Текст книги "Плохиш. Студентка. Препод (СИ)"

Автор книги: Кира Лафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 65

Олеся

Меня всю трясёт. На месте сердца огромная кровоточащая дыра.

Андрей всё ещё сидит рядом, но я чувствую, как он отстранён.

Продолжаю тихо всхлипывать, до конца не понимая, что мне теперь чувствовать. Ведь я шла сюда с единственной целью… И снова всё провалила! Однако от этого в душе почему-то не горечь, а облегчение… Кажется, словно провал операции по спасению отца уберёг меня от чего-то куда более ужасного.

Перед глазами всё ещё стоит гневное лицо Никиты. Его слова… они словно кипятком окатили мою замёрзшую душу. Корка треснула, я обожглась… Чувствую себя совершенно потерянной. И ещё сильнее запутавшейся.

– Тебе лучше лечь спать, – говорит Андрей. – Хочешь, я останусь с тобой?

Странное, почти непреодолимое желание его близости крепко сдавливает горло, не давая нормально дышать. Отказаться ужасно сложно… Но в следующий момент вместо того, чтобы просто кивнуть, я упрямо отрезаю:

– Нет!

Лицо Андрея, кажется, не выражает ничего. Я до сих пор жду от них подлянку… Неужели, на оба случая, когда я пыталась сдать их, предать доверие, Андрей с Никитой ничего не предпримут в ответ? Господи, как же это странно… и совсем не вяжется с тем, что говорил мне отец! Хотя, быть может, это какая-то специальная стратегия, которую я никак не могу разгадать?

Закрываю глаза и отворачиваюсь к спинке дивана. Поджимаю под себя ноги и укрываюсь плотнее. Натягиваю одеяло почти до ушей и слышу, как снова хлопает дверь.

Как же тяжело на душе… Ужасное ощущение ошибки не покидает меня. Отчего-то кажется, что я делаю что-то не так, лечу в пропасть, теряю их… Но как я могу потерять тех, кто мне никогда не принадлежал? Или же…

Слова Никиты, его признание за двоих всё ещё крутится в голове. Кажется, я совсем запуталась.

Меня начинает немного подташнивать, и я с трудом подавляю рвотный рефлекс. В жизни столько не пила… Какой кошмар…

Заплаканные глаза давно превратились в узкие щёлочки. Я прикрываю их, чувствуя, как саднит под веками.

Делаю несколько вдохов и… кажется, проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от боли в голове.

– Чёрт… – негромко стону, не сразу вспоминая, где нахожусь. Но потом, быстро оглядевшись, вспоминаю… Вспоминаю всё, что творила вчера пьяна я. Господи, какой позор! Как же мне теперь покинуть их квартиру, не попадаясь Никите и Андрею на глаза?

Где-то на полу нащупываю сумку, достаю телефон.

Куча пропущенных от Василины и Леры… Тяжело вздыхаю, булькая в стакан воды таблетку упсарина, которую, видимо, оставил на кофейном столике кто-то из парней. Как же паршиво… На душе скребут кошки, а в голове будто назойливый дятел бьёт.

Нужно перезвонить подругам. Иначе они будут волноваться…

Набираю Василину и тут же слышу взволнованный голос:

– Лесь, ты где? Мы очень переживаем!

– Я… – сглатываю отвратительный ком в горле. – Я у Андрея и Никиты…

Ужасно стыдно признаваться в этом, но что поделать. Кажется, ниже падать уже некуда.

– Ты что там делаешь? Они тебя снова похитили? – голос Васи становится ещё более взволнованным. Мне жутко стыдно, что я заставляю переживать беременную подругу, которая была ко мне так добра!

– Нет, Вась, не похитили. Я… сама приехала… Точнее, они меня привезли. После встречи с отцом я перебрала в баре, и бармен позвонил Андрею… Они с Никитой меня забрали, и…

– Только не говори, что они воспользовались твоим состоянием! – зло шипит Василина.

– Нет, – качаю головой, делая очередной глоток воды. – Они не воспользовались… Положили на диване и ушли.

Конечно, я не буду рассказывать Васе всю историю прошлого вечера, она, итак, на взводе.

– Фух! – выдыхает Вася. – За тобой приехать? Ты там как, вообще? Они тебя не обижают?

– Всё… нормально, – отвечаю. – Я… сама, не нужно приезжать. Ты, итак, уже со мной намучилась. Спасибо тебе, Вася. И Владиславу Романо… то есть Владу, передавай большое спасибо.

– Ладно. Кстати, о Владе. Он тоже тут и хочет с тобой поговорить.

– Да? – пытаюсь принять горизонтальное положение. – А в чём дело?

– Не знаю, – пожимает плечами Вася. – Он даже мне не говорит. Видимо, расскажет только тебе, Лесь.

– Ну хорошо, – отвечаю негромко.

– Тогда я даю ему трубку.

Слышатся шаги Васи, а потом в трубке раздаётся голос Влада:

– Здравствуй, Олеся.

– Здравствуй-те.

Несмотря на то, что Владислав Романович теперь жених моей подруги, мне всё равно сложно перестроиться и начать называть его на «ты».

– Послушай, Олеся, я кое-что… – Влад говорит негромко, и я слышу, как захлопывается дверь. Видимо, он зашёл в кабинет. – Кое-что узнал про твоего отца…

Сердце в груди замирает. Интонация Влада не предвещает ничего хорошего.

– Вы узнали, как ему помочь? – с надеждой переспрашиваю.

– Не совсем, – голос преподавателя уголовного права становится ещё более хмурым. – У меня другие новости. И, боюсь, они могут тебе не понравится.

Глава 66

Олеся

– В чём дело? – вся подбираюсь и выпрямляюсь. От волнения во рту пересыхает ещё сильнее.

– Как я сказал, я узнал о деле твоего отца, Олеся… – Влад вздыхает. – Понимаю, что после всего случившегося, это сложно принять, но… думаю, он виновен в том, в чём его обвиняют. Доказательства довольно сильные.

– Как это… – голос Влада отдаётся в голове каким-то странным эхом. – Но они же фальсифицированы… Отец сказал, что это Андрей с Никитой…

– Олеся, отец тебе врёт, – уверенно, хоть и достаточно мягко заявляет Влад. – Боюсь, что показания свидетеля, которые предоставили Андрей и Никита помогли лишь подать апелляцию по делу их родственника. Они не обвиняли твоего отца. Это сделал специальный следственный комитет. Твоего отца обвиняют в преступном сговоре, подделке документов, предвзятом судействе и много чём другом… Мне очень жаль.

Перед глазами сгущается тьма. Такое ощущение, словно меня стукнули по голове чем-то тяжёлым.

– Но ведь он… – задыхаюсь, не в силах закончить мысль. В моём мире образ родителей всегда был неколебим. Идеальная, честная, блистательная пара… Люди, которые сами сделали себя. Люди, которые воспитали меня на принципах честности и высоких моральных устоев. – Как же… так…

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – негромко продолжает Шумовский. – Ты же знаешь, что недавно случилось с моим отцом?

– Да… – тихо шепчу.

Влад, действительно, понимает меня как никто другой. Ведь он сам совсем недавно помог следствию посадить в тюрьму собственного отца, который оказался преступником… Вот только разница между нами в том, что Влад, судя по тому, что рассказывала Василина, ненавидел отца всю жизнь. Он не питал по отношению к нему никаких иллюзий… В то время как я… Чёрт… да я всю жизнь мечтала стать как мой отец! Училась, трудилась только для того, чтобы его не разочаровывать!

– Олесь, если хочешь, можем встретиться, поговорить… – предлагает он. – Я, конечно, не так хорош в поддержке, как Вася, но, возможно, смогу рассказать тебе, как сам смог пережить всё это. Мне жаль, правда…

– Спасибо… – отвечаю, всё ещё чувствуя себя ошеломлённой. – Спасибо тебе, Влад. За всё. Я… я перезвоню позже.

– Да-да, я понимаю. Это нужно переварить. Держись.

Он отключается, и моя рука, держащая телефон в бессилии, опускается вниз.

Несмотря ни на что, вопреки здравому рассудку, мне всё ещё хочется отрицать факты. Хочется спрятать голову в песок и притвориться, что я ничего не слышала и не знаю… Внутри бушует взрывной коктейль эмоций. Недоверие. Противоречие… Ощущение, что я предаю свою семью, раз перестаю верить им на слово! Что же я за человек такой, если не верю собственным родителям?!

Внутри будто загорается пламя. Оно рвётся наружу словно внезапно проснувшийся вулкан. Хватаюсь за грудь и громко всхлипываю, чувствуя боль в области сердца. Господи… как же больно… Это просто невыносимо!

На глазах выступают слёзы, и я начинаю плакать навзрыд. Громко, неудержимо. Совершенно теряюсь в собственных ощущениях и перестаю понимать, что чувствую… Грудь заполняет раскалённая лава, и, кажется, единственный способ избавиться от неё – выплакать всё, что скопилось!

Сгибаюсь пополам, дрожа всем телом… Уже в следующий момент дверь гостиной открывается, и в комнату заходят Ник и Андрей.

Они выглядят обеспокоенными, и быстро подходят ближе:

– Лесь, что с тобой? – в глазах Никиты столько сочувствия, что мне от этого становится ещё хуже.

Они садятся рядом и обнимают меня, без слов понимая, что сейчас я совершенно не способна ответить ничего связанного.

Никита гладит меня по спине, а Андрей берёт за руку, протягивая стакан воды.

– Выпей, детка, тебе станет полегче.

Делаю несколько глотков, и пытаюсь отдышаться.

– Что случилось, Лесь? – повторяет свой вопрос Никита.

Я смотрю в его красивое, но такое взволнованное лицо и просто мотаю в ответ головой.

– Нет… нет… нет…

Кажется, то, что я узнала от Влада делает ситуацию ещё хуже. Мир уходит из-под ног. Я уже не понимаю, кому должна верить!

– Тсс… – Андрей целует мою ладонь, а потом нежно прижимает её к губам.

– Что мы можем сделать? – Ник всё ещё пытается пробиться ко мне через потоки истерики.

Выпиваю стакан до дна и вытираю лицо.

– Я… я… – голос некрасиво ломается, горло сдавливает от всхлипов. Жадно хватаю ртом воздух, пытаясь обуздать свои эмоции. Отчаянно вытираю глаза, а потом смотрю на сидящих рядом мужчин. Делаю паузу и говорю:

– Я хочу посетить вашего отца в тюрьме, – смотрю на Ника. Потом перевожу растерянный взгляд на Андрея: – то есть твоего брата.

Они оба поднимают на меня озадаченный взгляд.

– Зачем?

– Мне это нужно… – шепчу потрескавшимися губами. – Прошу. Организуйте мне эту встречу. Я… хочу узнать всё. Хочу, чтобы он рассказал мне свою версию.

Мужчины переглядываются между собой, хмурятся, а потом… медленно кивают в ответ.

Глава 67

Андрей

Мне по-прежнему кажется, что идея дурацкая. Я не доверяю ей. Точнее, её отцу. Не знаю, как он мог внушить всё это Леське, но, кажется, она под его полным контролем. После её последней выходки мой тумблер недоверия окончательно перещелкнуло. Однако, несмотря ни на что, я всё равно соглашаюсь на эту затею. Думаю, встреча с Васей прояснит всё. Если ещё есть шанс, что наша девочка не до конца потеряна, и может включить мозги, то это он.

Паркуемся возле СИЗО, в которое перевели моего брата после возобновления расследования его дела. Скоро будет первое заседание. А параллельно и суд над отцом Леси, куда моего брата вызывают свидетелем. Очередное испытание для всех нас. Я бы, вообще, не хотел, чтобы Олеся туда приходила, но… конечно, кто я такой, чтобы ей запрещать?

До сих пор не могу поверить в то, что она решила нас подставить! То, что я охренел – мягко сказано! В груди ноет от ощущения, что между нами всё безвозвратно разрушено. Кажется, доверие теперь невозможно вернуть. Мы с Ником первые подожгли этот мост… но вчерашняя выходка Леси просто взорвала его к херам!

Погружённый в свои мысли, глушу мотор тачки и выхожу из неё. Иду, чтобы открыть дверь Олесе, но там уже подоспевает Никита. Видимо, для него прощение даётся легче. Он изначально будто не до конца осознавал всю серьёзность ситуации… Ну, или осознавал, но был настолько оптимистично настроен, что наплевал на последствия, лишь бы добиться своего. Может, мне этого как раз и не хватает? Способности не думать, а просто действовать? Руководствоваться не только разумом, но и чувствами тоже?

От этих мыслей хмурюсь ещё сильнее, и вхожу в СИЗО. Представляюсь, передаю охраннику наши документы. Нас пропускают.

Притормаживаю, чтобы дождаться Олесю. Она ёжится, глядя по сторонам. Обнимает себя руками. Возможно, в этом Ник тоже был прав. Прокурорская работа – явно не для неё. И зачем родители заставляли свою нежную и впечатлительную дочь идти по своим стопам? Это же издевательство над её психикой! Оленёнок совсем не предназначена для такой работы. Она ласковая, милая, преданная… Но совершенно не чувствует людей. В юриспруденции это очень важно. Этот козёл, её отец, хотел пропихнуть малышку в прокуратуру только ради себя.

Как можно быть таким жестоким? По отношению к собственному ребёнку! Вот если бы у меня был ребёнок, я бы…

Твою ж мать! Я что, серьёзно сейчас о детях задумался?!

– Привет, сын! – моргаю, поворачивая голову в сторону вошедшего брата, который уже здоровается с Ником. – Андрей, – он кивает и мне тоже, а потом приглядывается к третьей гостье.

Сперва смотрит с недоумением, а потом прищуривается.

Олеся встаёт и протягивает Василию руку:

– Олеся Лугина, – однако же, мужества ей не занимать. – Приятно познакомиться.

Старший брат застывает в полном шоке…

– Та самая Лугина? – переспрашивает, садясь за стол.

– Да. Это моего отца вы пытаетесь засадить в тюрьму, – Леся тоже садится.

– Какого хрена вы её привели? Это что, розыгрыш какой-то? Шутка?

– А вы не знали? – Леся складывает руки на груди. – Как эти двое заполучили нужные документы? – она надувает губы, испепеляя нас с Никитой взглядом. – Они хранились у моего отца на даче. Там отдыхала я. Теперь сложите два плюс один.

– Твою ж мать… – у брата ползут брови на лоб. – Вы охренели? – он обращается к нам с Ником, и мы опускаем взгляды. Неприятно, конечно, что он узнал подробности вот так… Но когда-нибудь это всё равно бы вскрылось. – Господи, Андрей! – он обращается ко мне. – Ладно Ник! Он всегда был без башни, но, неужели, ты… тоже в этом участвовал?

Сцепляю зубы крепче и медленно киваю.

Брат прикрывает глаза. Всю жизнь он был таким. Кристально честным. Прямо до скрежета в зубах. Всегда учил меня говорить правду. Даже когда она не во благо. Ещё и поэтому меня так раздирало желание, чтобы Лугин старший во что бы-то ни стало получил по заслугам!

– Приношу извинения от лица нашей семьи, – брат печально качает головой, обращаясь к Олесе. – Я не думал, что моя ситуация заставит этих двоих пойти на такие меры…

Олеся вся подаётся вперёд. Она смотрит на моего брата так внимательно, так пронзительно… Смотрит и молчит. Я будто физически чувствую, как работают шестерёнки в её голове. Ну же, детка. Ты же не дурочка. Раскрой глаза! Этот человек невиновен!

Вася продолжает говорит ещё и ещё… И с каждым своим словом всё ярче контрастирует с тем образом, который, я уверен, уже успел выстроить в голове Оленёнка её отец.

Олеся какое-то время слушает его молча, а потом по её щеке бежит одинокая слезинка.

– Милая девушка, почему вы плачете? – спрашивает Вася.

– Я… – Олеся прячет лицо в ладонях. – Чёрт возьми… – она всхлипывает, а потом вытирает щёки пальчиками и снова смотрит на брата. – Я уже не знаю, что мне думать… Прошу, расскажите, как было дело? Вы кажетесь честным человеком. Мне… правда, очень важно знать!

– Хорошо, – брат кивает.

Собирается с мыслями, а потом быстро рассказывает свою историю… А пока он делает это, я сам вспоминаю, как это было…

Примерно полтора года назад к нему впервые пришли люди из строительной компании Лугиной-старшей. Они убеждали Васю продать им землю, которая была нужна для проекта крупного торгового центра. Мой брат отказал сразу, но люди Лугиных не оставляли его в покое. В итоге они опустились до угроз, но брат всё не верил, что их притворят в жизнь… Не верил до тех пор, пока однажды у него не нашли наркотики. Конечно, они были подброшены, но на суде появился свидетель, который утверждал, что видел, как Вася покупал их с целью сбыта. Удивительно, но мне удалось найти брешь в показаниях этого свидетеля. Оказалось, что в указанное время он находился в совершенно ином месте… Я смог разоблачить ложные показания, и дело уже было почти выиграно, как вдруг судья вынес обвинительный приговор!

Пока шёл суд, я не знал, что наш судья напрямую связан с компанией застройщика. Выяснил это только после того, как всё закончилось обвинительным вердиктом. И вот с тех пор я не мог жить нормальной жизнью, пока не выяснил всё, что нужно было, чтобы расквитаться с Лугиными. Вот только я никак не думал, что… влюблюсь в единственную дочь врага моей семьи.

Когда брат затихает, Олеся смотрит в стену над его головой каким-то странным расфокусированным взглядом…

– Спасибо, – наконец, выдавливает она. – Я вам верю…

Мы с Ником не можем сдержать улыбки. Наконец-то она поверила! Хочу было взять Лесю за руку, но она тут же отдёргивает её и встаёт.

– Я вижу, что вы – честный человек, – Леся по-прежнему обращается только к Васе. – Очень жаль, что про остальных членов вашей семьи я не могу сказать того же…

Ещё одна слезинка бежит по милой щёчке, а у меня внутри что-то ухает вниз брошенным в бездну камнем. Кажется, это моё сердце. Видимо, ему, всё же, суждено разбиться.

Глава 68

Олеся

Спустя три дня

– Ты точно в порядке, Лесь? – Лера садится на диван в гостиной, держа в руке пузатый бокал вина. – Уверена, что готова в этому?

– К встрече с отцом? – пожимаю плечами. – Нет, не готова. Я, вообще, ко всей этой хрени не была готова, но… жизнь распорядилась иначе.

Перед глазами в очередной раз проносится сцена, которая случилась при выходе из СИЗО, после встречи с Василием Кравцовым… Никита, Андрей, их страстные признаний… Быстро моргаю, чтобы побороть воспоминания. И отчего до сих пор так жжёт сердце? Я, ведь, приняла решение. И должна его держаться.

– Мама не объявлялась? – участливо спрашивает Лера.

– Нет, – мотаю головой. – Мне кажется, она уже давно не в стране. Поверить не могу, что она меня бросила…

– Думаю, она просто побоялась тоже оказаться за решёткой… – вздыхает подруга, кладя голову на спинку дивана.

Вчера я, наконец, нашла в себе силы прибраться в квартире. Даже не знаю, что теперь с ней будет. Я в ней тоже прописана, очень надеюсь, что её не арестуют, как всё прочее имущество родителей.

– Так больно, когда рушатся идеалы, – вздыхаю, пригубляя из стакана. – Я теперь, наверное, не смогу никому в жизни доверять… Отец, мама, мои первые мужчины… Оказалось, все они врали мне. Знаешь, Лер, иногда мне хочется закричать: «почему я?!». Нет, вот правда… почему всё это свалилось именно на меня?

– Леська… – Лера привлекает меня к себе. – Я не знаю… у меня на это нет ответа. Хотя я могу понять тебя в том, что касается разочаровании в родителях. Мой отец, знаешь ли, тоже далеко не идеал. Иногда мне бывает страшно, что случится, если кто-то из его конкурентов решит отомстить ему… Я, ведь, его единственная дочь, – Лера задумчиво смотрит в пустоту перед собой. – Мало ли, что может случиться?

Смотрю на свою красивую подругу, и у меня сосёт под ложечкой. Лера уверена, что её отец связан с криминалом. Вот только он, видимо, гораздо удачливее моих родителей, потому что его никогда не ловили. Лера нам с Васей немного про него рассказывала, но я знаю, что в глубине души, под своей бравадой, она его боится.

– Давай сбежим? – кладу голову на плечо подруги.

Лера заговорщецки прищуривается, и весело улыбается.

– Хочешь на Бали? Тёплое море, горячий песок… и не менее горячие парни!

– Нет, парней с меня хватит!

– Меняешь ориентацию? – посмеивается.

– Да. Ставлю запрет на любовь к негодяям. Хватит с меня, – снова пригубляю вино, чувствуя, как в груди всё сдавливает от эмоций. – Так что, когда покупать билеты? – переспрашиваю шутливо, чтобы сменить тему и перестать вспоминать Никиту с Андреем.

– Я не могу, – вздыхает Лера. – Отцовские телохранители меня из-под земли достанут. Тем более, я же замуж выхожу, – подруга кривит недовольную мордочку. – Так что мне сбегать нельзя.

– Ты любишь его?

– Кого?

– Своего жениха?

– Я его видела от силы пару раз. Какая уж тут любовь.

– Но я помню, ты фотку показывала. Он кажется… симпатичным.

– Типичный мажор, – отмахивается Лера. – Но ладно, сейчас не обо мне.

Она всегда переводит разговор, когда мы касаемся этой темы. Бедная… отец хочет выдать её замуж за сына какого-то важного партнёра по бизнесу, а мнение Леры его, похоже, не волнует…

– Ладно, мне пора собираться.

– Мой водитель нас подвезёт, – кивает Лера, допивая вино.

Я тоже допиваю своё, потому что понимаю, разговор с отцом предстоит не из лёгких. Но мне он нужен. Я хочу поставить точку в отношениях со всеми, кто уже однажды меня предал.

Андрей с Никитой уже получили своё. После встречи с их отцом, они догнали меня на выходе из СИЗО меня, пытались поговорить, но мне тогда было слишком больно. Помню, как Никита прижал меня к себе, а я… отвесила ему пощёчину. Андрей пытался взять за руку, пытался уговорить поехать с ними, но я была непреклонна.

Не знаю, смогу ли когда-нибудь простить их ложь. Они врали, глядя мне в глаза. Использовали. Затащили в постель, уверяя, что любят… Ну а теперь, когда всё вскрылось, я уверена, их просто замучила совесть. Я не верю им. И не уверена, что когда-нибудь снова смогу почувствовать себя рядом с ними в безопасности.

Мы с Лерой быстро собираемся, и уже через час я снова стою на проходной в душном помещении СИЗО для бывших работников правоохранительных органов. Тут не так ужасно, как в том месте, где содержится Василий Кравцов… Интересно, тюрьма, в которую отправят отца, тоже будет элитной?

Неприступного вида охранник препровождает меня в комнату для свиданий. Отец уже ждёт меня там. Он резко оборачивается, когда лязгает засов на двери. Я вхожу и занимаю место напротив.

– Привет, Леся, – он внимательно вглядывается в моё лицо.

– Привет, – опускаю глаза.

Мне невыносимо видеть его тут, в наручниках. Несмотря ни на что, я не желаю отцу всего этого. Люблю его, хоть и понимаю теперь, что он виновен.

– Как дела? – осторожно начинает он.

– Нормально, – передёргиваю плечами.

Повисает пауза.

– Хотел узнать, как прошёл твой… разговор с теми негодяями? – он спрашивает так жадно, что у меня где-то внутри шевелится очередной червь недоверия.

– Не было никакого разговора, – голос начинает дрожать. Я поднимаю взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза. И снова вижу в них то же разочарование, что видела так много раз, когда в детстве не оправдывала его ожиданий.

– То есть ты решила ничего не делать? – хмуро спрашивает он. – Решила мне не помогать?

– А как ты хотел, чтобы я тебе помогла?

В горле перехватывает. Я смотрю на отца новым, незатуманенным взглядом и вспоминаю наш прошлый разговор. То, как он подталкивал меня к идее с изнасилованием теперь видится мне совсем в иных красках… Боже… он, ведь, и правда, хотел, чтобы я сделала это!

– Ты сама знаешь, – цедит он сквозь зубы. – Прошлый раз мы обо всём поговорили. Я думал, ты меня поняла!

Прикрываю глаза. Господи, как же больно! Сердце разрывается на части, долбя по грудной клетке как ошалелое.

– Пап, ты серьёзно? Хотел, чтобы я легла под них? А потом оклеветала? Это же уголовное преступление! Не мне тебе объяснять!

Отец меняется в лице. Оно краснеет, а потом он внезапно стучит кулаком по металлическому столу.

– Да господи боже ты мой! Ты же уже делала это и не раз! Неужели сложно было сделать ещё раз ради того, чтобы помочь мне?! Так ты меня любишь? Так хочешь загладить свою вину?!

В душе что-то трескается, а все эмоции скручиваются в кокон. Я поднимаю на отца полные слёз глаза и мотаю головой.

– Ты просто чудовище… – шепчу дрожащими губами. – Не могу поверить…

– Ты о чём это, Лесь? – цедит он сквозь зубы. – Я, вообще-то, тут пострадавшая сторона! Как тебе не стыдно заявлять такое!

– А как тебе не стыдно!? – повышаю голос. – Ты виновен, отец! Ты используешь меня, моё тело, чтобы выбраться из ямы, в которую сам себя посадил!

Его глаза дико блестят.

– Тихо! – гаркает. – А ну замолчи! Глупая девчонка! Думаешь, деньги просто так с неба сыпятся? Думаешь, та жизнь, к которой ты привыкла далась нам с матерью по щелчку пальцев?! Да мы всем пожертвовали! Работали не покладая рук, чтобы обеспечить тебе то будущее, которого у нас никогда не было! И если когда-то нам пришлось поступиться совестью, то просить прощения за это мы не будем! Так все делают на пути к Олимпу! Так устроен мир, Олеся!

Его слова выбивают почву из-под ног. Хватаюсь за горло, начиная задыхаться. Боже… кто это человек? Кажется, я его совсем не знаю!

– Мир не черно-белый! – гаркает отец. – Как ты не понимаешь?! Он серый! Нет в нём однозначности! Иногда приходится поступиться принципами ради тех, кого любишь!

– Ты не ради меня это делал… – шепчу еле слышно. – Всё это ты делал ради себя, папа. Будь честен со мной. Хоть раз в жизни!

Вены на его висках наливаются кровью. Неприятно выпирают, того и гляди лопнут!

Он делает несколько глубоких вдохов, беря себя в руки.

– Так ты отказываешься помогать мне? – зло цедит сквозь зубы. – Ты бросишь своего отца?

– Вы с мамой тоже бросили меня. Мне даже выбора не дали, – шепчу срывающимся голосом. Потом замолкаю, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Впервые в жизни я пытаюсь понять, чего хочу именно я. Не кто-то другой, не учителя, не родители… А я.

Резко встаю с места, отодвигая стул.

– Ты куда собралась! Мы ещё не закончили!

– Закончили! – кричу на него. – С меня хватит! Я ухожу!

Быстро огибаю стол и иду к двери. Стучу по ней дрожащим кулаком, и охранник моментально её открывает.

Отец провожает меня поражённым взглядом. Кажется, он до последнего не верит в то, что я вот так просто уйду.

Но зря. Потому что теперь я намереваюсь жить собственными мозгами. Совершать свои ошибки. И не оглядываться на мнение тех, кто всю жизнь врал мне.

Выхожу на улицу и вдыхаю полной грудью свежесть воздуха.

Солнце припекает. Нетипичная погода для ноября в Москве.

Делаю глубокий вдох и вытираю мокрые щёки. Кажется, я только что попрощалась не только с отцом, но и с частичкой прежней себя…