Текст книги "Плохиш. Студентка. Препод (СИ)"

Автор книги: Кира Лафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 48

Никита

Оленёнок вжимается в заднее сидение тачки и взволнованно смотрит по сторонам. Иногда украдкой проверяет двери, но они, конечно же, заблокированы. Нелишняя предосторожность, особенно учитывая её взвинченное состояние.

Мы выезжаем на трассу. Ехать не так долго – около часа, но, уверен, Олеся испугается, когда поймёт, что мы едем вовсе не в кафе. Я и сам как на иголках. Всё время бросаю взгляды в зеркало заднего вида, и ловлю её испуганные глаза. Чёрт, Леська… Как же нас так угораздило?

– Может, музыку включить? – предлагаю, но в ответ получаю лишь испепеляющий взгляд.

– Иди к чёрту, Кравцов! Ты совсем охренел?! Куда ты меня везёшь?!

Она снова смотрит в окно, дёргает за ручку двери, а потом в бессилии складывает на груди свои тонкие ручки.

– Хочу признаться, – делаю паузу. – Мы едем не в кафе.

– Я уже поняла! – очередной гневный взгляд. – Ты меня похищаешь? Имей ввиду, денег с меня ты не получишь! У меня отца в тюрьму посадили! – на её глазах блестят слёзы. – Мама тоже куда-то пропала! Карту заблокировали! Так что выкуп за меня никто не заплатит, так и знай!

Я только качаю головой. Думает, я её похищаю ради денег. Смешная.

– Не нужны мне твои деньги, – усмехаюсь.

– А что тогда?!

– Ты, – произношу вслух. – Мне нужна ты.

– Зачем? В сексуальное рабство меня продашь?!

– Почему продавать? – на губах появляется неуместная улыбка. – Себе оставлю.

От этой, как мне казалось, невинной шутки на лице Оленёнка появляется реальный страх, и я спешу пояснить:

– Да шучу я, господи! Ты за кого меня принимаешь?

Олеся хмурит бровки и складывает губы в тонкую линию. Так странно. В ней что-то изменилось… И это не только переживания по поводу отца. Кажется, Олеся мне не доверяет. Хм… но почему? Может быть, из-за того, что не звонил так долго?

Чёртов Андрей! Когда дал делу ход, запер меня в комнате, повесив замок на дверь. Проснулся вчера, а из комнаты выйти не могу. И телефон этот козлина забрал! Выпустил сегодня днём, а сам уехал куда-то. Я, конечно, сразу к Олесе поехал, но её дома не было. Потом вернулся, а она в подъезде поджидает. Такая взволнованная, расстроенная… У меня прямо сердце заныло, когда её увидел. Не мог же я её там оставить? Конечно, она скоро и сама всё узнала бы, но тогда шанса оправдаться и рассказать свою версию у меня не будет! Пришлось действовать на опережение.

Андрей, конечно, все выходные пытался мне мозги промыть по поводу неё. Уверял, что Олеся нас точно возненавидит, и что лучше нам с ней не общаться. Я слушал, кивал, а мысленно посылал его на хрен. Он, вообще, будто зомби стал. Бухает часто. По ночам не спит, всё о чём-то думает. А я предпочитаю действовать. Конечно, Олеська разозлится, когда я ей всё расскажу, но… я не дам ей уйти. Прижму к себе крепко-крепко и скажу, что люблю. Потом, если захочет, пусть шлёт на хер. Я хотя бы попробую…

– Долго ещё? – перебивает она невинным вопросом.

– А что?

– Я хочу в туалет.

Закатываю глаза, глядя на навигатор.

– Потерпи ещё пятнадцать минут.

Вскоре мы сворачиваем с трассы, и въезжаем в небольшой дачный посёлок. Совсем не такой шикарный, как тот, где находится дача её родителей, но жить можно. Я тут в детстве часто бывал. К бабушке ездил. Теперь мать перевезла бабулю к себе в Москву, а дом остался. Я заранее позвонил ей и взял ключи от дома. Сказал, что у меня появилась постоянная девушка, и я хочу провести с ней время. Мать, конечно, рада была, что я позвонил, и согласилась. Я с ней уже пару лет не общался, но ради Леськи готов был вытерпеть часок.

Въезжаю на нужную дорогу, и смотрю по сторонам. Наш дом в самом конце, немного на отшибе. Сейчас это, несомненно, охуенный плюс.

– Приехали, – объявляю.

– Ты что, меня на дачу привёз? – цедит сквозь зубы Олеся, с подозрением озираясь по сторонам.

– Ну… да.

Открываю дверь и разблокирую её.

Подхожу и открываю.

Олеська закусывает губы и подаёт мне руку.

Выходит, и я ловлю её в объятия, не желая отпускать слишком далеко. Мало ли, вдруг, сбежать решит?

Она снова озирается по сторонам, а потом, внезапно, притягивает меня к себе и обвивает руками шею, прикасаясь своими губами к моим.

По позвоночнику пробегают приятные мурашки. Мне нравится чувствовать её нежное тело, нравится её хрупкость и плавность изгибов привлекательного тела… Проникаю языком дальше в её жаркий рот, как вдруг…

– Ай! – она кусает меня за губу. Чертовка прокусывает кожу до крови, а потом размахивается и заряжает между ног коленом.

Почти попадает по яйцам, и я делаю вид, что мне больно, а сам слежу за тем, что она будет делать дальше.

– ПОМОГИТЕ! – вопит во всё горло, а сама нервно шарит по моим карманам в поисках ключей от тачки. – ПОМО…

Она не успевает закричать ещё раз, потому что я резко распрямляюсь и накрываю её губы ладонью. Олеся принимается бойко извиваться, пытаясь вырваться, но я хватаю её за талию и тащу в сторону дома.

Она брыкается и лупит по мне своими ладошками.

– Больно, твою мать! Совсем охренела!?

Открываю распахиваю дверь в дом.

Приходится затаскивать старосту силком. Пиздец. Всё идёт как-то не по плану! Да что с ней такое?!

На окнах первого этажа стоят решётки от грабителей. Я заталкиваю взбесившегося Оленёнка в одну из спален и приставляю стул к ручке двери, переводя дыхание.

– А ну выпусти меня! – верещит. – Выпусти, маньяк!

– Не, – перевожу сбившееся дыхание и утираю рукой кровь с губы. Вот же сучка мелкая! – Успокойся сперва, потом выпущу.

– Я не успокоюсь, Никита! Я знаю, что вы сделали! Я знаю про нападение на парковке! Вы всё подстроили! Извращенцы! Козлы! Вы с Андреем уроды! Я вас ненавижу!

Мои глаза округляются, и я запускаю руки в волосы, пытаясь понять, каким образом она могла об этом узнать?!

Олеся продолжает верещать, и, кажется, громит бабушкину спальню…

Блядь… какой-то треш! Ситуация явно вышла из-под контроля…

Телефон Олеськи в кармане снова начинает вибрировать.

Машинально достаю его и вижу имя абонента.

Андрей.

Он, что, звонит ей за моей спиной?! Убеждал, ведь, что не нужно с ней общаться!

Вот же лицемерный засранец!

Глава 49

Андрей

– Ну что, Лугин дал признательные показания? – устало обращаюсь к главному прокурору, который сидит передо мной, развалившись в кресле в своём кабинете.

– Нет, Андрюха, пока упирается, – раскатисто басит Илья Валериевич. Знаю, что он на громком деле нечистоплотного судьи Лугина может построить охренительную карьеру. Если выиграет процесс, то другие будут уважать его и бояться. В кругах власти это очень полезно.

– А того свидетеля, чей допрос я вам принёс, вы уже нашли?

– Да, – усмехается. – Пару очных ставок, и они расколются. Жена Лугина куда-то свалила. Это тоже ему не на руку. У неё взяли подписку о невыезде, но на следующий допрос она не явилась. Видимо, почувствовала, что запахло жаренным и скрылась. Мы, конечно, карты и счета её разблокировали, ищем.

Откидываюсь на спинку кресла. Несколько ночей не спал толком. Всё бухал и думал об Олесе. В груди жгло от мысли о том, что весь этот скандал непременно заденет и её тоже. Бедная девочка. Я не хотел для неё такого. Но без нашей с ней связи не было бы доступа к кабинету Лугина… Однако совесть пиздец как гложет. Все выходные я не мог прийти в себя. Всё думал и думал о том, каково ей будет, когда посадят отца. Она, ведь, жизни-то почти не знает. Учёба-родители-спорт… Ни дня не работала, всегда жила на всём готовом. Её жизнь была распланирована на годы вперёд. По любому отец хотел, чтобы она пошла по его стопам. И тут такой облом. Полная жопа, в которой она оказалась по нашей вине.

Сцепляю зубы и отпиваю из стакана. В нём чистый виски. Я уже пару дней не просыхаю. Когда бухой, на душе не так дерьмово. И об Олесе думаю не так часто. Сейчас, по идее, я должен радоваться тому, что всё прошло по плану, и очень скоро старшего брата освободят. Может, даже компенсацию за неправомерный приговор выплатят… Всё идёт как нужно… но мне от этого ни хера не легче. Кажется, что в попытках защитить одного дорого мне человека, я подставил другого. Блядство… И почему же именно она так в душу запала? Ведь было у меня столько баб. С некоторыми долгие отношения, с кем-то не одну ночь. Но чтобы вот так залипнуть – ещё ни разу.

– Ты пока брату ничего не говори, – советует Илья Валериевич. – Пусть сперва всё оформят должным образом, потом можешь его порадовать.

– Ага, – только и киваю в ответ.

Вспоминаю своё состояние в тот момент, когда полгода назад суд вынес обвинительный приговор. Я был в бешенстве и жаждал справедливости и мести. Моему брату подкинули наркоту. Выставили всё так, будто мой брат был не успешным владельцем среднего бизнеса, а долбанным барыгой. И всё потому, что автомастерская брата стояла на земле, на которой компания жены Лугина хотела построить очередной торговый центр! Он наотрез отказался продавать свой прибыльный бизнес, который годами развивал. И в итоге… его подставили.

– Ладно, не кисни, – прокурор достаёт из стола какие-то папки. – Я тебе позвоню, когда Лугин расколется. Дело крепкое, я уверен в победе, – самодовольно заявляет Илья Валериевич.

– Да… – снова киваю, пытаясь почувствовать хотя бы отголоски радости.

Мы обсуждаем ещё пару моментов, а потом я встаю, пожимая ему руку.

– Андрюха, и хорош бухать, от тебя прёт перегаром, – хмурится. – Ты что-то рано начал отмечать. Погоди, впереди битва в суде.

Вздыхаю. Он думает, я отмечаю? Что ж… наверное.

Выхожу из прокуратуры и вызываю себе такси. Тачку около дома оставил. В пьяном виде за руль нельзя.

Пока еду, всё думаю об Олесе, и меня так и подмывает позвонить ей.

Машина застревает в пробке, и я выхожу из неё за несколько кварталов до дома. Пройтись не помешает. Сегодня не вышел в универ. Сказал, что заболел. Смысла там работать дальше я не вижу. Дело сделано, пора возвращаться в юридическую фирму, в которой я трудился раньше. На днях как раз начальник звонил, предлагал партнёрство, если вернусь.

Всё складывается так, как я и задумывал, вот только радости от победы нет никакой. На душе мерзко, сердце бьётся часто, и все мысли только об Олеське. Хотел не привязываться, но не получилось. Я тупо влип в неё, и теперь, когда между нами всё кончено, жизнь кажется пресной и бессмысленной. Невыносимо думать о том, что я причинил ей столько страданий. Сука… чувствую себя последним дерьмом!

Захожу в первый попавшийся бар и заказываю себе ещё вискаря. Пью его, желая поскорее ощутить блаженное забытьё, но оно, мать его, не приходит. Взгляд затуманивается, и я достаю телефон.

Что, если позвонить ей? Просто спросить, как дела? Она, ведь, ещё ничего не знает о нашей с Никитой причастности к делу её отца. Можно ненадолго продлить агонию… Встретить последний раз, утешить… или взять и рассказать ей всё, как есть? Увидеть ненависть в прекрасных карих глазах. Она точно меня возненавидит… Ведь всё было ложью. Наша первая встреча была подстроена. Мы хотели только одного – подобраться к её отцу. На ухаживания и очарование времени не было. Поэтому пришлось прибегнуть к крайней мере. «Спасти» Оленёнка от толпы гопников. Низко, конечно, но зато она сразу почувствовала себя обязанной и не отказала пригласить к себе домой. Ну… то есть почти не отказала…

Пьяные мысли и воспоминания путаются в голове, и в следующий момент я почему-то набираю её номер.

Раздаются долгие гудки, а потом…

– Здорово! – в трубке слышится… голос Никиты?!

Какого хрена?!

– Ты… – оторопело смотрю на экран телефона. Может, я его набрал случайно? Да нет, точно номер Олеси. – Какого хера, Ник?

– А ты сам какого звонишь? – хмуро цедит племянник.

Внутри вскипает злость. Вот же засранец! Я же ясно объяснил нашу позицию! Нельзя нам с ней общаться! Тем более до того, как состоится суд над её отцом!

– Где ты? – цежу сквозь зубы, резко трезвея.

– А тебе зачем? – огрызается.

– Говори быстро! Иначе я сам запеленгую её мобилу!

В слежке за Олесей мы использовали разные методы, и не все из них были легальными.

– На даче, – буркает Никита после пары минут напряжённого молчания. – Не приезжай! Я хочу побыть с ней вдвоём!

– А она этого хочет? – уточняю, бросая на барную стойку купюры.

– Захочет.

Блядь! Закатываю глаза, моментально понимая, на сколько статей Никиту можно привлечь к ответственности, в случае если он увёз Олесю против её воли.

– Никуда не уезжай, – руки сжимаются в кулаки. – Я сейчас приеду!

Глава 50

Олеся

Меня дико трясёт. Приседаю на кровать и опускаю лицо в ладони. Господи, что же делать?! Худшие опасения на счёт Никиты и Андрея оправдались! Они явно замешаны в чём-то криминальном, раз решились на моё похищение! У них незаконченное дело с моим отцом, а я в этом – просто разменная монета! Отчаяние смешивается со злостью. Вздыхаю, обводя глазами комнату.

Спальню, в которой меня запер Никита, я превратила в сущий бедлам. Внутри взорвался настоящий вулкан, и я больше не могу сдерживать эмоции. Страх, боль, негодование, что копились внутри всё время со дня ареста отца, наконец, выплеснулись наружу, и теперь я ощущаю полную опустошённость. Сил нет даже чтобы ногами двигать. Поэтому я просто подбираю их под себя и опускаюсь на постель.

Глаза застилает пелена слёз. Устало смотрю на разбросанные вещи. Даже не верится, что это могла сделать я… Всю жизнь я была очень аккуратна. Однако теперь чувство выбитой из-под ног почвы не даёт мыслить так, как прежде. В моей жизни всё резко изменилось, и теперь придётся привыкать к новым реалиям. Я бедная студентка, без средств к существованию. Возможно, все активы родителей вскоре будут заморожены, и мне нужно думать о том, как и на что жить. Так странно, что эти заботы меня совсем не трогают. Они кажутся какими-то далёкими и нереалистичными. Мозг по привычке цепляется за прежний уклад, отказываясь перестраивать свою работу…

Закрываю глаза и с удивлением понимаю, как сильно устала. Тело ощущается очень тяжёлым, мышцы словно свинцом налиты.

Обнимаю подушку и проваливаюсь в сон.

Меня будят доносящиеся из-за двери мужские голоса. Открыв глаза, сперва пугаюсь, не понимая, где нахожусь. Но воспоминания о том, как Никита меня похитил быстро возвращают в реальность. Резко сажусь на кровати и прислушиваюсь. В кровь ударяет адреналин, и сердце начинает бешено биться. Вдруг, вопреки своим заверением, он, всё же, решил отдать меня каким-нибудь бандитам? Вдруг, это они приехали за мной?

На цыпочках подхожу к двери и прислушиваюсь. Аккуратно беру со стола небольшой торшер для возможной самообороны.

Слов не слышно, но, кажется, я узнаю второй голос.

Это же Андрей! Он явно спорит о чём-то с Никитой.

Слышится ругань, а потом раздаются быстрые шаги, и в двери щёлкает замок.

Препод и Плохиш застывают на пороге.

Андрей первым делает шаг ко мне, но я вытягиваю вперёд своё оружие и цежу сквозь зубы:

– Не подходи ко мне!

– Брось, Олесь, – голос Андрея звучит напряжённо. – Успокойся, пожалуйста!

– Не успокоюсь! – стреляю в них яростным взглядом. – Идите к чёрту!

– Нам троим есть что обсудить, – примирительно говорит он

– Не подходи, – упрямо шепчу, отступая назад.

Внезапно ноги путаются в груде тряпья, что я сама бросила на пол в припадке истерики. Я спотыкаюсь, и торшер падает из рук.

Однако, Андрей оказывается быстрее.

Он резко двигается вперёд и подхватывает меня под спину в самый последний момент.

– Тихо, Олеся, – в дыхании Андрея чувствуются пары алкоголя. Раньше он никогда не пил при мне. Видимо, с этой стороны я его пока тоже не знаю.

– Пусти, – шепчу, глядя в его глаза, которые теперь очень близко рядом…

– Если отпущу, то ты упадёшь, – усмехается Препод.

Чёрт… и почему меня раньше не насторожила эта дьявольщинка в его обаятельной улыбке? Теперь ясно как божий день – этот мужчина опасен! Лжец, подлец и негодяй! А я – дура, раз уши развесила! Вспоминаю, как пыталась разгадать тайну его плохого настроения в прошлую пятницу! Вот же идиотка! Думала, Андрей такой хмурый, потому что к Никите меня ревнует! А ему же на меня, вообще плевать! В общении со мной он преследует какие-то гадкие цели!

– Пусти, – повторяю, цедя сквозь зубы.

Сильная рука тянет меня вверх, заставляя обрести вертикальное положения.

Упираюсь ему в грудь, но он всё не отходит от меня.

– Ник рассказал, что ты ставишь под сомнения обстоятельства нашего знакомства, – Андрей приподнимает брови. – Почему, малышка?

– Ты сам знаешь, почему! – ставлю руки в бока. – Потому что тот парень, Павел, рассказал мне всё, как было!

На лице Андрея не дрогает ни один мускул.

– И как же было?

Хмурю брови. Опять он обмануть меня пытается?

– Сам знаешь! Вы ему заплатили, чтобы он со своими дружками на меня напал!

Андрей выглядит непрошибаемым. Сразу видно – прирождённый адвокат! Наверное, в суде врал не раз! И спасал преступников от наказания, поэтому и сейчас для него не проблема врать, глядя мне в глаза.

– Нет, это не так, – отвечает наглец, но я ему совсем не верю. И на обаяние его красивого мужественного лица больше ни за что не поддамся!

– Пошли выпьем кофе? – внезапно предлагает Никита. – Там ещё вкусняшки есть, м? В холодильнике чизкейк, отбивные? Хочешь?

У меня, как на зло, начинает урчать живот. Сглатываю слюну, вспоминая, что сегодня весь день ничего не ела.

– Ладно, – бурчу в ответ.

Выдираюсь из объятий Андрея и прохожу мимо Никиты в коридор.

– Кухня налево, – комментирует он, замечая, что я нахожусь в опасной близости к входной двери.

Что, если прямо сейчас рвануть к ней и дёрнуть за ручку? Что, если я успею выбежать на улицу и снова позвать на помощь?

Сглатываю, бросая косой взгляд назад. Никита идёт прямо за мной. Андрей тоже не отстаёт.

Наверное, они успеют схватить меня быстрее, чем я смогу сбежать достаточно далеко… Видимо, придётся выбрать иную тактику. Что, если сперва мне лучше усыпить их бдительность?

Быстро прохожу мимо двери и оказываюсь на небольшой кухоньке.

Сажусь за стол и говорю:

– Я хочу есть! И выпить тоже!

– Чай, кофе? – спрашивает Никита.

– Давай что покрепче, – прищуриваюсь.

Конечно, пить с этими обманщиками алкоголь я не собираюсь, но хочу, чтобы напились они! Тогда, быть может, они уснут, и у меня будет шанс улизнуть?

На стол выставляются огромные горы продуктов.

– Ник, ты тут готовился пережидать апокалипсис? – хмыкает Андрей.

– Я готовился к приезду Олеси, – Ник делает особенное ударение на моём имени, давая понять дяде, что его тут не ждали.

– Отлично, значит, хватит на всех.

Плохиш закатывает глаза, а Андрей берётся за бутылку вина, откупоривает её и наливает в гранёный бокал.

– Прости, Леся, других тут нет.

– Мне из любого нормально, – пожимаю плечами.

Вздыхаю, беря в руки бокал и подношу его к губам. Осталось лишь сделать вид, что выпила, а остатки вылить куда-нибудь…

Вино оказывается очень вкусное. Сладкое, сочное, прямо вау! Делаю пару глотков, но потом принудительно останавливаюсь. Нет. Надо, ведь, держать себя в руках!

Передо мной ставят всё новые тарелки. Андрей что-то негромко рассказывает про универ, и я чувствую, как моя подозрительность, помимо воли, начинает улетучиваться.

Чёрт возьми, Лугина! Сосредоточься!

Стараюсь держать в голове свой план и внезапно предлагаю тост:

– Чтобы всё тайное стало явным! – со зловещим видом подношу вино ко рту.

Никита и Андрей многозначительно переглядываются, а я стараюсь оставаться во всеоружии. Пусть только немного расслабятся, отвлекутся, и тогда… я непременно сбегу!

Глава 51

Никита

– Детка, ты бы не налегала, – с сомнением смотрю на опустевший бокал в руках Оленёнка. – Это не вино, а херес. Он крепче.

– Иди к чёрту! Сама разберусь! – дерзко отвечает малышка, делая последний глоток. – И я тебе не «детка»! – добавляет насуплено.

– Ладно, – складываю руки на груди, глядя на то, как Олеся с аппетитом уплетает жареное мясо и овощи. Она вонзает нож в еду с такой яростью, словно вместо бифштекса представляет меня или Андрея.

Мне пить совсем не хочется, поэтому отставляю свой стакан в сторону.

– Ты что не пьёшь? – цедит она сквозь зубы.

– А что? – грустно усмехаюсь. – Споить меня решила?

По многозначительному молчанию, с которым смотрит на нас Олеся, понимаю, что её план заключался именно в этом. Наивная, пипец! Совсем не разбирается в количестве алкоголя, которое может свалить мужика. Даже если бы я выпил целую бутылку, вряд ли бы опьянел настолько, чтобы не заметить её побег.

Зато Оленёнок уже после одного бокала раскраснелась и уже явно не так трезва, как была полчаса назад.

– Вы просто ужасные люди… – она тычет в каждого из нас указательным пальчиком и промахивается. – Я вам совсем не верю! Вот вообще! Совсем! – Олеся подпирает подбородок кулачком и печально вздыхает. Язык у неё явно начинает заплетаться. – Я вас видеть больше не хочу. Вот!

Вот это её развезло… Чёрт. Мне физически больно смотреть на то, как она мучается.

– Может, поговорим? – стоящий около окна Андрей, наконец, берёт стул и садится за стол.

– О чём мне с вами говорить?! – губки Олеси обиженно опускаются. – Вы просто трепло!

– Ну хватит уже! – цедит он сквозь зубы. – Хотя бы дай нам возможность всё объяснить!

– Бла-бла-бла! – она картинно закатывает глаза, чем явно злит умника-препода. Андрея бесит, когда его не слушают. А меня, напротив, дерзость Олеси даже умиляет. В сложившихся обстоятельствах такого поведения следовало ожидать.

– Мне жаль твоего отца, – тихо говорю, накрывая её маленькую ладошку на столе.

– Да? – она переводит на меня нетрезвый взгляд. И Андрей тоже выразительно смотрит. Явно боится, что я сболтну лишнего. Сейчас дыру в виске прожжёт. Козлина. На хера припёрся? Я бы сам с ней отлично справился, без его помощи!

– А откуда ты знаешь про отца? – Олеся убирает руку из-под моей и обвиняющее тычет в меня вилкой.

– Ты же сама говорила, что его посадили, – спокойно отвечаю, не ведя и бровью. Пока она в такой состоянии, говорить правду – не лучший вариант. Честно говоря, в мыслях я представлял себе это признание гораздо легче. Думал скажу правду, как отрежу, а потом уже буду разбираться с последствиями. Но я не учёл, что в реальности мне придётся иметь дело с истерикой полупьяной малышки, которая и без наших откровений уже была на взводе.

– А… ну да, говорила, – она опускает взгляд в тарелку, а потом её плечики начинают подрагивать.

Олеся громко всхлипывает, и принимается плакать.

У меня сердце кровью обливается. Ёбаный пиздец. Это я ответственен за её слёзы! За каждую грёбаную слезинку, что водопадом стекают по порозовевшим от вина щекам…

– Детка… мне так жаль… – тянусь к ней и сгребаю в охапку, прижимая к груди.

Стараюсь представить, что я говорю правду и не имею никакого отношения к драме её семьи. Просто парень, который утешает свою девушку. Ведь такое может быть?

– Он… он… – Олеся вытирает глаза кулачками, почему-то даже не пытаясь меня отпихнуть. Как же ей, должно быть, плохо и одиноко, раз она не против, чтобы её утешил тот, кого она подозревает в нечестности. – Он никогда оттуда не вернётся… я не знаю, что мне предпринять… я не знаю…

Она плачет всё громче и громче, но тут вступает Андрей:

– Ты уверена, что твой отец ни в чём не виноват? – в его голосе звенит металл, но Олеся, кажется, этого даже не замечает.

– Уверена! – отвечает с жаром. – Он очень хороший и честный человек! И моя мама тоже! Они всю жизнь учили меня быть честной… Их… – она растеряно смотрит на нас заплаканными глазами. – Их, наверное, подставили! Они кому-то перешли дорогу! Может, взятки брать не захотели? Или что-то ещё…

Малышка кажется такой растерянной и испуганной, что меня даже её глупая уверенность в честности отца не раздражает. Я просто сочувствую её горю. Вполне искренне сочувствую.

– Ты ничего не можешь сделать, – выносит приговор Андрей. – Если ты уверена, что твой отец ни в чём не виноват, то просто дай следствию во всём разобраться.

– В чём им разбираться? – всхлипывает, вытирая лицо кухонным полотенцем. – Вдруг, отца не оправдают? Вдруг, его посадят?

– Значит, посадят. Тебе просто нужно смириться, – продолжает Андрей. – Ты не думала о том, что твои суждения об отце очень субъективны? Ты не думала, что он может, и правда, быть виновен? Вдруг, то, что происходит с ним сейчас совсем не беззаконие, а, наоборот, правосудие?

Олеся вся багровеет. На секунду мне кажется, что она подавилась едой, но в следующий момент я понимаю, что она задыхается от гнева!

– Да как ты смеешь?! – кричит, и, оттолкнув меня, вскакивает на ноги. Одно неосторожное движение и от яростной жестикуляции мой стакан падает на пол, с грохотом разлетаясь на осколки.

Олеся шагает вперёд, и…

– Ай! – хватается за босую ногу.

– Чёрт, Леська!

Я тоже встаю, Андрей усаживает её на место.

– Очень больно? – он приподнимает её стопу за щиколотку и кладёт себе на колени.

– Ммм, – она кривит личико. Да, напоролась.

Беру веник и быстро собираю осколки.

Андрей вытирает её ногу полотенцем, а я встаю на колени рядом и ласково глажу её щиколотку, пока он достаёт осколок стекла.

Олеся тяжело дышит, и это меня дико возбуждает. Понимаю, что мысли о сексе сейчас совсем не к месту, но когда она такая раскрасневшаяся, да ещё и стонет так жалобно и чувственно, у меня просто нет шанса!

Продолжаю гладить её чуть выше, пытаясь отвлечь от боли в ноге.

Потом наклоняюсь и целую колено.

Андрей смачивает полотенце в воде и тщательно промывает ранку. А потом целует пальчики на её ступнях. Олеся прикрывает глаза.

Чёрт… сейчас она пьяна, и, возможно, это не лучший момент, чтобы приставать к ней, но… малышка, ведь, не сопротивляется…

– Давай я тебе помогу, – шепчу, подхватывая её на руки.

Она держится за мою шею и прячет лицо в груди.

Мне дико хочется хоть как-то улучшить её состояние, и я несу малышку в спальню.

Кладу на кровать и сажусь рядом. Андрей тоже тут как тут.

– Нужно обработать йодом, – говорит, а сам буравит её голодным взглядом. Пипец, он на маньяка похож!

– Нет, – она медленно мотает головой. – Будет жечь…

– Ничего, – мой голос нежный, я будто ребёнка уговариваю. – Я потом поцелую.

Олеся краснеет ещё сильнее и закусывает пухлые губки.

В пах приливает кровь. Блядство. Как невовремя!

Андрей капает на ножку йод, и Олеся дёргается, но я не выпускаю её щиколотку из рук. Дуем, как обещали, а потом я начинаю слегка массировать напряжённые мышцы. Никогда не понимал фут-фетишистов, но сейчас, глядя на аккуратную ножку Олеськи снова чувствую прилив возбуждения. Андрей устраивается рядом и тоже массирует икру другой ноги. Олеся пьяно шепчет что-то протестующее, но периодически постанывает от удовольствия. Иду пальцами всё выше и выше, и уже через пару минут она как-то отчаянно прикрывает глаза.

Да, девочка, вот так. Тебе просто нужно немного расслабиться и сбросить напряжение!