Текст книги "История об игроках и играх (СИ)"

Автор книги: Кира Вольцик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

3_3

У нас дома Ульяна попросила разрешения воспользоваться моим ноутбуком. Меня это несколько покоробило: я всегда с неохотой давала другим людям свои гаджеты, в том числе плеер, считая, что так слишком сильно открываюсь перед чужими. У меня хватало ума не хранить компрометирующие меня фотографии или слишком откровенные текстовые файлы, но ведь не обязательно видеть информацию подобного рода, чтобы понять о человеке слишком много? Тем не менее, я наступила себе на горло и провела Ульяну в свою комнату, включив перед ней компьютер, и вышла, оставив девушку наедине с ноутбуком.

Все остальные устроились в большой комнате. Напарник вышел в центр и как в плохом американском детективе попытался зарисовать всю информацию, которой мы обладали, в таблицы и схемы. Я послушно смотрела на нарисованные Мефистофелем значки, но не могла на них сосредоточиться: какая-то мысль настойчиво не давала мне покоя, но общий гвалт сбивал меня… Мефистофель пользовался тем, что Ермаков сидит рядом и терпеливо отвечает на все наши вопросы, потому его таблица все время дополнялась новыми и новыми значками, которые еще сильнее меня отвлекали.

Артем устал после дороги, но не потерял ни капли обаяния. Мне очень нравилась его пластика. Он поражал своей грацией, в которой не было ни капли манерности. Чувствовалось, что Ермаков нацелен получать удовольствие в любую секунду жизни от абсолютно любого занятия. Как большой толстый котяра… Я сразу вспомнила, как в детстве мне приносили книгу волшебных сказок, где на обложке был изображен Кот в Сапогах, тоже поклонник игр и ценитель удовольствий.

В голове зазвенел колокольчик интуиции. Боясь его спугнуть, я перевала дыхание.

В углу всех записей, круглым мелким почерком Мефистофеля было написано название фирмы Ермакова – «Апер». Я прочла его словно в первый раз и, медленно выдохнув, прочитала его наоборот.

Мысль казалась абсурдной, потому я зажмурилась и, стараясь думать как можно медленнее, мысленно произнесла про себя то, что только что почувствовала неким импульсом, но не смогла выразить словами.

– Ребят, а я знаю, по каким правилам играет с нами наш колдун, – тихо сказала я. – Все очень просто и красиво. Я бы даже сказала, сказочно просто и сказочно красиво… Вы все помните сюжет «Репки»?

Как я ни старалась, моя речь продолжала звучать сбивчиво. Практически не сказав ничего про первое убийство, а лишь назвав бухгалтера «крысой, бегущей с тонущего корабля», я приступила к описанию второго. Я рассказала и про скачущие сапоги под деревом, и про вольного певца, которого можно было сравнить с главным героем сказки Киплинга «кот, гуляющий сам по себе». Третье убийство далось мне лучше всего: я с чувством читала любимое стихотворение Ульяны, не забыв дать его правильное название – «Собаке Качалова», напомнила про памятник и сравнила ответственного за безопасность со сторожевым псом.

– Ты уверена в том, что сейчас нам рассказала? – спросил Артем после долгого молчания.

– Максимально, – ответила я. – Я даже могу сказать, что он оставлял нам куда больше знаков, просто не все мы смогли заметить. Завтра я пойду в библиотеку и, будьте уверены, смогу сделать историю каждого убийства еще интереснее.

– И кто по твоей схеме должен стать следующей жертвой? – Ермаков пристально посмотрел мне в глаза.

– Тот, кто может соответствовать роли «внучки», – сухо сказала я.

– Ульяна? – встревожено спросил Мефистофель.

– С большой степенью вероятности.

***

Мы с Артемом стояли на кухне и варили кофе.

Вернее, кофе варила я, а он сидел на диванчике и внимательно наблюдал за моими действиями. Мы единственные не смогли заснуть, потому коротали время на кухне и за разговорами.

Первой легла спать Ульяна. Она постучалась в зал минут через двадцать после моей пламенной речи, когда обсуждение уже не казалось нам таким интересным, как в начале, и попросила у меня разрешения где-нибудь лечь. Я великодушно уступила ей свою комнату, выдав комплект чистого постельного белья. Юстас выпросила у Сергея его комнату, сославшись на излишнюю скромность и стыдливость. Нам всем было лень с ней спорить, потому мы предпочли ей поверить, спровадив Сергея расстилать ей постель. Сергею с Мефистофелем было постелено на диване в зале, но напарник прокрался в мою комнату и задремал на компьютерном стуле. Мы все сделали вид, что не обратили на это внимание. Артем мог лечь в зале на кресле или в комнате родителей, но он отчего-то занял позицию на кухонном диванчике. Я же играла роль гостеприимной хозяйки, хотя могла расположиться либо в комнате брата вместе с Юстас, либо в комнате родителей, оставив мсье Ермакову в полное распоряжение кухню.

– Почему вы выбрали работу в ФБД? – спросил Артем, принимая у меня из рук чашку с кофе. – До сегодняшней ночи я искренне полагал, что вы не на своем месте.

Мне было обидно слышать его слова. Сама себе я могла говорить подобное сколько угодно, но когда чужой человек решил, что я недостойна носить погоны ФБД… Я чувствовала боль.

– А как думаете Вы? – я заглянула ему в глаза. – Раз Вы размышляли на эту тему, Вы должны были прийти к каким-то выводам, не так ли?

– Не обязательно, – Артем широко улыбнулся, он не отводил взгляд, что несколько поднимало его в моих глазах, не давая упасть окончательно.

– Тем не менее, Вы попытались ответить на этот вопрос, и мне интересно узнать Ваши варианты.

Артем продолжал пристально смотреть мне в глаза. Я очаровательно ему улыбнулась.

– С вашим образованием и внешностью, вы могли бы пойти по пути элитных эскорт-услуг, – также глядя мне в глаза предположил он.

– Стоящая работа? – заинтересованно спросила я.

– Менее пыльная, – он улыбнулся одной стороной рта. – Я часто нуждаюсь в очаровательной спутнице, способной поддержать разговор об изящных искусствах, в остальное время умеющей молчать с умным видом.

– У меня бы не получилось, – усмехнулась я. – Когда дело касается умного вида, я всегда проигрываю. Видимо, от природы не дано.

– Вы себя недооцениваете, – Ермаков так и не отвел взгляд. – Только представьте, вы в шикарном платье, в одном из самых прекраснейших залов, всюду скучные люди, которые только и думают, как быстрее оказаться дома. Все хотят говорить о важном, а приходится – о дозволенном. Допустим, разговор зашел о музыке. Что вы скажете?

– Что люблю группу «Петербург», – я изящным жестом заправила в прическу выбившуюся из-под шпилек прядь. – Из их последнего альбома меня особенно интересует песня «поколение», прекрасный образец постмодернизма. Особенно строчка «люди вокруг оттого, что рвались предметы контрацепции» и «я вертел на определенных органах, все что вертится»… Впрочем, это уже разговор о литературе, а не о музыке, не так ли?

Я встала из – за стола и собрала грязные чашки. Мыть посуду не хотелось, потому я позволила себе просто составить их в раковину, подкинув немного лишней работы нашей трудолюбивой барабашке. Ополоснула руки и продолжала стоять спиной к столу, опираясь на раковину, когда Ермаков дотронулся до моего запястья. Он подошел ко мне абсолютно неслышно, потому я вздрогнула от его прикосновения.

– Вы не услышали самого главного, – он наклонился к моему уху.

– Что именно?

– Я считаю вас привлекательной, – дыхание Артема щекотало кожу.

– Вы же предлагали мне работу, – тихо сказала я. – Почему вы не попытались уговорить меня на игру?

– Я достаточно разбираюсь в людях, чтобы понять, что вы не игрок, – в его голосе была слышна улыбка.

Я хмыкнула. Мне был безразличен практически весь наш диалог, кроме того, что Артем так меня и не понял.

Я отвернулась от раковины, оказавшись лицом к лицу с Ермаковым. Едва касаясь щекой его кожи, я прошептала:

– Я хочу спать.

– Вам что-то мешает? – заинтересовался он.

– Ничего, в том-то и дело, – улыбнулась я. – Спокойной ночи, Артем Петрович. Будет лучше, если вы останетесь на кухне.

Я выскользнула из кухни, закрыв за собой дверь.

Осторожно, на цыпочках я прокралась в свою комнату, стараясь не разбудить Мефистофеля и Ульяну. Прежде чем задремать мужчина развернулся в компьютерном кресле так, чтобы иметь возможность видеть девушку. С одной стороны, мне не хотелось даже представлять, насколько ему было дискомфортно, с другой – я позавидовала его возможности дремать в столь неудобной позе: уронив голову на грудь, умудрившись практически сползти на пол… Во сне Мефистофель казался абсолютно бесцветным, от его обаяния ничего не осталось, его внешность даже отпугивала. Ульяну, в отличие от напарника, сон красил, возможно, потому что по сравнению с ним она устроилась в королевских условиях. Она казалось еще более юной и хрупкой, однако было видно, что сон ее был беспокоен.

Я также тихо вышла из комнаты. Если верить звукам, Артем продолжал копошиться на кухне. Я еще раз усмехнулась и пошла в Сережину комнату, надеясь, что Юстас меня не прогонит.

3_4

Практически все визитеры утром изъявили желание хотя бы на час заглянуть к себе: принять душ и переодеться, потому покинули наш гостеприимный дом ни свет, ни заря. Барабашка проворчала что-то невнятное и с видимым удовольствием принялась за уборку. Ульяна же никуда не спешила, потому воспользовалась нашим с Сережей приглашением разделить утреннюю трапезу с нами.

Впервые за все время нашего знакомства я увидела ее спокойной и расслабленной. Не скажу, что перемена была столь значительной и сразу же бросилась в глаза, но такой мне Ульяна нравилась больше. Она чаще улыбалась, свободнее двигалась и перестала отводить взгляд во время разговора. От нее едва уловимо пахло одеколоном Мефистофеля, настолько слабо, что ни девушка, ни сам Мефистофель, скорее всего не могли этого почувствовать, но именно запах великолепно дополнял ее образ. Если бы я была парфюмером, я бы обязательно создала мужской аромат, раскрывающийся на женской коже и волосах по-особенному.

Сергей испек нам блины и скрылся в душе, не желая слушать «наш треп». Мы, смеясь и дурачась, макали их в сладкую сметану, временно забыв про калории и страх потерять фигуру. Ульяна уговорила меня сварить какао, и, чтобы мне не было обидно, сама встала к плите, приготовив желтоглазую яичницу.

Я сидела на кухонном диванчике с ногами, обняв левой рукой колени, и лениво ковырялась в завтраке. Мне никогда не нравилось просыпаться в спешке, от торопливости у меня обычно начиналась паника, потому я наслаждалась нашим ленивым утром.

– Почему тебя называют Яшкой? – спросила я у девушки.

Она сидела напротив меня, смешивая сметану и сгущенное молоко. Похоже, Ульяна была той еще сладкоежкой. Она только что доела варенье из клубники с белым шоколадом, и тянулась за новой порцией

– Полным именем – слишком официально, – пояснила помощница Ермакова, – вот люди и придумывают различные вариации. Яшкой я была только для твоего брата, остальные предпочитают нейтральное «Яна».

– И все? – с любопытством я посмотрела на девушку. – Больше никаких прозвищ, милых обращений и уменьшительно-ласкательных имен?

– И все, – твердо сказала девушка, но по ее выражению глаз великолепно читалось, что она врет. – Впрочем… Мой жених, как правило, называет меня своей радостью, но я отчего-то всегда представляю массовика-затейника или веселого клоуна.

– У тебя странные фантазии, – не удержалась от комментарии я.

– Как и у тебя, – тонко улыбнулась девушка.

Вместо вопроса я приподняла одну бровь. Жест вышел пафосным и высокомерным. В подобные моменты я всегда благодарила небеса за то, что природа решила одарить меня столь редким даром. С другой стороны, я бы хотела обладать приятным низким голосом, чтобы иметь возможность исполнять блюз, играть на нескольких музыкальных инструментах и хорошо танцевать. Однако, красиво приподнятая бровь – тоже неплохо… Иногда это лучший вариант. Готова спорить, что на Ульяну произвело бы меньшее впечатление, если бы я достала бубен с маракасами, спела бы что-нибудь из репертуара Нины Симон и сделала бы пару ковырялочек.

– Я видела Артема утром, – пояснила девушка.

Я продолжала смотреть на нее и вежливо улыбаться. Пять лет непрерывной зубрежки этикета в вузе и строгая мама оказали хорошее влияние на мое воспитание. Как минимум, я умела вежливо улыбаться таким образом, что собеседнику становилось неловко. Пожалуй, этот талант можно назвать таким же крутым, как и возможность приподнимать одну бровь.

Ульяна предсказуемо смутилась.

– А у Юстас, действительно, хорошая боевая подготовка? – вдруг спросила девушка, желая быстро перевести тему.

– Да, я видела ее документы. Исключительно отличные оценки по всем специфическим предметам школы разведчиков, – ответила я, гадая, сколько закрытой информации я сообщаю постороннему лицу.

– Специфическим предметам? – заинтересовалась девушка.

– Взрывное дело, боевые искусства, стрельба, фехтование, манипуляция людьми, экстремальное вождение, – перечисляла я, вспоминая.

– Манипуляция людьми? – переспросила Яна. – Но зачем?

– Это разведка, – развела руки в стороны я. – Другое дело, если я бы училась там, я бы кроме этого предмета ничего не учила, предпочитая манипулировать педагогами, чтобы они ставили нужные оценки…

– Ты не любишь учиться? – недоверчиво спросила девушка. – Сережа говорил, что тебя приглашали остаться в аспирантуре.

– Приглашали, – не стала открещиваться я. – Между нами, я жутко ленивый человек. И предпочла бы жить в собственном ритме, минимально контактируя с людьми. Аспирантура не давала мне такой возможности.

Ульяна усмехнулась. У них с Мефистофелем были очень похожие усмешки: скептические, насмешливые, не без вызова. Она поставила перед собой мисочку с кремом из сгущенного молока и сметаны и неторопливо рисовала блинчиком узоры на белой поверхности.

– А ФБД, значит, дает тебе такую возможность? – спросила девушка, поднимая на меня синие глаза.

– По-своему, – не стала вдаваться в подробности я. – Тебя так интересует учеба?

– Очень, у меня за плечами два высших образования и законченная аспирантура, – Ульяна потянулась за новой баночкой сгущенки. – Большинство молодых сотрудников «Апер» – аспиранты. Думаю, Артем питает к ним некое светлое чувство…

– А как же его слабость к игрокам? – заинтересовалась я. – Мне кажется, что научные сотрудники не имеют склонности к играм. Хотя доля театральности во всей научной деятельности, конечно есть. Это как свадебные традиции. Все знают, что невесту выкупят в любом случае, но положено сделать аукцион… Я помню, сколько раз переделывала отчеты по практике, чтобы они пришлись по душе заведующей кафедры, меня цвет папки, размер шрифта, титульные листы и порядок листочков.

Ульяна улыбнулась, видимо, вспомнив свое обучение в университете. Я чувствовала, как этим утром она не могла не улыбаться, как уголки губ девушки вопреки ее воле слегка приподнимаются, а в глазах вспыхивают радостные огоньки.

Я и подумать не могла, что первая помощница Ермакова так плохо скрывает свои эмоции.

Это утро могло бы стать одним из самых счастливых в моей жизни, если бы не прервалось внезапным сообщением от Мефистофеля: «новый случай в парке аттракционов, ждем вас всех».

Глава 4. Дерево из косточек

Ульяна решила поехать с нами, но ни я, ни брат не думали, что начальство обрадуется постороннему человеку на месте происшествия. Тем не менее, никто из нас не смог приказать девушке остаться дома и не мешать бригаде. Для Кузьмы я сочинила историю о прекрасном знании Ульяной своей команды и о нашей нужде в ее помощи, в которую сама же легко поверила, пока мы добирались до парка аттракционов.

Было пасмурно. Облака нависли над городом, и казалось, будто они отлепятся от небосклона и вот-вот упадут от собственной тяжести на хмурые улицы. Движением, ставшим привычным за последнюю неделю, я подняла красно-белую ленточку и, нагнувшись, шагнула на огороженную территорию. В дороге я успела испугаться присутствия большого количества праздных зевак, но мои опасения не подтвердились. Всем случайным прохожим вежливо перекрывали дорогу и провожали до выхода из парка.

– Где Мефистофель? – спросил Сергей, показывая молодому сотруднику служебное удостоверение.

– У «Мира Гулливера», – бросил незнакомый юноша, не потрудившись даже махнуть рукой в нужную сторону.

– Знать бы еще, где это и что это, – проворчал брат.

– Это новый аттракцион, его только позавчера смонтировали, – пояснила Ульяна. – Если правильно помню, нам прямо и направо…

Я довольно улыбнулась, мне нравилось, когда мои придуманные истории для начальства оказывались правдой. Это позволяло мне договариваться с совестью и не чувствовать себя виноватой.

– Странное название, – не удержалась от комментария я.

– Аттракцион тоже, – усмехнулась Ульяна. – Вполне соответствует.

Повернув, мы, наконец, смогли увидеть вышеназванное чудо дизайнерской мысли. Странным его мог назвать только человек с невероятно маленьким словарным запасом. Небольшие, едва достающие мне до колена замки, окруженные столь же невысокими крепостями, были «заселены» миниатюрными фигурками людей и животных. Все это великолепие размещалось под огромным одуванчиком, до верхушки которого я смогла бы дотянуться, если бы встала на плечи к Мефистофелю. Венчала композицию гигантская корова, наклонившая свою морду к одуванчику.

– И в чем здесь развлечение? – спросила я, запрокидывая голову, чтобы разглядеть корову.

– Внутри две комнаты, в одной чувствуешь себя великаном, в другой – лилипутом, – пояснила Ульяна.

– Внутри коровы? – на всякий случай уточнила я.

– Именно, – подтвердила Ульяна.

– Оригинально, – не удержалась от комментария я.

Мефистофель стоял под мордой коровы, щурясь на отсутствующее солнышко и спрятав руки в карманы темно-бирюзовой флисовой толстовки. На одном плече у него висел рюкзак, без сомнения, наполненный необходимыми реактивами. Из-за бессонной ночи он казался бледнее обычного, а веки вокруг бесцветных ресниц воспалились и приняли красноватый оттенок.

– Доброе утро, – мужчина пожал руку брату и хлопнул меня по плечу.

С Ульяной он предпочел не здороваться, даже проигнорировал ее вежливый кивок. Я пристально посмотрела на напарника и усмехнулась. Мефистофель всегда казался мне невероятно умным и сильным, потому было неприятно осознавать, что он тоже может вести себя неадекватно. Похожее ощущение я испытала в тот день, когда узнала об отсутствии Деда Мороза.

– Что у нас с пострадавшим? – спросил Сережа разглядывая огромную коровью морду. – Получается, схема, которую предложила Софья, ошибочна?

– Нет, Софья была права, – Мефистофель нахмурился. – Пострадавший застрял в коровьем ухе, мы пока не можем его извлечь, ждем Кузьму.

– А сказка? – Сережа переводил взгляд с коровьей морды на специалиста по снам и обратно. – Если я правильно помню, следующей жертвой должны была стать…

Брат осекся на полуслове. Я не видела Ульяну, но слышала, как она нервно рассмеялась за моей спиной.

– Следующей жертвой должна была быть «внучка», – холодно сказала я. – Что за сказка?

– «Крошечка-хаврошечка», – ответил Мефистофель. – Если бы ее не обожала сестренка во времена нашего детства, я бы сам о ней не вспомнил.

– У тебя есть младшая сестра? – удивилась я.

– Старшая, – поправил напарник. – И это не имеет к делу никакого отношения.

Кузьма появился через минуту. Домовой материализовался на поляне, окруженный облаком розовых искр. Мефистофель успел пояснить, что вместе со всеми легендарный разведчик не поехал, поскольку отец Юстас вызвал его на совещание для отчета по нашему делу. Неудивительно, что домовой был лишен хорошего расположения духа и выглядел еще суровее, чем обычно.

– Где объект? – быстро спросил Кузьма.

– Застрял в ухе коровы, – доложил Мефистофель. – Магический фон зашкаливает.

– Сам чувствую, – отмахнулся домовой, однако ушами трясти в нашу сторону не стал.

Кузьма начал шептать что-то на латыни, рисуя пальцами в воздухе огненные знаки. Они не растворялись, подобно, дымовым кольцам, а продолжали плавать на уровне его лица, складываясь в замысловатые узоры. Ульяна заворожено наблюдала за его действиями, скорее всего, раньше ей не доводилось видеть, как колдует наш начальник. Деревья откликались на шепот домового шелестом листвы, вот и по асфальту побежали небольшие вихри. Медленно из гигантского пластикового уха выплыла фигура, окутанная зеленоватым свечением, и поплыла вниз, где стояли все мы.

Сережа включал ноутбук и торопливо распутывал провода, проверяя датчики-крокодильчики на концах. Мефистофель, закатав рукава, раскладывал на салфеточках свои таинственные порошки. Пучок травок, среди которых, без сомнения, были чабрец и полынь, уже тлел в его левой руке. Сизоватый дымок змеился по полянке, щекоча наши ноздри сладковато-пряным ароматом. Я впервые обратила внимание на то, что у Мефистофеля были небольшие для мужчины руки с тонкими пальцами и смогла разглядеть шрам длинной в сантиметров пять-семь посередине между локтем и запястьем.

– Ты когда-нибудь занимался земельной работой? – спросила я, присаживаясь на траву рядом с напарником.

– В смысле? – не понял мужчина, вглядываясь в рисунки пахучего дыма.

– Сажал ли ты что-нибудь? Копал ли огороды? Твои руки не похожи на ладони крестьянина. Мы с тобой никогда не разговаривали на эту тему, – я тоже принялась изучать дым, но не смогла рассмотреть ни одного знака.

– И ты выбрала отличный момент, – хмыкнул Мефистофель, наблюдая, как Сергей подсоединяет датчики к запястьям и щиколоткам пострадавшей.

Для роли внучки наш соперник выбрал помощницу Ульяны, ту самую маленькую блондиночку, которая поразила меня свой неуклюжестью и показной строгостью. Ее волосы растрепались от полета, а после заточения в коровьем ухе сбились в колтуны. Над скулой появилась пара ссадин и еще одна – под подбородком. Сережка аккуратно прицепил «крокодильчики» к мочкам ушей пострадавшей, после чего запустил на компьютере несколько программ.

– Почему тебя интересует, копался ли я в земле? – Мефистофель собирал из воздуха эмоции, скатывая их в разноцветные шарики и раскладывая по пробиркам.

– Неужели это тоже секрет? – мне нравилось наблюдать за его работой.

– Я сажал деревья и даже строил дом, – усмехнулся мужчина, закрывая очередную пробирку. – Только с сыном не успел еще. И, скорее всего, уже не успею.

– Откуда столь пессимистичные прогнозы? – спросила я, стараясь не спугнуть его откровение.

– Нагадали, – буркнул Мефистофель.

Напарник раскладывал свои склянки по ячейкам в фанерном ящичке и упаковывая хрупкий груз в рюкзак.

– А Юстас где? – я опустила взгляд, пытаясь рассмотреть содержимое его рюкзака.

– Ее вызвали на доклад к отцу, – ответил мужчина. – Отдувается девчонка за всех нас.

– Почему не тебя, ты же старше по званию и должности? – насторожилась я.

– Потому что из всей нашей компании они считают нормальными работниками только разведчиков: Кузьму и Юстас. Нас они рассматривают как балласт, – пояснил напарник. – Не дуйся, в этом деле всех можно рассматривать как балласт. Никто из нас не имеет опыта в поимке колдуна-маньяка.

Мы подошли к Сергею. Он уже отдавал распоряжение погрузить пострадавшую девушку в автомобиль.

– Есть что-нибудь интересное? – спросил Мефистофель, заглядывая в монитор брата.

– В кабинете разберемся, здесь только данные, без анализа, – Сергей закрыл ноутбук. – Хочу все просмотреть вручную, не стану доверять программам.

Сережа медленно закручивал провода в моток. Он каждый раз жаловался, что они в любом случае запутываются, но каждый раз все равно надеялся изобрести способ замотать их таким образом, чтобы не пришлось распутывать сложные узлы.

Пока мы укладывались, к нам бесшумно подошла Ульяна. Посеревшая, она вся будто лишилась цвета, только ее глаза блестели и притягивали к себе взгляды глубокой синевой. Не было ни румянца, ни красноты губ.

– Почему никто из вас не рассказал мне про схему? – спросила девушка, поеживаясь от холода.

– Не было повода, – спокойно ответила я, глядя ей в глаза. – Вечером тебя не стали будить, а утром не хотелось все портить разговорами про преступления.

Ульяна понимающе кивнула. Она отстраненно наблюдала за тем, как ее помощницу на носилках относят в микроавтобус. Сережа обнял девушку за плечи. Сперва она даже не шелохнулась, продолжая невидящим взглядом смотреть на микроавтобус, но спустя пару секунд она комкала в руках джемпер брата и вытирала слезы о его плечо.

– Может быть, ей чего-нибудь выпить? – предложила я. – Успокоительное или алкоголь?

– Само пройдет, это даже полезно, – Сергей поглаживал девушку по волосам.

Она плакала бесшумно, даже плечи ее не приподнимались. Я теребила в руках бутылку воды, думая, когда протянуть ее девушке. Мефистофель стоял рядом такой же деревянный как Ульяна пару минут назад, когда Сережа ее обнял, и смотрел на помощницу Ермакова.

– Мне нужно носить носовые платки, – сказал мужчина, отбирая у меня бутылку с водой.

– Зачем? – Сережа посмотрел на Мефистофеля поверх волос Ульяны.

– Было бы эффектно, если бы я сейчас протянул ей носовой платок, – пожал плечами Мефистофель и сделал из бутылки пару глотков.

Я поджала губы и осуждающе покачала головой. Порой мне казалось, что напарник начисто лишен способности испытывать эмоции. Иногда, желая определить, может ли он чувствовать боль, я хотела поранить мужчину или поколотить его. Я бы легко это провернула, если бы Мефистофель не был физически сильнее меня, а я не боялась расправы.