Текст книги "Умерла — поберегись!"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Но все не так уж плохо, правда? – с сомнением проговорила я.

Рон рассмеялся, но тут же стал серьезным.

– Хорошего тоже мало, – сказал он, но увидев мои сдвинутые брови, улыбнулся. – Мэдисон, ты завладела камнем Кайроса. Он твой. Я сделаю все возможное, чтобы так оно и осталось. Просто мне нужно время, чтобы убедить тех, от кого это зависит.

Я не могла усидеть на месте от беспокойства и сползла со стены.

– Рон, я не знаю, зачем я ему теперь, но это же не сегодня началось. Что я вообще такого сделала, почему он пришел за мной?

Барнабас повернулся к нам с границы тени и света, но Рон не дал ему заговорить, шагнул вперед, взял меня за руки и ободряюще улыбнулся. По крайней мере, так, вероятно, было задумано. Но от того, что скрывалось в глубине его глаз, мне стало не по себе.

– У меня есть кое-какие мысли. – Его взгляд задержался на мне лишь на миг. – Постараюсь что-нибудь разузнать, не хочу зря тебя беспокоить.

– Рон, если у нее камень Кайроса, может, она…

– Ох, посмотри-ка, сколько времени прошло, – выпалил Рон и схватил Барнабаса за Руку, да так, что тот чуть не упал. – Нам пора.

Пора? Куда? Я испуганно попятилась.

– Вы уходите?

– Мы скоро вернемся, – Рон вытащил жнеца на солнце и тут же зажмурился. – Мне нужно поговорить с серафимами, а Барнабас будет посредником. – Он улыбнулся, но улыбка вышла неестественная. – Я же пока не мертвый, знаешь ли, – пошутил он с натугой. – Я не могу напрямую связаться с божественной сферой. Не волнуйся, Мэдисон. Все хорошо.

Но что-то мне было не хорошо. Все происходило слишком быстро, и это мне не нравилось.

– Сэр! – воскликнул Барнабас, вырываясь из хватки Рона. – Если Кайрос придет за ней, смена резонанса ее не спасет. Он знает, как она выглядит. Накита тоже. Оба могут просто прогуляться по округе и найдут ее. Мы ведь должны оставить ей ангела-хранителя, разве нет?

Рон, казалось, удивился, почему это не пришло в голову ему самому.

– Уф, ну конечно, – и он снова вернулся в тень. – Прекрасно, как раз то, что нужно. Но Мэдисон, – он стиснул в ладони свой камень, и черный свет вспыхнул между пальцами, – советую тебе ничего не говорить ангелу о камне Кайроса. – Рон посмотрел на мой амулет. – Чем меньше осведомленных, тем проще мне будет убедить их всех оставить камень у тебя.

Я испуганно кивнула, Рон улыбнулся. И еще до того, как моя голова вернулась в прежнее положение, в тени дуба возник шар слабого золотого света. Я смотрела на танцующее, парящее в воздухе золото. Это, наверное, и есть ангел-хранитель. Для меня? Барнабас, к моему удивлению, облегченно вздохнул – какое ему дело, не он ли двадцать минут назад горел желанием от меня избавиться?

Шар света исчез, коснувшись верха стены, и я вздрогнула, когда бесплотный голос зазвучал, как будто прямо у меня в голове:

– Группа работников экстренной службы защиты, вспомогательное отделение херувимов-хранителей. Прибыл по требованию.

Рон, судя по всему, тоже услышал, потрепал меня по плечу и спросил:

– А ты?..

– ГРЭйС один-семьдесят шесть, – снова раздался странный звон, от которого гудело в ушах.

Херувимы? Голые младенцы со стрелами?

Барнабас казался обеспокоенным, а шар света возник вновь, и странный голос воинственно заявил:

– Ты что-то имеешь против херувимов, жнец?

– Нет, но я думал, ГРЭйС прибегают к помощи херувимского отделения, только если подзащитному исполнилось восемнадцать.

В моей голове раздалось невежливое фырканье.

– А что, кто-то собирается в нее влюбляться? – издевался шар. – Я ангел-хранитель, а не чудотворец.

– Эй! – обиженно воскликнула я, и шар света ринулся ко мне. Когда он оказался слишком близко, я попятилась. Милость Божья? Скорее адский светлячок.

– Ты видишь и слышишь меня? – прозвенел шар, быстро облетел вокруг меня, и я повернулась, стараясь не выпускать его из виду.

– Да, слышу. Вижу ли? Не совсем, – я окончательно закружилась и остановилась, а сияние устроилось на перекладине моего велосипеда и растаяло. Барнабас фыркнул, шар возник снова и замерцал.

– Восхитительно, – протянул Рон. – Один-семьдесят шесть, это временная задача, не «пока смерть не разлучит вас». Оберегай ее и немедленно дай мне знать, если какая-нибудь гадость окажется от нее меньше чем в тридцати локтях.

Шар поднялся с велосипеда и двинулся ко мне.

– Тридцать локтей. Так точно! Так точно? Это же ангел, да?

Рон посмотрел на меня, словно предупреждая, чтобы я вела себя хорошо, схватил Барнабаса за руку и потащил прочь.

– Вернусь, когда смогу. Да, и мне нравятся твои волосы. Очень… твое.

Я коснулась кончиков волос и постаралась больше не хмуриться, но когда те двое исчезли, я вздрогнула. Дыхание ворвалось в грудь со свистом, тени перескочили вперед вслед за солнцем. Недалеко. Может, всего на несколько секунд, но Рон остановил время, чтобы замести следы. Мой камень стал теплым, словно в ответ на работу его амулета. Я крепко сжала его. Выглянула из тени на знойную стоянку. Мир, казалось, таил в себе кучу опасностей.

Впервые за четыре месяца я была одна.

3

– Ненавижу, когда он так делает, – пробормотала я и отпрыгнула, когда ангел-хранитель пролетел у меня перед самым носом и прозвенел:

– Как?

Ладно, хорошо, что не совсем одна. Я вздохнула и потянулась к велосипеду.

– Останавливает время, и потом солнце вот так скачет, но на самом деле я не тебе, – если кто-нибудь увидит, как я разговариваю с воздухом, непременно окажусь к началу занятий в психушке. Только не в выпускном классе. Некогда снова расхлебывать эту кашу. Приходишь в один прекрасный день в школу с крылышками летучей мышки, как на Хэллоуин, и тебе этого не забывают. – Я улыбнулась. – Венди, моя подруга из Флориды, тоже их носила. От этого шуточки про летучих мышей-близняшек даже казались забавными.

Шар издал негодующий звук.

– Для смертного ты совсем коротышка.

– Уж кто бы говорил, – огрызнулась я и закинула ногу через седло. Нажала на педаль, но колеса лишь издали жалобный звук, а с места не сдвинулись, что-то мешало. – Эй! – воскликнула я, обнаружив, что переднее колесо спущено. Ангел-хранитель смеялся. Судя по всему, шар бешено менял цвета, они словно скакали по всей радуге. – Что ты сделал с моим велосипедом? – Впрочем, это было и так ясно.

– Я тебя защищаю! – весело пропел шар. – Разве ты не чувствуешь себя куда безопаснее?

Я подумала о прогулке домой длиной в пять миль.

– От чего? – накинулась я на ангела. – Вдруг кто-нибудь ненароком не сочтет меня дурочкой, от этого, что ли? – Я в бешенстве потащила велосипед через раскаленную стоянку к выходу. Глупый ангел-хранитель. Не везет так не везет!

Я обернулась, услышав, как открылась металлическая школьная дверь, и увидела на пороге парня в шортах. За ним вышли еще двое. Тренировка по легкой атлетике? В августе?

 
Раз блондинка с короткою стрижкою, —
 

прозвенел у меня над ухом ГРЭйС один-семь-десят шесть, —

 
Похваляться взялась волосишками,
Их чесала и мыла.
Кто же знал, что подлили
Ей в шампунь средства для облысения?
 

– Очаровательно. Он еще и поет, – пробормотала я, ангел захихикал и, кажется, повеял на меня прохладным воздухом.

Позади меня звучали голоса, хлопали двери машин и заводились моторы. Первая машина промчалась мимо, я подалась вправо, уворачиваясь от выхлопа, и потащила велосипед вдоль края стены и наверх по склону холма, туда, где начиналась главная дорога.

Кто-то посигналил, но я не обратила внимания. Холм был крутой, в трещинах между валунами росли чахлые кустики, я свернула в желоб водостока, заваленный камнями с мою голову размером. Но в этот миг переднее колесо застряло, и я получила рулем прямо в живот. Громко выдохнув от боли, я подняла взгляд и увидела на вершине холма машину. Отлично. Вот и зрители.

–  Жила-была девочка с великом, кататься поехала ельником…

– Умолкни! – прикрикнула я и услышала, как наверху открылась дверца. Плечи мои изнуренно поникли. Это был Джош. Тот самый Джош с бала. Парень, который пригласил меня только потому, что наши отцы вместе работали и договорились между собой. Сделали мне «одолжение». А когда на балу это всплыло, я оставила Джоша и в припадке ярости ушла с Сетом-Кайросом. Превосходно. Я не часто виделась с Джошем с тех пор, как умерла, разве что он проходил мимо в коридоре. Теперь, опершись на велосипед, я наблюдала, как он прислонился к дверце машины, скрестив ноги, и улыбнулся мне.

Ох! Я с трудом высвободила колесо и поплелась вперед, но воспоминания о ночи моей смерти уже ожили. Джош тогда поехал за мной, хотел убедиться, что я благополучно доберусь до дома, – даже после того, как я его отшила. Он видел аварию и спустился с насыпи, чтобы спасти меня. Наверное, даже держал меня за руку, когда я умирала. Барнабас уверял меня, что Джош ничего не помнит. Кроме того, пожалуй, что на балу я была настоящей стервой и уехала с другим.

– Тебе помочь?

Я подняла глаза. Джош по-прежнему стоял у машины. Выглядел он здорово: светлые волосы после душа потемнели; сощурил голубые глаза на солнце и поправил новенькие стильные очки на тонкой переносице. Он как-то болтал с ребятами, помешанными на своем драмкружке, и за ботаников вступался, но тусовался обычно со спортсменами. Не самая крутая компания, но в таком маленьком городке это не так важно. Он был одинаково вежлив со всеми, что не очень-то соответствует моим представлениям о парне, с которым можно встречаться.

– Тебе помочь? – повторил Джош громче и помахал девушке, проехавшей мимо. Эми. Она мне не нравилась. Столько думает о себе, что в голове не остается места ни для одной настоящей мысли.

Я сдула упавшие на глаза волосы. Уж лучше бы я снова оказалась на озере, с темной жницей и всем прочим.

– Нет, – ответила я, – но спасибо.

И, опустив голову, столкнула велосипед с камня и продвинулась на шаг вперед.

– Точно?

Да с чего он так со мной любезничает? Сверху и чуть позади меня раздался тоненький голосок:

– Слушай, вот и конец придумался.

 
Жила-была девочка с великом,
Кататься поехала ельником,
На запад направилась,
Глядь – мальчик, что нравился
Незадачливой девочке с великом.
 

Нога соскользнула. Почувствовав боль в коленке, я по привычке задышала чаще, а велосипед скатился вниз на тот шаг, что я преодолела.

– Я еду на юг, а не на запад, – проворчала я и посмотрела на Джоша. Ангел смеялся. Было слишком жарко для мыслей о прежней стервозности. – Я передумала, – громко сказала я. – Не откажусь от помощи.

Джош отошел от машины и начал спускаться. Сначала просто скользил вниз, пока не добрался до камней, откуда стал выбирать дорогу. Я ждала, а потом отступила на шаг, когда он с улыбкой взялся за руль.

– Как это у тебя колесо спустилось? – спросил Джош, украдкой поглядывая на мои пурпурные волосы.

–  Жила-была девочка в Далласе, колесо у ней вечно спускалося…

– Замолчи! – крикнула я и тут же вся съежилась, когда Джош удивленно повернулся ко мне. – Ой, не ты, – извинилась я. Хоть умирай на месте. Вряд ли получилось бы, но ощущение было именно такое. – Я… э-э… не с тобой говорила.

– А с кем? С мертвецами, что ли? – улыбнулся Джош.

Он хотел пошутить, но я почувствовала, что бледнею. Сзади раздался звон:

– Тебе бы сначала ожить, коротышка, а потом уж умирать.

Молчание затягивалось, Джош забеспокоился:

– Я пошутил, Мэдисон.

Совсем несчастная, я пыталась придумать, как бы выкрутиться и не предстать перед ним Чокнутой Мэдисон. Глупый ангел-хранитель. Это во всем он виноват.

– Прости, – сказала я, откидывая назад волосы. – Так здорово, что ты остановился и помог мне. Спасибо большое. Просто жарко. – Я вздохнула посвободнее, видя, как расслабились его напряженные скулы, и добавила: – Да и денек выдался не из лучших.

Джош молчал, я посмотрела на него. Мы почти добрались до вершины холма, и мне не хотелось, чтобы он думал, будто я наорала на него ни за что.

– Ты… в команде бегунов, да? – спросила я.

– Ага. Завтра участвуем в благотворительной эстафете на школьном карнавале. – Джош замедлил шаги, чтобы провести переднее колесо между камнями. – Доллар за один пробег, что-то вроде того. Тренер думает, это прекрасный способ не дать нам размякнуть за лето. А ты что будешь делать?

– Я? – произнесла я с запинкой. – Э-э… Джош посмотрел на меня вопросительно.

– Ты же за этим в школу приехала?

– Не совсем. Встречалась кое с кем. Они ушли. И колесо спустилось. – На глаза показался ангел, и я шлепнула его ладонью. – Ух ты, вот это москит! Большущий!

Ангел негодующе зазвенел и засиял ярче.

– Так ты приехала, чтобы папа не узнал про эту встречу? – спросил Джош. – Понял.

Он вздохнул и посмотрел на вершину холма, словно уже отдалялся от меня. Я все испоганила.

– Не из-за папы. Из-за соседки.

– Миссис Волш? – к моему изумлению спросил Джош.

– Слышал про нее? – Я ухмыльнулась в ответ на его понимающую улыбку.

Он кивнул.

– Паркер – мой друг, с твоей улицы. Эта тетка копается в его мусоре, ищет вещи, которые можно сдать в переработку. Мерзкая старая летучая мышь.

– Жуть, – я опустила глаза. Так-то лучше. – Колесо спустилось как-то не вовремя. До дома всего пять миль… ну, ты знаешь. – Мы так и шли рядом, велосипед между нами. Я взглянула на Джоша. И зачем я прикрикнула на этого ангела?!

Мы добрались до вершины – Джош все молчал, – поднялись на дорогу, и, в волнении стараясь не коснуться его рук, я потянулась к рулю.

– Спасибо, – сказала я, глядя на его машину, припаркованную у обочины. Дальше ему на север, а мне на юг, в город. – Думаю, отсюда я уже доберусь.

Пальцы Джоша соскользнули с хромированной поверхности руля.

– Все нормально? А то ты какая-то задерганная.

Я потянула велосипед на себя.

– С чего ты взял? Все хорошо.

Он поправил очки.

– У тебя волосы мокрые, но ты не с тренировки. Тебя кто-то обидел? Ты прямо как моя сестра, когда вляпается в неприятности, и весь мир против нее.

Припер меня к стенке. Я ускорила шаги и сказала с напускной бодростью:

– Неприятностей не больше обычного.

Мимо проехала машина. Последний бегун с тренировки. Черт, как же я скучаю по своей машине.

Джош молчал, и чем дальше мы отходили от его машины, тем медленнее он шагал.

– Знаю я, как оно бывает с папами. Мой держит меня на коротком поводке, куска не могу проглотить, пока он не проверит, вымыл ли я руки.

Я приостановилась и взглянула на Джоша.

– Мой не такой. Он классный.

– Так что тогда? Я просто хочу помочь.

Мои брови поползли вверх, когда шар света причмокнул и пропел:

– Он хочет помо-о-очь!

Джош вздрогнул, когда шар приземлился ему на плечо. Отлично, это существо и впрямь из отряда купидонов. Этого еще не хватало!

– У меня все хорошо. Правда. Спасибо, – бросила я, небрежно толкая велосипед по гравию.

– Зато у меня не все хорошо, – мрачно сказал Джош. Я шагала дальше. – Послушай, я за тобой не ухлестываю, но эти сны о тебе, вот уже три недели, я, кажется, с ума схожу…

Я остановилась, не в силах обернуться. Я ему снюсь?

–  Жил-был стихотворец из Планкета…

Я размахнулась, словно прогоняя муху, и стукнула по шару. Раздалось легкое гудение, а потом он с приглушенным визгом полетел по дуге над дорогой. Я уставилась на Джоша. Я ему снюсь?

– Не обращай внимания, – и он отвернулся.

– Джош.

Он отмахнулся и, не оборачиваясь, пошел к машине.

– Джош! – снова позвала я и замерла – между нами по земле пробежала тень. Я подняла глаза, чувствуя, как внутрь заползает страх. Черные крылья. Здесь?

– Джош! – крикнула я. Сын дохлого щенка. Где-то здесь, по моему городу, разгуливает жнец. Охотится. За мной? Но Рон же сменил резонанс моего амулета!

Судя по мрачному позвякиванию, мой ангел вернулся:

– Локоть – это сколько? – затаив дыхание, спросила я. Джош уже подходил к машине.

– Где-то полметра, – сухо ответил ангел. – У меня теперь все платье в травинках. У тебя, знаешь ли, мерзкий характер.

Платье? Так это девочка?

– А что такое? – спросила она, потом понимающе звякнула: – Ой, как мило. Черные крылья. Не волнуйся. Они не почуют тебя, пока я рядом. У меня поле невосприимчивости. Как будто тебя просто нет.

– У меня тоже. Но зачем они здесь, если не чуют меня?

– Думаю, из-за него. Да. Кто-то за ним охотится.

Я остолбенела. За ним? Это она о Джоше? Но почему? А потом поняла. Резонанс моего амулета сменили слишком поздно. Накита следовала за мной, по крайней мере, до Трех Рек, однако потеряла след, когда Рон все уладил. Ни она, ни Кайрос не станут торчать где-нибудь на углу и ждать, пока я пройду мимо. Вот и пытаются найти меня, начав охоту за тем, с кем я могу быть рядом. Кайрос встречался с Джошем на балу. Говорил с ним. Видел его и знает его ауру. Они выслеживали меня через Джоша – единственного человека, которого знали и я, и Кайрос.

– Позови Барнабаса, – испуганно попросила я ангела.

– Не могу, – беспечно ответила та. – Я не умею ни с кем соприкасаться мыслями, недостаточно опыта. Я же ангел-хранитель первой сферы.

– Тогда позови Рона.

Черные крылья уже описывали над нами круги.

– Тоже не могу, – хранительница летала вокруг моей головы, свет бил мне прямо в глаза. – Мне приказано охранять тебя и докладывать, если появится жнец. Ты в безопасности.

– А Джош?

Она равнодушно зазвенела. Скрипнула дверца – Джош открыл машину, – и я совсем испугалась.

– Джош! – я неуклюже бросилась на середину пустой дороги, волоча за собой велосипед. – Джош, прости, – выпалила я, дотянулась до водительской дверцы и ухватилась за открытое окно. – Подожди. – С бьющимся сердцем я посмотрела вверх, но черные крылья уже улетали в другую сторону. Напряжение сменилось беспокойством. Ангел не будет защищать его, но если я останусь с Джошем, он окажется в моем поле. Если черные крылья не почуют его, Кайросу и Наките тоже не удастся. Почему я не выкладывалась по полной, когда училась соприкасаться мыслями? Сейчас бы наверняка пригодилось.

Джош сидел, положив руки на руль, и смотрел на меня. Какая-то машина медленно нас объезжала.

– Странная ты, Мэдисон.

– Н-да, знаю, – затараторила я. – Подбросишь до велосипедного магазина? Нужно новое колесо.

Джош посмотрел на меня настороженно. Я бы, наверное, сделала сейчас что угодно, лишь бы ничего ему не объяснять. И только бы защитить его. Это из-за меня он оказался в опасности. Может, я и мертвая, но по-прежнему приходится как-то жить и быть собой, а если я уйду, Джош пострадает. Или даже умрет.

– Я на дне рва, да? – отчаянно выпалила я, взглядом умоляя его выслушать. – В черном кабриолете. В твоем сне.

Джош изумился:

– Откуда ты знаешь?

Я облизнула губы, чувствуя, как жар адским огнем поднимается от дороги. Я не придумала ничего лучше, чем разрушить фальшивое воспоминание, созданное Роном. Но его самого здесь не было, а связаться с ним я не могла. И я сказала:

– Потому что это был не сон.

4

Машине Джоша было лет двадцать – какие уж тут удобства. Дверцы и окна отрываются вручную, сиденье длинное, кондиционера нет. Правда, стереосистема просто зверь. Джошу пришлось отодвинуть гору дисков, чтобы я сумела устроиться на сиденье. В основном, «тяжеляк» да старые рокеры, которых слушал мой папа. Венди бы наверняка понравилось что потяжелее. Но Джош музыку не включил, и затянувшееся молчание меня напрягало.

Моя хранительница залетела следом в машину и с удовлетворенным звоном устроилась на висящем в кабине колокольчике. Клянусь, я слышала, как она поет, когда Джош повернул ключ зажигания и мы двинулись в город. Колокольчик тихонько покачивался.

Из-под сидения торчала спортивная сумка, а сзади была воткнута дорогущая удочка. Не перестаю удивляться, почему Джош разъезжает на такой развалюхе, ведь его отец не стеснен в средствах.

Вел Джош отлично, и всю дорогу до магазина молчал. Видно, решил подвезти меня из любопытства, но теперь, похоже, ждал, что я заговорю первой. Я толком не знала, что сказать, и просто сидела с ним рядом, а потом подалась вперед, к ветровому стеклу, выглянула на солнце, проверить, здесь ли черные крылья. Только синее небо. Мне стало лучше. Нет черных крыльев – нет и жнецов. Где одни, там и другие.

– Чего ты там высматриваешь? – спросил Джош, и я откинулась назад.

– Ничего.

Старую машину тряхнуло, когда мы проезжали по мосту. Дома уже сменялись офисами – мы добрались до деловой части города. Джош все ждал. Нам осталось всего пять светофоров, я вздохнула и еле слышно спросила:

– Что ты помнишь о бале?

– Что ты была настоящей… – Джош запнулся, и его шея покраснела. – Уф.

– Я была просто дрянь, – хмурясь, закончила я за него. – Извини. Да я просто взбесилась – ты же пригласил меня только из-за того, что мой папа беспокоился: мол, новенькая в городе, никого не знаю. Я была стервой высшего разряда.

– Нет-нет, – возразил Джош, но по голосу я поняла, что он до сих пор на меня злится. Я промолчала, и он добавил: – Ты укатила с каким-то незнакомым парнем, а я рано поехал домой. Вот и все.

Я в сомнении теребила резиновую прошивку на открытом окне.

Движение стало оживленнее, и мы слегка притормозили.

– Я укатила с парнем, которого ты первый раз видел, – тихо заговорила я, – а ты поехал следом, хотел убедиться, что я спокойно доберусь до дома.

Джош передвинул руки на руле, словно я озвучила нечто такое, о чем он никому никогда не говорил.

– Ты здорово поступил, – сказала я. Джош сглотнул, задвигав кадыком. – А я была просто дура. Злилась на весь мир за то, что мама меня сюда сослала. В том, что случилось, только моя вина. – Я глубоко вздохнула, подыскивая слова. – Он съехал с дороги. Машина перевернулась, и мы скатились по склону холма.

Джош остановился на перекрестке, и я что было сил вцепилась в сиденье. Потом приложила руку к груди – неважно себя чувствовала.

– У него был меч, – проговорил Джош, минуя перекресток. – И имею в виду, во сне.

Он словно не верил в то, о чем говорил, и старался защититься от правды.

Я прикрыла ладонью коленку, пряча царапину от лодочного коврика:

– Но я не умерла в той аварии, и он тоже. Он срезал мою душу. Потом я ничего не помню до тех пор, пока не проснулась в морге.

Джош недоверчиво фыркнул.

– Отлично, Мэдисон. Так, значит, ты сейчас мертвая.

Сияние вокруг колокольчика стало ярче, и хранительница выпалила:

– Ох, Господи мой Боже в раю, ты мертвая. С чего это я охраняю мертвеца?

Не обращая на нее внимания, я сжала в кулаке амулет, и хранительница взлетела повыше, чтобы посмотреть на него.

– Ох-х-х, – зашипела она и почти перестала светиться. – Кайрос просто взорвется от ярости. Он знает, что его амулет у тебя? Где ты его взяла? Это Хронос тебе дал? А как он его достал?

Прищурившись, я посмотрела на Джоша сквозь ее сияние. Все пошло не так! Она не должна была знать. Рон будет в бешенстве. Но пока она со мной, а значит, не растрезвонит об этом. Джош тряс головой. Я со злостью вздернула подбородок.

– Ну ладно. Расскажи, что ты помнишь из своего сна.

Джош снова передвинул руки на руле и повернул к деловому центру.

– Там все так неясно, – увильнул он от ответа. – Знаешь, как бывает со снами, когда о них много думаешь.

– И? – настаивала я, и он нахмурился.

– Я позвонил в девять-один-один. Во сне, – добавил Джош, и мышцы у него на шее напряглись. – Они велели не класть трубку, но я бросил. Сбежал вниз, посмотреть, что с тобой. Когда я спустился, ты была уже одна и как будто… уснула. Перестала дышать.

И на самом деле не было ни единой причины снова начинать, мрачно подумала я.

– А потом? – Я не знала, что случилось между моей смертью и моргом. Барнабас не стал бы об, этом говорить.

– Ну… – Джош взволнованно следил за дорогой. – «Скорая» приехала быстрее полиции. Они положили тебя в черный мешок с «молнией». Когда ее застегивали… Никогда не забуду этот звук. – Он опять заерзал, словно был чем-то смущен. – Спасатели молча вытащили тебя из машины. Это их работа, но было видно, что им не по себе.

– Такого я не помню, – прошептала я. Хранительница вернулась на свой колокольчик – свет ее снова померк – и молча слушала.

– Полицейские, – Джош помедлил, сделал вид, что осматривается, но на самом деле просто собирался с духом, – посадили меня на заднее сиденье, отвезли в больницу на осмотр, хотя я и сказал, что даже не ехал в той машине. Там был твой отец. Он плакал.

Чувство вины захлестнуло меня. Рон сказал, что стер все это из папиной памяти… А если нет? Кошмар.

– Он сказал, что я не виноват, – продолжал Джош вполголоса. – Но я же должен был отвезти тебя домой. А потом сон обрывается. Как будто ничего и не было. Я дома, оттираю грязь с парадных туфель, пока отец не наорал. – Я взглянула на него. Он тряс головой, не отводя глаз от дороги. – Странная штука, я ведь помню, как чистил туфли. – Джош посмотрел себе на руки, потом снова на дорогу. – Будто этого никогда не было, а с тобой все в порядке. Ненавижу такие сны.

Как он вообще мог принять это за сон? Но он явно старался понять, откуда же взялась грязь на ботинках, если он не спускался вниз по откосу.

– Я испортила платье, – заговорила я. – До сих пор за него плачу.

Джош мельком взглянул на меня и снова передвинул руки на руле.

– Это был сон. Ты же здесь. Живая.

Я высунула руку в открытое окно и дотронулась до крыши машины.

– Ну здесь-то я здесь.

– Живая, – Джош фыркнул.

Я дотронулась до амулета и сказала:

– Не совсем. – Джош притормозил вслед за серым «корветом» и, усмехнувшись, обернулся ко мне, тогда я поправилась: – Вернее, совсем не живая.

С колокольчика раздался звенящий голосок:

 
Одна девочка в кедах упертая
Всех подряд уверяла, что мертвая.
Ей никто не поверил.
Доктор быстро проверил —
Сто лекарств пьет девчонка упертая.
 

Я пнула ногой – вовсе не в кеде – по колокольчику, и шум вывел Джоша из задумчивости.

– Знаешь что, – сказал он, «корвет», а за ним и наша машина двинулись с места, – забудь, что я тут болтал. Мне все в школе говорили, что ты чокнутая. А я отвечал, что тебе просто не с кем поговорить. Но, черт возьми, ты и правда ненормальная, если в это веришь. А если просто хочешь всякими россказнями про мертвецов привлечь внимание, то мне тебя жаль.

Я понимала, почему он не хочет поверить, но это по-прежнему выводило меня из себя.

– Ладно, давай расскажу, что из твоего же сна ты забыл, – язвительно предложила я и оставила колокольчик в покое. Если Рон не хотел, чтобы хранительница узнала о камне Кайроса, нечего было ее со мной оставлять. – Кайрос смуглый и такой сексапильный, что даже солистка девчачьей группы с катушек бы съехала. Он поцеловал меня. И ты это помнишь. Я тебя видела.

– Ты целовалась с Кайросом? – и без того тоненький голосок моей хранительницы стал еще выше от удивления. – И знать не хочу, что ты тогда сделала, чтобы заполучить его амулет. О господи!

Это было оскорбительно, и Джош, перед тем как посмотреть на дорогу, заметил, какой уничтожающий взгляд я бросила на колокольчик.

– Кайрос придержал дверь, и я села в его кабриолет, – продолжала я. – Вы с Барнабасом вышли следом. Помнишь Барнабаса? Высокий парень с недовольным лицом? В общем, верх у машины был откинут. – «Чтобы уж наверняка убить тебя, милая», подумала я.

Ангел весело захихикал:

– Барнабас провалил задание? Так вот почему он в последнее время не работал? Ох, святые шишки серафимов! Чем дальше, тем лучше!

Джош внимательно слушал, и, приободренная, я продолжила:

– Машина съезжает с правой обочины. – При этом воспоминании на душе у меня стало тоскливо. – Переворачивается дважды. При первом же ударе ветровое стекло разлетается вдребезги. Я пристегнулась, вот меня и не выкинуло наружу. Ремень спас мне жизнь. – Я взглянула на тот, которым была пристегнута теперь. Старые привычки… – Потом машина останавливается, Кайрос оказывается возле моей двери, на нем ни царапины, – прошептала я, – и его мерзкий меч проходит сразу сквозь меня и металл машины. Крови нет. Вообще ни следа.

Хранительница уселась мне на колено, сострадание и тепло солнечным лучом согрели меня. Я улыбнулась ей, потом подняла глаза и отвела от них волосы.

– Ты выскочил из машины. И пока бежал вниз по склону, позвал меня дважды. – Я вздрогнула, вспомнив его голос, наполненный страхом. – Прости, Джош. Ты не виноват.

– Хватит! – Он, тяжело дыша, вцепился в руль.

– Он тебе не верит, – язвительно заметила хранительница.

– Ты бы предпочел и дальше думать, что это сон? – возразила я.

Джош повернул к стоянке у велосипедного магазина и припарковался.

– Ты не мертвая.

Я пожала плечами, отстегиваясь.

– В морге им тоже так показалось.

Джош протянул руку и ткнул меня пальцем. Я ойкнула, отпрянула и прикрылась рукой. Ангел хихикал.

– Никакая ты не мертвая, – усмехнулся Джош. – Больше не смешно. Перестань.

Сердце забилось, и я попыталась его утихомирить.

– Вот амулет. Это он создает иллюзию моего тела.

«А память добавляет все остальное», угрюмо подумала я.

– Что за амулет? – спросил Джош, и я выудила из-под майки камень, чтобы он его рассмотрел. Глаза Джоша удивленно расширились, и я отдернула руку – не хотелось, чтобы он касался амулета.

– Я стащила его у Кайроса, когда тот пришел в морг за моей душой. – Я отпустила камень, и он снова повис у меня на шее. – Пока он у меня, я, можно сказать, в безопасности. А ты… нет.

– Ох-х-х, – пробормотала хранительница. – Мэдисон, ты здорово попала. Я рада, что ты уже мертвая. А то я вряд ли сумела бы сохранить тебе жизнь.

Мне от этого стало гораздо лучше, и я взглянула на небо, высматривая черные крылья. Вдалеке виднелось облако, чуть темнее остальных. Вороны?

– Господи, да ты ненормальная! – Джош выключил мотор и уже выбирался из машины, скрипнула старая дверца.

– Ты мне не веришь? – ошеломленно спросила я. – После всего, что я тебе сказала? – Рон здорово разозлится, если узнает, что я без толку порушила подставные воспоминания Джоша. И вдобавок разболтала ангелу-хранителю про амулет. А чего он ожидал? Я, черт возьми, мертвая. И, думаю, хранительница это рано или поздно выяснила бы, первой она там сферы или нет.

Джош улыбался, как будто я отлично пошутила.

– Я тебе помогу велосипед дотащить, Чокнутая Мэдисон. Доберешься отсюда домой?

Он вышел, а я сидела и смотрела на его пустое сиденье. Ненавижу это прозвище. Ненавижу всей душой. Первый раз меня послали к директору за то, что я сбила с ног девочку, которая меня так обзывала. Мне было шесть, и чуть ли не все младшие классы я старалась загладить этот проступок.

Я на мгновение прикрыла глаза, чтобы прийти в себя, и вылезла из машины.

– Джош! – крикнула я ему в спину. – Я не выдумываю. Ты же знаешь, что так все и есть! Ты там был!

– Это был сон, – отозвался он, открывая багажник.

Я в отчаянии уперла кулак в бок. Он не хочет верить – ведь выходит, что это его вина, он должен был настоять на своем и отвезти меня домой.

– Сон, который повторяется снова и снова и о котором я все знаю? – подначила я и отступила на шаг, когда велосипед зацепился за крышу багажника.