Текст книги "Не отпускай меня, мой лорд (СИ)"
Автор книги: Кира Рысь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
25
Мы ехали через город. Рассвет наступал быстро, страстно. Он волновал души и сердца. Таким же он был внутри нас. Мы пылали от любви и радости встречи, от счастья, что трагедии не случилось. Я ехала верхом, сидя на лошади перед лордом Рэйзеттом. Мы пересекали город Эстес, я наслаждалась видами – дальним побережьем, каменными домами, низкими изгородями, готовящейся к уходу зимой. Небо уносило в бескрайнюю синеву, ветер был свеж, и чайки кричали, словно бы мне на радость, о чём-то вечном.
Мы нежились с Рэйзеттом, будучи верхом на лошади, и не могли оторваться друг от друга, пытаясь максимально не показывать чувств при других, мне было хорошо и тепло у его груди. И, конечно, я должна была ему всё рассказать. Я говорила о том, как прошли мои первые недели в Университете, о моем обучении, обо всём. О том, как отвратительно вёл себя Крайтус, что с каждым днём он начинал позволять себе все больше и больше. Я рассказала о вечере после ужина, о последней минутке, когда мышонок утащил послание для Рэйзетта и о том, как провалилась во тьму, очнувшись ночью в таверне.
– Тарис спешил скорее покинуть свадьбу,– сказал Рэйзетт, глядя вперед, на мост и на поднятую калитку, где нас уже ждал Вихольд со стражей и магами. – Он был сильно взволнован. Я сразу обратил внимание на это. Да и не только я. Кто бы мог подумать, какую цель он держал перед собой.
Девушки, выходящие из домов, то с корзинками, то с цветами, с восхищением смотрели на Рэйзетта и краснели, улыбаясь и перешептываясь друг с другом. Я лишь фыркала про себя. Могут восхищаться сколько угодно. Главное, пусть дистанцию держат.
– Он кое-что отдал Крайтусу, – сказала я, поднимая лицо и глядя в прекрасные зеленые глаза моего лорда. В утреннем свете его длинные волосы, убранные в хвост, казались почти белыми. – Это был футляр для свитка, очень богато украшенный каменьями и золотом. Тарис отдавал его с тяжёлым сердцем – это было заметно мне.
– Интересно... – нахмурился Рэйзетт, ведя поводьями чуть в сторону. – Что именно он ему передал?
Я помолчала некоторое время.
– Он сказал, что предает королевство этим. – тихо сказала я. – Я так поняла, что Крайтус обменял меня на что-то очень ценное, что было у Тариса. Прежде всего, ценное для короля, возможно, и для нас всех.
– Надо будет поговорить об этом с архимагистром, – сказал Рэйзетт. – Займусь этим при первой же возможности. А тебе, любовь моя, надо отдохнуть. Ты слишком много пережила за эту ночь и наложенное ранее заклинание цепей не даст тебе быстро восстановиться без отдыха – уж слишком сильным оно было.
Я кивнула. Рэйзетт изящно спешился с лошади, и помог спешиться мне. Вихольд подошел к нам, глядя на нас одновременно с небывалой взволнованностью и при этом искренней радостью.
Я улыбнулась ему, разделяя его чувства. Я ощутила тепло радости, как будто бы вернулась домой после очень долгого отсутствия.
26
Это была часовня на северном взгорье Белой горы. Маленькая, далекая, необыкновенно красивая. Мое платье было сшито из белого шелка, украшено кружевами и жемчугом. По спине тянулась переплетением шелковая лента корсета, которую с легкостью можно было развязать, дабы оголить спину. Как бы странно это не звучало, для церемонии обручения это было необходимостью. Со стороны Рэйзетта все было несколько проще – снять нарядный камзол ярко-зеленого цвета, расшитый изумрудами и золотом, снять белоснежную рубашку и – пожалуйста.
Утро было прекрасным. Этот день был одним из самых великолепных дней в моей жизни. Он был прекрасен, он поражал. Мягкое солнце, зимняя изморозь, белоснежные пики гор и бесконечное голубое полотно неба, на горизонте встречающееся с моим возлюбленным морем, что омывало горы волнами и солью, пушистой пеной и прозрачностью вод.
В часовне горели свечи. Здесь ощущалась сакральность и умиротворение. Множество свечей и белых цветов, множество еловых ветвей и запах ладана, до помрачения прекрасный запах ладана.
Так как обручение было тайное, на нём присутствовали лишь мой отец, мой брат Ирион, сын моего лорда Кейлин, Библиотекарь и священнослужитель. Мы с лордом Рэйзеттом стояли напротив алтаря и священнослужитель – пожилой, седовласый мужчина с ясными глазами читал священный текст, осеняя нас знамениями и с глубоким чувством вдохновения произнося молитву. Сначала мы стояли перед алтарем, опустив головы и закрыв глаза, внимая молитвам, затем священнослужитель обошел нас с высокой белой свечой, что он держал перед собой. Оставив свечу на алтаре, он развернул нас друг ко другу, призывая взяться за руки. Как только это произошло, священнослужитель коснулся наших рук своей, подтверждая наше обручение. Мое сердце билось в колоссальном волнении, упивалось счастьем, упивалось радостью. Я была вдохновлена, я летала, словно бы где-то в облаках. Я смотрела в светло-зеленые глаза моего возлюбленного лорда, на его красивое лицо, и цвела от любви. И расцветала еще больше, видя любовь в его глазах.
Женщина среднего возраста в белой мантии и в капюшоне, служительница часовни, развязала ленту мне на корсете и провела большой кистью по пояснице. Лорд Рэйзетт снял камзол и рубашку, и женщина то же самое проделала и с ним, после лорд снова одел верхнюю часть своих одежд, а женщина помогла мне завязать корсетную ленту.
Мы снова взялись за руки, и с последними словами молитвы и благословения, священнослужитель кивнул, давая нам завершающий знак благословения. Именно тогда лорд Рэйзетт склонился и поцеловал меня. Наше обручение свершилось.
Мы вышли из часовни, когда солнце сияло над нашими головами. Мой отец с радостью и теплом обнял меня, затем обнял и лорда Рэйзетта, мы с братом смеялись от счастья, что наши счастливые союзы всё-таки свершились, как бы много скорбей и страданий мы не вынесли, ожидая их.
Мы гуляли по взгорьям, наслаждаясь прекрасными видами, вскоре дошли до предлесья, где для нас был организован целый пикник – стол, накрытый изумительными блюдами. Украшенные цветами, лентами и фонариками ветви деревьев поражали изяществом, свечи, кружева, изысканный сервиз – здесь всё было так красиво. Здесь горели огни, согревающие нас в морозном воздухе гор, и мы были согреты ими и нашими чувствами.
Это был маленький, но самый лучший пир в моей жизни. Так тепло и приятно мне не было ещё никогда! Как счастлива я была, что вместо пышных высокородных свадебных торжеств, мое обручение было таким. И было здесь – в местах моего мира, моей природы, рядом с животными, лесом. Птицы пели, садясь на ветви рядом с нами, пели для нашего счастья, лисы, зайцы, и даже волки – они все праздновали вместе с нами, вместе со мной.
К вечеру мы оседлали коней и вернулись в обитель магов. Верхняя мантия, подбитая мехом, была самой обычной, капюшон скрывал мою голову, так же был одет и лорд Рэйзетт, ибо именно так на нас никто бы не смог заметить никаких нарядов.
И вот мы прибыли в обитель магов, и мы с лордом Рэйзеттом тайно поднялись в его башню, в его комнаты, где должна была состояться наша первая брачная ночь.
Мое сердце трепетало. Я впервые в жизни чувствовала себя настолько робко...
Войдя в комнату, я подошла к окну и обняла себя руками за плечи – мое тонкое платье казалось мне таким невесомым, таким прозрачным, будто бы его и вовсе не было на мне. Смущение меня одолевало с небывалой силой – от и до. У меня не было опыта в близости с мужчиной, и быть его не могло до моего обручения. Но лорд Рэйзетт был старше меня на много лет, он уже был однажды женат, а после того, как овдовел, у него были близкие отношения с двумя знойными леди-красавицами, которые долгие годы были его постоянными любовницами. И что ему могла дать я? Пусть он лишь утолял жажду своей скорби со своими женщинами, пусть не любил, но удовольствие-то они ему хоть какое-то приносили, раз задержались с ним на столько лет.
Рэйзетт зашел в комнату вслед за мной, и я почувствовала, что дрожу. Он зажег лишь одну свечу, и замер. Я не видела его, так как наблюдала за россыпью звезд на ночном небе, но слышала. Он подошел ко мне спустя некоторое время, и я сразу обернулась к нему. Он был лишь в одной рубашке, расстёгнутой почти до самой середины груди и в тонких бриджах. Я тут же покраснела, отведя взгляд.
– Элин... – он позвал меня, и когда я подняла на него взгляд, едва не проваливаясь в бездну восхищения, глядя на его красивое лицо, я заметила его мягкую улыбку. – Тебе нечего бояться.
Он наклонился ко мне и мягко поцеловал в лоб, затем взял мое лицо в свои руки и поцеловал щеки, кончик носа, затем подарил мне теплый, ласковый поцелуй.
Слегка отстранившись, мы посмотрели друг другу в глаза.
– Я люблю тебя, – прошептала я, улыбаясь. – С тобой я ничего не боюсь.
И тогда будто бы что-то вспорхнуло в моем сердце и разлилось горячностью по всему телу.
Рэйзетт прижал меня к себе, и я обхватила его шею, сливаясь с ним в жарком поцелуе. Этот жар, эта страсть, как быстро она разгоралась в нас, как быстро окутывала своими сладкими нитями.
Никогда я ещё не ощущала ничего подобного. Уже вскоре всякое смущение покинуло меня, оставив лишь в сладкой близости с моим возлюбленным лордом. Я словно бы трепетала от каждого его прикосновения, от каждого его поцелуя, и он, мой лорд, горел мной, горел желанием обладать мной – он любил меня, он желал меня, так же как и я его. Мы погружались в эту страсть, в эту страсть, горящую от нашей любви, всё глубже, всё быстрее. И это было самым настоящим счастьем для нас.
27
Честно говоря, я ощущала себя несколько странно: утром я приходила на учебу как примерная ученица и успешно проходила обучение вместе со своими одногруппниками, ещё и при этом была лучшей в нашей группе. А ночью, кхм. Ночью при всём этом, я поднималась в башню к моему преподавателю и еще и заместителю архимагистра Университета магии, чтобы заниматься с ним любовью. Так-то. Конечно, мы были обручены, были супругами, но теперь я понимала, почему Библиотекарь настаивал на скрытности всего происходящего. Ладно, одногруппники бы косо посматривали, но другие магистры-преподаватели... Тут уже на меня была бы непомерная нагрузка из не очень, скажем, приятного и доделистого внимания. Рэйзетту тоже бы немало доставалось за всё это, а то и по более моего.
И уж, конечно, все бы точно ходили и обсуждали всё, что только можно и нельзя, представляя нас в постели.
Я покривила губами. Как всё-таки славно, что все прошло в атмосфере совершенной секретности.
Ладно уж, Библиотекарь, один ноль в твою пользу, чего уж. Я свернула с лестницы, крепко прижимая свои книги и записи к груди, и вышла на второй этаж. В одно мгновение я столкнулась с Агнессой и Нейсом, что миловались возле подоконника. Те отпрыгнули друг от друга, но я лишь молча подняла руку, прикрыв глаза – мол, ничего не видела, не мешаю. Хотя про себя хмыкнула – было бы смешно, если бы нас с Рэйзеттом так запалили здесь.
– Элин. Привет, – чуть раскрасневшись, произнесла Агнесса. – Идешь на занятия?
– Привет, – отозвалась я, улыбаясь ей и кивая Нейсу в знак приветствия. – Иду. Все брожу, не могу понять, где учебная комната, которая нам нужна.
– Вот и мы... – буркнул Нейс. – Слишком уже долго ищем.
Мы с Агнессой захихикали.
Бродили мы, конечно, долго, потому что второй этаж, в отличие от остальных, оказался непомерно огромным. Из круглых помещений с лестницей коридоры уводили в другие смежные помещения, где тоже было куча самых разных комнат. Мы пришли туда, куда следовало, на порядок опоздав.
Оказывается, это занятие у нас должно было проходить в большом зале с высоким потолком, мраморными колоннами и красивым резным постаментом на длинной ножке, что стоял в самой середине зала. Это был постамент нашего нового магистра-заклинателя.
Вокруг преподавательского постамента стояли постаменты поменьше – для учеников. Два из них уже были уже стояли заняты учениками нашей группы – Эйвиром и Винсаном, а возле постамента в середине, поджидая нас, стоял наш новый преподаватель, которым оказался высокий старик с серой бородой, состоящей из маленьких косичек. Старик выглядел весьма грозным, его пронзительные синие глаза, казалось, глядели в самую душу. Одет он был в тёмно-синюю мантию мага, расшитую золотом. И уж точно был преподавателем получше, чем Крайтус.
– Выберите себе постамент и встаньте около него, опоздавшие, – скрипучим голосом сказал старик, указывая нам с ребятами на свободное место.
Я встала у одного из постаментов между Агнессой и Эйвиром, и мне даже стало как-то стыдно за наше опоздание.
– Итак, все в сборе, – сказал магистр, прищуривая глаза и глядя прямо на меня. – Теперь можно начинать. Для начала хочу представиться вам, я – магистр-заклинатель Эгон Папп. Сегодня у вас первый из пятнадцати уроков практической магии. Здесь вы будете изучать основные заклинания, которые должен знать каждый маг. – Старик замолк на секунду, покряхтел и снова продолжил: – Наверняка многие из вас уже знают простейшие из простейших заклинаний. Как вы знаете, для сотворения любого заклинания – бытового или боевого – нужно уметь извлекать нити силы при помощи слов и мыслей. Здесь мы как раз будем этим заниматься, нарабатывая практику на основных заклинаниях. Курс лекций будет идти отдельными занятиями, пересекаясь с практическими. А сейчас начнём.
Эгон вытянул длинные руки над постаментом и растопырил кривые пальцы, отчего его руки стали похожи на ветки дерева.
Я моргнула. Прошла одна секунда – старик лишь щелкнул пальцами, мелькнула вспышка, и на постаменте появился воробушек. Крохотная птичка не двигалась, обмякшим комочком лежа на гладком дне зеленоватой в прожилках чаше. Я тут же ахнула, протянув к несчастному руку.
– Нет, адепт Элин, нет! – тут же воскликнул Эгон Папп. – Я знаю, что вы из связных. Не волнуйтесь. С птицей всё будет в полном порядке, уверяю вас. Просто слушайте инструкцию. Эта птица просто без сознания. Сегодня вы будете практиковать заклинание пробуждения. Это очень хорошее заклинание – оно может понадобиться вам в экстренных ситуациях. Итак, для того чтобы сотворить это заклинание вы должны для начала быстро и чётко сконцентрировать магическую силу внутри себя, а затем направить нити силы к пальцам. – Эгон медленно вытянул указательный палец, показывая нам. – И выпустить силу... Вот так.... – Старик лишь взмахнул рукой, и воробей пулей вскочил с постамента и зачирикал, взлетев в воздух. Эгон Папп, наблюдая за тем, как я хмуро наблюдая за всем этим, чуть нахмурился. Через мгновение он закрыл глаза, обвел рукой воробья, словно забирая с него что-то, затем хлопнул в ладоши и на постаментах около нас вдруг появились точно такие же воробьи из бумаги. У меня отлегло от сердца.
– Теперь каждый из вас должен попробовать разбудить свою птицу, – сказал Эгон, сурово обводя нас проницательным взглядом. – У вас есть несколько попыток.
Бумажные воробушки лежали без сознания у нас на постаментах. Настоящий уже со свистом вылетел в окно, и я была весьма этому рада.
Мои одногруппники возились долго. Мне потребовалось две попытки, чтобы научиться правильно концентрировать и выводить силу. Бумажная птичка пробуждалась каждый раз примерно на десять секунд, затем снова садилась на постамент и засыпала. Из всех десяти раз, я без всяких проблем пробудила ее столько сколько этого и требовалось.
Эгон Папп с удивлением и восторгом наблюдал за мной, наградив весьма колоритными аплодисментами в конце занятия.
– В последний раз я встречал нечто такое, тогда, когда у меня в учениках был сам магистр Рэйзетт, – сказал Эгон Папп после занятия. – Ваш дар очень силен, адепт Элин, и вы очень талантливо им распоряжаетесь. Продолжайте в том же духе, и вы станете воистину великим магом.
Я поблагодарила преподавателя, и, ощущая себя на высоте довольства, покинула занятие наравне с моими одногруппниками, что с разной степенью успешности так же выполнили задание магистра.
28
Время шло. Даже летело. Учеба давалась мне легко. Пусть и не всегда. Но это было моим делом, моим призванием. Рэйзетт гордился мной. Мной гордился весь Университет и вся Коллегия, и, конечно, мой отец и мой брат.
Незаметно пролетали один месяц за другим. Весна вступала в силу, отпуская зиму до следующей поры, а нас, тем временем, готовили к тому, что до экзаменов по некоторым предметам оставалось не так много времени. Самые ранние экзамены должны были начаться за четыре месяца до конца обучения. Но я не переживала – моя подготовка вполне меня устраивала.
Я прикрыла глаза, в одну секунду забывая об учебе.
Это был ранний час. До рассвета ещё было далеко, но ночь уже менялась с утром местами. Я лежала на большой кровати на животе и полностью обнаженная, едва прикрытая белой смятой простынею. Положив голову на руку, я наблюдала за тем, как мой дивной красоты лорд, надев очки, читает вслух свои любимые стихотворения из собрания «Летних строк» Паэрто Дастиса.
Лорд Рэйзетт сидел у изголовья кровати, его белая рубашка была расстегнута, волосы распущены и вообще... Он всегда так невозможно потрясающе выглядел после нашей с ним близости, что мне тут же хотелось всё ещё раз повторить. Впрочем, после наших продолжительных страстей, проведенных за одну ночь, нам всегда слишком тяжело засыпалось, а у кого-то завтра учеба или даже преподавательская деятельность.
Маленькая свеча, почти огарочек, единственная, что горела в комнате, стояла на прикроватной тумбе возле Рэйзетта, давая ему необходимый для чтения свет. Меня этот свет радовал своим теплом, ибо, словно теплый мотылек, он разбавлял уходящие ночные сумерки. Я прослушала все стихи, которая могла уловить. Но сейчас мои мысли меня уводили совсем в другие дали. Видимо, поймав мое настроение, Рэйзетт захлопнул томик Дастиса, отложив его на тумбочку, затем снял очки, отложив их туда же, и, посмотрев на меня, улыбнулся.
– О чём ты думаешь, любовь моя? – мягко спросил он, протягивая ко мне руку. Я в ответ протянула свою, и мы переплели свои пальцы.
– Думаю, что учиться мне осталось ещё шесть месяцев, и что мы с тобой будем всем говорить, если я сейчас забеременею, – ответила я, прикусив губу.
Лорд Рэйзетт усмехнулся.
– Ну, король благословил наш брак, – коротко пожал плечами Рэйзетт. – Библиотекарь просил, насколько это возможно, скрывать наши отношения, дабы не смущать своей связью между преподавателем и ученицей, других учеников, но. Если вся эта тайна растает у всех перед глазами в конце твоей учебы – все всё равно просто пожмут плечами и будут поздравлять нас.
– Просто будет смешно, что мы обещали не венчаться раньше моего выпуска, при этом на выпускном вечере я буду с заметным животиком.
Рэйзетт посмеялся.
– Этими формальностями пусть занимается Библиотекарь. У нас больше трети учениц вышли замуж за своих преподавателей и прекрасно живут при Коллегии своими большими и счастливыми семьями.
Я не успела ничего ответить. Вздрогнула, когда в оконное стекло вдруг кто-то постучал. Я приподнялась, прихватывая простынь, и обернулась. Это был кречет. Он сидел на козырьке за окном, держа что-то в клюве.
Нахмурившись, я выскочила из постели и, быстро накинув ночную сорочку, подошла к окну. Повернула защелку, распахнула, впустив холодный ветер в комнату, и вслед за ним моего кречета, что пролетев по комнате, спикировал мне на уже подставленную ему руку.
Я склонила голову, подставив ему ладонь. Кречет положил мне на неё то, что принес в клюве – это была маленькая веточка со спелыми ягодами рябины. Ярко-красные, слегка примятые. Я смотрела на них, не веря своим глазам. Кречет вдруг издал громкий клекот, осторожно коснулся клювом моей скулы и, вспорхнув, вылетел в открытое окно.
Некоторое время, я стояла, глядя ему вслед и не зная, что и думать. Я вздрогнула, когда ко мне подошел Рэйзетт, обняв за плечи.
– Что это значит? – спросил он.
Я подняла лицо. Взгляд светло-зеленых глаз моего лорда был омрачен волнением. Я прикусила губу и подошла к окну, закрыв его на щеколду. Вернувшись к лорду, обняла его, положив голову ему на грудь.
Рэйзет прижал меня к себе, уткнувшись носом мне в макушку.
Мы немного помолчали.
– Это плохой знак, – ответила я. – Кречет приносит ветку со спелой рябиной, когда происходит какая-то трагедия.
Я подняла взволнованное лицо и с болью посмотрела на хмурого лорда.
– Что-то случилось это ночью... – сказала я тихо. – Но я пока даже не могу предположить, что именно.
В дверь вдруг громко постучали.
Я в испуге отскочила от Рэйзетта. Тот поджал губы.
– Прячься, – шепнул он мне, и я тут же юркнула за кровать под упавшее на пол расписное одеяло.
– Лорд Рэйзетт, кхм, – я услышала голос Вихольда. Этот уже и так, по-моему, давно знал про то, что я хожу по ночам в башню к Рэйзетту. – Простите за столько ранний визит, но вас срочно к себе требует архимагистр Лайонел.
– Спасибо, Вихольд, – ответил Рэйзетт. – Приведу себя в порядок, и явлюсь к нему, как можно скорее.
Вихольд что-то пробормотал, и дверь закрылась. Я услышала, как его шаги удаляются по лестнице вниз, затем вылезла из-под одеяла и увидела, что Рэйзетт отправился одеваться.
Я села на кровать и теперь растерянно разглядывала веточку рябины, что принес мне кречет. Интересно, срочный вызов Рэйзетта был связан с новостью от моей птицы?
Рэйзетт подошел ко мне спустя десять минут. Я встала, и он снова обнял меня, прижав к себе.
– Я люблю тебя, Элин. Дождись меня здесь.
Я кивнула, и Рэйзетт, мягко поцеловав меня, поспешил покинуть комнату. Закрыв штору на окне, я улеглась в кровать, все ещё сжимая в руке веточку рябины. Мои мысли блуждали из стороны в сторону, усталость не давала волнению пронзить меня сильнее. Я прикрыла глаза, ощущая, как на меня наваливается сонное марево, и вскоре уснула.
Рэйзетт вернулся утром. Я не заметила его возвращения. Проснулась только тогда, когда он подошел ко мне и тепло поцеловал в губы. Я удивленно открыла глаза, увидев прекрасное лицо моего лорда, что нежно, но несколько задумчиво улыбался глядя на меня. Я похлопала глазами, просыпаясь.
Сев на кровати, я обнаружила, что заснула, сжав в руке веточку с красными ягодами рябины, что принес мне кречет.
– Доброе утро, – прошептала я, глядя на Рэйзетта. – Прости, мой лорд. Я уснула почти сразу, как ты ушел...
– Ну, что ты. – Рэйзетт сел на кровать рядом со мной и крепко прижал меня к себе.
Мы немного помолчали.
– Что случилось? – спросила я, отстранившись от него. Он был хмур и задумчив, а ещё бледен.
Бедный, он не спал всю ночь – ему нужен был отдых. Хорошо, что сегодня был выходной день.
– Кречет, должно быть, принес тебе весть именно о том, что произошло. – мрачно произнес Рэйзетт. – До нас дошли вести, что артефакт – собиратель дара, драгоценная магическая реликвия была выкрадена сегодня ночью, а хранитель её был убит. Не припомню новости хуже для нас за многие годы. Даже страшно думать о том, кто мог это сделать и что теперь после этого будет.
Моё сердце сжалось от страха.
– Но кто мог пойти на такое? И что это за артефакт? Я плохо знаю об этом.
Рэйзетт тяжело вздохнул, устало прикрывая глаза. Он потер лицо ладонями, затем уставился куда-то в одну точку.
– Обладатель этого артефакта может забрать дар у любых двух магов и присоединить к третьему дару – то есть к себе.
– Тогда он станет небывало сильным, – прошептала я, спросонья начиная понимать всю серьезность ситуации. Мое сердце вдруг прострелила боль, так что я выдохнула. Рэйзет взволнованно схватил меня за плечи, глядя мне в глаза.
– Хранитель. Как скорбит о нём моя душа. Как скорбит. Мой дар так ощущает горесть этой утраты. Кем же он был?...
Рэйзетт обнял меня.
– Нам идти к архимагистру, любовь моя. Как только ты будешь готова – мы сразу же отправимся к нему. Он ждет нас на важный разговор в связи с тем, что произошло. Мы попробуем всё выяснить.
– Конечно. – прошептала я. – Дай мне полчаса.
Рэйзетт поцеловал меня в лоб, затем в щеки, в губы, он снова прижал меня к своей груди, и я прикрыла глаза, пытаясь унять колотящееся сердце.
