Текст книги "Начало 21 века (СИ)"

Автор книги: Кирилл Макаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Стой, подруга, ты никуда не идёшь! – Объявила девочка из восьмого класса, очень похожи друг на друга внешне со стороны, Кайла раз с ней гуляла. Толкали Кайлу назад к кабинкам. – Алён, что ты видела на прошлой перемене?

– Как она целовалась с Глебом, долго и смачно, знаешь, как на них пялились учителя? – Говорила Алёна, посмеиваясь местами.

Сильная пощёчина прилетела Кайле, отпечатком на щеке, от девочки-восьмиклассницы. Кайла держалась за щеку, кружилась голова.

– Мне, конечно, говорили, что мой парень мне изменяет, но чтоб с малолетками, при всех. А ты, тварь. – Схватила Кайлу за волосы, та айкнула громко. – Пошли со мной.

– Может не надо? Ты и так уже… – Боялась Алёна.

– Замолчи! – Зашла в кабинку, держа Кайлу за волосы. – Знаешь кто ты? – Обращалась к Кайле. – Ты шлюха, самая настоящая, знаешь, даже я порой стесняюсь целоваться с моим парнем при всех, а ты, я гляжу, без комплексов. И это мой парень, поняла? – Сжимает волосы сильно. «Отпусти… прош…» – умоляла Кайла. – Нет, не сейчас… Алён, дай маркер, которым мы писали вчера. – Красивым почерком написала «шлюха», «давалка». – Как же тебя зовут? Дай-ка вспомню… ах, да… Кайла… проститутское имя, согласись? – Обратилась к кивающей Алёне. Написала «Кайла». – Это ты. Смотри на себя. Нравится? Лучше, чем целоваться с чужими парнями? – Кайла рыдала: «Я больше не буду! Отпусти!». – Подруга, ты поняла свою вину? Поняла зачем всё это, зачем ты здесь?

– Да… – Шепнула Кайла.

– Не слышу!

– Да!

– Так почему ты здесь? – Спрашивала снова восьмиклассница, мёртвой хваткой вцепилась в волосы Кайлы. – Говори!

– Пото… потому… потому что я… я шлюха. – Захлёбывалась в слезах Кайла.

– Кто ты?

– Я шлюха…

Отпустила волосы, посмотрев с высока, ушли. Кайла на перегородке, поглядывая на чёрную надпись, стирала ногтями, ничего, всё так же. Подошла к раковине, умылась, схватила сумку, села на свободную скамью. Теперь она ничего не чувствовала, это пустота, тьма. С этой мысли всё и началось. Даже не услышала звонок на урок.

В столовой, сидя с Ниной, посматривала на того парня, сломавшего ей жизнь, дав начало «новой» совершенно другой жизни. Парень лыбился, пару раз подмигнул Кайле, смотрящей куда-то в глубь его глаз.

Сидит на том же месте в столовой, смотрит, в надежде увидеть того парня. Смотрит на Эдварда. Он улыбнулся, на душе стало малость приятней, светлее, но мысли о том парне рушат всё, даже сверкающую радость, сменяющуюся на пополам с грустью. Кайла не ест, ковыряется в еде.

– В буфете ничего нет, надо было на третьей перемене идти. – Сказала Дарья, садится напротив Кайлы, держит в руках стакан с чаем. – Ты сегодня какая-то… грустная. Что-то случилось?

– Нет, просто, я вспомнила кое-что, да так неважно.

– Что ты вспомнила?

– Я же говорю: неважно! – Кайла сорвалась с места, напугав Дарью.

– Хорошо, хорошо… окей, можешь не говорить. Подожди я чай допью.

«Неважно, что вы чувствуйте или испытывайте, важнее, что вы делайте со своими чувствами или переживаниями. Иногда люди прячут свои чувства, иногда показывают, некоторые дают повод для «нового», списывая всё на чувства; Кайла поступила так».

У неё руки дрожали, терялись чувства. Относя полную тарелку, у стола перед уборщицей, уронила её на пол. Большая половина столовой смотрела на Кайлу; мигом ушла, прихватив сумку. Дарья поспешила за подругой вслед. У неё кудрявые, светлые волосы (ненавидела их хотела выпрямить), у ней странная фигура первым разом может показаться, что Дарья полная, но так кажется, она весьма увесистая при своём большом росте, у неё нет лишних килограммов.

Кайла в туалете, свернула на право идя по коридору, Дарья заметила. Всё на том же проклятом месте, рыдала в руку. Дарья слышала шмыганье, истерику, доносившиеся из кабинки по середине. Она легко постучалась в дверцу. Кайла замолчала.

– Что с тобой? – Начала спокойно, слегка напугано, Дарья.

Кайла убрала руку, смотрела в пол, продолжала молчать.

– Пожалуйста, скажи… Ладно, я пойду… Прости, если что-то не так.

– Стой. – Вздрагивающе произнесла Кайла. – Я… это сложно, кажется, не забуду больше. Эти воспоминания, они сжирают меня. Они не останавливаются. Это невозможно. Мне очень сложно, правда, не могу… держать в себе. – Слёзы рвутся, на этот раз не закрывает рукой. Выходит из кабинки.

– Прости. – Извиняется Дарья. – Иди ко мне. – Обнимаются, крепко. Действует успокоительным. Истерика прекратилась. – Всё хорошо? – Кайла кивает. – Пойдём, не нужно больше ходить сюда, плохое место. «Отвратительное» – Дарья произнесла картавив. – Картавили вместе до пятого класса, помнишь? Думали, что всю жизнь будем картавить. – Кайла улыбнулась искренне, душевно. – Нам тогда моя мама говорила: «Будите жить во Франции», типа, там одни картавые: Лямур, бонжур, тужур. А помнишь, как следили за Димой Смирницким из одиннадцатого, мы тогда, кажется, в шестом классе были. Шли мы по переулку, видим он идёт. Мы такие раз за дерево, и так шли за ним всю дорогу. Он повернётся, мы спрячемся. Боже, до сих пор его помню. Думали «любовь до гроба».

Весёлая Кайла стояла напротив, вспоминая всё светлое:

– Делили его, кому он достанется. Я тогда в первый раз сказала: «Все мужики козлы».

– А так и есть. Оказалось, он всё знал, подшучивал над нами, козлина, причём правдоподобно. – Возмущалась Дарья. – И у тебя первый поцелуй был с ним.

– Нет, прости, я тогда тебе наврала, думала, что. – Вздохнула. – Будешь завидовать. Прости.

– Да, ладно. Серьёзно. Я не обижаюсь, особенно из-за такого. Ты так правдиво описывала поцелуй, думала по-настоящему поцеловалась. Пошли. Что у нас?

– Русский.

У Дарьи есть сходства с Эдвардом и Дианой, это характер. Например: успокоят, прейдут на помощь, примут такими, какие есть на самом деле.

Холодной водой умылась Кайла. Водой смыла прошлое, давно забытое, плохое. Надеюсь поможет, надеюсь. Она шла с новым взглядом, с новыми мыслями и чувствами.

4

На русском учителя нет. Оставила записку с заданиями, перед тем как уйти. Многие выполняли работу, даже Кайла (что не похоже на неё). Диана сидела одна, Альбина пересела на задние парты вместе с Майклом. Сзади Дианы одна тоже сидела Люси.

Нет настроения, особенно после Алана и Нины. Диана списывала предложения, ни о чём не задумывалась, но одна мысль всё ж скользнула: «Люси сидит одна, почему бы мне не поговорить с ней. Раньше я боялась из-за Нины, но Нины больше нет. Она отвернулась от меня, почему? И кто у меня теперь друг?».

– Можно к тебе сесть? – Спросила Люси безразлично, ни грустно, ни весело.

– Да, конечно. – Диана не против.

– Ты так много уже списала? Я ещё только второе пишу. – Рассматривала каждое предложение в Дианиной тетради. – Ты уверена, что тут «е», а не «и»?

– Эмм, может быть ты права. И давно ты так хорошо знаешь русский? – Диана тихо посмеялась. Люси подхватила улыбку.

– Почему ты смеёшься? – Продолжала Люси. – Я ничего смешного не сказала.

– Просто, ты так ко мне подсела и начала проверять. Неужто ты в самом деле просто так ко мне подсела?

Люси смеялась на этот раз вслух, слышно на задних партах такой смех.

– Да, Диан, я не просто так к тебе подсела. Я хотела убить тебя или изнасиловать, можешь выбрать.

– Да? Ну, тогда… Кстати, странный выбор, согласись? – Диана вспомнила судьбу Нины. – Ты была у Нины на каникулах?

Минуту они молча смотрели друг на друга в ступоре.

– Да… а что?

– Ты ей рассказала. Зачем?

– Я… прости… кто тебе сказал?

– Не важно. – Шептала Диана. – Зачем? Это сломает её ещё больше, на этот раз – Улыбки сменялись грустью теперь.

– Я… я хотела. Она начала спрашивать. Докапываться до меня разными вопросами. Я долго таила от неё, мы все долго таили от неё. Она сказала, что готова к такой правде, но была ли готова я? Какого было мне стоять перед ней, рассказывая всё в подробностях. Мы рыдали, обе. Я умоляла, чтобы простила меня. Она простила, сказала не держит зла, но отпустила… на этот раз, похоже навсегда. – Всё так же безразлично говорила Люси. Это не похоже на безразличие Алана или кого-то ещё, это безразличие как черта характера. Люси не любит привязываться к людям.

– Удивительно, меня она тоже «отпустила». Мы с тобой подруги по несчастью.

– Хорошо сказано. – Люси написала на пустом листе: «ППН». – Это мы. Наш тайный клуб. Или как-то тупо. Помню, у нас с Кайлой был «КББ»: клуб брошенных баб. Мы тогда обсуждали Алана, Курта, ведь были времена?

– Это круто, просто задумайся, такого клуба больше нигде нет. Возможно есть, но это другое. Давай договоримся. – Диана под «ППН», писала пункты, правила тайного клуба:

ППН должны рассказывать друг другу секреты. Секреты не должны выходить за пределы ППН.ППН может пополняться новыми лицами. ППН только для девушек. Клуб должен быть местом, где мы сможем сидеть, метятся секретами.

Люси прочитала каждую цифру, кивая смотрела на Диану. Ей вправду понравилась такая идея о создании клуба с секретами, есть маленький риск того, что секреты покинут ППН, так и задумано. «Проверим, какая Люси, расскажет ли секреты или будет хранить» – надеялась Диана.

– Пятый пункт, я тут подумала можно у меня остановиться, в смысле, клуб будет у меня дома. Так быстро всё решили, даже немножко в шоке. – Решила Люси.

– Хорошо, кстати, я не видела, как ты уходила из «Рая» в день рождение Алана, по-моему, все вместе были. Неожиданно ты ушла.

– Тебе Сьюзен приврала, якобы я с Аланом отошла, а после я ушла, побоявшись твоего взгляда. Так тебе рассказали? – «Люси никогда не жила по слухам, уж тем более по таким тупым. Взгляд у ней искренней, по крайней мере искренней, чем у Сьюзен».

– Просто, так много слухов, не знаешь, чему верить. – Схватилась за голову Диана. – Я ничего не думаю насчет тебя, прости, если что-то не так. Просто я запуталась. Знаю какого это – быть героем слухов. В прошлой школе про меня придумывали, так скажем, истории. Их знала почти вся школа, уж мой класс точно. Одна девочка написала красной помадой на зеркале в туалете «Диана, тварь, шалава, стерва». Я встала перед зеркалом и молча со слезами на глазах стирала написанное.

– Я соболезную, с такими воспоминаниями.

– Странно, почему люди так верят слухам и почему они привязываются к людям с такой силой? – Диана усмехнулась.

– Слухи приятно слушать, а лжи верится гораздо легче правды. Людям всегда хотелось «Хлеба и зрелищ». И людям легче запомнить тебя по тупому слуху, а не твоему доброму поступку.

– Это верно, точно.

«А она не плохая, и ей хочется верить, я так и поступлю, доверюсь ей. Пусть это даже глупо, но я для себя решила. Отвернётесь от меня один раз, я отвернусь навсегда» – уходила в мысли Диана, вдавливая провела черту карандашом под пунктами ППН.

5

«Нину можно понять по двум причинам: она была в гневе и не знала, что делать. В порыве ты не будешь особо думать, скажешь первое пришедшее в голову. Не нужно так делать, подумайте лучше, ещё раз подумайте и не теряйте шансов, никогда».

Шла Нина одна по коридору первого этажа, ходила вдоль туда-сюда. Сожалела о случившемся, обижена, что на русском её обсуждали Люси с Дианой; у ней слух чуткий, да и слышно было, в принципе. Видела стоящих вместе Люси и Диану, мило беседовали, посмеивались. Кайла с Дарьей (Кайла странно посмотрела на Нину, не стервосно, а злобно с высока). Дарья улыбнулась: не Нине эта улыбка, в стену, видать пошутили.

Один человек, маленький, с плохим прошлым – так про себя считает Нина. Уходив на перемене после четвертого урока в больницу, вспоминала некую дружбу. Прошлась по городу до кафе-пекарни. Посидела там, на том самом месте. Она сидела опустошённая, хотела забыться, уйти из города, поменять имя фамилию. Не плакала, смотрела в окно, на злобную метель.

Последний урок Диана отсиживала, на этот раз за одной партой с Аланом. Лез целоваться. Хотя на последнюю парту никто не будет пялиться просто так, но всё же неприятно. Он не понимал, продолжал лезть. «Дай тебе кое что на ушко скажу» – лепетала Диана. Алан улыбался. Она прижалась к его шее, прикусила. Отдёрнулся Алан, схватился. «Ты чё творишь?». «Ну, ты же слов не понимаешь» – улыбчиво продолжала Диана прислоняться к шее. «Вообще то больно!».

– Мне тоже больно, когда моих слов не понимают. Когда лезут ко мне. – Тихо ругалась Диана.

– Не обижайся. – Всё же присосался к губам.

– Ты скотина, Алан. – Мямлила она. – Красивая скотина.

Все обиды между ними, как видите, забыты. Так просто. Так предсказуемо. Что ж у них? Любовь? Нет, для любви ещё рано.

Идя за руку вместе Диана и Алан, с ними шла Люси со стороны Дианы. Это некая проверка; будет ли Алан что-то испытывать к Люси, бывшей. Он не поворачивает головы в её сторону, смотрит в пол. Диана целует его в щеку; мило улыбнулся. Люси смотрела на него, но нет, своим как всегда врождённым безразличием, с таким же лицом. В раздевалке Алан попрощался с друзьями, Диана с Люси, та наконец-то радостно улыбнулась. Диана неожиданно схватила за рукав куртки Эдда.

– Мы с тобой не общались давно. Приходи ко мне в пятницу, мы хотим посидеть дружеской компанией. Зови Рассела тоже.

– Ты… это… так быстро. Хорошо. Да. Я приду. – Посмотрел на Алана, тот радостно лыбился, это удивило. – Давайте, пока. – Обнял Диану, попрощался с Аланом.

– Ну, и кого ты собрала на пятницу? – Спросил спокойно Алан.

– Люси, Кайлу, Молли, Даниила, Эдда, Рассела… Дарья прийти должна. Странно, почему ты не ревнуешь меня к Эдварду, раньше ревновал.

– Что я должен подумать, когда ты к нему уходила домой, одна? – Нахмурил брови.

– То есть ты мне не доверял? И ты думал, что я ходила к Эдду домой, чтобы с ним… – Ударила его по боку сумкой. – Ну ты сволочь.

– Спокойно. А что ещё я должен подумать, а если бы я уходил так домой к левой девушке.

– Ты в курсе, Эдвард мой друг, это не левый парень, которого я недавно узнала. С ним я знакома почти три года.

– А чё тогда с ним не встречаешься?

Думала ударить по его лицу, вместо этого, поцеловала шепнув: «Я тебя выбрала, я с тобой».

На улице разразилась метель, колючая. Дальше десяти метров ничего не видно. Обнявшись, шла наша пара до дома Дианы. Жалко отпускать Алана домой в такую пургу, подумала, решила пустить. Раздевшись, он сразу пошёл к холодильнику; не ел в школе, не сдавал денег на обеды, отец наверно не знал, что в школе есть «обеды». «Вкусно?» – спросила Диана, сидящая напротив Алана, чавкающего большой бутерброд. Кивнул.

Примерно через пол часа в дом зашла мама. Увидела у Дианы в комнате, лежащих в обнимку пару. Прикрыла дверь; на скрип Алан повернул голову. «Это мама не бойся» – успокоила Диана.

Провалялись часа три, Диана в дрёме, толкнула Алана, он спал, тихо, безмятежно. Укрыла его пледом. Не будила, спокойно прошла на кухню, где мама готовила. Сидя за столом протёрла лицо руками. Подошла мать.

– Даже не предупредила, что у нас дома гости. Я, конечно, не против, но хотя бы оповестила. – Строго говорила мама.

– Просто, мы задремали, на улице творилось не пойми, что. И у Алана дома творится тоже не пойми, что.

– Прости, что? – Мама не знала про отцовский хомут Алана.

– Я тебе не говорила. У Алана пьёт отец, сильно пьёт. Пропивает зарплату, все деньги. Ты бы видела в каком состоянии у них дом.

– Ужас какой. Видишь какие отцы бывают!

– Мам, не надо, прошу!

Диана ушла назад в комнату, Алан крепко спал. За письменным столом делала домашнюю работу, двойную работу делала по алгебре за Алана. Пыталась подстраиваться под его корявый почерк, что-то похожее получалось. Посматривала на умное, как казалось, спящее его лицо. Писала в тетради. Выключила ночник, легла к нему. Так они спали. Диана встретила луну, звезды в ночном небе, смотря в окно. Он не храпел, медленно дышал в шею.

Странно, яркие звёзды и луну сейчас наблюдали: Кайла, Рассел, Эдвард, Нина. Яркий свет заманчив, окунувшись в мысли, закрывая глаза, погружаясь в грёзы.

Глава 2

1

О чём можно думать в 06:03 утра? Какие мысли приходят так рано? Люди что больны душевно ото сна восстав примутся думать о себе, въедаясь клыками змеиных мыслей. Это Рассел, он встаёт, он думает. Вчера встал в пять утра, разбудил странный сон. Приснилось: в темноте, один, он шёл по дороге, скорее были рельсы. В темноте под светом фар, протягивает руку Диана, крича: «Рассел! Давай мне руку. Ты же не можешь так, просто так взять и уйти!». Лицо её бледное, унылое. Не подал руки, ушёл в темноту. «Боже, так и будет?» – задавал во сне вопрос. И во тьме он чувствовал лёгкость, забвение, его никто не держит, никому не нужен. Шёл в темноту и так далее.

Рассел сидит на краю кровати, взявшись за волосы. Синяки на лице с каждым днём пропадали, но шрам на левом ребре даёт знать каждый раз, когда заходит в душ или мыться. Как такое забыть? Переживать? На улице не так уж темно, видно предметы. В комнате темнее из-за штор.

– Ты опять не спишь? – Глядит через щель двери в комнату Рассела, его мама. – У тебя бессонница?

– Мам, всё хорошо. – Смотрит в пол.

– Точно всё хорошо? Скажи честно, от куда эти синяки.

– Я упал.

– Тебя обидели? – Мама подсела к Расселу – Егор сказал, ты пришёл пьяным. Тебя избили? Кто?

– Я же сказал: упал!

– Так нельзя упасть. – Гладит по спине сына. – Кто это сделал? Кто они? Ты видел их? – Началась паранойя, как и любая другая мать, хочет защитить своего ребёнка.

– Мам, прекрати! – Воскликнул Рассел.

– Хорошо, хорошо, я прекращу. Я уйду. Я узнаю кто это сделал, найду.

– Пожалуйста… мам. – Взглядом проводил мать до двери. Та ушла, осторожно прикрыв дверь комнаты.

Который раз мама спрашивает у Рассела откуда синяки. Каждый божий день спрашивает. И чтобы она сделала? Мне интересно. А Рассел крепкий, не расскажет никому. Сегодня решился пойти в школу, посмотреть на лица людей, обидевших его. К семи часам оделся, собрал предметы, решил не надевать школьную форму; пошёл в толстовке, тёмных джинсах, когда-то в них ходил с Ниной под руку – задумался сильно он. Надел куртку, зимние ботинки. Медленно одевался, точно в последний раз. С выдохом захлопнул дверь; на улице мороз.

Под ногами хрустит снег, приятно слушать «Слушал бы я вечно!» – мечтал Рассел. Путь его проложен к дому Эдда, тяжёлый будет разговор, а как представишь, что начнётся! Ничего не представлял, с каменным лицом три раза стукнул в дверь. Никто не открывал минут 6, послышались шорохи. Эдвард, распахнув дверь, потирал сонные глаза, улыбнулся, свёл брови, не понимал. Поправлял свитер, видать одел что под руку попалось.

– Рассел? Ты чего?

– Не знаю. Решил сёдне пойти в школу.

– Сколько тебя не было? – Эдд зевнул. – Недели две?

– Помню, как стоял здесь, извинялся. Говорил, что друг не бросит. Сколько у нас было ссор? Я прощал тебя, ты меня.

– Знаю, что случилось с тобой в «Раю». Вся школа знает. Иии прости меня, теперь ты прости. – Улыбнулся Эдд, Рассел тоже. – Мир?

– Мир!

На быстрой ноте друзья помирились. «А кто не ссорится? Если вы с другом никогда не ссорились, то он вам не друг и никогда им не был. Запомни это!»

Рассел ждал на диване гостиной, пока Эдд оденется и выйдет. Мимо прошла его мама: «Здравствуй Рассел» – улыбчиво поздоровалась. «Здравствуйте, тётя Зои» – подхватил улыбку Рассел. Смотрел на настенные часы, тикали медленно, слышал на себе этот «тик», смешалось с биением сердца, с дыханием. «Пошли!» – прервал волнение Эдвард.

– Ты ничего не ел! – Заметила тётя Зои у входа Эдда.

– Я в школе поем, на второй перемене поем. – Отмахивался Эдд.

– Возьми мелочь, вот, рублей 30. – Протягивает сыну деньги, целуя в лоб. Увидав такое, тупая игла зависти прильнула Расселу около сердца, его даже пошатнуло вправо.

Идя по снежной дороге, остановились у дома Рассела. Эдд смотрел в телефон, печатал, тяжело вздохнул.

– Ждём Диану с Аланом, просили подождать. – Сказал он.

– Круто, вспомнился один день, тогда ещё меня Диана свела с Ниной. Не будь того дня, не было бы у меня фингала под глазом. – Бесился Рассел. – А знаешь, это самое, что ещё? Не познакомились бы мы с Ниной через Диану, не было бы точно.

– Не надо никого винить, это случилось бы всё равно. – Успокаивал Эдд, взявшись за плечо Рассела, тот оттолкнул.

– От куда ты знаешь?! Ты знаешь, что я чувствовал тогда? Что чувствую каждый день? А-а-а? Ничего! Ничего я не чувствую. – В душе Рассел хотел, чтобы его поняли, хотел рассказать. Боялся гнетущего непонимания, хотел найти причины, которых нет, причина одна – он сам. – Прости, не знаю, что нашло.

Приближающаяся с улыбкой Диана с Аланом, веселья Расселу не придавали; побоялся показываться им на глаза с еле заметным фингалом под правым глазом, боялся смотреть в глаза. Мог посмотреть секунды две, потом опустить глаза на свои ботинки.

– Привет. – Обратилась Диана к Расселу; не заметил, как поздоровалась с Эдом. Алан подошёл улыбчиво протягивая руку. – Пока не забыла. Рассел приходи в пятницу ко мне домой. Будет некий дружеский круг, ну или что-то подобное.

Не зная сам почему, Рассел улыбнулся, захотел идти в школу и обнять Диану, сказал сквозь мысли:

– Да, я приду.

У ворот школы стояла шайка, среди них главарь – Хантер. Рассел помнил, знал, слышал всё, понимал. Он не хотел идти, показываться на глаза, ему. Это не трусость, скорее боль; вспоминать всегда больно, особенно такие ядовитые воспоминания, хотелось забыть, забыться полностью, начать сначала, но нет – такой супер способности господь не даровал.

Хантер лично поздоровался с Эдвардом, Аланом, подошёл к Расселу. Поганое лицо у Хантера – ноль эмоций. Поздоровался с Расселом, как ни в чём не бывало. «Что это! Он ничего не помнит, как бил меня?! Или что, а я помню, каждое слово. Он не смеётся, не шутит, шути Хантер, пожалуйста, будь как обычно. Он не грустит, не стыдится, как будто ничего не было. Да что с тобой?!» – задумался Рассел, взяв в руки предложенную Хантером сигарету, иностранную, видать Курт нашёл.

Одиноко Рассел курил сигарету, отстранился от людей, обидевших, унизивших его. Рядом мёрзла Диана. Стеснялась говорить.

– Ты хотела что-то спросить? – Не выдержал Рассел.

– Нет. Просто, я слышала всё что наговорили про тебя за эти недели. Не знаешь кому верить.

– А ты не верь, зачем забивать голову всякими посторонними слухами, даже если они правдивы. Не надо их слушать.

– Хороший совет. Хотела спросить вот что: Хантера все боятся, считают каким-то главным, но как при таком росте можно заслужить уважение среди таких высоких парней?

– В 14 лет его посадили в детскую колонию строгого режима; зверски изуродовал мужчину до полу смерти. Никто не знает, как у него получилось. Просидел всего два года. Отец со связями помог. И с 16-ти лет стал улучшать свой бой. И при таком росте побеждает даже двухметровых парней. Это страх, все боятся связываться с ним, но рады такому сильному другу. Вот вся его история. – Рассел выбросил окурок за забор, Диана подошла ближе шептала.

– Ты же знаешь про Нину и Курта?

– Ты с ума сошла, если услышит…

– Не услышит. Он знает?

– Не-е, если узнает то не посмотрит, типа, на деньги Курта. Мне кажется он его убьёт.

– Но, если его все боятся, так почему не говорят? Скорее всего убьёт он здесь каждого, кто скрывал долгое время.

– Я не боюсь, теперь не боюсь. После всего. – Ухмыльнулся Рассел, ушёл вместе с Эдом в школу.

2

Елена Юрьевна звонила Расселу лично вчера, попросив прощения, сказав, что ему было плохо все недели. Она не верила, настроена слышать всё сказанное. «Учителя должны выслушивать каждого школьника, принимать его речь, ложную тоже. Некоторые отказываются слушать лживые доносы, ругая, ссорясь с учениками, родителями, но оно надо? Порой лучше промолчать, если беда не велика, но если велика, то пожалуйста, будьте справедливы».

Сидя за столом, записывала в документы важные цифры, Елена Юрьевна ждала Рассела, мысленно проговаривая свою речь, её так учили на педагогике. Дверь в пустой кабинет открылась. Кровь хлынула к её лбу. Бегло взглянула ко входу на Эдда и Рассела.

– Эдвард, можешь выйти, мы с Расселом поговорим. – Попросила Елена Юрьевна вставая из-за стола. Эдд вздыхая вышел прочь.

Боялся Рассел. Взгляда этого. Гнёта речей от Елены Юрьевны. Она не строгая, если её не вывести из контроля, но сейчас она под контролем, настроена на позитив. Маленькая улыбка скользнула у ней на лице, строгий взгляд пропал.

– Я звонила твоей маме вчера, перед тобой, она сказала, что ты изменился. Мы с ней долго беседовали на эту тему.

– Вы об этом хотели поговорить? – Перебил Рассел.

– Нет, не об этом. – Присела на край стула. – Вы, наверное, думайте, что учителя не в курсе событий или слухов, которые ходят по школе. Мы знаем, Рассел. Я терпела, когда гнобили Кайлу, терпела, когда обижали Алана в шестом классе, но теперь. Это перешло все границы дозволенного. – Подходила к Расселу с большой силой. – Скажи мне. Кто поднял на тебя руку?

– Эт… не… – Растерялся Рассел.

– Ты понимаешь, это уже уголовное дело. – Он потупил голову вниз, молча краснея. – Я понимаю насколько это тяжко, говорить такое мне, сдавать друзей. Но, Рассел, если ты скажешь мне сейчас, то никто не узнает, что это сказал ты. И можешь быть уверен на защиту, на мою личную защиту. Прошу… – Елена Юрьевна отвела взгляд к окну, мотая головой. – В школьные годы мне угрожал одноклассник за то, что я не дала ему денег. Учительница видела, как он ко мне обращается, но ничего не сделала, молча посматривала, писала что-то. Я молилась, чтобы она сказала хоть что-то, но нет. Он продолжал угрожать и за меня вступился один мальчик, старше на год. Дай Бог ему здоровья. – Поглядела на краснеющего Рассела, державшего руки за спиной. – Я всегда помогу, приду на помощь, если потребуется. Если вдруг у тебя хватит смелости сказать мне лично, кто так с тобой сделал, то приходи, я пойму.

Рассел молча ушёл, запинаясь о край двери, хлопнул ей. В голове творился ураган мыслей: «Почему я не сказал? Почему она спросила? Какую помощь она имела ввиду? Как она узнала? Что мама ей рассказала?». Эдварда не видно в коридоре. Задумавшись, столкнулся с девочкой. Лицо совершенно незнакомое, но по каре, догадался, что только сейчас бок о бок столкнулся с Ниной. Она покрасила волосы в светло русый цвет, накрасила глаза, губы. «Изви…» – сказала она, передумав, гордо пошла дальше.

Эдд на втором этаже у кабинета физики на тёплом от батареи полу. С ним беседовали Диана и Люси. Они совмещали два противоположных человека: Диана весёлое, Люси грустное (безразличное, я б сказал). «А как говорится: «Противоположности сближаются», это закон основанный на физике, действует всегда».

– То есть ты говоришь… что никогда не целовался в засос с девушкой? – Спросила Люси, без эмоций, как всегда.

– Нет. – Посмеивался Эдд.

– А тебе сколько лет, мальчик? – Докапывалась Люси.

– Шестнадцать.

– Офигеть, и когда ты собираешься найти себе девушку? Сколько у тебя было девушек?

– Пять, если не ошибаюсь. – Вмешалась Диана.

– Теперь твой статус: бабник. У Алана было семь. Без обид, Диан, Алан считается бабником. И ты хочешь сказать, что у тебя ни разу не было настолько близких отношений с девушками?

– Нет, не было. – Посмеялся Эдд с ямочками на щеках.

– Так что же ты с ними делал, мне интересно. – Смотрела Люси в голубую радужку его глаз.

– Мы гуляли, иногда за руку. Обнимались, что ещё… целовались.

– Прости, мы до тебя докопались. Это Люси поспорила со мной в том, что ты никогда не… не был в тесных отношениях с девушками. – Извинялась Диана. – С тебя булка в столовой и чай. – Обращалась к, закатывающей глаза, Люси.

– Ладно, прости Эдд. И это хорошо. Ты настоящий мужчина, а не, как говорит Кайла: «Козлы». – Люси наконец-то весело улыбнулась, хлопнув по груди Эдда, добавила: «До встречи». Ушли.

Разговор был не из приятных, но поднял настроение Эдду, и он не лгал ни слово. Алан потеплел к каждому другу Дианы, парень это или девушка. «Эдд спокойно мог переписываться со мной часами на пролёт, спрашивая «как дела» или «что делаешь». Нравилось делать, доставляло удовольствие, но с каждым написанным словом у него разрастались чувства… какие? А догадайтесь сами!»

Эдд там же на полу около скамьи, туда сели двое, краем глаза заметил.

– Привет, Эдди.

Он повернул голову. Кайла изменилась, всего за день превратилась в нечто доброе, по улыбке, глазам заметнее. Внешне ничуть не изменилась, всё такая же красавица. А вот душа делала рывки каждый день, меняя отношение на вещи, людей.

«И что вам всем от меня нужно. – Думал Эдд, улыбаясь. – День сегодня такой что ли?»

– Привет. – Ответил Эдвард, Дарья помахала рукой. Кайла протянула руки, чтоб обнять Эдда, застыла. Он потянулся навстречу – дал себя обнять. – Как жизнь, как день?

– Хорошо, Эдди. Диана позвала нас в пятницу к себе, она тебе говорила?

– Да.

– Очень странно. У Дианы дома. Интересно, что же там будет!

– Алкоголь, друзья, музыка. – Весело Эдду.

– В общем, как обычно. Мы такое обычно устраивали у меня дома. Почему-то ты не приходил. – Вспомнила Кайла.

– Ты меня звала, разве?

– Да и ты кажись пришёл один раз. В рубашке, черных джинсах. Я расстегнула тебе пуговицу у шеи, сказала: «Расслабься», но ты застегнул её обратно, сказав: «А я и не напрягался». Почему-то мне было смешно из-за этой тупой шутки, тогда первый раз увидела, как ты танцуешь. С чего тебя так разнесло?

– Хантер, помню, дал первый раз попробовать водку, после двух рюмок, шла хорошо. – Эдд следил за Кайлой, взгляд поразителен, понимал её чувства к нему. Она б сказала это сотню и тысячу раз, при Дарье, при всех. Знала, что Эдд промолчит, в крайнем случае уйдёт, не ответит взаимностью. – То, что ты говорила мне на лавке у твоего дома в ту ночь, это чистая правда или последствие алкоголя?

– Второе. – Улыбчиво врала Кайла. «В душе любила Эдда, всем сердцем любила его, такое было раз с самолюбивым Куртом». – А если бы я сказала первое, что тогда? – Дарья пристально смотрела на него, знала всё, подруги часто делятся секретами. – Ты бы предложил мне встречаться? Ну, давай, зай. – Послышался стервозный тон. – Или я не заслуживаю такого…

– Сначала поговорил бы с тобой, узнал тебя получше, может погуляли б. – «Ну, давай придумай что ни будь!» – ругал себя мысленно. – И вот когда ты изменишься тогда я и предложу тебе встречаться.

– Я… – Прервал Кайлу школьный звонок, зашли в кабинет математики, на любимый предмет Алана – алгебру.

3

От урока прошло минут 10, Рассел подошёл к тому времени на своё место. Отвёрнутый к доске учитель объяснял новый материал, незаметно проскочил опоздавший Рассел. Эдвард учуял сильный запах сигарет, при каждом его выдохе. Учитель продиктовал оценки вчерашней самостоятельной работы. Диана не поняла за что получила 3, а Кайла вдруг написала на 4. Нина единственная из класса написала работу на 5. «Ну, да, конечно, а чем ещё заниматься, сидя дома одной целыми днями? – Завистливые мысли не дали покоя Диане. – И что я в ней нашла? Было же всё хорошо. Сделала свой выбор. Молодец. Похлопаю в ладоши. Диана, соберись, нашла из-за чего себя накручивать!»