Текст книги "Грехи и тайны (СИ)"

Автор книги: Кира Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

Алессио

– Ты действительно собираешься поступить так со своей собственной матерью?

Я делаю глубокий вдох, пытаясь сохранять спокойствие, пока провожаю маму до двери. Это тот же спор, что и в течение многих лет. Возможно, раньше я был готов терпеть, как она давит на меня, требуя найти жену, но теперь с этим покончено.

Особенно после того, как она так отозвалась о Билли.

– Да. – Я засовываю руки в карманы и следую за ней к входной двери. – Тебе здесь больше не рады. Если тебе нужно меня увидеть, ты можешь записаться на прием через Билли. Она моя новая ассистентка.

Моя мать останавливается и оборачивается, хмуро глядя на меня. – Ты думаешь, это подходящий способ обращаться с собственной матерью? Твой отец был бы разочарован в тебе. Он воспитывал тебя не для того, чтобы ты ставил какую-то маленькую потаскушку выше своей семьи.

– Пока ты не научишься уважать мои границы, так все и будет. Хочешь меня увидеть – договаривайся о встрече. Я покончил с этим спором.

Она выбегает из парадной двери и захлопывает ее за собой. Я поворачиваю замок и достаю телефон, отправляя сообщение Давиде с просьбой немедленно вызвать ко мне домой слесаря. Мне нужно поменять замки.

Придя домой и обнаружив, что она копается на чердаке и роется в вещах Билли, стало последней каплей. Я люблю свою маму, но это уже слишком. Я взрослый мужчина, и то, кто живет со мной, ее не касается.

Я провожу руками по лицу, прежде чем повернуться и направиться обратно на кухню. Я наблюдаю через окно за Билли, которая переплывает с одного конца бассейна на другой. Мой член напрягается, когда я любуюсь изгибами ее тела и тканью, которая почти не скрывает их от меня.

Плохая идея. Оставайся дома. Держись подальше от искушения. Твоя мать была права, говоря, что она слишком молода для тебя. Держи свое дерьмо в руках и держи свой член в своих гребаных штанах.

За исключением того, что все, чего я хочу, – это выйти на улицу, поговорить с ней и почувствовать себя кем-то другим, а не тем, кто я есть. Хотя бы ненадолго.

И мне нужно извиниться перед ней за то, как говорила моя мать.

Выходя на улицу, я пытаюсь убедить себя, что это хорошая идея, хотя все внутри меня кричит мне пойти в дом, приготовить ужин и притвориться, что ничего не произошло.

Однако я начинаю понимать, что когда дело касается Билли, то, что я должен делать, и то, что я делаю на самом деле, – это две совершенно разные вещи.

Билли смотрит на меня, когда я подхожу к краю бассейна. В ее глазах горит огонь, когда она снова погружается под воду.

Очевидно, она не собирается облегчать мне задачу.

Я засовываю руки в карманы и пытаюсь поправить свой член, прежде чем она снова всплывет, но я слишком медлителен. Она ухмыляется, откидывая мокрые волосы с лица, и ее взгляд опускается на выпуклость в моих штанах.

– Значит, там что-то было, – говорит она, лежа на спине. Я закатываю глаза в ответ на ее насмешку, хотя это меня возбуждает. Ее соски упираются в тонкую голубую ткань бикини. – Не хочу показаться грубой, но не слишком ли много сказать о том, что твоя мать – настоящий мастер своего дела?

– Извини, – говорю я, скидывая туфли в сторону. Я раздумываю, залезть с ней в бассейн или нет. Мне всегда нравилось плавать, когда жизнь временами становится слишком тяжелой. – Ты можешь называть ее занудой. Она такая и есть. У нее есть свои причины, но это не оправдывает то, как она вела себя по отношению к тебе.

– Меня называли и похуже, – говорит Билли, закрыв глаза и плавая посреди бассейна. – Ты учишься не позволять подобным вещам беспокоить тебя, когда одинокие женщины вокруг тебя соревнуются за мужчин.

Уголок ее рта приподнимается, и я хочу знать, что происходит у нее в голове. Я знаю, что несколько молодых женщин постоянно дерутся друг с другом из-за капо. Большинство других молодых женщин, как правило, держатся в стороне от всего этого, но я могу понять, почему Билли была втянута в это.

Ее красота не является секретом для мафии. Я слышал, как многие из моих людей говорили о том, чтобы бросить вызов Артуро, чтобы получить шанс с Билли. Большинство из них говорят только о том, кто может переспать с ней, прежде чем Артуро убьет их.

Чего эти идиоты не понимают, так это того, что Артуро – наименьшая из их забот. Билли более чем способна постоять за себя. Любая женщина, которая разбивает нос сковородкой, не собирается играть в игры с похотливыми мужчинами.

– Ты продолжаешь так смотреть на меня, и я начинаю думать, что ты пытаешься прочитать мои мысли, – говорит Билли дразнящим тоном, когда открывает глаза и смотрит на меня. – Знаешь, если ты хочешь раздеться и залезть со мной в бассейн, я бы не возражала.

– Это плохая идея.

Билли смеется, ее щеки краснеют. – Я знаю, какая это ужасная идея. В прошлый раз ты совершенно ясно дал это понять. Но это твой бассейн. Если ты хочешь поплавать, я тебя не останавливаю. Черт возьми, я даже вылезу, если ты этого захочешь.

– Останься. – Я приседаю, чтобы закатать подол штанов, прежде чем сесть на край бассейна и свесить ноги в воду. – Ты не обязана уходить только потому, что я здесь.

Она начинает барахтаться в воде, ее тело слегка искажается водой, образующейся вокруг нее рябью.

– Она всегда приходит сюда и вытворяет такое дерьмо? Ты не заслуживаешь, чтобы с тобой так обращались. Ты должен иметь возможность делать свой собственный выбор в жизни без давления матери.

Уголок моего рта подергивается. – Ты говоришь так, будто тебя больше расстроило то, что она сказала мне, чем то, что она сказала тебе.

– Да. Я всю свою жизнь имела дело с дрянными девчонками. Твоя мать – всего лишь взрослая версия. Хотя ты ее сын. Она не должна заставлять тебя остепениться, когда ты сказал ей, что не готов к этому. Это несправедливо по отношению к тебе.

– Билли, ты что-то особенное, ты знаешь это? – Я качаю головой и выплескиваю в нее немного воды. – Я слышал, твой папа проснулся. У меня не было возможности повидаться с ним сегодня, но я отправлюсь туда завтра.

– Мы можем поговорить о чем-нибудь еще, кроме папы? У меня был адский день, и, говоря о нем прямо сейчас, я только усугублю все.

Я киваю и смотрю на заходящее солнце. – Знаешь, я думаю, нам стоит заказать пиццу на ужин. После этого мне действительно не хочется готовить.

Билли смеется и брызгает на меня водой в ответ. – Мы собираемся притвориться, что ты собирался готовить ужин сегодня вечером?

Я улыбаюсь и пожимаю плечами. – Мы могли бы, если хочешь.

Она изучает меня, в ее взгляде игривость, несмотря на дерьмовый день, который, по ее словам, у нее был. В ее поведении всегда есть что-то светлое и солнечное, даже когда жизнь обходится с ней дерьмово. Билли была такой, сколько я ее знал.

В этом есть что-то достойное восхищения.

– Знаешь, когда ты улыбаешься, я почти думаю, что ты не такой хладнокровный ублюдок, каким тебя все считают. – Билли ухмыляется и ныряет под воду, когда в бассейне начинает загораться подсветка. Я смеюсь, когда она плавает под водой, прежде чем вынырнуть обратно и брызнуть еще водой в мою сторону.

– Ты должна верить им, когда они говорят тебе, что я хладнокровный ублюдок, Билли. Для этого есть причина.

– Я знаю. Я действительно верю в это и вижу причину, стоящую за этим. Мне также кажется, что есть в тебе какие-то части, которые ты прячешь глубоко-глубоко и не позволяешь никому другому видеть.

– Да? – Спрашиваю я, мой тон забавный. – И что ты знаешь о том, как прятать части себя от остального мира?

Билли убирает волосы с лица. – Я живу в мире мужчин, Алессио. Я не притворяюсь, что это не так. Я убивала людей. Я натворила и другого дерьма, которое останется со мной на всю оставшуюся жизнь. Бывают дни, когда я просыпаюсь с отвращением к самой себе, но я должна скрывать это, потому что в мафии нет места кажущейся слабости.

– И Артуро ожидает этого от тебя.

Она кивает. – И папа ожидает, что я смогу постоять за себя. Ты не хуже меня знаешь, что я не могу его разочаровать. Если я буду выглядеть так, будто не могу вынести бремя того, что я дочь консильери, то это перейдет к нему. Капо будут искать любую причину, чтобы избавиться от него.

– Ну, тогда, может быть, ты действительно немного знаешь о том, как прятаться от мира.

– Я просто могу. – Она вздыхает и переворачивается на спину. – Но в тебе должно быть что-то еще. Я не уверена, что безжалостный убийца – это все, кем ты являешься.

Я пристально смотрю на нее, пытаясь понять, как много обо мне она уже выяснила. – Было бы ошибкой думать обо мне что-то большее, чем есть на самом деле, Билли.

Уголок ее рта подергивается. – Ты потратил много времени, придумывая эту фразу?

– Нет.

– Люди не так просты, как кажутся, – говорит Билли, подплывая ко мне. Она опирается руками о край бассейна, слегка приподнимаясь из воды. – Я уверена, что есть часть тебя, которая прячется глубоко внутри и просто ждет, когда ее выпустят.

Я смотрю, как маленькие капельки воды скатываются между ложбинками ее грудей. – Насчет этого ты тоже ошибаешься.

– Я так не думаю. – Она проводит пальцами по волосам, убирая мокрые пряди с лица. – Хотя я знаю, что такое эта жизнь. Будучи тем, кто ты есть, и стремясь к тому, чего ты хочешь, ты погибнешь.

Билли снова ныряет под воду и плывет к мелкому краю бассейна. Я встаю и снимаю штаны, оставаясь в одних черных боксерских трусах. Она выныривает, ее взгляд скользит по моему телу.

Меня не волнует, что она может видеть выпуклость моего члена, когда он твердеет под ее пристальным взглядом. Прямо сейчас я пытаюсь убедить себя, почему мне не следует прыгать с ней в этот бассейн.

Все, что для этого требуется, – это высунуть язык, чтобы провести по нижней губе. Этого простого движения достаточно, чтобы сбросить последние оковы, которые у меня были на этот день.

Я прыгаю в глубокую часть бассейна, наслаждаясь ощущением воды, бурлящей вокруг меня. Прошло слишком много времени с тех пор, как я просто заходил в бассейн и плавал в свое удовольствие.

– Черт, – говорит Билли дразнящим тоном, когда снова присоединяется ко мне в глубине. – Я видела детей, которые хлопали животом, и это выглядело более грациозно.

– Ладно, – говорю я, убирая волосы с лица. – Итак, ты сегодня в настроении. Либо злишься, либо смеешься надо мной. Есть ли какая-нибудь золотая середина, при которой ты не ведешь себя как соплячка?

Она смеется и качает головой. – Только в мире твоих фантазий.

– Поверь мне, – говорю я хриплым голосом, подплывая ближе к ней. – Это не то, о чем я мечтаю.

Розовый оттенок разливается по ее щекам, когда она плывет назад, пытаясь увеличить расстояние между нами. Огонь горит в ее глазах, а под гладкой рябью на воде ее соски бугрятся под тонким материалом бикини.

– Знаешь, струнные всегда были моими любимыми, – Я говорю, как мне обратно ее к стене.

Я хватаю ее за ногу и притягиваю к себе, пока плыву. У Билли перехватывает дыхание, когда она обхватывает меня ногами за талию, чтобы удержаться на плаву. Я провожу рукой вверх и вниз по задней части ее подтянутого бедра, прежде чем обмотать одну из ниточек на ее бедре вокруг своего пальца.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – спрашивает она с придыханием, пока опускает руки в воду, прижимаясь спиной к стене.

– Когда дело касается тебя, я уверен, что все это плохая идея. – Я тяну за шнурок, пока материал не спадает с ее бедра. – В тебе есть что-то такое, из-за чего невозможно оставаться в стороне. Это похоже на сирену, зовущую меня по имени и заманивающую на верную смерть.

Она улыбается, когда я дергаю за завязки на другом ее бедре. – Ты думаешь, я заманиваю тебя на верную смерть?

Я стягиваю ткань с ее тела и бросаю ее на палубу. – Я думаю, что быть с тобой в любом качестве – даже в таком, как это, – это то, за что твой отец убил бы меня. Особенно, если бы он увидел нас прямо сейчас.

– Тогда хорошо, что он никогда об этом не узнает.

– Ты права. Никто никогда не узнает об этом. – Я затягиваю шнурок от бикини у нее на шее и спине, выбрасывая верх из бассейна.

Я перемещаю нас в ту часть бассейна, где достаточно мелко, чтобы я мог стоять. Я стону, когда ее тело касается моего члена в такт движению воды вокруг нас. Я провожу руками вверх и вниз по ее изгибам, чувствуя ее тело под своими пальцами.

После мне придется удалить запись с камер наблюдения.

Ее спина выгибается над стеной, когда я перекатываю ее соски между пальцами. Ее тихие стоны звучат музыкой для моих ушей, когда я прокладываю поцелуями дорожку вверх и вниз по ее шее. Ее бедра прижимаются к моим, когда я провожу зубами по ее ключице.

– Знаешь, очень жаль, что ты сегодня не кончишь, – говорю я, покусывая её мочку. – Я оставлю тебя изнывающей от желания.

– Это жестоко.

– Как и насмехаться надо мной. – Я слегка отодвигаюсь от нее – ровно настолько, чтобы провести пальцами по ее влажной щели. – Считай это своим наказанием. Может быть, в следующий раз, если захочешь, чтобы мой член оказался внутри тебя, ты подумаешь о том, чтобы быть хорошей девочкой.

Она сжимает мои плечи, пока я кружу по ее клитору и посасываю шею. Стоны Билли становятся хриплыми, когда я просовываю в нее пальцы. Мой большой палец прижимается к ее клитору с каждым толчком моих пальцев. Ее киска сжимается вокруг меня, пульсируя, когда я массирую ее внутренние стенки.

– Пожалуйста, позволь мне кончить, – просит она, ее голос едва громче шепота.

– Нет. Ты не заслуживаешь оргазм сегодня.

Я обхватываю одной рукой ее задницу и приподнимаю повыше над водой. Ее спина изгибается, когда я беру сосок в рот. Я дразню ее сосок зубами и языком, прикусывая его и успокаивая боль, пока она извивается напротив меня.

Ее киска пульсирует вокруг моих пальцев, когда я переключаюсь на другой сосок. Я вхожу в нее сильнее и быстрее, наслаждаясь ощущением того, как ее киска отзывается на каждое мое прикосновение.

Как раз в тот момент, когда она вот-вот кончит, я полностью отстраняюсь от нее и выхожу из бассейна. Ее разочарованный вздох следует за мной, когда я захожу в дом, мой член тверд как камень и умоляет погрузиться в ее тугую киску.

Вместо этого я отправляюсь в приятный холодный душ, чтобы наказать себя за то, что был таким глупым, когда дело касается Билли.

Глава 15

Билли

Я прислоняюсь к стене и потягиваю кофе, наблюдая, как древний ксерокс изо всех сил пытается сделать копии отчетов о прибылях и убытках. Аппарат стонет и скулит, когда копии выплевываются в лоток.

Я могла бы пойти домой и собрать свои вещи прямо сейчас. Я могла бы уйти из мафии прямо сейчас, и Алессио ни о чем бы не догадался.

Хотя это заманчивая мысль, папа все еще в больнице. Прошло всего пару дней с тех пор, как он очнулся, а врач все еще говорит, что пройдут недели, прежде чем он сможет вернуться домой. Поскольку я не могу уехать без него, я остаюсь с Алессио.

Нахождение рядом с ним делает меня безрассудной, я знаю это. То, что произошло в бассейне на днях, никогда не должно было случиться.

И уж точно мне не следовало после этого идти в свою комнату и доставать вибратор.

Заводить себя мыслью о том, что он будет трахать меня в бассейне, было безрассудно. Есть шанс, что он услышал меня, и мысли об этом, пока я кончала, только сильнее завели меня.

Я схожу с ума в этом чертовом доме.

На чем мне следует сосредоточиться, так это на моем побеге. Я начала прятать деньги по всему комплексу, выбирая места, до которых будет легко добраться, если мой план побега пойдет не так. На самом деле это должно быть так же просто, как выехать из комплекса и никогда не возвращаться.

Однако было бы глупо не иметь нескольких разных планов на случай непредвиденных обстоятельств. Этот мир не идеален, и ничто не бывает так просто, как самый простой план.

Хотя, мне следовало бы приложить больше усилий, чтобы спланировать свой уход. Я даже не знаю, куда я поведу папу, когда мы уедем. Я могла бы вывезти его в другую страну, но я не знаю никого, кто смог бы переправить нас контрабандой. Между мной и папой, вокруг тех преступлений, которые мы, возможно, совершили, достаточно подозрений, чтобы власти держали нас под стражей столько, сколько захотят.

Ксерокс останавливается с громким стуком, прежде чем выпустить последнюю бумагу. В комнату заходит мужчина со стопкой бумаг в руке.

– Эта штука снова барахлит? – спрашивает он, качая головой, и кладет стопку бумаг на стойку, которая тянется вдоль всей стены справа от меня. – Я клянусь. Можно подумать, что на те деньги, которые зарабатывает это заведение, они заменили бы ксерокс. Вместо этого они просто продолжают вызывать ремонтника и якобы чинить его.

Он ухмыляется и подходит к аппарату, снимая боковую панель. Мужчина напевает себе под нос, залезая внутрь и что-то скручивая, прежде чем встать и поставить панель обратно.

– Хорошо, тебе придется показать мне, что ты сделал, в следующий раз, когда эта штука начнет звучать так, будто вот-вот взорвется, – говорю я с усмешкой, направляясь к двери. – Тем не менее, приятно познакомиться. Я Билли.

– Джефферсон. – Он протягивает руку, и я быстро пожимаю ее. – Ты новый ассистент, верно?

– Ага.

Его взгляд скользит по моему телу, задерживаясь на мгновение дольше, чем вежливо, на подоле моей юбки-карандаша из искусственной кожи. Когда его взгляд снова встречается с моим, на его лице появляется улыбка, которая, я уверена, предназначена для того, чтобы очаровывать женщин.

Это ничто по сравнению с тем, как Алессио смотрит на меня, когда хочет меня.

– Не хочешь сходить куда-нибудь выпить после работы? – Спрашивает Джефферсон. – Я знаю, что здесь может быть трудно познакомиться с людьми, поскольку работа такая ответственная.

– Это мило с твоей стороны, но я не любительница выпить, – говорю я, надеясь закончить этот разговор, не слишком сильно разочаровав Джефферсона.

Хотя он не из тех мужчин, с которыми я обычно встречаюсь, я тоже не хочу, чтобы на работе становилось трудно. Я работала в других местах, где мои коллеги не слишком благосклонно относились к тому, что я отвергала их ухаживания.

– Мы могли бы пойти выпить кофе или пообедать.

– Извини, – говорю я, вежливо улыбаясь ему, и возвращаюсь к двери. – Я сейчас кое с кем встречаюсь. Это все еще довольно ново, но это как раз то, что я не хочу испортить.

– Все в порядке, – говорит Джефферсон, его тон по-прежнему бодрый. – Увидимся, Билли. Дай мне знать, если тебе когда-нибудь понадобится в чем-нибудь помощь.

– Будет сделано. Хорошего дня, Джефферсон.

Я заворачиваю за угол, прижимая бумаги к груди, и натыкаюсь прямо на Алессио. Он хмуро смотрит на меня сверху вниз, когда бумаги падают на землю.

– Тебе следует следить за тем, куда ты идешь, – говорит он холодным тоном, когда я наклоняюсь, чтобы поднять бумаги. – И я бы попросил тебя воздержаться от личных отношений с персоналом в рабочее время.

– О чем ты говоришь? – Я собираю бумаги и встаю, уже страшась необходимости приводить их в порядок перед собранием.

– В мой офис, – говорит он, его руки сжимаются в кулаки, прежде чем он засовывает их в карманы. – Сейчас.

Я вздыхаю, но следую за ним через главный офис в свой собственный. Он не останавливается, просто кивает в сторону моего стола, проходя мимо по пути в свой кабинет. Я бросаю бумаги на стол, стараясь сложить их аккуратной стопкой, прежде чем последовать за ним.

Алессио стоит в стороне, когда я вхожу в комнату, ждет, пока я окажусь внутри, прежде чем закрыть дверь. Он широкими шагами направляется к своему столу, его плечи напряжены под серым костюмом, облегающим его тело. На короткую секунду я подумываю о том, чтобы попросить его перегнуть меня через стол, просто чтобы я могла немного снять напряжение с прошлой ночи.

Он ушел и оставил меня там, голую и нуждающуюся, как и обещал. Это приводило в бешенство. Я должна была умолять его остаться и поступить со мной по-своему. Трахать меня до тех пор, пока я не забуду даже собственного имени.

Возьми себя в руки. Он человек, от которого ты пытаешься сбежать. Он олицетворяет все, что я нахожу неправильным в мафии. Он олицетворяет жизнь, которой я больше не хочу жить.

Тем не менее, я все еще не могу выкинуть из головы образ того, как он заставляет меня умолять.

– Ты хотел поговорить о моей личной жизни в офисе?

Алессио кивает и встает передо мной, скрестив руки на груди. – Я не потерплю, чтобы ты и другие сотрудники обсуждали свидания или даты, на которые вы будете ходить, находясь на работе. Это непрофессионально. И я чувствую необходимость напомнить тебе, что ты заключила контракт, в котором указано, что ты будешь делать все, что я тебе прикажу.

Я выгибаю бровь и скрещиваю руки на груди. – Ты пытаешься указывать мне, с кем я могу разговаривать, а с кем нет?

– Нет. Я говорю тебе, что пока ты действуешь по моему контракту, ты не будешь встречаться с другими мужчинами. На время действия контракта ты моя, Билли.

Я киваю, мои губы сжимаются в тонкую линию. Я мало что могу сказать, чтобы поспорить с ним. Я действительно подписала контракт. Нравится мне это или нет, но я принадлежу ему на следующие несколько недель.

Иногда я действительно жалею, что подписала этот чертов контракт.

– Я не планировала встречаться с ним, – говорю я, мой тон немного резче, чем предполагалось. – Он пригласил меня на свидание, и я сказала ему, что встречаюсь кое с кем.

Глаза Алессио чуть не вылезают из орбит. Было бы почти забавно, если бы прямо сейчас он не выглядел убийцей. – С кем, черт возьми, ты встречаешься?

– Успокойся. – Я сдерживаю улыбку, которая угрожает вырваться наружу. – Я ни с кем не встречаюсь. Я просто хотела отшить парня. Он казался достаточно милым, и я действительно не хочу, чтобы в "Фортуне" меня знали как фригидную сучку. Ты знаешь, как хорошо послужила бы мне эта репутация?

– Тебе не следует беспокоиться о том, как поладить с другими сотрудниками. Тебе следует беспокоиться о том, как извлечь максимум пользы из этой работы. Казалось, ты заинтересована в ней. Я хорошо плачу тебе сверх суммы по контракту.

– Ух ты, – говорю я, качая головой. – Ты говоришь так, словно ревнуешь из-за того, что другой мужчина мог хотя бы немного проявить ко мне интерес.

Алессио перестает расхаживать и поворачивается ко мне лицом. Он сокращает расстояние между нами двумя быстрыми шагами, приближаясь ко мне так близко, что его грудь соприкасается с моей.

– Я не ревную. Чтобы между нами ни произошло или не произошло, это не моя проблема. Ты хороша, но это всего лишь небольшое развлечение. Ничего такого, чему я действительно должен посвятить себя.

Его тон холодный и жестокий, как будто он знает, что эти слова с таким же успехом могут быть ударом под дых. Я стираю все эмоции со своего лица и пожимаю плечами.

– Ну, я не уверена, что назвала бы это развлечением для кого-то из нас. Ты дразнишь меня, а потом жалеешь об этом на следующий день, или я позволяю тебе трахнуть меня и жалею об этом на следующий день. В любом случае, похоже, что здесь замешано много сожалений.

Алессио хмурится еще сильнее. – Билли, я не это имел в виду.

– Уверена, это звучит так каждый раз, когда ты говоришь мне, что я ошибка. Что не так уж и неправильно. Я ошибка, которая может разрушить твою тщательно продуманную жизнь, а ты – еще одно осложнение, которое мне сейчас не нужно.

Хотя слова могут быть правдой, это не то, что я чувствую. Прямо сейчас я чувствую, что он говорит все, что может, чтобы попытаться причинить мне боль. Он похож на испуганного ребенка, который не знает, что делать в сложившейся ситуации.

Я не собираюсь стоять рядом и раздувать его эго. Я не скажу ему, что он единственный мужчина, которому когда-либо удавалось удерживать мой интерес дольше пары недель. Ни за что на свете я не смогла бы рассказать Алессио о том, что влюблена в него с двадцати лет.

Признание в том любопытстве, которое я испытываю к нему, в конце концов только сделает все это еще больнее.

– Мне нужно привести в порядок отчеты о прибылях и убытках перед собранием, – говорю я, вздыхая и направляясь к двери. – Уверяю тебя, я буду держать свою личную жизнь подальше от Фортуны.

Хотя мне и следовало бы подождать, пока он закончит разговор, прямо сейчас он не является лидером мафии. Он просто мужчина, который вывел меня из себя и не может признать, что, возможно, немного ревнует.

Вместо этого он отталкивает меня сильнее, чем когда-либо прежде.

Я собираюсь позволить ему продолжать давить. Я собираюсь использовать эту боль как напоминание о том, что мне не следует увлекаться романтическими фантазиями, которые постоянно возникают в моем сознании.

Я выхожу из офиса с высоко поднятой головой. Когда я сажусь за свой стол, я сохраняю напряженную позу, хотя мне хочется свернуться калачиком.

Алессио не нужно знать, какую власть он имеет надо мной.

Все, что мне нужно сделать, это продержаться следующие несколько часов, а потом я смогу пойти домой на вечер.

Если мне повезет, сегодняшняя ночь будет одной из тех, когда у Алессио есть дела с мафией, которые удерживают его вдали от дома.

Я напеваю себе под нос, разбирая бумаги, приводя их в порядок и пытаясь поднять себе настроение. Неважно, сколько раз я говорю себе, что сегодня будет хороший день, поверить в это становится все труднее и труднее.

Когда я заканчиваю разбирать документы, я вижу, как другие люди через открытую дверь направляются в конференц-зал. Я бросаю взгляд через плечо на закрытую дверь кабинета Алессио, раздумывая, стоит ли мне зайти и позвать его или нет. Он знает, что у нас назначена встреча, и я не хочу возвращаться туда и снова с ним спорить.

Однако у меня есть работа, которую нужно сделать.

Я встаю и разглаживаю юбку, потратив время на то, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу своей кремовой блузки. Это не сильно обнажает кожу, но ровно настолько, чтобы напомнить ему о том, чего ему не хватает. Это может быть жестоко по отношению к нам обоим, но я не собираюсь облегчать ему задачу. Если он хочет, чтобы я принадлежала ему и только ему до конца контракта, тогда я получу удовольствие.

Отвлекая его поддразниванием, я могу просто позволить себе легко уйти из мафии. Он будет думать, что я соглашаюсь со всем, чего он хочет, в то время как реальность совсем иная.

Я стучу в его дверь, ожидая ответа. Вместо грубого "входи", которое я обычно слышу, дверь открывается. Волосы Алессио растрепаны, а его голубые глаза сверкают гневом. Он не смотрит на меня, когда выходит из кабинета.

Пока я беру отчеты, я наблюдаю, как он направляется в конференц-зал. За последние несколько дней работы здесь я заметила, что он приходит на каждое совещание рано. Это почти так, как если бы он хотел взять верх в любой ситуации, заставляя других поверить, что они зря потратили его время до начала встречи. Я уже слышала, как не один человек извинялся за опоздание, когда они входили в комнату и видели его сидящим там.

Я следую за ним в конференц-зал и раскладываю копии отчетов на нескольких местах. Это будет небольшая встреча с бухгалтерами и некоторыми представителями высшего руководства, но важная. Алессио постоянно проверяет свои показатели, следя за тем, чтобы казино получало прибыль каждый день.

Кто бы не беспокоился о получении прибыли, когда использует свой бизнес для отмывания денег?

Алессио занимает свое место во главе стола, когда я заканчиваю раздавать отчеты. Я стараюсь стоять слишком близко к нему, моя рука касается его руки. Хотя он ничего не говорит, его челюсть сжимается.

Я улыбаюсь про себя, наслаждаясь новой игрой на мгновение, прежде чем другие люди начинают просачиваться в конференц-зал. Они разговаривают и смеются друг с другом, замолкая только тогда, когда видят, что Алессио уже сидит и листает отчеты.

– Что ж, спасибо вам всем, что присоединились ко мне сегодня. – Говорит Алессио, оглядывая других сотрудников, пока они рассаживаются вокруг массивного дубового стола. – Я просматривал наши отчеты о прибылях и убытках за этот месяц и должен признать, что я недоволен тем, что вижу.

Я делаю пометку вверху своего экземпляра отчетов. Алессио встает и хватает пульт дистанционного управления, включая проектор и экран в передней части комнаты. Дверь в конференц-зал открывается, и в комнату врывается Джефферсон.

– Джефферсон, собрание уже началось. Мы обсудим твое опоздание позже. – Взгляд, которым Алессио одаривает Джефферсона, способен отделить плоть от костей. Он хмурится и выводит отчеты на проектор, переходя к первому графику.

– В то время как наши общие показатели выросли, процентные показатели снизились. В этом месяце мы понесли больше потерь, чем за несколько предыдущих. Это не та тенденция, которую я хотел бы сохранить до конца квартала.

Его голос гремит, и то, как он говорит, встречаясь глазами со всеми в комнате, излучает контроль. Он главный, и все это знают. Алессио привлекает их внимание так, как мало кому под силу. Когда он обращается к присутствующим, он чувствует себя уверенно и непринужденно.

Я сжимаю бедра, думая о том, как сочетались бы его властный тон и уверенность в спальне. Жар разливается по моему телу, когда образы того, как он говорит мне, что делать, чтобы доставить ему удовольствие, проносятся в моей голове.

Возьми себя в руки. Ты на работе, и вы оба не раз соглашались, что это глупая идея. Возьми себя в руки .

Когда он наконец смотрит на меня, я понимаю, что ничего не могу поделать.

Когда дело доходит до Алессио, я теряю контроль.

Как только эта встреча закончится, я закажу новый вибратор. Тот, который, возможно, заставит меня чувствовать себя хотя бы наполовину так же хорошо, как он.

Новый вибратор, возможно, мой единственный шанс противостоять влечению, которое я испытываю к нему.