Текст книги "У лорда неприятности"
Автор книги: Кейти Макалистер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Легко сказать.
– Чепуха. У тебя есть несколько претендентов.
– И каждый из них тут же откажется от своего предложения, если узнает мою историю.
Корделия улыбнулась:
– Ну, вот и ответ на твой вопрос. Если уж ты так настаиваешь на том, чтобы рассказать всю правду, – пожалуйста, но только подожди, пока вы поженитесь.
Плам снова закусила губу.
– Это кажется таким нечестным…
– Нечестным было то, что тебе пришлось выйти замуж за уже женатого негодяя, Плам. Ты ничего плохого не сделала! Зачем наказывать себя за то, в чем ты не виновата? Хватайся за возможность, если она тебе представится, а о таких пустяках будешь беспокоиться потом. Кроме того, Чарлз мертв, упокой Господь его душу, хотя он и заслуживает того, чтобы сгнить в каком-то там океане, в котором утонул. Он больше не сможет тебе напакостить, и пока ты помалкиваешь о своем прошлом, никто о нем и не заговорит.
– Это случилось в Средиземном море, насколько я знаю, где-то около Греции. – Соблазн поступить так, как предлагала Корделия, был велик. Плам уже несколько раз собиралась выйти замуж, но едва упоминала о своем прошлом, как женихи исчезали, не желая пятнать себя ее позором. Может, если она найдет человека, который будет столь любезным, что полюбит ее, то он и не обратит особого внимания на ее прошлое. Может, он поймет, что она была молодая, глупая и не имела опыта общения с мужчинами, поэтому не поняла, какой Чарлз бездушный распутник. Может, она сумеет найти человека, которому просто нужна жена, мать его детей, спутница жизни. Плам вспомнила о том, что для нее приготовила жизнь – нищету, одиночество, ответственность за судьбу Том, – и решила, что один раз можно пойти и по менее благородному пути. От этого решения на сердце полегчало, словно груз свалился с плеч. – Очень хорошо. Я отправлю ему свое заявление, раз уж так. И если он захочет на мне жениться… ну, я просто расскажу ему, когда это станет возможным. Ты напишешь мне рекомендацию?
– Ну конечно! – Корделия снова заулыбалась, и Плам почувствовала, что ее губы тоже изгибаются в улыбке. – Я дам тебе такую блистательную рекомендацию, что от тебя откажется только полный псих.
С губ Плам сорвался смешок. Она встала, отряхнула платье и взяла шляпку и ридикюль.
– С психом я вполне уживусь, если он будет добрым, любезным и захочет подарить мне ребенка. О, проклятие, я совсем забыла про нового кузнеца!
Корделия вместе с подругой направилась в сторону большого дома викария, сложенного из красного кирпича.
– Про какого нового кузнеца? А, мистера Снаффла. Он выглядит очень мужественно, правда? С этими своими крупными руками, кудрявыми волосами и очень, очень тесными бриджами.
– Корделия! – воскликнула Плам, пытаясь изобразить потрясение. Впрочем, она опасалась, что ее выдают смеющиеся глаза. – Такие неприличные намеки шокируют мои девичьи ушки!
Корделия остановилась у ворот и рассмеялась.
– В жизни не встречала менее скромную девушку. Плам со щелчком закрыла ворота и втянула ноздрями воздух, напоенный ароматом жимолости. Потом слегка нахмурилась, сведя вместе прямые брови.
– Итак… ты уверена, что мне не стоит рассказывать?..
– Абсолютно уверена.
– Но если найдется кто-нибудь, кто расскажет ему о моем прошлом раньше, чем это сделаю я?
– Став женой простого сельского джентльмена – а он, безусловно, джентльмен, потому что объявление составлено очень хорошим слогом, – ты вряд ли будешь сталкиваться с членами высшего общества. Никто не будет знать, кто ты такая, поэтому ты все расскажешь мужу, когда сочтешь нужным, когда почувствуешь, что настал подходящий момент. Скажем, лет так через шесть-семь.
Плам подняла взгляд от пыльной дороги и посмотрела на зеленую лужайку в центре деревни. Рэмс-Боттом стал для нее и тихой гаванью, и тюрьмой. Она спряталась здесь вместе с Том, чтобы укрыться от настырных сплетников, но годы шли, а Том заслуживала жизни лучшей, чем та нищета, которую могла предложить ей Плам.
– Ну, хорошо. Я попозже зайду за рекомендацией.
– Буду ждать, – отозвалась Корделия и помахала рукой. Плам повернулась и решительно направилась в сторону зеленой лужайки, обдумывая письмо, которое пошлет мистеру Т. Харрису. На лужайке небольшими группками собрались дамы, что-то горячо обсуждая, но Плам не придала этому значения. Дамы в Рэмс-Боттоме были записными сплетницами и с радостью проводили долгие часы, анализируя и разбирая по косточкам друг друга, чужое прошлое и отпрысков.
– Наверняка раздирают в клочки репутацию какой-нибудь бедняжки, – пробормотала она себе под нос, миновав лужайку и направившись к кузнице.
Через несколько минут Плам горячо сожалела о собственном благодушии.
– Я тебя хочу, – заявил мистер Снаффл, наклоняясь и обдавая ее ароматами немытого тела, лука и конского пота. Теперь она точно знала, что эти запахи не годятся для романтического свидания. Может, у мистера Снаффла и имелись крупные руки и густые кудри, но ей он явно не подходил. – Я тебя ужасно хочу. Ну-ка пощупай, как мой стручок тебя хочет.
И прежде чем Плам успела хоть что-то понять, он схватил огромной лапой ее руку и плюхнул прямо на выпуклость в своих тесных бриджах.
– Мистер Снаффл! – ахнула Плам, отдернула руку и попыталась вывернуться из-под мускулистых лапищ, пригвоздивших ее к грубой стенке кузницы. – Вы забываетесь! Меня не интересуете ни вы, ни ваш… эээ… стручок, поэтому, пожалуйста, позвольте мне пройти.
Омерзительное зловоние усилилось, потому что кузнец расхохотался ей прямо в лицо. Плам отвернулась, жалея, что не отправила сюда Том с этой несчастной кастрюлькой, – ее ремонт был уловкой, которой она воспользовалась, чтобы познакомиться с лудильщиком и решить, годится ли он в мужья. Впрочем, она мгновенно устыдилась таких трусливых мыслей.
– Прикидываешься скромницей, миссус, но я-то знаю, что ты меня тоже хочешь. Ну-ка поцелуемся.
Он склонился над Плам, придавив ее к стене своей широкой потной грудью. Она слегка переместила кастрюльку, радуясь, что пока кузнец прижимается к ней только верхней частью тела.
– Никому и дела не будет, если ты закричишь, миссус. Тут все знают, что ты потаскушка, а уж вся из себя такая чванливая, будто взаправду выходила замуж. За женатого! Мисс Стоун говорит, что твоя собственная семья с тобой и знаться не желает. Давай поцелуемся, – снова потребовал он. В уголках его мясистых губ скопилась слюна.
– Я не потаскушка, – негромко произнесла Плам, осторожно отводя кастрюлю в сторону, чтобы хорошенько замахнуться. – И понятия не имею, что там эта мисс Стоун разузнала насчет моего брака. Могу вас заверить, что я ни в чем не виновата и ее обвинения несправедливы. А теперь, пожалуйста, отпустите меня, или мне придется нанести вам телесные повреждения.
Он потерся грудью о ее грудь и взял Плам за плечи, удерживая на месте.
– Да тут все знают, что ты раздвинешь ноги для любого мужчины, если он даст тебе потереться о свою штуку. – Кузнец поднял руку, схватил Плам за волосы и дернул ее голову назад. – Я сказал – поцелуемся! И не собираюсь повторять еще раз!
– Мистер Снаффл! – Плам отвела кастрюльку как можно дальше.
– Чего? – Его омерзительные губы все приближались.
– Это вашему стручку. – Она изо всех сил ударила кастрюлькой, попав ему прямо между ног.
Он заорал, упал на спину, согнувшись пополам и сыпля ругательствами и богохульствами. Плам глубоко втянула относительно чистый воздух, шагнула вперед и наклонилась над корчившимся от боли кузнецом.
– Впредь я буду обращаться к какому-нибудь другому кузнецу, – сказала она и сильно пнула его по почкам. Просто потому, что ей этого захотелось. – Вам повезло, что я леди и не люблю впадать в гнев.
Высоко подняв голову, она покинула кузницу. Губы растянулись в упрямой улыбке. Плам спешила домой, чувствуя, что глаза всей деревни оценивают ее, и цеплялась за надежду, что все не так плохо, как представил мистер Снаффл, хотя понимала, что на самом деле все намного хуже. Придется снова переезжать, покидать Рэмс-Боттом, только как это сделать с пятью шиллингами в кармане и единственным другом – Корделией?
– Благослови, святая Женевьева, – всхлипнула Плам и, споткнувшись, вошла в крохотный домик, где жили они с Том. – Я выйду замуж за мистера Т. Харриса, и не важно, что он за человек. Если мне повезет, то никто в Рейвинге ничего обо мне не узнает, пока мы с ним не обвенчаемся.
– Обвенчаешься с кем? – спросил негромкий спокойный голос.
Плам схватилась за стену, пытаясь выровнять дыхание и проглотить слезы жалости к себе.
– О, Том, а я тебя не заметила. Что ты тут делаешь?
Золотисто-карие глаза Томазины на мгновение остановились на тетке, потом ее голова нырнула под грубо сколоченный стол, а через миг появилась снова – девушка держала в руке крохотного котенка.
– У Мапл котята. Трое, но один родился мертвым. Я просто хотела убедиться, что с этими двумя все в порядке. Так на ком ты собралась жениться?
– Выйти замуж, – рассеянно поправила ее Плам; сердце ее все еще бешено колотилось после кошмарной сцены в кузнице. – Я собираюсь выйти замуж… надеюсь выйти замуж… за мистера Т. Харриса. Если, конечно, он возьмет меня в жены.
– О, – бросила Том, наклонившись, чтобы положить котенка в гнездышко, которое она устроила для Мапл и ее выводка.
– «О»? И это все? И ты не хочешь меня спросить, кто такой мистер Т. Харрис или почему я собираюсь за него замуж?
Том выпрямилась и вытерла испачканные сажей руки о свое платье цвета лаванды. Плам сожалела не об испачканном платье, а о неженственном характере племянницы. Двадцатилетняя Том была девушкой умной и энергичной, из хорошей, хоть и обедневшей семьи, и если не самой очаровательной на свете, то все равно очень привлекательной, с густыми каштановыми кудрями, большими серыми глазами и очень милой улыбкой – правда, улыбалась она, увы, не часто. Томазина была человеком серьезным, она понимала все буквально и в основном проводила время с бездомными животными, а не с теми двуногими, которых предпочитают большинство юных девушек.
– Ну как ты поймаешь мужа без приданого, да еще имея тетку с дурной славой? – Плам снова вздохнула, на этот раз громко.
Том склонила голову набок, глядя, как Плам снимает шляпку и опускается на скрипучий стул у очага.
– По-моему, это ты собралась замуж. Я тебе и раньше говорила, что меня замужество не интересует. Мужчины – они такие… – Она наморщила нос, словно в доме завоняло вареной капустой. – Глупые. Тупые. Бестолковые. Я еще ни разу не встречала мужчину, обладающего хоть какой-то рассудительностью. Честно говоря, не думаю, что такие вообще существуют. Спасибо большое, я прекрасно обойдусь без них.
– О, Том! – едва не плача, воскликнула Плам, но все же не смогла удержаться от улыбки – очень уж забавно ее племянница отвергала мужчин. – Что бы я без тебя делала?
– Думаю, все то же самое, что делаешь сейчас, – ответила Том. – Похоже, у тебя появилась привычка разговаривать с самой собой, тетя Плам. Поэтому, не будь здесь меня, ты бы сейчас рассказывала этой комнате, что собираешься выйти замуж за мистера Харриса. Кто такой этот мистер Харрис?
Плам в очередной раз благословила тот день, когда Том переехала к ней жить. Если кто-то и мог заставить ее посмеяться над собой, так это ее племянница.
– Мистер Харрис – это мужчина, который ищет себе жену, а я женщина, подыскивающая мужа, и надеюсь, что мы друг другу подойдем. Ты же не будешь против моего замужества, Том? Ты ведь знаешь, что я не выйду за человека, который откажется взять к себе тебя.
Том пожала плечами и, вылив остатки молока в маленькое треснувшее блюдечко, поставила его на пол рядом с новоиспеченной матерью.
– Если это сделает тебя счастливой, я вовсе ничего не имею против – при условии, что мистер Харрис разрешит мне забрать с собой животных. Я их тут не брошу.
– Ну конечно, нет, – произнесла Плам, пытаясь представить себе, как она сообщит будущему мужу, что он получает не только жену и племянницу, но еще трех кошек, шесть собак, двух коз, четырех ручных мышей и фазана, уверенного, что он петух. Впрочем, это ей не удалось, наоборот – в голову лезли всякие мрачные мысли вроде той, что она теперь обречена. Плам хорошенько тряхнула головой, прогоняя такие мысли, встала, чтобы отыскать относительно чистый клочок бумаги, и уселась за стол – нужно написать ошеломительное письмо, которое мгновенно привлечет внимание мистера Харриса. – Молю Бога, чтобы он оказался человеком честным и приятным, без тайн и секретов, которые могут всплыть. Вряд ли я выдержу еще одного мужа с тайнами.
Глава 3
– Сколько еще осталось претенденток, Темпл? – спросил Гарри, устало снимая очки и откидываясь на спинку кресла в отдельной комнате, заказанной заранее в местной гостинице специально для собеседования.
Темпл сверился со списком.
– Дайте-ка взглянуть… претендентка номер четырнадцать сообщила, что слишком больна для поездки…
– Вычеркивай. Если у нее слабое здоровье, она не выдержит нагрузок с детьми. Чтобы справиться с моими отпрысками, требуется женщина крепкая и здоровая.
– …а номер двадцать третий передумала у дверей…
– Робкая. Робость тоже не пойдет. Моя жена должна быть человеком целеустремленным. И решительным. Твердость характера тоже не повредит.
– …а номера тридцать и тридцать один сбежали вместе…
Гарри вскинул брови, но от комментариев воздержался.
– …а номер тридцать три, то есть последняя претендентка, похоже, просто не явилась на встречу. – Темпл поднял глаза. – Это все, сэр.
Гарри встал, потянулся, потер шею и взял шляпу.
– Что ж. Потеряно шесть часов. Надеюсь, что больше мне никогда не придется встречаться с таким количеством женщин.
Он вышел из гостиницы. Темпл задержался на минутку, чтобы сунуть хозяину гостиницы несколько монет, а потом тоже повернул к небольшой конюшне.
– И что, ни одна не отвечает вашим требованиям, милорд?
– Тсс! – замахал на него Гарри, дожидаясь, когда выведут Тора. – Никаких «милордов», Темпл! Чем меньше народу знает мое подлинное имя, тем лучше. По крайней мере до тех пор, пока я не найду жену.
– Прошу прощения, сэр. Так что, среди них не было женщины…
– Не было, – отрезал Гарри, похлопывая себя по ноге хлыстом и оглядывая тихий гостиничный двор. – Ни одна из них не подходит. В основном все слишком молоды. Есть несколько в нужном возрасте, но им не хватает интеллекта. Я не жду, конечно, что она будет гением, но это должна быть женщина, с которой можно поговорить, которая интересуется книгами и текущими событиями. – Тут он заметил очень привлекательную женщину, спешившую в гостиницу. Подол ее темно-красного платья был дюймов на шесть заляпан грязью, словно она пробиралась по лесу. – А две последние – как бы это поизящнее выразиться – оказались весьма невзрачными.
– Но вы же сказали, что не требуете красоты. – Сказанное прозвучало укоризненно.
– Красоты – нет, но мне бы хотелось, глядя на нее, не вспоминать о бульдогах. У одной из сегодняшних претенденток прямо посередине лба растет огромная волосатая бородавка. Куда бы я ни смотрел, мой взгляд то и дело возвращался к ее лбу. Не могу же я жениться на даме, чей лоб обладает для меня такой нездоровой притягательностью. Та женщина, что проскочила мимо нас в гостиницу, – вот она как раз того типа, что я ищу. Не красавица, но приятной внешности, с мягким взглядом, изящным овальным лицом и такими… округлостями. Почему ни одна из претенденток не похожа на нее? Неужели я прошу так много?
Тор выскочил из дверей конюшни, фырча, как паровая машина, прядая ушами и волоча за собой юного подручного конюха. Гарри перехватил поводья с легкостью, дающейся только долгой практикой, похлопал коня по шее, бросил мальчику монету и сел на свирепого жеребца.
– Поторопись, Темпл, я хочу вернуться до того, как дети окончательно разнесут дом.
– Уже еду, сэр, – отозвался Темпл, настороженно глядя на новую кобылу, купленную Гарри взамен старой. Кобыла оскалилась и прищурилась. И как раз тогда, когда Темпл твердо решил покончить счеты с жизнью, то есть забраться в седло, послышался женский крик:
– Мистер Харрис? Сэр?
Гарри обернулся и увидел ту самую женщину с соблазнительной фигурой, в сильно поношенном красном платье. Она торопливо шагала через грязный гостиничный двор, придерживая одной рукой юбки. Гарри восхищенно посмотрел на мелькнувшую щиколотку.
– Мистер Харрис?
Темпл обернулся к женщине, повернувшись спиной к кобыле. Гарри только собрался сказать ему, что это большая ошибка, но тут до него дошло, что эта леди и есть последняя, не явившаяся претендентка. Он еще раз окинул даму взглядом, на этот раз более внимательным, оценивая не только миловидное лицо с раскрасневшимися от быстрой ходьбы щеками, но и иссиня-черные волосы, видневшиеся из-под шляпки, росчерк черных бровей на высоком лбу и привлекательный, даже экзотический разрез темных глаз.
– Мистер Т. Харрис? Я Фредерика Пелем. Прошу прощения, что так поздно, но я заблудилась. Пришлось спрашивать дорогу.
Женщина обращалась к Темплу, но смотрела при этом на его лошадь.
– Я не слишком опоздала, нет? Эээ… место еще… не занято?
Она закусила зубками нижнюю губу, явно волнуясь и даже тревожась. Гарри удивился – почему такая привлекательная женщина так отчаянно рвется замуж? У нее нет бородавок, нет никаких физических недостатков, и, судя по голосу, она образованна и говорит весьма обходительно.
Темпл откашлялся и посмотрел на хозяина. Секретарь явно был в замешательстве.
– Эээ…
– Нет, вы не опоздали, – произнес Гарри, от души наслаждаясь вниманием этих темных бархатных глаз, повернувшихся к нему. – Мистер Харрис – мой секретарь. А жену ищу я.
– О, понятно, – отозвалась претендентка и посмотрела на него с таким же любопытством, с каким изучал ее он. Вроде бы она не нашла в Гарри ничего отталкивающего, разве что не поняла, почему он так дурно воспитан – до сих пор не спешился. Он мысленно проклял свое неумение знакомиться и решил, что это собеседование должно пройти очень быстро.
– Мы уже собирались вернуться домой, но если вы не против ответить на несколько вопросов прямо здесь, я уверен, что мы сможем быстро все решить. Вы сказали, ваша фамилия Пелем?
Она как-то странно вздрогнула, но тут же вздернула подбородок и посмотрела Гарри прямо в глаза.
– Да, сэр. Фредерика Пелем, но мои друзья называют меня Плам.
Гарри вскинул брови:
– Плам?
– От «Пелем». Это такое прозвище. Отец называл меня Плам. Мой отец – сэр Фредерик Пелем, из Ноттингема.
Наверняка дочь разорившегося баронета.
– Вы любите читать, мисс Пелем?
Кажется, вопрос ее поразил, но она очень быстро оправилась, только щеки порозовели.
– Когда есть такая возможность.
– А. Хорошо. У меня большая библиотека. – Гарри продолжал смотреть на нее, пытаясь отделить похотливые требования тела от куда более житейских мыслей.
– Правда? – вежливо спросила Плам и протянула руку, чтобы потрепать Тора по длинной морде. Гарри выхватил из-под колен поводья, готовый осадить жеребца, если тот попытается ее укусить, но, к его огромному удивлению, этот легковозбудимый конь не только позволил ей погладить себя по ушам, но еще и ткнулся носом в ее ладонь, выпрашивая угощение. Плам засмеялась негромким гортанным смехом, показавшимся Гарри исключительно чувственным. Этот смех словно ласкал его кожу, и Гарри невольно представил себе эту претендентку в постели, окутанную облаком блестящих черных волос и сладострастно смеющуюся.
– Вы ему понравились, – произнес Гарри, все же сумев вернуться в настоящее.
– Наверное, он понимает, что я люблю лошадей. Он очень красивый. Как его зовут?
– Тор. Вы ездите верхом?
В ее взгляде промелькнула тоска. Она в последний раз потрепала Тора по морде и мягко оттолкнула его голову.
– Я очень люблю верховую езду, но у меня давным-давно не было такой возможности.
Дочь совершенно обнищавшего баронета, заключил Гарри. Но приданое не являлось обязательным условием. Пока эта Плам отвечала буквально всем его ожиданиям, оставалось только одно.
– Эээ… а как вы относитесь к детям?
– О, я их просто обожаю, – ответила она, и глаза ее засияли, а их полночная глубина стала нежной и неотразимой.
Гарри просто не мог ей не поверить – истина светилась в глубине этих темных глаз; как будто солнечный свет играл на неподвижной поверхности пруда. Он облегченно вздохнул, а потом махнул рукой в сторону Темпла.
– То, что нужно. Не вижу причин для отказа. Я должен… эээ… вернуться домой. Сведения о себе отдадите Темплу. Вы не будете возражать, если мы обвенчаемся послезавтра?
Плам даже глазом не моргнула.
– Никаких возражений, кроме одного. Я еще ни о чем не спросила вас, сэр.
Гарри удивленно заморгал. Она собирается расспрашивать его? Этого не сделала ни одна из откликнувшихся женщин. С ней восхитительно приятно иметь дело! И Гарри с чувством теплого удовлетворения подумал, что не так-то просто предугадать поступки Плам.
– А. Да. Разумеется. Вы хотите узнать и обо мне.
– Да, сэр, хочу, – отозвалась она, еще выше вздернув подбородок.
Гарри ужасно нравился этот подбородок. Он мысленно поаплодировал силе ее духа и уже с удовольствием думал об их совместном будущем, быстро перечисляя о себе самое главное:
– Меня зовут Гарри… Хавершем. Я живу в Рейвинге, по направлению к северной косе. Знаете, где это?
Она покачала головой.
– Понятно. Это… эээ… в общем, это не важно. Мне сорок пять лет… – Гарри замолчал и прищурился, внимательно всмотревшись в ее лицо. – Если вас не обидит мой вопрос – а сколько лет вам?
– Я… мне… – Плам на мгновение пришла в замешательство, но ее очаровательный подбородок тут же снова взлетел вверх. – Мне сорок, сэр.
Вот теперь Гарри довольно улыбнулся. Право же, Плам подходит ему просто идеально! Умная, любит детей, не слишком молоденькая, и, Бог свидетель, он ее хочет, причем весьма основательно. Всякий раз, как она вздергивает подбородок, ему хочется ее поцеловать.
– Превосходно. Итак, мне сорок пять, здоровье у меня неплохое, имеются средства для комфортабельной жизни и нет никаких неумеренных пороков. Еще вопросы имеются? Нет? Прекрасно. Темпл останется, чтобы записать ваши данные, и завтра же получит специальную лицензию, чтобы послезавтра мы смогли обвенчаться. – Он вежливо приложил рукоятку кнута к шляпе в знак прощания и уже едва не отъехал, как вдруг ему в голову пришел последний вопрос. – Гм… из какой вы деревни?
Вокруг глаз Плам появились едва заметные морщинки, она на мгновение замялась.
– Из Рэмс-Боттома, сэр.
Гарри кинул взгляд на ее заляпанный грязью подол и изумился:
– И вы прошли пешком восемь миль?
Подбородок опять взлетел вверх. Гарри улыбнулся, более чем довольный собственным выбором. Эта женщина не наскучит ему через несколько дней, как непременно случилось бы с остальными.
– Да, прошла. Я нахожу пешие прогулки очень полезными для фигуры.
– Оно так, но шестнадцать миль вдень – это больше, чем нужно даже для человека в вашей… – он позволил себе приласкать взглядом изгибы ее фигуры, совсем быстро, чтобы это не показалось ей оскорбительным, но достаточно, чтобы леди поняла: он считает ее привлекательной, – физической форме. Темпл?
– Да, сэр. Я позабочусь, чтобы мисс Пелем доставили домой.
Гарри ослепительно улыбнулся ей, пожелал хорошего дня и вонзил шпоры в бока Тора. Он скакал домой, посвистывая, с улыбкой на губах, удовлетворением в сердце и пульсацией в бриджах, обещавшей ему очень счастливое будущее.
Плам вошла в свой темный дом сразу после того, как наемный экипаж загрохотал, удаляясь прочь. События дня ее здорово оглушили. Она помолвлена! С очень привлекательным джентльменом, которого видела всего каких-то пять минут, у которого вокруг глаз морщинки от смеха, а надо лбом торчит непокорный завиток рыжеватых волос. С мужчиной, у которого либо что-то с ногами, и эта немощь не дала ему спешиться, либо… Зажигая свечи в маленькой комнатке, Плам хихикнула. Однажды они с Чарлзом пили чай в домике ее старой няни, и в конце визита он очень не хотел уходить, а позже рассказал, что вспоминал их последние супружеские забавы, и поэтому ему пришлось просидеть лишних несколько минут, чтобы взять себя в руки.
– Если мистер Хавершем попал из-за меня в такое же положение, – сказала Плам кошке Мапл, разжигая огонь и собираясь разогреть картофельный суп, оставшийся со вчерашнего дня, – я буду очень, просто очень рада, потому что это доказывает, что он интересуется упражнениями в спальне. Господь свидетель, что я тоже.
– И я, хотя ты и не позволила мне прочитать твою книгу, – раздался голос за ее спиной.
Плам вскрикнула, уронила поварешку, схватилась за сердце и резко повернулась.
На полу в темном углу сидела Том, перед ней стояла миска с молоком.
– А если подумать, то это очень глупо, потому что откуда же мне узнать про удовольствие от таких упражнений, если ты не позволяешь мне про них читать?
– Ты же клялась, что никогда не пойдешь замуж, – так что тебе толку от таких знаний? И почему ты сидишь в углу, в полной темноте? – Плам, убедившись, что сердце из груди не выскочит, снова повернулась к супу.
– Кормлю мышат. Их мать поймал один из амбарных котов, но я обнаружила, что они довольно хорошо пьют молоко, если пользоваться соломинками. – Плам сдержанно вздохнула, услышав известие о новых обитателях их крохотного домика, и поискала засохшую горбушку хлеба, которая точно оставалась. – Что касается твоего второго вопроса, я действительно не собираюсь замуж, по крайней мере ни за одного из тех джентльменов, которых ты считаешь «подходящими». Они все просто ленивые бездельники и ничего больше, они думают только об одном – как бы им всю жизнь таскаться по девкам. Но мне все равно хочется прочитать твою книгу. В конце концов, совсем не обязательно выходить замуж, чтобы заниматься этими упражнениями.
Плам повернулась и сердито взглянула на племянницу. Щеки ее запылали.
– Не обязательно, и уж кому-кому, а мне это хорошо известно. Но если даже оставить в стороне вопросы нравственности, то ты все равно поставишь себя в крайне невыгодное положение. Женщины почти не имеют возможности распоряжаться своей жизнью, а уж власти против мужчин у них и вовсе нет. Брак предлагает хоть какую-то защиту.
Том пожала плечами и склонилась над кучкой крохотных розовых телец, копошившихся у нее на коленях. Плам наконец нашла горбушку, постучала ею по столу, поморщилась, вздохнула и бросила засохший хлеб в ведерко для коз.
– Поэтому ты и решила встретиться с мистером Харрисом? Ради защиты?
– Нет, – ответила Плам и наклонилась, чтобы заглянуть в маленький шкафчик, служивший им кладовой. Там точно оставалось немного овощей, чуть-чуть сала, принесенного соседкой, и горсть сушеных бобов. – Я встретилась с джентльменом – его фамилия Хавершем – и приняла его брачное предложение, потому что хочу снова выйти замуж, а он показался мне приятным человеком. Разве у нас не было кусочка сыра?
Том опустила голову и осторожно капнула молоком с соломинки прямо в крохотный розовый ротик новорожденного мышонка.
Плам выпрямилась.
– Понятно. И вряд ли его съела ты.
Плечо Том чуть дернулось.
– Ну да, я вижу, что не ты. – Плам опустилась на скрипучий стул и уже хотела расплакаться, но вовремя решила, что ее рассудок может спасти только смех. Поэтому она позволила себе хихикнуть – немного истерически – и спросила: – Ты скормила сыр мышам? Крысе? Осиротевшей полевке?
Том посмотрела на нее из-под ресниц – весьма впечатляющий взгляд, который Плам так и не сумела освоить, потому что ее собственные ресницы, как и брови, были слишком густыми и как будто жили собственной жизнью.
– Очаровательной маленькой обезьянке.
– Томазина Лорел Фрейзер! – фыркнув, выдохнула Плам. – Отдать свой скудный обед само по себе плохо, но еще и врать при этом – такое вовсе никуда не годится.
– А я не вру, в самом деле была обезьянка. Ее принес один древний старик, такой согбенный и хрупкий, будто его согнул сильный ветер. Правда, совершенно очаровательный старик. Он сказал, что его зовут Палмерстон, а обезьянку – Мэнни. Они были такими жалкими, что я отдала им этот кусочек сыра и еще кое-что. Я думала, ты не будешь против…
– Ну, по крайней мере тебе хватает совести оправдываться, несмотря на такую наглую ложь, – сказала Плам. Она наконец не выдержала и расхохоталась. К тому времени как Плам закончила смеяться и вытерла выступившие на глазах слезы, Том уже положила мышонка в гнездо, укрыла малышей старой рваной тряпкой и подошла к тетке. – Очень хорошо, что мистер Хавершем решил обвенчаться так быстро, иначе ты отдала бы кому-нибудь и дом.
– Прости, тетя Плам, я знаю, что поступила неправильно, но мистер Палмерстон и Мэнни так нуждались в капельке доброты! И потом, он дал мне кое-что взамен.
– Да? – Плам еще раз хихикнула и поджала губы. – И что же он тебе дал? Уж наверное, не деньги.
– Нет, он дал мне совет.
Плам снова чуть не расхохоталась, но сумела взять себя в руки. Ей казалось, что если она сейчас засмеется, то вообще перестанет соображать – точнее, станет совсем безмозглой. Может быть, все дело в голоде, отключившем ей мозги. Если бы она поела, то сейчас не хихикала бы над тем, что племянница отдала их последние запасы нищему в обмен на совет.
– Как это благородно с его стороны. И что за совет он тебе дал?
– Не мне. Это совет тебе.
Плам вскинула брови, глядя, как Том наливает в миски суп.
– Мне? С какой стати он вдруг начал что-то советовать мне? Откуда он вообще знает, кто я такая?
– Очевидно, он остановился в городе.
Том смотрела только в миски с супом, и это было довольно милосердно с ее стороны, потому что, стоило Плам подумать, как горожане перемывают ей косточки, ее начинало тошнить. Нет ничего удивительного в том, что новость распространилась со скоростью лесного пожара, но ее приводило в бешенство то, что из-за ее невежества и жестокости Чарлза вынуждена страдать и Том. Плам не сильно переживала из-за того, что сама подвергается гонениям, но издевательства, которым подвергалась в последние дни Том, были невыносимы. Совесть резала по живому, и Плам с трудом переборола желание немедленно написать жениху письмо – рассказать свою историю и разорвать помолвку.
– Что сделано, то сделано. Я расскажу ему правду, после того как мы поженимся. И дело тут вовсе не в моем эгоизме, это инстинкт самосохранения. У меня просто нет выбора, и потом, он-то ничего не теряет – я буду преданной женой и матерью.
– Ну конечно, – сказала Том таким тоном, будто в словах Плам заключался здравый смысл (она с грустью призналась самой себе, что это скорее всего не так). – Ты будешь прекрасной женой и матерью, и я полностью согласна с тем, что это вовсе не эгоизм.
– Ммм. – Плам решительно велела своей совести взять на пару дней выходной и вытащила ложку. – Так что за совет дал мне этот попрошайка?
