Текст книги "Начало 21 века (СИ)"

Автор книги: Кирилл Макаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Тебе нравиться Диана? Просто хочу узнать, ты вчера так вступился за неё на физкультуре.

– А тебе то что, дружок? – Вздохнул Алан.

– Я никому не скажу, да здесь все свои, если что. – Заметил Эдд недоверчивость Алана к окружающим, не приятна ему тема.

– Да, ты втюрился в неё? – Влез Рассел.

– Не сказать, что втюрился, – Продолжал Алан, – но в ней что-то есть. Я видел, как она смотрела на меня, этот взгляд, что вот-вот меня разденет. Она продолжала улыбаться, когда Курт передал записку Альбине.

– Это ты написал её? – Перебил Эдд.

– Нет, Курт, но идея была моя.

Не знал, что написать Диане. Пальцы не слушались. Набирал маленькое сообщение с минуты три, написал: «Диана, ты ему не нравишься(…». А что он должен написать ещё? «Отдать в руки этому извращенцу?» – думал Эдд.

Диана прочитала. Не совсем расстроилась, радость наполовину с грустью, да и не из кого. Током пронеслось секундное уныние. Она, наконец, отвлеклась от телефона, посматривала на Нину. Она с большой улыбкой рассказывала про Рассела, он ей всё-таки понравился, пойдёт с ним гулять, возможно, у неё появится парень. Диана лишь глядела, не слушала.

4

«Настроение упало, а ещё бы… из-за такой новости. Но что поделать? Печалится? Плакать? А было бы из-за кого… Ах… девочки…» Уставилась то на Нину, то на голые стены. Быстро проходят перемены, но эта прошла всех быстрей. Как обычно, кто-то, опаздывая, заходил в класс, кто-то вовремя. Диана в этот раз опаздывала, села с Альбиной. Положила руки на парту, легла на них – не хотела ничего слышать, видеть. Соседка по парте толкнула Диану:

– Подруга, он тебя сейчас заметит!

Она выпрямилась, списывала примеры, ошибка за ошибкой следовал каждый пример. Не о том ты думаешь, Диана. «Урок я не запомнила в плане нового материала, а хотя ЕГЭ придётся сдавать, попадётся всё, а ты только учи, но не сходи с ума. Слышать учителя тоже не хотелось, вечные лекции о том, как решаются пределы и бесконечная убывающая прогрессия, и что они связаны, не очень весело». Урок пролетел над головой. Диана подошла к Эдду незамедлительно, железно схватив его за руку у входа.

– Он точно это сказал? – Безумно спросила она, оглядываясь по сторонам.

– Точно. – Эдд хотел быстро уйти.

– А ты можешь сказать ему про меня, ну там свести, я не знаю. Просто, ты же хорошо с ним общаешься, попробуй, ты же мне друг.

– Хорошо. – Эдд улыбнулся.

Он не хотел этого делать, сам не знал почему. «Ему не хотелось «отпускать меня», видеть, как я буду с Аланом…»

Эдд не подходил к нему, ничего не спросил, ничего не делал. Он то и дело выходил в пожарный коридор, тщательно закрывавшийся, это отличное место для курения в самой школе. Рассел каким-то образом, год назад сумел открыть дверь в этот старый, пустой коридор. С тех пор он там торчит почти каждую перемену.

– Я точно видел… как ты курил в «Раю», – махал указательным пальцем Рассел с сигаретой в губах.

– Да, я курю, но когда пьяный. – Заверил Эдвард, послышалось, вошли в коридор. Это Хантер, Алан, Саймон, Равиль.

– Эдд! – Заметил громко Хантер, – я опять слышал сейчас про тебя и алкоголь! – Подошёл к Эдду и слабо ударил по груди, – да что ты не кипишуй. Я не в обиде на тебя, а вот на этого говнюка, да… – посмотрел на Рассела, – что ты думаешь, мне сестра уже всё рассказала, про тебя.

– Я не… – замямлил Рассел.

– Не бойся, – продолжил Хантер, – этой стерве уже давно надо было найти кого-нибудь, ну, а ты в полнее подойдёшь. И не смей её трогать, если ей что-то не понравиться, то пеняй на себя. Я уже хотел было её с Аланом свести, но у нашего бабника, уже другая подружка.

– Да что вы, я не собираюсь с ней… – отозвался Алан. Ему передали сигарету, он вскоре закурил.

– Да брось, – продолжал Хантер, – когда это Алан пропускал юбки?

– Никогда… – сказал Саймон, выхватил у Алана сигарету, – или ты пропустишь её? А-а-а?

– Не пропущу, – Алан заулыбался своей пошлой улыбкой.

Какого Эдварду стоять и слушать всё? Ему в какой-то степени обидно или грустно, странное чувство. Диана писала ему, так много, телефон вибрировал каждые полминуты, поэтому пришлось его отключить. В коридоре сильно пахло табачным дымом. Он не мог дышать. Закрыл лицо свитером, чтобы ни чувствовать застой. Парни долго болтали на тему Дианы и Нины, они в центре обсуждения. Алан говорил, где хочет потрогать Диану, а Рассел, где хочет потрогать Нину. Хантер смеялся.

– Так, я вспомнил, зачем я пришёл к вам, – Хантер пригляделся на Эдда и Рассела, – мы сёдне собираемся бухать в красной заброшке. Поэтому, мы складываемся, сколько сможете сдать? Деньги мне.

– У меня 100, – живо ответил Рассел.

Эдд покопался в карманах брюк и нащупал 250 рублей бумажками, деньги даны мамой на обеды в школе. Делал вид, что ищет деньги. Думал, как поступить: уйти домой и сдать на обеды или пойти с ними и напиться.

– У меня 250, – сказал Эдд, протягивая Хантеру деньги.

– Ну, вот и славно! – Хантер ухмыльнулся, – после школы ждём вас на новой площадке, – похлопал Эдда и Рассела по плечу.

Парни ушли. Эдд ушёл вслед за ними (не мог выдержать этот застой). Рассел остался в коридоре. Эдвард зашёл в кабинет географии; сел на своё место. В классе сидели Нина и Диана. Обе подошли к Эдду с разными вопросами.

– Где Рассел? – спросила Нина.

– Ты поговорил с Аланом? – Спросила Диана.

– Рассел остался в коридоре, я не говорил с Аланом.

– Почему ты с ним не говорил? – Странная Диана, казалось, она в ярости.

– А ты знаешь, что он о тебе думает?

– Нет… – Голос Дианы изменился на добродушный, – а он говорил? Про меня?

– Да, много чего говорил, – достал телефон, глядя, сколько времени, увидел около 30-ти сообщений от Дианы, – ты так много написала мне?!

– Так почему ты не сказал ему про меня?

– Я не знаю, всё очень сложно, – Эдд улыбнулся искренне и мило, так красиво. Диана повторила улыбку.

– Хорошо не буду тебя ввязывать к этому Алану, а с ним я как-нибудь сама разберусь… как-нибудь… – она смеялась, он смеялся вместе с ней. Это и было нужно в эту самую минуту, а точнее – всегда.

«Интернет всё же захватывает разумы людей, отрезая от реальности, не давая поговорить вживую». Диана и Нина сидели в соц-сетях, переписываясь с Аланом и Расселом. Эдд сидел за партой, смотрел на Диану, на её красивые волосы, на красивые голубые кончики волос, особенные, неповторимые и они у неё. Она поглядывала на Эдда серьёзным взглядом, а он на неё, облокотившись на кисть руки. «Улыбки, особенно у нас, особенные, дружеские, а так никто не улыбался больше».

Зазвенел звонок. Легко, беззвучно зашёл учитель. «Старая женщина, самый старый учитель в школе. Она ещё голосисто ругает учеников за плохое поведение. Часто говорит не по теме урока. Ничего нового, ничего интересного, всё монотонное и депрессивное».

Диана чувствовала себя так же. По большей части она не хотела учиться, а только начало года! Мотивации нет, да и вряд ли появится в течение года. А кто в этом виноват? Никто не виноват. Звонок прекратил урок на недосказанной фразе учительницы. Про домашнее задание тем более никто не вспоминал, быстро вышли из класса.

Оставшийся учебный день Эдд вместе с Расселом прошлялись либо в пожарном коридоре, либо «умирая» на уроке. День скучный, учебный. Прошёл последний урок, дети радовались, желая попасть домой, но некоторые дети понимали: ещё эта длинная дорога домой. Диана обняла Эдда на прощание, он обнял сильнее. Нина обняла Рассела, попрощались.

Эдд первым вышел на улицу, пока Рассел завязывал шнурки на кроссовках, шнурки эти легко могли развязаться, поэтому затягивать их нужно со всей силы. На небе плотные тучи. Солнца нет. Дул сильный холодный ветер, да так, что протяжный, громкий шелест листвы сменялся на треск, хруст стволов и веток. «Такая погода свела бы на минимум настроение любого нормального человека».

5

Шли на новую школьную площадку, «…хотя её построили лет десять назад, но принято называть «новой». Она находилась в десяти метров от школы, где стояли школьные автобусы». На новой площадке, на полу облезлых турниках, сидели: Хантер, Саймон, Равиль, Алан, Курт, Дмитрий. Эдд с Расселом подошли, поздоровались с теми, кого видели в первый раз.

– Так, – начал Хантер, – я вместе с Димоном пойдём в миник, нам там продадут бухло, а вы все пойдёте в заброшку, – он подошёл к Эдду и Расселу, – что вам покупать? Мы-то решили.

– Мне Garage, – отрезал Рассел.

– А мне что хочешь, можешь даже водки, – не долго думая, ответил Эдд. Грусть видна на лице.

– Воу, воу, поосторожней… что-то случилось? – Хантер спросил искренне без шуток, без намёков. Эдд никогда не слышал такого от Хантера, – ладно, потом расскажешь.

Двое пошли в миник, остальные на знаменитую красную заброшку, куда приходил своего рода всякий «сброд». Эдд уставился на старое здание, красное и ужасное на вид, окруженное лысыми кустами, невысокими деревьями. Оно манило, туда хотелось зайти, посмотреть на город с высоты. Снаружи слышались крики, вопли, доносившиеся из здания. Пошли на второй этаж. Там их «обычное» место; постоянно пили там. Эдд вспоминал, как первый раз напился в этом месте, плохие воспоминания. К ним подошли парни, здесь давно шастались. Эдд узнал некоторых, но не поздоровался с ними. Рассел стоял рядом с Эдом. Алан с Куртом, а Саймон и Равиль стояли с пятью пришедшими парнями.

– Я кстати не узнал Курта, – присматривался Рассел, – когда они сидели на новой.

– Да, я тоже, – ответил Эдд, разглядывая Курта с ног до головы. Курт заметил, – спорим, что его новая куртка стоит 30 тыщ…

Курт и Алан подошли к Эдду и Расселу. Рассел переписывался в телефоне, Эдд смотрел удивлённо на Курта.

– Это же сам Эдвард Кучеров, – улыбнулся Курт.

– Я тоже рад тебя видеть, – Эдд облокотился на обшарпанную стену, засунув руки в карманы, – хотя мы с тобой виделись, минуты две назад.

– Да, – Курт поправлял свои светлые волосы, иногда развалившиеся от ветра, – как жизнь? Всё так же хороша?

– Нашёл, что спросить, – посмеялся Алан.

– Я всё не понимаю, – продолжал Эдд, – у тебя, да и у твоих родителей столько денег, а ты учишься в Александрове, и живёшь здесь, просто хотел спросить.

– Это хороший вопрос, – Курт насторожился. Его брови тёмные густые, точно, как у Эдда. Курт часто делал мимику бровями, как раз сейчас он сделал милое личико, – мне задавали его много раз, именно те, кто первым делом смотрит на деньги.

– Да брось, думаешь мне нужны деньги? – настаивал Эдд, он повернул голову в сторону, помотал, – Ты думаешь меня интересуют твои деньги? Я конечно всё понимаю, но если бы ты знал: я плевать хотел на твои деньги.

– Миром правят деньги, – серьёзно сказал Курт, его вечно сопутствующая фраза, – сейчас 21-й век! Можно купить всё: здоровье, людей, любовь, славу.

– Тогда почему ты здесь, а не в Москве, например, и не в кругу элитных детей олигархов?

– А может мне нравиться, может это… моя жизнь.

«Жизнь? Ага, сейчас! – задумался Эдд, – У него есть всё, будь моя воля и столько денег, то уехал бы от сюда, не понимаю, хоть убейте! Курт! Выпендрёжник, зачем он гуляет с нами? Зачем ему это? Может у него проблемы? Может его наказали? Заставили жить здесь среди бедных… да, ладно, чушь какая-то» Он задавался вопросами, не догадывался о его сущности.

«Курт очень умный, это правда, нет, он хитрый, очень. У него был выбор: поехать в Москву или остаться в Александрове. Курт знал, что нет власти в Москве, там не над кем властвовать, там не купишь внимание или друзей за маленькие деньги. Вот в Александрове это прокатило, здесь полно людей, которые будут гулять, дружить с тобой из-за денег. Такими людьми в особенности стали: Алан, Хантер, им только и нужен богатенький друг с тачкой в руке и пятью тысячами в кармане».

– А можно такой, это самое, маленький вопрос? – Интересовался Рассел, показал на пальцах, какой маленький вопрос.

– Ну, давай, – тяжело вздыхая, разрешил Курт.

– Сколько денег ты потратил на Кайлу?

– Много, – Курт пошло посмеялся, оскалив зубы, – я серьёзно! Она высосала из меня столько денег.

– Ну, она высосала тебе кое-что тоже… – добавил Алан, гордо стоял на двух ногах.

– Да, Кайла извращенка и все это знают, – продолжал Курт, – но вот в чём дело. Она никогда не переспит, ни с кем, никогда, но вот за деньги, она готова дать. Как такие девушки называются? Правильно! Вот вся ваша Кайла.

Прошёл эхом хруст веток у входа, бряканье стеклянных бутылок. Хантер и Дима пришли. У каждого по два больших пакета с алкоголем, казалось, там есть всё. Всё кроме закуски.

– Налетайте! – обрадовал Хантер, почёсывая нос, – Марк? Дружище. Не знал, что встречу тебя здесь.

– Я тоже, – поздоровался Марк, его взгляд переехал на Эдда, – Привет, Эдд, – идя, да так, что хруст склянок, валявшихся на полу, слышан за ним, – давно тебя не видел здесь.

«Марк знаком с Эддом с малых лет, с тех пор, когда гуляли во дворе. Он живёт недалеко от его дома. Он ненавидел Марка, его образ жизни противен. Марк всегда говорил неуверенно, запуганно, резко осматривался по сторонам. По худому лицу и фигуре ты не спутаешь Марка ни с кем».

– А я тебя вообще не видел, – безразлично ответил Эдд, – да, и думаешь, мне есть дело до тебя?

– Не надо, – Марк посмотрел в глаза Эдду своими чернящими глазами, хотел сказать: «не сейчас».

– Ты знаешь, что стало с Ниной после того, как ты ей продал свой товар? – Говорили тихо, чтоб Хантер ничего не услышал.

– Я слышал.

– И это всё, что ты хочешь сказать? Всё, что ты думаешь?… Ха, а ты не изменился: ищешь на ком наживиться.

– Она меня сама попросила, – отговаривался Марк, – она хотела этого. И…

– И ты ей жизнь сломал.

– Она знает?

– Нет, – Эдд усмехнулся, – думаешь, ей лучше станет? Нет, это сделает только хуже. Когда она узнает… думаю ты будешь первым подозреваемым. – Он прошёл мимо Марка к Хантеру.

У окна собрались все, начали расхватывать алкоголь, Эдду досталось пиво. Спокойно взял полторашку, медленно открыл, услышал протяжное шипение, подставил ко рту. Жадно начал пить. Пил много, без остановки, выпил одну третью бутылки. Хантер увидел, похлопал его по спине. «Молодчик!» – выставил Хантер.

Эдд слышал пение птиц, оно приятное, он остался бы здесь жить, только слушать этих птиц вечно. Теплый ветер подул через разбитое окно. Луч солнца облокотился на плечо Эдда. Чувствовал приятное тепло… на плече… ему легко. И это не опьянение.

Хантер позвал Марка, куривший с незнакомыми парнями. Лицо Марка безразличное, как будто основная цель: пережить этот день и встретить новый.

– Слушай, – тихо буркнул Хантер, – у тебя же ещё осталось?

– Быть может.

– Сколько?

– Четыре косаря.

– Сколько? – Хантер почесал голову, – Ты знаешь, что я могу найти и подешевле!

– Удачи, – Марк не подкупно уходил прочь.

– Так… слушай… – Хантер передумал, волновался в выборе. Притопывал одной ногой, – стой… давай…

– Вперёд деньги, – Марк улыбнулся лестно, специально назло Хантеру.

– Курт!

– Что тебе надобно? – Повернулся Курт. Его манера: пить больше всех; градус начал действовать, косился из стороны в сторону. – А тут ещё и этот… нарки… наркос… наркодиллер, язык сломаешь такое говорить. Выбрал бы лучше другую работу, ха! И много ты напродовал сегодня? А мне продашь?

Хантер пылко схватил за шею Курта, сказав при этом: «Не дури, парень, здесь много его дружков».

– А я не боюсь! – Громко выкрикнул Курт, услышали многие, – Тебе нужны деньги? – обращался к Марку, – Сколько? Может пять или десять? Бери, – засунул руку в карман, достал оттуда деньги, засунул их в передний карман куртки Марку, – сегодня я гуляю!

– Ну так где? – Возмутился Хантер.

Марк протянул маленький пакетик с травкой. Вскоре скрылся во внутреннем кармане чёрной, кожаной куртки Хантера.

Эдд смотрел в окно. Какой красивый вид. Какой красивый город. Всё красивое. И она красивая. «Боже, какая она красивая. Какая милая. Какая добрая. Почему она выбрала Алана? Чем он лучше меня? А чем я хуже него? Просто она влюбилась в его красивое личико, как же она многого не знает про него. Почему я сейчас думаю о ней? Почему именно она? А не Кайла, например, может быть она не такая… может она лучше… может она… Я запутался. Боже, какая всё-таки она красивая».

Солнце медленно скрывалось, холодный вечер не ждал. Много выпили на сегодня. Эдд много выпил. Тело хотело отдыха, а разум сна. По пьяному взгляду не видно конца выпитому алкоголю. Крутило, сжимало живот. Курт спал на одном дряхлом диване, лежавшим в углу грязной, нечистой комнаты. Рядом с ним сидел Алан, печатая что-то на телефоне. Из телефона доносился голос Дианы. Эдд слышал его; не показалось. Алан включал голосовые сообщения, что присылала Диана. Хантер соображал больше всех, язык не заплетался, как у некоторых.

– Эдд! – Сказал он громко, хотя тот стоял очень близко, – подойди, что случилось, расскажи мне. Ты никогда не пил так много, просто так.

«Хантер всегда добренький, когда выпьет, забывает прошлые обиды или так действовало только на Эдда…».

– Тебе правду рассказать? – Эдд хотел пошутить, не вышло, он едва мог сказать что-то умное или ироничное, – Думаю, да… Это всё… девушки.

– Ну, ты, конечно, нашёл из-за чего пить.

– У тебя есть девушка?

– Да.

– А вот у меня… нет.

– Так найди, сколько их вокруг, слушай, давай я тебе найду, уж я знаю, что искать.

– Мне не нужен… никто.

– Что? – Хантер задумался, в непонимании придерживал бутылку, – а кто нужен тогда тебе?

– Диана, – Эдд произнёс её имя нежно и легко.

– Так она же, вроде, с Аланом?

– Да, к огромному… сожалению.

Хантер запил водку пивом, глаза заблестели ещё больше, теперь он не отставал, по опьянению от Эдда. А он стоял, смотрел на закат. Он такой красивый. «Его больше никогда не будет. Он такой единственный и неповторимый» – думал.

Рассел общался с Саймоном и Равилем. От них слышался бесконечный смех, разные обсуждения Дианы и, в первую очередь, Нины. Эдд слышал всё. Обидно слушать, как его друг, обсуждает кого-то за спиной, точнее с Саймоном и Равилем. «Зачем он дружит с ними? Разве они лучше, чем я? Лучше? Или я хуже? Зачем мне такой друг? Это не друг…» – Эдд пошатываясь подходил к Расселу.

– Ну как тебе с ними? Друг?! – Эдд в неимоверной ярости.

– Чего? – Рассел не понимал, что происходит. Держа в руке Garage, Эдд стукнул по ней, бутылка упала и разбилась, – Ты больной, что ли?

– Это я такой? – Эдд тихо посмеивался, – А что ж ты своим дружкам, с которыми ты сейчас болтал, такого не говорил. А-а-а?!

– Ты пьян, иди, проспись, вон рядом с Куртом ляг. – Рассел, Саймон и Равиль громко засмеялись.

– Вот, как ты поступаешь с друзьями… с лучшими друзьями.

Рассел не слушал пьяные бредни, болтал с близнецами. Кучеров не знал, что делать, куда идти, а тем более с кем идти? Друзей, как таковых сейчас не было. Молча схватил бутылку, там больше половины выпито. Схватив портфель у окна, на нём сырые пятна, противно пах водкой. Оглянулся, ещё раз подумал, окончательно решил идти подальше от всех.

Он заплетался по улицам города. Фонари освещали путь. Возвращаться домой – нет смысла, потому что пообещал маме, прийти вовремя, а он не пришёл, опять, который раз. Брёл, пил, глоток за глотком, противный привкус, подталкивающий к тошноте и рвоте. Это всё, что нужно, чтобы успокоить страдание внутри, боль, она будет всегда, пока не признается.

Машины блестели навстречу идущему человеку. Он себя чувствовал им – обычным человеком, который не отличается от других, вечно ходит и делает всё «за компанию». Пришёл к дому. Стоял перед забором, выкинув бутылку в соседний чёрный участок, глядел в окна. Темно. «Видно спят» – подумал. На цыпочках прошёл через дверь забора, подошёл к крыльцу повернул и потянул ручку двери. Дверь заперта. Ключа от дома не дали. Вышел на газон, вглядываясь в окна, с надеждой обнаружить маму… Нет! Никого.

Присел на ступеньку крыльца, достал сигарету, завалялась недели две в портфеле. «Хорошо, что зажигалка осталась… от этого… Рассела…» – одновременно порадовался и погрустил Эдд. Новые затяжки получались реще и глубже. Смотрел вдаль, как мимо проезжавшие машины ослепляли глаза. Кайф – почувствовал он, блаженство, лучше любого наркотика. Не мог даже привстать. Разум опустел. Краем руки достал до звонка и позвонил.

Дверь открылась минут через десять, её открыла мама. Сидел к ней спиной.

– Мама, прости, – голос дрожал, он чуть ли не плакал.

– Пойдём в дом, – подняла сына, крепко держа его, не отпуская, не сейчас…

– Мама, прости… я… я…

Сняла с него почти всю пропахнувшую сигаретами и алкоголем одежду. Провела осторожно в комнату. Положила сына на кровать.

– Не говори ничего… папе… – еле неразвязно добавил.

– Хорошо.

Закрыл глаза. Мама вышла из комнаты, шла по коридору и всё же пошла обратно. Поправила ему одеяло, а затем поцеловала в лоб. Он не почувствовал это, видя, как сознание рисует перед ним бутылки и лицо Дианы.

Глава 3

1

Диана пришла домой уставшая, измученная, просидевшая семь уроков плюс элективный курс по профильной математике. Бросила тяжёлый рюкзак на пол и разлеглась на кровати. «За что… такие наказания!» – сказала вслух, казалось, и всем соседям тоже. Завибрировал телефон, куда приходило бесконечное количество сообщений. Одно важное сообщение, Диана всё-таки заметила, оно от Нины: «Мне страшно(… скоро идти с Расселом на свидание». Диана всячески успокаивала её, говоря, что это пустяки и скоро быстро пройдёт.

– Диан, ты поела? – Входя в комнату, сказала мама.

– Мам, почему ты вечно пытаешься меня накормить? Ты не видишь, что я и так толстая?

Из-за двери кто-то выглядывал, Диана заметила длинные белоснежные волосы.

– Привет, сестрёнка, – неожиданно сказала Виктория, выходя навстречу.

Диана побежала обнимать свою единственную сестру, долго не видели друг друга.

– Как ты здесь… – не договорила Диана, чувства переполняли.

– Сюрприз, – как на день рождении сказала мама, улыбаясь.

Вика долго не говорила, стояла, разглядывала дом. Диана крепко обнимала, не отпускала.

– Ты её такими темпами задушишь, – сказала мать.

Весь день проливался моросивший дождь, продолжался до сих пор. Всё продолжение дня для Нины неудачно. Сегодня её, как назло, спросили на русском, когда она впервые не подготовилась. Сегодня у неё порвалась юбка на перемене, самая любимая. Сегодня не пришёл Рассел в школу. Сегодня рано утром умер её джунгарский хомяк. У неё нет настроения, нет желания идти куда-то. В любой другой день, но только не сегодня. Писала Расселу, что не пойдёт… он обиделся… Она передумала, написала «пойду», Рассел передумал обижаться. Выбора нет, придётся идти.

Глядела на небольшой выбор одежды, рассматривала в чём пойти, переписываясь одновременно, то с Дианой, то с Расселом.

– Куда собралась в такую погоду? – Спросил злым тоном Хантер.

– Слушай, а тебе-то что, разве тебе было когда-то до меня дело?

– Опять начинаешь?!

– Нет… а не скажешь, что было со мной тогда… в ту самую ночь, когда я шла одна домой, когда от меня все отвернулись, ты же был там… ты знаешь, тебе рассказали, – губы дрожали, говоря всё.

– Нет, я не знаю, послушай, – он успокаивал, но со злостью получалось сложнее, – это всего лишь слухи! – повысил голос, взяв за плечи, смотрел в глаза. Она хотела плакать, – слушай, тебя никто не тронет. Я убью любого за тебя, ты слышишь?!

– Где ты был? Тогда, – смотрели друг другу в глаза. Хантер обнял Нину.

В мыслях пронеслись отрывки той ночи, секундные картинки и чувства. Холод, дождь, ветер, мокрые ноги: такое чувствовала Нина.

– Меня унижали, – продолжала она, моргая чаще, – ты слышал, что про меня говорили?

– Это…

– Ты слышал?!!! – она закричала, – это правда?

Хантер молчал, прикусывая нижнюю губу, отводил взгляд то на стену, то на потолок. Мотал головой, схватился одной рукой за голову.

– Нет, нет.

Она отвернулась, отвлёкшись телефоном. Шмыгала из-за слёз на глазах. Хантер ушёл, закрыв дверь в комнату Нины. Рукавом от водолазки, вытерев мокрые глаза, подошла к зеркалу, расчесывала короткие волосы, сильнее, сильнее. «Больше этого не случится, больше я никогда не буду такой, как они. Я решила, что больше этого не будет». «Нина рассуждала так, понимала внутри, происшедшее ночью. Она всегда думает, не проходит ни дня, чтобы не думала об этом». Расчесывала, всё глубже, впиваясь расческой в кожу, чувствовала боль в груди… Она ненавидела себя… эту жизнь, этот день.

Дождь продолжался. Спешил по дороге, видя своё отражение в луже, наступая, шлёпая по воде, не замечая, шёл Рассел. Ему не нравилась такая погода, он тоже не хотел идти, но сказав сразу Нине, его бы здесь не было. Он блуждал один, Эдд не брал трубку, конечно, после вчерашнего…

«Раньше все девушки для Рассела были одинаковы, встречался с ними только «для галочки», Нина разбудила в нём одно чувство, была предметом, которого не хочется обнять или поцеловать, а которого хочется любить». Зашел в цветочный магазин, но несчастный день взял своё: красных роз там нет, не рисковал, ушёл без цветов. По пути купил коробку конфет, самую дорогую.

2

Небо тёмное. За густыми тучами не видно солнце, красные, заходящие лучи немного проходили сквозь проблески, но на секунд 20 не меньше. В «летнем саду», так называли самый большой парк в Александрове, под желтыми ветками клёна, на красивой скамейке сидел Эдд. Дождь стих, немного моросил. Его отпустили гулять, но ненадолго, только на час. Он не хотел видеть Рассела, никого не хотел видеть. Мимо шло много людей, представлял, что чувствует каждый, мимо проходящий человек, какую боль он испытывает. Так их учили на психологии: «Проблемы бывают у каждого! Не нужно думать, что такую боль испытывайте только вы! Просто, нужно осознать, что проблемы не являются причиной для того чтобы…» на этом месте Эдд забыл слова Марии Викторовны. Покой прервал знакомый голос, приближавшийся. Повернул голову, щурил глаза, увидел Кайлу и Майкла. Они вышагивали, державшись за руки.

Улыбка с лица Майкла пропала, заметив Эдда. Кайла заметила тоже. Подсели к нему. Эдд скрестил руки на груди, делал вид, точно не видит их.

– Эдди! – Не унималась Кайла, улыбаясь, – Мне рассказали, что у вас вчера было.

– А было что? Ты не рассказала, почему? – Говорил Майкл грубым голосом.

– Эдди!

– Не называй меня. – Эдд говорил, глядя на речку, серебристые волны красивые под красными лучами, – опять начинаешь? А Майкл знает?

– Чего? – Спросил Майкл, крепко обнял Кайлу, что та пыталась разжать его большие руки.

– Шантажировать меня будешь? – Предупредила Кайла, поцеловала Майкла в губы. «Она говорила всегда так лестно и протяжно».

– Нет, я буду правду говорить!

– Попробуй, мой сладкий, – в воздухе сделала поцелуй, адресованный Эдду.

– Майкл, а ты знал, что Кайла подкатывает ко мне… – Майкл не удивился, – постоянно говорит пошлые вещи и…

– Иии что? – перебила Кайла, – Ты и правда поверил, что он ничего не знает, он всё знает, это как игра. Я разрешаю ему играть с некоторыми девочками, а он разрешает мне играть с некоторыми мальчиками.

– Что? – Эдд удивился, подняв брови кверху. В голову бы никогда такое не пришло. «Какого чёрта? Играть? Зачем… насколько нужно быть отбитым, что бы такое делать?», – Почему? Для чего?

– Мне нравиться это. – Кайла улыбалась, поправляла свои красивые, мрачные волосы.

– Тебя Курт превратил в… – он не мог подобрать нужного слова.

– Вы все так старательно обсуждаете, как я встречалась с Куртом, что у нас было, а ты знаешь, Эдди, что у нас было? Нет?! Ну тогда послушай. Он подошёл ко мне сказал, что я ему нравлюсь… это было в девятом классе. А я влюбилась, серьёзно влюбилась, я никогда не любила так. До него у меня было кучу парней, он знал это. Думал, что я извращенка, но я такой не была, нет! Он вечно давал мне свои деньги, тыкал в меня ими, постоянно говорил о том, какое богатство у его родителей. А знаешь, я плевать тогда хотела на его деньги, мне нужен был он. Я готова была на всё, ради него… Он хотел меня изнасиловать, я ему не далась… – Эдд смотрел на Кайлу. Теперь он знал всё. Сожалел ей, мог помочь, не знал как. – Я тогда была не одна, был Саймон и Равиль, они услышали, как я кричала, звала на помощь; они оттащили этого ублюдка, хотели его избить, но я сказала: «Не надо!»… А потом я узнаю, что он меня не любил… Дура, надо было, чтоб его избили в тот день.

– Мне очень жаль… я, правда, не знал, – Эдд продолжал смотреть в её глаза, напуганные, полные ненависти и боли, – но зачем становиться такой?

– Какой? – Переспросила она удивлённо, но так фальшиво. «По её голосу, мимике, поймёт любой дурак, что Кайле нельзя доверять, уж тем более беседовать с ней». Майкл без перерывов лез целоваться, она оттолкнула его.

– Ты сама знаешь, какой.

– Эдди, я всегда была за добро и все дела, но будь ты на моём месте, ты бы давно спрыгнул с пятого этажа или резал себе вены.

В момент Эдд вспомнил слова Марии Викторовны «… что проблемы не являются причиной для того чтобы… покончить её самоубийством… И так, эта тема, я надеюсь, не будет теперь касаться вас?».

– Так что ты не знаешь, – продолжала она, – что пришлось пережить мне.

– Нет! Не знаю… – Эдд глубоко вздохнул, с серьёзным лицом глядел на природу.

«Бедная Кайла, – размышлял. – и это не Курт погубил её, она сама дала себе волю… волю выбраться наружу, тем порокам, которые сидели у неё давно… мы многого не видим в себе, и я не вижу… не нужно говорить, что это сделал кто-то, нет… В первую очередь, мы делаем, и мы выбираем, как нам жить».

Эдд всегда боялся высоты, боялся лазить на заброшки или глядеть вниз с десятого этажа, например. В одном из таких домов жила Нина. В подъезде, слышался топот ног, шла Нина. У входа сидела консьержка, страдавшая синдромом «консьержа», такой синдром существует. Это когда человек, ведёт себя пафоснее, выше других, хотя сам, занимает самое низкое место. Нина прошла мимо её старого взгляда, хотевшего придраться к мелочам.

Рассел ждал в указанном месте, боялся прийти позднее, тем ни менее пришел рано. Нина приближалась быстрым шагом, брызги летели в разные стороны. То глубоко вздыхая, то вечно смотря, сколько времени, то оглядываясь по сторонам, не могла успокоиться. Рассел сжимал коробку конфет, острое волнение пронеслось в голове.

Увидела его. Стоящего в черной куртке, в тёмных джинсах, а он её, идущей к нему, в красивом узком пальто и светлых, обтягивающих джинсах. Рассел улыбнулся, улыбку подхватила Нина, ускорила шаг. Рассел подходил навстречу. Встали друг напротив друга. Не знали, что делать. Нина испугалась, первая подошла обнять Рассела. Он вручил коробку конфет.

– Спасибо! – Смотрела ценник, – они очень дорогие!

– Ничего страшного… не жалко мне.

– Куда пойдём?

– Куда… глаза глядят, – хотел приобнять её, протянул руки к её талии, как засмущался и передумал. Она смотрела удивлённо, хотела сказать что-то, но передумала.