Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.12"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 75 страниц)

Глава 22,

в которой Удалов вступает

в смертельный бой

Дракон не заставил себя долго ждать. То ли услышал, что его зовут, то ли почуял запах жареной пищи, но вскоре он, застилая перепончатыми крыльями солнце и вытянув вперед три огнедышащие головы, спланировал на свою посадочную площадку. Слугам пришлось срочно собирать остатки пищи, и пировавшие отступили под защиту деревьев.

Дракон не спеша обошел площадку, прожег ее огнем из ноздрей, смахнул пыль шиповатым хвостом и, подлизав остатки пиршества, собрался спать.

Удалов понял, что боится. Смертельно боится. Он никогда раньше не видел драконов и не подозревал, что они бывают такими большими и неуязвимыми.

– Отпустите его, – приказал вождь. – Пусть приведет себя в порядок, подготовится. Пускай коня выберет, оружие по руке.

Молодцы разошлись, помогли Удалову подняться. Все смотрели на него с нескрываемым уважением. Кроме, разумеется, карлика.

– Дурак ты, Удалов, – сказал карлик с чувством. – Всю репутацию мне погубишь. Международный деятель, руководитель стройконторы, отец семейства, наконец, а бросаешься в бой с непобедимым драконом ради девицы сомнительной репутации.

– Репутацию мою не задевай! – строго оборвала его Тулия.

– Она права, – сказал печально Удалов.

Он рад бы сейчас и не сражаться с драконом, но если ты, человек Земли, дал слово, то должен его сдержать. А Удалов дал слово дважды. Во-первых, обещал матери-уборщице найти и вернуть дочь, во-вторых, дал слово освободить девушку от власти микробов. Не говоря уж о личных чувствах.

Удалов поглядел на коня, которого подвели к нему, и отрицательно покачал головой. На конях он сроду не ездил. Меч он, правда, принял. Меч был тяжеловат, но нельзя же идти на дракона совсем без оружия.

Карлик передал Удалову лежавший на земле пистолет.

– Вот, – сказал он. – Единственная твоя реальная надежда.

– Спасибо, – без особой надежды ответил Удалов.

– Целься в глаз, – посоветовал карлик.

– В какой? – спросил Удалов.

Глаз у дракона было шесть, и все маленькие.

– Ну, пошел! – сказал вождь, положив руку на плечо Удалову. – Желаю тебе счастья. Очень тронут твоим отважным поступком. Когда достигнем нужного уровня цивилизации, поставим тебе памятник.

– Я тоже когда-то любил, – сказал дедушка, – но на дракона пойти не посмел.

– И хорошо, – заключил вождь. – Женился на моей бабушке, и родили вы моего папу. А то как бы мне без вас?

– Может быть, может быть, – тихо ответил дедушка, и глаза его затуманились воспоминаниями.

Вождь легонько подтолкнул Удалова в спину, и, не чувствуя под собой ног, Корнелий пошел к дракону. Дракон его не замечал, он мирно похрапывал, испуская из ноздрей зловонный дым, хвост его порой судорожно колотил по земле – видно, дракону снился тревожный сон.

По мере того как Удалов приближался к дракону, чешуйчатый бок чудовища вырастал все выше. Вскоре он уже заслонил половину неба. Бок медленно надувался и опадал. Когда Удалов подошел совсем близко, дракон перевернулся во сне, почесал когтистой лапой бронированную грудь, при этом раздался страшный скрежет. Удалов еле успел отскочить.

«Черт с ним, – подумал Удалов малодушно. – Все равно я его не убью. Да и неловко убивать дикое и наверняка редкое животное, которое тебе не причинило никакого вреда». Удалов хотел было вернуться к людям и сообщить о своем решении, но тут до него донесся ласковый голос возлюбленной:

– Корнелий, смелее! Если ты умрешь, я умру вместе с тобой! И умру ужасной смертью, сожженная на костре на забаву дикарям.

И Удалов, придя в себя, широко размахнулся и ударил мечом дракона в бок. Меч отскочил от бронированной чешуи и чуть не вылетел у Корнелия из рук. Дракон бы и не заметил этого удара, если бы не дружный крик зрителей, которые приветствовали отважный жест Удалова.

Дракон удивленно поднял одну из голов и осмотрелся. Не сразу, но он увидел Удалова. Брови дракона удивленно приподнялись. Наверное, с высоты пятиэтажного дома, на которой находились глаза чудовища, Удалов показался ему ничтожным и не стоящим внимания.

– Ах так! – воскликнул Удалов, увидев, что дракон снова закрывает глаза и намеревается игнорировать врага. – Ну, держись! – И Корнелий, отыскав щель в стальной чешуе, вонзил в нее конец меча.

Тут уж дракон сильно удивился. Он даже приподнял лапу, чтобы смахнуть вредную букашку. Но Удалов был готов к этому, отбежал на десять шагов и достал пистолет. Дракон поднял все три головы и дунул огнем из ноздрей в Удалова. Удалову опалило брови и ресницы, а некогда белые трусы – единственная одежда Корнелия – стали коричневыми. Было больно.

Удалов поднял пистолет и выпустил в дракона всю обойму, целясь в глаза. Пули отскакивали от морды чудовища, лишь одна попала в цель. Дракон поднял лапу и извлек пулю из глаза, словно соринку.

Теперь Удалов был почти безоружен, а дракон обижен и разозлен. Он решил разделаться с обидчиком одним ударом, для чего поднял лапу, и хотя промахнулся, так как с возрастом потерял ловкость и точность движений, комьями взметнувшейся земли Удалова избило, как картечью.

Но это Удалова не остановило. Каждого, даже самого обыкновенного и робкого человека, можно довести до такой степени отчаяния, когда он становится героем. И в то время, как все зрители этого захватывающего поединка отбежали подальше, Удалов снова поднял меч и пошел на дракона с самоубийственной отвагой. Он был готов к смерти, но не согласен на поражение.

И неудивительно, что Удалов не заметил, как на него опустилась густая тень. Не заметил ее и дракон, вставший на дыбы и всерьез бросившийся навстречу человеку.

Но со спускавшегося космического корабля вся эта сцена была видна как на ладони, и торговцы, прилетевшие на планету, схватились за фото– и кинокамеры и принялись лихорадочно снимать это редчайшее зрелище.

Все три головы дракона выпускали струи огня и дыма, лапы разрезали воздух в миллиметрах от тела героя, но Удалов прорвался сквозь все препятствия и вонзил свой меч в брюхо дракона.

Дракону стало щекотно, он прижал лапы к брюху и начал чесаться. И в это время увидел нависший над ним космический корабль.

У дракона не было опыта общения с космическими кораблями, так как он вырос и провел жизнь на отсталой планете. Поэтому неудивительно, что он ошибся, приняв корабль за другого дракона. Забыв об Удалове, дракон тяжело взмыл кверху и попытался сбить космический корабль, который с трудом выдержал такую атаку. В борту его появилась гигантская вмятина, и он начал быстро терять высоту.

Но дракону пришлось еще хуже. Грудь его была разбита, крыло погнуто, головы оглушены… И дракон, признав поражение, медленно и неверно полетел к горам, чтобы зализать свои раны.

Удалов с трудом поднялся с земли, куда его швырнуло порывом ветра при взлете дракона, и огляделся. Он еще ничего не понимал и не знал даже – победитель он или побежденный.

Но никто не обращал на него внимания. Все смотрели на космический корабль. С самыми различными чувствами.

Дикари в изумлении и страхе. Карлик с надеждой, что это мирные торговцы, которые помогут Удалову добраться до цивилизованной планеты. А Тулия тоже с надеждой, что ей на выручку прилетели оболочки микробов.

Удалов, несмотря на раны и усталость, быстро оценил обстановку и сразу направился к Тулии. Почти никто не обратил на него внимания.

Тулия спохватилась только тогда, когда Удалов заключил ее в свои объятия.

– Ты что? – пыталась сопротивляться она, отталкивая Корнелия обеими руками. – Сейчас не время для любви!

Но Удалов не выпускал девушку.

– Один поцелуй для борца с драконом, – сказал он. – Ты обещала.

– Ах, какие глупости! – произнесла красавица. – Целуй, только поскорее. Теперь, надеюсь, мне не грозит костер. А ты, голубчик, все равно погибнешь.

Но глаза Тулии, контроль над которыми Верховная матка временно упустила, выдали истинные чувства девушки – благодарность к мужественному человеку. И поцелуй получился длительным и нежным.

– Молодец, заслужил этот скромный дар, – заметил дедушка вождя, который был романтиком и потому смотрел на Удалова, а не на космический корабль. – Жаль, что я в свое время не сразился с драконом.

Переведя дух, Удалов отошел от Тулии, и могильщик, который по роду своей деятельности и характеру относился к людям с недоверием, сказал:

– Не похоже на тебя, Удалов.

Могильщик отправил в рот еще кусок мяса и запил вином. Он пользовался тем, что внимание окружающих отвлечено кораблем.

– Не понимаю, – сказал Удалов, но на губах его играла странная улыбка.

– Все понимаешь, – вздохнул могильщик, оглядываясь, не осталось ли съестного. – Но замыслил какую-то каверзу. Я верю, что ты влюблен в эту девушку, и потому тем более недопустима мысль, что ты можешь броситься к ней с поцелуями так вот просто, без приглашения.

– Погоди, – сказал Удалов, поглядывая краем глаза на взволнованную Тулию, которая, прижав к груди обнаженные, испачканные землей руки, глядела, как космический корабль выпускает пандус.

И вдруг страшная судорога исказила ее лицо.

– Что такое? – спросила она. – Кто на меня нападает? Спасите…

– Что? – переспросил деловито могильщик. – Пора хоронить?

– Не спеши, – ответил Удалов, не скрывая торжествующей ухмылки. – Если хоронить, то надо делать очень мелкий гробик.

– Я все поняла! – воскликнула, корчась от мучений, девушка. – Это твое коварство, презренный Удалов. Ты воспользовался тем, что я отвлеклась, и поцеловал меня в губы.

– Правильно, – ответил Удалов. – А известно, что при гриппе и других заразных заболеваниях поцелуи совершенно противопоказаны. Вернейший путь перехода инфекции из организма в организм. Вот я и рассудил, что ко мне в организм Верховная матка перелезть не посмеет. Она знает, что это для нее верная смерть. Но о том, что мои микробы могут перебраться в Тулию, она в суматохе не подумала.

– О горе, горе! – причитала Тулия. – Они жрут меня живьем! Спасите… на помощь…

Голос паразитки слабел, и Тулия неверными шагами устремилась к кораблю, питаемая последней надеждой на то, что прилетели ее земляки. Но веревка, которую держал наблюдавший за этой сценой дедушка, ее не пустила.

– Все ясно, – сказал дедушка, глядя, как Тулия клонится к земле. – Несчастная одержима бесом, и сейчас он с помощью чародейства Удалова из нее выходит.

– В общих чертах правильно, – согласился Удалов.

Двери корабля раскрылись, и по наклонному пандусу на землю спустились аккуратные, модно одетые, завитые и умытые торговые работники. Увидев их, Тулия прошептала: «Не те!» – пошатнулась, пискнула предсмертным криком Верховной матки и упала без чувств.

– Разрази меня небо! – раздался громовой вопль вождя, подскакавшего поближе к кораблю. – Кого я вижу! Мой предпоследний жрец! Где мой Прибор?

– Одну минутку, – ответил пожилой строгий мужчина в расшитой тоге.

Он широким жестом указал на двери корабля. По наклонному пандусу торжественно съехал цветной телевизор.

– Вот он, обещанный Прибор! – сказал жрец.

– О господин Прибор, ты прекрасен! – закричали дикари, падая ниц перед телевизором.

– Шарлатан, – пробормотал Удалов, склоняясь над Тулией.

– Теперь они добьются подъема цивилизации, – заключил старый циник могильщик-мухомор, обгрызая ногу барана.

Глава 23,

в которой Удалов появляется

на СОС и встречается

со своей женой

Руководители СОС, его делегаты, правительство планеты, не говоря уже о друзьях и родственниках Удалова, пребывали в полном отчаянии, когда Удалов сошел с попутного корабля на спутнике планеты и такой же, как и прежде, веселый и жизнерадостный, полный сил и энергии, направился к медицинскому контролю.

Его узнали прежде, чем он успел открыть рот. Сначала по залу прокатился шепот:

– Удалов! Удалов вернулся! Неужели он жив? Какое счастье для человечества!

Затем шепот перешел в громкие возгласы и радостные крики.

– Удалов! – прокатывалось по залу.

Врачи и таможенники подняли пропавшего без вести делегата на руки и пронесли к катеру, который взял курс к планете.

Может быть, не исчезни Удалов так драматически, не стань он центром интриг и беспокойства, значение его для делегатов и судеб СОС не было бы столь громадным. Но теперь, когда никто не надеялся на его возвращение, встреча Удалова вылилась во всенародный праздник.

Удалов стеснялся, краснел, утверждал, что не нуждается в таких шумных знаках внимания, но, разумеется, никто его даже не слышал.

Апогей радости пришелся на тот момент, когда смущенный Удалов вошел в зал съезда.

Делегаты встали. Ведь за время отсутствия Удалова все только о нем и говорили, его скромная речь в день открытия съезда превратилась в воспоминаниях очевидцев в кардинальный и основополагающий доклад. Лозунг «Середина непобедима!», брошенный Удаловым с трибуны, стал самым распространенным словосочетанием на планете, и уже несколько городов боролись за право поставить Удалову памятник в случае, если его не отыщут, а одна небольшая безответственная планета Пршекай официально объявила, что Удалов родился на ней, в небольшом городке, и в младенчестве был выкраден землянами.

Напрасно отговаривался Корнелий усталостью и нездоровьем. Под шум аплодисментов его вынудили подняться на трибуну и сказать речь.

Удалов откашлялся, одернул полы пиджака и проговорил таким знакомым всем присутствовавшим высоким застенчивым голосом:

– Здравствуйте, дорогие коллеги, дорогие средние существа Вселенной. Мне приятно вновь вернуться в лоно родного съезда.

Раздались бурные аплодисменты, которые во время речи Удалова стихали лишь изредка.

– Вас всех, – сказал Удалов, – явно волнует вопрос: где я был все это время, куда я исчез и почему никого не предупредил? Разрешите мне начать с самого важного. Я был на планете Кэ.

В зале грянула тишина.

– Я знал об опасности, угрожающей всему человечеству. Я знал о тайне, связанной с этой планетой, и счел своим долгом лично направиться туда в сопровождении моего друга синхронного переводчика Тори. Мы решили, что либо разгадаем тайну и ликвидируем опасность, либо погибнем.

Когда аплодисменты стихли, Удалов продолжал:

– С большими трудностями и приключениями добравшись до планеты Кэ, мы обнаружили, что наши опасения оправдались. Планета Кэ была захвачена микроорганизмами, которые внедрились во всех свободолюбивых жителей планеты и намеревались расширить агрессию, чтобы населить своими потомками тела всех жителей Галактики и таким образом поработить Космос. К счастью, мне удалось найти способ обезвредить микробов, хотя наша борьба, о которой я расскажу подробнее при первой же возможности, была тяжелой и повлекла жертвы. От рук микробов смертью храбрых пал наш общий друг, синхронный переводчик Тори с планеты Тори-Тори. Прошу почтить его память минутой молчания.

Голос Удалова дрогнул. Председатель СОС Г-Г налил ему воды из графина и подвинул под локоть. Но Удалов отрицательно покачал головой. Он продолжал:

– Трудно представить, каким мучениям и издевательствам подвергались разумные существа на планете Кэ. В каждом из них сидел микроб, который говорил, что им надо делать, каким нектаром питаться и как размножаться.

Вопль негодования пронесся по залу съезда. У многих на глазах выступили слезы.

– И хотя тайна разгадана, – продолжал Удалов, – и меры принимаются, население планеты Кэ истощено, лишено моральной поддержки и совершенно деморализовано. Надо спасать наших друзей. Как это сделать, как помочь братьям по разуму, я еще не решил и прошу вашего совета.

Удалов сел и скромно отвернулся от урагана, вызванного рукоплесканиями.

С мест раздавались возгласы, славившие Удалова, а также советы, как спасти планету Кэ. Шум стоял невообразимый, и никто не заметил, как в зал вбежала запыхавшаяся и растрепанная, уставшая от пересадок и нервного напряжения Ксения Удалова, которую поддерживал под локоть Николай Белосельский.

Ксения тут же увидела своего мужа и помахала ему рукой. Но, разумеется, в этом гаме и мелькании конечностей ее не заметили.

– Видишь? – крикнула Ксения на ухо своему спутнику. – Сидит! Нарочно меня волновал. Может, никуда и не исчезал.

– Вот и хорошо, – сказал Белосельский с облегчением. – Значит, нам можно возвращаться. Подойдем к нему в перерыве, пожелаем счастья и успехов в работе, а потом домой.

– Нет, – произнесла Ксения твердо, – не для того я его догоняла, чтобы оставить в одиночестве. Полетим домой все вместе. Так я решила.

И Белосельский с ужасом понял, что ничего поделать с этой женщиной он не может. И понял другое: хоть он и уехал от Гусляра дальше, чем расположен город Петропавловск-Камчатский, все равно никуда не делся от тяжелого груза прошлого.

– Погляди, Коля, – продолжала между тем Ксения, которая умела быстро успокаиваться. – Всюду портреты моего мужа, плакаты на непонятных языках – тоже в его честь. Уважают Корнелия. Приятно это. Пойду, пожалуй, скажу народу, что я его жена.

– Ты не права, Ксюша, – остановил ее Белосельский. – Это уважение оказывается не лично Удалову, а всему населению нашей планеты. Мы же с тобой рядовые ее граждане и не должны зазнаваться.

Председатель съезда Г-Г поднялся на трибуну и постучал карандашом о графин.

– Тишина! – потребовал он.

Тишина наступала медленно, делегаты с трудом успокаивались. Наконец председателю удалось утихомирить зал, и он сказал:

– Мы тут посоветовались с уважаемым делегатом Удаловым и пришли к положительному решению, которое я выношу на голосование. Мы предлагаем всем делегатам, кто может и хочет передвигаться в кислородной атмосфере, провести, конечно приняв необходимые меры предосторожности, заключительное заседание на несчастной планете Кэ, этим продемонстрировав нашу солидарность с ее населением, а также на месте найти реальные меры помощи пострадавшим.

Удалов вскочил с места и крикнул:

– Я всем сердцем поддерживаю это предложение. Да здравствует наш председатель Г-Г!

Зал взорвался шумной овацией, диссонансом в которой прозвучали лишь возмущенные протесты некислорододышащих делегатов, которые тоже хотели немедленно лететь на планету Кэ.

Ксения далеко не все поняла, так как знала только русский язык, но была горда своим мужем и громко воскликнула:

– Да здравствует мой муж Корнелий Удалов! Так держать!

Крик ее прорвался сквозь общий шум, и многие обернулись, а по залу прокатилось известие о том, что жена Удалова прилетела с Земли, чтобы присутствовать при историческом моменте.

– Проходите в президиум! – кричали делегаты, и Ксения с удовольствием последовала этому совету.

Она хотела взобраться наверх, но тут ее остановил голос Удалова:

– Ксения, опомнись! Ты меня ставишь в неловкое положение.

– Это ты меня поставил в неловкое положение, когда сбежал из дома! – огрызнулась Ксения, но в президиум не пошла, а остановилась в нерешительности на ступеньках.

– Погоди, – сказал ей Удалов. – Сейчас организуем поездку на освобожденную мною планету, и я с тобой воссоединюсь.

Председатель обратился к делегатам с предложением голосовать за идею Удалова. Делегаты единодушно подняли руки, лапы, щупальца, когти и прочие конечности.

– Предложение принято, – известил председатель. – Корабли ждут. Немедленно начинаем погрузку.

Делегаты принялись вставать со своих мест, спеша и толкаясь, чтобы скорее успеть на планету Кэ. И в этот момент от двери послышался хриплый голос:

– Остановитесь!

Глава 24,

в которой все разрешается,

герои вознаграждены,

а злодеи наказаны

Голос, прозвучавший от двери, принадлежал странному существу.

Существо было в одних трусах, страшно измаранных землей, на плечах существа была чья-то чужая куртка, лицо было исцарапано и изранено, а волосы, венчиком вокруг лысины, настолько спутанны и грязны, что невозможно было даже определить, к какому виду или типу живых существ относится обладатель хриплого голоса. Достаточно было поглядеть на окровавленный меч в его руке, чтобы понять, что существо первобытно и агрессивно, что никак не соответствовало общему благодушному настроению съезда.

Два других существа, стоявших по обе стороны дикаря, также были грязны, оборванны и совершенно неопознаваемы.

Справа от дикаря стояла несчастная дикая девушка в серебристом купальном костюме, слева совсем уже непонятный феномен в страшно мятой шляпе, схожей со шляпкой мухомора, по которому долго ходили ногами, и в жалких остатках некогда черного одеяния, бахрома которого волочилась по полу.

– Кто такие? – раздались крики. – Почему их пустили?

Грязный голый человек, не опуская меча, прошел к сцене, уверенно забрался на нее и сказал:

– Никуда вы не поедете. Ни на какую планету Кэ. Там вас уже ждут. И сделают из вас таких вот безвольных рабов.

И голый дикарь указал мечом на Удалова.

– Клевета! – раздались вопли в зале. – Бандит! Уберите его! Благородный Удалов освободил планету Кэ от угнетателей! Мы все едем туда, чтобы помочь пострадавшим!

– Благородный Удалов ничего не смог поделать с микробами, – ответил, ухмыляясь, дикарь. – Он еле от них сбежал.

И эти неуважительные слова в адрес известного героя были встречены громовым хохотом зала.

– Покиньте помещение, хулиганы! – велел председатель, оглядываясь на настоящего Удалова. – А то мы прикажем вывести вас. Не мешайте нам готовиться к перелету на планету Кэ.

– Ничего подобного, – сказал нахальный дикарь и, подняв меч, направил его конец на председателя съезда. – Этот меч обагрен кровью дракона, этот меч поднимается только на правое дело. А я, кстати, и есть Удалов.

– Долой! – кричали делегаты. – Это издевательство!

Одетый Удалов поднялся со своего места и развел руками, как бы говоря: «Ну что ты будешь делать!»

– Кто ты, я еще не знаю! – воскликнул дикарь в трусах. – Но сильно подозреваю, что ты подослан паразитами, чтобы заманить делегатов на свою планету и там поголовно заразить их.

– Какая наглая клевета! – закричал одетый Удалов.

Ругаясь, Удалов и дикарь приблизились друг к другу, и тут некоторые из наиболее наблюдательных делегатов обратили внимание на явное сходство дикаря и одетого Удалова.

Председатель встал на пути голого дикаря и, жертвуя собой, перекрыл дорогу к отступившему перед нападением одетому Удалову.

– Он прав! – воскликнула вдруг непричесанная девушка в серебристом купальном костюме. – Он настоящий Удалов! Он прошел сквозь страдания и битвы, чтобы предупредить вас об опасности, он лишился всего, даже одежды, а вы верите самозванцу!

Председатель сделал знак, и в зал вошли служители. Они умело подхватили голого дикаря под локти, чтобы вывести его. Меч звякнул о пол.

С точки зрения возмущенных и законопослушных средних делегатов, уже собравшихся было на планету Кэ с благородной миссией, все было ясно. Справедливость восторжествовала, хулиган укрощен. Но оказалось, что не все еще кончено.

Высокий стройный человек в темном костюме и со вкусом подобранном галстуке решительно прошел к сцене, легко вскочил на нее и обратился к залу.

– Главное, – сказал он, – не сделать роковой ошибки.

– Да что там думать! – откликнулся кто-то из зала. – Все ясно.

– А вдруг этот жалкий дикарь и есть настоящий Удалов? Каких только не бывает случайностей.

– Правильно говоришь, друг моего детства Николай Белосельский! – воскликнул дикарь, которого крепко держали охранники. – Надо разобраться.

Одетый Удалов повторил как эхо:

– Да, друг моего детства Николай Белосельский, надо разобраться. Только меня удивляет, что ты еще сомневаешься в моей личности.

– Скажу тебе честно, – ответил Белосельский, – тот человек тоже похож на Удалова. Поэтому я предлагаю спросить мнение присутствующей здесь жены Удалова Ксении. И таким образом мы себя гарантируем от случайностей.

– Правильно! – закричал голый дикарь. – Где ты, Ксюша?

– Я здесь, – отозвалась массивная супруга Удалова.

– Вот это лишнее, – проговорил одетый Удалов. – Зачем впутывать в плохой детектив мою уважаемую жену? Зачем нашей семье такая гласность?

Слова одетого Удалова вызвали сочувствие и понимание большинства делегатов, но любопытство все-таки пересилило, а так как это был съезд средних существ, которым, как известно, свойственна склонность к сенсациям, Ксении разрешили выйти на сцену.

Два Удалова стояли перед женщиной.

Один был неплохо одет (Ксения сама покупала ему этот костюм), причесан и положителен. Другой вызывал сомнение и даже раздражение. В глазах его сверкала дикость, как в далекие годы юности, он был гол, изранен и жалок. Но и он будил в ней какие-то родственные чувства.

– Ксения, – солидно сказал одетый Удалов. – Скажи свое положительное мнение, и вскоре мы вернемся с тобой обратно, к нашему семейному очагу.

– Хочется домой? – спросила Ксения.

– Мечтаю воссоединиться.

– Тогда ты и есть мой, – сказала Ксения, но палец ее, направленный было на одетого Удалова, замер, не поднявшись. Потому что она заметила на боку голого Удалова знакомую и любимую родинку. – Нет, – добавила она. – Раздетый тоже мой.

В зале поднялся гул.

– Да что же это получается! – не выдержал раздетый. – Мы теряем время, а микробы его не теряют. Тулия, скажи им, что я настоящий. Скажи, милая!

Девушка, поднявшаяся на сцену, несмотря на растерзанность внешнего вида, была прекрасна и молода. Она сказала уверенно:

– Со всей ответственностью повторяю, что раздетый Удалов настоящий.

– Ты сама ненастоящая! – крикнул одетый Удалов. – Ты микробная шпионка.

– Погоди, Корнюша, – остановила его Ксения. – А ты, голубушка, кем приходишься Корнелию Удалову?

– Я его друг, – ответила девушка.

– Друг, значит? – В голосе Ксении трепетал мороз. – А сама откуда родом?

– Я отсюда. Моя мама работает в гостинице…

– Дочурка! – раздался женский голос. По проходу к Тулии бежала, обливаясь слезами, ее несчастная мать.

– Мама! – Девушка кинулась матери навстречу.

Ксения остро взглянула на голого Удалова и уловила в его глазах томление. Томление относилось к девушке Тулии.

– Такой мне не нужен, – сказала Ксения. – Даже если настоящий. Мне отдайте положительного.

И, сделав выбор в пользу одетого Удалова, Ксения села на свободный стул, рядом со своим мужем.

– В дорогу, в дорогу! – призвал одетый Удалов делегатов. – Теперь-то все сомнения разрешены.

– Нет, не все, – вмешался тогда Николай Белосельский.

Он-то знал Удалова с детства, и потому голый и буйный Удалов вызывал в нем куда большие симпатии, чем положительный.

– Разрешите, я тоже кое о чем спрошу.

– Разрешим? – спросил председатель.

– Только чтобы это был последний вопрос, – согласились делегаты.

– Скажи мне, Корнелий одетый, – обернулся к нему Белосельский. – Как звали нашего учителя физики?

– Ах, какие мелочи! – быстро ответил одетый Удалов. – Я даже не помню.

– Карабасом мы его звали! – закричал голый Удалов. – А химичку Кислотой, а историка Иваном Александровичем…

– Хватит, – сказал Белосельский. – Еще один вопрос. Теперь к голому Удалову. Где я познакомился с твоей женой?

– Всю жизнь мучаюсь, – ответил Удалов. – Вернее всего, в пионерском лагере. Или в кружке юных натуралистов, где ты резал лягушек, а Ксюша разводила гладиолусы.

– Я ненавидел резать лягушек, – сознался Белосельский и пожал израненную руку голому Удалову. – Мы познакомились в кино.

– Безобразие! – заявил одетый Удалов. – Я протестую.

Но в этот момент Ксения, которая сидела, ласково положив руку на плечо одетому Удалову, совершила резкое движение, рванула пиджак на себя, и тот соскочил с Корнелия. И под пиджаком обнаружился золотой смокинг кузнечика Тори, синхронного переводчика. Вторым движением Ксения стащила с кузнечика маску и парик.

Кузнечик совершил громадный прыжок, стараясь скрыться от преследования, но голый Удалов был начеку. Еще мгновение – и Тори, затрепетав в руках Удалова, запричитал:

– Я ни в чем не виноват! Я жертва обстоятельств.

– Вызывайте врачей, – сказал Удалов. – Пусть они вынут из Тори паразита и исследуют его. Тогда нам легче будет найти способ бороться с этой опасностью.

– Не смейте! – закричал микроорганизм голосом кузнечика. – Я представитель суверенного народа!

Но к нему уже спешили врачи в масках и защитных халатах.

Удалов вернулся к Ксении. Ксения плакала.

– Ты когда догадалась, кисочка, что я настоящий? – спросил Корнелий у жены.

– А тогда догадалась, – ответила Ксения, – когда тебя эта тварь с длинными ногами стала всенародно защищать. Донжуан немытый!

И на глазах всего съезда Ксения отвесила любимому мужу оглушительную пощечину.

Разумеется, эта пощечина не помешала делегатам СОС избрать на последнем заседании Удалова почетным председателем Союза Обыкновенных Существ. Удалов был признан единогласно самым достойным и самым средним из всех средних существ Галактики. С тех пор его даже на самых дальних звездных системах официально именуют Председателем Космоса и Сокрушителем дракона, а любовно – Победителем паразитов.