Текст книги "Счастливая находка"

Автор книги: Ким Ригерт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

3

Тем же вечером Нэнси съездила в гостиницу за вещами, а утром следующего дня Софи усадила ее в нужный автобус, предварительно рассказав, на какой остановке следует выходить.

– Не переживай, не пройдет и недели, как ты станешь настоящей жительницей Лондона!

Нэнси весело помахала ей рукой из окошка. Она испытывала беспричинное ощущение счастья. Началось ее самое большое в жизни приключение!

Всю дорогу она с интересом глазела по сторонам. Потом подумала о предстоящем рабочем дне, и ей стало любопытно, с кем вчера встречался Грег. Уж не с одной ли из девушек-моделей? Задумавшись, Нэнси едва не проехала нужную остановку. К счастью, она вовремя спохватилась, но водителю пришлось второй раз открывать дверь.

– Внимательнее надо быть, крошка! – крикнул он вслед зазевавшейся пассажирке.

Удивительно, но никто из прохожих не обратил на инцидент внимания. Да, подумала Нэнси, это тебе не Престонвилл. Это Лондон!

Грегу казалось, что он видел по крайней мере уже трех Нэнси Джонатан.

Первая была провинциальной учительницей, вдруг оказавшейся в большом городе и постоянно натыкавшейся на прохожих, потому что не переставала вертеть головой, разглядывая достопримечательности.

Вторая – вышколенной высококлассной ассистенткой, первой из множества предшественниц, которая действительно помогала ему в работе. Она никогда не опаздывала, со всеми ладила, и планеты у нее, в отличие от Долли, всегда стояли правильно.

Третьей была обнаженная Нэнси. И этот женственный образ, который Беркли больше ни разу не видел, не шел у него из головы. Ассистентка приходила в студию аккуратно одетой, как правило, в удобных полотняных брюках и незатейливых блузках, но Грег-то знал, что под ними скрывается. Он все помнил.

Ах, какие это были воспоминания!

Иногда он украдкой косился на соблазнительный вырез блузки, и однажды Нэнси поймала его за этим занятием. Он разозлился и рявкнул, что, мол, нечего расстегивать верхние пуговицы, если не хочешь привлекать к себе посторонние взгляды. И негодная девчонка в самом деле застегнулась!

Грег оторопел. Он совершенно не ожидал, что его слова будут восприняты столь буквально. Но что ему было делать? Сказать, что это шутка? Попросить расстегнуться? Дать понять, что это сводит его с ума?

Естественно, он промолчал. А ночью Нэнси вновь пригрезилась ему во всей красе.

К счастью, следующий день был для нее последним на месте съемок, потому что назавтра Пол уезжал. Нэнси должна была занять его место в приемной.

Что она и сделала, очень быстро освоившись за столом менеджера. После полудня, зайдя за чем-то в комнату, Грег услышал, как Нэнси болтает с Дженнет о пожарном Дейве.

– Софи познакомила меня с ним, когда я пару недель назад навещала ее, – говорила Дженнет. – Признаться, я была очарована этим парнем. Правда, он симпатяга?

Грег ожидал, что Нэнси не станет поддерживать подобное мнение, потому что, никто на свете не мог сравниться с ее милым женихом, о котором она только и твердила с утра до вечера. Но, к его удивлению, та согласилась с Дженнет.

– Дейв просто душка. Вчера вечером он поднялся ко мне и помог передвинуть кое-что из мебели, чтобы рабочим удобнее было оформлять потолок в одной из спален.

– Редко встретишь такого красивого парня… – мечтательно вздохнула Дженнет.

– Уж это верно, – кивнула Нэнси.

– Странно слышать подобные слова от помолвленной девушки, – обронил Грег.

Девушки вздрогнули от неожиданности. Увлекшись разговором, они даже не заметили, как кто-то вошел.

– Неужели твой жених – как его там? – не возражает против того, что ты глазеешь на других парней? – продолжил Грег, который прекрасно знал имя будущего супруга Нэнси, потому что едва ли не каждое второе слово, вылетавшее из ее прелестного ротика, было «Чак».

Однако Нэнси лишь рассмеялась.

– Верно, Грег, мы с Чаком помолвлены, но я все еще остаюсь живым человеком! И мне по-прежнему нравятся красивые мужчины. В частности, ты.

Не успев произнести это, Нэнси побагровела от смущения. Совершенно невинная изначально мысль, будучи высказанной вслух, вдруг окрасилась новым, неожиданным значением. Нэнси сама была потрясена тем, что брякнула.

Мало того, Беркли тоже задело ее заявление! С внезапным смятением он ощутил жар в лице. Ему трудно было даже припомнить, когда в последний раз женщина заставляла его краснеть.

– Э-э… я имею в виду, в профессиональном плане, – промямлила Нэнси, быстро опустив глаза.

Ее очевидное смущение странным образом помогло Грегу преодолеть собственную неловкость. Быстро обретя привычное расположение духа, он подмигнул Нэнси:

– Понимаю! В день нашего знакомства я тоже восхищался тобой совершенно профессионально.

Дженнет расхохоталась.

Нэнси, казалось, покраснела еще больше.

– Уходи! – замахала она на Беркли руками. – Мне нужно сделать несколько телефонных звонков.

– Я тебе и не мешаю. Ты с Дженнет болтаешь!

– Мы говорим о работе.

– Скорее, о мужиках.

Нэнси пристально взглянула на него, затем сжала губы в ровную линию и принялась выжидающе барабанить пальцами по столу. Причем создавалось впечатление, что ее душит наглухо застегнутый воротничок.

Грег наклонился и легонько коснулся его пальцем.

– Расстегни хотя бы одну пуговку! – Нэнси вздрогнула, настороженно покосившись на шефа. Тот пожал плечами и добавил: – Под твоей блузкой нет ничего такого, чего я не видел бы раньше.

Несмотря на периодические подначки и ироничные замечания со стороны Грега, Нэнси была довольна первой неделей пребывания в Лондоне. Она быстро освоилась с автобусами, метро и такси и не испытывала никаких трудностей в работе.

Собственно, пребывание в студии и доставляло Нэнси наибольшее удовольствие. Поначалу она решила, что у Беркли ей придется выполнять лишь самые заурядные поручения, однако со временем тот стал разрешать ей многое. В частности, позволил Нэнси делать предварительные снимки, по которым в дальнейшем проверялись рабочие параметры. И когда девушка робко расспрашивала его о некоторых нюансах в работе, он охотно давал ей объяснения.

Увидев, что помощница искренне желает постичь премудрости фотографического искусства, Беркли принялся учить ее всерьез. Нэнси жадно внимала, прекрасно отдавая себе отчет, что ей несказанно посчастливилось: где еще она смогла бы перенять практические навыки у мастера столь высокого класса?

Ее поражала стильность сделанных Грегом снимков. Он работал в искусственной обстановке, и тем не менее ему удавалось изобразить девушек-моделей даже более красивыми, раскованными и живыми, чем они были в жизни.

Когда Нэнси как-то раз заговорила об этом, Беркли лишь пожал плечами и сказал:

– Все люди в общем-то одинаковы. Просто нужно к каждому найти подход.

И чем дальше, тем больше она в этом убеждалась. Впрочем, увидев ранние снимки Грега, Нэнси пришла в выводу, что в них содержится больше личного, авторского.

– Больше неопытности, – с усмешкой поправил ее Беркли.

Нэнси внутренне с ним не согласилась, однако спорить постеснялась. В конце концов, разве не считались выполненные этим человеком фото образцом простоты и лаконичности? Они будто сами подсказывали, на что следует обратить внимание.

Как картины в музеях, где Нэнси частенько бывала после работы. Дейв подсказывал ей, куда лучше пойти, а однажды отправился вместе с ней в Национальную галерею. К сожалению, все посмотреть было невозможно. А ведь еще оставались театры!

В субботу, полная впечатлений, Нэнси возвращалась домой после спектакля в «Ройял корт». Она почти ничего не ела весь день и потому решила зайти перекусить в первый попавшийся небольшой ресторанчик. Он оказался китайским. Ей еще не приходилось пробовать подобных блюд, хотя она успела узнать, что Грег их обожает. Нэнси тоже очень понравилась китайская кухня. Ей даже стало жаль, что в Престонвилле нет ничего подобного. Там вообще никто толком не разбирался в экзотической еде.

Интересно, как бы отнесся к китайским изыскам Чак? Может, стоит купить руководство по кулинарии такого рода? Тогда Нэнси научится готовить сама и угостит Чака.

Вечер выдался очень приятный, поэтому, вместо того чтобы отправиться домой, она забрела в книжный магазин, который еще не закрылся. В нем нашлось с полдюжины интересующих Нэнси пособий. Просмотрев их, она остановила выбор на том, где были картинки.

По пути к кассе ей попалась секция, посвященная фотоискусству. У Нэнси разбежались глаза. Сколько тут всего было!

Интересно, а Беркли издавал книги?

Решив поискать, она пошла вдоль длинных рядов с красочными изданиями. Прошло немало времени, и Нэнси уже начала терять терпение, как вдруг, на самой нижней полке, увидела знакомое имя.

Она опустилась на колени, чтобы достать книгу, и в этот момент кто-то нечаянно наступил ей на руку.

– Ах, простите, пожалуйста! – раздалось над головой.

Нэнси отдернула пальцы, прижала книжку к груди и подняла глаза. Перед ней стоял Грег Беркли!

В свою очередь тот удивленно уставился на нее.

– Нэнси? – Он поставил на место том, который только что просматривал, и протянул ей руку, чтобы помочь подняться. – Что ты здесь делаешь?

– Книжки смотрю. Мне стало интересно, нет ли тут твоих. И вот, смотри! – Она радостно продемонстрировала Грегу находку.

Однако, если Нэнси думала, что ему будет приятно, она ошиблась. Увидев увенчанную его именем обложку, Беркли поморщился.

– Зачем тебе это?

– Я учусь по твоим работам.

– Только не по этим! – быстро произнес Грег и попытался отобрать книгу, но Нэнси не отдала.

Внимательнее взглянув на расположенный под заглавием снимок, она неожиданно узнала изображенную на нем особу.

– Постой-ка… да ведь это Элен Аркрайт! Ты посвятил ей целую книгу?

Элен Аркрайт была одной из наиболее ярких английских киноактрис. Но Нэнси вдруг припомнила, что свою карьеру она начинала с работы фотомоделью.

– Ты знаешь Элен Аркрайт?

– Когда-то думал, что знаю… – пробормотал Беркли. – Но это было давно. Удивительно, что такую дрянь еще держат на полках, – кивнул он на книгу в руках Нэнси. Затем отвернулся, будто не желая больше видеть своего произведения.

Нэнси слегка растерялась.

– Гм… А других книг ты не издавал?

– Нет. – Грег обвел взглядом полки. – Хотя об Элен тут много чего написано… – Он кивком указал на несколько других изданий, на обложках которых красовалось или изображение самой Элен Аркрайт или было напечатано ее имя.

Нэнси сообразила, что одну из этих книг Беркли только что просматривал. Хотел сравнить со своей? Или?..

Она не стала ни о чем таком спрашивать. Просто заметила:

– Очень фотогеничная женщина.

– Да, причем сама об этом прекрасно знает. – Грег перевел взгляд на другую книгу в руках Нэнси. – А это что?

Нэнси немного смутилась, ведь китайская кухня заинтересовала ее, потому что нравилась Грегу. Но ему незачем об этом знать.

– Меня так вкусно накормили в одном китайском ресторанчике, что я решила приобрести кулинарное пособие, чтобы попрактиковаться дома. Хочу угостить Чака.

У Грега заиграл на лице желвак.

– Ясно. А до того можно опробовать китайские блюда на твоем обаятельном соседе, верно?

Резкость его тона заставила Нэнси удивленно заморгать.

– Что?

– Ничего. – Беркли посмотрел на часы. – Ну, мне пора. Свидание!

– С той же девушкой? – машинально спросила Нэнси, не успев вспомнить, что это ее не касается.

– О ком ты? – Казалось, Грег был обескуражен. Но он быстро взял себя в руки. – А… Нет, с другой. Я никогда не встречаюсь дважды с одной и той же женщиной. – По его лицу скользнула ироническая усмешка. – Желаю получить удовольствие от кулинарии. А это, – кивнул он на книгу об Элен Аркрайт, – поставь на место. Не стоит понапрасну тратить время, – добавил Беркли и сразу ушел.

Нэнси смотрела ему в спину, пока он не скрылся из виду, потом перевела взгляд на красивое лицо, изображенное на обложке.

Пусть книжка давняя и Грег не слишком гордится ею, но все же любопытно взглянуть, что там внутри.

Нэнси направилась к примеченному ранее креслу, устроилась в нем, положила книгу Беркли на колени и принялась листать страницы. Как и следовало ожидать, они пестрели снимками Элен. И в каждом присутствовало что-то особенное. В фотографиях еще не было той лаконичности и изысканности, которыми славятся нынешние работы Грега, зато их наполняло тепло и оттенок личного отношения. Эти качества позже ушли из его работ.

Элен выглядела на снимках юной, свежей, трепетной. Она играла с фотокамерой как с котенком, дразнила ее. На одной странице Элен была показана стоящей у окна и глядящей на яркие звезды в темном ночном небе. Сколько чувств отражалось на ее лице, сколько страстного желания…

Интересно, о чем она мечтала в те мгновения? – подумала Нэнси. Вскоре новое фото предоставило ей ответ: Элен устремила полный особого смысла взгляд на бегущую строку афиши кинотеатра.

– Собственное имя в сиянии огней… – пробормотала Нэнси.

Вот что хотелось видеть Элен Аркрайт!

В книге также было несколько снимков обнаженной Элен. Она была задрапирована лишь тенью или простынями неубранной постели. Здесь на ее лице застыло совершенно иное выражение – отстраненное, почти безразличное… Но вот снова появилась дразнящая улыбка и обещание в глазах.

И все же на снимках еще не была та знаменитая Элен Аркрайт, суперзвезда киноэкрана, на них была просто красивая девушка. Но, несмотря на это, Грегу удалось уловить и запечатлеть ее подспудные возможности. Разумеется, она очень доверяла ему, если предоставила такую свободу.

Вероятно, в тот период и Элен, и Беркли только начинали карьеру, чтобы впоследствии стать знаменитыми. И эти снимки служат очевидным доказательством скрытого таланта обоих.

Нэнси не без некоторой зависти разглядывала чудесные фотографии. Ей бы очень хотелось научиться так работать. Последний раз она снимала сестру Клариссу, и та тоже получилась оживленной, веселой. Но все это не шло ни в какое сравнение с произведениями Беркли.

– Вот потому-то он и является признанным мастером, – сказала себе Нэнси.

Однако она намеревалась узнать у Грега как можно больше. Каждый день прибавлял что-то новое. И эта книга тоже внесла свой вклад.

Нэнси решила попробовать поснимать самого Беркли – как он припадает к видоискателю, как отчитывает Долли, как шутит с фотомоделями, как ерошит волосы у себя на голове. Наконец, как дразнит и поддевает саму Нэнси.

А в один прекрасный день – ей это было хорошо известно – она сфотографирует спину уходящего Грега. Получится примерно так, как было недавно, когда он покинул магазин. Только на сей раз это будет навсегда…

Интересно, каков он вне студии? Скажем, дома? В какой квартире живет – в маленькой или большой? В спартанской обстановке или в роскошных апартаментах? Какую одежду Грег носит кроме тех привычных джинсов и маек, в которых обычно является на работу? Трусы предпочитает типа боксерских или типа плавок?

А как он выглядит обнаженным?

Обнаженным?

Погрузившаяся в мечтания Нэнси открыла глаза. Быстро посмотрела на часы.

Боже ты мой! Уже почти восемь, а она забыла позвонить Чаку!

Грег полагал, что все эти книги давно проданы или переработаны в туалетную бумагу. И его отнюдь не обрадовало, что одна из них попала в руки Нэнси. Он был уверен, что та, хотя бы из любопытства, примется листать его дурацкое издание.

Но еще хуже оказалось то, что, вернувшись в магазин на следующий день, чтобы купить единственную залежавшуюся книжонку и затем выбросить, Беркли не обнаружил знакомого тома.

Неужели Нэнси купила книгу? Да нет, у нее не так много денег, чтобы тратить на всякую чушь! Хотя… Она ведь все время учится. В студии присматривается к каждому его движению. Возможно, и книжку захотела исследовать? Вот проклятье!

Наступил понедельник, но Нэнси не обмолвилась о книге ни словом. Грег нервничал, постоянно ожидая расспросов о некоторых фото, об Элен, а также о том, как ему удалось приблизиться к столь блистательной особе. Однако Нэнси спокойно сидела за столом Пола и выполняла привычную работу. Она даже не заглянула в студию.

Великолепно! Грегу ее присутствия и не требовалось. Того и гляди, эта болтушка начнет рассказывать, какой музей посетила или о своем дорогом Чаке, терпеливо дожидающемся ее возвращения в далеком Престонвилле.

Беркли достаточно наслушался всего этого. С него довольно.

Он был рад, что Нэнси сидит в другой комнате.

Однако не прошло и часа, как Грег начал жалеть, что Нэнси нет рядом. Долли все роняла, забывала сделать элементарные вещи, витала в облаках. Беркли отослал ее отвечать на телефонные звонки, а взамен велел позвать в студию расторопную Нэнси. Долли поплелась в приемную с видом побитой собаки, но Грег полагал, что девчонка еще легко отделалась. Нерадивая помощница настолько разозлила его, что он в самом деле готов был вытолкать ее взашей.

Появившаяся через минуту Нэнси заметила:

– Ты обидел Долли.

В ответ Беркли бросил нечто очень короткое, но весьма выразительное, и кончики ушей Нэнси заалели.

– Твоей сестре следовало бы почаще мыть тебе рот с мылом, – пробормотала она, поднимая оброненный своей предшественницей рефлектор и проверяя, все ли цело.

Грех ухмыльнулся.

– Она не посмела бы.

– А я обязательно тебя проучила бы, – метнула в него Нэнси сердитый взгляд.

– С удовольствием посмотрел бы, как ты это сделаешь!

Они уставились друг на друга, глаза в глаза, почти явственно ощущая потрескивание наэлектризованного воздуха. Нэнси взволнованно дышала. Заметив, как вздымается ее грудь, Беркли тоже судорожно втянул воздух.

– Ну что там, готово? – крикнула девушка-модель.

Грег отвернулся от чудесного видения и взялся за камеру.

– Да. Пошевеливайся, Нэнси! Установи наконец эти чертовы рефлекторы. – Та заморгала, словно прогоняя наваждение, и быстро выполнила требование.

До полудня они больше не сказали друг другу ни слова.

Не следовало представлять себе Грега обнаженным!

Стоило лишь Нэнси допустить эту оплошность, как она потеряла способность спокойно разговаривать с ним. Могла только смотреть, и то лишь тогда, когда он сам глядел в другую сторону.

И она еще собиралась вчера вымыть ему рот с мылом! Как будто в первую очередь это не касалось ее самой или, по крайней мере, ее воображения, которое уж точно нуждалось в промывке!

Что с ней вообще происходит?

Наверное, все дело в Чаке. Нэнси скучает по нему, и в этом заключается проблема.

Она привыкла постоянно ощущать рядом мужское присутствие. Но тут вместо Чака подвернулся Грег. Опасная подмена. Даже не хочется думать, куда все это может завести.

Нет, отныне надо стать более сдержанной, прохладной, незаинтересованной.

Нэнси оперлась локтями о рабочий стол и закрыла лицо руками. Не обращать внимания на Беркли может только мертвый!

Ладно, пусть так, но все равно отныне придется быть начеку. И не забывать о том, что она помолвлена.

– Мне нужно постоянно помнить о Чаке, – вполголоса произнесла Нэнси, глядя на кольцо, которое жених надел ей на палец. Маленький брильянт ободряюще подмигнул в ответ. – Чак, – прошептала она. – Чак…

Чудесно, что нужно выполнять работу Пола. Это поможет Нэнси избегать частых столкновений с Грегом. Исключение составил лишь вчерашний день, когда опростоволосилась Долли.

К счастью, сегодня этого не повторится. С самого утра Грег и Долли отправились снимать в Гайд-парк. Они пробудут там до вечера.

Нэнси вздохнула свободнее. И только она это сделала, как зазвонил телефон.

– Быстро давай сюда! – рявкнул Беркли ей в ухо.

– Я?

– Кто же еще? – Грег объяснил, каким автобусом Нэнси должна воспользоваться.

– Но я не… – в отчаянии попыталась возразить она.

– Не тяни время! Делай, что тебе сказано. Я уволил Долли. Теперь ты будешь постоянно находиться при мне!

4

В новых условиях, когда обстановка не разряжалась присутствием Пола или Дженнет и работать приходилось только вдвоем с Беркли, быть начеку и одновременно оставаться отстраненной просто не представлялось возможным.

Нэнси то и дело приходилось напоминать себе, что является для нее наиболее важным. Говорить об этом.

Чак!

И Нэнси говорила. Вскоре Грег узнал о женихе своей ассистентки столько, сколько не ведал о самом себе. По большей части он не участвовал в беседах, предпочитая пропускать болтовню Нэнси мимо ушей. Лишь морщился да утомленно вздыхал.

А Нэнси, повествуя, например, о любви Чака к двоим своим племянникам – дело происходило во время съемок рекламы с участием детей, – действительно чувствовала себя лучше. Незримое присутствие жениха помогало ей. Она даже перестала грезить о том, как станет снимать обнаженного Грега.

Ну, не совсем перестала, но хотя бы реже об этом думала.

Во всяком случае, она искренне старалась выбросить подобные мысли из головы. Нэнси совершенно не нуждалась в устойчивом присутствии образа раздетого мистера Беркли в своих фантазиях.

Она каждый вечер звонила Чаку. В попытке развеяться иногда совершала с Дейвом вечерние прогулки.

Кстати, узнав об этом, Грег не замедлил в очередной раз поддеть ее.

– Неужели этот твой – как там его зовут? – одобрительно относится к факту, что ты прогуливаешься с посторонними мужчинами?

– Чак? – невозмутимо уточнила Нэнси, прекрасно понимая, что Беркли хочет уязвить ее. – Разумеется.

Для нее самой вечерние выходы с Дейвом были гораздо менее рискованными, чем размышления о Беркли. Она даже книжку его запихала под матрас, чтобы фотографии нагой Элен Аркрайт не наводили ее на запретные мысли!

И все равно ничего нельзя было поделать с тем, что целые дни они проводили вместе на работе, а ночи – в ее воображении.

Нэнси никак не могла дождаться уик-энда. Она испытывала настоятельную необходимость получить два свободных дня, во время которых не увидится с Грегом Беркли.

Не нужно было увольнять Долли. Конечно, в качестве помощницы девица никуда не годилась. Не могла даже толком заправить пленку и постоянно калечила линзы, протирая их подолом юбки. Но что с нее взять? На худой конец Грег мог бы купить несколько запасных линз, зато к пятнице у него еще оставалось бы достаточно здравого смысла.

Но нет! Он выставил Долли и всю неделю провел с Нэнси, чем сделал хуже в первую очередь самому себе.

Теперь она беспрестанно находилась перед его глазами. Изредка, когда Нэнси подходила достаточно близко, он ощущал прикосновение ее кудрявых светлых волос. И нежный аромат – ее собственный, потому что на вопрос, какими духами она пользуется, Нэнси ответила, что не пользуется вообще. И еще в студии постоянно звучал ее голос.

Словом, Беркли пришлось туго.

В подобном состоянии трудно работать. И тем не менее приходилось каждый день снимать. Всю долгую неделю!

А эта несносная девчонка только и твердит о своем ненаглядном Чаке. Чак то, Чак се!

В конце концов в пятницу терпение Грега иссякло.

– Это у тебя своего рода трансцендентальная медитация? – поинтересовался он, кисло взглянув на Нэнси поверх фотокамеры.

– Что?

– Я имею в виду ту мантру, которую ты бесконечно повторяешь: Чак, Чак, Чак…

Нэнси покраснела.

– Не подумай, что я намеренно собиралась надоедать тебе.

– Однако весьма в этом преуспела. Так что, будь добра, перестань распространяться о своем распрекрасном женихе. Больше не желаю о нем слышать! – Беркли гневно ткнул пальцем в направлении двери. – Ступай в приемную, где тебе самое место, а меня оставь в покое!

– Между прочим, именно там я и должна была находиться всю эту неделю, – напомнила ему Нэнси с дрожью в голосе и болью в обворожительных фиалковых глазах.

Грег выругался про себя. Неужели расплачется? Впрочем, подумал он в следующую секунду, даже если и так, то что с того? Здесь не место неженкам! Пусть учится быть твердой. Ведь сама же напросилась к нему. Он ее об этом не просил!

Беркли отвернулся от Нэнси и продолжил работу. Лишь гораздо позже, когда ушла последняя модель, он подумал, что не худо бы ему, пожалуй, извиниться. Ведь уже конец недели, нервы на пределе… Надо объяснить это Нэнси. Потом, возможно, повести ее поужинать и…

Подойдя к приемной, Грег обнаружил, что Нэнси разговаривает по телефону.

С мужчиной.

В пользу данного факта свидетельствовало то, как она держит голову, как улыбается…

Мерзавка флиртует на рабочем месте!

– Я тебе плачу не за то, чтобы ты болтала со своим парнем по офисному телефону! – прорычал Беркли, вмиг позабыв о намерении извиниться.

– Это не…

Грег не позволил ей договорить.

– Я ухожу в проявочную. Пробуду там допоздна. Уйдешь, когда закончишь здесь все дела. А пока скажи своему Чаку, чтобы дал тебе возможность работать!

– Но…

– И не мешай мне!

Беркли закрылся в темной комнате, где проявил и повесил сушиться пленку. Затем включил красный свет и принялся печатать вчерашние снимки. Часы, проводимые в этом помещении, были самыми приятными. Здесь он мог расслабиться. И напрочь выбросить из головы задевшую его женщину…

Было уже около девяти, когда Грег вынул из ванночки последнюю фотографию. Затем потянулся, распрямляя спину. К нему почти полностью вернулось хорошее расположение духа. Во всяком случае он больше не испытывал того дикого напряжения, что сковывало его в течение вот уже двух недель.

Мурлыча про себя веселый мотивчик, Беркли распахнул ведущую в коридор дверь и…

– Какого лешего ты тут делаешь?

Этот вопрос слетел с его губ при виде Нэнси, которая как ни в чем не бывало деловито копалась в папках с финансовыми документами, сортируя бумаги.

Увлеченная своим занятием, при звуках голоса шефа она подскочила на стуле от неожиданности.

– Ты сам сказал, чтобы я все здесь закончила. А тут знаешь сколько дел накопилось! Ведь, вместо того чтобы выполнять работу Пола, я замещала Долли. На все у меня не хватало времени…

Вот тебе и успокоился, мрачно подумал Грег, вновь ощущая, как подступает давешнее напряжение.

– Ты давно смогла бы уйти домой, если бы не тратила время на разговоры с этим своим…

– Чаком.

– Я знаю, как его зовут!

Нэнси поджала губы.

– Это был не он.

– То есть как? С кем же ты кокетничала?

– Ничего я не… – Нэнси умолкла и обиженно опустила глаза. – Ну поговорила немного с Дейвом, что тут особенного… Мы завтра вместе ужинаем. Он обещал приготовить что-нибудь китайское…

Беркли замер от неожиданности. Следовало бы побольше узнать о соседе-пожарном, прежде чем позволять ей селиться к Софи, пронеслось в его голове. Вдруг этот парень скрытый извращенец или Казанова-сердцеед? Может, он испытывает особое наслаждение, соблазняя невинных девиц?

Грег вплотную подошел к столу, за которым сидела Нэнси, и резко спросил:

– Что тебе известно о Дейве?

– Ну, он большой специалист по тушению пожаров, ездит по всему миру. Недавно вернулся из Бразилии…

– Это Софи тебе рассказала?

– Нет, я спросила у самого Дейва.

– Вот как? Когда же?

– Не далее как вчера. Мы вместе были в прачечной, и…

– Ты ходишь в прачечную с Дейвом? – Боже правый, с совершенно чужим человеком!

– Мы случайно встретились у входа. Кстати, Дейв сказал, что мне незачем ходить в такую даль, и предложил впредь пользоваться его стиральной машиной.

Беркли застонал.

– Что случилось? – удивленно взглянула на него Нэнси.

– А Дейв не говорил: «Я хочу съесть тебя, мой нежный сочный ягненочек?»

Слова Грега были полны сарказма, но Нэнси лишь рассмеялась, словно над милой шуткой.

– Напрасно ты подозреваешь его в каком-то тайном умысле. Дейву известно, что я помолвлена.

Как будто это что-то меняет!

Беркли сокрушенно покачал головой.

– Значит, он собирается просто покормить тебя ужином?

– Да. А я в свою очередь приготовлю что-нибудь в следующую субботу.

Так ли уж она невинна? – с сомнением подумал Беркли. Впрочем, все это меня не касается, тут же сказал он себе. Нечего совать нос в чужие дела. Не моя вина, если в большом незнакомом городе с милашкой Нэнси Джонатан приключится что-то нехорошее.

Так-то оно так, но ведь это Лу прислала девчонку в Лондон. Следовательно, сестра будет считать себя виноватой, если случится беда. Если какой-нибудь пройдоха воспользуется наивностью Нэнси.

Видно, ради спокойствия Лу придется все же проконтролировать ситуацию.

– Как, ты говоришь, его фамилия?

– Я ничего такого не говорила.

Но скажешь, подумал Грег, многозначительно посмотрев на ассистентку. Та тоже воззрилась на него с оттенком недоумения в чудесных сине-фиалковых глазах.

– Ну… Степлтон.

Издевается она, что ли? Ведь так звали одного из преступников в рассказах Артура Конан Дойла.

– Уже поздновато для шуток, ты не находишь? Назови настоящую фамилию Дейва!

– Это и есть настоящая. – По лицу Нэнси было заметно, что она искренне не понимает, почему Беркли сердится.

Тот со вздохом выпрямился. Степлтон! Зловещий смысл этого имени делал опасения за сохранность протеже Лу еще более реальными…

Субботу Нэнси намеревалась провести с пользой для себя. С утра ей хотелось еще раз посетить Национальную галерею, а потом просто прогуляться по Лондону. К пяти часам Нэнси обещала Дейву вернуться, чтобы успеть к ужину.

Она сполоснула посуду после завтрака и уже надевала туфли, чтобы уйти, когда зазвонил телефон.

– Я составляю подборку своих работ для показа потенциальному клиенту, – без всякой преамбулы произнес очень знакомый, хотя и глуховато звучавший голос.

– Что?

– Ты меня слышала. Чтобы через час была в студии.

Больше ничего не последовало, только щелчок и короткие гудки. Нэнси положила трубку, все еще ощущая в ухе отзвук сухого приказа.

Некоторое время она стояла, глядя на телефон. Затем с чувством повторила:

– Чтобы через час была в студии!

Ни тебе «пожалуйста», ни «будь добра»! А ведь сегодня суббота, выходной день. Нет, явись в студию, и все тут!

Я не обязана этого делать, сказала себе Нэнси. Нужно просто проигнорировать бестактную выходку, пускай Беркли думает, что ошибся номером.

Но, разумеется, она не сделала ничего подобного. Ее здешняя работа в том и состоит, чтобы помогать. Быть под рукой в нужную минуту.

И еще Нэнси испытывала неутолимую жажду знаний. За день работы с Беркли она узнает несравненно больше, нежели просто прогуливаясь по этому чудесному городу.

Причина нежелания сломя голову мчаться в студию крылась в ином. В самом Греге Беркли.

Телефонный звонок раздался поздно ночью и очень удивил Грега, хотя обычно тот еще не спал в такое время.

– Здравствуйте, это Пшигода, – прозвучал в трубке голос с едва заметным акцентом, который Беркли уже научился узнавать, пообщавшись некоторое время с фотомоделью Вандой. – Вацлав Пшигода, знаете такого?

Разумеется, Грег знал. Всему миру изготовителей рекламы и творцов моды было известно имя человека, недавно ставшего сенсацией в области дизайна одежды. Его смелые цветовые решения и шокирующие линии привлекали взгляды множества знатоков в Париже, Милане и Нью-Йорке. В этом году Пшигода привез свою коллекцию в Лондон.

– Я ищу фотографа, – сообщил он. – Обладающего собственным видением.