Текст книги "Когда погаснут все огни (СИ)"

Автор книги: Кира Верго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 15

Забыв о прежних переживаниях, я всецело был поглощён поисками волшебного ларца. Рыг ментально и буквально пинал меня, заставляя думать, ведь, по его мнению, все знания сокрыты в моём подсознании. И он был прав, но у меня дырявая память, которая помнила только всякую хрень. Напрягая извилины, я усердно думал, пока мы быстро передвигались под ледяным небом астрального Сейдозера.

Рыг впитал в себя часть священного огня, и мы шли под защитным куполом. Но, он предупредил, что это ненадолго, и как только купол начнёт уменьшаться, то время у нас будет критически мало.

– Ну же, Егор! Давай! – требовал Миха, наблюдая за тем, как над нашими головами, по бокам скалы, над синим куполом защитного пламени, роятся толпы мохнорылых, что выжидающе сверкают глазами, когда защита ослабнет.

Хозяйки их не было видно. Видать пошла лечить свой подгоревший зад.

– По-о-р-р-рочная девка! – гавкали они сверху, бесконечно гогоча. – Смер-р-рть в утр-ро-о-бе!

– Не слушай их, – сказал я Вере, видя, как она сжалась, ссутулилась, закрывая руками живот.

Она затравленно посмотрела на меня, и внезапно расплакалась.

– Я больше не могу, – простонала она. – Почему я здесь? За что?

– Мы выберемся. Обещаю тебе. Всё будет хорошо, – осторожно коснувшись её плеча, промолвил я, и Вера уткнулась лбом в мою грудь, сотрясаясь в рыданиях.

– Всё будет хорошо… прости меня, моя хорошая, прости… – искренне шептал я жене, прижимая к себе самое дорогое в жизни, ощущая, как с моего сознания спадает завеса обиды и ревности. Я ни на мгновение не переставал её любить.

– Егор. Время, – сухо напомнил о Рыг.

– Туда, – указал я рукой вперёд, – вон за тот поворот, к треугольному зданию.

– Так это же пирамида, – тихо сказала Вера. – Может там усыпальница предков? Я видела похожий образ у огненного фонтана.

– Вот сейчас и узнаем, – прошептал я, поцеловав жену в макушку.

Приближаясь к желанному месту, пространство начало искажаться. Воздух рябил, как шипящий экран старого телевизора.

– Что происходит? – я оглянулся на Рыга.

– Ябме-акка, – голосом, будто нам конец, промолвил шаман.

– Что? – ощущая, как стынет в жилах кровь, обнимал Веру.

– Мать мёртвых, – прошептал Рыг с неприкрытым ужасом в глазах.

– Мы на границе Нымьп-алмма.

– Где?

– Другой мир. Ямье мырра… мы на пороге царства мёртвых, – прошептал он.

– Сделай что-нибудь, прошу, – жалобно пискнула Катя, вжимаясь в мужа от страха.

Пространство вокруг полностью поглотила давящая, шипящая завеса. Казалось, что она желает нас растворить, и единственное, что её останавливает, так это купол священного огня. Стоило только понадеяться на его защиту, как вдруг сквозь синее пламя в наше пространство начал проникать шипящий силуэт руки.

– Не двигайтесь. Не сопротивляйтесь. Это бесполезно, – каменным голосом сказал Рыг, безотрывно следя стеклянным взглядом за потусторонней рукой.

Мы замерли, наблюдая за тем, что будет дальше.

Потусторонняя рука просунулась по локоть внутрь нашего круга и, указав на меня указательным пальцем, поманила к себе.

– Что мне делать? – прошептал я.

– Иди. Это мать мёртвых. Ей нельзя противостоять. Просто невозможно, – ответил Рыг, глядя на её руку немигающим взглядом.

– Что ей надо?

– Не заставляй её ждать, – повернув ко мне голову, рявкнул Рыг. – Не гневи богиню. Если зовёт, значит иди.

Делать нечего. Мать мёртвых значит. Ага. Сейчас, скажу ей: «Здравствуйте, я Егор. Видели, какая у меня рука? Я типа избранный, не убивайте, пожалуйста, отпустите с миром. Фу-у-ух».

Из шипящего пространства рука изменила жест, развернув ладонь в пригласительном виде. Мол, типа, давай, хватайся дружок, не бойся. Так мило, что я сейчас обоссусь. Не скрою, как мне страшно сейчас. Сделав шаг вперёд на негнущихся ногах, я повернул окаменевшую шею, чтобы посмотреть на Веру. Она наблюдала за происходящим стеклянным взглядом.

Рука требовательно взмахнула ладонью в воздухе, мол, ты охренел, так заставлять меня ждать?!

Иду, богиня. Мать мёртвых.

Соприкоснувшись с её рукой, я понял, что жизнь – это самый ценный дар на свете. Жаль, что понимаешь это только тогда, когда смерть дышит тебе в лицо. Меня пронзило таким колючим, пронзительным холодом, а затем полностью втянуло в глухое, пустое пространство.

Я не понимал, жив я или мёртв. Есть у меня глаза или нет. Вижу я или эта тьма и есть конец.

– Ты ищешь золотую маску? – внезапно раздался в этом вакууме низкий трехуровневый голос. Он звучал зычно, будто одновременно в унисон говорило три собеседника.

– Да, – ответил я, но слышал свой голос со стороны, как чужой.

– Молодец. Я могу помочь, если ты достанешь у Вагахке мой перстень. Она украла его у меня, и я хочу его вернуть. Согласен?

– Да.

– Расслабься, несчастный, – насмешливо фыркнула богиня, – не разочаровывай меня. Не люблю пуганных.

– Хорошо.

– Перстень мне подарил Пейве. Это дорогой подарок. Ты его ни с чем не спутаешь. Светит как солнце. Принеси мне его, и я подарю тебе золотую маску. Запомни это место. Я буду ждать здесь.

– Зачем вы мне помогаете? – решился задать вопрос.

– А что мне планы этих никчёмных дур, если моё царство рухнет из-за их невежества? Это не входит в мои планы. Мне нужно стабильное мироздание, без перекосов. Не люблю, когда смещаются идеальные пропорции. Ступай, и верни мне моё. А не то мы встретимся с тобой, и мне придётся заглянуть тебе в глаза. Вряд ли тебе это понравится.

Этот разговор, казалось, длился вечность. Я не видел Ябме-акку, только бесконечную, всепоглощающую тьму. И очень этому рад, ведь один только голос её, звучал смертельной музыкой.

Меня вернули на место. Глухое пространство зашипело и выпустило обратно туда, откуда я пришёл. Тело возвращало чувствительность таким же шипящим чувством. Кровь начинала двигаться по венам, сообщая: «Ты живой!»

– Ну, что она сказала? – вылупив на меня глаза, вопрошал Рыг.

– Хочет вернуть своё кольцо, которое у неё украла Вагахке. Говорит это подарок Пейве. Взамен кольца, она подарит нам золотую маску, – ощупывая своё живое тело, ответил я.

– Да уж, задача, – нахмурился Рыг.

– Ага. Есть мысли на этот счёт?

– Я пока не представляю, как мы это сделаем. И меня удивляет факт, что перстень подарен Пейве.

– Кто это?

– Это отец Солнце. Это его имя. Сын его Пейвальке. И дочери, та самая Вагахке, что раньше была Золотой песчинкой, Синяя Тень, нынешняя Оадзь и покойная Ясное Пятнышко, – вздохнул Рыг. – Я помню, дед говорил об этом подарке. Точно-точно… забрать душу дочери из царства Ябме-акки в обмен на подарок.

– А без золотой маски никак? – спросил я, надеясь, что мы найдём другой вариант.

– Шутишь? Ты заключил договор с богиней и хочешь её разгневать?

– Нет, – вспомнив её предупреждение, ответил я. – Тогда идём к Вагахке, отжимать кольцо. Ябме-акка сказала, что его ни с чем не спутаешь, сияет как солнце.

– Зачем Вагахке понадобилось её кольцо? – задавался вопросом Рыг, будто это имело какое-то значение в нашей ситуации.

– Вопрос, как его украсть? Пофиг зачем, задача не в разгадке, а в действии, Рыг. Слишком много всего, не находишь? Колдуны, древнее зло, безумные твари, богиня смерти… я не знаю, куда ещё дальше. Это просто безумие какое-то?! Я бы рад бегать по лесу от чахклей, которыми нас пугал капитан, а не всё это! – выпалил я как на духу.

– Точно! – просиял Рыг. – Как же это я запамятовал. Забыл совсем о них в этом круговороте! Они помогут. Они единственные, кто сможет совершить такой грабёж.

– Что?

– Ты гений, Егор. Я говорю о чахкли. Разве ты не понял?

– Где мы их возьмём, когда за нами следят сотни глаз мохнорылых тварей? Думаешь, они не доложат об этом своей хозяйке?

Рыг задумался.

– Я бы мог к ним слетать, но я же не могу оставить вас… так что, придётся поискать чахкли здесь. Вряд ли эти мелкие проныры не знают о существовании священного огня. По-любому шастают сюда. Так что, не вешаем нос. Выход есть всегда, и мы его найдём, – уверенно сказал Рыг, вселяя надежду в сердце.

Господи, как хорошо, что он с нами. Иначе бы мы уже давно сгинули в этих подземельях, а может и раньше. Парень очень толковый, и меня безумно радовал его жизненный оптимизм. Быть таким живым в астрально-зеркальном городе, где толпы мохнатых тварей пускают слюни и точат зубы, мечтая нас сожрать, это достойно похвалы. Но, я был сдержан, и лишь дружески пожал его плечо, на что Рыг слабо улыбнулся.

– У вас есть что-нибудь ценное или вкусное с собой? – спросил он, окинув всех ожидающим взглядом.

Но, у нас ничего не было. Ни еды, ни ценностей. Что вообще для чахкли ценность? Сало? Золото? По молчанию в ответ, Рыг сделал мысленные выводы, известные только ему. Покачал головой, будто прикидывая варианты. Хмурился, что-то тихо бормоча себе под нос, что было не разобрать.

– Ага! – просияли его глаза.

– Что? – хором спросили мы, не спуская глаз с лица шамана, ожидая ответа.

– Идёмте. Ничего не бойтесь. Увидите свои страхи, не обращайте внимания, иначе они вас поглотят. Нам нужно пройти лабиринт, что ведёт к двери в мир чахкли. Когда мы туда дойдем, я должен буду покинуть вас ненадолго. Потому что их ходы слишком маленькие для вас. Мне придется обратиться вороном и пробраться в их город, – бодро шагая вперёд, говорил Рыг, пока у остальных уже рисовался ужас на лицах.

– То есть как? Мы останемся без защитного купола? А эти твари? – спросила Катя, кивнув на мохнорылых.

– В лабиринт они не пойдут. Для этого он и создан, чтобы туда никто не ходил. А попав в него, чтобы не дошёл и не вышел, – ответил Рыг, будто это так, просто прогулка.

– Очень обнадеживающе, – горько хмыкнул Миха.

– Не бойтесь. Ваш главный враг – это страх. Вы должны контролировать себя. У нас нет времени на другой план. Священный огонь скоро иссякнет, и купола всё равно не будет. Так что, смотрите в оба, пока мы будем идти к лабиринту, может нам встретится какое-нибудь оружие. Если всё срастётся удачно, и чахкли пойдут на сделку, то билет к свободе у нас в кармане. Крепитесь, друзья. Мужайтесь, – наставлял нас шаман, видя, что на наших лицах написано большими буквами: МЫ ВСЕ УМРЁМ.

– Рыг, миленький, расскажи, пожалуйста, про лабиринт подробнее. Как нам не бояться, если будет страшно? – спросила Катя.

Шаман посмотрел на неё таким красноречивым взглядом, что продолжать что-то объяснять, уже не было смысла.

– Кать, ты смелее, чем думаешь. Ты монстриху в пещере ножом мочила, – подбодрил Лысый.

– Это от страха было, – ответила она.

– Значит, хана тем монстрам, что встанут у тебя на пути. Будем держаться кучнее, и ничего страшного не произойдет. Спиной к спине, мы сила! – тактично поднимал боевой дух Лысый, и надо сказать, его слова работали.

Старательно всматриваясь в окружающее пространство, нам всё же удалось раздобыть предметы для самообороны. Древние умели делать вещи на совесть. Оружие, хранившееся в специальной выемке стены, поражало своим качеством. Я едва заметил его, так оно было покрыто песком и снегом. Внимание привлекли рукоятки, случайно сверкнувшие в глаз. Четыре идеально острые секиры, были готовы к бою с тварями.

– Так, ребята, мы подходим. Готовьтесь, – предупредил Рыг, когда мы приблизились к сверкающему песочному забору, высотой с три метра.

Забор стоял сплошной стеной и совсем был не похож на лабиринт. Но, как только мы шагнули к нему, песочные стены сдвинулись, да так быстро, что не знай мы этого факта, то ничего бы и не поняли. Теперь мы стояли уже внутри, отделённые от города. С каждым шагом, стены мгновенно перестраивались, и держись мы хоть на метр-полтора друг от друга, то стены изолировали бы нас поодиночке. Хитро. Но мы держались вместе. И, несмотря на это, без потерь и сожалений дошли до заветного места. Дверь в город чахкли оказалась реально крошечной, что в тот проход поместилась бы, разве что моя нога, не более.

– Егор, я оставляю вам священный огонь. Держите его, на случай ранения. Как щит, он уже не будет работать. Держитесь вместе и никуда не уходите с этого места. Я скоро вернусь, – сказал он, и обратился в ворона, оставив на земле одежду.

Протиснувшись в маленькую дверцу, ворон поскакал вперёд. А мы остались в ожидании неизвестности ждать его. Я передал огонь Вере. Она осторожно держала его на ладонях. А мы, вооруженные секирами, всматривались вперёд, в стремительно меняющуюся структуру песочных стен, за которыми разносился подозрительный рокот, отдававший вибрацией по земле так, что песчинки под ногами, взлетали в воздух.

– К нам кто-то идёт, – прошептал Миха, пристально всматриваясь вперёд, держа секиру наготове.

– Помогите мне… – раздался голос Джона, что мы от неожиданности переглянулись.

– Не может быть. Он погиб в той пещере, – вырвалось у Мишки.

– Я здесь. Мне больно. Миша, Катя! Почему вы не можете мне помочь? Я здесь, слышите? – раздался вновь его голос.

– Не ведитесь, – предостерёг я друзей, что уже повелись, судя по их выражениям лиц.

– А-а-а! Как больно мне! – стонал якобы Джон, вызывая приступ совести у друзей, что поджав губы, смотрели друг на друга.

– Может, это и вправду он, – прошептала Катя.

– Ага, как и в прошлый раз? – опомнился Лысый.

– Вы мне больше не друзья! Слышите?! – послышался истошный крик Джона, что разлетелся странным эхом нам в уши, хлопая по перепонкам.

Было неприятно, но терпимо.

– Мне нужен муж, – послышался голос болотной старухи. – Раз, два, три, четыре, пять, я иду его искать! Кто не спрятался, я не виновата! А-ха-ха!

Откуда ни возьмись, перед нами из песка выросла фигура Оадзь, что шустро протянув слизкие лапы к Лысому, едва не утащила его. Миха успел среагировать, не раздумывая влупив ей секирой по башке. И та рассыпалась на мелкие частицы.

– Сука ты! – набросился на Катю, из-под земли выросший Джон, схватив её за шею цепкими руками.

Мы бросились его хреначить так, чтобы не поранить Катю. И он так же рассыпался, когда Миха зажал его за шею секирой, обхватив из-за спины, а я прицелился для удара по рукам.

Эти песочные фантомы были опасны, не смотря на простоту их обезвреживания. Мы уже не реагировали на них с той остротой, что присутствовала при первых фантомах. Теперь было ясно, что имел в виду Рыг. Этого не стоило бояться, но точно быть начеку. За неизвестно сколько времени, как в сказках говорят фразой – «долго ли, коротко ли», мы уничтожили порядка сотни фантомов. Многие из них повторялись.

– Я расстроен, – прозвучал очередной раз голос Джона, что уже не нападал, а вышел из-за угла и опёрся об стену, что-то подбрасывая в руке.

– Подойди, и я снесу твою башку, – процедил я.

– Злой ты, Егор. Вере нужен любящий муж, а ребенку, добрый отец. Ты не подходишь на эту роль! – сказал он, а затем широко раскрыл рот, что тот начал проваливаться до самого пола.

– Сгинь! – крикнула Катя, но голова Джона начала раздуваться, расширяться, а рот, точно движущаяся пещера, приближался к нам, грозясь проглотить.

– М-м-м, блядь! – замычал Мишка, вжимаясь в стену, закрывая собой Катю.

– Не ссыте! – закричал Лысый, замахиваясь секирой на огромную башку, из которой вывалился длинный язык.

Хрясь! И нет языка. Но, за ним появился другой, а потом третий…

Языки из пасти фантома, точно головы гидры, множились после того, как мы их отрубали. Силы наши были на исходе. Руки еле поднимали оружие. И злобный смех фантома говорил о том, что нас ждёт ещё то веселье. Мерзкий хохот разносился с такой силой, что поднимал песок с пола, заметая нам глаза.

– Я буду лучшей версией себя! Уж очень я люблю детей! – прогудел фантом, хохоча всё громче и громче.

– А-а-а! Егор… – закричала Вера, когда под ней провалился песок, засасывая в воронку.

Я успел схватить её за руки. Пытался удержать, но не смог. Воронка росла в диаметре, засасывая мои ноги, и я провалился следом.

В песочном вихре, пытаясь схватить жену, летел вниз, то приближаясь, то отдаляясь от неё.

– Тебе её не спасти, у-у-у-ха-ха! – разрывалась в злобном смехе песочная сущность.

– Вера!!! – орал я с такой силой, что чувствовал привкус крови в горле.

– Баба с чужим приплодом… какой ты тюфяк, Егор. Вонючий подкаблучник! Ничтожество! – продолжала насмехаться песочная сущность, хлестая меня песком со всех сторон, что казалось, облазит кожа от этих ударов, пока я продолжал лететь в пропасть.

– Заткнись!!! – орал я, понимая, что это бесполезно.

– А-ха-ха, вы посмотрите на него! Жалкий экземпляр! Ты никогда её не увидишь! НИКОГДА! – заорала песочная сущность, швырнув меня в сторону.

И я со свистом полетел в никуда, продолжая во всё горло звать жену, надеясь, что она меня слышит. Что она не одна…

– НИКОГДА! – эхом неслось за мной злобное слово, разрывая пространство.

– Егор… – еле слышно послышался её голос сквозь весь шум.

– Я тебя не отдам! Ни за что! Слышишь?! – орал я, уносясь непонятно в какую даль, но это уже было неважно.

– А-ха-ха! Каков дурак! Ну, смотри! Ты сам напросился… – насмешливо прозвучал голос песчаной сущности.

Передо мной, в слабом освещении возникла Вера, безвольно повисшая в воздухе, будто её как игрушку, нацепили на крючок. А за её спиной, во тьме показались два больших коварных глаза.

– Узри, – зловещим рокотом раздался голос сущности.

Из густой тьмы показался змеиный хвост с острым золотым наконечником. Он плавно вилял вокруг неё, то дёрнув за руку, то за ногу, будто играя.

– С чего начнём? Будет ли так нужна тебе жена, скажем, без руки? – вкрадчиво произнесла сущность, и из её хвоста звонко выскочило лезвие, замахнувшись на жену.

– Прекрати!!! Оставь её в покое! – заорал я, и хвост замер в полёте, а глаза прищурились, внимательно глядя на меня.

– А что ты можешь сделать? Ты ни на что не способное ничтожество. Смотри молча, – прорычала сущность искажённым голосом, что разлетался эхом в пространстве.

– Чего ты хочешь?! – выпалил я вне себя от ярости, но был абсолютно жалок в своей немощности, от которой становился ещё злее.

– Я-я-я… хочу… всё! – рокотом прозвучал голос песчаной сущности. – Я возьму самое вкусное, му-ха-ха! – заливисто рассмеялась она, обволакивая собой тело жены.

– Отвали от неё! Возьми меня!

Сущность упёрлась в меня хитрым взглядом огромных зелёных глаз.

– Не-е-ет, ты и так уже мой, – после недолгой паузы, раскатисто ответила она.

Я пытался управлять своим телом, но было бесполезно. Находясь в этом пространстве, я не владел собой. Все мои усилия противостоять, оставались лишь мыслью без действий, как сильно я ни старался. Сущность упивалась моим страхом и болью, выцеживая самые тяжёлые эмоции, на которые я был способен.

– Ты никогда её не увидиш-ш-шь… слышиш-ш-шь? – зашипела сущность. – НИКОГДА!

Она приблизила своё лезвие к лицу Веры, злобно заклокотав утробным хохотом. Взмах, и… я не помнил и не слышал себя от горя. Всё померкло перед глазами, засасывая в воронку бесчувственной, всепоглощающей тьмы.

Моя Вера…

Глава 16

Из глубины сознания донёсся глухой вопль, что я не сразу понял кто я и где. Только вспышка золотого лезвия напомнила о том, что было. Кто-то толкал меня в спину, а лицо упиралось во что-то твёрдое так, что оно онемело и казалось, сплющилось. В конечности бурным потоком начала возвращаться чувствительность, и я упёрся ладонями в пол, на котором лежал пластом. Только стоило мне приподняться на руках в пол-локтя, мои глаза встретились с хитрой ухающей мордой. Мохнорылый, подобно горилле, подпрыгивал на мощных передних лапах, издавая радостные визги.

Внутри сработала защитная реакция, и я вскочил на пружинившие ноги, как вдруг, меня, словно магнитом, понесло назад, и я грохнулся на противоположную сторону спиной.

Снизу на меня смотрели две любопытные мохнорылые рожи, сверкая маленькими огненными глазами. Гравитация и притяжение в этом месте работали странно.

Где я, блядь?!

– И-хи-хи! – подпрыгнув в мою сторону, взвизгнул один мохнач, стремительно приближаясь ко мне, растопырил свои когтистые руко-лапы. А за ним и второй. Как на МКС парили они в невесомости несколько секунд и шмякнулись на мою сторону.

– Иди сюда мразь! – заорал я, чувствуя дикую злость, бросившись прямо на мохнорылого. Не было ни страха, ни боли, только отчаянье и всепоглощающий ядовитый гнев. Как бешеный, я рвал и метал эту тварь, не обращая внимания на боль. Она ничто, по сравнению с тем, что творилось с моим сознанием. Физическая боль отошла на второй план, её затмила душевная, та, что заставляла выпустить своего спящего зверя наружу.

Мохнорылый протяжно завыл. В его голосе слышался ужас. Он пытался вырваться.

– Что, не ожидал урод?! – шипел я, вгрызаясь в него зубами.

Второй мохнач, не решился бросаться на меня, и осторожно обскакав вокруг, бросился наутёк. Отплёвываясь от грязной шерсти и омерзительного привкуса крови, я добивал мохнорылого попавшимся под руку камнем. Не мог остановиться, пока не превратил его голову в фарш.

Занеся камень над головой для очередного удара, замер в ужасе от осознания того, что случилось. Горько заплакав, швырнул булыжник в стену, и он, рикошетом отбиваясь от стен, полетел вперёд, унося за собой все надежды. Это был шок.

Моя Вера…

Слёз уже не стало. Сущность оказалась права. Я ничтожество, раз не смог защитить свою жену. Потерял то, чем так сильно дорожил. Она давала мне смысл, была моим солнцем, которое я не сберёг… а теперь, я не лучше мохнорылого. Видимо, суждено мне тут сдохнуть.

Шатаясь от усталости, на которую мне уже было плевать, я поплёлся по каменному коридору вперёд. Голова гудела колокольным звоном, вены пульсировали в висках. Мне было всё равно, куда ведёт эта дорога. Здесь всё было задом наперёд и вверх ногами вниз головой. Стоило мне споткнуться вперёд, я падал назад, если чуть ускорял шаг, меня магнитило переворачивая вверх ногами, и я шёл по потолку. И так бесконечно длился этот безумный путь, что мне подумалось, я должно быть в персональном аду. Мохнорылых больше не встречалось на пути. Я был один в этом кривом, бредовом коридоре, где время перестало существовать.

– Несите девчонку на алтарь! Не туда, тупое ты рыло! На алтарь, говорю! – раздался хриплым эхом отдалённый голос уже знакомой мне Вагахке.

Мои уши навострились, а ноги ускорились. Сердце колотилось в бешеном ритме. Глаза желали увидеть то, кого они несут. Если…

Мой разум загорелся в адском огне, мучительно проигрывая последний кадр. Наверное, они несут Катю. Должно быть, их тоже засосало в эту сраную воронку песочной сущности.

Ну, блядь! Я вам сейчас устрою пир на весь мир…

Подобравшись к вертикальному разлому в стене, что шириной был в пол-локтя. Прильнув к стене, я заглянул в него, и увидел, что два мохнорылых несут МОЮ ЖЕНУ! В мозгах грянул гром. Я был потрясён во всех смыслах. Радость и тревога смешались в одном флаконе. Она жива, но в лапах подземной старухи Вагахке.

Это была огромная, обустроенная под всякие нужды пещера. В её центре стоял тот самый каменный алтарь, украшенный драгоценными камнями.

Я, было, рыпнулся, поглощённый одной целью, но тут же остановился, затаившись, продолжил наблюдать. Высматривал, чем можно прибить эту тварь, чтобы спасти жену.

– Вот так. Клади сюда. Да не сюда, урод! – рявкнула Вагахке, треснув своей лапищей мохнорылого по башке, что тот глухо зарычав, отлетел в сторону. Второй мохнач зафыркав, сжался в косматый комок, и получил пинка рубиновым копытом ведьмы.

– Всё самой надо делать. Бесполезные создания. Только жрать и срать умеете! Сгинь с глаз моих, образина вонючая! – прокряхтела она, и мохнач не разгибаясь, закатился колесом в дырку под золотой печью, из которой исходило свечение сквозь стеклянное окошко. Печь эта напоминала огромную духовку. Неподалёку на стене висели ножи и топоры на любой вкус, сверкая в пламени печи золотыми рукоятками.

И меня осенило, что моя жена, лежит на разделочном столе.

Старуха стояла над Верой, поправляя её руки вдоль тела. Глазела на неё, словно любуясь. А у меня зуб на зуб не попадал от дрожи охватившей всё тело.

– Хорошая попалась. Идеальная, как я и хотела, – разглаживая светлые волосы Веры по каменной плите, кряхтела безобразная тварь.

– Сестра! – раздался скрипучий голос Оадзь, вызвав явную панику во взгляде Вагахке. Она начала метаться по недурно обустроенной пещере, схватив золотистое полотно, похожее на шёлк и мигом накрыла алтарь, где лежала Вера.

– Чего припёрлась в неподходящий момент? Притащила свой жабий зад, образина… – ворчала Вагахке.

– Се-е-стра-а-а!!! – истошно взывала Оадзь, что горбатая тварь, затряслась в гневе.

– Чего тебе?! – взревела она.

– Срочно! Мне нужны глаза! Человеческие отродья отняли у меня глаза-а-а! – истошно вопила Оадзь, ломясь в широкую металлическую дверь.

– Где я тебе возьму глаза?! Нет у меня ничего для тебя! Проваливай! – рявкнула Вагахке.

– Я не уйду! Дай мне глаза! Хоть какие! Я же слепа! – продолжала вопить за дверью жаба, громыхая своими лапами по металлической двери.

– Гадкая сестра… что ж ты головы то не лишилась. Было бы легче, – проворчала Вагахке, собирая с огромного каменного стола баночки со снадобьями, и пряча их в сундук.

– Что ты сказала? – вякнула Оадзь.

– Говорю, возьми у Востроглазки себе пару глаз! В чём проблема? Одним глазом больше, одним меньше, у неё их много. Могла бы, и поделиться с тобой.

– Ты что?! Моя дочка не может отдать мне своих глаз! Мне нужны особые. Ты знаешь, чего я прошу. Сделай мне из каменьев яхонтовых, – не унималась жаба.

– Проваливай, мне сейчас не до тебя! – рявкнула мохнатая тварь.

– Я не уйду! Хочу глаза из яхонтов лазоревых! Ты мне должна! Отдавай долг! – гремела железной дверью Оадзь, что от грохота этого, Вагахке схватилась за голову, заскрежетав острыми зубами.

Она прятала все свои сокровища в сундук, видимо опасаясь, что нерадивая сестрица прихватит за собой чего-нибудь.

– Где же ты… – яростно перебирая кривыми руками, рыскала она то на столе, то по полкам искусно вырезанными в стенах, бешено сверкая рубиновыми глазами. – Нашёлся! Мой драгоценный перстенёчек…

С виду это было хоть и огромное, но всё же обычное железное кольцо с металлическим набалдашником, но позже всё оказалось куда интереснее. Вагахке щёлкнула по перстню массивным когтем, и он открылся, ярко осветив пещеру ослепительными лучами.

– Ой-ой-ой, – зашипела страшила, скорее закрывая его обратно. – Слишком рано, ещё налюбуюсь белым светом, – прокряхтела она, и бросила перстень в золотой сундук.

– Я ещё здесь!!! – взревела за дверью её сестра.

– И-и-ду! – ответила Вагахке, выйдя за дверь, выслушивая причитания жабьей морды.

Меня затрясло. МОМЕНТ ИСТИНЫ! Разлом в стене был небольшим, и пролезть внутрь, не представлялось возможным. Даже попробуй я протиснуться, оказался бы внутри, тогда как вытащить Веру?! Вернётся тварь, и конец.

Да, пошло оно всё в задницу!

Плюнув на рассуждения ума, я начал, что есть мощи ломиться в щель, раздалбливая каменной рукой себе путь. Крепкая оказалась рука, хрупкая с виду, а на деле крепче алмаза. Я продирался вперёд, как бешеный зверь, не чувствуя ни боли, ни страха. Внутри была готовность перегрызть глотку ведьме, если она вернётся и будет мне препятствовать. Сейчас я готов на всё. Получив второй шанс, видя перед собой жену, у меня дико стучало в голове: ТОЛЬКО БЫ УСПЕТЬ!

Проклятая стена, несмотря на мои усилия, мало поддавалась разрушению. Я протискивался в узкое отверстие, обдирая кожу до самого мяса. Заманчивый разлом буквально превратился в капкан, зажав меня точно в тисках. Изо всех сил пытаясь протиснуться вперёд, я окончательно встрял и запаниковал. Широкая грудная клетка сжалась, ограничивая дыхание. В какой-то момент, мне показалось, что разлом сжимается, и вот-вот раздавит меня.

Дурак, попал в ловушку! Ну, чем ты думал, когда полез в эту щель?!

Как о чём? О спасении жены, конечно же!

Как теперь выбираться, спаситель хренов? Ну, ты и лошара… Застрял. Будешь смотреть, как ведьма сожрёт твою жену?!

Так, нужно успокоиться. Найти баланс. Я смогу. Я выберусь. Я доберусь.

Пытаясь успокоиться, чтобы не задохнуться, я застыл во всех смыслах. Остановил словесный поток в голове, выдохнул, сузил грудную клетку и попытался продвинуться вперёд. Это было опрометчиво, лезть сюда, но разве у меня есть выбор? Я не могу пойти искать другие входы и выходы, когда всё перед моими глазами, буквально рукой подать.

Попытки расслабиться и проскользнуть оказались тщетными. Ничего не выходит. Проклятье, я застрял! Так тупо, что ни вперёд, ни назад не мог сдвинуться ни на миллиметр. Едва дыша сдавленными лёгкими, из меня вырвался горький смех. Он звучал так, будто это не я смеялся, а тот голос из головы, что убеждал меня в своей никчемности.

Ну что, герой? Чего добился?

Заткнись!

Противный голосок вновь прозвучал в моей голове, но я тут же пресёк его выходки.

– М-м-м… – раздалось тихое кряхтение, и ткань, под которой лежала Вера, шевельнулась.

– Вера! – громким шепотом позвал я, ощущая, как гулко забилось сердце в груди, буквально ударяясь о каменную стену.

– Что такое? – сипло вопрошала она, пытаясь сбросить с себя покрывало, извиваясь на каменном алтаре. В итоге упала на пол, и наконец распутавшись, вскочила на ноги, осматриваясь по сторонам.

– Вера! – голос мой стал каким-то тонким, свистящим.

– Где ты? – осматриваясь, вертя головой по сторонам, бешено вращая глазами, она бегала вокруг алтаря.

– Я здесь… в стене… – хрипло выдохнул я, практически скуля, словно побитый пёс.

– Боже! Как ты туда попал? – завидев меня, вскрикнула жена, вскинув руки к лицу. Она подбежала к стене, пытаясь как-то мне помочь.

– Верочка… я думал, что больше никогда тебя не увижу… – мне хотелось плакать, одновременно от счастья, что она жива, и в то же время, от того, в какой заднице мы оказались. Особенно я, великий спасатель, которого самого нужно спасать.

– О чём ты говоришь? Где мы? – просовывая свои хрупкие руки, хватаясь тонкими пальцами за меня, в попытке как-то сдвинуть с места, спросила жена с ярким волнением в глазах.

– О-о-х… тебе нужно спрятаться. Возьми топор, и ничего не бойся. Кажется, она возвращается, – ощущая, как по стене пошли вибрации, что проходили через всё тело, ответил я.

– Нет. Я тебя так не оставлю, – она судорожно вцепилась в моё крепко застрявшее плечо.

– Скорее! – рявкнул я. – Ведьма лохматая приближается. Хватай топор. Быстро!

Руки жены затряслись. Она отпрянула от меня, неуверенно бросив взгляд на стенд с топорами, а потом на дверь, что загремела так, будто с неё снимают цепи с другой стороны. Обогнув алтарь, Вера схватилась руками за топор, что явно было тяжело ей его вытащить. Впопыхах, под звон цепей, жена сняла-таки его со стены, но уронила на пол с громким звоном.

– Ай, бля… – растопырив пальцы, сжалась, напряглась Вера.

Тот упал, ударяясь об металлические чаши у стола. Цепи резко перестали звенеть. Жена замерла, не двигаясь, выкатила глаза в сторону двери. Медленно опуская руку за топором, она не сводила с неё взгляда. Я же, изо всех сил пытался вырваться из западни. От страха за жену, у меня срывало крышу!