Текст книги "Жена в нагрузку"

Автор книги: Кейт Уолкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Слава богу, эта свадьба закончилась, с облегчением вздохнул Рамон.

Если бы он провел еще хотя бы час, хотя бы минуту за вежливыми разговорами и поздравлениями, улыбаясь на шутки сомнительного свойства о потере свободы, о грядущей брачной ночи, он бы просто взорвался.

Это не означало, что Рамон не получал удовольствия от свадебного банкета, ему все нравилось, но только в начале. Он наслаждался тем, что вся его семья была рядом, что он танцевал с Эстреллой, с Мерседес, с Кэсси и опять с Эстреллой. Но все должно быть в меру. Он более чем достаточно пообщался со всеми.

Теперь ему хотелось остаться наедине с женой.

С женой!

Рамон оглядел огромную бальную комнату, увидел Эстреллу, которая блистала в своем ослепительном красном платье. Она смеялась над чем-то вместе с Мерседес. Сейчас она была совсем не похожа на то бледное, испуганное создание, которое появилось сегодня в церкви. Отважная Эстрелла, которая решилась бросить вызов и отцу, и всему городу, но оказалась не в состоянии скрыть неуверенность в последнюю минуту.

– Она выглядит великолепно, не так ли?

Отец Рамона подошел к нему с бокалом вина. Он тоже смотрел на Эстреллу, и что-то явно привлекло его внимание, заставило посмотреть на нее более пристально.

Хуан Алколар умел владеть своими чувствами. Даже с близкими он никогда не повышал голос.

– Она напоминает мне Хонорию.

Рамон резко повернул голову, не в состоянии поверить тому, что услышал. Хонория была законной женой Хуана, матерью Хоакина и Мерседес. Рамон удивился, что отец заговорил с ним об этом сейчас, Хуан никогда раньше не говорил о ней.

– Эстрелла похожа на Хонорию?

– Очень.

Хуан сделал большой глоток, как будто набираясь сил для продолжения разговора.

– Не совершай моих ошибок, Рамон.

– Ошибок?

– Я любил двух женщин, – сказал он. – И потерял их обеих.

– Мою мать?

Его отец грустно кивнул.

– Я обожал Маргариту, но я был молодой и глупый. Я сказал, что не хочу обязательств, не хочу жениться, и тем самым разбил ее сердце. Вот почему она вышла замуж за Рубена Дарио.

Почему он заговорил со мной об этом? – спросил себя Рамон. Почему именно на свадьбе его отец упомянул маму, даже назвал ее по имени.

– Но вы же встретились снова?

Его голос невольно стал грубым.

– Только однажды. Мы встретились случайно, много лет спустя – я был женат на Хонории, и Хоакину было почти два года… – он тяжело вздохнул. – Твоя мама все еще оставалась самой прекрасной женщиной, которую я когда-либо знал, женщиной моей мечты. А она была потерянная, одинокая. Они с Дарио не могли иметь детей, и их брак рушился. Я не горжусь тем, что случилось. Мы провели вместе одну неделю, когда Рубен находился в Америке. Одну прекрасную неделю. Но мы оба знали, что это не могло долго продолжаться. Никто из нас не смог бы жить с чувством вины. Мы разошлись.

Хуан допил вино, которое оставалось в бокале.

– Ты родился девять месяцев спустя.

– И моя мать умерла до того, как мне исполнилось два месяца.

Рамон совсем не помнил ее. Только лицо на фотографии.

– Но ты быстро забыл ее, – сказал он с горечью в голосе. – У тебя быстро появилась другая. Алекс всего на год моложе меня.

– Нет! – оборвал его отец. – Все было совсем не так! Я совершенно сошел с ума от горя. Во время деловой поездки в Англию мне встретилась женщина, которая работала экономкой в том месте, где я остановился. Она была очень похожа на твою мать, на Маргариту. Когда мы встретились, я сильно напился. У нас была всего одна ночь. Я даже не знал, что она забеременела. До тех пор, пока не появился Алекс.

– Тогда кто же вторая?

Эстрелла закончила разговор и оглядывалась, ища кого-то. Она поймала взгляд Рамона, улыбнулась ему так, что у него от счастья закружилась голова, и направилась к нему.

– Кто была вторая женщина, которую я любил? А как ты думаешь? Хонория – моя жена, мать Хоакина и Мерседес.

– Но я всегда считал, что это был брак по расчету.

– Мне тоже так казалось – вначале. Я не ценил, что имел.

– Тебе надо было все рассказать Хоакину.

– Я рассказал в день его свадьбы. И он попросил меня рассказать это и тебе тоже.

– Правда?

Эстрелла почти подошла к ним. Еще пара секунд, и она будет совсем рядом. Даже когда он просто смотрел на нее, Рамон не мог сосредоточиться.

– Ты очень похож на меня, Рамон. Хоакин тоже это знает. Мы оба хотим, чтобы ты не повторял моих ошибок.

– Я…

Внезапно Рамону тоже захотелось вина. Казалось, горло совсем пересохло, и он был не в состоянии выговорить ни слова.

– Какие ошибки? – спросил он с недовольством, любуясь прекрасной фигурой жены.

– Я недостаточно отдавал. – Хуан не стал объяснять, что он имеет в виду. – Я получал то, что хотел, но не давал никаких обязательств, в которых эти женщины так нуждались, пока не стало слишком поздно.

– Тебе не стоит волноваться…

Рамон замолчал, когда Эстрелла подошла к ним и взяла его под руку. Одно ее прикосновение заставило его сердце забиться, а запах духов всколыхнул все чувства.

– Не волноваться о чем? – спросила она с любопытством.

– Не волноваться о нас, – ответил Рамон поспешно. – Мой отец считает, что нам пора уходить, чтобы не ехать на виллу глубокой ночью.

Он провел пальцем по ее щеке, по сексуальным губам.

– Я тоже так думаю, – его голос стал низким и хриплым. – Пора начинать нашу совместную жизнь.

– Я согласна.

Что-то в ее голосе, в ее улыбке взволновало его, и он понял, что, как только они останутся наедине, он тут же сойдет с ума от желания.

– Только переоденусь во что-нибудь более подходящее для путешествия, и я твоя.

Вся твоя! О господи, знала ли Эстрелла, что ее слова, ее голос сделали с ним. Он был готов поспорить, что она догадывалась, как сильно забилось его сердце и как напряглось от желания все его тело.

Не сумев сдержать своих эмоций, Рамон быстро и крепко поцеловал Эстреллу. И она ответила на его поцелуй. Ее рот приоткрылся, кончик языка скользнул по его губе, заставив его тихо застонать.

Рамон с трудом устоял от искушения поцеловать Эстреллу еще раз. Он с восторгом посмотрел в широкие, затуманенные черные озера ее глаз.

– Но не задерживайся, я буду ждать.

Это было одновременно и предупреждение и обещание, и он не сомневался, что Эстрелла поняла его.

Между ними словно проскакивали электрические искры. Ему надо было как можно быстрее увозить Эстреллу отсюда.

Рамон неохотно оторвался от ее губ.

– Идите и переоденьтесь, сеньора Дарио, – скомандовал он. – И не задерживайтесь.

– Конечно, сеньор. Как пожелает мой муж.

Ведьма! Его жена точно знает, что делает, знает, какой эффект производит. Пока она шла по комнате, а потом поднималась по ступеням, Рамон не мог оторвать от нее взгляда. Какое тяжелое испытание для его силы воли!

Наконец Эстрелла скрылась за поворотом коридора, и Рамон закрыл глаза, стараясь сохранить ее образ. Он мог думать только о том, как останется с ней наедине, как снимет с нее то, что она решит надеть в первую ночь их медового месяца, и насладится ее прекрасным обнаженным телом.

Он полностью вверял себя этой женщине. Да, он был в ловушке, он был ее пленником, и не было ни одного способа, с помощью которого он мог бы освободиться от ее волшебных чар. Его отцу нечего было волноваться.

– Сеньор Дарио, Рамон, – голос, который прозвучал рядом, бесцеремонно ворвался в его чувственные мечты. Он узнал этот голос и нахмурился.

– Дон Альфредо?

–  Ядумаю, есть дела, которые мы должны закончить.

– Прямо сейчас?

– А почему бы и нет?

Рамон с усилием сдержал возглас раздражения. Что ж, хорошо, они закончат сделку в день свадьбы, и больше он об этом деле ничего и слышать не хочет.

– Хорошо. Где бумаги?

– Они у меня с собой, – Альфредо дотронулся до нагрудного кармана костюма. – А здесь рядом есть комната, где нас никто не побеспокоит, Ї взмахом руки он показал на дверь.

– Хорошо.

Рамон запустил обе руки в волосы, стараясь настроиться на деловой лад.

– Давайте поскорее закончим с этим.

Эстрелла тихонько напевала, пока снимала красное платье и расправляла его на вешалке. Песня из «Вестсайдской истории» весь вечер крутилась у нее в голове, слова песни как нельзя лучше отражали ее собственные переживания.

Она чувствовала себя красивой и желанной. А как еще она могла себя чувствовать, если видела, какими глазами Рамон смотрел на нее, видела едва скрытую страсть, которая туманила его взор?

Эстрелла прошлась, танцуя, по огромной роскошной спальне, не в состоянии больше сдерживать себя.

Она заставит Рамона полюбить ее! Ей это удастся! Обязательно удастся!

Она принялась изучать свое отражение в зеркале. Профессионально наложенный макияж, который ей сделали еще днем, держался великолепно. Возможно, стоит только чуть-чуть подправить тени и нанести немного блеска на губы…

Это заняло не больше минуты, и Эстрелла быстро надела элегантный кремовый брючный костюм с черной вышитой блузкой и туфли на высоком каблуке.

Так, теперь надо решить, что делать с волосами. Подняв руку к голове, она замерла, решая, убрать ли шпильки, державшие ее тщательно сделанную прическу, и распустить волосы, или… Нет, лучше оставить все, как есть. А вот когда они доберутся до виллы, она обратится за помощью к Рамону, тот любит запускать руки в ее волосы и смотреть, как локоны падают на ее лицо, плечи.

Уже сейчас у Эстреллы, лишь при одной мысли об этом, пересохло во рту и напряглось тело.

Нет, больше ждать нет сил! Быстро брызнув немного ее любимых духов на шею и запястья, она схватила свою кожаную сумочку-конверт и направилась к двери, все еще напевая себе под нос.

Эстрелла только подошла к лестничной площадке, с которой могла видеть заполненную людьми комнату, когда звук открывающейся справа двери привлек ее внимание. То, что она увидела, заставило ее замереть на месте.

Рамон и отец выходили вместе из боковой комнаты. А это могло значить только одно.

Несколько недель назад они вот так же провели немало времени в библиотеке…

Нет, она не могла об этом думать. Лучше бы она ничего не видела!

Больше всего на свете ей хотелось бы вернуться на несколько минут назад, подкрасить губы или нанести еще один слой туши на ресницы и выйти из комнаты так, чтобы не видеть этой сцены.

Не видеть, как Рамон шел перед ее отцом, держа длинный белый конверт. Не видеть, как ее отец убирает ручку с золотым пером в нагрудный карман костюма.

Свадьба была закончена, клятвы даны. Она и Рамон стали мужем и женой – значит, можно официально завершать сделку и подписывать документы. Рамон даже не захотел подождать, пока закончится день свадьбы, и поспешил получить награду за то, что, женившись на ней, спас ее репутацию.

Эстрелла почувствовала такую острую боль, как будто ее ударили кинжалом в самое сердце. Лишь через несколько минут ей удалось справиться с нервами.

«Ты хочешь заставить его любить себя, дурочка? – прошептала она. – Неужели, строя воздушные замки, забыла про жестокую реальность? Ты просто обманываешь себя. Ты всегда знала, чего он хочет, и любовь не имеет с этим ничего общего».

К счастью, Эстреллу никто не заметил.

Она стояла, ничего не видя вокруг сквозь жгучую пелену слез. Нельзя допустить, чтобы Рамон понял, что она плакала!

Она досчитает до тридцати, а потом спустится вниз. Тридцати секунд должно быть достаточно.

– Раз… два…

Как странно, подумала Эстрелла, ведь наступил момент триумфа Рамона, день, когда он получит все, чего хотел, ради чего женился на ней, а он совершенно не выглядел торжествующим. Скорее, наоборот. Его брови были сумрачно сдвинуты, губы плотно сжаты.

– Четырнадцать… Или уже двадцать?

Эстрелла совершенно сбилась со счета. Может, ей стоит снова начать считать. Или…

– Эстрелла! – раздался нетерпеливый возглас Рамона.

Она не сразу поняла, что он стоит внизу и смотрит прямо на нее.

– Эстрелла!

На этот раз Рамон произнес ее имя тише, но с тем же напором, давая ясно понять, что не хочет больше ждать.

Когда пелена, застилавшая ее глаза, немного рассеялась, Эстрелла увидела, что Рамон поставил одну ногу на нижнюю ступеньку лестницы и высокомерно протянул ей руку. Он не собирался сам подходить к ней, говорил этот жест. Ее место было здесь, рядом с ним, и ей лучше поторопиться.

Прекрасно понимая, что ее колебание будет воспринято как сопротивление, а сопротивления Рамон не терпит, Эстрелла поспешила вниз так быстро, как только ей позволяли высокие каблуки.

Едва она дошла до него, как он схватил ее за руку так сильно, что она вздрогнула.

– Готова? – спросил Рамон совсем другим тоном, чем в церкви.

Неужели это происходило лишь пять часов назад?

– Д-да.

Это было все, что ей удалось сказать. Когда он вел ее по залу, почти тащил за собой, она судорожно пыталась найти хоть какую-то причину такой перемены.

Но ответ был слишком очевиден.

Рамон женился на ней, чтобы приобрести телевизионную компанию. Ну и, возможно, сыграла свою роль аристократическая фамилия. Пригодится будущим детям. Теперь он получил то, что хотел, и вся его притворная забота о ней отброшена за ненадобностью в сторону. Разумеется, все его прежнее поведение было одним притворством. Иначе откуда сейчас эта холодная ярость в глазах и вытянутые в одну линию сжатые губы?

Если, конечно, ее отец не выкинул какой-нибудь из своих хитрых трюков. А вдруг он вообще пошел на попятную?

Но если это так, то интересно, что Рамон думает о будущем их брака. Или, может быть, уже готовится подавать на развод?

Эстрелла ничего не знала, а Рамон был явно не в настроении что-либо рассказывать. И с этим насупившимся, незнакомым мужчиной ей нужно куда-то ехать? И более того, провести с ним медовый месяц? Всего несколько минут назад она смотрела в будущее с взволнованным ожиданием. Теперь же напоминала проколотый воздушный шарик, приподнятое настроение ушло, оставив только страх перед будущим.

Эстрелла кое-как добралась до двери, хотя ноги не держали ее. Она даже сумела обнять и поблагодарить родственников, пришедших на свадьбу, хотя потом не могла сказать, кого именно. Она каким-то чудом дошла до ждущего их лимузина, не споткнувшись и не стукнувшись ни обо что головой.

Рамон уселся рядом с ней и постучал по стеклянной панели, отделяющей их от шофера.

– О'кей, – единственное, что он сказал.

Пако завел двигатель, Рамон захлопнул дверцу, и они остались вдвоем в ограниченном пространстве лимузина.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Что-то случилось?

Эстрелла задала этот вопрос уже второй раз. Первый раз Рамон услышал его, когда блестящая, мощная машина направилась из города на север. Тогда он был не в состоянии ответить на него. Ему было не только тяжело говорить, но и просто смотреть на нее.

– Помолчи, Эстрелла, – сказал Рамон резко. – Я не настроен на разговор.

– Слишком много выпил? – в голосе Эстреллы прозвучал странный, нервный смех.

– Кое-чего действительно слишком много, ты права, – пробормотал он, откидываясь на сиденье и закрывая глаза, словно хотел отгородиться от мира.

Слишком много планов, слишком много «может быть», слишком много всего, что не позволяло ему успокоиться. Слишком много – да, признай это! – слишком много надежд, скорее похожих на мечты, превратившиеся в руины.

Слишком много разочарований, больше, чем он мог выдержать.

Он не предполагал, что все будет так плохо. С одной стороны, им владела страсть, лишавшая его всякого здравого смысла, а с другой стороны, не давала покоя мысль, что его провели как дурака.

– Слишком много людей, и всем надо улыбаться, хочешь ты этого или нет, – продолжала Эстрелла тем же тоном.

Рамон не мог понять, откуда появилась эта насмешливая нота в ее голосе. Была ли это радость оттого, что она получила то, о чем мечтала? Или неуверенность, попытка выяснить, что он обсуждал с ее отцом? Неужели она и правда ничего не знает?

Ведь это она все придумала с самого начала.

– Я знаю, каково это.

– Да уж, – Рамон не смог сдержать скепсиса в голосе. – Я уверен, так оно и есть.

Знала ли Эстрелла, что он чувствует себя рыбой, пойманной на крючок? Он уже был готов поверить, что она другая – не такая, как о ней говорят, что ее репутация ошибочна. И оказался не прав. Абсолютно не прав.

Более того, его оставили в дураках. Он влюбленный до безумия простачок, позабывший все уроки, которые когда-либо получал. Как можно было забыть главное правило – надо всегда смотреть, куда прыгаешь, а он взял да и прыгнул, закрыв глаза, обеими ногами.

Будь проклят Альфредо Медрано, который дождался самого неподходящего момента, чтобы заграбастать свои деньги! Будь проклят он сам за то, что ослабил бдительность и не был готовым к защите в любую секунду. И сто раз будь проклята Эстрелла за то, что нашла его слабое место.

Она нащупала его слабую точку с самого начала. Она играла с ним, пока он не проглотил наживку, а потом сеть начала медленно обвиваться вокруг него, так медленно, что он и не подозревал, что происходит с ним.

Черт ее побери!

Рамон зло провел рукой по лбу, словно хотел, чтобы этот жест стер темные мысли из его головы. И тут он почувствовал мягкое прикосновение к другой руке, которая лежала на бедре.

– Не надо! – быстро отреагировал Рамон, когда понял, что его тело отвечает даже на прикосновение ее пальцев.

Он думал, что ярость, кипящая в нем, сожжет чувственность, но этого не случилось. Напротив, он стал еще более чувствительным, желание бурлило нем.

– Не надо, – сказал он снова, на этот раз совсем другим тоном, почти защищаясь.

– Рамон, что случилось? – голос Эстреллы прозвучал так взволнованно, что у него засосало под ложечкой.

Неужели она до сих пор хочет играть в эту игру?

Аромат ее духов все сильнее обволакивал его, теперь он будет ненавидеть этот запах до конца жизни, связывая его с горьким чувством предательства.

– Я знал, что она, в конце концов, возьмется за ум…

Голос Альфредо до сих пор звучал в его голове, и Рамона тошнило от этого.

– Когда дело касается перспективы потерять все… Она знала, что я исполню угрозу. Что если она не заключит достойный брак, она не получит ничего – ни песеты. Так что моя дочь быстро выкрутилась из этого положения.

Эстрелла ни разу не упоминала, что может лишиться наследства. Рамон сумел взять себя в руки и не дал старику понять, что его слова попали в точку.

– Ну, вы-то получили что хотели, – выдавил Рамон из себя. – Ваша дочь теперь замужняя женщина.

Альфредо покивал своей седой головой с улыбкой злорадного триумфа.

– И она получила то, что хотела. Никто не отказывался от нее так, как ты. Я знал, что она заставит тебя заплатить за это. Она так и сделала.

Эти слова больно ранили Рамона.

– Я ни за что не плачу, это мой выбор жениться на Эстрелле.

– Ты только так думаешь, на самом деле у тебя не было выбора. Она преследовала тебя так же, как она преследовала Перея. «Это будет Рамон Дарио или никто», – сказала она мне. Так что ты теперь у нее на поводке, танцуешь под ее дудку, как и тот, другой дурак.

– Рамон!

К его ужасу, голос Эстреллы прозвучал еще ближе.

Его глаза открылись, и он, молча, уставился на нее.

Она знала, что ее отец хотел лишить ее наследства! Обвинения уже готовы были сорваться с его языка.

Все эти разговоры о свободе, о том, что она хочет меня, – сплошная ложь. Для нее важны только деньги. Она использовала меня, чтобы получить наследство.

Если бы он все знал с самого начала, возможно, ему не было бы сейчас так больно. Если бы Эстрелла была честна и откровенна с ним, он, может быть, справился бы с ударом. Может быть, даже смирился со своей судьбой. Но она не сказала правды. Ни разу. Вместо этого она манипулировала им, заставила жалеть себя, а потом использовала его так же, как использовала Карлоса.

– У тебя что, голова болит?

Эстрелла заботливо наклонилась над ним. Ее губы находились так близко! Боже, какое искушение! Прижаться к ней, обнять, поцеловать… Ну почему он не в силах справиться со своим желанием?

– Нет! Да, – поспешно исправился Рамон.

Он собирался поговорить с ней. Но не сейчас. Не тогда, когда рядом Пако за рулем. Невозмутимый, дипломатичный, он, тем не менее, был вместе с ними. Придется подождать, пока они доедут до виллы и останутся вдвоем.

– Эстрелла, оставь, – пробормотал он. – День был слишком длинный и утомительный.

Длинный день, который, похоже, закончится вовсе не так, как ожидал Рамон.

– Хорошо!

Эстрелла отодвинулась от него, откинулась на сиденье, и теперь они сидели достаточно далеко друг от друга. Рамон тут же пожалел об этом. Она должна находиться рядом, он должен чувствовать ее тело! Конечно, он больше не доверял ей, и злость от того, что она использовала его, все еще кипела в его душе.

Но он по-прежнему хотел ее. Ужасно глупо, но даже злость, недоверие и разочарование не могли охладить его любовного пыла. Он теперь хорошо знал, какова эта женщина на самом деле, но она была такой красивой, такой сексуальной, такой желанной…

И она его жена!

– Иди сюда!

– Что?

Эстрелла не могла поверить своим ушам. Всего минуту назад он презирал ее. Об этом говорили его голос и выражение лица. Его глаза были холодны, как все льды Арктики, и ничто, казалось, не могло до него достучаться.

А когда она уже сдалась, он вдруг резко изменился.

– Иди сюда, – повторил Рамон и поманил ее пальцем.

Эстрелла заколебалась, но ненадолго. Да и как она могла отказать своему любимому, своему мужу! И чтобы осуществить свой план и завоевать Рамона, удержать его навсегда, у нее есть единственный способ.

– Эстрелла…

Это звучало, как предупреждение, на которое ей необходимо было откликнуться, иначе ночь любви могла и не состояться. И поэтому она пододвинулась и обняла Рамона. Она никогда не сможет бороться с этим мужчиной!

Кровь разливалась по ее венам, сердце сильно стучало, ей было трудно дышать. Рамон еще даже не поцеловал ее, а она уже вся горела.

Ей не надо было ни о чем просить. Не надо было ни о чем говорить. Рамон знал, чего она хотела, и быстро ответил ей. Даже когда его поцелуй стал грубым, почти жестким, она не возражала. Этот мужчина, который теперь был ее мужем, стал каким-то новым, темным и волнующим, кем-то, кого она не понимала. Но она знала единственный путь, чтобы понять его. Тот путь, которым она всегда могла достучаться до него.

Его ласкающие руки двигались все выше, танцуя по возвышению ее грудей, скользя по чувствительной коже, пока она не застонала от протеста.

– Пожалуйста!

Рамон точно знал, что она просила у него, но он все еще продолжал свою игру, мучая и дразня ее, пока она не попросила пощады. Только после этого он решительно расстегнул ее бюстгальтер.

Эстрелла ничего не видела и не слышала, потеряв всякое представление о том, где она находится. Ее охватило такое возбуждение, что она не заметила, как они остановились и водитель сказал что-то Рамону. Тот поспешно выпрямился и отодвинул ее от себя. Она судорожно попыталась удержать его.

– Эстрелла! – в голосе Рамона прозвучали одновременно и упрек, и смех. Он обнял ее и быстро поцеловал в чуть приоткрытые губы. – Мы приехали. Подожди, Эстрелла, моя маленькая, сексуальная Эстрелла. Подожди. Пако не остается с нами. Он только выгрузит чемоданы и сразу уедет. И тогда ты будешь моей. Жди.

Эстрелла с трудом дождалась отъезда Пако. Наконец-то, наступил долгожданный момент.

– Одни…

Это было единственное слово, которое Эстрелла произнесла за все это время.

– Одни, – как эхо повторил Рамон. – И все еще хотим друг друга.