Текст книги "Фантастический бестиарий"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

***Овинник***

Специальное существо обитает на овине, так и зовется – овинник. У него есть жена – овинница. Облик их мне совершенно не известен. Имя это встречалось мне в бывальщинах дважды. Один раз в истории о том, как два мужика почему – то сели на кожу и хотели, чтобы овинник их с кожи не столкнул, а тот столкнул. «Тогда они на следующий раз сделали так: проделали в этой коже дырки, сунули руки, сплели пыльцы – как теперь овиннику их с кожи столкнуть? Овинник мучился, толкал, крутил… Потом больше не мог крутить, бросил и ушел, двери закрыл».

Вторая история еще проще: на овине что – то «мявгало – ойкало», бабы решили, что овинница рожает, пошли поглядели, а это был кот. Что, естественно, не отрицает факта существования вымышленного овинника.

Об овиннике немного рассказано в фольклорном сборнике А. Смирнова. Это, скорее, сказка, в которую вместо овинника можно вставить домового или еще кого из нечистой силы. Но попался овинник, так что возникла определенная специфика.

Однажды жили в одной избе мачеха, ее дочка, да сиротка от первой женитьбы отца. Ночью мачеха велит:

– Сходи на овин, принеси колосник.

Представляете себе – ночью понадобился колосник! В те сказочные времена колосниками назывались жерди, на которые вешали снопы для просушки, или решетка, на которую ставили снопы.

От решетки и пошло современное слово – железные колосники в печах.

Сиротка покорно пошла в темный овин. Жутко ей, как и вам, когда вы читаете эту душераздирающую историю. Конечно же, ее сразу овинник за руку – цап – царап.

Ну и начался допрос в темноте. Да что на колоснике – да лен ли, а как лен сеять, да мять, да шить из него?

Постепенно девушка успокоилась и внятно рассказала овиннику технологию возделывания льна и производства льняных тканей. Овинник тогда сообщил, что намерен лишить бедную сиротку девичьей чести. Вот тут она стала как скала и сообщила ему, что «я теперь не бодра». Наверное, так в те давние дни объясняли потребность в прокладках. Овинник устыдился и спросил, не надо ли чего несчастной девушке. А она ему в ответ по – нашему, по – простому: «Надо мне перво – наперво самую хорошую рубашку». Получив рубашку и не лишившись чести, сиротка осмелела и сказала: «А теперь надо мне хороший сарафан… А теперь мне надо хорошую подпояску… Погоди, теперь мне надо хороший платок… надо и другой… теперь же мне надо полсапожки».

Овинник понял – дело серьезное и говорит: «Иди за меня замуж». Наверное, он решил, что это ему обойдется дешевле. А в ответ: «Тогда мне надо перстень дорогой… а теперь мне надо сережки хорошие…» Покуль овинник сережки отыскал, петух и запел.

Возвратилась сиротка в избу при полном параде, с соблюденной честью и с колосником в руке.

Ну, а дальше, сами понимаете, – на следующую ночь мачеха свою дочь гонит к овиннику. Там вся история повторяется, но как – то смято, невнятно, тем более, что эта дура с порога заявила овиннику, что готова за него замуж. Что – то он с ней сделал.

Но ничего не дал, хотя у нее был с собой мамой составленный список. А к утру «в прорубь засадил кверху ногами». Мать ее у проруби и отыскала.

Где все это время обреталась овинница, история умалчивает.

***Мельничный хозяин***

На мельнице живет мельничный хозяин. Что о нем известно? Немного. Однажды приехал один мужик на мельницу, остался у мельниц в избушке ночевать, только заснул, а его кто – то за волосы дергает, не иначе как мельничный хозяин. Мужик зажег лучину – никого нет, потушил – опять за волосы! Не больно, а вот захватит за волосы, дернет и только… Вот и вся история.

Немного известно и о гуменнике, который, как вы понимаете, живет на гумне. А гумно, если вы забыли, это место, где в кладях держат зерно и где его молотят по мере надобности. То есть функционально – близкое к мельнице.

Гуменник – нежить неизвестного вида и, как писал некогда этнограф А. Харитонов, «о них так редко говорят мужики, и все, что говорят они, так противоречит одно другому, что и писать об этом, по – моему, не должно бы. Про гуменника говорят, что он мужику, дружному с Ним, заправляет, Бог весть откуда, хлеб, так что мужи к в течение зимы и весны, не прибегая к купле, сам еще продает лишний хлеб на базарах. Говорят, что он в своем владении, в гумне, не любит ночлежников».

Не исключено, что гуменники и овинники – одни, в общем, существа, с некоторой местной специализацией.

***Баенник***

Банник, или баенник, от своих братишек по двору отличается. Наверное, не так уж часто по ночам крестьяне на гумно или в овин ходят. Места эти просторные, открытые, зато баня – это интимное место, за закрытой дверцей, в пару. Тут уж пока помоешься – чего только не привидится!

В сборнике быличек П. Ефименко, который записывал их в Архангельском крае, есть важное для нас с вами наблюдение: «Бани совершенно считают нечистыми зданиями. Но ходить в баню мыться должен каждый. Кто не моется в них, не считается добрым человеком. В бане не бывает икон и не делается крестов».

С крестом и поясом в баню ходить нельзя. Они снимаются и остаются в доме. Кстати, то же самое женщины делали еще когда? Нет, не то, что вы думаете!

Они снимали крестик, когда мыли пол!

И все, что используется в бане, считалось нечистым: тазы, кадки, ушаты и ковши, И воду в бане пить было нельзя, даже чистую, но приготовленную для мытья. Напиться можешь в предбаннике водой или квасом, принесенными с «воли». Учтите, что и вода в рукомойниках считалась нечистой. Ее не только пить было нельзя, но нельзя было ополаскивать ею посуду.

Так вот, в «третий пар» люди мыться не ходят. Два пара отмылись, а третий обязательно остается для баенника. Ему ведь тоже помыться хочется. Иногда для него и маленький веник делали и оставляли, уходя.

Но не надо думать, будто баенник – существо добренькое. Ничего подобного. Далеко не всегда и не со всеми.

В одной быличке я читал, как теща стала баню топить. «Она затычку снимает – дым не выходит. В другой раз – ни черта. На третий раз выдернула она, а из трубы показались пальцы сизые, длинные. Ну она тут перекрестилась, помолилась и стала топить баню. И больше ничего не случилось».

Все это, казалось бы, – баловство одно, как и привычка баенника каменку разрывать, воду выливать.

Но послушайте предание из шенкуровских мест:

«Про банника говорят, что он не любит того, кто позднее двенадцати моется в бане. Если этот моющийся один в бане, то банник убьет его камнем, в противном случае он будет ожидать случая, когда тот один будет мыться после двенадцати часов. Вообще нужно заметить, что здешние крестьяне весьма боятся слишком поздно оставаться в бане. Иногда банник любит подшутить над женщинами: ужасное храпение, вой за каменкой, или хохот и свист внезапно выгоняют их с воплем и визгом из бани, в одежде прародителей до грехопадения».

Мне же кажется, что в преданиях о баеннике есть разумная доля самосохранения. Ведь баня была местом опасным. Печь. Вода. Замкнутое пространство. Представляете, сколько народу в России угорело в банях?

А предание как бы предостерегает:

«Поздно ночью (да и подвыпивши) не ходите в баню в одиночку: угорите!»

А дымоход тряпкой забило – теще сизые пальцы показались – хорошо еще жива осталась, не задохнулась!

***Кикимора***

Больше всего, конечно, как и следует ожидать, помощников и знакомых у лешего. Как ему без помощников справиться?! И если домашние да домовые твари мелкие, то у лешего народ разного размера, и чаще всего крупный.

Некоторые из них широко известны, например, баба – яга. Но в этой книжке ей места нет, потому что, как полагают нынешние специалисты по фольклору, баба – яга никакая не баба, а элементарный труп – «костяная нога». Называли же ее так, чтобы не говорить о неприятных вещах вслух. А ее избушка… Вы уже догадались – гроб. И хочет баба – яга всегда съесть доброго молодца, потому что смерть – как заразное заболевание. Так как в этой книге говорится о необычных существах, людям, попавшим в особые обстоятельства и от этого потерявшим человеческий облик, в книге места нет.

Когда мы перечисляем окружение лешего, то обычно называем кикимору. Мне, например, раньше всегда казалось, что кикимора – существо лесное, нечто, составленное из сухих веточек. Она кривляется, делает ужимки, прыгает… Заглянем в Даля. «Кикимора, – пишет он, – род домового. Кикимора днем спит, а по ночам прядет и тогда же занимается всякими проказами. А днем сидит за печкой». Разрушив таким образом мои детские представления, Даль, правда, сообщил в утешение, что существует и лесная кикимора, она же лешачиха, лопаста. Когда я начал расспрашивать знакомых, слышали ли они о кикиморе, все сказали, что, конечно же, слышали, но никто из них ничего толком о кикиморе рассказать не смог. Выяснилось лишь, что она страшно худая и кривляка. В версиях возникла еще одна ипостась кикиморы – кикимора болотная, о которой Даль не упомянул… Но в пользу ее существования говорит сказка Алексея Толстого «Кикимора», в которой… «отворилась дверь, вошла какая – то лохматая баба, вынула Дуничку из люльки и – в дверь – и была такова…. А была та баба – кикимора, что крадет детей, а в люльку подкладывает вместо них полено». Эта кикимора ушла от преследования «в омут зеленый». Старшая сестра Дунички Моря побежала искать Дуничку, а помогал ей старый леший, который и привел Морю на берег зеленого омута. «Долго ли, коротко ли, замутился зеленый омут, поднялась над водой косматая голова, фыркнула, поплыла, и вылезла на берег кикимора. На каждой руке ее по пяти большеголовых младенцев – игошей – и еще один за пазухой».

Леший с Морей одолели кикимору, отобрали у нее Дуничку, но я снова задумался, а кто такие игоши?

Упоминание об игошах мне удалось отыскать уже у Забылина, который, сообщая о всяких мелких духах, населяющих дом, говорит «Сюда относят также игош, то есть безногого, невидимого духа, который признается большим озорником, которому некоторые суеверы клали за столом лишнюю ложку и кусок хлеба».

Правда, это объяснение меня не удовлетворило, потому что я не понял, чем берет ложку игоша, если он безрукий и безногий?

Глава шестая
Оборотни

Вера в оборотней – наверно, одно из древнейших заблуждений человечества. Она связана как с попыткой отыскать свое место в мире природы, нащупать связи между человеком и зверем, от которого человек часто зависел, так и с желанием понять тайну смерти или продолжения жизни в ином облике, Племена выбирали себе тотемы и ассоциировали себя кто с полком, кто с орлом. А соседи теряли способность отыскать грань между полком воображаемым, волком – названым братом и волком настоящим, реальным, оскаленным. Если у моего соседа полк – тотемный знак, если мой сосед считает себя братом полка, то, может быть, он умеет превращаться в него? Способствовало такому верованию и умение животного порой вести себя разумно, даже разумнее человека. А может быть, в звере скрывается человек? Сейчас скрывается, а потом и проявится?

Оборотни чаще всего страшны и враждебны, ведь это чужое племя! Доброму нет нужды таиться.

С тех пор как появилась письменность, появились и письменные свидетельства об оборотнях. Они не столь часты в ближневосточном фольклоре и у древних греков, но тем не менее Тацит, например, сообщал о некоем колдуне, который мог превращаться в чудовище с головой осла и обезьяньим хвостом. А для богов не было лучше занятия, как являться людям в самом неожиданном облике.

Но оборотни сильнее «расплодились» в Северной и Восточной Европе. Думаю, объяснение тому – особые отношения этих частей Европы с лесом, этим таинственным кормильцем и врагом. Обитатели леса не столь на виду, как жители степей. Лесное зверье страшней степного, ведь именно в нем могут встретиться вепрь и медведь, там подкарауливает главный враг и соперник первобытного человека – полк, единственный крупный и опасный хищник, который способен сбиться в стаю, как человек – в племя.

Впрочем, как только мы минуем безлесный и потому малоприглядный для оборотней степной пояс Земли и попадем в лесистые тропики, вновь сталкиваемся с многочисленными оборотнями…

***Вервольф***

Самый известный европейский оборотень родился в холодных лесах вследствие страха путника перед приближающимся волчьим воем, перед их горящими в темноте глазами… Целеустремленно и хладнокровно, совсем по – людски, волки загоняют добычу, травят ее и делят…

Европейский оборотень вервольф, по – немецки – человек – волк, известен из фольклора. У болгар его зовут валколаком, у западных славян – волкодлаком, у литовцев вилктаком, но суть его одна днем это – человек, который может жить в обычном доме, общаться с тобой, вместе с тобой пить пиво, пахать на соседнем поле, но, как только наступает вечер, твой сосед уединяется в своей избе, достает из сундука волчью шкуру, натягивает на себя и, не скрипнув дверью, выходит на ночную охоту. И не дай бог повстречать этого оборотня на ночной дороге!

Недаром гитлеровские пропагандисты вервольфами в конце войны именовали диверсионные группы, призванные скрытно, ночами нападать на солдат союзников.

Так кто таков оборотень – человек, превращающийся временно в животное, либо животное, принимающее человеческий облик? Оказывается, если речь идет о вервольфе, то скорее это – изначально человек, волчья суть его – лишь удобное прикрытие для грязных дел. Превращаясь в волка, как я понимаю, оборотень не теряет умения говорить и думать по – человечески.

Впрочем, все эти тонкости условны. В Китае в прошлом было множество оборотней – лисиц. Каждая вторая лиса «служила в оборотнях», проводила страстные ночи с бедными студентами, а оборотень – лис вел с Другом – человеком мирные умные беседы по – человечески, даже находясь в лисьем обличие.

Настоящий лис – оборотень может пробыть в лисах лишь два – три года, а затем на всю жизнь, как Штирлиц, уйти в чужой стан.

Позволю теперь обратиться к старому труду М. Забылина «Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия», недостаток которого заключается в том, что автор пытается говорить обо всем и потому у него не остается времени толком рассказать о чем – нибудь одном. Вот что он пишет о вольных и невольных оборотнях.

«В мрачные зимние ночи, – пишет Забылин, – особливо со дня Рождества Христова до Богоявления, оборотни шляются повсюду и пугают людей… У нас это проклятые или некрещеные дети, наконец, ведьмы принимают разные вещественные виды по желанию; но рассказывают, что колдуны могут обращать и других в волков.

По народным сказаниям, такие превращения бывают нередко. Верят и таким сказкам, что будто бы целые свадебные поезда превращаются в волков. Давно говорят, что Мария Мнишек будто бы превратилась в сороку; но, если верить в такие превращения, то уж лучше иносказательно. Как, например: если верить, что человек превращается в волна, то значит, что он изменяется своим правом, приобретает жадность и злобу и становится, как дерзкий хищник.

В народе говорят так: каждый оборотень, превращенный обаянием колдуна в волка, имеет полное сознание, что он человек, и не пользуется инстинктами животного, разве одной внешностью. При том говорят, что оборотню очень легко возвратить настоящий человеческий облик, если только надеть на него снятый с себя пояс, на котором должны быть сделаны узлы, при их навязывании нужно проговаривать каждый раз: «Господи помилуй». Говорят, при этом шкура спадает и перед избавителем является человек».

Забылин все время смешивает два совсем различных явления: добровольных оборотней, которые любят это черное занятие и могут при случае вас растерзать, и невинных оборотней, ставших волками по злой воле колдуна. К тому же он не сообщает, как можно надеть на злого волка свой пояс – тут можно ошибиться и кинуться с помощью к обыкновенному хищнику!

Конечно же, настоящие оборотни – это колдуны, ведьмы и прочие злые силы, и оборачиваются они в кого надо, могут и в свинью оборотиться, и в птицу. Порой ведьма превращается даже в копну сена. А уж в сорок они превращались так часто, что некогда московский митрополит Алексий, чтобы избавить столицу от ведьм в птичьем облике, заклял на всякий случай всех сорок. Больше в Москве сорок нет, никто их не видел, в другие города иногда залетают, но в Москву – ни – ни!

Разумеется, оборотней – волков в давние времена отчаянно преследовали и уничтожали, как уничтожают собственный страх. А так как все в Европе верили в злонамеренность вервольфов, а главное, в то, что, если их не убить вовремя, они обязательно доберутся до тебя, то и суды над ними – а их было не намного меньше, чем процессов над ведьмами (часто одну и ту же женщину могли судить и за то, что она ведьма, и за то, что она оборотень), – были жестокими и несправедливыми.

Лишь в XVII веке процессы и казни над оборотнями начинают сходить на нет. Позволю себе привести еще одну цитату из сочинений исследователя оккультизма Н. Дель – Рио.

«Один вестфальский дворянин чем – то досадил своему соседу, который из мщения сделал на него донос в чародействе. Обвинитель утверждал, что упомянутый дворянин выходит по ночам из дома, оборачивается волком и, рыская по окрестностям, давит и загрызает прохожих. Несчастного обвиненного схватили и, продержав три недели в тюрьме, привели на допрос. Несмотря на желание судей признать мнимого чародея виновным, невозможно было отыскать никаких улик. Но случай помог инквизиторам: свидетельствуя состояние обвиненного, открыли, что у него на левом плече есть родимое пятно, которое оказалось нечувствительным к уколу иглой. Этого было вполне достаточно, чтобы убедиться в действительности сношений дворянина с дьяволом, так как пятно было признано печатью дьявола. Несчастного подвергли пытке, но это был человек сильного характера, и, не соглашаясь сознаться в небывалом преступлении, он мужественно перенес страшные мучения. Наконец, один из судей придумал дать измученной жертве отвар белладонны, и тогда, под влиянием ложных видений, во временном умопомешательстве подсудимый сознался во всем, чего они хотели. Показания его записали при свидетелях. Придя в себя, он стал отстаивать свою невиновность, но его не стали слушать, сочли нераскаявшимся злодеем и живого сожгли на костре».

Рассказы о волках – оборотнях были всегда весьма популярны в литературе, так как они несут в себе драматизм, удачно сочетающий страх перед лесом и очарование волшебства. Оборотням отдал дань П. Меримэ в «Локисе», страх перед оборотнями отлично прослеживается в «Баскервильской собаке» А. Конан – Дойла. Недавно мне довелось прочесть хороший рассказ молодого фантаста В. Пелевина, герой которого – наш соотечественник и современник, сам не понимая зачем, собирается в поездку по глухим деревням и там, в лесу, видит мирную компанию, приехавшую, очевидно, на пикник. Но вскоре обнаруживается, что пикник предстоит своеобразный – советские служащие и члены их семей намерены превратиться в волков и погулять на воле. Оказывается, и герой здесь появился не случайно – он, сам того не ведая, подчинился зову внутреннего голоса и вместе со всеми превратился в волка. Для этого советские вервольфы приняли по глотку зелья, которое, впрочем, оказалось зельем для проформы – на самом деле превращение происходило без медикаментов. Это свидетельствует о том, что Пелевин относится к тем исследователям оборотней, которые полагают, будто для превращения в волка специальных средств оборотню не требуется.

Оборотни умеренно резвились, и герой замечательно чувствовал себя в волчьей шкуре. Он дышал свежим воздухом, бегал рядом с молодой самкой, домой его после этого своеобразного пикника коллеги – оборотни отвезли на машине…

Вервольфы отличаются от волков и скоростью передвижения. Пуля их не берет, не только потому, что ей шкуру их трудно пробить, но и догнать пуля их не может. Но если вам удастся встретить вервольфа с хорошей саблей в руке, то ранить его можно. Тогда днем, по ранам, вы его угадаете.

Кстати, римляне не только верили в вервольфов, но и охотились на них. Если бы не охотились, откуда в их лечебниках появилось снадобье из хвоста вервольфа, которое считалось у римлян лучшим приворотным зельем? Не может быть, чтобы такие уважаемые знахари, как знахари Великой Римской империи, столь бесстыже врали!

***Волх Всеславьевич***

На мой взгляд, самым изобретательным и способным оборотнем в истории Земли можно считать русского богатыря и сказочного полководца Волха Всеславьевича. Пожалуй, это единственный персонаж в нашем бестиарии, которого величают по имени – отчеству, относя его таким образом к уважаемым людям, а никак не к сказочным существам. Следовательно, требуется объяснение.

Я избегал включать в бестиарий представителей «рода человеческого», даже если они отличаются от нас размерами. В книге нет гриммовских великанов, людоедов, Кащея Бессмертного, Мальчика – с–пальчика и так далее. Размеры – еще не основание для необыкновенности.

Но когда речь идет о лесной нечисти или об оборотнях, грань между людьми и необычными существами становится зыбкой. Часто лишь умение менять свой облик становится критерием отбора. Ведь что – то в вервольфе есть, отличающее его от меня! Как бы я ни старался, мне в волка не превратиться, нет во мне такого вещества или магической силы.

Поэтому тот факт, что кого – то из фольклорных персонажей величают по имени – отчеству, еще ни о чем не говорит. Волх Всеславьевич Индию покорил, получил гигантские трофеи и мог хорошо заплатить авторам былин, чтобы те забыли, что положено делать с оборотнями и чародеями.

Впрочем, Волх Всеславьевич, как ни старались некоторые лица скрыть правду, человек только наполовину. Папа его – змей. Не очень крупный, но, возможно, ядовитый, в былине он именуется лютым.

…Это случилось в один прекрасный летний день в зеленом саду. Молодая, совершенно невинная княжна Марфа Всеславна гуляла себе под яблонями и любовалась природой. Вскочила, играючи, на камень, спрыгнула с него на траву… и наступила на лютого змея. И, видно, его не заметила, такой змей был мелкий, Но похотливый змей сразу сообразил, чем на него наступили – девичьей ножкой!

Он тут же обвился вокруг зеленого сафьянового сапожка, скользнул вверх по шелковому чулочку и совершил над девицей насилие.

Почему – то девица не кричала, не звала на помощь и не согнала с себя змея. Лишившись невинности, понесла и родила мальчика.

Вопрос о происхождении Волха, как и вопрос, откуда у мальчика появилось отчество, остаются без ответов.

Можно предположить, что его дедушка, чтобы покрыть позор, усыновил младенца, а мамой объявил какую – нибудь девку – чернавку. Основанием для такого предположения служит то, что у Марфы Всеславны и Волха Всеславьевича – одно отчество, причем редкое.

Ученые, которые занимаются исследованием былин и пишут об этом толстые книги, со мной не соглашаются. Они полагают, что авторы былины намекали на полоцкого князя Всеслава, который жил в XI веке и был личностью вполне исторической, но оставил о себе память как о чародее, кудеснике и оборотне. А в Лаврентьевской летописи о нем даже сказано: «Его же роди мати от волхования», то есть каким – то чудесным путем.

Что касается имени нашего супероборотня, то, вернее всего, оно произошло от слова «волхв» – волшебник, чародей, языческий жрец у славян. И в то же время, уж очень близкое сходство между словами Волх и волк. Хочется предположить, что между этими персонами есть какая – то особая связь. В старину даже больше, чем сегодня, придавали значение сходству или совпадению звуков, букв, слов, отыскивая в этом магические знаки.

Гибридное происхождение способствовало раннему развитию талантов в мальчике. Приятно сознавать, что уже тысячу лет назад русский народ не считал, что кровосмешение с другими породами обитателей планеты ведет к вырождению.

Известно, что мама Марфа пыталась обернуть младенца в пеленку. Но уже на заре своей жизни Волх решительно отверг мамины попытки и внятно попросил выкинуть пеленки и запеленать его вместо них «в крепки латы булатные» – маленькому богатырю они кажутся нежным шелком. Но малыш этим не ограничился, а потребовал, чтобы «под буйну голову положили золотой шелом, по праву руку – палицу, свинцовую, в триста пуд».

Мама подчинилась и – видно, сама была здорова – принесла ребеночку палицу в триста пудов и осторожно положила в колыбельку.

Не надо думать, что мальчик рос амбалом: сила есть – ума не надо! Ни в коем случае. В Древней Руси придавали большое значение образованию богатырей, В семь лет Волха отдали учиться грамоте, и к десяти годам он превзошел науки, даже научился писать пером; самоучкой, как можно предположить, Волх выучился превращаться в сокола, в тура – золотые рога и, главное, в серого волка.

В двенадцать лет подросший человек – змей начал подбирать себе дружину, на что ушло еще три года. К пятнадцати годам в дружине было семь тысяч человек. Тут до Волха дошли слухи, что индийский царь собирается напасть на Киев и все церкви в нем разобрать.

Видно, сведения эти пришли с караванами, и при скорости тогдашних передвижений на это потребовались годы, правда, никому не пришло в голову подумать, что за эти годы царь мог раздумать нападать на Киев. Проверить это можно было, лишь встретившись с царем, вот Волх и отправился в поход на Индию.

Как известно, поход был долгим, хотя автор былины сильно преуменьшил расстояние от Киева до Индии, В диких местах, чтобы войска не утомлялись, Волх взял на себя фуражировку. Пока дружина спала, он оборачивался серым волком и охотился по лесам.

 
А бьет он зверя сохатого,
А и волку и медведю спуску нет,
А и соболи, барсы – любимый кус,
Он зайцем и лисицей не брезговал.
Волх кормил – поил дружину хоробрую,
Одевал, обувал добрых молодцев.
 

В общем, за таким полководцем – оборотнем дружина была как за каменной стеной. Когда приблизились к индийским границам, потребовался разведчик. Волх спросил у воинов, нет ли среди них разведчика – добровольца. Такого не обнаружилось, дружинники вежливо подсказали полководцу, что лучшая кандидатура в лазутчики – он сам. Пришлось превращаться в тура и скакать в индийскую столицу.

Сначала он скакал, бил копытами, потом превратился в сокола и остаток пути пролетел, Подлетел к открытому окошку царского дворца и стал подслушивать. Это означает одно из двух – или Волх где – то выучил индийский язык, или его армия только думала, что приближается к Индии, а на самом деле подошла лишь к Рязанскому княжеству.

Индийская царица Елена Александровна Адзякова между тем сообщала царю, что на него, как ей стало известно, идет походом Волх, надо готовиться к бою. Из этого следует, как я понимаю, что индийский царь никакого похода на Киев не планировал, хотя бы потому, что знал географию лучше, чем богатырь Волх, и мирно сидел во дворце.

Может, другой богатырь, узнав, что столице Руси ничего не угрожает, повернул бы восвояси, но не таков был Волх. Он тут же занялся диверсиями: превратился в горностая и кинулся на военные склады Индии. Там он перекусил тетиву у всех луков, запрятал наконечники стрел и, что самое удивительное, повыдергал кремни из ружейных затворов. Это – великое открытие! Оказывается, в XI веке в Индии уже было изобретено огнестрельное оружие.

Испортив арсенал, Волх закопал все в землю и, превратившись вновь в сокола, благополучно вернулся к войску.

Когда войско подошло к индийской столице, оказалось, что штурмом ее взять невозможно. Тогда Волх совершил свой самый главный подвиг – превратился в муравья, превратил в муравьев все семь тысяч своих воинов и провел их через щели в город, где велел перебить всех индийцев, включая детей, и оставить в живых лишь семь тысяч красивых девиц, по одной на каждого русского муравья.

С индийским царем, который чуть было не стал агрессором, Волх Всеславьевич обошелся сурово. Он пришел в его палаты каменные и, за белы руки «ухватя его, ударил о кирпичен пол. Расшиб его в крохи говенные».

Затем, естественно, сел на индийский престол, затребовал себе в койку Елену Александровну и женился на ней. То же сделали его молодцы с семью тысячами оставленными в живых девицами. Итак, за время боевой экспедиции Волх Всеславьевич последовательно превращался в волка, тура, сокола, горностая и муравья…