходить ко мне. Она странно ведёт себя в последнее время.
– Что ж, я рада, что с тобой Нефтида. С тобой всё будет хорошо. Так?
– О, уверена, что так и будет. Я не хочу, чтобы ты волновалась из-за меня.
Она Богиня. С чего мне волноваться из-за неё? Мне не нравится её голос, он такой...
нормальный. И я не могу не вспоминать те вплетённые в мои сны воспоминания, то, что
происходило в них с ней. Но нет. Она бессмертна.
Я никогда не видела её беременной, вот и всё. Так, наверное, у неё всегда.
– Пусть Нефтида сделает тебе тот медовый чай. В кладовке есть всё, что нужно. Я напишу
тебе сегодня, хорошо?
– Хорошо. Пока, сердечко.
– Пока. – Я захлопываю телефон и вздыхаю. Мне не нужно беспокоиться за неё. Она же
Богиня. А её сестра – другая Богиня и помогает ей.
– Всё в порядке? – Спрашивает Рио.
– Всё прекрасно.
Он одаряет меня взглядом, в котором читается, что он знает, что это не так, и хочет узнать
почему. Потом выражение его лица меняется, и он откидывается назад, самоуверенно улыбаясь.
– Я знаю, что тебе нужно. Пошли. – Он берёт мой мусор, выбрасывает, и мы идём обратно. С
одного края гавань окаймлена старым, заросшим слизисто-зеленым бетоном, сдерживающим воду, а
с другого старыми, но не слизистыми, людьми, продающими всякие безделушки, преимущественно
связанные с идеей того, что разноцветная майка – это то, что всем необходимо купить на отдыхе.
Массивный авианосец возвышается над нами, словно плавающий небоскрёб. Ещё несколько
кораблей плавно подскакивают где-то вдали, они все теперь музеи. Мы подходим к ресторану из
тёмной, высушенной древесины, встроенный в пирс над водой. Вне сомнений, он кишит людьми.
– Хорошая еда? Я уже наелась.
– Жди здесь, – торжественно предупреждает Рио.
Складывая руки и награждая грозным взглядом, дающим ему понять, что я не собираюсь
ждать долго, я отворачиваюсь и смотрю на проезжавших мимо велорикш. Их водители
разговаривают между собой на восточных языках, в основном жалуясь на жару и на то, что люди не
оставляют им чаевые.
Мой телефон вибрирует в кармане и, задерживая дыхание, я вынимаю его, ожидая, что это
снова мама. Вместо мамы приходит сообщение от Тайлер. Она спрашивает, в силе ли просмотр
фильмов сегодня вечером. Я даже могу правильно расставлять знаки препинания в своём ответном
сообщении. Я отвечаю, что «да» и что я очень хочу её видеть. Мы всё ещё ждём одобрения плана для
зала, и наши смены частенько не совпадают. Я заканчиваю писать ответ, когда Рио выходит с двумя
стаканами.
71
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
– Итак, – говорит он, сияя, – с каким вкусом ты хочешь? Ярко-синий сахар или ярко-
оранжевый сахар? У них ещё есть розовый сахар, но мне думается, что это не в твоём стиле.
Я протягиваю руку к стакану с синей жидкостью. Мои пальцы касаются его руки, и у меня
появляется такое странное ощущение, что я чуть не переворачиваю стакан, одёргивая руку.
– Что это?
– Никогда не пила слуши?
– Неа.
– Пожалуй, самое лучшее из того, что создано. Пробуй. Давай!
Я делаю глоток, и мельчайшие частички сладкого льда бегут по моему языку и покрывают
горло замороженной сладостью, пока все они не оседают в желудке со странным, обжигающим
чувством холода. Я смеюсь от удовольствия. Я делала всё возможное, чтобы убедить Исиду в
необходимости покупки холодильника с морозилкой на кухню, когда я переделывала её. Она до сих
пор убеждена, что если есть что-то холоднее комнатной температуры, то обязательно заболеешь.
Лёд, даже не обсуждался.
– Это самый страшный кошмар моей матери! Я пью ледяной сахар в компании с греком!
Лицо Рио сияет. Так, общаясь и замораживая свои челюсти, мы идём в сторону парковки в
нескольких кварталах от гавани.
– А, эй! – Он останавливается и вытаскивает свой телефон, потом встаёт рядом со мной и
вытягивает его вперёд перед нами. – Высовывай язык.
–Что ты делаешь?
– Фотографирую!
– Зачем?
– Тебя точно нет в Фейсбуке. Это то, что тинэйджеры обычно делают. Мы фотографируемся.
– Это... прикольно?
Он смеётся.
– Просто высовывай язык.
Подозрительно поднимая на него бровь, я делаю то, о чём он просит, и вижу, что мой язык
становится не естественного синего цвета. Он прижимается ко мне, вытягивая камеру на расстояние
руки, и делает фото, на котором мы оба высовываем языки. Он подносит камеру ближе и показывает
мне фотографию, и...
Я выгляжу там такой счастливой. Просто поразительно! Я давно не видела своих фотографий,
но на этой, я выгляжу... о, потоп, Тайлер права. Я всегда выгляжу злой. И если я выгляжу счастливой
на этой фотке, то Рио сияет подобно целому созвездию радости.
– Хочешь, я тебе тоже пришлю? – Спрашивает он, и я киваю. Он живо водит пальцем по
телефону, и я могу сделать пару шагов, чтобы отдалиться от его плеча, которое трётся об меня.
– А, да, точно. Тайлер устраивает просмотр фильмов вечером. – Он смотрит на меня, ожидая
ответ, и его лицо такое открытое и счастливое, отчего мне становится не по себе.
Я так много времени провела в злобе. Я устала от этого. Я хочу всегда быть счастливой, как
Рио.
– Я приду.
– Здорово! Я не говорил тебе, но моя мама полностью переделала комнату по твоему совету. Я
записал всё, что ты говорила. Ей очень нравятся твои идеи. Поэтому ты должна прийти и увидеть
плоды своей гениальности.
– И машина для приготовления поп-корна есть?
72
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
– Появилась самой первой.
– Не стану и мечтать о другом месте.
Вот так, спустя три часа я устраиваюсь поудобнее на диване в тёмной комнате, для которой
планировала дизайн, абсолютно счастливая.
И вот так, спустя три часа и пятнадцать минут, я чувствую, как рука Рио скользит в мою.
Та секунда перед тем, как я отвожу руку в сторону, перед тем, как включается мой мозг, воля
и решительность – волшебная. Настоящее волшебство, не как эти тупые священные амулеты,
требующие специальных заклинаний, которые Айседоре, даже не известны. Это электричество, и
бабочки, и чувство, что вся вселенная вдруг выстраивается в нужном порядке, и открывается в новом
виде и качестве.
Я одёргиваю руку. Это слишком. Я не... Я не могу чувствовать этого. Я не могу делать это. Я
встаю и вылетаю из комнаты, прежде чем он может закончить говорить моё имя, выбегаю из дома и
пускаюсь в долгий путь домой со слезами в глазах.
Бабочки – это глупые, хрупкие существа, у которых прекрасная, но короткая жизнь.
Электричество убивает людей. Мне не нужен кто-то, кто вдруг забирается ко мне в душу и
выталкивает оттуда то, кем была я, того человека, которым я уже решила быть. Этим чувствам нет
места в моей жизни, и я не позволю себе влюбляться без памяти, любить и позволить любви
захватывать и разрушать меня.
Любовь – не волшебство. Как и моя семья, как моё место во вселенной – это что-то, что я не
могу сохранять, то, что не может длиться вечно.
Уж лучше я потеряю Рио до того, как когда-либо обрету.
Я стою напротив фрески, глядя на изображение матери, склонившейся над мёртвым телом
отца, со всей любовью собирающей его по кускам, чтобы снова оживить.
– Айседора, – говорит она из-за спины, но я не поворачиваюсь. И не буду. Она так и
продолжает попытки говорить со мной, объясняться, но я ей не позволяю. Я не хочу слышать, как
она притворяется, будто любит меня, будто я что-то большее, чем умное решение проблемы
пополнения рядов почитателей.
– Айседора, – повторяет она и на этот раз её голос твёрдый и резкий, отчего за моим
правым глазом начинает формироваться головная боль. Я по-прежнему стою к ней спиной, поэтому
она обходит меня, вставая между мной и той фреской.
– Пожалуйста, – говорит она, и я не могу узнать тон её голоса. Я слышу, как она говорит
нежно и приятно, но сейчас в её голосе слышится... отчаяние. – Пожалуйста, поговори со мной.
Позволь мне помочь тебе.
Я делаю шаг назад, сужаю глаза, складываю руки на груди.
– Я не могу сделать так, чтобы ты замолчала, но мне никогда не придётся снова слушать
тебя.
В её глазах загорается ярость, но он быстро гаснет от какой-то внутренней грусти, от
чего-то, что на долю секунду заставляет меня захотеть шагнуть к ней и заключить в объятия.
Утешать её.
Нет. С чего это мне нужно утешать её? Я делаю ещё один шаг назад.
Именно тогда я замечаю, что фреска за ней становится чёрной. История моих родителей,
триумф моей матери – всё исчезает, темнота поглощает их. Фигура, темнее, чем чернота,
появляется позади Исиды, протягивает руки и обнимает ими её так, как я не решаюсь.
73
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Оно тащит её с собой в темноту, а я смотрю.
Я просто смотрю, боясь шевелиться.
Я ничего не делаю.
74
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Глава 10
Амон-Ра, возглавлявший суд Богов, никак не мог сделать выбор между Сетом и Гором. На
протяжении восьмидесяти лет они яростно сражались с переменным успехом. Боги вставали на
сторону то одного, то другого, но ни Сет, ни Гор не стали чистыми победителями схватки за
трон. Исида, известная своей материнской ревностью, была отстранена от участия в суде. Тогда
она изменила свой облик, превратившись в старую вдову, и попросила приюта в доме Сета. Сетуя
на судьбу, она рассказала ему о том, насколько несправедливо обращаются с её сыном по вине
узурпатора, пытавшегося украсть отцовское наследство. Разъярённый Сет заявил, что нельзя
допускать такое поведение. Он сделал это перед судом Богов, невольно уличив себя. Очевидно, он
так и не извлёк урока, который я уясняю со дня, когда начинаю ходить – моя мама побеждает в
любом споре.
– Разве он не красавчик?
– Мне нет никакого дела до этого.
Тайлер самодовольно улыбается.
– Так, значит, ты согласна, что он красавчик, и просто избегаешь мыслей об этом.
– У меня в руках гвоздострел. Всё ещё хочешь продолжать этот разговор?
Она поднимает руки, словно сдаваясь.
– Вернёмся к нему, когда ты будешь безоружна.
Со свирепым взглядом я возвращаюсь к прибиванию к стене рам, крепившихся к фанере.
Самые важные части конструкции – те, которые люди никогда не увидят. И так как мы, наконец,
получаем одобрение, я провожу последние две ночи без сна, рассчитывая и перерассчитывая, делая
эскизы и рисунки.
Плюс, раз я не сплю, то и не вижу снов. А без сновидений я и не переживаю. Я позволяю этой
выставке поглощать меня с головой и вытеснять лишние мысли.
Включая чернильную черноту, каждую ночь, проглатывающую моё трагическое прошлое во
сне.
Включая покрытые сахаром языки, и смех, и синие глаза, и Рио.
Особенно Рио.
Он знает. Он знает, как я отношусь к нему, что я всего лишь хочу дружбы. И что самое
плохое – я действительно хочу дружбы. Больше, чем я могу представлять, пока он её не портит, и
теперь мы не можем оставаться друзьями. И я скучаю по нему. Но он всё разрушает. Он знает, и всё
равно разрушает.
– Ого, Айседора, эта доска объявляется прибитой. – Мишель оглядывает мою работу с
приподнятыми бровями. Ладно. Может, кому-то другому следует сегодня браться за гвоздострел. Но
это доставляет мне такое наслаждение.
– Я всё утро пишу тебе, – говорит она. Хоть всё это время она и не отходит от лестницы подо
мной.
– Мой телефон сел. – Нет телефона, нет невыносимо бодрых сообщений от Рио, искавшего
встречи со мной, чтобы всё объяснять. Телефоны дают людям возможность как лениться, так и
беситься. Ну, правда, это ужасное изобретение. Нам стоит возвращаться к гонцам. Или дымовым
сигналам. Гораздо легче станет игнорировать.
75
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
– Много ли ещё остаётся? – Она осматривает зал с обеспокоенным взглядом. И это
справедливо. Я начинаю жалеть о скоропалительном заявлении, что могу делать это. Я очень хочу
проявить себя, доказать ей и себе, что могу. Это самый крупный проект, за который мне приходится
браться, и он должен получаться. Мне нужно показать, что я могу заниматься не только подбором
цветовой гаммы и мебели.
Но из-за задержки одобрения плана нам приходится начинать работать над конструкцией без
чертежей, поэтому все мои старания до вчерашнего дня довольно бессмысленны. Как только
Мишель выясняет для меня параметры зала, мне приходится возмещать их дополнительными
креплениями, потому что нет достаточно шпилек в гипсокартоне, чтобы выдерживать вес фанерных
листов и навесных потолков.
Единственный человек, кого радует эта ситуация – Тайлер, со своими бесконечными
шутками, типа "если бы только у нас было больше шпилек". Я кладу гвоздострел и, не будучи даже
уверенной в том, что делаю, приобнимаю её одной рукой.
– Я рада, что ты здесь, – говорю я. Она сохраняет меня в здравом уме.
– Ещё бы, – отвечает она, обнимая меня в ответ. – Я просто хочу...
– Если скажешь "чтобы у меня было больше шпилек", я пинками вышвырну тебя отсюда.
Она смеется, и я возвращаюсь к своему гвоздострелу. Открытие состоится через неделю.
Газеты уже осведомлены, полноцветные глянцевые листовки уже разосланы. Это означает, что у
меня максимум два дня на завершение обрамления, хоть и работы на неделю, и потом четыре дня на
сверление звёздной карты, которую я уже намечаю на гипсокартоне, покраску, прокладку проводов,
установку и оформление.
И у меня остаётся только один день, день до вечера открытия выставки, чтобы всё вычищать и
расставлять сами экспонаты.
Это нереально.
Либо я делаю это, либо умираю, пока делаю это.
Я не осознаю, что последнюю фразу произношу вслух, пока не замечаю перепуганное лицо
Мишель.
– Мы можем привлечь ещё кого-нибудь, – говорит Тайлер с места с законченной секцией, где
она подкрашивает чёрной краской цементный пол.
– "Кто-нибудь" не подходит, – говорю я. – Можно привести, скажем, Линдси из-за стойки
регистрации, и уйдёт больше времени на объяснение ей того, что нужно делать, чем мне делать это
самой.
– Мы можем привлечь ещё кого-нибудь квалифицированного, – поправляется Тайлер.
Мишель закусывает губу.
– Из-за стоимости хранения и дополнительной охраны, у нас не остаётся средств на...
– Я могу сделать это. Хватит и Тайлер.
– Во сколько ты пришла сюда сегодня? – Спрашивает Мишель.
– В пять, – отвечаю я. Вру, я была здесь с 3:30 ч. После попытки ограбления, охрана отобрала у
всех ключи, кроме Мишель, но она отдала мне единственную копию ключей, чтобы я могла завозить
материалы и работать в любое время.
– Сейчас четыре тридцать. Ты делала перерыв?
– Не могу. – Я поворачиваюсь к стене и направляю гвоздострел на новую доску. Но когда я
нажимаю на курок, ничего не происходит. Я нажимаю на него ещё раз, и ещё раз.
– Грёбаный потоп, что за...
76
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Мишель стоит возле меня, тряся вынутым из розетки шнуром.
– Обед. Сейчас же. Если возвращаешься раньше шести тридцати вечера, то мне придётся
предупредить охрану, чтобы они не впускали тебя.
Мой рот раскрывается и становится шире, чем у бегемота, но каждая линия маленькой
фигуры Мишель жёсткая и неуступчивая. Я могу поднять её и вынести из зала, затем запереть
дверь... но, я не могу быть уверенной, что после этого она не вызовет охрану.
– Отлично, – отрезаю я. – Мне всё равно нужно отвезти образцы краски тем ребятам, которые
делают выставочные витрины.
– Я проверю твоё дыхание, когда вернёшься, и пусть лучше это будет запах еды.
– Это отвратительно!
– А мне всё равно!
Тайлер выпрямляется и роняет свой валик.
– Ты, – я тыкаю длинным пальцем с потрескавшимся чёрным лаком в её сторону, – уже
обедала. Остаёшься работать.
При каждом шаге, пока я спускаюсь по лестнице и иду по полупустому музею, мои ботинки
издают звук, подобный выстрелу. В самом низу я чувствую, как кто-то смотрит на меня, и я резко
оборачиваюсь, чтобы успеть уличить Тайлер в попытке побега. Но я не вижу её угловатой фигуры
среди кучки людей, несущихся вверх по лестнице.
От странного запаха у меня пересыхает и покалывает во рту; я не могу понять, откуда он
исходит, но его точно не должно здесь быть. Он напоминает мне о взломе в доме Сириуса, но это
никак не может с ним связываться, потому что в музее нет морской соли для ванны.
Борясь с желанием содрогнуться, я шествую прочь из музея. Я успевю пробежать по трём
местам за два часа, если и в самом деле побегу.
Гружёная сумками, я осушаю банку с Колой. Вместо того чтобы есть, я выпиваю три такие
банки. Так быстрее, к тому же я никак не могу избавиться от этой сухости во рту. Да, ещё Мишель
будет стоять на стремянке, чтобы обнюхивать меня, так что думаю, что пройду тест. Правда, уже
6:24 ч., и я аккуратно обхожу протянутые ленты с надписями "вход запрещён", перегораживающими
крыло, готовящееся к выставке. Она же не станет ругаться, если я приду на шесть минут раньше.
Пластиковые ручки сумок угрожают порваться и жгут в местах, где они врезаются в мои голые
предплечья.
Я ныряю под верёвку и слышу эхо смеха за закрытыми двойными дверями, отчего на душе
инстинктивно становится тепло.
Потом я понимаю, кому принадлежит смех.
– Амон-Ра, я убью его, – рычу я, пиная ногой дверь. Тайлер, даже не соизволила выглядеть так,
будто ей стыдно за себя, она сидит на полу в углу, что-то громко зачитывая со своего телефона. Рио
снова смеётся, даже не поднимая глаз с того места, где он пролистывает планы. Мои планы. Для
моего зала.
Я отпускаю поток самых гнусных проклятий, которые только приходят мне в голову, с языка
срываются хорватские выражения, что обычно случается в такие моменты.
– Руки прочь от моих бумаг! – Срываюсь я, когда, наконец, у меня заканчиваются
обзывательства для него. С его губ сходит улыбка, а под оливковым загаром его лицо совершенно
теряет цвет.
Глаза Тайлер округляются, но она всё равно выглядит так, словно её веселит происходящее.
– Это арабский?
77
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
– Нет, это волшебный язык. Что он здесь делает?
Рио качает головой, словно выходит из тумана.
– Я помогаю.
– Ты не..., – мой рот замирает, как только я оглядываю стены зала. Установлены три четверти
всех креплений, всё выполнено идеально, аккуратная, качественная работа. Когда я выходила два
часа назад, то сделала только третью часть, а я работала с 3:30ч утра.
О, нет.
– Но... Мишель говорила, что у них нет денег на помощников, – говорю я, запинаясь.
– А я бесплатно, – отвечает он со своей ослепительной улыбкой. – Очень ценится при
поступлении в колледж.
– Как ты...? – Я кладу руку на одно из креплений.
– Я работал в мастеровой бригаде при театре со времен средней школы. Я построил десятки
таких. Плюс, мой отец художник. Я в ладах с металлом, и мне не составляет особого труда делать всё
это и электропроводку.
Электропроводка. Насчёт неё я переживала больше всего с самого начала. Мне никогда
раньше не приходилось работать с проводкой, и хотя я знаю, как я хочу, чтобы это работало, я всё
время надеюсь, что провода как-нибудь сами проведутся. Лампочки, сделанные на заказ, и
оборудование стоят в коробках у стены в моей комнате в доме Сириуса. От одного взгляда на них
мне уже становится плохо.
Если лампочки не будут идеальны, то всё оформление зала не станет иметь значения. Если я
пролетаю с этим залом, то доказываю Мишель, да и себе, что крупные проекты мне не по зубам.
– Ты и вправду думаешь, что можешь сделать освещение?
– Я в этом уверен.
Я закрываю глаза и кладу руку на свой ноющий лоб. Я не хочу, чтобы он был здесь. Из-за
него всё кажется странным и сложным, и я ненавижу то, что запоминаю его лицо, и могу точно
вспомнить то, какие ощущения испытала, когда его рука скользнула в мою ладонь.
И самое ужасное то, что настоящей причиной, по которой я избегаю его звонков то, что
теперь я его боюсь.
Часть меня хочет узнать, насколько плохо всё могло кончиться, если я позволю себе
чувствовать то, что я хочу чувствовать, и увидеть, к чему может привести то соединение наших рук.
Я не могу делать это. Я не могу допускать новые потери. Я не могу хотеть что-либо, что не
может длиться вечность, либо быть реальным.
