Текст книги "Не отпускай меня, мой лорд (СИ)"
Автор книги: Кира Рысь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
11
Ждать пришлось не меньше часа. Пока что я успела раздеться, принять ванную и хоть немного прийти в себя в медной купели с теплой мыльной водой. Служанка добавила мне солей и трав в воду, и я бы, признаться, могла бы и заснуть. Печь в купальной комнате была хорошо натоплена, и жар от неё меня ласкал своими волнами. В теплых полотенцах я добралась до платяного шкафа и переоделась к ночи. Медная грелка уже отдала свое тепло постели, и я почти была готова ко сну.
Вскоре пришел ответ от алхимика. Целое письмо с приятными словами и приветствиями, а так же мешочек с пером самоцветки. Как только Ирион постучал ко мне в дверь, я выглянула из комнаты, дабы передать ему заветный подарок.
Ну, вот, и всё. Я улеглась в кровать, крепко-накрепко закрыв дверь и все окна. Накрывшись тяжелым одеялом, я свернулась клубочком и снова дала волю своим горестным рыданиям. Истерзанное сердце болело так, словно бы его проткнули кинжалом, а после того, меня будто бы заставили жить с ним дальше.
Я совершенно не помнила, в какой момент и через какое время я заснула. Мне не снилось никаких снов. Я видела, казалось, только полную луну и слышала воющих на неё волчиц, собравшихся в стаю, на пригорке где-то за хвойным лесом.
Утром я проснулась от того, что кто-то неистово барабанил в мою дверь. Я еле разлепила глаза, попыталась вылезти из-под тяжелого одеяла и в темноте за задернутым пологом чуть не рухнула с кровати.
Ступив на ледяной пол, я тут же легким шагом перебралась на теплую шкуру, подхватила накидку с кресла и набросила на себя.
Открыв дверь, я увидела уже полностью одетого, приведенного в порядок брата. Его длинные темные волосы были собраны в высокий хвост, а одет он был в костюм, расшитой серебряной нитью.
– Доброе утро, сестра! – сказал Ирион, едва усмехаясь. – Ты знаешь, который час?
– Доброе, – прохрипела я, словно леший из берлоги – голос пропал после вчерашних надрывов. – Нет, но я в курсе, что сегодня последний день моей свободы. А ещё день моего самого главного в жизни признания.
Я впустила Ириона в комнату. Он тут же достал из кармана ожерелье, сплетенное из лилейных нитей и жемчуга с пером самоцветки. Я удивленно вскинула брови.
– Как красиво получилось... – сказала я. – Вы с Айрис молодцы.
– Благодарю, – брат убрал ожерелье в карман. – Слушай, сейчас уже время обеда. Я сказал, что тебе сегодня утром нездоровится, и ты хочешь подольше отдохнуть после вчерашнего путешествия.
– О, Боже. Ирион, спасибо. – Я потерла лоб и, покусав губы, растерянно посмотрела на брата. – Там утром какие-то дурацкие прогулки были запланированы, да?
Брат отмахнулся.
– На них и половины не было, так что не переживай. Но. Обед я велел принести тебе сюда, а после уже придут служанки – начнется подготовка к балу.
Я закрыла лицо руками. Как мне прийти в себя?
– Кошмар, – отозвался Ирион, проходя дальше в мою комнату. – У тебя тут, как в склепе. Он отдернул все занавески, за что я ему была, признаться, благодарна, и яркий дневной свет заполнил комнату.
Брат повернулся ко мне и, строго глядя на меня, сложил руки на груди.
– Так, сестра, давай-ка бери себя в руки – у тебя сегодня важный день, – сказал он.– Такой же важный, как и у меня. Так давай постараемся не слить то, что нам положено сегодня сделать.
– Аминь, – прошептала я. Моя ладонь устало сползла с моего лица и я, состроив мученическую гримасу, посмотрела на Ириона. – Я пойду. Попробую привести себя в порядок. Не хочу, чтобы служанки в ужасе шептались, глядя на меня.
– Верный настрой.
Брат подошел ко мне, прижал к себе и поцеловал в лоб.
– Помни, что я всегда на твоей стороне, – сказал он. Я смотрел в его зеленые глаза и улыбалась. – Ты же помнишь наш девиз.
– «Мы обязательно что-нибудь придумаем», – ответила я, кладя голову на грудь Ириону.
Он ушел спустя две минуты, а я поспешила в купальню. У меня мало времени, а день сегодня действительно очень важный.
Обед принесли мне вскоре. Густой суп с зеленью, мягкий хлеб, овощи, жаркое с картофелем. Фрукты и сладости на десерт, к чаю. Я заставила себя поесть. Хотя бы немного, но пришлось. Аппетита, конечно, совсем не было, но мне нужны были силы.
Служанки пришли уже вскоре, и началась долгая процедура подготовки меня к балу. Купания, прическа, платье, лицо. Глядя на себя в зеркале перед тем, как покинуть комнату, я отметила, что мне нравится, как я выгляжу – синее платье, расшитое серебром и лунным камнем, нити жемчуга в рыжих волосах. Всё, вроде бы, то же самое – мой образ соблюден, но всё же ещё прекраснее прежнего – наряднее, так как бал.
Я вышла из комнаты и спустилась вниз, ловя на себе восхищенные взгляды. Меня приветствовали и здоровались, так как сегодня я впервые вышла из комнаты, вниманием не обделили ни в одном случае – что ж, приятно, но на душе у меня было холодно, а сердце болело, изнемогая от ран.
Я нашла взглядом брата. Он махнул мне, и я подошла к нему. Они были вместе с Айрис Миласски. Девушка тепло улыбнулась мне, и мы поздоровались. Я любила Айрис, и считала её лучшей партией для моего брата, прежде всего, потому что она была сильной, доброй и искренней. И, конечно, она была красивой. Худенькой, словно тростинка, невысокая, со светлыми волосами и ангельским личиком с большими голубыми глазами. Айрис была умна и образована, манеры её были на высоте, к тому же, она всегда умела поддержать разговор.
Одета Миласски была в великолепное светлое платье – легкое, с россыпью жемчуга и хризолитов на нежной ткани юбок и корсета. На ней были самые простые, но необыкновенно изящные украшения, только подчеркивающие её красоту. Особенно нити с жемчугом, опутывающие высокую прическу.
Мой брат был так же прекрасен, как и всегда – в изумрудных одеждах, украшенных серебряными нитями и россыпью лунных камней. Волосы его были собраны в высокий хвост, на груди алела рубиновая брошь.
Обменявшись любезностями по поводу наших нарядных образов, мы перешли к разговору о нашем деле.
– Помните, что надо делать? – спросила я. Оба одновременно кивнули. – Поймайте нужный момент, и подойдите к ней. Лучше, когда вокруг будут не только её подружки, но и другие свидетели.
Ирион достал из-под накидки ожерелье. Они переглянулись с Айрис, и поспешили в зал.
Я тяжело вздохнула, провожая их взглядом. Пусть у них всё получится. Я была искренне рада за брата, и хотела, чтобы он жил в любви. Они с Айрис этого заслуживали.
Моё сердце снова надрывно заныло от щемящей боли, но я одернула себя. Сначала я признаюсь ему. У меня будет время пострадать и подумать, как мне жить дальше, когда я отправлюсь домой после этих страшных дней.
Я вошла в зал, стараясь внимательно оглядываться и прислушиваться к тому, что меня окружает. Ведь Тарис тоже может попасться мне на пути очень не вовремя, а сейчас мне бы этого совсем не хотелось.
Зал сиял красотой – здесь было всё устроено практически так же, как и вчера. Добавились только звездные россыпи, под потолком и у стен – они сверкали, словно маленькие светлячки, и восхищали, успокаивали. Есть совсем не хотелось, я и так заставила себя сегодня хотя бы чуть-чуть пообедать вкуснейшими яствами, принесенными в комнату, но сейчас лишнее волнение даже не позволяло смотреть в сторону еды.
Горячий имбирный отвар с толченой мятой и сахаром придал мне сил. Довольствоваться большим мне не хотелось. Вино я пока опасалась пить. Напьюсь в своей комнате после того, как во всём признаюсь лорду Рэйзетту. Кстати, за сегодняшний вечер я пока не заметила ни его, ни Кейлина, хотя бал разгорался всё быстрее и быстрее. От излишнего волнения на меня напала страшная, сухая тоска. Сердце колотилось, как ненормальное, и я была так слаба, что едва стояла на ногах. Я ничего не чувствовала, надо же – мне словно было бы всё равно. Только страх душил, как ненормальный.
Но вскоре мне пришлось отвлечься.
Кто-то завопил совсем недалеко от места, где я сидела на стуле с высокой спинкой.
– Нет... Нет! Я не беременна! – кричал противный, аж режущий слух голос. Я его сразу же узнала, и вскочила с места, ринувшись вперед. Это была Каста Цветис, без всякого сомнения. – Я не беременна!
Я пробиралась сквозь толпу, стоящих по краю зевак, что окружали кружащихся в танце пар, и подбиралась всё ближе, к сцене, которую хотела застать. Я уже увидела Ириона и Айрис, что взволнованно вцепилась ему в руку. Оба во все глаза смотрела на Касту, держащуюся за горло. Её мать, такая же толстушка, как и сама Каста, держала её за запястья и трясла их, в ужасе вглядываясь в лицо дочери и шепча только одно слово, которое я хорошо читала по её губам.
– Молчи! – бормотала она. – Молчи!
Я не слышала, что произнес Ирион, но тут же услышала визгливый ответ Касты.
– Я никогда не была с тобой, Ирион! Ты никогда не прикасался ко мне...
Теперь что-то спросила Айрис.
– Да, – зарыдала Каста. – Я хотела всё подстроить, чтобы Ирион был вынужден жениться на мне...
Вокруг все ахали и охали. Возмущение росло! Я прищурилась – перо самоцветки на ожерелье уже рассыпалось. Это было самое интересное – после выполненного долга, оно рассыпалось на мелкие крупицы. Поднялся галдеж, шум, крики. Ирион и Айрис вполне победно объяснялись перед собравшимися и вполне спокойно реагировали на возмущения матери Касты. Уже вскоре весь скандал стал сходить на нет. Леди Цветис увела за собой плачущую дочь, крича про свитки с жалобами и подлые уловки северян, но её уже никто не слушал. Все всё прекрасно поняли – не первый раз от них гадость подкладывалась людям, чего уж.
Все бурно обсуждали произошедшее, Ирион с Айрис отправились танцевать, я же развернулась и поспешила исчезнуть в толпе. Не стоит сейчас привлекать к себе лишнего внимания. Ирион спасен. Их с Айрис больше никто не посмеет оклеветать.
Что ж, хотя бы это дело сделано.
Ощущая, что мне не хватает воздуха, я пробралась через толпу гостей, вышла к краю зала и направилась к длинным полупрозрачным портьерам, так же сверкающим от звездных россыпей, как потолок и стены. Нырнув за них, я подошла к высоким дверям, ведущим на балкон, и наконец вышла из зала.
Здесь было холодно, поэтому я подхватила с крючка одну из общих накидок, специально висящих здесь для тех, кто хотел проветриться на балконе и не желал замерзнуть.
Накидка из светлой ткани, подбитая белым мехом приятно грела. Я прошла через большой полукруглый балкон. Изящный каменный парапет был почти до самого центра заставлен кадками с белыми кустами и хвойниками. У середины к парапету можно было подойти вплотную, что я и сделала. Ветер здесь был сильным, я едва могла дышать спокойно, наслаждаясь от его волнительных холодных порывов. С балкона открывался поразительный вид на замок, кусочек внутреннего двора, город, а ещё на далекий лес и горы. Звездное небо было прекрасно, как и огни в городе, танцующие, словно ленточки.
Я сжала замерзшие руки в кулаки и опустила голову. Мне было так страшно... Времени терять больше не пристало. Я сейчас же, через пять минут, должна вернуться, найти лорда Рэйзетта и во всём признаться ему.
Да. Я открыла глаза, решительно глядя вперед. Так я и сделаю. Позади меня послышался звук захлопывающихся дверей. Я резко обернулась, и мои ноги едва не подогнулись. Я вцепилась в парапет, чтобы не упасть, и почувствовала, как заколотилось мое сердце, как кровь отлила от лица.
– Леди Элин! – произнёс лорд Рэйзетт, заходя на балкон. Лорд выглядел великолепно в белых одеждах, украшенных серебром. Его светлые волосы были распущены, на лбу сияла диадема из белого золота. Боже, как он красив! Моё сердце с болью сжалось.
Рэйзетт улыбнулся мне и развел руками. – Воистину я ищу Вас весь день! Надеялся, что Вы подарите мне хотя бы один танец. Добрый вечер.
– Добрый, – почти прошептала я, вглядываясь в красивое лицо моего возлюбленного лорда и едва сдерживая стон боли – как болело мое разбитое сердце!
– Мне сказали, Вам нездоровилось утром, – немного хмурясь, произнес Рэйзетт. Я кивнула, но тут же отмахнулась.
– Ничего серьезного, – стараясь придать своему голосу силу, ответила я. – Все в порядке. Как видите.
«Это знак, – понимала я. – Это знак – бежать некуда. Все сходится в одной точке. Вот момент истины».
– Рад, что Вы здоровы.
Мы некоторое время помолчали. Дул ветер, сияли звезды. Страх резал меня на части. Всё. Хватит. Я повернулась к Рэйзетту.
– Лорд Рэйзетт, – сказала я, едва дыша и глядя на него во все глаза. Он приподнял брови, наблюдая за мной. – Мне нужно... Мне нужно сказать Вам кое-что очень.. .Кое-что очень важное.
Я едва стояла на ногах, но всеми силами заставляла держаться. Мой вид, судя по всему, был более чем взволнованным, поэтому Рэйзетт сначала удивленно вскинул брови, а затем нахмурился, глядя на меня.
– Конечно, леди Элин, – ответил он серьезно. – Я Вас слушаю. Что случилось?
Я всё смотрела в ясные светло-зеленые глаза моего прекрасного лорда, и понимала, что всё – пора.
Лишь на секунду я закрыла глаза и вдохнула толику северного ветра, прежде чем сказать лорду Рэйзетту то, что собиралась сказать ему уже так давно.
13
– Я люблю Вас, – на одном дыхании выпалила я, не зная себя от будоражащего волнения и трепета. – Я люблю Вас, лорд Рэйзетт. Люблю так, как никогда никого не любила и как никогда никого не полюблю. Завтра – мой конец. Завтра моя свобода будет запечатана чертовой церемонией, и меня выдадут замуж я даже и не пыталась задумываться за кого именно. Именно поэтому я хочу, чтобы Вы знали правду. Я хочу быть абсолютно честной перед Вами. И как бы дальше не сложилась моя жизнь, я хочу, чтобы Вы знали, что моё сердце всегда будет принадлежать только Вам. – Я коротко перевела дыхание, и всё также, не отводя умоляющего взгляда от лица лорда Рэйзетта, продолжила. – Прошу Вас. Не примите мои слова за шутку или за издевательство. Это такая боль для меня -ранить те чувства, которые я так безудержно храню к Вам в своей душе. Простите меня за всё. Простите, лорд Рэйзетт.
Я чувствовала, как горят на ветру мои щеки, от слез, от холода, от эмоций. Сердце колотилось с неистовой силой в моей груди, но сказочное облегчение после моего признания подарило мне какую-то окрыляющую невесомость.
Лорд Айселотт смотрел на меня, не шевелясь. Он взирал на меня с подлинным изумлением. Он был поражен! Взгляд его зеленых глаз наполнен самым настоящим ошеломлением. Я читала на его лице тысячи эмоций, и не могла прочитать ни одной. Он вдруг побледнел, как-то оступился вдруг и крепче схватился за парапет балкона.
– Вам плохо? – Я протянула к нему руку, и мы разом схватились за руки друг друга, опускаясь прямо на пол.
– Да. – прошептал лорд Рэйзетт, глядя куда-то в сторону и хмурясь. Он поморгал и поднял взгляд на меня – искрящийся, словно бы не верящий происходящему взгляд. -Моя Элин. Я.
Послышался шум за дверями балкона. Мы оба посмотрели в сторону зала – кажется, сюда направлялась какая-то компания не слишком трезвых молодых лордов. Рэйзетт поджал побледневшие губы, он сунул руку под мантию, чтобы дотянуться до своего великолепного дублета, и после достал из потайного кармана какое-то письмо.
– Я никогда не думал, что настанет тот день и час, что я отдам его Вам, моя леди... Прошу Вас, возьмите его и прочитайте. – Он поднялся и протянул руку мне, помогая встать на ноги. Рэйзетт посмотрел в сторону распахивающихся дверей. – Мы встретимся с Вами после того, как Вы всё прочитаете, но сейчас нам лучше уйти отсюда.
Я кивнула, с величайшей осторожностью и трепетом прижимая письмо к своей груди. Мы подошли к дверям, пропустили компанию из трех лордов и двух леди на балкон, лорд Рэйзетт помог мне снять накидку, и мы вышли в зал.
Как только мы оказались в зале, лорда Рэйзетта сразу окружили двое из королевских лордов с какими-то важными вопросами по поводу их животрепещущей темы, касающейся Университета Магии и Коллегии королевских магов.
Мы не сказали друг другу ни единого слова. Только обменялись взглядами – он смотрел на меня, а я на него. Я уже чувствовала, чувствовала, что в этом письме что-то такое, что изменит для меня всё в этой жизни. Я сжимала его в пальцах и мчалась мимо гостей, через зал, скорее к лестницам. Я хотела подняться к себе в комнату и всё прочитать. Немедленно!
Именно так я и сделала. Не знаю, как хватило мне сил добраться до своей светлицы с такой скоростью, но никогда ещё какая-то надежда и невозможный интерес не окрыляли меня так, как сейчас.
Я плотно закрыла за собой дверь. Мигом зажгла в комнате несколько свечей, затеплившихся рыжими огоньками, и села на кровать.
Мое дыхание сбилось, мне было жарко, даже душно, сердце колотилось. Потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Я закрыла глаза на несколько секунд, затем осторожно развернула лист пергамента дрожащими пальцами.
«Моя дорогая, моя возлюбленная леди Элин... Как долго мне придется хранить это письмо у себя, прежде чем когда-нибудь я решусь передать его Вам? И передам ли когда-нибудь? Возможно, много-много лет спустя...
Но здесь... Я скажу всё сегодня.
Хотя что стоят все слова о любви, если я не могу произнести их для Вас?
Я полюбил Вас, моя дорогая Элин...
Полюбил сразу или нет – я не знаю. Я не помню, когда это произошло, потому что ныне мне кажется, что я любил Вас всегда.
Мое сердце с большим трепетом и радостью отзывается на каждую встречу с Вами, на каждый наш разговор, что мы ведем, гуляя по тенистым рощам Озерного края, на каждое занятие практической магией и изучение теорий, на каждое чаепитие, на каждую вашу улыбку и взгляд. Мне снятся сны, как я прошу Вашей руки у лорда Рейнари. Мне снится, что сам король благословляет наш брак своим одобрением – мог бы я мечтать о большем? Никогда в своей жизни я не любил по-настоящему, и я знаю, о чём говорю. Ныне я оставил ту женщину, ту леди, что мечтала греть меня своими чувствами всю свою жизнь, надеясь выйти за меня замуж, после того, как обет безбрачия будет с меня снят, но, боюсь, теперь её сердце навсегда разбито моей любовью к Вам. Все её тепло и тепло тех женщин, что влюблены в меня ныне или были влюблены когда-либо, на что-то надеясь, теперь без остатка потеряны в холодной бездне, где отныне я существую лишь один. Я был на исповеди и просил у Господа прощения, я был на исповеди с покаянием... Я стоял на коленях и плакал обо всём. Я плакал.
Как бы ни было в моей жизни, я не желаю знать ни одной женщины, кроме Вас, моя дорогая Элин. Я люблю Вас, леди Рейнари. И это тайное письмо с этим признанием я буду хранить у своего сердца столько, сколько нужно. Наш союз невозможен – я понимаю это. Но эти слова, это мое признание для Вас, они всегда будут со мной».
14
Мои руки дрожали. Всё внутри будто бы пело, нет, кричало. Кричало так, что кровь в ушах страшным рёвом не давала мне услышать что-либо. Слёзы наполняли мои глаза, солёными струйками сочились по щекам, раздражая кожу, капали на мои запястья, на юбки моего платья... Мое сердце, недавно разбитое на тысячи осколков,вдруг ожило, словно бы его омыли в живой воде. Душа, утомившаяся от долгой и безотрадной тоски, возликовала, приняв лекарство.
Я уже не различала букв. Я не видела перед собой того, что хотела прочитать в который раз – из-за слез всё расплывалось. Пальцы мои дёрнулись. Меня лишь хватило на легкий щелчок и мягкое прикосновение к бумаге – чернильные буквы сразу признались во всей правде. Это письмо действительно писал лорд Рэйзетт, и правда – три года назад. Я и так верила ему, но сейчас мне казалось, что ответ на мои чувства настолько неправдоподобен, что будто бы злой дух мог сыграть со мной злую шутку там, на балконе с этим письмом.
Что было со мной последние полчаса? Кода я впервые прочитала письмо? Оно выпало из моих ослабевших пальцев, и я, лишь чувствуя облегчение и зыбкое счастье от такой хрупкой пока надежды, бросилась в рыданиях на кровать. Я прочитала письмо ещё несколько раз, утерев слёзы, и, казалось, бесконечно кружилась в танце в полутемной комнате. Сердце мое пело, вместе с ним пела я, и все птицы, что должно быть уже укладывались спать в темных лесах на взгорье, пели со мной.
Теперь, когда я пришла в себя, мне хотелось лишь одного – встречи с ним. Я желала найти моего возлюбленного лорда. Я мечтала, что он прижмет меня к себе, крепко обнимет и больше никогда не отпустит.
Приведя себя в порядок, я аккуратно сложила письмо, убирая во внутренний карман моего платья, и покинула комнату. Я встретила его уже через минуту. Он ждал меня в коридоре – сидя на подоконнике одного из эркерных выступов, откуда открывался панорамный вид на город и вечерние просторы вокруг.
Я остановилась так тихо, так легко. Вглядываясь в его такое невероятно-красивое лицо. Рэйзетт был задумчив, чуть хмур. Он сидел, поставив одну ногу на подоконник и согнув её в колене, другой он упирался в пол. Руки он сложил перед собой и смотрел куда-то в мерцающую даль. Господи, как же он был красив, невыносимо красив. И невыносимо любим мной.
Увидев меня, лорд Рэйзетт захотел подняться, но я движением руки, просила остаться его на месте.
Я подошла к нему сама. Я так долго мечтала об этом моменте. Я так долго его ждала. Это всё было моей мечтой.
Он смотрел на меня – и я видела, как в его изумрудных глазах полыхает пламя надежды, и той самой, желанной мной любви. Любви, обращённой ко мне. Он словно бы не верил, как и я, четверть часа до этого, не верила, что это всё возможно. Я приблизилась к нему вплотную, и его сильные руки обвили меня за талию, заскользили по спине так ласково, нежно, осторожно, словно бы я была хрупким мотыльком, который мог рассыпаться от одного слишком сильного прикосновения.
Я дрожала. Я дрожала словно веточка под дуновением северного ветра. Каждое его прикосновение словно бы обжигало меня целебным огнём, излечивая все мои раны. Я ласково взяла его лицо в свои руки. Господи, мне хотелось плакать. Я никогда не думала, что мы будет в такой близости друг от друга. Что я буду чувствовать его теплое дыхание, его запах – запах мяты, ночного ветра, северных цветов. Я коснулась пальцами его скул, провела по щекам до подбородка, коснулась пальцем его губ. Он же, больше не сдерживаясь, чуть выпрямился, все ещё сидя на подоконнике, одним движением притянул меня к себе и, впустив пальцы в мои волосы, поцеловал меня.
Я куда-то взлетала или куда-то падала. Я умирала, и, кажется, тут же воскресала. Все цветы в мире в этот дивный миг, должно быть, могли распуститься и зацвести самым ярким и благоуханным цветом, весь мир пел в моем сердце, а я оживала, оживала по-настоящему – от счастья, от этого теплого волшебного и неповторимого счастья.
– Любовь моя, – отстранившись от меня на мгновение, прошептал лорд Рэйзетт. Он поднялся, и я, укладывая свою голову ему на плечо, тихо улыбнулась, поражаясь тому, как прекрасны его глаза цвета летней травы. Глаза, горящие любовью.
– Ты не боишься, что нас могут увидеть? – тихо спросила я.
Рэйзетт так мягко и тепло улыбнулся мне в ответ, что я едва не растаяла на месте. Он покачал головой.
– Маленький магический контроль – если сюда кто-то захочет выйти или прийти, я тут же узнаю об этом.
Я прильнула к мужчине, и он крепко обнял меня. Это были самые теплые объятия в моей жизни.
– Я не смогла бы жить без тебя... – прошептала я, касаясь его лица, дивных почти белых волос. – Я бы зачахла.
– Я до сих пор не верю в то, что происходит, – хрипло произнес Рэйзетт. – Я был до последнего дня уверен, что ты влюблена в Азамунда.
Я распахнула глаза, распрямляясь.
– Азамунда? – удивленно спросила я. – Брата Тариса? Откуда у тебя, мой лорд, взялись такие дикие мысли?
– Тарис убеждал меня в этом уже несколько лет, – мрачно сказал Рэйзетт. – Он сам наносил мне визиты или приглашал к себе. Несколько раз мы пересекались с ним – и он убеждал меня в том, что это великая тайна, которая раскроется на Встречах и свиданиях.
– Он грязно лгал тебе! – возмущенно прошептала я, не в силах обрести голос. – Мы с Азамундом лишь знакомы, и виделись не больше двух раз в моей жизни. Но Тарис убеждал тебя в этом ведь не просто так... Он знал о твоих чувствах ко мне? Или, возможно, о моих чувствах к тебе.
Я несколько задумалась, снова прильнув к лорду.
– Возможно, – сказал Рэйзетт. – Он вообще, к моему удивлению, знает много таких вещей, о которых узнать никак бы просто так не смог. Возможно, он использует мага для получения сведений?
Я фыркнула, улыбнувшись, и посмотрела на Рэйзетта.
– Он боится магов, как огненного дождя, – сказала я. – А вот то, что у него хорошие шпионы – это уж точно. На самом деле, Тарис давно хочет заполучить меня.
Рэйзетт тут же нахмурился, глядя на меня с некоторой холодной искрой, мелькнувшей в его зеленых глазах.
– Мне не нужны были шпионы, чтобы узнать это. Но узнал я об этом только вчера. Я был слеп и несчастен, не веря в то, что ты можешь разделять мои чувства.
– Господи. – Я закрыла глаза, проливая слезы. – Я умирала каждый день и каждую ночь, думая о тебе, Рэйзетт. Но что теперь? Мы могли бы сбежать – если бы открылись друг другу ранее. Но тогда бы я могла бы убить этим своего отца.
– А я своего сына. – касаясь ладонью моей щеки и поворачивая мое лицо к себе, сказал Рэйзетт. Он закрыл глаза и коснулся губами кончика моего носа, я улыбнулась.
– Да, – тут же ответила я. – Но что же нам делать теперь?...
– То, что я скажу, – послышался мужской голос, окруживший нас, словно эхо. Мы с Рэйзеттом тут же отскочили друг от друга, оглядываясь. – Я могу вам помочь, лорд Айселотт и леди Рейнари. Ваш путь долог и труден. Но вы нужны нам. Ваш союз нужен нам. Поэтому мы можем помочь.
– Орден. – прошептал Рэйзетт. – Здесь?.
