Текст книги "Истинные мотивы"

Автор книги: Ким Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Ты имеешь то, что видишь, Ева. – Он, казалось, забыл, сколько она видела, когда он стоял перед ней с широко распростертыми руками. Он был прекрасен. Ева так хотела его тела. – Не думай, что я представляю собой нечто более глубокое. – Впервые его голос звучал настолько бесчувственно.

«Если все-таки он влюблен в меня, то я вынуждена буду принять решительные меры, чтобы пробудить его от этого сна и заставить по-другому взглянуть на мир. Только ведь он любит не меня», – напомнила она себе.

– Может быть, мне лучше уйти? – предложил он. Эта фраза воспринималась лучше, чем «я убегаю с такой скоростью, на которую способен человек», но, в сущности, между ними не было никакой разницы. Она с камнем на сердце смотрела, как он натягивает брюки на свои длинные ноги.

– Наверное, мне следовало бы переспать с Тео, – сказала она, внезапно рассердившись на Дрю. – Потому что ты слишком брезгливо относишься к девственницам. Ты не имел ничего против того, чтобы стать еще одним моим мужчиной. Ты просто не хотел быть первым в моей жизни! Удивительно, что на один чудесный миг ты забыл о своих правилах.

К сожалению, последняя фраза Евы не соответствовала действительности. Ему было намного интереснее флиртовать с женщинами, ищущими чего-то необычного, чем с теми, чья позиция по отношению к любви и сексу была известна заранее.

– Это не так, и ты прекрасно это знаешь, – без излишних эмоций ответил он. – Ты хочешь того, чего я не в состоянии тебе дать. Мне очень жаль, но это именно так.

– Неужели, Дрю? – Гнев моментально оставил ее. Судорога перекосила ее лицо, когда Дрю посмотрел на нее.

– Давай отставим все эти сентиментальности, – резко сказал он. – Я виноват, и признаю это. Но ведь ты не можешь вот так просто отдавать свое сердце! – вдруг закричал он. – Тебе будет слишком больно!

Он смотрел на нее глазами, полными ярости. Ее позиция окончательно сбила его с толку.

– Это мой выбор, – ответила она с грустной улыбкой.

Дрю вздохнул, так и не поверив ей, и выругался. Затем он повернулся к ней спиной и принялся надевать все остальное.

Глаза Евы сощурились. Разочарование и унижение трепали ее и без того истерзанные нервы. Она молча наблюдала, как он натянул рубашку и перекинул через плечо пиджак. Его идеальная фигура казалась сейчас такой несчастной.

«Может быть, мне нужно выставить ему ультиматум? Что-нибудь дерзкое и вызывающее, например "Если ты выйдешь через эту дверь, то никогда больше не увидишь меня"?»

Но через несколько секунд она пришла к выводу, что это бессмысленно, поскольку он и так не хотел больше встречаться с ней.

С минуту Дрю в нерешительности стоял перед дверью. На его лице отражалась внутренняя борьба.

– Позаботься о себе, – наконец произнес он и ушел.

«Потому что больше некому это сделать!» – подумала она, когда слова Дрю вдребезги разбили ее слабые надежды. Ева бросилась на кровать и разрыдалась.

На следующее утро, сидя на кухне с чашечкой кофе, Ева увидела в окне лицо Кэти Бек. Громко ойкнув, она вылила обжигающий кофе на свои голые колени. Ева вскочила на ноги и снова заохала, но теперь уже от боли.

– Извините, я не хотела напугать вас. – В кухню вошла высокая блондинка и принялась с нескрываемым любопытством осматривать комнату. – Я зашла, чтобы сказать вам… Вы одна в доме? – вдруг спросила она.

– Да.

– О! – Сестра Дрю помрачнела, но она была не из тех, кто подолгу предается грусти. – Вам надо приложить к ожогу что-нибудь холодное, – сказала она, критически глядя на безуспешные попытки Евы облегчить боль. – И чем скорее, тем лучше. У вас есть там что-нибудь замороженное? – Она невозмутимо порылась в холодильнике и вытащила оттуда пакет замороженного горошка. – Положите это на ожог, – предложила она, кладя пакет Еве на колени.

Ева автоматически выполнила приказание. Она подумала, что большинство людей делают то, что предлагает Кэти Бек. В действительности она была совсем не такой, какой казалась. За апатичной внешностью скрывалась крайне решительная и проницательная натура.

– В сущности, никакого ожога и нет.

– Да, правда, только немножко покраснело. Но все же лучше перестраховаться. Ну как, вам уже легче?

– Да. – Ева успокоилась.

– Прекрасно! Так вот, о чем я говорила? А, да… о наших мальчиках… Сегодня они хотят пойти с Аланом на рыбалку, если, конечно, вы не против. Что касается меня, то я не вижу ничего привлекательного в рыбалке при почти нулевой температуре, да еще вдобавок под дождем. Но вам нужно пойти. – Она выразительно пожала плечами. – Такая компания вам подходит. И потом, вы можете уйти когда захотите, – сказала она, медленно растягивая губы в ленивой улыбке.

– Я совсем не против. Хотите кофе? Я как раз…

– Я уже выпила чашечку перед тем, как прийти сюда. Но, если честно, не отказалась бы от еще одной. Боюсь, я не совсем пришла в себя после вчерашней вечеринки. – Она слегка дотронулась до несуществующих мешков под глазами, сделав несчастное лицо. – Как вы, несомненно, видите.

Ева не нашла подтверждения ее словам и сказала это ей. Она тоже бы с удовольствием почерпнула энергию из источника, который питал эту женщину. Прошлой ночью Еве так и не удалось заснуть, и сегодня утром ей пришлось приложить массу усилий, чтобы встать.

– Вы просто душка! Я говорю не только о вашей тактичности по отношению к моим кругам под глазами. Дэниел рассказал мне – на самом деле не он, а его отец – о том, что вы с Ником попытались сделать для него. Странно, не так ли? Родись он девочкой, мы бы с колыбели готовили его к тому, что не у всех мужчин добрые намерения. Но поскольку Дэн – мальчик, то он на собственном опыте должен понять, что есть нехорошие девушки.

– Надеюсь, вы не сердитесь?

– Сержусь? Боже мой, конечно, нет.

– Ваш брат… – На этом слове губы Евы задрожали, и она прикусила их, чтобы скрыть свой нелепый трепет. – Кажется, он думал, что вы будете недовольны.

Если Кэти и заметила слабую дрожь в ее голосе, то она не стала упоминать этого в разговоре, к огромному облегчению Евы.

– Только самой собой – за то, что плохо воспитывала Дэна и оставила его с Дрю.

– Дрю сделал все, что мог.

Кэти Бек задумчиво улыбнулась, услышав, как Ева защищает ее брата.

– Я не сомневалась, что он сделает все от него зависящее, – сказала она успокаивающим голосом. – Дрю нельзя обвинить в равнодушии, но в действительности было несправедливо бросать его с подростком. Я много раз говорила ему, что если он хочет поиграть в отца, то нужно начинать с кого-нибудь помладше, например с грудного ребенка. Я могу с полной уверенностью утверждать, что он клуша, – продолжила она, не обращая внимания на покрасневшее лицо Евы. – Как вы думаете, почему он решил провести свой драгоценный отпуск, сидя с племянником? Я скажу вам, почему. А потому, что он уже так накатался на лыжах, что они у него лезут из ушей! Парню нужно почувствовать реальность.

По тому, как сестра Дрю смотрела на нее, Ева поняла, что она должна показать ему эту реальность. «А что же, – подумала она с кривой усмешкой, – могло быть реальнее, чем мое лицо на следующее утро после вечеринки?»

– Он не любит меня, – сказала Ева.

– Он бы никогда в этом не признался, – успокоила ее Кэти. – Дрю сказал, что вы вели себя достаточно резко, и мне это нравится. Я думаю, вы бы подошли моему брату.

«Это я-то резко? Интересно, в состоянии ли Кэти оценить иронию своих слов? – думала она. – Если я когда-нибудь снова научусь смеяться, то воспоминания об этом разговоре прольют бальзам на мои раны».

– Но он так не думает. – Ева знала, что если она начнет размышлять на эту тему, то разрыдается как ребенок. Она быстро заморгала, чтобы из глаз исчезли выступившие слезинки.

– Ну вот, мой длинный язык расстроил вас. Я почувствовала такое облегчение, когда увидела вас. С тех пор, как я узнала о возвращении этой отвратительной женщины, я постоянно боялась, что она своей лестью вновь заставит Дрю полюбить ее. В обычном состоянии Дрю очень уравновешенный, но если дело касается Лотти… Вы, наверное, уже слышали эту сагу о Лотти?

– Я споткнулась об это, – сердито призналась Ева.

– Тогда вы должны понять, почему сейчас он не доверяет своему сердцу. Когда я думаю, что она… – Кэти сделала глубокий вздох, и на ее губах появилась грустная улыбка. – Верьте ему, – сказала она, залпом выпив целую чашку кофе.

По пути к двери она заметила лежащий на полу длинный кусок черной ткани. Кэти остановилась и подняла галстук, а затем с улыбкой обвязала его вокруг Евиной шеи.

– Думаю, вы встретитесь с ним еще до того, как это сделаю я, – весело сказала она.

Услышав голос Лотти, а вернее, два голоса, Ева спряталась за иву. Прижавшись спиной к дереву, она прислушивалась к беседе двух людей, проходящих по подъездной аллее в нескольких футах от нее.

Среди веселой болтовни Лотти изредка можно было услышать односложные фразы Дрю, произнесенные странным низким голосом.

Прошел месяц со дня ее последней встречи с Дрю и примерно столько же с тех пор, как она последний раз видела Лотти. Говорили, что теперь Лотти жила в столице с «другом». Очевидно, жизнь в их захолустье казалась слишком скучной для ее придирчивого глаза.

«С другом? Почему это шокировало меня? Я подозревала, что так и будет», – нетерпеливо сказала себе Ева. Если внешне вся острота ее чувств проявилась в легкой насмешке над собой, то внутренне она чувствовала себя невыразимо несчастной.

Ева видела его всего лишь несколько секунд перед тем, как трусливо скрыться за деревом. Но и того краткого мига было достаточно, чтобы понять, что она так и не смогла справиться со своими чувствами к Дрю. Он отрастил волосы, и теперь они падали на воротник его пиджака. Он выглядел выше, стройнее и даже более сексуальным, чем она себе представляла. Буквально за доли секунды ее охватила волна желания.

Лотти, даже на своих нелепых каблуках, не доходила ему до плеча. Дрю обнимал ее за плечи, как будто бы пытаясь защитить от всех невзгод. При виде этого жеста ревность глубоко закралась в душу Евы. Она и сейчас была там, но теперь Ева полностью себя контролировала. Со вздохом она вернулась в теплицу и снова принялась собирать первые помидоры.

– Меня послали за овощами.

Если бы на Еве не было двух пар перчаток, то она бы, наверное, уколола палец о секатор.

– О, дорогая, вы поранились?

– К счастью, это не душевная рана, – легко ответила Ева, мельком взглянув на красивое блюдо из китайского фарфора, которое держала Лотти. – Они еще не мытые, – объяснила она, понятия не имея, что вдохновило ее на такое проявление заботы. Лотти хотела посыпать солью ее раны, но Ева не собиралась выставлять их напоказ!

Ева была готова поклясться, что эти ухоженные руки с длинными ногтями никогда в жизни не держали сырого овоща, не говоря уже о не мытом. Сейчас руки ее беспомощно двигались, и Ева не могла не заметить, каким тонким было ее запястье, на котором звенел тяжелый золотой браслет. Скулы резко выступили под ее молочной кожей. Ева никогда не видела более беспомощной женщины, чем Лотти. Дрю всегда испытывал отвращение к беспомощности, но она, очевидно, была исключением из его правил.

«Наверное, Лотти была рождена для того, чтобы опираться на мужское плечо, – презрительно думала Ева. – Если бы я получила хорошее образование, то уж точно смогла бы назвать имя модельера, рукам которого принадлежала каждая ее вещь, начиная от кожаных туфель с изящным ремешком и заканчивая отлично сшитым серым жакетом. Надеюсь, Дрю не забывает оставлять ценники на своих подарках».

Глаза Евы расширились от ужаса, когда она осознала, насколько циничны ее мысли. Чтобы искупить свою вину, она дружелюбно улыбнулась Лотти.

– Если вы дадите мне минутку, я их помою, – предложила она.

– Не торопитесь, – сказала Лотти, пробираясь между камнями вслед за Евой. Она поспешно отскочила назад, когда Ева открыла кран, чтобы помыть помидоры. – Вы просто сокровище. – Беспокойный взгляд Лотти упал на термос и коробку для ланча, лежащие на скамейке. – Вы, наверное, собирались пообедать?

– Да нет, только слегка перекусить, – ответила Ева, протягивая коробку гостье. – Хотите кусочек?

Лотти смотрела на огромный кусок сдобного фруктового пирога круглыми от ужаса глазами. Ева равнодушно пожала плечами, когда та отрицательно замотала головой. Лотти приложила руку к идеально накрашенным губам и отвела глаза в сторону.

Ева, ожидая получить вежливый отказ, была слегка ошарашена такой бурной реакцией. Если бы кто-нибудь увидел эту сцену, то, вероятно, решил бы, что она предлагала Лотти мышьяк!

– Вы правы. Пожалуй, я начну.

– И вы собираетесь съесть все это? – Лотти смотрела на нее как на пугало.

– Вероятно.

– Разве вы не думаете о своем весе? – спросила она. Ева нахмурилась, не понимая такого страстного увлечения диетой.

– Нет.

– Твоя мама беспокоится, как бы ты не простудилась, Лотти.

– Дрю, дорогой, ты, наверное, помнишь Еву? Я как раз говорила ей, что она сокровище. – Она бросила на Дрю кокетливый взгляд, когда он накинул на ее плечи пальто. Но все ее кокетство быстро исчезло, стоило ей только увидеть, что Дрю смотрит прямо на Еву.

– Да, я помню Еву.

– Привет, Дрю. Как поживаешь? – Ее сердце давно не билось с такой бешеной скоростью. Она боялась, что потеряет сознание. Но усилием воли она все же заставила себя вежливо улыбнуться.

Дрю не обратил внимания на ее ответ. Его голодный немигающий взгляд был прикован к ее лицу.

Что он себе позволяет? Ведь на случайных знакомых так не смотрят! Она сделала все, что смогла, и даже почти по-дружески вела себя с Лотти. А он даже не старался скрыть, что очень хорошо знает Еву.

– Мы увидимся сегодня днем? – В его голосе не было даже намека на какие-то чувства к Еве; напротив, его вопрос был выражен настолько четко, что это можно было бы назвать грубостью.

– Да… нет… Не знаю.

– Я не шучу.

Ева не была уверена в этом. Она тоже не отрывала от него глаз, полных желания и подозрения одновременно.

– Скажи «да». – Он не приложил ни капли усилий, чтобы хоть как-то приукрасить свой приказ. – Мне нужно… – он усмехнулся своим словам, – нам нужно поговорить.

Вспомнив о присутствии Лотти, Ева прикусила язык, чтобы не выпалить возражение. Она бросила беглый взгляд в направлении Лотти. Женщине явно было неприятно, что разговор обходил ее стороной. Но, возможно, ее желание вернуть Дрю было настолько сильно, что она молча проглотила эту обиду.

– Я приду около двух.

«А на самом деле не приду», – подумала Ева. Он как будто читал ее мысли, потому что на его губах заиграла мрачная улыбка.

– Буду ждать, – мягким голосом сказал он.

– Но Дрю, дорогой, ты же обещал отвезти меня в город. – Рука с ярко накрашенными ногтями гладила его по рукаву.

– Тогда давай в три, Ева. – Он повернулся и ушел. Лотти следовала за ним по пятам, как щенок.

«Он, наверное, ждет благодарности за то, что выделяет мне время из своего напряженного графика? – думала она, глядя им вслед. – Ну ладно, я приду, – мрачно решила она. – Чтобы прояснить некоторые детали наших отношений». Возможно, он был бы счастлив стать «вторым» мужчиной, но она не собиралась становиться «второй» женщиной ни для кого и даже для Дрю.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Первый шаг… – Дрю так часто повторял этот совет, что, как актер, каждый раз произносил его с новой интонацией, – это признаться, что ты нуждаешься в помощи.

Он слегка нахмурился, услышав где-то вдалеке вой пожарной сирены. Его вдруг охватило смутное чувство беспокойства.

– Так сказал Руфас, – отозвалась Лотти. – Хотя он, в отличие от тебя, ничего не понимает.

Дрю не отреагировал на ее сладкую улыбку. Он не хотел давать Лотти повод думать, что все вернется на круги своя. Уже знакомое Дрю раздражение исказило ее прекрасное лицо.

Ее заботливые родители предупредили его, что сейчас Лотти очень ранима. Но это не мешало ей выжимать из сложившейся ситуации все, что можно. Странно, что он раньше не замечал, как искусно она умеет манипулировать людьми. Наверное, любовь ослепила его.

Возможно, это несчастье и заставило Еву выбрать именно его в качестве своего первого мужчины. Дрю стиснул зубы. Все время одно и то же. Каждый жест, который он делал, каждая мысль, которую он формулировал, возвращали его к одному и тому же месту, к одному и тому же человеку – к Еве! Можно было подумать, что, подобно своей тезке, она была единственной женщиной на земле. «Для тебя она и есть единственная», – подумал он.

– Ты говоришь так, словно Руфас чертовски беспокоится о тебе.

Дрю не мог не сочувствовать ее мужу, которого он, впрочем, никогда не видел. Мир звезд, в котором жил этот продюсер, способствовал ненадежному положению Лотти. Ее повышенный аппетит и почти патологическая уверенность в том, что ее муж флиртует с каждой молодой красивой женщиной, которая попадается у него на пути, – его работа над мыльными операми предполагала, что недостатка в такого рода женщинах нет, – должны были иметь какую-то связь. Он не знал, что пришло первым – повышенный аппетит или проблемы в браке, – но был бы счастлив, если бы Лотти поговорила с человеком, способным все оценить и помочь.

– Он женился, когда у тебя был двенадцатый размер. Какого черта ему захотелось, чтобы твой размер был шестым? – Теперь он знал, что говорил впустую.

Когда ее родители, оказавшись в тупике, позвонили ему и попросили помочь, он не понимал, насколько серьезна была проблема. Сейчас было очевидно, что чем больше он пытается помочь, тем более зависимой от него она становится.

Лотти рассмеялась.

– Такого размера не существует.

Дрю открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент новая, более мощная волна странного беспокойства ударила по нему. Он чувствовал, что случилось что-то ужасное. Дрю резко свернул с дороги на обочину, затормозив так, что раздался отвратительный скрежет тормозов.

– Что-то не так? – удивленно спросила Лотти.

– Я не знаю, но что-то случилось.

– О чем ты говоришь? – сердито отозвалась она. Дрю и сам хотел бы это узнать.

– Я должен кое-что сделать. Я высажу тебя здесь. Вызови такси.

– Ты хочешь высадить меня? – не веря своим ушам, пронзительно воскликнула она. – Прямо здесь? – У нее был такой вид, словно ее бросали на необитаемом острове, а не в прекрасном зеленом уголке городского предместья.

– Да, здесь.

– Ну ладно! – Вылезая из машины, она постаралась и каждым движением, и звуком голоса, и злобно сжатыми губами выразить свое недовольство. Дрю молча созерцал эту сцену, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю.

Только на полпути к Акация-авеню он понял, что направляется именно туда. Почему-то он не удивился, увидев перед домом номер шесть пожарную машину и карету «Скорой помощи». Когда Дрю резко свернул на подъездную аллею соседнего дома, ужас окутал его страшной ледяной пеленой. Он выскочил из машины, даже не заглушив двигатель.

Сначала он отреагировал на шум, а потом уже на запах. Повсюду царил беспорядок. Едкий дым наполнял воздух. Дорожка под его ногами была залита водой. Пожарные шланги были направлены на длинные языки пламени, все еще вырывавшиеся из дома. Но было очевидно, что, несмотря на все их усилия, старое здание не удастся спасти. Дрю окончательно перестал соображать, когда увидел разбитые окна верхнего этажа.

Почти все пожарные были заняты. Остальные же не хотели подпускать Дрю ближе, но он упорно продвигался вперед.

– Это было очень глупо – очень, очень глупо. – Пожарник, засунув шлем под мышку, вытирал с лица пот и при этом отчитывал стройную девушку, сидящую на нижней ступеньке машины «Скорой помощи».

Она вытянула одну руку, и врач засунул ее во что-то большое, напоминающее полиэтиленовый пакет. Ее вторая рука была уже обработана. Над ее коленом возвышалась какая-то металлическая коробка.

– Мне правда очень жаль, но фотографии – это все, что у нас осталось от родителей, – просто объяснила она.

– Ну хорошо. – Одного взгляда на это закопченное, но прекрасное лицо было достаточно, чтобы заглушить его праведный гнев. – Но больше никогда не входите в горящий дом.

– Я больше никогда этого не сделаю, – подтвердила она и затряслась в приступе кашля.

– Ну вот, все. Остальное – в больнице, – сказал врач, закрепляя лейкопластырь на ее запястье. – Не снимайте это, – добавил он, надевая на девушку кислородную маску.

Она попыталась увернуться от маски и подняла руку в знак возражения.

– Но я чувствую… – В эту минуту она впервые ощутила его присутствие. – Дрю! – Нет, уже поздно. Она подумала, что это была всего лишь прекрасная иллюзия. Но когда порыв ветра рассеял дым, видение не исчезло. Ева хотела что-то сказать, но кислородная маска не дала вымолвить ей ни слова. Поразмыслив с минуту, она решила, что так даже лучше. Сейчас она была настолько взволнованна, что не контролировала себя и могла сказать все что угодно, например «Моя любовь!».

Он появлялся всегда, когда она нуждалась в помощи. Но на этот раз он опоздал. Она не могла заставить себя посмотреть на тлеющие остатки своего дома. Ужасный грохот обваливающейся крыши до сих пор стоял у нее в ушах.

– Ты входила туда? – У него был довольно странный вид. Сначала она заметила необычную неподвижность его лица. Через несколько секунд удивилась его бледности. Глаза его блестели. Каждый намек на морщинку вдруг показался ей глубокой бороздой. Казалось, он постарел лет на десять со времени их последней встречи утром.

– За десять секунд до того, как провалилась крыша, – добавил пожарник для пущей важности. – Чтобы спасти несколько фотографий! – До сих пор не веря в это, мужчина устало покачивал головой.

Ева попыталась стащить с себя маску, чтобы объяснить, что ее поступок не был простым безрассудством, но врач неодобрительно нахмурился.

– Вы сможете поговорить с вашим другом позже. – Он бросил понимающий взгляд в сторону Дрю. – Хотите поехать с нами, сэр? Место есть. – Медик прекрасно понимал, что парень в шоке, и не хотел отвечать за него, если тот попадет в аварию.

– Нет, он не мой!.. – активно запротестовала Ева, стремясь развеять это заблуждение. Ее голос был едва слышен из-под маски. Она посмотрела на врача извиняющимся взглядом и спустила маску.

Отчаяние в ее голосе обидело Дрю. «Она тратила последние силы, чтобы отрицать всякую связь со мной», – думал он. Его грустный взгляд обратился к врачу. Глаза Дрю мгновенно наполнились страхом.

– С ней будет…

– …все в порядке, и очень скоро. Ей повезло – только отравление угарным газом и ожоги на руках, болезненные, но поверхностные.

Дрю почувствовал глубокое облегчение, но это сладостное чувство никак не отразилось в его уклончивом кивке. Дрю, казалось, был не в настроении вести беседу. А может быть, он готовил для нее обвинительную речь. Ева находилась в таком жалком положении, что с радостью приняла бы даже его осуждение.

Он сел на носилки у машины «Скорой помощи» и, очевидно, погрузился в мрачные размышления. Время от времени он посматривал на Еву, но не теплым, успокаивающим взглядом – нет, он был готов задушить ее.

«Вероятно, – мрачно решила она, – он думал обо всем том, что мог сделать, если бы не проезжал мимо в неподходящий момент». Дрю не из тех, кто бросает женщину в подобной ситуации, но галантность и благородство требовали слишком много времени у такого занятого человека, как он.

Мнение врачей в больнице было категоричным: ночь она должна провести в больнице, а затем можно ехать домой, при условии, что кто-нибудь будет ухаживать за ней.

Ева, которая ненавидела больницы всем сердцем, торжественно поклялась врачу, что у нее куча родственников, готовых снимать с нее носки.

Она обдумывала свое положение, когда медсестра отодвинула занавеску.

– Она здесь, – весело объявила она и снова исчезла.

– Я думала, ты ушел. – Его широкая фигура четко вырисовывалась на фоне тонкой цветастой занавески. Помещение, которое и без того было очень тесным, теперь запросто могло вызвать клаустрофобию. Ева вцепилась в кислородную маску так, будто та могла защитить ее от Дрю. А он тщательно скрывал свои чувства за насмешливым выражением лица.

– Принимаешь желаемое за действительное? – сухо предположил Дрю. – И долго еще они собираются держать тебя здесь? – добавил он, критически оглядывая помещение. Затем взглянул на часы. Казалось, ему не терпелось освободиться от этой утомительной обязанности.

– Я жду, когда мне приготовят кровать в палате.

На его лице появилось выражение недовольства.

– Ты лежишь здесь уже два часа. Я пойду разбираться…

– Не смей! – хрипло крикнула она. Несомненно, такое обращение казалось ему странным – он же привык к роскоши частных больниц. – Если бы я хотела приобрести репутацию капризного пациента, я бы обошлась и без твоей помощи! – Поднять голос стоило ей больших усилий.

– Никогда в этом не сомневался, – ответил он. – Я связался с Ником… – Он предупреждающе поднял руку, увидев страх в ее глазах. – Не беспокойся. Я сказал ему, что с тобой все будет в порядке. Алан привезет мальчиков обратно.

– Он так ждал этих выходных, – мучилась она. – Тебе бы не следовало…

– Самому сообщать, что его сестра в больнице, а его дом сгорел? – нетерпеливо ответил Дрю. – Он уже взрослый мужчина. Тебе нужно больше доверять ему, Ева. Не бойся, от этого Земля не перестанет вращаться вокруг Солнца. Представляешь, что бы он чувствовал, если бы ты держала его в неведении?

Ева бессильно опустилась на подушки. Она вынуждена была признать, что в его словах есть доля правды.

– Иногда я забываю…

– Что ты считала себя способной заботиться о тринадцатилетнем подростке и зарабатывать деньги, когда была в его возрасте?

– Может быть, ты прекратишь меня воспитывать? – задыхалась она от возмущения. Всем известно, что девочки взрослеют гораздо быстрее мальчиков. Поэтому нельзя сравнивать ее и Ника в одном и том же возрасте. При одной только мысли, что все это сейчас свалилось бы на плечи Ника, у нее волосы на голове встали дыбом. «В любом случае я не собиралась этого говорить». – Я не собираюсь лежать здесь и позволять тебе управлять мной.

– Как раз это ты и будешь делать, – властно заявил он.

Но это только он так думал. Если он вообразил себе, что она из-за любви к нему будет абсолютно покорна, то глубоко заблуждался.

– Не сомневаюсь, что у тебя есть дело и поважнее.

– Несколько дел, – согласился он.

– Мне нужно…

– …связаться со страховой компанией. Ник сообщил мне название компании. Они уже работают над твоим случаем. Кэти и Алан предложили Нику пожить у них некоторое время.

Ева была рада, что не надо беспокоиться о Нике. Поразмыслив, она пришла к выводу, что единственным человеком, на чью помощь она могла рассчитывать до тех пор, пока у нее не заживут руки, была тетя Эмили. Ведь она враждебно относилась к Нику, а не к ней.

Тетя Эмили не любила мужчин вне зависимости от их возраста и внешнего вида. В семье выдвигали множество самых невероятных теорий, чтобы объяснить ее странное отношение к мужскому полу. Она не старалась скрыть свое отвращение – напротив, выражала его так, что от ее криков сотрясался весь дом. Тетя Эмили была умна, своенравна и криклива, но это была их единственная родственница. По вполне понятным причинам никогда не возникало вопроса о том, чтобы тетя стала опекуном Ника.

– Спасибо.

– Мне было не трудно.

Ева не ответила, а только с упреком взглянула на него из-под ресниц. Она нахмурилась, понимая, что что-то не так. Моргнув несколько раз, Ева вскрикнула.

– Мои ресницы сгорели, – заплакала она, ощупывая то, что осталось от ее роскошных ресниц. Крупные слезинки поползли по ее щекам, оставляя след на закопченной коже.

Она потеряла дом, обожгла легкие, ее руки превратились в окровавленную массу, а оплакивала она какие-то ресницы!

Волна сочувствия нахлынула на Дрю. Не в состоянии сдерживать свои чувства, он прикоснулся к ее плечу. Она вся сжалась; казалось, каждая ее мышца говорила о неприятии. Ему оставалось только ждать, когда она возьмет себя в руки, и сделать то же самое самому.

Когда она подняла мокрые от слез глаза, лицо ее выражало недовольство тем, что он стал свидетелем ее горя. Независимая и гордая до сумасшествия! И он не хотел видеть ее другой. Ему и правда нравилось ее чертово упрямство!

«Опять не вовремя», – мрачно заключил он. Было легко догадаться, почему ее напряженное тело выражало такую враждебность. Теперь настала его очередь проявить чувства. Но как можно объяснить женщине, которая не переносит даже твоего прикосновения, что ты любишь ее?

Ева знала, что он сейчас мечтает оказаться где угодно, но только не здесь. Наверняка ему было интересно, начнет ли она снова говорить о любви к нему!

Он мог не переживать по этому поводу. Было несколько опасных моментов, когда он успокаивающе похлопал ее по плечу. Тогда она так сильно хотела спрятать голову на его груди и хоть на миг почувствовать себя защищенной в его теплых руках! Но она знала, что, если это сделает, будет еще труднее смотреть на него, говорить с ним.

– Ты полон жалости, – хрипло обвинила она.

– А ты – паранойи, – спокойно ответил он. – У тебя только что сгорел дом, Ева, и если ты начнешь оскорблять каждого, кто выражает сочувствие… – Его глаза задумчиво сузились. – Или ты не переносишь исключительно мое сочувствие?

– Мисс Гордон?

Ева, так долго ждавшая этой передышки, с облегчением опустилась на подушки.

– Палата для вас готова.

Медсестра отдернула занавеску и быстро покатила Еву по коридорам, наполненным запахами антисептиков. Бросив беглый взгляд на Дрю, Ева убедилась в том, что он пошел следом. Наблюдать за тем, как его длинные ноги элегантно придерживаются заданного темпа, доставляло ей огромное удовольствие.

– Тебе не обязательно идти в палату.

– Эти люди не знают тебя так, как знаю я. – (Ева понимала, что эта фраза ничего не значит, но тем не менее испытала легкий трепет, услышав столь личное признание.) – Я бы не удивился, если бы узнал, что ты уже замышляешь побег.

Он ошибался: Ева не делала этого, а значит, была в ужасном состоянии!

– Я оставлю вас на несколько минут, чтобы вы смогли спокойно попрощаться. Но только на несколько минут.

Ева уставилась неблагодарным взглядом в спину уходящей сестры. Казалось, у окружающих сложилось неправильное мнение о Дрю. А он не сделал ничего, чтобы вывести их из заблуждения. Неужели он не понимал, насколько унизительной Ева считала его роль любящего друга, который приехал сюда успокаивать свою девушку?

– Сожалею, если все это стало для тебя тяжелой обязанностью, – чопорно начала она. – Я очень благодарна…

Странный звук, вырвавшийся из его горла, заставил Еву остановиться на середине фразы. Она испуганно наблюдала, как ровная полоса краски постепенно заливала его шею и лицо.

Он никогда в жизни не забудет свое путешествие в ад, а потом обратно, когда он подумал… Тяжелая обязанность! Неужели она действительно сказала «тяжелая обязанность»? Послышалось рычание, затем он крепко выругался, дав ей понять, насколько сильно осуждает ее.