Текст книги "Когда погаснут все огни (СИ)"

Автор книги: Кира Верго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Вот так удружил отец. Нельзя было её просто уничтожить? Зачем чудовищ плодить? – возмутилась Катя.

– Ты сказал, что их было три. Что со старшей сестрой? Она тоже чудище? – спросил Мишка.

– Да. Живёт она теперь под землёй. После того, как отец Солнце наказал Синюю Тень, превратив в уродливую Оадзь, муж Ясного Пятнышка нашёл на берегу озера кусочек золота. Жена сразу опознала, что это осколок платья старшей сестры и попросила мужа избавиться от него, вернув на место. Но рыбака охватила жадность. Он не послушал жену и пошёл собирать золото, пока не дошёл до горы, где жила Золотая Песчинка. Раздвинулась гора перед ним и оттуда вышла красавица, указав рыбаку на отметину на лбу, что она когда-то оставила. Заманила его внутрь, показав, сколько там золота. Бросился рыбак его добывать, да с каждым ударом кирки всё больше чах. Хотел уйти, да не отпустила она его. Огляделся он, и заметил, что среди куч золота, кости человеческие валяются. Ужаснулся мужик, да поздно. А тем временем на помощь к нему жена пошла, но не успела. Осталась дочь ждать мать и не дождалась. Перед этим мать оставила ей свой мизинец и волшебный наряд, приказав через три дня идти на каменную гору, нарядившись в костюм, сжечь мизинчик и кость спрятать под пятку в сапожки. Так и поступила дочь. Увидел её брат матери Солнечный Луч, удивился, приняв за сестру. Отнёс её на небо, где девочка рассказала всё Солнцу. Увидел отец Солнце косточку Ясного Пятнышка и опечалился, застонал, поняв, что нет на свете больше его любимой младшей дочери. Отправился он к старшей дочери, расколол громом каменную гору. Смотрел на Золотую Песчинку, пока не расплавилась её одежда, а сама она превратилась в уродливую старуху. Ноги её стали копытами, хребет выгнулся горбом, а тело обросло шерстью бурой. Нарёк он её именем – Вагахке, обрекая скитаться под землёй в уродливом обличье, – вздохнув, закончил свой рассказ Рыг. Всё это время он старательно пытался сделать факел одной рукой.

– А дочь? – спросила Катя, не отрываясь от работы.

– Солнце забрало её с собой, – ответила Вера, закрепив ветошь на деревяшке.

– Чудненько. А нам на земле, оставило монстров, – сказала Катя, нервно дёрнув плечами.

– А капитан ведь говорил, что земля силу теряет, потому что саамы уезжают отсюда. Наверное, он это имел в виду, а мы думали, что н шутит, – напомнил Мишка.

Я посмотрел на Веру, которая поджав губы, опустила глаза.

– Я поверить не могу, что это правда, – покачала она головой. – Я так хотела сюда приехать… я думала… – по её щекам потекли слёзы.

– Смотрите, туман редеет! – сказал Лысый.

И вправду, как по волшебству, белый туман начал растворяться, открывая глазам лесную чащу.

– Это значит, что Оадзь легла спать. Будет зализывать раны. У нас мало времени. Нужно уходить сейчас, – сказал Рыг, встав с земли.

Глава 8

Шок медленно отпускал ребят, и теперь наступало осознание происходящего. Страх. Ним был пропитан лесной воздух. Он проникал внутрь при каждом вдохе, царапал кожу невидимыми когтями.

Мы шли в мёртвой тишине к заветной избе. Я кожей ощущал мысли друзей. Их напряжённые лица в свете факелов выглядели особенно злыми и удручёнными. Тут и скрывать нечего, они во всём винили меня. Я слышал, как Катя шепталась с Михой за моей спиной, мол, если бы не я со своей идеей, то всё было бы хорошо. Миха шикнул на неё, но у самого взгляд был тяжёлый.

Я хотел помочь Вере с рюкзаком, но она резко отвергла мою помощь. Шла вперёд, съёжившись и насупившись, стараясь избегать со мной контакта. То вперёд забегает, то назад отстаёт, как только заметит моё приближение. Джон плёлся позади всех, что меня очень устраивало. Если уж рядом со мной Вера не идёт, то хоть и не с ним. Вид у него был какой-то нездоровый, но меня это мало волнует.

Рыг и Лысый были самыми активными. Шаман что-то шептал на своём языке, часто опускаясь к земле, трогая траву, камни и прислушиваясь, будто ему отвечали после шёпота. Кивнёт головой, и шагает дальше, и так каждые метров двадцать по моим расчетам. Лысый же, не расставаясь с камерой, всё снимал. Я наблюдал за ним, и даже немного завидовал, потому что он смотрел на всё как на фильм. Он отрывался от этой странной реальности через объектив.

Моя же реальность такова, что я жутко устал от зуда и жжения в плече. Как ни старался его игнорировать, забыть, внушить себе, всё бесполезно. Казалось, там что-то шевелится, но я не мог посмотреть на него при всех. Поэтому терпел, сильнее надавливая на плечо лямкой рюкзака.

– Рыг, – нагнав шамана, спросил я, – расскажи про мохнатых горбунов, о которых толковал капитан. Они реальные?

Шаман шикнул в ответ, приложив палец к губам. Он всматривался в темноту, как хищник на охоте. Такая концентрация внимания была, что я буквально увидел, как напряглись его уши.

– У-у-у… у-у-у, – тихо, но четко донеслось из леса.

– Туда, – сказал Рыг, и быстрее зашагал вперёд.

– Эх-ре… хр-р-р… вха-вха-ха… – раздалось хриплое звучание за нашими спинами, не похожее ни на что. И мы ускорились так, что через минуту выбежали на поляну, освещённую лунным светом, на которой стояла заветная избушка.

– Быстро внутрь, – сказал Рыг, открыв дверь.

Все буквально влетели внутрь и дверь захлопнулась. Факелы моментально погасли.

– Рыг?! А ты? – спросил я, метнувшись к двери, которая оказалась плотно запертой, когда я попытался её толкнуть.

– Не выходите, чтобы вы не услышали! – ответил он.

Я посмотрел в щель, и увидел, что парень взял в руки камни, и начал стучать их друг об друга, напевая какую-то мантру. Он шагал сначала туда-сюда, а потом по кругу обходил избу.

– Что он там делает? – спросила Катя.

– Обряд какой-то, по-видимому, – ответил я, пожав плечами.

– Камлание, – хмыкнула Вера.

– Отойди, – протискивая камеру к щели, чуть ли не в моё лицо, сказал Лысый.

– Вы кто такие? – внезапно раздался женский голос за нашими спинами, вынудивший всех одновременно обернуться.

В темноте избушки, мы ничего не видели. Но, через секунду, зажглась керосиновая лампа, и в мягком свете огонька, мы увидели молодую, хрупкую девушку. Она сидела на деревянной лежанке, удивлённо уставившись на нас чёрными как ночь глазами. Длинные, такие же чёрные волосы обрамляли худощавое бледное лицо. Девушка была явно не напугана, в отличие от нас. Она окинула всех внимательным взглядом, ожидая ответа.

– А ты кто? – первый спросил Лысый.

– Я первая спросила, – встав с деревянной лежанки, она взяла в руки лампу, сделала несколько шагов босыми ногами вперёд, всматриваясь в наши лица.

Что странно, на ней была надета ночная сорочка, напоминающая больничную.

– Туристы? – хмыкнула она, поджав подбородок, сомкнув губы в линию.

– Да. А ты почему здесь? Почему так одета? – вновь спросил Лысый, продолжая всё снимать.

– Я здесь живу, – поставив лампу на деревянный стол, ответила она.

– То есть как? – покосившись на друзей, спросил я.

– А так, – пожала плечами она, наклонившись к стене, что-то отодвигая. – Голодные небось? Замёрзли? Сейчас, сейчас, погодите, – прокряхтев, она с грохотом что-то вытащила из стены.

– Помочь? – спросил Лысый, и толкнул вперёд Миху, который едва не сожрал того взглядом.

– Нет, что ты. Я сама. Гости у меня редко бывают. Хоть разомнусь, – сверкнув слишком большими для такого тонкого лица зубами в полумраке, ответила она. – Чего стоите? Присаживайтесь. Сейчас чай сготовлю.

Мы топтались у двери, не решаясь подойти к лавке, на которую настойчиво приглашала незнакомка. Тем временем, в стене появился огонь. Там была печка.

– Ну, чего вы? – сверкая довольным взглядом, спросила девушка. – Присаживайтесь!

– Не нравится мне всё это, – тихо пробурчал Миха, с опаской глядя на девчонку.

– Может, уйдём отсюда, – прошептала Катя.

– А вот этого я вам не советую, – хлопнув в ладоши, что мы невольно дёрнулись, сказала девушка, вытащив из печи дымящийся котелок, и поставила его на стол. – Там, – она указала на дверь, – вас ждут большие неприятности. Поэтому, я сегодня буду радушной хозяйкой, уж позвольте избавить вас от бед. Присаживайтесь, чай готов. Такого вы нигде не отведаете. Старинный рецепт.

Она подмигнула нам, маня рукой на лавку. Мы стояли как вкопанные, не зная, что делать. Тут оставаться или идти за дверь?

– Не все вопросы требуют ответов. А порой ответов больше чем вопросов, – разливая чай в глиняные кружки, задумчиво сказала девушка.

Первым сдался Джон, сев на лавку и приняв из её рук чай. Вид у него был болезненный, губы бледные, глаза мутные. Он обхватил руками кружку, будто сильно замёрз. Сделал несколько глотков и буквально на наших глазах, его состояние улучшилось. Джон уже сидел румяный.

Девушка молча посмотрела на нас, пожала плечами и вновь подошла к стене, что-то ища в резном шкафчике.

– Вот, попробуй! – поставив на стол тарелку с угощением, сказала она, сев напротив Джона.

– Что это? – спросил он.

– Такого ты точно не пробовал. Это очень вкусно. Ну же, бери, угощайся, – подталкивала его она. А мы так и стояли, не решаясь присоединиться к чаепитию.

Джон посмотрел на нас, и потянулся к тарелке, взяв нечто, напоминающее сушеные грибы. Покрутил в руках, понюхал и осторожно откусил кусочек.

– Ну? – спросила девушка с горящими в ожидании оценки глазами.

– Вкусно, – ответил Джон, и положил в рот весь кусок, потянувшись за следующим.

– Вот, это называется хороший гость! А вы? Уважьте хозяйку, – обратилась она к нам. – В ногах правды нет. Чай стынет.

– А, ладно, – махнул рукой Миха и шагнул вперёд, но его тут же одёрнула за рукав Катя.

– Ты чего? – вылупив на него глаза, прошипела она.

– Катюша, присаживайся, не пожалеешь, – сказала девушка, что Катя побелела, уставившись на неё, так и не отпустив рукав мужа.

– Откуда ты знаешь моё имя? – настороженно процедила Катя.

– Поэтому и живу здесь, оттого, что много знаю, – улыбнулась девушка. – Садись. Всё равно идти некуда сейчас.

Миша посмотрел на Катю, которая следом посмотрела на меня и Веру. Делать нечего, она права.

Мы осторожно сели, наблюдая за происходящим. Первое, что было странно, это печь без трубы. Или я может, чего-то не понимаю, но огонь горел просто в выемке стены и запирался железной заслонкой. Девушка придвинула к нам кружки, и я принюхался к аромату напитка. Пахло чем-то медово-травяным, и я сделал небольшой глоток. Жидкость приятно обволокла рот, а по телу разлилось тепло. Глянув на меня, другие тоже принялись за напиток, пока Джон, одно за другим уплетал с тарелки угощение.

– Попробую, – потянувшись к тарелке, сказал Миха, успев прихватить для себя и Кати, потому что Джон сгрёб всё остальное, оставив тарелку пустой.

– Что за наглость? – возмутился Лысый. – Я тоже хочу попробовать. А ну гони мне кусочек!

Он потянулся к Джону, и буквально вырвал у него из рук ломтик сушёного нечто.

– М-м-м, как вкусно! Что это? – изумилась Катя.

– Хочу ещё, – сказал Джон с полным ртом.

– Реально, это что-то, – смакуя, промычал Лысый, откусив кусочек. – Хочешь попробовать? – он протянул мне ломтик угощения.

– А есть ещё? – жадно пережёвывая, спросила Катя.

– К сожалению, нет, – весело покачала головой девушка, поддерживая подбородок руками, опершись локтями об стол. – Но, скоро приготовлю ещё. На это блюдо уходит много времени, но оно того стоит. Ни с чем несравнимо и ни на что не похоже. Верно?

– Да, я такого никогда не ел! – выпалил Джон.

– Вера, попробуй, пока Князь тупит, – сказал Лысый, протягивая ей угощение.

– Что-то мне не хочется, – сморщив нос, сказала Вера, отрицательно покачав головой.

– Я тоже не буду, – ответил я, и Лысый, явно обрадовавшись нашему отказу, закинул себе в рот последний кусочек.

Зато не обрадовалась незнакомка. Взгляд у неё из-за нашего отказа изменился. Она прищурилась, и указала на меня пальцем:

– Ты! Твоя кровь, – она принюхалась, – ты саам?

– Не-е, это Вера у нас саамка. Князь простой москвич, – выпалила Катя, облизывая пальцы.

– Саами, – поправила Вера, заправив светлую прядь волос за ухо.

– Но, ты тоже пахнешь, – изумилась незнакомка, вновь принюхавшись, переваливаясь ко мне через стол, что я невольно вжался в стену.

– Какая смешная, – сказал Джон, глядя на незнакомку, что двигала ноздрями как собака. Он начал истошно смеяться, закрывая лицо руками.

Что это за еда такая? Девка по ходу накормила нас галлюциногенными грибами. Или ещё чем похуже.

На лицах друзей играли странные гримасы. Будто они не могли справиться со своей мимикой. Либо это мои глюки…

– Егор, нужно узнать, что там с Рыгом, – сказала Вера, – мы про него совсем забыли.

Голос Веры как глоток свежего воздуха отвлёк меня от созерцания дурноты, что воронкой затягивало в свою ловушку. Тряхнув головой, хотел встать, но меня толкнули в грудь.

– Сиди! – рявкнула незнакомка, оскалившись, а затем, быстро сменила мимику на мягкую улыбку, закрыв губами лошадиные зубы. – Я сама проверю. Мы с ним давние друзья. Там же, сами понимаете, сейчас не безопасно. Отдыхайте, пока можете.

– Что? – спросил я, чувствуя, что сползаю на лавке. Меня жутко начало клонить в сон.

– Отдыхай, говорю. Не волнуйся ни о чём, – ответила девушка, и пошла к двери.

Я посмотрел мутным взглядом на Веру. Глаза двигались заторможено, будто я пьяный. Вера сидела за столом такая же обмякшая. Я перевел взгляд на Лысого, он тоже был в таком состоянии. Повернувшись к друзьям, сидевшим слева от меня, обнаружил, что они уже спят.

– Вера, – слабо выдавил из себя.

– М-м-м? – ответила она с закрытыми глазами.

– Нас усыпили, Вера, – пытаясь встать из-за стола, уронил кружку на пол. Тело не слушалось. Оно стало как мягкий пластилин.

– Куда это ты? – сказала внезапно вернувшаяся хозяйка избы.

– Что ты сделала? – еле промычал я, хватаясь за стены, которые ходили ходуном как на корабле во время шторма.

Девушка стояла посреди избы, как вратарь на воротах, пытаясь меня поймать.

– Ты опоила нас! – рявкнул я, едва ворочая языком, который начал неметь.

Пытаясь обойти её, отпустив стену, меня понесло чётко в цель. То есть, прямо на девицу, что растопырив руки, ловила меня. Я оттолкнул её, и сам упал плашмя на живот. Девка грохнулась на пол, сверкнув пятками в воздухе. Подняв голову, я обалдел от того, что с её пятки на меня смотрел большой синий глаз. Он моргнуть несколько раз, внимательно вращая зрачком.

– Что ты за тварь?! Пошла прочь! – со рта у меня лились слюни, кружилась голова, но я боролся. Встал, схватившись за деревянный стол, схватил глиняную кружку и хотел метнуть в неё, но она железной хваткой вырвала её из моих рук.

– Ну, почему сразу тварь? – оскорбилась она. – Ничего, скоро ты по-другому запоёшь. Все вы так поначалу, а потом… – она прищурилась, сверкнув угольными глазами, и звонко рассмеялась.

Смех этот был таким неприятным, что ещё сильнее давил на мозг. Меня качало как на тошнотворном аттракционе.

– Пшла… – нечленораздельно рявкнул я, брызнув слюнями, ощущая, как теряю последний контроль над ногами. Они просто как плавленая резина гнутся. Всё тело неестественно пружинит, и я не принадлежу себе.

– Ты просто устал. Ляг, отдохни, – сказала она, подхватив меня, восьмидесяти килограммового мужика, как щенка. Облик обманчив. Я понимал, что это не человек даже.

– Рыг?! – мычу из последних сил, надеясь, что он поможет нам. Он единственный, кто это может сделать.

– С ним всё хорошо. Он сейчас присоединится к нам. Ложись. Спи, – укладывая меня на лавку, приговаривала девка.

Все члены тела предательски немели, оставляя меня во власти этой… ведьмы? Оборотня?

Я хотел отбиться, пытался бороться, но ничего не мог сделать. Просто свалился и погрузился в тяжёлое забвение.

Глава 9

Когда я пришёл в себя, тяжёлые веки не хотели открываться. Я лежал в давящей тишине, пытаясь овладеть собой. Однако жуткое чавканье заставило их распахнуться пружиной. Тело всё ещё не могло двигаться, оно было как кисель. Я даже головой толком двигать не мог, только таращиться глазными яблоками в сторону доносящихся звуков.

Сначала я увидел на потолке две тени. А затем до слуха кроме чавканья, донеслось бурчание.

– Что ты всё себе, да себе? Маменьке оставь, дура! Она будет в гневе, если не поделимся, – сказал хриплый женский голос.

– Такой улов, что всем хватит, – огрызнулся знакомый голос, принадлежавший той самой девке.

– Дай мне этого, – рявкнул хриплый голос.

– Бери себе толстого, – огрызнулась девка.

– Хочу этого! – настаивал хриплый голос.

– Он мо-о-й, – как зверь прорычала девка.

На потолке отразилась картина из теней, как двое делят кого-то из нас, перетягивая, как игрушку друг от друга. А затем, тень искажается, и из зоны головы одной из тварей, появляется нечто длинное, а за ним и чавкающие звуки.

Сердце в груди громко забилось, отдаваясь молотом и наковальней в висках. До боли напрягаю глаза, стараясь не кряхтеть, чтобы не выдать себя. Смотрю в бок и вижу, что Джон лежит без сознания на лавке у печи, а над ним, на корточках сидит девка, с широко разинутым ртом, из которого торчит толстый и длинный язык, с метр длинной. Он двигается как змея, обвивая голову Джона, обволакивая вязкой слюной. Хотя сравнение со змеёй было слишком красивым для такого уродства. Язык на самом деле был похож на огромного толстого слизня. Лица Джона было не видно. Его длинные волосы смешались со слизью и обернули голову. Это было похоже на отрыгнутый котом комок шерсти.

К горлу подкатил ком тошноты. Не столько от вида Джона, сколько от понимания ситуации. Я пытался найти глазами Веру и других друзей, но ничего не увидел. Тело всё ещё не слушалось, даже пальцем пошевелить было невозможно. Я судорожно соображал, что мне делать. Как вдруг, в нос ударил сильный запах тины, какого-то протухшего болота.

– Этого возьму, – неожиданно проскрипел голос мне прямо в ухо, и следом показалась морда прямо перед моим лицом.

Отвратительная, с впалыми глазами и кривым носом, с зеленоватой кожей, смотрела она на меня. Непропорционально длинная рожа растянулась в подобии улыбки, наклонившись совсем близко. Дохнув зловонным дыханием в моё лицо, она начала ощупывать моё тело, задержавшись на гениталиях. Я лежал, зажмурившись, видя происходящее сквозь шторку ресниц. Не знаю, на что я надеялся. Но никаких идей, кроме ужаса в моменте, у меня не было.

– Хороший какой, – проскрипело чудище, и присосалось своими холодными, скользкими губами к моему рту, что я не выдержал. Рвота подскочила к горлу, и нашла выход. Недобаба, с визгом отскочила от меня, отшвырнув в сторону, что я к своему счастью оказался на боку и не подавился тем, что из меня вышло.

– Вха-ха-ха, сестрица, не по вкусу ты ему! – заливисто раздался смех первой девки с глазом на пятке.

– Зато мне по вкусу, сейчас как откушу ему башку, будет как миленький! – взвизгнула кривая баба.

Я пытался ползти. Члены тела начали отходить от онемения, но всё ещё плохо поддавались мне. В неурочный час мне вспомнился наш кот Петька, тот день, как мы над ним смеялись после поездки к ветеринару. Он ловил отходняки после наркоза, пытаясь овладеть своим телом, а мы ржали как кони. Сейчас я его понимал как никогда, и чувствовал себя чудовищем за свои насмешки, когда ему было плохо.

– Удрать хочешь?! – завизжала кривая баба и, схватив меня за ноги, потянула на себя. А я даже заорать не смог, только невнятно мычал, хватаясь за ножки стола руками.

– Брось его! Оставим его для маменьки. Пахнет его кровь, – оторвавшись от Джона, вякнула девка.

– Чем пахнет? Ничего не чувствую! – рявкнула кривая.

– Ты вонючка, вот и не чуешь. Брось, говорю! А не то голову твою снесёт маменька, если узнает, что ты его трогала, – ответила девка, и спрыгнула с лавки на пол, что её ноги чавкнули как присоски.

– Ах, так! Тогда я хочу её! Если голод не утолить, то молодость верну! – злобно рявкнула кривая.

– Её тоже нельзя. Они особые, для маменьки. Усекла? Бери этих, – ответила девка, оттащив Веру в сторону от кривой бабы, приближая в мою сторону.

– Не хочу этих! Дай мне моё! – затопала ногами кривая, истошно вопя.

– Заткнись! А не то, я тебе ноги выдерну! Это моя добыча, так что либо бери что дают, либо проваливай в свою нору! – прыгнув на кривую сестру, угрожающе схватив её за липкие волосы, закричала тварь с глазастой пяткой.

Кривая дико зарычала, но ничего не сделала в ответ. Отползла на четвереньках в тёмный угол, только глаза блестят из-под слипшихся волос на лице.

– Знаешь, что? – наклонилась ко мне тварь с девичьим лицом. – Тебе повезло, ведь ты будешь новым мужем маменьки, а если она тебя забракует, то станешь моим. Но, если будешь плохо себя вести, то попадёшь на тарелку.

Я смотрел сквозь неё, не мигающим взглядом. Думал о Вере, о том, как мне спасти её, как замочить этих тварей, кем бы они ни были.

– О, ты посмотри, как он думает, – фыркнула тварь, – твоей девице уготована другая участь. Скоро ты её не увидишь, но ощутишь её частицу во мне, либо в маменьке.

– Пошла на х… – изо всех сил выдавил я из себя. Ужасное состояние, но я радовался, что всё больше овладеваю собой.

Не успел я договорить, как она закрыла мне рот рукой. Глаза её испуганно зыркнули в сторону, она вся вытянулась в напряжении.

– Маменька идё-ё-ёт, – прошептала она, плюнув себе на руку. Густой комок слюны на ладони, быстро залепил мой рот, как супер клей.

Девка вскочила на ноги, начав перетаскивать друзей в одну кучу. Они сонно стонали, а за пределами избы слышался приближающийся треск.

Я пытался подползти к Вере, надеясь разбудить её. В голове жужжали мысли, пытаясь собраться в стройный ряд и родить идею, но звуки за дверью сбивали с попытки. Я оглядывался, пытаясь найти хоть что-то, чем можно врезать этим тварям. В глаза бросился охотничий нож, что выпал у Михи из кармана, когда его тащила девка. Но, разве достаточно одного ножа? Успею ли я до него добраться прежде, чем она его заметит сама?

Где же ты, Рыг? Последняя надежда на тебя. Может, ты приведёшь помощь. Сейчас здесь был бы кстати егерь с ружьём. Но, я понимал, что мои надежды настолько ничтожны, насколько только можно себе представить. Возможно, молодого шамана уже нет в живых. Не на кого надеяться.

Девка отошла к центру избы, и начала прятать кружки с тарелкой в скрытый в стенке шкаф. Было заметно, что она нервничает, готовится к встрече с так называемой маменькой. Кто эти твари? Хотя, какая разница, кто они.

Почти не дыша, я подползал и тянулся за ножом, с каждым движением всё больше возвращая себе контроль над телом. Это был риск, но выбор небольшой в такой ситуации. Девка стояла ко мне спиной, и я улучил момент, как можно быстрее схватив оружие. Притянув его к себе, спрятал нож под футболку. Повезло, что кривая баба заглушала мои шорохи своим сопением, переходящим в храп кабана.

– Будешь служить мне, – сказала глазастая тварь, склонившись над Джоном, любовно погладив его по груди.

– Меченый он, – глухо рявкнула кривая баба из темного угла, что у меня сердце подпрыгнуло. Надеюсь, она не заметила меня.

Девица в ответ зашипела, грозно надвигаясь на свою так называемую сестру.

– Сиди и помалкивай. Не твоё дело!

– Как же? Тоже окриветь хочешь? – язвительно выглянув из угла, ответила она. – Мне-то уже всё равно, а вот ты, Востроглазка, так и останешься в невестах, вха-ха-ха! Никто не захочет с таким страшилищем жить.

– Чьё бы отродье мычало, – огрызнулась девка.

А кривая баба всё потешается над ней, что ту уже трясёт. Глядит она на Джона, будто ищет что-то, обнюхивает.

– Вот оно что, – разглядывая его руку, довольно заключила она. – Вот так, – с хрустом прозвучали её слова, когда она оторвала палец Джона.

Тот застонал, но не очнулся.

– На! Держи! – девка подбросила палец в воздухе, и из угла выскочила кривая баба, поймав его в воздухе ртом, громко прожевав его.

– Вку-у-усно. Хочу ещё-ё-ё, – слизывая кровь с пола у лавки, шипела кривая.

– Бери толстого, – махнула рукой на Миху, так называемая Востроглазка.

Кривая попятилась назад, не споря с сестрой, и принялась омерзительно обнюхивать моего друга.

– А девок куда? Можно мне одну? – спросила кривая, ощупывая Катины длинные волосы своими липкими руками.

– Тебе не поможет её кожа. Слишком много чахклей ты съела. Думать нужно было раньше, – фыркнула Востроглазка.

– А вот и посмотрим. Обернусь её кожей так, что муж не отличит. Спорим?! – не уступала кривая тварь.

– Хе-е-е, уймись, – проворчала Востроглазка.

– А вот и не уймусь! Хочу попробовать, может тогда Тала-медведь меня в невесты возьмёт, – рявкнула кривая.

– Тебя?! Вха-ха-ха! – расхохоталась Востроглазка. – От твоего смрада не отмыться. Разорвёт тебя на клочки, Тала-медведь!

– Ах так! – заскрежетала корявыми ногтями по полу кривая баба от злости.

– Да, так! – плюнула в её сторону Востроглазка.

– Да я тебя! – вскочила кривая тварь и бросилась на сестру, но та мгновенно отшвырнула её в угол избы.

– Не смей лезть на меня, не то высушу на солнце! Уснёшь, и я тебя отправлю к нашему так называемому деду, чтоб он тебя поджарил, – пригрозила Востроглазка.

– Что-о-о за драка?! Что-о-о за шу-у-ум?! – раздался протяжный женский голос в избе из распахнувшейся настежь двери.

– Маменька! – в один голос завопили твари.

В избу ввалилась та самая Оадзь. Эту рожу невозможно забыть. Переставляя кривые слизкие лапы, она вертела огромной головой, разглядывая всех, кто находился в избе одним глазом.

– Дочери мои, вот так подарок! Я этих людишек хотела схватить, а они сами в ловушку пришли! – радостно произнесла тварь, растянув огромный рот на жабоподобной роже в подобие улыбки.

– Что с твоим глазом, маменька?! – ужаснулась Востроглазка.

– Эти люди мне навредили, – простонала жабья морда, – делали мне больно.

– Ах! Ну, сейчас маменька, у нас есть много глаз! Выбирай любой! – закричала Востроглазка, махнув рукой на моих спящих друзей.

– Вот он, гадёныш, – похлопав себя по брюху, рявкнула жабья морда. Она показывала на Джона корявой рукой.

– Нет, маменька, выбери другого! – лопнула ногой Востроглазка.

– Я его проглочу-у-у, – рокотом прозвучал низкий голос Оадзь.

– Он мой! Бери этого! – глазастая тварь указала на меня, и я зажмурился, понимая, что всё…

Передо мной стоял сложный выбор: кого бить, кого спасать. Нужно было рассчитать свои силы. Времени мало, думать некогда.

– Нашёлся, беглец, у-у-у-ха-ха! – прошлёпав в мою сторону, Оадзь наклонилась к моему лицу, чавкая огромным ртом. Я сжался весь в ожидании.

Адреналин ударил по моим мозгам с такой силой, что я с диким криком распахнул глаза и что есть силы, воткнул охотничий нож прямо ей в единственный глаз. Тварь истошно завопила и начала метаться по избе. И я вместе с ней. Дикий страх, сковал мои мышцы, что я как брелок повис на ней, держась мертвой хваткой за нож. Она сама меня отшвырнула в сторону. И когда я свалился на спину, перевернув лавку вместе с лежащим на ней Джоном, сверху на меня прыгнула Востроглазка, вывалив омерзительный язык. Он был похож на щупальце осьминога, только вместо присосок усыпан глазами. Но всё же расходился на конце на четыре части, и оттуда вынырнул огромный глаз, который внушал мне не двигаться. Он гипнотизировал меня, блокируя мысли, забираясь в голову. Но, что-то щёлкнуло внутри, и моя рука чётким ударом поразила его ножом.

В избе стоял бешенный вой, стены трещали от бьющейся во все стороны Оадзь, а теперь к ней присоединилась и Востроглазка.

– Ты пожалеешь! – вопила жабье отродье, изрыгая из себя вонючую скользкую массу.

– Про меня ты не забыл?! – заорала кривая баба, бросившись мне на спину, впившись зубами в плечо.

В то самое, болючее, загадочное плечо, что не давало мне покоя.

– Что ты такое?! – завопила баба мне в ухо диким криком, отплёвываясь, но, не слезая со спины, как я не пытался её сбросить. Крепко вцепилась когтями в моё тело, пока я бился об стены, бегая по избе, пытаясь не столкнуться с двумя другими тварями.

– Отдай это мне! Я заберу его у тебя! – ковыряя плечо когтями, визжала кривая баба.

Я бился изо всех сил, пытаясь сбросить её с себя, но эта сука, едва не отгрызла мне руку. А потом произошло следующее…

В какое-то мгновение, в глазах у меня блеснула молния, когда кривая пыталась что-то выковырять из моего плеча. Я думал, что искры от боли и драки посыпались, но это было другое. Вспышка предзнаменовала куда больший эффект. Дверь избы вырвало сильным потоком ветра, и внутрь влетела чёрная громкая туча ворон. Они клевали семейку этих тварей, что те со страшным воем выбежали прочь, оставив нас в кромешной тьме и глухой тишине.

В какой-то момент, мне показалось, что я умер. Было слишком тихо и темно. Но, боль давала понять, что я всё-таки жив. Но затем стихла и она.

Я не знаю, сколько так пролежал. Был в отключке или не смыкал глаз. Время как-то перестало существовать.

В чувство реальности привел крик шамана, который показался мне совершенно сказочным в этой обстановке.

– Это не та изба! – закричал он.