Текст книги "Грехи и тайны (СИ)"
Автор книги: Кира Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Коул Кира
Грехи и тайны
Глава 1
Билли
– Мы звоним, чтобы сообщить вам, что мистер Артуро Карбоне попал в аварию и находится в отделении неотложной помощи.
Весь мой мир резко останавливается, когда я останавливаю машину на обочине и в шоке смотрю на свой телефон. Слова медсестры снова и снова прокручиваются у меня в голове, но я не могу уловить в них смысла.
– Мисс? Алло? Вы еще здесь?
– Чт-что? Да, да. Простите, еще раз, кто это?
– Это сестра Хопкинс звоню из центральной больницы. Это не Билли Карбоне, дочь Артуро Карбоне?
Этого не может быть.
– Да, я Билли. Простите. Вы можете рассказать мне, что случилось? Как он?
– Извините, мэм. На данный момент мы не можем предоставить дополнительную информацию. Мы звоним вам, потому что вы являетесь его контактным лицом в чрезвычайных ситуациях. Если вы захотите приехать, я уверена, что доктор сможет предоставить вам более подробную информацию позже вечером.
– Спасибо. Я скоро буду. Не могли бы вы, пожалуйста, хотя бы сказать мне, с ним все будет в порядке?
– Извините, мисс, но у доктора будет для вас дополнительная информация.
Я борюсь с желанием закричать и вместо этого делаю глубокий вдох. – Хорошо. Спасибо. Кого мне позвать, когда я туда доберусь?
– Лечением вашего отца занимается доктор Майклс. Он закончил операцию вашего отца и отправился на другую, но к тому времени, как придут результаты анализов, он должен быть свободен.
Операция? Черт возьми, это нехорошо.
Я знаю, что такая жизнь опасна, особенно для Консильери семьи, но папа должен был быть дома.
Я ненавижу эту жизнь. Почему он не мог меня выслушать?
– Спасибо. – Я смотрю на маленький значок громкой связи, все еще ярко светящийся. – Есть ли что-нибудь, к чему я должна быть готова, когда приду?
– Я действительно не могу больше ничего обсуждать с вами. Позже вечером у доктора Майклса будет для вас дополнительная информация.
– Послушай, я знаю, что ты делаешь свою работу, и я ценю это, но это мой отец. Ты можешь рассказать мне еще что-нибудь о том, как у него дела? Пожалуйста? Что-нибудь? – Я ненавижу умолять, но папа – это мой мир. Он единственный родитель, которого я когда-либо знала. Я не могу потерять его сейчас.
– Извините. – Медсестра больше ничего не говорит, отключая звонок. Я недоверчиво смотрю на телефон.
Папа, может быть, умирает прямо сейчас, а эта сука только что повесила трубку.
Я бросаю телефон на пассажирское сиденье вместе с бумажником и пытаюсь вспомнить, как дышать.
Это не первый раз, когда мой отец близок к смерти. Почти ежегодная смерть связана с тем, что ты являешься советником самого опасного человека в Атланте.
Пора покончить с мафией навсегда. На этот раз я заставлю его выслушать меня.
Годами я говорила ему, что он становится слишком старым, чтобы продолжать следовать за молодыми парнями и первым ввязываться в драку. Он так не считает. Он всегда считал для себя честью быть так близко к Алессио Маркетти.
Хотя я знаю лучше. Быть рядом с Алессио – смертный приговор. Всегда было и всегда будет.
Успокоив бешено колотящееся сердце, я отъезжаю от тротуара и направляюсь в больницу. На протяжении всей поездки все, о чем я могу думать, – это о том, как я собираюсь спасти своего отца, когда ему станет лучше.
Эта жизнь убивает его. Она убивает меня. Мы должны делать то, что должны, чтобы выжить, но цена становится слишком высокой, чтобы ее выдержать.
Дорога до больницы короткая, но прогулка до отделения интенсивной терапии кажется бесконечной. Я бросаю взгляд на таблички на дверях, ища палату моего отца. Наконец я вижу закрытую дверь в конце коридора.
Медсестры проходят мимо меня, пока я просматриваю документы, лежащие в папке рядом с дверью.
Артуро Карбоне.
Мой пульс бешено колотится, когда я открываю дверь и захожу в комнату.
Когда я смотрю на своего отца, лежащего в постели, выглядящего хрупким и похожим на оболочку самого себя, мне хочется кричать.
Он весь в бинтах, от его тела к аппаратам тянутся провода и трубки.
Когда я вижу его в таком состоянии, меня тошнит.
Нам следовало давным-давно уйти из мафии. Нам следовало собрать чемоданы и сбежать, как только я стала достаточно взрослой, чтобы помогать нам. Я должна была заставить папу взглянуть на вещи моими глазами.
– Папа, пожалуйста, вернись ко мне, хорошо? – Шепчу я. – Мне нужно, чтобы ты поскорее поправился, чтобы я могла вытащить тебя из этого. – Мой голос срывается, когда я сдерживаю слезы.
К нему подключено слишком много машин. Все вокруг него либо пищит, либо наполняет его жидкостями, либо что-то отслеживает.
Это ошеломляет. Это худшее, что я когда-либо видела.
– Мне было интересно, сколько времени пройдет, прежде чем ты доберешься сюда, – произносит низкий голос позади меня.
Я быстро вытираю слезы, прежде чем повернуться к Алессио. Он стоит в дверях, скрестив руки на груди, нахмурив брови. Мой взгляд падает на то, как сшитый на заказ костюм облегает его тело, подчеркивая каждую упругую линию.
Я всегда находила привлекательными его темные волосы, голубые глаза и ухоженную бороду.
Даже когда я хочу убить его за те неприятности, через которые он заставил пройти моего отца.
– Что с ним случилось? – Спрашиваю я, направляясь к двери. Я снова смотрю через плечо на папу, прежде чем выйти из комнаты. – Медсестры мне ничего не говорят.
Уголок его рта приподнимается, но в глазах все еще застыло навязчивое выражение. – Почему ты предполагаешь, что я смогу тебе что-нибудь рассказать?
Моя кровь кипит. – Это все твоя вина, – говорю я, указывая на папину комнату, – так что прекрати играть в эти гребаные игры. Просто расскажи мне, что случилось с папой.
Он выгибает бровь. – Осторожнее, Билли. Может, ты и дочь Артуро, но ты все еще подчиненная. Учитывая обстоятельства, я потерплю подобный тон только на этот раз, но у тебя не войдет в привычку разговаривать со мной в таком тоне.
Ах, я хочу убить его прямо сейчас.
Но если бы я это сделала, за мной охотилась бы мафия. Вытащить папу из этой жизни и так будет достаточно сложно. Мне не нужно добавлять убийство главы мафии к списку причин, по которым люди захотят моей смерти.
Это почти убивает меня, но я должна играть по его правилам. Пока.
– Прости. Я просто беспокоюсь за папу. Он слишком стар, чтобы участвовать в таком.
Алессио хмурится и выпрямляется, его плечи напрягаются, когда он смотрит на меня сверху вниз. – Твой отец знал, во что ввязывается. Не о чем слишком беспокоиться. Работа пошла наперекосяк. Люди, напавшие на него, теперь мертвы.
Я скрещиваю руки на груди, пытаясь взять себя в руки.
– Но что с ним произошло сейчас? Ты должен что-то знать! Ты могущественный человек. Не может быть, чтобы мой папа был твоим советником, а ты ничего не знал о его состоянии. Пожалуйста?
Алессио изучает меня с минуту, его взгляд путешествует вверх и вниз по моему телу. Жар приливает к моему сердцу, и мои щеки горят, когда я пытаюсь не смотреть на него.
Почему ты не можешь просто избавиться от этой чертовой влюбленности? Он на девятнадцать лет старше тебя. Он лучший друг папы.
Папа, который борется за свою жизнь.
Меня тошнит. Я не должна думать о том, как Алессио всегда влияет на меня, когда папа в больнице.
– Под всеми этими бинтами он довольно сильно избит, но, как я уже сказал, тебе не о чем беспокоиться. Я позаботился о том, чтобы за ним был самый лучший уход.
Его тон окончательный, поэтому я киваю, не поднимая головы и позволяя своим светлым волосам упасть, как занавес, перед моим лицом.
Я все еще так же беспокоюсь за папу, как и до этого разговора, но Алессио опасный человек, и, создавая еще больше проблем, мы окажемся под постоянным наблюдением. Я не хочу этого. Я могу поговорить с врачом позже и не затягивать этот разговор.
Возвращаясь в комнату отца, я чувствую, как его взгляд прожигает дыру у меня в спине. Я стараюсь выглядеть маленькой и кроткой – как женщина, которую хорошенько отчитали, – пока за мной не закроется дверь.
Как только я остаюсь наедине с папой, я бросаю притворство в окно и подхожу к креслу рядом с ним, беря его хрупкую руку в свою.
Боже, я надеюсь, что он справится с этим.
Он выглядит ужасно. Его лицо и костяшки пальцев в крови и синяках, и, я подозреваю, все остальное тело тоже.
Все будет хорошо, папа. Я позабочусь о том, чтобы с тобой этого больше никогда не случилось.
Эмилия ждет меня, когда я возвращаюсь домой несколько часов спустя. Она встречает меня на подъездной дорожке с грустной улыбкой, заключая в крепкие объятия, как только я выхожу из машины. Ее цветочный аромат окутывает нас, смывая запах антисептика и крови, который вторгался в мои чувства последние несколько часов.
– Как он? – спрашивает она, отходя от меня. – С Артуро все будет в порядке?
– Извини, что напугала тебя этим сообщением, – говорю я, направляясь в дом. – Я бы рассказала тебе больше, если бы могла, но это требует осмысления.
– Давай, ты можешь рассказать мне все за ужином и бокалом вина. Я приготовила курицу с пармезаном.
Эмилия берет меня под руку и тащит на кухню, хотя все, чего я хочу, – это лечь спать.
Находиться в этом доме без папы как-то неправильно. Он должен быть здесь прямо сейчас, подпевать старым итальянским песням, которые я слышала все свое детство. Пока он готовил, мы обсуждали мои бизнес-планы, всегда планируя будущее, которое, возможно, и не наступит.
– Папа в коме. Они не знают, когда он выйдет, – Говорю я, пока она наливает мне бокал белого вина. Я беру стакан и выпиваю все до дна, прежде чем вернуть его ей за добавкой. – Работа, которая пошла не так, как надо, – так сказал мне Алессио. Люди, напавшие на него, мертвы, но что толку от этого, если он не выйдет из комы?
Эмилия снова наполняет мой бокал, прежде чем налить себе. – Я уверена, что Артуро выкарабкается. Он всегда так делает. Этого парня трудно убить.
Я смеюсь и киваю, даже когда мое зрение начинает затуманиваться из-за слез, наворачивающихся на глаза. – Я знаю, что это так. И как только его выпишут из больницы, я заберу нас отсюда.
Глаза Эмилии расширяются, а рот приоткрывается. Она делает большой глоток вина, прежде чем подойти к плите. Все ее тело напряжено, когда она раскладывает еду по тарелкам и несет ее на остров.
– Ты же знаешь, что попытка выбраться из этой жизни с большей вероятностью приведет к твоей гибели, верно? – говорит она мягким голосом, пока мы принимаемся за еду. – Кроме того, что заставляет тебя думать, что Артуро уйдет на этот раз? Он никогда раньше этого не хотел.
Я прислоняюсь к столешнице и нарезаю курицу на маленькие кусочки. – Я все это знаю, но все равно должна попробовать.
– Единственный выход – смерть. – Эмилия качает головой. – Билли, это слишком опасно. Твой папа – советник. Он не может уйти. Не без особого прощения от Алессио. Это государственная измена.
– Если он останется, то, скорее всего, умрет так же легко. И учитывая все то дерьмо, которое сейчас творится среди капо и солдат, это будет единственный шанс, который у меня есть, вытащить его. Ты знаешь, что все напряжение в рядах рано или поздно достигнет апогея. Если папе к тому времени станет лучше, хаоса происходящего будет достаточно, чтобы позволить нам исчезнуть.
– Если твой папа вообще захочет. А как насчет денег? У тебя недостаточно сил, чтобы это произошло.
Я пожимаю плечами и опускаю взгляд на свою еду. Моя грудь сжимается. Я знаю, что она права. Если я прикоснусь к деньгам, которые папа получил за работу на мафию, они назовут это кражей и добавят еще одну причину преследовать нас. Убить нас.
У нас нет возможности начать все сначала, если за нами будет охотится мафия.
Все мои мечты о нормальной жизни, остепенении, создании семьи, открытии курорта, пойдут насмарку. Я никогда не увижу, как папа живет без стресса и угрозы быть убитым за каждым углом. И это все, чего я когда-либо хотела для нас двоих.
– Я должна найти другой способ заработать много денег за короткий промежуток времени. Чего-то, чего будет достаточно, чтобы мы оказались за границей и оторвались от них. Когда я, наконец, сделаю свой ход, я хочу, чтобы мы с папой полностью исчезли.
Эмилия перекладывает кусочки курицы по своей тарелке, закусывая нижнюю губу. Когда она наконец поднимает на меня взгляд, в ее глазах светится нерешительность.
– Что? – Спрашиваю я, потянувшись за вином.
– Возможно, я знаю способ, который поможет тебе заработать по меньшей мере двести тысяч долларов. Хотя сумма может достигать миллиона.
– Правда? Скажи мне!
– Я не знаю, Билли, это опасно.
– Я готова сделать все, что угодно. Пожалуйста.
Эмилия хмурится и проводит рукой по своим каштановым волосам. Пыхтя, она говорит: – Это аукцион...
Я хмурюсь. – Аукцион? У меня ничего нет...
– Себя, – говорит она, прерывая меня. И моя челюсть падает на пол. – Ты бы продала себя мужчине.
– Какого черта? Эмилия, о чем ты говоришь? Как это поможет мне?
– Есть контракты, которые ты должна подписать. Ты можешь сказать "да" или "нет", но суть в том, что ты будешь во власти того, кто тебя купил, по крайней мере, на два месяца.
– Два месяца? – Я даже не уверена, что смогу выдержать одну ночь. Как я могу рассчитывать продержаться два месяца под чьим-то каблуком? – Что мне нужно будет делать, ты знаешь?
– Нет. Но, скорее всего, это будет связано с сексом с твоим покупателем. Которого, кстати, у тебя не будет возможности узнать, пока не закончатся торги.
Я смотрю на нее, и меня от всего этого тошнит, но образ моего папы на больничной койке внезапно напоминает мне, что поставлено на карту.
Мне нужно спасти его. Вытащить его из этой жизни.
Убедиться, что у него есть жизнь. Долгая.
Глубоко дыша, я понимаю, что у меня действительно нет выбора. Двести тысяч купили бы мою свободу.
– Мне все равно. – Я делаю глоток вина, пытаясь отогнать страх. – Я готова на все, чтобы выбраться из этого дерьма. Как мне зарегистрироваться на аукционе?
– Ты не можешь. Только по приглашениям. – Эмилия поворачивается и хватает свою сумочку со стойки. Она достает телефон и открывает электронное письмо. – Я получила это от одного из моих друзей. Приглашения будут разосланы через несколько дней, но узнать, есть ли ты в списке, невозможно, пока ты не получишь приглашение.
– Ты знаешь, кто решает, кому получать приглашения? – Спрашиваю я, просматривая электронное письмо.
Она только качает головой.
В электронном письме на самом деле ничего не сказано о том, кто проводит аукцион или что вам нужно сделать, чтобы быть приглашенным на него. Черт, в электронном письме едва ли даже упоминается, что будет аукцион. Черт.
– Значит, мне ничего не остается, как подождать и посмотреть? – Я стону и провожу руками по лицу, чувствуя себя более беспомощной, чем когда-либо.
Я могла бы пойти в казино и играть в азартные игры в отчаянной попытке быстро заработать тысячи долларов, но у меня это никогда особо не получалось. Я могла бы оказывать услуги другим членам мафии или некоторым связанным с ней бандам, но это вернулось бы к Алессио и вызвало бы у него подозрения.
Если я не смогу участвовать в этом аукционе, я понятия не имею, что еще делать.
– Все будет хорошо, – говорит Эмилия, забирая телефон и засовывая его в сумочку. – Я поговорю с человеком, который рассказал мне об аукционе. Я попробую посмотреть, есть ли какой-нибудь способ гарантировать приглашение.
Спасибо. Я действительно ценю это. – Эмилия – удивительный друг. Я дорожу ею больше всего на свете.
И тут меня осенило: – Ты же знаешь, что помогать мне будет так же опасно и для тебя. Если тебя поймают на том, что ты помогаешь мне, Алессио прикажет пытать тебя, чтобы получить информацию, а потом они убьют тебя.
Эмилия пожимает плечами. – Алессио Маркетти уже забрал людей из моей жизни, которые значили для меня больше всего. Что еще мне терять? Моя собственная жизнь – небольшая цена за это.
Слезы начинают катиться по моим щекам, когда я обхожу прилавок и заключаю ее в крепкие объятия. – Ты лучший друг, о котором я когда-либо могла мечтать. Спасибо.
Эмилия обнимает меня в ответ, ее объятия такие крепкие, что я уверена, утром на мне останутся синяки. Прямо сейчас это именно то, что мне нужно.
Так или иначе, я собираюсь спасти себя и папу.
Глава 2
Алессио
Открывая входную дверь и спотыкаясь о трупы, выходя на утреннюю пробежку, – это совсем не то, что я представляла себе на этот день. Я смотрю на кровь, пачкающую мои ботинки, прежде чем присесть на корточки рядом с мертвецами.
Мне достаточно одного взгляда, чтобы понять, что эти люди – двое из моих самых надежных капо. У них вырваны глаза, а большая часть пальцев искалечена.
У меня сводит живот.
Мертвые тела для меня не в новинку, но видеть их все равно не легче. Особенно когда это тела мужчин, с которыми я вырос.
Если они здесь, у моего порога, а не похоронены где-нибудь, где их никто никогда не найдет, то это послание для меня.
Еще одно сообщение, в котором я не нуждаюсь, от Паоло Марино, главы цирка проблем, с которыми в последнее время столкнулась семья.
Каждый раз, когда я оборачиваюсь, он снова проверяет мой контроль.
Когда он ушел с более чем дюжиной человек, чтобы попытаться стать моим конкурентом, я перебил их, но оставил Паоло в живых из чувства долга.
Через несколько недель после смерти этих людей Паоло начал набирать людей за пределами семьи. Я не сомневаюсь, что у него есть шпионы и внутри, хотя я пока не смог их искоренить.
Он начал играть в свои мелкие игры, отправляя сообщение за сообщением, но ни одно из них не было таким жестоким, как это.
Убийство лучшего друга моего покойного брата – это то, на что я не мог заставить себя пойти, но на этот раз он перешел черту. После этого, лучший друг брата или нет, Паоло отправится ко дну.
Эти люди безоговорочно поддерживали меня, когда мой отец умер десять лет назад и я пришел к власти.
Я был молод, и они были лишь двумя из горстки людей, которые не сопротивлялись мне на каждом шагу. Они были рядом со мной, даже когда было ясно, что эта жизнь не была моей мечтой.
Эта жизнь никогда не была такой, какой я представлял ее для себя. Предполагалось, что она будет принадлежать моему брату до его смерти. Я был запасным. Тот, кто собирался начать свой собственный бизнес и зарабатывать миллионы долларов в год.
Тот, кто не собирался связываться с мафией. Кому не приходилось убивать людей, чтобы заработать на жизнь.
Думаю, надо мной жестоко подшутили.
Я собираюсь найти того, кто это сделал, и не успокоюсь, пока вы оба не добьетесь справедливости.
Я достаю свой телефон. Моим первым побуждением является позвонить Артуро. Обычно именно он занимается телами, гарантируя, что им обоим будут предоставлены надлежащие похороны. Однако он балансирует на грани смерти. Я подозреваю, что Паоло тоже приложил к этому руку, хотя я пока не смог найти никаких доказательств.
– Давиде, – Я говорю, как только линия соединяется. – Мне нужно, чтобы вы с доктором немедленно приехали ко мне домой. Рикардо и Дарио мертвы.
Давиде на мгновение замолкает, переминаясь с ноги на ногу на заднем плане. – Я уже в пути и отправляю сообщение Доку. Он собирается встретиться со мной там.
– Я хочу, чтобы вы собрали всю возможную информацию о Паоло Марино и его убежищах. Пока Артуро находится в коме, ты будешь исполняющим обязанности советника.
– Спасибо, сэр. Я передам ту информацию, которая у меня уже есть, и по пути свяжусь с несколькими капо.
– Проследи, чтобы все было сделано, – говорю я, направляясь в дом и хватая плед с оттоманки в гостиной. – Я хочу, чтобы с этим разобрались как можно быстрее. Паоло слишком долго делал из меня дурака. Пришло время положить этому конец.
– Да, сэр.
Я заканчиваю разговор, прежде чем накрыть одеялом двух мертвых мужчин. Встав, я окидываю взглядом свою собственность.
Она большая и окружена деревьями. Сразу за линией деревьев находится остальная часть комплекса.
Большая часть семьи живет за пределами комплекса, но когда я стал их лидером, я позаботился о том, чтобы у меня было достаточно места, чтобы разместить всех, если понадобится.
Однако я построил свой дом отдельно от остальных. Хороший лидер не может быть слишком увлечен своим народом. Они, должно быть, все еще боятся и уважают его.
По крайней мере, так говорил мой отец перед смертью двенадцать лет назад. Тогда он оставил моего старшего брата во главе семьи. Предполагалось, что у меня будет своя жизнь. Потом Энцо умер, и мне пришлось взять на себя руководство, которого я никогда не хотел.
Где-то по ту сторону этих деревьев кто-то хочет добраться до меня. Мужчины, которым я должен доверять свою жизнь, делают все возможное, чтобы унизить меня.
Работают на Паоло.
Потому что Паоло ни за что не смог бы доставить два мертвых тела – тела двух моих людей – к моему порогу без помощи изнутри.
Я расслабился. Но не более того. Я собираюсь выследить их и заставить пожалеть о том дне, когда они родились.
Я сажусь на ступеньку рядом с телами, не обращая внимания на кровь, которая пачкает мою одежду. Наблюдая за Давиде и Доком, я перебираю все, что знаю об операции Паоло. Это немного, но я знаю, что он будет продолжать нападать на меня, пока не получит то, что хочет – контроль над Атлантой.
Рев двигателей, проносящихся по территории комплекса, возвращает меня к текущей ситуации. Давиде первым паркует машину и выходит, спеша ко мне.
– Я разговаривал с парой капо. Возможно, через две недели удастся получить информацию о деятельности Паоло, – говорит Давиде. Взглянув на тела, он добавляет: – Вы хотите, чтобы я поговорил с женами и сообщил им о трагедии?
Я встаю и качаю головой. – Нет. Я займусь этим лично. Что там насчет шанса проникнуть в глубь операции Паоло?
Давиде кивает, когда Док подъезжает к черной бронированной машине, которая когда-то была машиной скорой помощи.
Док ничего не говорит ни одному из нас, когда выходит и готовится к транспортировке тел.
– Паоло устраивает аукцион. По-видимому, он делал это раньше, около полугода назад.
– Когда он начал это дерьмо? – Я провожу рукой по волосам, прежде чем подумать о крови, которая пачкает мои руки. Я могу забыть о своей пробежке, но мне все равно нужно принять душ, прежде чем я отправлюсь в казино на целый день. – Что он продает на аукционе?
– Женщин.
Я вижу красное. Хотя у семьи, возможно, не самая лучшая репутация из-за того, как они обращаются с женщинами – что я пытаюсь исправить, – им никогда не придет в голову выставлять их на аукцион, как скот. От одной этой мысли меня тошнит.
– И ты думаешь, что посещение этого аукциона будет хорошим шансом увидеть, кто на него работает, – говорю я, преодолевая тошнотворное чувство.
Мой отец часто говорил, что я слишком мягкий для преступной жизни. Бывают дни, когда я думаю, что он был прав, и мне не следовало брать на себя управление после смерти Энцо.
Однако гордый человек, который жил во мне, тоже не мог позволить семейному бизнесу погибнуть.
Давиде кивает. – Я думаю, что это будет лучший шанс увидеть, на что он способен за долгое время. Аукцион через две недели. Уйма времени, чтобы придумать, как лучше проникнуть на его территорию.
Я качаю головой. – Нет. Я пойду один. Пока я не узнаю, кто работает на Паоло, а кто нет, я не могу никому доверить свою спину. – Артуро находится в больнице, несмотря на то, что подробности продажи оружия являются секретом, которым делятся лишь немногие избранные.
Несколько избранных, которых сейчас пытают и убивают за их участие в том, что произошло.
– Я собираюсь привести себя в порядок, – говорю я, наблюдая, как Док загружает тела в переоборудованную машину скорой помощи. – А потом я собираюсь поговорить с женами, прежде чем отправиться в казино. Позаботься о том, чтобы у этих мужчин были надлежащие похороны. Не жалей средств, чего бы ни пожелали для них их жены. Убедись, что обеим женам тоже заплатят. Мы должны обеспечить их сейчас, когда их мужья больше не могут.
– Да, сэр. – Давиде достает свой телефон и начинает отправлять сообщения.
Я смотрю, как отъезжает машина скорой помощи, прежде чем вернуться в дом, чтобы привести себя в порядок. Сегодня будет долгий день. Я не могу разговаривать со вдовами, залитым кровью своих мужей.
Это та часть моей работы, которую я ненавижу больше всего.
Той ночью я возвращаюсь домой поздно. Луна висит высоко в небе, и на небе сияют звезды. Я провел в больнице больше времени, чем хотел бы признать, пытаясь обсудить всю ситуацию с Артуро, хотя я знаю, что он ничего не может сказать.
Когда я впервые возглавил мафию, он взял меня под свое крыло и показал, что есть не один способ стать хорошим лидером.
Я не знаю, как продолжать руководить без него рядом со мной.
Прямо сейчас у меня нет выбора. Сотни людей рассчитывают на меня.
Распадаться на части – никогда не было выходом.
А еще есть Билли, которая ничего не сказала мне, когда приехала навестить своего отца.
Какой позор, думаю я, раздеваясь и залезая в душ.
Бывают моменты, когда я не знаю, что и думать о Билли. Она превратилась из юной девушки в красивую женщину в мгновение ока.
Однако однажды из-за ее острого языка у нее будут неприятности.
Вместо того, чтобы устроить мне взбучку, как я ожидал, она сердито посмотрела на меня и исчезла в комнате своего отца.
От меня не ускользнуло выражение желания, промелькнувшее в ее красивых зеленых глазах, когда она посмотрела на меня.
Таким взглядом она одаривает меня каждый раз, когда видит. Взгляд, который показывает мне, что ее детское увлечение переросло в нечто большее.
Не то чтобы я когда-нибудь пошел бы дальше с ней. Она дочь Артуро, а я слишком стар, чтобы встречаться с женщиной, которой всего двадцать четыре. Девятнадцать лет – это большая разница в возрасте, которую даже я не готов преодолеть.
Тем не менее, нет ничего плохого в том, чтобы представить ее на коленях, когда я принимаю душ.
Я стону, моя рука обхватывает затвердевший член, когда горячая вода каскадом стекает по моей спине. Я провожу большим пальцем по головке, представляя, как открылся бы ее рот, когда ее бедра раздвинулись.
Ее киска истекает влагой, ожидая меня, когда ее язычок высунется, чтобы облизать головку моего члена. Эти полные губы приоткрывались, понемногу принимая меня, в то время как ее руки блуждали по ее телу.
Теперь я могу видеть ее, сжимающую пальцами свои соски, стонущую вокруг моего члена, когда я наматывал ее волосы на кулак. Сначала я был бы с ней медлителен, достаточно, чтобы подразнить ее и заставить захотеть большего.
Настоящее веселье не начиналось бы до тех пор, пока слюна не стекала по ее подбородку, а пальцы не входили и не выходили из ее маленькой тугой киски.
Я стону, упираясь одной рукой в стену, в то время как другой поглаживаю свой член. Я сжимаю его немного крепче, представляя, как я бы вонзал в нее свой член, сильнее и глубже, пока не уперся бы в заднюю стенку ее горла.
Она кончала на пальцах, когда я трахал ее горло, ее стоны только делали мой член тверже.
Наконец-то этот острый язычок замолчит, когда она попытается проглотить больше моего члена, чем ей удастся. Она бы так стремилась доставить мне удовольствие, ее ногти впивались бы в мои бедра, когда она пыталась бы принять меня глубже.
Я даже слышу звуки, которые она издавала, когда я кончал ей в рот, удерживая свой член на месте, пока она не проглотила бы все до последней капли и не вылизала бы дочиста.
Моя рука быстрее двигается вверх и вниз по моему члену, когда я представляю, как ее язык скользил бы по всей длине моего члена.
Она жила бы, чтобы доставить мне удовольствие, будь моя воля.
Я стону, когда кончаю, белые струи разбрызгиваются по стене. Моя рука продолжает двигаться до тех пор, пока в моей памяти не остается ничего, кроме образа Билли, заглатывающей мой член.
