Текст книги "Начало 21 века (СИ)"

Автор книги: Кирилл Макаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Твой Алан втайне от тебя развлекается с подружкой. Ты уж прости, но он ещё тот бабник, не с тем ты связалась.

– Диан, это… – грустно взглянула Люси, готовая уговаривать хоть до утра.

– Нет, не надо его оправдывать. А я верила, представляете? Ве-ри-ла!

Она пошатнулась на край скамьи, наблюдала за случайными прохожими, идущими по делам. «Откуда они догадаются о чувствах людей, что рядом с ними, откуда им знать об их переживаниях, да, кто мы такие, всего лишь одинокие люди, вечно ноющие, вечно в поисках чего-то большего, чем наши обычные понимания о жизни».

5

«Нельзя долго думать о плохом, как говорил Джим Керри: «Улыбайся. Твои проблемы мало кому нужны». Суть не в том, что вы не должны никогда грустить, плакать, нет. Суть в том: не придавай больших значений своим проблемам, не показывай на вид, а только дома в кровати, укрывшись одеялом».

«Не нужно просить от человека многое, особенно то, что он не может делать в принципе. Допустим, вы же не будите давить лимон в надежде, что из него выйдет яблочный сок. Так и Эдвард не мог просить Рассела не грустить или не молчать». Шли они, по скользкой тропинке прямиком в магазин, неподалёку от Кафе-пекарни. Молчание со стороны Рассела напрягало, такое чувство, словно идёшь один и за тобой повязался незнакомец.

– Как дела дома? Всё хорошо? – Разрезал тишину Эдд.

– Да, типа, всё отлично. Что думаешь на счет Дарьи?… В смысле, мы можем быть с ней вместе?

– Это зависит от вас. Поговори с ней, узнай её, может она серьёзно испытывает к тебе какую-нибудь симпатию. В общем, тут ничего не известно.

Остановившиеся машины освещали ярко, проходивших на зелёный свет светофора зебру, двоих друзей. Заметил Эдд испачканные на конце ноги джинсы, пришлось остановиться, присесть, протирая снегом холодную грязь. Не любил Рассел красный цвет, он тревожит, таким цветом светилась вывеска «Магнит». В него зашли друзья. Уставшие продавщицы от отсутствия в такое время покупателей, читали на кассах журналы, под гудение рядом стоящих холодильников.

– Эдд! – Спешила обнять друга Диана, вышедшая из-за угла продуктовых стеллажей. – Далеко ты ходишь в магазин.

– Ты тоже. Или с кем-то…

Оглядев большую половину магазина, да так, что внимания на камеры обратили все продавщицы, заподозрив не ладное, Эдвард увидел улыбающегося Рассела, болтающего с Люси. Посмотрел: у неё в руках батон и сахар, вспомнил, что купить ему надо то же самое. Не оглядываясь, добежал за продуктами, оплатил и все вместе дружно вышли из магазина. Настораживало, что Диана уж слишком приветлива. Искра изменений в ней прочиталась Эдду. Из дверей вышел ещё один парень, поздоровавшись с незнакомцами, представился: «Макс». В нём Эдду показалась лёгкая безмятежность, которой владела рядом стоящая Люси, а Рассел особого внимания и не обратил, засунув руки в карманы куртки, хмуро задумался вновь о Дарье.

– Мы можем прогуляться с вами, если захотите. – Предложила Диана.

– Да, конечно. – Тихо произнёс Эдд для себя.

«Дорогой шёл мелко снег, местами дул противный ветер – погода разгуливается. Можно сказать, что этого не заметил никто». Пылкие споры возникали у Люси с Максом, а к ним вдобавок влезал местами Эдд, в общем – скучно не было. Диана странно смеялась, точно не хотела сама, выдавливая из себя остатки светлого, бесценного чувства доброты. «А любая пустая чаша требует наполнения, вопрос только: чем наполнят её?».

Проводя Эдда и Рассела до фонарного столба у дома Кайлы, друзья не двигались больше минуты, погружённые в мысли.

– Пока. – Сказала первая Люси, за ней Диана и Макс.

Глаза Дианы слезились, но этого никто не видел, особенно в полной темноте, идя обратным путём на центральную улицу, провожая Люси.

Проходили двое друзей напротив окон дома Кайлы, сидевшей на стуле у письменного стола. Она вертела в руках ручку, пыталась записать мысли на бумагу, но ничего не выходило – просто набор слов, смешанный на пару с одиночеством. В её комнату не заходили родители, после непреодолимой ссоры между ними. Братья встали на сторону мамы и папы, за это получили обиду тоже, со стороны Кайлы. Нет поддержки, нет веры на то, что тебя защитят в трудную минуту. Это – безысходность, съедало изнутри, перекрывая пути на светлые стороны. Эти плохие мысли, они приходили и раньше… мысли, которые причинят столько страданий и боли. Нет пути назад, нет ничего… только его мерзкий голос, мерзкий взгляд и массивное тело, перекрывавшее воздух. Она заплакала, снова. Сознание готово поверить во что угодно, чтобы сделать одно – прекратить подобные мысли.

«Когда долго думаешь о чем-то плохом и придаёшь ему большую оценку, то ты начинаешь верить в это. А на самом деле этого просто не существует, плод фантазий, если хотите знать».

На пороге, вытерев тщательно ноги об грязную половую тряпку, Диана повесила куртку на вешалку, заметила куртку Алана и его кроссовки. Осторожно прошлась по коридору в свою комнату. На краю кровати спиной к Диане сидел он. Ничего не стала говорить ему, смотрела в затылок, а он ничего не замечал, заткнув уши наушниками. Пелена слёз наворачивалась на глазах, она могла выгнать его, прямо сейчас в этот миг, но глубина души не знала границ милосердия и она решила на сегодня игнорировать слух про измену. Медленно подошла к нему с боку, заключила в объятия, захлёбываясь в слезах.

Темно в квартире у Люси, свет горит только на настенной лампе в большой комнате. Мама ругается, что ей приходится много платить за свет, если включать всё подряд. Ей понравился Макс, первое впечатление о нём отличное, препятствует к их воссоединению вмести один фактор – Диана. «Думаете, ничего такого? А как вы относитесь к тому, что в ваши отношения лезут посторонние люди? Если нормально, то вы не поймёте Люси, а если ненормально, то надеюсь, вы поняли. Но я не хотела им мешать». Их общение по ВК началось пулей, выстрелив двумя словами: «Как дошла?». Беспрерывной цепочкой словом за слово следовало следующее сообщение, основная задача: успеть прочитать и быстро ответить. «Такие странные вещи делают подростки в наше время! Для них интернет отдельный тайный мир, в котором ты можешь быть, кем захочешь».

– Пей, Рассел. – Ласково сказала мама Эдда, подливая полную кружку кипятка ему в чай.

Атмосфера стояла семейной. Напротив Эдварда строгий отец, наблюдая за непонятным Расселом, иногда глядел сыну в глаза, ища потаённое. Мама мыла посуду с улыбкой на лице, ни о чём не задумавшись.

– Как день прошёл, мальчики? – Громко начала мама.

– Хорошо, тётя Зои. – Подхватил улыбку Рассел.

– Бывало и лучше. – Лениво прибавил Эдд, наведя тоски.

– А что такое?

– Много причин. – Накипевшая злость слышалась в голосе Эдварда. – Например: учёба; вы думайте, что подросткам так легко даётся обучение? Нет, это очень сложно. Школа это стресс, иногда невыносимый. Ещё отношения между одноклассниками или же друзьями. – На такое Рассел пугливо насторожился. – Нас могут унизить и кто встанет на защиту, мне интересно. И много чего ещё…

– Ты придумывал долго такую большую, громкую речь? – С насмешкой сказал отец.

– Да, достаточно. И главная мысль не в том, что сказал я, а в том… что поняли вы из того сказанного мною.

– Такому вас в школе учат? – Не выдержал смеха отец. – Отдать бы вас в наши школы, в пионеры или комсомолы. Всю бы дурь из вас выгнали, сразу же научились бы порядку и дисциплине.

– А ещё слушаться беспрекословно государства, не имея собственного мнения. Жить в страхе, вечно надеяться на светлое будущее.

– Но мы были уверены в том, что на тебя не нападёт собственный друг и приучены были защищать тебя. И советское образование в десятки раз лучше нынешнего, вас бы там выучили, как шелковые ходили бы! – Не выдержал спора отец.

– Интересно, а кто же вынул Россию из кризиса, не напомнишь?

– Кризис был после распада СССР!

– Хватит спорить. – Влезла мама. – Об этом можно говорить до утра.

Негатив рассеивался в воздухе, приходило спокойствие. Рассел продолжал молчать всё оставшееся время. Мама подсела за стол, тоже пила ароматный чай с лесными ягодами, а отец хотел продолжить спор дальше, но слова жены: «Успокойся, Сереж, не нужно им такое говорить, будь умнее».

– Как дела дома, Рассел? – Интересовалась она.

– Хорошо. Вам привет от моей мамы.

– Ей тоже. – Светло улыбалась тётя Зои, но что-то не давало покоя.

Шёл домой Рассел, погода зла на вид и ощущение. Долгой ему показалась двух минутная ходьба от дома Эдварда. Вслед за колким ветром уносились остатки мысли о Дарье. Он решил твёрдо: нет, и не может быть любви между ними, это глупая случайность, нет серьёзности. Его мысли улетали прочь.

Несся по городу ветер, колыша тяжёлые верхушки деревьев, бился в окна. Дарья глядела в окно своей комнаты, устала после секции по лёгкой атлетике, ей хватало немного задуматься о чём-то, как оторваться уже не возможно. Радость её охватывала, слепая надежда давала силы думать о нём ещё больше, именно он кажется ей предметом обожания, внезапной радостной улыбке и она решила. Что эти чувства переполняют, готова на многое, но не готова лишь на одно, услышать «нет», «между нами ничего нет». А пока это лишь мечты, самое настоящее счастье – любить, несмотря ни на что, просто любить и добиваться идеального баланса: «Любить и быть любимым»

Глава 5

1

«Вы знаете, что такое безысходность? Каковы ваши представления об одиночестве, грусти, гневе, зле? Сложите всё вместе и вы получите формулу безысходности».

Пустые глаза, в них нет ничего хорошего или намёка на хорошее будущее. Кайла смотрела ими на потолок, лёжа на кровати. Так она лежала с четырёх часов утра, а часы показывали 7:27, через три минуты прозвенит противный будильник. Она может не ходить сегодня в школу, но сегодняшний день решающий.

Хлопнула входная дверь дома – родители ушли, голоса братьев слышаться в коридоре. Она выключает будильник, поворачивается на бок лицом к двери. «Пожалуйста, зайдите ко мне, спросите как дела, спросите хоть что-то, прошу! – Говорила в мыслях себе. И братья ушли, хлопнув дверью. Холодный сквозняк дошёл до Кайлы, вздрогнула. – И это всё? Вы так просто ушли? А если я просто уйду… просто так, ни сказав, ни слова».

Расчёсывала длинные волосы, медленно каждую прядь, она продолжала заниматься обычными делами. Зашла в ванную, косо смотрела себе в отражение, умывшись холодной водой, вспомнила его мерзкую руку у себя на лице, как он умывает холодной водой. Схватилась крепко за края раковины, опустила голову вниз, шмыгала носом. Перед зеркалом заправила прядь волос за ухо. Теперь всё… и нет больше никаких чувств, это смирение перед самим собой. «Самое ужасное из всех смирений – игнорировать всё и вся». В её глазах это было игрой, именно сейчас она проиграла.

Холодным ранним утром Диана шла под руку с Аланом в школу. Она молчала, не могла заявить о вчерашнем, что сказал Хантер, так как боялась. Ещё более боялась, что это окажется правдой, но терпение не вечно. «Оно иссякнет когда-нибудь, а чем дольше скрывается правду, тем сложнее её принять».

Раньше всех пришла Нина, сидевшая перед раздевалкой на мягком кресле. Не вылезала глазами из телефона, и лишь на момент застыла взглядом на окно, где тотчас шли Алан с Дианой, они пересеклись взглядами. Мурашки прошлись по спине. Воспоминания обо всём слились воедино. Ведь Нина, Кайла, Люси, Эдвард, Хантер… они были правы? Всё время говорили правду. Испугавшись, что она сама приписала себе будущие страдания, что в итоге она получит по заслугам и всё в пустую.

– Алан… – Начала тихо Диана в пустой раздевалке. – Ты любишь меня?

– Конечно, а что ты спрашиваешь? – Подошёл к ней, поцеловал в губы.

«Я почувствовала мерзкий привкус, так бывает, когда целуешься с незнакомым человеком». В раздевалку зашёл Хантер и Дмитрий. Как ни в чём не бывало, улыбнулись Диане и поздоровались с Аланом. Ощущение страха переросло в ужас, особенно, когда Алан крепко обнимал Диану.

– Хватит, отпусти. – Дрожащим голосом сказала она. – Это правда?

– Что? Я не понимаю.

– Что у тебя другая. – На этих словах Алан ослабил хватку, испуганно глядел ей в глаза. Диана продолжала: – Просто, вчера Хантер нам попался, когда мы гуляли. Никто не просил его что-либо говорить, но он сказал, что у тебя есть подружка и ты им обо всём рассказываешь. Так расскажи мне, чего таить?

В ответ Алан ухмыльнулся. Потёр глаза, долго глядел в пол с волнением начал:

– Я… а с каких пор ты начала верить Хантеру? Он же известен тем, что пускает слухи. Пойми, он хотел поссорить нас.

– Зачем ему это нужно? И не надо мне врать, потому что я знаю, что Катерина Иванова не твоя сестра. Ни родная, ни двоюродная, ни троюродная. Это незнакомая девушка. Откуда Хантер про неё узнал?

Ещё большее волнение и испуга на лице Алана, бледное лицо смотрело Диане в глаза, не зная, что отвечать.

– Это… – Мямлил он, – совпадение, он мог узнать слух от кого-нибудь… и сказать тебе или…

– Он показал мне, Максу и Люси вашу с ней переписку, которую ты скидывал Хантеру пару дней назад. И ты настолько заврался, настолько бессовестно поступал со мной. А я верила тебе, безумно верила. Когда все говорили: «Алан плохой, не связывайся с ним» я игнорировала. Думала, в глубине души ты не такой. – Блестели слёзы на её глазах. Он убрал руки в карманы джинс, глядя под ноги. – Какой же я была идиоткой…

– Я… тебе изменил. – Повернул Алан голову, смотря обиженно. – Прости.

– Уйди. Просто… уйди.

Послушно он ушёл, прихватил свой портфель с несчастливой цифрой 13, тяжело вздохнул. Она схватилась за голову, мотала ею, не понимала, кажись, сойдёт с ума. Что она скажет маме на счёт этого? Что все парни козлы? Что она скажет всем?…

По коридору первого этажа улыбчиво расхаживал Эдвард, не зная чем занять себя, дожидался Рассела. В окне наблюдал приближающуюся Кайлу, для которой мир был полон ненависти и непонимания. «Она не знала, чего хотела от жизни. Порой, могла быть той, кем её привыкли видеть, а не той, которой ей суждено быть на самом деле». Не слышала голоса окружавших школьников, толпившихся у раздевалки. Ничего не обычного: разделась, переобулась, села у входа на скамью, дожидалась звонка на урок.

«Каждый человек индивидуален и для каждого требуется особый подход, допустим, для меня будет достаточно излить душу близкому человеку, Эдвард игнорирует обиду, для него достаточно искренних извинений, для Рассела тишина и покой являются успокоением, а для Кайлы всё намного сложнее. Она привыкла притворяться, скрываясь за масками, а ввиду недавних изменений у неё пропали маски… и куда ей теперь прятаться?»

Объятия с Люси успокоили Диану, она плачет, но искренне улыбается сквозь слёзы.

– Не нужно реветь из-за него, – Люси нежно гладила подругу по спине, – конечно, я понимаю, насколько вы привязались за это время и я понимаю, что он поступил как последняя мразь. Не уместно сейчас будет слово «забудь», но лучше так и сделай. Потому что, вечно вспоминать его – не круто, скажу я тебе.

– Спасибо, – вытерла Диана намокшие щеки холодной ладонью, – даже не знаю чего думать по этому поводу. Я же была не права перед вами, когда слышала от вас о нём.

– Стой, мы никогда не думали о тебе плохо. Все только обрадуются, узнав, что ты бросила этого козла. Если понадобится помощь, или что-то ещё – не молчи. Всегда выслушаю, всегда буду рядом, ты только скажи. – Кое что тревожило Люси ещё: – Он прям так и сказал? «Я тебе изменил, прости»? – Диана кивнула головой, – это очень странно, тебе не кажется? Парни никогда так просто не признаются в таком… значит, он уже хотел тебя бросить.

Немного оставалось до школы, когда Рассел шёл на пару с Дарьей. Случайно пересеклись, переходя пешеходный переход. Он не хотел что-либо обсуждать с ней, а вот она жаждала с нетерпением захватиться за него обоими руками. Не поднимали тем чувств, не говорили о них. Но, дойдя до входных ворот школы, из неё вылетело три слова: «Я тебе нравлюсь?». Сквозь землю провалился Рассел. Улыбнулся, крутилось в голове: «Не может быть».

– Это ты реально сейчас? – Не верил до сих пор Рассел.

– Да, вполне. Когда мы поцеловались у Дианы на той «вечеринке», я думала, между нами что-то промелькнуло.

– Я так не думаю. – Почесал затылок, обидны эти слова для Дарьи. – Это было желание, там каждый вёл себя как извращенец, даже, Эдвард…

– Плевать я хотела на Эдварда и всех остальных, мне ты нужен.

Сердце Рассела стучало сильными толчками, отдавая в голову, руки дрожали. Выбор его убивал: забыть про всё и здесь и сейчас поцеловать Дарью, предложить ей встречаться, либо бросить её раз и навсегда, разбив её хрупкое сердце. Долго простояли в молчании, проходили школьники, странно смотревшие на них. Рассел глянул на школу, в коридоре стоял Эдвард, наблюдавший за ними.

– Я не знаю, что говорят в таких случаях. – Стеснялся Рассел, сжимая лямку портфеля в кулаке. – Раньше я мог просто так встречаться с девушками, не задумываясь ни о чём, но сейчас у меня такое чувство, что использовал их. Не хочу обидеть тебя, не хочу ничего говорить… – Он смотрел на ноги, как Дарья прислонилась к нему своими губами. Он заставил забыть всё, перевернув верх дном. Ему понравилось и ей тоже.

Нижние ветки елей мешали Эдду разглядеть, что они там делают. Мимо него проходила Кайла, на вид готовая плакать. Странно поглядела ему в глаза, будто прося о помощи. Догнал её обычным шагом, шёл вместе с ней.

– Привет. – Начал он весело, считал, что это поможет Кайле отвлечься. – В последнее время ты ко мне перестала приставать. Появился кто-то?

– А если да, то что? – Старые манеры просыпались в ней, стервозный говор, вечно язвит, кому попало. – Постой, ты ведь не влюбился в меня? Ах, прости, что же я спрашиваю, мне ведь до тебя так далеко. Я ведь плохая?

– Опять начинаешь? Да, что с тобой? Можешь нормально отвечать.

– Нет, Эдвард, если я изменюсь, то будет ещё хуже, меня привыкли видеть такой… – Показала на себя руками с отвращением. – Пыталась измениться, быть другой и что мне это дало? Людей не переубедить, они будут вечно считать тебя тем, кем привыкли видеть всегда и никакие изменения уже не помогут. Посмотри, в кого меня превратили. – Она сильно сдерживала приступ истерики. – Чего добились. Скажи мне честно – ты любишь меня?

Грусть охватила обоих идущих по коридору. Они оба не знали, что ответить друг другу. Тишина накрыла коридор, никого постороннего. Эдвард поднял голову, уверенно сказал: «Нет». Она сорвалась с места, ушла в женский туалет, на этот раз Дарьи нет рядом. Нет никого рядом. Зашла в пустую кабинку, закрыла рот рукой, захлебываясь в слезах. Это было последней каплей, теперь она убедилась.

К кабинету истории подходили ученики десятого «В» класса. Рядом с ними стоял параллельный «А» класс. Вражда между ними была всегда, начиная после разделения в восьмом классе. Некоторые открыто ненавидели друг друга, кто-то скрывал, а кто-то наоборот не видел причины ссориться. Молли заметила в толпе Диану, свою подругу детства. Между ними не было никакого зла. Она схватила Диану за кисть руки, отвела от толпы к стене. Обнялись, улыбнулись друг другу.

– Давно не виделись, – быстро начала Молли, её характер предсказуем, попустим, она бы никогда просто так не подошла к Диане. – Пошли сегодня погуляем. Или ты занята.

– Нет, я теперь всегда свободна. – Диана улыбнулась, приобняла подругу.

– Ух, ты. Алан тебе всё разрешает, а вот мой…

– Нет… нет больше никакого Алана. – На этих словах Диана поставила жирную точку, дабы больше его не вспоминать.

– Что? Как? Когда?

После вопросов Диана начала заново объяснять всю историю, чем больше об этом говорит, тем быстрее утверждается в том, что она ни в чём не виновата.

«Если люди ссорятся, то в любом случае виноватых будет двое. Как бы вы не старались убедить себя в обратном, это бессмысленно. Поставьте себя на место того, с кем поссорились. Его точка зрения обратно вашей, но она так же правдива, как и ваша. Дайте миру второй шанс. Человек не может быть только злым, а только добрые не всегда проявляют доброту, в них есть зло… и оно не знает границ».

Прозвенел звонок. В класс истории зашли все ученики одновременно. Какой накал ужаса сейчас происходит между ними. Нина и Рассел, Кайла и Курт, Диана и Алан, а ведь им ещё учиться вместе, как минимум год.

2

Самостоятельная работа на оценку была не сложной, но каждый тянул время, чтобы отсидеть просто так остатки урока. Первой раньше всех сдала Кайла. Она что-то сказала на ухо Елене Юрьевне, а та разрешила ей уйти. «Никто не предполагал, что чувствует она. Почти все считали её обиженной на всех, очень гордой, плюющей каждому в лицо, не видящей дальше собственных рук. Странно, а с каких пор мы должны опираться на мнение толпы?».

«Хотите узнать правду? Кайла добрая, её сердце готово любить, оно и сейчас любит, безответно. Она любит своего маленького котёнка и даже смастерила для него картонный домик. Боится ссориться с родителями, без ума любит их. А эта ссора сейчас, лишь очередная маска, боится… жутко боится этой жизни. Страх заставляет преломлять мысли в худшую сторону».

Безмолвный коридор второго этажа, сейчас будет последний шанс. На время присела к краю скамьи, взявшись за голову. «До чего я докатилась? А разве это я? Или это они… Нет это ты во всём виновата, именно тебя считают шлюхой, именно на тебя все так смотрят, именно тебя унижают постоянно, именно ты отдалась ему, этому мерзкому человеку. Как ты могла?» – говорила она сама себе.

Не заметила, как началась перемена. Она быстро приближалась к кабинету Марии Викторовны.

– Мария Викторовна, – Останавливала Кайла, – можно с вами поговорить? Или вы заняты?

Учительница насторожилась, но без лишних слов отперла кабинет и приобняла Кайлу, зашли назад. В нём веяло добротой, и странное чувство спокойствия, защиты. Осторожно Кайла присаживалась напротив Марии Викторовны, та надела очки, внимательно разглядывала ученицу.

– Ты не записывалась ко мне на неделе.

– Простите, – собралась уходить Кайла, но учительница придержала её.

– Ничего страшного. Мы можем и так поговорить. Так что ты хочешь рассказать мне?

«Голова готова взорваться от большого количества мыслей. Порой, лучше начать с чего-то малого, с самого первого. А ещё лучше – начните с себя».

– Всё очень сложно. – Сложно Кайле собраться, она нервничает, а от этого ещё больше боишься говорить. – Я не понимаю, чего я делаю не так, и чего хотят от меня все.

– У тебя есть друзья? – Медленно проговаривала Мария Викторовна.

– Дело в том, что я уже не могу сказать точно: что такое друг. Сейчас те люди, которых считала друзьями, они далёки от меня.

– В каком смысле «далёки»?

– Их нет рядом со мной. Всё, что было раньше и сейчас – две разные вещи. Я изменилась, очень сильно. Для меня это было важно, но подумала: «А для кого я это делаю, кому нужно это»?

– Ты хорошо общаешься со своими родителями?

– У меня серьёзные проблемы с ними, порой, кажется, им безразлична моя жизнь, раз не следили за мной все эти годы.

– Что произошло во время твоих изменений?

Слайдами крутились недавние картины, даже ужасные вовсе. Не хотела вспоминать, начинала плакать. «Успокойся» – мягко говорила Марина Викторовна. Кайла опустила глаза вниз, смотря себе на короткую юбку, очень тихо, почти шепотом, продолжала:

– Я стала чувствовать себя другой, никому не нужной. Ко мне стали приходить прошлые воспоминания. Такое ощущение, точно они будут со мной всегда.

– Ты должна понять, чем больше ты погружена в себе, тем сильнее начинаешь привязываться к этим… воспоминаниям. Они же не тревожили тебя раньше?

Тикали настенные часы, их стук настолько въелся к Кайле в голову, что не слышала ничего кроме стука. В этот момент она считала – беседа бессмысленна. Как можно объяснить человеку происходящее внутри? Без подробностей и посторонних лиц – никак.

– Мысли бывают разные. – Не прерывалась Мария Викторовна. – Они приходят и уходят, могу посоветовать вести дневник, он помогает прослеживать каждую мысль в определённый день и глядеть на неё со стороны.

– Вы посоветуйте мне вести дневник?…

– Постой… ты говоришь, что тебя тревожат мысли, а как правило они не постоянны, человек разный изо дня в день, сегодня у него хорошее настроение, завтра плохое.

– А что если у человека всегда плохое настроение и мысли? – Вопрос напугал Марию Викторовну, она поправила очки. С опасением начала говорить:

– Это состояние может называться по-разному: депрессия или… сложный период в жизни. С тобой что-то произошло?

– Я… я… не могу об этом говорить.

– В этих стенах, – Мария Викторовна показала руками на весь кабинет, – мы можем говорить о чём угодно, нас никто не услышит, нас никто не осудит.

Кайла закрыла рот руками, заплакала. Тяжело вздыхая, глядела в окно на птичек, сидящих на хрупкой ветке, и вот последняя птица улетела. И не было там больше ничего – пустое, холодное дерево, которое давно хотели спилить.

– Не могу… – Задыхалась Кайла, Мария Викторовна подавала свой платок, – не могу…

– Хорошо… давай поговорим об одной девочке, которой сильно плохо, она плачет, хочет высказаться. Ты поняла, про какую девочку я говорю? – Кайла кивнула головой. – Что случилось с этой девочкой?

– Эту девочку сильно обидели в шестом классе. Эту девочку постоянно унижали. Эта девочка совершила что-то очень плохое…

– Там были наркотики? – Начала опрос Мария Викторовна.

– Нет, там был алкоголь и больше ничего.

– Там было убийство?

– Нет. Все спокойно ушли, никто не ругался.

– Там были плохие мальчики?

Долгое молчание со стороны Кайлы, она обдумывала каждое слово, осознавала, что натворила, рассказав все подробности. Очередной стук часов смешался со стуком собственного сердца, она знала: пути назад нет, нет больше ничего. Одни мысли, которые невозможно перекричать, одни бесполезные слова, одна печаль. И нету выхода… эта тьма, пустота.

«К сожалению, человек бессилен против самого себя. Кто-то скажет: «Выпей успокоительное, забудь, перестань вспоминать, задумайся лучше о будущем». Вы думайте так просто выпить успокоительное, действующее на определённое время. Мы можем, разве, сами забыть то, что хотим? И мы так же не можем не вспоминать что либо. Как мы можем думать о будущем, если до сих пор не разобрались с прошлым. Вот оно – пустословие».

Кайла ничего не сказала вслед, ничего не слышала больше. Вышла вон, гневно закрыв за собой дверь. «Это позиция маленького ребёнка, обиженного на всех» – сказала бы Мария Викторовна. В какой-то степени права, но в большем ошибается, так как не знает всей истории, а её жизненный опыт, увы, печальней, чем вы думаете.

Облокотившись на спинку стула учительница потёрла глаза, задумалась о себе, мысли уносили далеко в прошлое. Мария Викторовна вспомнила свой будничный день в школе. Она считала себя красивой, все ей так говорили, до тех пор, когда её не бросил первый парень, отдавшему свой первый поцелуй. Вспомнила первую пьяную ночь с подругами, стыд охватил полностью. Впилось иглой в сердце самое страшное и ужасное: избиение отчима, его кулаки проходили дикой болью под рёбрами… Смерть родной сестры, недавний развод с мужем.

Всё это комом застряло в памяти, перекрывая проход к светлой, доброй надежде. Она слегка наклонилась вперёд, подпирая голову рукам, закрыла глаза. Перед ней такая же пустота, бездонная пропасть, как у Кайлы. Слёзы капали на стол, сливались мокрыми кругами на листах с документами.

Мизинцем Кайла протерла нижнее левое веко, не жалела, что ушла от Марины Викторовны, она ещё раз убедилась в том, что не нужно ждать помощи от посторонних лиц, а так получилось – теперь для неё посторонние все.

Вокруг все будто весёлые, полны жизни на обновление. Взять, к примеру, Рассела, а ведь он приписал себе нечто обратное его чувствам. На вид он весёлый, шутит, стоя рядом с Эдом и Дарьей. Но какого внутри? А внутри так же пусто, как прежде и ничего не изменилось. А как там Диана? Она не обращает особого внимания на окружение, сидит на скамье второго этажа вместе с Люси, смотрит в телефон, пытается отвлечься от реальности, а внутри пусто, хочется закрыть пустоту слезами, но сдерживается.

– Как тебе Макс, понравился. – Говорила Диана, продолжая смотреть в экран телефона, пустой экран.

– Да… – Радостно сказала Люси, это удивило подругу, которая наконец-то улыбнулась.

– Все-таки понравился!

– Он необычный, мы с ним чем-то похожи. А он ничего у тебя не спрашивал про меня или, может быть, ты мне расскажешь про него.

– Не буду скрывать, честно… ты ему понравилась тоже, – Люси чуть не подпрыгнула с места, – но!… Он не хочет сейчас никаких отношений, прости.

– Ничего себе, – усмехнулась Люси, – меня сейчас впервые в жизни отшили. Да и ладно, собственно, я тоже… не хотела ничего и… это круто, думаю, мы с ним будем хорошими друзьями.

– Видела, как Рассел ходил за ручку с Дарьей или мне показалось.

– Нет, – снова безразлично говорила Люси, подпирая рукой голову, – я тоже видела их. Странно всё это. Одни расстаются, другие встречаются. До меня сейчас только дошло… – Диана внимательно глядела на губы подруги, приготовившейся рассказать что-то великое. – Вот, какова причина для расставания влюблённых пар по всему миру? И я знаю ответ: дело в том, что людей легко обмануть, внушить им ложь. Любовь внушает человеку ложь, внушает так сильно, что за этой ложью мы не видим настоящего человека, а видим «идеального».

Долгое раздумье обрушилось на Диану, с удивлением ответила:

– Ты бы не придумала такое сама. Где ты это нашла?

– Это было давно, когда-то я, так же как и ты, рассталась с Аланом. Со мной сидела одна Нина, от неё и услышала эти слова. Меня как-то задело сказанное и только сейчас до меня дошло, что эта мудрая мысль настолько правдива, что другого объяснения нет.

– Есть, очень много, просто, мы привыкли оправдывать свои действия, скрываясь за «правдой». А на самом деле никакой правды нет, есть только ты и твои действия… вот, вся правда.

3

«Люди могут думать, что они лучше, не смотря на других, не воспринимая всерьёз их боль, утрату, грусть. Это чистый внешний эгоизм, но им пользуются многие. Думаю, внутренний эгоизм куда страшнее».

«Нет ничего страшней пустоты, как в прямом, так и в переносном смысле». Пустой коридор в нём нет ни души. Кайла слышит собственное дыхание, оно медленно перетекает в стук сердца. Положила руку на грудь, биение не спадает. Дверь в кабинете химии открылась, шло двое парней из девятого класса, прошли мимо, посмотрели Кайле в лицо, один из них помотал головой. Так обычно смотрят на врага, но в нашем случае на героя слухов. Действует, как яд, проникая в каждую клетку тела. Просыпается нечто… похожее на отвращение к самой себе, чувство растёт. Она медленно, чувствуя каждый шаг, спускалась по лестнице, стараясь не цокать каблуками, но звонкое эхо шагало далеко. Становилась у зеркала, поправила волосы, блузку. «И тебе не стыдно? – Говорила сама себе перед зеркалом. – Что ты натворила? Этому нет оправданий и нет… выхода… больше».