Текст книги "Начало 21 века (СИ)"

Автор книги: Кирилл Макаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Ал-ло. – Заикнулись в трубке.

– А, это кто? – Тревожно спросила Нина.

– Ты меня, это самое, не узнала? Я думал ты сохранила мой номер, хотя б в дружеских целях.

– Я не понимаю кто это, и вас плохо слышно.

– Я говорю, это Рассел!

– Рассел? Тебе чего? – Последний вопрос Нина сказала с отвращением.

– Мы тогда расстались очень плохо на мосту, помнишь? И я хотел позвать тебя прогуляться, поговорить с тобой. Когда Диана сказала мне про тебя и когда я увидел, как ты стоишь перед окном в тот день. Я понял, что мы не можем быть просто друзьями. Я знаю, ты возможно чувствовала ко мне совершенно другие чувства, что я к тебе, но… я чувствовал нечто… нечто такое, я никогда более не чувствовал. Я хотел быть только с тобой, хотел говорить с тобой, хотел обнять тебя и никогда не отпускать…

– Рассел, – перебила Нина, – ты в порядке? Где ты сейчас?

– Мне хорошо, как никогда, поверь, сегодня такой хороший день и-и-и я хотел бы что б ты была сейчас рядом со мной.

– Что? Я не поняла, где ты сейчас?

– Я в «Раю». Приходи, я хочу, что б ты была рядом и всё. Мне тебя не хватает. – Отключил звонок, оставил Нину в недоумении.

Это взрыв мозга, такое ещё не происходило в жизни Нины. На часах 00:11 и куда идти в такое время? А Рассел говорил правду. «Говорят, пьяные люди, дети и люди в гневе самые честные. Но пьяный может поменять мнение сотню раз, только помани к себе, но основная мысль будет присутствовать всегда. Проще всего с детьми они не задумываются ни о чём возвышенном, только могут говорить первое на уме, а это часто бывает правдой; не путайте с фантазиями ребёнка, он может взять за правду любую ложь. Человек в гневе скажет в лицо, но правду ли? Он выскажет только своё мнение о человеке и никакое другое».

Одевала Нина пальто, не могла не натягивать тёмные штаны, руки действовали сами по себе, вдали от головы, протягивая другую руку к свитеру. «Зачем, зачем, куда я пойду? И по голосу он сильно пьян, вдруг он мне наврал? Зачем, зачем». Прошла к прихожей, не включая свет аккуратно закрыла дверь; у родителей в комнате громко говорил телевизор.

Холод проникал во все нервные окончания, идя по краю заснеженной дороги, она не могла поверить, что идёт на встречу сумасшествию, к Расселу. Казалось всё большим сном. Мимо проходили люди, оглядывали маленькую девочку – Нину. Ей стыдно, самую малость, но в то же время гордо, за свою смелость пойти к Расселу в такое время. Предполагала: Рассел и двух слов сейчас связать не сможет, говорить с ним бесполезно, ведь шла и идёт… «Зачем? Почему? Это называется надеждой. Нина верила Расселу, надеялась, он признается ей во всех чувствах и тогда хотела услышать признания вживую».

Рассел держал в одной руке полторашку, давно выпитую, другой рукой подпирал валившуюся голову, сидел на первой ступеньке снизу у входа в «Рай». Улыбался в ожидании Нины. Изредка проезжали машины, ослепляли давно сонные глаза. Не видел дальше чем на три метра вперёд, лишь мутный вид. Такое бывает редко, но его сердце в миг сделало острый толчок, вздрогнул, подняв голову. Среди машин у самого краю стояла девочка, осторожно разглядывала Рассела и боялась подходить к нему. «Пришла» – влилось ему в мозг. При каждом шаге его шатало из стороны в сторону.

Схватил Нину за плечи, смотрел в тёмное лицо, ничего не видел, вспоминал её очертания. Она стояла спокойно.

– Эта… это самое, ты пришла? Я думал не придёшь. А ты умница пришла.

– Слушай, ты хотел мне что-то сказать? Ты по телефону так красноречив был, так всё высказал, я думала, что сейчас ты…

– Красно… чё? Ха, ты опять свои словечки говоришь непонятные. Да, я говорил с тобой по телефону и да, я сказал тебе правду. И я хотел спросить: там на мосту, почему ты оттолкнула меня?

Нина фыркнула через плечо, помотала головой. Нет, зря надеялась, зря приходила. Тоска, грусть и только.

– Это всё? Всё что ты хотел мне сказать? – Оттолкнула Рассела. – А знаешь, что? Все вы козлы. Кайла всегда была права. Всегда говорила правду про вас. Теперь я ей верю.

– Ты… это, чего? – Рассел схватил Нину за локоть.

– Не трогай меня! – Это прозвучало зло, ненавистно, в порыве такой грусти. – Никогда меня не трогай! А я к тебе что-то чувствовала, что-то было, а ты всё окончательно зачеркнул, теперь всё! Я тебе обещаю между нами теперь ничего не может быть… Прощай, дружок.

– А что тебе надо-то? Ты объяснила хотя бы! – Кричал Рассел вслед уходящей Нине. – Я тоже думал, что у меня что-то есть к тебе! И сейчас думаю! Меня мучал этот вопрос и всё!… Беги! Беги домой! И знаешь, что?! Я сейчас пойду и буду сосаться с какой ни будь левой тёлкой! И знаешь! Мне пофиг на тебя, уже пофиг, я бы сказал по-другому, но ты же у нас умная «девочка»! Беги и не возвращайся! – Бросил в её силуэт пустую полторашку.

Она остановилась, стояла спиной. Это не были его слова. Нет, это слова пьяного человека, но правдивые, без сомнения. Собиралась плакать, дать ему пощечину и уйти далеко, не видеть его более. На момент она остановилась чтобы дослушать его речь, потом ушла. Теперь не чувствовала холод, ничего. В летнем саду на ледяной скамейке, упёршись локтями в колени, закрыла лицо, рыдала, шмыгая, вытирая глаза. Рядом сидела бездомная собака, изредка скулила в небо.

– И ты тоже одна? – Начала разговор Нина с собакой. – Бросили? И меня бросили. Боже, как я могла так сделать. – Прорезалось сквозь слёзы. – Я тогда могла ответить Диане: нет. И всё! Не было бы ничего. Теперь мы здесь, одни. Судьба злодейка, больше никто. Знаешь, я решила, что теперь сама буду всё решать, делать всё что захочу. Как сказала Кайла: «Это они должны тебе всем, а не ты им».

В «Раю» стало настолько тесно, людьми кишали два этажа. Диана окончательно потеряла Алана, всех потеряла. Спустилась ко входу, какой-то парень схватил её за руку мёртвой хваткой, вырваться невозможно. Умоляла, просила о помощи, все лыбились, мотали головой, а парень приближался. Вырвался из толпы Алан, сумел вырвать Диану, полез с угрозами на парня. Алан замахивался, даже ударил его по лицу. Стали разнимать. Хантер, Саймон, Равиль вмешались. Диана всеми силами, обнимая Алана, отталкивала от взбучки. На той же ступеньке сидел Рассел, тупо смотря на иномарки. Справа сидела девица пьяная тоже. Безразличие и месть сильно охватили разум, хотелось доказать Нине на что способен.

– Я… никогда… так не беседовал с девушкой… можно вас поцеловать? – Попросил улыбчиво Рассел.

Девица подсела поближе, рассматривая черты Рассела. Охватила руками его лицо, протянула к себе и в засос целовалась с ним. У входа с бутылкой в руках наблюдал Дмитрий. Взгляд прильнул на пару, целующуюся довольно долго. Дрожь прошлась по спине его, узнав, что это «баба» Хантера, глаза не видели парня, не узнал Рассела. Искал на первом этаже, шлявшегося Хантера, Дмитрий готов был рассказать однокласснику всё увиденное.

– Ты зачем меня поцеловала? – Спросил Рассел.

– Я хотела показать, отомстить… а, впрочем, неважно. Тебе понравилось? – Игриво спросила она.

– Да, очень… Стой, это неправильно всё как-то. Прости, но это мерзко, и мне не понравилось! – Девица злостно смотрела. – Потому что я люблю другую!

– Все вы козлы одинаковы!

– Да, я не это имел ввиду…

– Пошёл ты. – Девица скрылась за машинами в тени города.

Рассел на силу встал, пытался не шататься, на секунды получалось. Тронулся не спеша, да не куда торопиться. Мама на ночном дежурстве в больнице, а отчим, а что может сделать отчим? Кабы мама не узнала, вот самое главное. Легко дышалось в такую ночь, легко, хотелось танцевать, петь, обнять Нину. Не покинет она мысли его, не сегодня. Удар! Удар, удар, удар! Точно в спину. Свернулся комом Рассел на земле. Сверху смотрело двое. Знакомые голоса. «Может не надо?» – сказал один. «Пусть поймёт! Не будет больше лезть к чужим девушкам» – злобно ответил второй, пиная Рассела из-за всех сил. Как больно, пытался встать, отталкивали ногой в сугроб. «На, сука! – повторял второй. – Нравится?». «Всё! Хватит! Он не движется уже, вдруг убил?» – волновался первый. Последний пинок был в живот.

Не мог встать, не мог пошевелиться, лежал лицом в небо. Плакал, сквозь кровь: «З-зачем? За что? Это во мне дело? Я виноват? – Дрожало всё лицо. – Я ненавижу, ненавижу их».

«Что должен чувствовать человек униженный и оскорбленный? Я считаю в таком человеке посеяли зерно раздора здравого рассудка и сумасшедшего. Такой человек будет склонен делать всё, не глядя на доброе или плохое, он будет делать, и точка!»

Держа под рукой «никакую» Кайлу, Эдд разговаривал с близнецами.

– Ты погляди, типа, она спит у тебя на плече. – Сказал Саймон.

– Нет, друг мой, ты не понял. Кайла сильно выпила, очень сильно и до дома она не дойдёт, как видишь. – Объяснял Равиль.

– Так доведите её до дома, родные братья же.

– Опять, нет, мы. – Равиль показывал на всю шайку. – Скоро поедем в Москву тусить, понимаешь? А Кайле в это время нужно быть дома.

– И мне нужно проводить её! – Не хотя выдавил Эдд.

– Типа, да! Тебе же тоже домой надо? Вот сходишь проводишь и сам уйдёшь.

– Да пошли вы! – Улыбнулся Эдд.

– И мы тебя любим! – Добавил Равиль.

Взял под руку с Кайлу, она на каблуках то и дело скользила, то впивалась в снег, идти невозможно. Радовало, что она жила на одной улице с Эдвардом. Бормотала себе под нос, слышалось: «Эдди», «Я хочу…», «Домой». «Скоро, скоро, вот близко дом» – Проговаривал каждый раз Эдд. Нежно она лежала на плече, приоткрыв глаза:

– Эдди, давай сядем, я приду в себя.

Фонарь выделил рядом стоящую скамью. Эдд направился туда.

– Свет! Так ярко! – Возмущалась Кайла облокотившись на скамье. – Спасибо, что провожаешь меня.

– А где Майкл?

– Он… козёл! Как и все вы. Я видела, как он танцевал с одной девушкой. Сьюзен сказала он с ней целовался.

– Помнишь, ты говорила тогда мне, что ты разрешаешь ему играть с девочками, а он тебе с мальчиками.

– Эдди! – Она гладила его по лицу. – Ты такой глупый, ты не понял?

– Но я слышал это от тебя, ты говорила это.

– Майкл кобель, он изменил мне в сентябре. Я простила его и как я могла простить его? Все эти дни я пыталась ему отмстить, приглядываясь, на разных парней и на тебя в том числе. На тебя я глядела постоянно. Вспоминаю наши прошлые гулянки в детстве, постоянно играли в прядки, помню, постоянно заходила за тобой, а сейчас… Теперь я гляжу на тебя, вспоминаю всё. Ты знал, что я люблю тебя? Вот почему я так приставала к тебе. – Эдд посмеялся.

– Нее, это опять твои шутки?

– Нет! Эдди! Я правду сказала, только что! – Действительно, Кайла говорила без притворства, без фальшивой улыбки.

Проблеск мысли Эдда: «Стоит ей поверить», готов сказать вслух, но сердце занято другой. «А так всегда, именно под конец случается противоположное вашим мерам ожидания». И Кайла всё понимала, и Эдд понимал.

– Ты пойми, – продолжила она, – это не шутки. Я почувствовала к тебе нечто такое, что чувствовала к Курту. Это ни с чем не спутать.

– Помнишь, твоё вечное: мужики все козлы…

– Эдди! Это факт, доказанный на моём горьком опыте. Нужно жить с правдой. И вот скажи разве ты сейчас не хочешь девушку? Ну, в смысле её…

– Я понял, – отрезал Эдд, – Кайла, а ты всегда такая извращенка?

– А ты девственник?

– Это… не твоё дело!

– Значит девственник… Эдди, я не хотела тебя обидеть, честно, просто, я подумала может быть у нас что нибудь может получится? В плане отношений.

– Знаешь, что любовь так просто не приходит, например, для меня нужны месяца, а то и полгода. И не могу просто так взять и влюбиться в тебя! – Эдд махал руками в воздухе, вздыхая.

– У тебя кто-то есть? Другая? – Заметила Кайла. – Я не дура, Эдди! И ты от части прав, но… хотя кого я обманываю? Сердцу ведь не прикажешь, да, Эдвард?

Они долго молча сидели на скамье. Кайлу у порога встретили родители, ругавшие, кричащие ей вслед. Эдвард пошёл домой, под снегопад, засунув руки в карманы штанин, думал о Диане. Она до сих пор в «Раю» сидит на спящем Алане. Молли с Даниилом давно ушли домой. Саймон, Равиль, Хантер нашли Алана.

– Он, типа, спит?

– Эх, Алан, Алан, уснул всё-таки в такой знаменательный день! – Возгласил Равиль.

– Эу, Алан. – Стал будить Хантер.

– Уйди! Идите лопайте дальше! – Крикнула Диана. – Вы! Да какие вы друзья, бросили друга, где все?

– Полегче. – Грубо ответил Хантер, трогая Диану за талию.

– Убери свои руки!

Скользь к просторам грёз, где сознание Алана рисовало красочные картины моря и песка, прорезался Дианин голос. Он медленно открывал слипшиеся глаза:

– Вы чё делаете?

– Он никуда не пойдёт. – Прижалась к Алану сильнее.

– Друг, угомони свою бабу! – Приказал Хантер. – Мы сейчас договорились в Москву, собирайся!

– Её зовут Диана! – Сказал Алан.

– Чё?

– Обращайся к ней по имени!

– Хорошо, пошли. – Хантер схватил Алана за плечо.

– Руки свои убрал. – Оттолкнул Алан.

Не стали ругаться, Хантер предупредил: «Я только из-за твоего дня рождения не буду трогать тебя». Саймон прихватывал Хантера за шею, говоря: «Пошли, пошли, нас там ждут!». Ответ Алана: «Да, пошёл ты на х**!» заставил Хантера засмеяться. На этот раз он не бросил свою девушку под натиском друзей, это безусловно радовало, затмевало, даже, все прошлые ссоры и то что сейчас Алан подвыпивший. Теперь в «Раю» из знакомых сидят только: Диана, Алан. Дослушали две песни, станцевав медленный танец, подходили к дому.

У фонарного столба – места прощания, Диана подарила долгий поцелуй. «Прощание, как в первый раз, проходит тяжело, невозможно проститься без страха, если симпатизируешь и любишь. Такой закон и факт». Они пережили многое, Алан показал, что Диана ему несколько дороже друзей, это даёт повод задуматься о любви. Не могла предположить, предстоящий разговор с матерью; не насчёт Алана, а про то спрятанное и нашедшее в кровати. Мать опустила голову над столом, часа три не меньше просидела так. Перед ней вскрытый конверт. Диана пришла на кухню, села напротив мамы.

– Прости что так поздно. Ты получила SMS? – Осторожно спросила Диана, присматриваясь на конверт, не могла прочитать инициалы под светом люстры.

– Получила, – вздохнула мать, – почему ты не сказала мне? – Протянула конверт Диане. Та в шоке поняла. – Я сотню раз тебе говорила, что он бросил нас, оставив меня с вами. Думала погиб, пропал, а тут всё просто: уехал к любовнице, наплевав на меня и тебя в том числе. После такого ты продолжаешь любить его, верить ему?

– Просто, может он изменился.

– Такие, как он, никогда не меняются. Диан, я прошу тебя никогда не верь своим ухажёрам, обманут тебя.

– Нет, если так однажды поступили с тобой, то это не значит, что поступят со мной. – Вспылила Диана. – Не надо, прошу, примерять чужие судьбы. Не нужно навязывать своё мнение или своё прошлое, я живу, я решаю, и пусть это неправильный выбор, пусть ошиблась, но это мой выбор!

Не понимала она любовь материнскую, как и не поймёт до первого ребёнка.

«Все родители хотят отгородить своих детей подальше от ошибок, от проблем, но не надо забывать, что эти самые ошибки, вы когда-то совершая, не задумывались о последствиях, но лучше томных лекций займитесь делом: возьмите и сделайте урок из ошибки, расскажите своему ребёнку в виде случая, и он поймёт. А в итоге приходится жить среди всех бед, боже, дай силы, дай надежду, которую нам так, порой, не хватает».

Многое на свете остаётся тайной, порой, не раскрытой вовсе, а может оно к лучшему? Быть может. А что там: Кайла, Алан, Эдвард, Рассел, Диана, Нина – спросите вы меня. Они все живы, дышат полной грудью, надеются на светлое будущее, стараясь забыть дождливую тучу прошлого.

Часть 2, Глава 1

1

«А вы, когда-нибудь любили?

Сам вопрос не несёт никакой смысловой нагрузки, нагрузку придаёт слово «любили». Само слово является метафорой, мол «любовь» – слово, скрытая загадка, никто не знает, что это такое, но используют в подходящий момент. Такое слово использовала я, в мыслях часто искала ответ на вопрос: что такое любовь? Но любой ваш ответ будет правильным, так как не правильно задан вопрос. Нужно задать так: существует ли любовь? Ели да, то в каких формах и как проявляется…»

– Ты меня слышишь? – Помахала Нина перед глазами Дианы. – Я говорю, вы с Аланом теперь не разлей вода.

– Ах, да, да он сильно изменился. – Будто проснулась Диана.

– Теперь он только с тобой, редко с друзьями, слушай, а ты не задумывалась, что это затишье перед бурей. – Они смотрели на развалившуюся улыбку Алана.

– Просто, я не понимаю твоих метафор…

– Я говорю, вдруг это обман какой-то или ты его игрушка, прости конечно. – Нина говорила без чувств всё по факту.

– А ты видела его таким когда-либо? Видишь, как он меняется.

– Люси тоже замечала, якобы, изменения, но оказалось нет! Это вроде хамелеона, переодевается под цвет каждой девушки, делая вид: всё хорошо, я люблю, я хороший.

– Да, что ты знаешь о любви? – Усмехнулась Диана. – У тебя и парней… ты хотя бы раз была в отношениях?

– А разве что бы любить нужны отношения? – Уходила Нина, оставив Диану наедине со своими мыслями.

Права Нина, всегда права, её интуиция никогда не подводила. Вечные упрёки Дианы на счёт парней гнетёт воспоминания с Расселом. Разве нужны отношения, чтобы любить? Молодец Нина, вот правильный вопрос. «Человек распознаёт любовь, считая её чувством, а что должны чувствовать? По мне так толчок в сердце весьма подойдёт, толчок заставит человека делать разные поступки, порой, сумасшедшие вовсе».

Сидя на любимом подоконнике, Нина выкурила две сигареты одна, разве, можно назвать это дружбой? Мелькнула Диана пучком закатного света на долю секунды и скрылась в тени месяца. О, как ваши «отношения» затмевают дружбу, а это, на минуту, самое древнее чувство, появившееся задолго до ваших «отношений». «Курение всегда успокаивает, не надо пробовать эту пагубную привычку или брать всерьёз мои слова, просто, это факт, а факты требуют уважения». Успокоение хотела Нина, кроме сигарет этого никто бы не доставил.

Урок алгебры начался без Рассела, он единственный из всего класса не приходил неделю в школу. Елена Юрьевна много раз звонила его маме, выяснить почему ребёнок не ходит в школу. Ответ мамы: «Извините, я поговорю с ним, так как он при мне уходит каждый раз в школу» дал больше вопросов, чем твердого ответа. Он всю неделю ходит на красную заброшку, сидя на третьем полуразрушенном этаже. Синие отёки на лице до сих пор красуются на виду. Мама спрашивала откуда это, но Рассел отмахнулся одним: «Я упал!».

Учитель дал всем 20-ти минутную самостоятельную работу, чтоб проверить знания детей за все праздники, каникулы… ах, да! Новый год прошёл, оставив впечатление, каникулы прошли, пролетели пулей и начинается второе полугодие. Не занималась Диана каникулы, не ходила к Эдду, была с Аланом. Грозя ученикам: «Отберу и поставлю два! Если будите списывать!», учитель прыгал взглядом на каждого ученика в классе. Вечно не слушаются, ведь каникулы даны в качестве отдыха, не ради учёбы, но что поделать? Такова школьная программа, никуда не скрыться. Лица, сидящих в классе, сменялись на первом же уроке с ясных, радостных на злые, уставшие. Сдали подписанные листочки на стол учителю.

– Это что! Алан я тебе два поставлю за такую работу! – Смотрел учитель, потирая уставшие глаза, на совершенно пустой лист Алана. – Вот твои знания, и ты такой же пустой! Я разберусь с этим, мне надоело от тебя всё это, не учишься вообще.

Молча Алан сел, разговаривая с Куртом, смеясь. Смотрела Диана, облокотившись на руку, мотая головой в пустые стены. Злобный урок продолжался, моментами посвящался руганью учителя в сторону Алана, уставшие дети мечтали о звонке, а впереди ещё 6 уроков.

На перемене класс освободился, остался Алан, снова. На этот раз пришла улыбающаяся Елена Юрьевна. Возгласы обоих учителей полетели на Алана коршунами, перекрикивала каждого Елена Юрьевна со своим: «Я тебя спрашиваю!». Уйдя из кабинета улыбки и не было следа. Алан вышел с безразличной рожей, как бесило это Диану.

– Сколько можно, Алан? – Спросила она. – Тебя вечно оставляют именно на Алгебре, не на истории, не на химии, не на русском, а на Алгебре.

– И чё? Чё я поделаю, может это не мой предмет.

Смотреть в бесстыжие глаза становилось невозможным, назло улыбался, списывая произошедшее шуткой. Хотела ударить его, такое красивое личико, но не могла.

– Ты неблагодарный, высокомерный, лентяй. – Через силу выговаривала Диана.

– Какие мы злые… – Посмеивался Алан, тянул руки к девушке.

– Не-а, просто, мне надоело всё это, твоё отношение и я сейчас не про учёбу говорю. Да, я знаю, что ты сейчас только со мной, редко с друзьями, кто бы меня не спросил я отвечаю: у нас всё хорошо! А где-хорошо-то? Где ты пропадаешь мысленно, с кем? Мне надоело твоё безразличие ко всему. – Она потупила глаза на пол, Алан лез успокаивать. – Не надо! Нет, уйди, пожалуйста.

2

Моментом пронеслась мысль – Нина сидела там, не просто сидела, а тоже грустила. «Говорят, если слишком привязался к человеку, то ты отчасти будешь чувствовать его переживания или счастье на расстоянии. Нельзя радоваться просто так, нельзя грустить просто так, всему есть причина и всё взаимосвязано». Нина рисовала на подоконнике чёрным маркером свои редкие слова, выражения, заметив лёгкие шаги у входа, спрятала маркер в сумку.

– А, это ты, Диан. – Грустила Нина.

– Просто, мы обещали быть подругами, а в последнее время мы далеки, и я не понимаю в чём дело. – Диана всегда начинала разговор с самого главного с самого важного, а не с лестных «привет», «как дела?». – Если честно я запуталась, всё очень сложно, правда.

– Слушай, я тоже начинаю понимать, что сейчас сложно и с этой учёбой вдвойне и как ты сказала? Да что ты знаешь о любви. – Насторожило сказанное Диану, отнекиваясь: «Это не…», Нина продолжала: – И, да, ты права возможно я никогда не любила и у меня никогда не было парня, вот такая я. На каникулах у меня дома сидела Люси, она сказала. – Слёзы наворачивались в глазах Нины. – Сказала, что произошло летом, всё сказала. После, мы поссорились я отвергла такую подругу, потому что не сказала, таила всё. – Одинокая капля ползла по щеке. – Сейчас я пытаюсь смериться с этим, пытаюсь жить, но раньше я б перенесла всё и возможно засадила бы этого мерзавца, а сейчас? Что я такое сейчас? – Диана приближалась обнять Нину. – Прости, не надо! Прошу! Диан… я желаю вам с Аланом, честно, всего самого хорошего, но вот я… я лишняя, со мной ты вскоре бросишь его, будишь прислушиваться ко мне и точно бросишь. Я отпускаю тебя, я не обижаюсь, просто, теперь мы не можем быть друзьями. – Уходила Нина со слезами, оставив Диану одну, опять с удавами мыслей.

Диане хотелось закурить, взять и заглотнуть никотиновый дым, забыть всё, начать сначала. «Но прошлое не вернуть, никак, за то можно извлечь из него уроки, боже, кому эти уроки сдались?». Сидя боком на подоконнике, на том месте, где секунды назад сидела Нина, Диана плакала в колени. В туалет заходили маленькие девочки, шепчась между собой, показывали пальцем на Диану.

«Умная Нина, всегда находит выход из любой ситуации. Она знала – мне нужно сделать выбор, либо она, либо Алан. Конечно, я не замечала минусы Алана, его извращённый характер, прошлое. Нина поступила проще: лишила меня выбора, уйдя старым знакомым. Тяжело такое переносить, особенно чувствуя, дорожа всем сердцем, а мы привязались к друг другу сильно, между прочим».

В пожарном коридоре теперь заседал один Эдвард, к нему редко могли захаживать Саймон и Равиль, спрашивая: «Всё ли хорошо?» ответом Эдд широко улыбался (фальшиво). За ним бегала Кайла, она менялась на глазах, быстрыми рывками каждый день. Боялся смотреть на неё, говорить с ней, пульс прыгал – только Кайла взглянет в его сторону. А Эдвард что-то чувствовал к Кайле, думал принять её слова всерьёз, но место в сердце для одной, двоим там делать нечего. По ВК впредь Диане Эдвард не писал, Алан закатил истерику, узнав изобильную переписку с Эдвардом.

Слышно эхо шагов в коридоре. «Привет, Эдди!» – прилетело ему. Догадался, ведь, так его может называть только один человек. Не обращал внимания, продолжал специально засиживать в телефоне.

– Я говорю: привет! – Подсаживалась Кайла на пол к Эдду. – Раньше я тоже постоянно сидела и в ВК и в Instagram. А смысл? Настоящие друзья не в интернете, а те, с кем ты гуляешь, общаешься вживую. Нет, я сижу в соц-сетях, но теперь не так часто. – Он не слышал ничего, кроме «привет», «говорю». – Ты так и будешь сидеть в… этом?

– А когда в последний раз мы с тобой так разговаривали? Ну, в смысле, наедине.

Кайла посмеялась, поправила волосы, смотрела то в телефон Эдду, то в его голубые смусные глаза.

– Знаешь, даже, я помню, что говорила тебе на скамье у моего дома. Помню весь наш диалог и это я была пьяной тогда? – Переменив взгляд на кроссовки, Эдд мотал головой, повторяя вслух: «Ты не поняла…» – Конечно, ты слышал от меня такое в первый раз и мне стыдно, хотя, стоп… ведь, шлюхи не должны ничего стыдится, особенно перед такими скромными мальчиками.

– Зачем ты это говоришь? – Выдохнул Эдд.

– Что?… Что я шлюха? Да брось… Кайла всегда извращенка, всегда без комплексов, у меня было много парней, Эдд! Ты, наверное, слышал много историй, например, как меня от имело трое парней или, вот! Как я отсасывала Курту.

– Пожалуйста, прошу…

– Хорошо родится парнем, у вас нет особых проблем, особенно в плане отношений, если вы переспите с девушкой, то это поднимет ваш уровень, вы становитесь «альфа самцами», а вот девушку могут унизить. И, знаешь, слухи всегда привязываются к человеку, это становится его характеристикой, его вторым именем. Странно, почему люди верят слухам? Почему без разбора начинают судить о человеке? А сейчас в голове, наверное, думаешь: «Какая она плохая», да, я плохая. И вообще, что вы знаете обо мне?

– Мне не за что извиняться, я не пускал слухи, я никогда не отзывался о тебе плохо. – Объяснялся Эдд, заслушавшись такую речь, он ни разу не помышлял, что: «Кайла плохая». – Слухи плохо, люди, живущие по ним, тоже плохие, но ты стала тем человеком, которым сама захотела стать и…

– Нет, я стала последствием этих слухов, стала тем, кем меня привыкли видеть. Кайла – шлюха. Прости, что опять сказала это, но это так! Точнее, это было правдой, лживой, но правдой. Хочешь, можем здесь заняться этим, пока никого нет, – Кайла протягивала руки к ширинке Эдда, – я готова или… я тебе не нравлюсь.

– Прекрати это делать, прекрати издеваться! – Остановил руки Кайлы.

– Вот… кем я стала, вот, что вы хотите видеть во мне. – Глаза слезились, моргая намокшими ресницами.

– Кайла, – Эдд схватил её за худое плечо. – Я никогда тебя не считал и не буду считать шлюхой. Ты красивая, я уверен, что в душе ты добрая. Однажды мы спасли маленького котёнка у моего дома застрявшего на дереве, это был восьмой класс, когда мы шли со школы. Ты говорила, хочешь себе такого же котёнка на день рождение, так вот, я подарил тебе именно того самого котёнка. Ты была такой радостной, доброй, пожалуйста, будь такой же! – Рыдая Кайла упала Эдварду в грудь. Слёзы оставили тёмный след на синей рубашке Эдда. Он никогда не видел рыдающую Кайлу. Такой её не видел никто, да, что мы знаем о Кайле?

3

Повернув ручку крана в женском туалете, холодной водой Кайла вытирала чёрные веки, руки дрожали. Выдохнула, снова слёзы лились ручьём. Закрыла рот руками, зашла в кабинку туалета. «Господи… за… что…» – вырывалось через руку. Слышны шаги, наверное, маленькие школьницы. Звонок на урок. Шаги с каждым биением сердца слышались дальше. Кайла одна. Тишина успокоила её, открыла рот мокрой рукой, вроде легче. Блеклые буквы, написанные тонким чёрным маркером, прорывались через слой краски на левой перегородной стенке. Ведёт пальцами по надписям левее, чем дальше, тем виднее буквы. У самой стены написано «Кайла – шлюха», «Сука, давалка» – стрелка на имя «Кайла». Закрыла глаза, сверкают воспоминания.

Шестой класс, май. Кайла сидит перед окном, тёплые лучи греют голову, не хочется учится. Рада новым, первым в её жизни iPhone 5; папа где-то достал по дешевке. Памяти много, фоткается каждые минут 15, не может налюбоваться.

– Пошли в класс, – подсаживается Нина к Кайле, – опять ты с ним?

– Давай фото?

– Слушай, я сейчас не красивая… – Нина поправляет волосы, улыбается в камеру. «Щёлк». – Дай поглядеть… скинешь мне в ВК.

– А где Люси?

– Я не знаю где Люси, но, говорят, она договорилась встретиться с Аланом в эту перемену.

– Она за ним теперь постоянно бегать будет. Не удивлюсь, если они будут встречаться.

– Не удивлюсь, если они уже целуются. – Смеялась Нина. – Знаешь, на прошлой недели мы гуляли втроём: я, Люси, Алан, он даже взял её за руку, а они не встречаются. Не знаю, что у них творится.

– Пускай делают всё что хотят, мне-то как-то.

– Пошлиии… – Нина схватила Кайлу за руку, шли на второй этаж.

На лестнице Кайле написал Алан в сообщении. «Иди, я догоню.» – говорила вслед Нине, та вздохнула обиженно шла, скрылась на втором этаже. «Ну же отправляйся, ничего не ловит!» – под нос фыркала она. На лестнице толпа младших школьников, толкаются, не пройти.

– Ну ты чего? Иди ко мне. – Сказал за спиной голос незнакомого парня, силой повернул Кайлу к себе. Моментом, закрывая глаза, не понимая с кем, целует её в губы в засос.

Что она чувствовала сейчас? «Отвращение?», спросите вы меня. Нет, парень, правда, целоваться умел. Но дело в том, что это был её первый поцелуй в жизни. Она мечтала, как её поцелует в первый раз парень, любимый, которого знает наизусть и готова поцеловаться, под луну, под звёзды. Если б знала, что этот поцелуй поменяет её жизнь радикально, то оттолкнула бы того парня подальше и со всей силы.

– Ты… я… не… – Пытался выговорить парень, открыв глаза после длительного поцелуя. – Это, ха, ты… не подумай ни чего… прости, ха, я тебя спутал с одной девчонкой. – Ушел, Кайла не двигалась, опустила глаза на ступеньки, не спеша шла по ним вниз.

Просидела у раздевалки на мягком стуле всю перемену. На уроке, сидя с Ниной не говорила ни слова (не похоже на неё, постоянно говорит, тихо подшучивает). «Всё в порядке? – Шепнула Нина, – ты вся бледная… эй! Ты слышишь?». «Что? – Очнулась Кайла. – Ах, да… всё в порядке» – Фальшиво улыбнулась, никогда так не улыбалась.

Следующую перемену сидела у раздевалки там же, одна. Одна девочка из седьмого класса странно смотрела на Кайлу, словно узнала что-то, поспешила на второй этаж. «Как я могла? – тёрла глаза, сидя на стуле, – кто он такой вообще? Я могла оттолкнуть его, сказать хоть что-то, а могла ли?… Ничего я не могла». Неспеша встала, шла в туалет. По коридору второго этажа гневно оглядывая всех шла та девочка, на этот раз с подружкой. Заметив, как Кайла зашла в туалет, зашли тоже. Ждали у входа.