Текст книги "На Юго-Западном направлении, Воспоминания командарма (Книга I)"

Автор книги: Кирилл Москаленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

С Родионом Яковлевичем Малиновским в дальнейшем, особенно после войны, мне довелось встречаться часто, и я всегда считал вполне заслуженным то искреннее уважение, с которым относились к нему все, кто его знал. Подчеркиваю искреннее, ибо оно было именно таким. В этом я убедился еще в ту новогоднюю ночь, которую мы провели первой военной зимой в заснеженной деревушке на левом фланге Юго-Западного фронта. И не удивительно подобное отношение к бывшему командующему, чье умелое руководство во многом определило хорошее состояние соединений 6-й армии. В свою очередь и Родион Яковлевич с таким же уважением относился к своим подчиненным, дорожил боевой дружбой. В сущности это чувство, видимо, и потянуло его в канун Нового года в 6-ю армию.

Эта встреча была для всех ее участников особенной, хотя, возможно, мало чем отличалась от многих других, состоявшихся в ту новогоднюю ночь в нашей армии и повсюду в стране. Более чем полгода шла война, и за это время, казалось, люди отвыкли от слова "праздник". Даже праздничный день 7 ноября 1941 г. был скорее смотром нашей готовности к борьбе, днем всенародной клятвы сражаться и победить. Праздник, победа – эти два понятия слились для нас в одно. И вот сегодня в войсках, у всех советских людей – радостный праздник, ибо мы одержали первую победу, разгромив немецко-фашистские армии под Москвой и тем самым окончательно опровергнув миф о непобедимости вермахта.

Все это было для нас залогом того, что будущий год, какие бы новые испытания он ни принес, будет счастливее минувшего. Таким и был первый тост, предложенный Родионом Яковлевичем и поддержанный всеми присутствующими. Не меньший успех имели и другие его тосты: за грядущую Победу, за тех, кто вел нас к ней,– руководителей Коммунистической партии и Советского правительства, за Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина.

Так встретили мы 1942 год. Он сулил нам большие надежды. Первой ласточкой в этом отношении представлялась нам полученная Военным советом армии незадолго до Нового года директива на проведение Барвенково-Лозовской наступательной операции.

II

С 5 по 12 января 6-я армия по директиве фронта произвела перегруппировку войск.

Две стрелковые и одна кавалерийская дивизии выбыли из ее состава вместе со своими участками обороны. Полоса армии после этого уменьшилась до 55 км, но занимали ее уже шесть стрелковых дивизий (из них три вновь прибывшие) – 253, 270, 337, 343, 393-я и 411-я. Командовали ими соответственно комбриг А. А. Неборак, полковники 3. Ю. Кутлин, С. М. Бушев, П. П. Чувашев, Герой Советского Союза полковник И. Д. Зиновьев, полковник М. А. Песочин.

Кроме того, в состав армии вошли две танковые бригады – 7-я и 13-я. Первой из них командовал полковник И. А. Юрченко, второй – по 19 января 1942 г. подполковник А. И. Казаков, потом подполковник И. Т. Клименчук.

В полосе предстоящего наступления армии действовало свыше двух пехотных дивизий противника, усиленных артиллерией и несколькими десятками (до 30) танков. Стык между этими дивизиями находился на южной окраине населенного пункта Савинцы. Оборона врага сводилась к устройству опорных пунктов в селах и городах. Подступы к узлам обороны прикрывались окопами полного профиля, проволочными заграждениями в 3-5 колов и дзотами. Промежутки между узлами частично прикрывались минными полями. В глубине обороны враг подготовил на правом фланге два рубежа по западному берегу реки Северный Донец и в 4-5 км к западу от него. Лед на некоторых участках этой реки был подготовлен к взрыву. Оперативных резервов в ближайшем тылу противника не было обнаружено.

В целом войска нашей армии имели некоторое превосходство над врагом в живой силе, артиллерии и танках. Это обеспечивало прорыв обороны противника. Однако в то же время он обладал троекратным превосходством по противотанковой артиллерии. Кроме того, было ясно, что немецко-фашистское командование могло в ходе операции перебрасывать сюда резервы из Харькова, Полтавы, Славянска.

Последнее собственно и предусматривалось замыслом операции, ибо 6-й армии ставилась задача не только разгромить противника на красноградском направлении, но и сковать его оперативные резервы. Это должно было обеспечить действия армий Южного фронта по освобождению Донбасса. Составной частью этой задачи являлось и содействие 38-й армии в овладении Харьковом. Глубина операции определялась в 60-70 км. Срок ее проведения – 9 дней.

Исходя из цели и задач, поставленных перед армией, а также наличия сил и средств, я решил нанести главный удар правым флангом, где и сосредоточил три стрелковые дивизии, две танковые бригады и большую часть артиллерийских средств усиления. Там же был и 6-й кавалерийский корпус фронтового подчинения. Это соответствовало и условиям местности, и расположению сил противника.

Удар правым флангом наносился в направлении Савинцы, Шевелевка, Алексеевка. Ближайшая задача – прорвать оборону противника на фронте Борщевка, Ивановка. К исходу четвертого дня наступления предполагалось выйти на рубеж Лагери – Чепель – Грушеваха и обеспечить ввод в бой 6-го кавалерийского корпуса для развития наступления на красноградском направлении. Планом предусматривалось овладеть к исходу девятого дня рубежом Первомайский Краснопавловка и выйти передовыми отрядами на р. Орель.

Две дивизии на левом фланге предназначались для ликвидации изюмской группировки противника. Одна из них должна была наступать из района Иванчуковки, Нов. Павловки в юго-западном направлении – на Норцовку, Червоный Шахтер. Другая – из района южнее г. Изюм в западном направлении, на Донецкое, Снежковку, Заводы. Там они должны были сомкнуть смежные фланги, окружить и уничтожить вражеский гарнизон Изюма.

К началу наступления армия имела на рубеже Бригадировка – Савинцы – г. Изюм – Донецкое пять стрелковых дивизий в нервом эшелоне и одну – во втором.

Мне впервые предстояло участвовать в наступательной операции, накануне которой наши войска располагали временем для ее подготовки и организации. Такая возможность радовала, помогала преодолевать трудности. А их в подготовительный период было немало. Войска и боевая техника прибывали с опозданием, переброске их к линии фронта препятствовали снежные заносы на дорогах. Такое положение сложилось и в армиях Южного фронта, которые готовились нанести главный удар в предстоящей операции. Вследствие этого дата начала наступления, первоначально намеченная на 14 января, была перенесена на 18 января.

Войска армии тщательно готовились к наступлению. Дивизии проводили разведку и теснили противника на центральном направлении. 11 января у врага были отбиты Савинцы, Довгалевка, Морозовка. Три дня спустя, в ночь на 14 января, 411-я стрелковая дивизия внезапным налетом овладела Залиманом и лесом в 2 км от этого населенного пункта. Тем самым был создан плацдарм на западном берегу Северного Донца.

Противник подтянул резервы и контратаковал вплоть до 17 января. Но ни одним населенным пунктом не овладел. Зато понес большие потери.

Итак, к началу наступления войска армии значительно улучшили исходное положение. Некоторые дивизии вышли к Северному Донцу. Что же касается захвата плацдарма, то он открыл нам возможность заблаговременного и беспрепятственного сооружения переправ для танков.

За неделю до начала операции прибыл новый командующий армией генерал-майор А. М. Городнянский. (О нем уже шла речь в связи с наступлением в районе Ельца в начале декабря 1941 г.) Прошло меньше месяца с тех пор, как мы расстались, не подозревая, что так скоро встретимся в новой обстановке, в другой армии.

Городнянский утвердил план операции, не внеся никаких изменений. Сдав армию командующему и получив от него задачу на подготовку войск к наступлению, я уехал в дивизии проверять их готовность к наступлению, а затем координировал их действия в районе Изюма.

Всю эту наступательную операцию можно расчленить на три этапа. Первым из них был прорыв обороны гитлеровцев на всем фронте армии, разгром изюмской группировки врага. Вторым – борьба за г. Балаклею и ввод в прорыв 6-го кавалерийского корпуса. Третьим – преследование противника, освобождение г. Лозовая.

В 5 часов 18 января началась артиллерийская подготовка на всем фронте армии. Вслед за этим в наступление пошли полки пяти стрелковых дивизий первого эшелона. Противник оказал сильное сопротивление во всех опорных пунктах на переднем крае обороны. Оно было в основном сломлено, но результаты, достигнутые атакующими, были далеко не одинаковы.

Неудача постигла правофланговую 253-ю стрелковую дивизию. Противник встретил ее организованным огнем и контратаками пехоты с танками. Он отразил все попытки дивизии продвинуться вперед и удержал в своих руках Борщевку. Не принесли успеха ни повторная атака после произведенной на следующий день перегруппировки сил дивизии, ни ввод на ее участке 13-й танковой бригады из резерва армии. Понеся большие потери и не выполнив задачи по овладению Вербовкой и Балаклеей, 253-я стрелковая дивизия, согласно приказу, приостановила наступление и перешла к активной обороне.

Из трех стрелковых дивизий, наносивших главный удар на правом фланге армии, наибольшего успеха достигла 411-я, действовавшая совместно с 7-й танковой бригадой. В первый же день она, несмотря на сильное огневое сопротивление врага, расширила плацдарм на западном берегу Северного Донца. Стремительно продвигаясь вперед, дивизия в последующие дни освободила населенные пункты Чепель, Волвенково, Лозовенька. Она рассекла оборону противника и, преодолев рубеж ближайшей задачи армии, двумя полками нанесла удар в северном направлении – на Шевелевку, совхоз им. Петровского, которыми и овладела днем 22 января.

Успех 411-й стрелковой дивизии использовали ее соседи– 337-я справа и 393-я слева. Благодаря этому они наконец сломили сопротивление противника, что не удавалось им сначала, и значительно расширили прорыв в глубину и на флангах. Удаче 393-й стрелковой дивизии способствовали также хорошие результаты наступления ее левого соседа – 270-й стрелковой дивизии. Освободив благодаря этому Протопоповку, 393-я стрелковая дивизия также перешла в преследование разгромленной к тому времени изюмской группировки противника.

270-я стрелковая дивизия действовала на левом фланге армии. Е первый день наступления ей удалось прорвать оборону противника только на стыке с 57-й армией Южного фронта, овладев при этом опорным пунктом Донецкое. Правильно оценив сложившуюся обстановку, командир дивизии принял решение наращивать силы на левом фланге. Переброска их сюда была произведена п первую же ночь. Нанося противнику сильные удары, дивизия быстро продвигалась вперед. В первые же дни наступления она овладела населенными пунктами Снежковка, Шпаковка, Червопый Шахтер, Петровское, Грушеваха и достигла рубежа Секретаревка, Стар. Семеновка.

На этом закончился первый этап операции. Оборона противника была прорвана. Враг понес большие потери и бежал, бросая тяжелое вооружение, транспорт и склады.

Второй этап продолжался с 22 по 24 января. Его цели, как указывалось в боевом приказе войскам армии от 21 января, заключались в овладении Балаклеей и разгроме сосредоточенной в этом районе группировки противника. Соответствующие задачи были поставлены 253-й и 337-й стрелковым дивизиям, 7-й и 13-й танковым бригадам. Кроме того, 411-й стрелковой дивизии было приказано участвовать в наступлении на Балаклею частью сил.

Но все усилия оказались тщетными. Овладеть Балаклеей не удалось.

Тем временем 393-я и 270-я стрелковые дивизии продолжали преследовать отступавшего врага и перерезали железную дорогу Харьков – Лозовая. То же самое сделал в районе ст. Беляевка 6-й кавалерийский корпус, который вошел в прорыв 23 января. Тогда же он нанес удар по противнику в районе Алексеевки, Мироновки.

Утром 25 января 270-я стрелковая дивизия, только что освободившая населенный пункт Краснопавловка, получила задачу на овладение г. Лозовая. С этого начался третий этап операции. В то время как правофланговые дивизии и танковые бригады во взаимодействии с левофланговыми соединениями 38-й армии безуспешно продолжали бои за Балаклею, передовые отряды 411-й и 393-й стрелковых дивизий, выполнив последующую задачу 6-й армии, вышли на рубеж р. Орель. 270-я стрелковая дивизия, которая ввиду отставания на 35-40 км частей 57-й армии была повернута в ее полосу в юго-западном направлении, 27 января овладела г. Лозовая.

На этом развитие Барвенково-Лозовской операции в глубину закончилось. Усилия наступающих войск, как и противника, переместились на фланги прорыва. Фронт 6-й армии растянулся по дуге г. Балаклея, Алексеевка, Мироновка, г. Лозовая, а ее войска как бы распались на три изолированные группы, которые втянулись в изнурительные затяжные бои за отдельные населенные пункты.

Размах наступления уменьшился, что впоследствии привело к затуханию операции и стабилизации линии фронта. 6-й кавалерийский корпус, достигнув 23 января района Алексеевки, бездействовал там в течение четырех дней. За это время противник подтянул из Харькова резервы. В результате корпус не смог прорваться в тыл балаклеевской группировки противника и ввязался в затяжные бои за отдельные населенные пункты. Все это привело к тому, что правофланговым дивизиям 6-й армии, взаимодействовавшим с частями 38-й армии, не удалось срезать балаклеевский выступ.

Подобная обстановка сложилась и на правом фланге Южного фронта. Там 57-я и 37-я, а затем и введенная в бой 9-я армии не смогли расширить прорыв и развить его в глубину. Противнику удалось подтянуть с юга резервы и, локализовав прорыв, навязать в районе г. Славянск бои за населенные пункты.

III

Таким образом, задачи, поставленные войскам 6-й армии на период наступления, не были полностью выполнены: удалось достичь лишь некоторых территориальных успехов и разгромить только часть сил противника – две дивизии. Это в значительной степени было обусловлено медленным развитием операции в первые дни. Если средний темп наступления за 10 дней составил 8-9 км в сутки, то при прорыве обороны он не превышал 6 км.

Одна из главных причин тоги, чти операция не была завершена, на мой взгляд, заключалась в недостатках управления войсками. Были, например, случаи отрыва штабов от действующих частей. Отрицательно сказалось отсутствие специальной службы, предназначенной обеспечивать движение боевой техники и транспорта тыловых частей в условиях снежных заносов. Это приводило к отставанию артиллерии от пехоты, к продолжительным паузам в обеспечении войск продовольствием, фуражом, боеприпасами и горючим.

Если учесть, что впоследствии мы имели такую службу и что сна играла немаловажную роль в боевых действиях в условиях зимы, то может возникнуть вопрос: почему же ее не было в период Барвенково-Лозовской операции в январе 1942 г.? Отвечу: потому что в то время мы еще только накапливали опыт организации и руководства боевыми действиями войск в зимних условиях.

И пусть это никого не удивляет. Стремясь максимально использовать имевшуюся в нашем распоряжении технику того времени, мы иногда не учитывали ее недостатков. Глубокий снежный покров, который для современной техники ни в коей мере не является препятствием, машины тех дней и, в частности, артиллерийские тягачи, нередко не в состоянии были преодолеть. Они либо застревали в снегу, либо двигались медленнее наступающих и ведущих бой стрелковых частей, что и привело к последствиям, о которых шла речь.

И тогда стало очевидно, что какими бы приверженцами новой техники мы бы ни были, следовало заранее позаботиться и использовать в нужный момент для подвоза продовольствия, боеприпасов, горючего таких видов транспорта, как обыкновенные сани и другие простейшие средства для ускорения движения артиллерии по глубокому снегу. Однако было уже поздно, и оставалось лишь, как говорят, намотать на ус этот урок и учесть его в дальнейшем.

Кстати, сани, а также лыжи были с успехом применены в, некоторых дивизиях, но для другой цели. Их использовали, например, подвижные отряды 270-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник З. Ю. Кутлин. Быстро передвигаясь на санях и лыжах, они действовали исключительно успешно. Такие отряды проникали глубоко в расположение противника, обходили его опорные пункты, отрезали пути отхода. Так, один из них в ночь на 25 января обошел Краснопавловку, где оборонялся фашистский гарнизон, и нанес ему удар с тыла. Тем самым было обеспечено быстрое освобождение этого крупного населенного пункта и железнодорожной станции частями дивизии, действовавшими с фронта.

Этот пример подтверждал необходимость более широко использовать сани и лыжи.

Нужно было учесть на будущее и многое другое. Например, ошибки, допускавшиеся командирами ряда стрелковых дивизий и использовании танковых бригад как при прорыве оборонительной полосы, так и для развития успеха в глубине обороны противника. Они были тем более недопустимы, что буквально рядом, в других дивизиях, действовали в этом отношении умело, продуманно.

Хорошо, эффективно использовал 7-ю танковую бригаду командир 411-й стрелковой дивизии полковник М. А. Песочин. Она была в полном составе введена в бой после прорыва переднего края обороны противника. Появление танков полковника И. А. Юрченко оказалось неожиданным для противника. А их тесное взаимодействие с пехотой и артиллерией, которая подавляла противотанковые средства врага, привело к быстрому прорыву всей глубины обороны и к стремительному преследованию врага.

Но вот эту танковую бригаду подчинили 337-й стрелковой дивизии, и сразу все пошло по-иному. Командир дивизии не сумел правильно использовать ее, и это привело к большим потерям танков. Разведка с целью выявления противотанковых средств врага перед наступлением здесь не проводилась. Не выделялись артиллерийские средства для их подавления в бою. Кроме того, бригада вводилась в бой по частям, что снижало ее мощь, ударную силу. Наконец, совсем не использовались маневренные возможности танков, что и позволяло противнику, ощетинившемуся противотанковыми орудиями, опустошать ряды бригады.

Столь резкое различие условий, в которых действовала 7-я танковая бригада, бесспорно, являлось результатом неодинакового подхода командиров двух стрелковых дивизий к ее использованию. Что касается полковника М. А. Песочина, то он показал себя в этом вопросе, как и в целом в руководстве 411-й стрелковой дивизией, тактически грамотным, инициативным командиром. Творчески, с глубоким пониманием природы войны действовал и командир 270-й стрелковой дивизии полковник З. Ю. Кутлин.

К сказанному об этих двух командирах нужяо добавить, что особенно заслуживали похвалы организованные ими ночные бои при прорыве промежуточных рубежей в глубине обороны противника. Пусть эти строки будут данью светлой памяти З. Ю. Кутлина и М. А. Песочина, стойко и самоотверженно сражавшихся, но не доживших до дня Победы. Оба они погибли (уже в звании генерала), первый 25 мая 1942 г., а второй – 3 мая 1945 г.

В противоположность им неудачно руководил боями 6-го кавалерийского корпуса генерал-майор А. Ф. Бычковский. Командуя высокоподвижным кавалерийским объединением, он не сумел прорваться в оперативную глубину обороны противника. Вместо этого навязал трем кавалерийским дивизиям бои с пехотой противника, укрепившейся в населенных пунктах. Атакуя врага в лоб, подставил конные массы под удар авиации противника, что привело к большим потерям.

В приказе командования Юго-Западного направления от 12 февраля 1942 г. об этом говорилось следующее: "Вместо того чтобы решительно выполнять поставленную задачу, командование корпуса в течение четырех дней держало корпус на месте, ведя бой с одним пехотным батальоном в Алексеевке, одновременно забрасывая запросами Военный совет Юго-Западного направления об отсутствии в корпусе боеприпасов, продовольствия и горючего. В результате этой бездеятельности противник сумел подтянуть к Шебелинка, Верх. Бишкин, Берека, Ефремовка резервы, что привело к длительным кровопролитным боям за них и в конечном итоге оставлении их в руках противника. Задача действовать на Красноград и в тыл балаклеевской группировке – не была выполнена, вследствие чего было затруднено выполнение задачи – уничтожение балаклеевской группировки частями 6-й и 38-й армий"{54}.

Возвращаясь к рассказу об участии 6-й армии в БарвенковоЛозовской операции, хочу подчеркнуть, что, не выполнив полностью задачи, армия все же добилась определенного успеха. Хотя наступательная операция начала в последних числах января затухать и размах ее уменьшился, боевые действия на правом фланге армии продолжались и в феврале. К этому времени она освободила 366 населенных пунктов, в том числе г. Лозовую.

Значение этого города определялось его местом в общей системе оперативных и военно-экономических мероприятий противника. Крупный железнодорожный узел Лозовая расположен на магистрали, соединявшей войска противника в Донбассе и в Харьковском промышленном районе. Вместе с тем он являлся распределительной станцией, через которую по разным направлениям шли воинские эшелоны из немецкого тыла. Там же были сосредоточены большие склады, госпитали и различные войсковые учреждения противника. Потому-то немецко-фашистское командование, стягивая туда резервы, стремилось удержать Лозовую.

В ходе наступления мы захватили крупные трофеи. Среди них было 182 орудия разных калибров, 87 минометов, 138 пулеметов, 743 легковые автомашины и 2478 грузовых, 216 мотоциклов и много различных складов. Войска 6-й армии уничтожили около 6 тыс. вражеских солдат и офицеров, но в плен взяли мало 115 человек. Наши же безвозвратные потери были почти в десять раз меньше. Сравнительно невелико было и число раненых и обмороженных. В целом потери составляли приблизительно девятую часть численного состава войск армии.

Одним из важнейших результатов Барвенково-Лозовской операции мне представляется то, что она еще больше настроила по-боевому личный состав рот, эскадронов, батарей, батальонов и дивизионов. Естественно, уже поражение гитлеровцев под Москвой и на Керченском Полуострове радостным эхом отозвалось в душе каждого красноармейца и командира. Разгром же двух немецких дивизий, осуществленный на нашем участке фронта силами 6-й армии, еще выше поднял боевой дух воинов. Он укрепил в них уверенность в успехе, окончательно развеял созданную самими гитлеровцами легенду об их "непобедимости".

Бесчисленные анекдоты, возникавшие на основе реальных фактов, разукрашенных своеобразным солдатским юмором, свидетельствовали о том же. В них обычно фигурировал закутанный в тряпье и обутый в валенки из соломы фашистский вояка, который, дрожа от холода, требует признать его "сверхчеловеком", но в ответ получает пинок...

IV

Еще продолжались бои на правом фланге 6-й армии, а для меня настало время попрощаться с ней. Правда, предполагалось, что я уезжаю ненадолго – выявить по поручению маршала С. К. Тимошенко причины неудовлетворительных действий 6-го кавалерийского корпуса. В пути не обошлось без происшествий. Самолет По-2, на котором я летел, совершил посадку на окраине какой-то деревни. Видимо, у летчика сразу же возникли сомнения. Поэтому, хотя мы и вышли из машины, мотора он не выключил. В тот же миг мы увидели, что к нам по заснеженному полю бежит группа немецких солдат. Мы тотчас же сели в самолет и поднялись в воздух, сопровождаемые целым фейерверком трассирующих пуль. К счастью, все обошлось благополучно, и следующую посадку мы совершили уже в расположении кавалеристов.

Мое ознакомление с боевыми действиями корпуса длилось менее суток. 12 февраля, в самом начале проверки его состояния и боевых возможностей, был получен приказ Военного совета направления об отзыве генерал-майора А. Ф. Бычковского и о моем назначении командиром кавалерийского корпуса. Только тогда я понял, что вероятно для этого меня и послали сюда.

Кавалерийский корпус с 26 января, после выполнения ближайшей задачи, вел тяжелые изнурительные бои за населенные пункты Шебелинка, Верх. Бишкин, Берека, но взять их не смог, Он вел бои в пешем строю и был лишен важнейшего своего преимущества – подвижности и маневренности. Снежные заносы и оторванность от станции снабжения более чем на 100 км привели к тому, что было нарушено организованное снабжение боеприпасами, продовольствием и фуражом. Над районом боевых действий господствовала вражеская авиация. Она систематически бомбила и обстреливала боевые порядки, наносила немалые потери.

С 13 февраля корпус в составе 26-й, 28-й и 49-й кавалерийских дивизий, которыми соответственно командовали полковники А. А. Носков, Л. Н. Сакович и Т. В. Дедеоглу, был выведен в резерв в район населенного пункта Лозовенька. Необходимо было в срочном порядке укрыть корпус от воздушного нападения, хотя бы частично пополнить людьми и конским составом, организовать снабжение. Для решения этих задач мы мобилизовали штабы и весь личный состав частей. Большую помощь оказало нам местное население; они расчищали дороги, помогали подвозить грузы, укрывали лошадей. Все работы производились в темное время суток, так как днем над всем районом на низких высотах летали немецкие разведчики, искавшие "исчезнувший" корпус.

18 февраля процесс доукомплектования был прерван. Корпус получил задачу во взаимодействии с 270-й стрелковой дивизией разгромить вражескую группировку, пытавшуюся овладеть Лозовой. Немецко-фашистское командование стремилось вновь захватить этот пункт, так как Красная Армия, удерживая его в своих руках, разъединила харьковскую и донбасскую группировки врага и выходом к Днепропетровску угрожала его коммуникациям. Наступление на Лозовую велось силами двух пехотных дивизий.

Нам предстояло совершить марш в район Лозовой. Успешные действия зависели от быстрого маневра в сочетании с неожиданным нападением на врага. Решено было двигаться только в темное время при полном соблюдении маскировочных мероприятий.

С наступлением сумерек в район дневки высылались команды, которые подготавливали укрытия для личного состава, вооружения, лошадей, обозов. К рассвету все было укрыто и замаскировано в колхозных помещениях и постройках, принадлежащих колхозникам. Личный состав нередко размещали в школах и клубах. Все это делалось для того, чтобы подойти к противнику незамеченными. Зато и результат был ошеломляющий: мы обрушились на открытый правый фланг одной из вражеских пехотных дивизий. Действуя по-суворовски, наши славные кавалеристы в течение трех дней почти полностью уничтожили ее. Немногие уцелевшие фашисты бежали в сторону Павлограда. Вместе с 7-й танковой бригадой мы также помогли 270-й стрелковой дивизии нанести поражение и другой пехотной дивизии врага.

Фашистское командование всполошилось. Наши стремительные действия могли закончиться выходом кавалерийских дивизий на железную дорогу Днепропетровск-Сталино (Донецк.). Поэтому противник поспешно усилил свою группировку на этом направлении. Он выдвинул нам навстречу еще и 298-ю пехотную дивизию, пополненную после разгрома в районе Савинцы, и несколько строительных батальонов. Против нас была срочно брошена также сильная авиационная группа, которая целыми днями непрерывно бомбила и штурмовала боевые порядки корпуса, сосредоточения коноводов и штабы. У нас же не было ни необходимых зенитных средств, ни авиаподдержки. В итоге мы оказались лицом к лицу с превосходящими силами противника. Поэтому к 1 марта наше продвижение было приостановлено.

С 20 февраля по 2 марта корпус уничтожил до 3 тыс. солдат и офицеров противника, захватил 37 орудий, 31 станковый пулемет, 51 ручной, 9 минометов и другое вооружение. У фашистов была отбита охота к попыткам захватить Лозовую, но и корпус перешел к обороне на широком фронте (30-35 км).

В это время пришло сообщение, что на основании приказа Ставки я назначен командующим 38-й армией. Сразу же подумал: вероятно, армии ставится задача на наступление. За последние несколько месяцев трижды получал я новые назначения, и все они были связаны с предстоявшими наступательными операциями. Уже как-то начинал привыкать к такому порядку вещей.

Каждый раз самым трудным оказывалось прощанье с товарищами. Война, как известно, и без того была полна расставаний. Боевая обстановка необыкновенно быстро роднила всех нас, но и в одно мгновенье вражеская пуля могла оборвать жизнь любого. Сколько боевых друзей потерял я за первые месяцы войны и сколько еще таких утрат было впереди!

Уезжая из 6-го кавалерийского корпуса, я прощался и с 6-й армией, в полосе которой он действовал. Конечно, и в голову не приходило, что ей предстоит вновь пережить трагедию окружения. И все же давило какое-то щемящее чувство так не хотелось расставаться с армией и корпусом, с которыми сроднился п дни последних боев. Я хорошо узнал все дивизии, их сильные и слабые стороны, был близко знаком со многими командирами, политработниками и бойцами. Особенно сдружился я с членом Военного совета армии бригадным комиссаром А. И. Власовым.

Была еще причина, привязывавшая к 6-й армии: ее войска действовали поблизости от моих родных мест. И в дни подготовки к Барвенково-Лозовской операции, и во время ее проведения я нет-нет да отыскивал на карте Донбасса маленький кружок – г. Красноармейское. Вблизи этого городка, в оккупированном врагом районе, подобно множеству других советских людей томились в ожидании освобождения мои близкие. С тревогой думая о них, я не раз ловил себя на мысли о том, что завидую счастливцам, чьи родные места были освобождены в ходе нашего зимнего наступления. И я был совсем близко, примерно в 100 км от поселка, в котором родился. Но так и не дошел до него. А теперь, уезжая в 38-ю армию, вновь отдалялся.

Что ж, не в этот раз, так в следующий. С этой мыслью, с ненавистью к захватчикам, принесшим на нашу землю столько горя, и с радостью по поводу предстоящего нового наступления отправился я в Сватово, на командный пункт маршала Тимошенко. Кстати, вызов был настолько спешным, что пришлось вылететь туда на самолете По-2 прямо из района боевых действий 6-го кавалерийского корпуса.

V

38-я армия, как мне было известно, в конце октября 1941 г. оставила Харьков и отошла на рубеж р. Северный Донец. В течение следующих двух месяцев она вела бои местного значения, стремясь улучшить свои позиции. Противостояла ей 6-я немецкая армия, которая, казалось, к тому времени выдохлась, хотя и владела несколькими плацдармами на восточном берегу Северного Донца.

После разгрома вражеской группировки под Ельцом и перехода инициативы в наши руки Военный совет Юго-Западного направления, как мы уже видели, сосредоточил свои усилия на реализации плана освобождения Донбасса и Харьковского промышленного района. Первую наступательную операцию должны были провести совместно 21-я и 38-я армии. Маршал С. К. Тимошенко приказал им овладеть Белгородом в ночь на 5 января 1942 г.