Текст книги "Жена в нагрузку"

Автор книги: Кейт Уолкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Рамон закрыл за собой дверь, бросил ключи на тумбочку и устало провел руками по лицу.

Что-то случилось с ним в последнюю пару недель. Он не понимал, что именно, но чувствовал, что как прежде уже никогда не будет.

Две недели назад в его жизни все было распланировано, все шло так, как он хотел. Кроме одного. Телевизионной компании Медрано, которую он был намерен получить. А теперь вся его жизнь пошла наперекосяк.

Нет. Так больше продолжаться не может.

Рамон нервно помассировал виски. Почему же возникло это странное ощущение, будто он потерял контроль над собственной жизнью?

Но ощущение это возникло вовсе не потому, что с телевизионной компанией сложилось не так, как он хотел. А потому, что он встретил Эстреллу Медрано. Это из-за нее его жизнь перевернулась с ног на голову.

Нужно срочно что-нибудь выпить!

В своей тихой пустой квартире, Рамон разыскал большую бутылку вина, лучшего вина с виноградников его брата Хоакина. Внезапно он заметил, что лампочка на автоответчике мигает, а большая красная цифра показывает, что его ждет пять сообщений.

Рамона это не удивило. Он был так занят в последние недели, что редко приходил домой. А свободные вечера проводил в доме отца или навещал Хоакина, который приходил в себя после недавней автомобильной аварии. Помедлив, он нажал кнопку «прослушать сообщения» и направился на кухню.

– Рамон, ты куда подевался? – звук голоса его второго брата, заставил Рамона усмехнуться.

Алекс, новоиспеченный папаша, приставал ко всей семье с рассказами о своей крошечной дочери и о том, как она прекрасна. Рамон, должно быть, пропустил пару-другую новых историй, вот Алекс и решил, что обязан наверстать упущенное.

Он наливал вино в бокал, когда автоответчик перешел к следующему сообщению.

– Сеньор Дарио? – произнес женский голос, низкий и слегка нерешительный.

Бутылка с грохотом упала и разбилась. Рамон резко поднял голову и повернулся, чтобы лучше все слышать.

Последний раз он слышал этот голос в длинном коридоре замка Медрано.

«Я никогда не захочу стать вашей женой, даже если моя жизнь будет зависеть от этого» слова эхом отдались в его голове так ясно, как будто их произнесли только что.

«И вам придется сделать нечто большее, чем просто поцеловать меня, чтобы заставить передумать».

Что побудило Эстреллу Медрано позвонить ему сюда, если она поклялась никогда его больше не видеть?

Третье сообщение по поводу работы, совершенно неважное и неинтересное, закончилось, и он уже собрался вновь прослушать сообщение Эстреллы, как вдруг услышал четвертое.

– Сеньор Дарио? Я пыталась связаться с вами.

Она звонила снова! Рамон замер посреди комнаты с бокалом вина, пытаясь понять, почему женщина, которая столь решительно заявила, что он был десятым в списке потенциальных кандидатов на ее руку и сердце, причем отвергнутых кандидатов, теперь вдруг пытается с ним срочно связаться.

Она звонила дважды и, видимо, будет звонить еще.

Рамон заметил, что она не оставила своего номера. Значит, не хотела, чтобы он ей перезванивал.

Он решил еще раз прослушать сообщение Эстреллы, когда в дверь позвонили.

– Я как раз собирался перезвонить…

Слова замерли у него на языке, когда он открыл дверь и увидел, кто стоит перед ним.

Это не был ни его брат, ни секретарша, которая оставила сообщение, что ему необходимо подписать какие-то важные бумаги. Ни даже его младшая сестра Мерседес. Никто из тех, кого он ожидал.

– Вы!?

На лестничной площадке стояла Эстрелла Медрано.

– Да, это я.

– Что вы здесь делаете?

– Я думала, вы знаете.

– И откуда, черт побери, я должен знать, почему вы ко мне пришли?

Рамон произнес это слишком резко. Эстрелла сделала полшага назад, и ее поза стала более напряженной. Рамон внезапно почувствовал раздражение. У него выдался тяжелый рабочий день после двух длинных трудных недель, и он не собирался быть вежливым с женщиной, которая совсем недавно ясно дала ему понять, что не хочет больше его видеть.

– Вы сказали, что намеревались мне перезвонить.

– Я имел в виду не вас. Я ожидал увидеть мою секретаршу или брата.

– Понимаю. Если вы заняты или вам сейчас неудобно, я могу уйти…

– Нет.

Да что это с ним? Он открыл рот, чтобы сказать «да». Да, ему ужасно неудобно сейчас с ней встречаться. Да, он хотел, чтобы она ушла.

Но его подсознание тут же отмахнулось от этих мыслей, и слова сами собой слетели с языка:

– Нет, что вы, проходите.

Ему показалось, что голос выдает его. Выдает то чувство нерешительности, которое овладело им, когда он увидел ее снова. Выдает волнение тех бессонных ночей, которые он пережил, после того как покинул замок Медрано.

Он ушел, но оказался не в состоянии забыть о ней. Она слишком часто вспоминалась ему в эти дни и мучила ночами. Ее прекрасное лицо, высокая, стройная фигура, длинные черные волосы наполняли его мечты. И постоянно преследовали эротические фантазии, связанные с ней. Рамон то и дело представлял их вместе в постели и грезил о ее теплой шелковистой коже и ее губах.

– Нет, что вы! – произнес он снова, обращаясь к самому себе. И поспешно добавил: – Мне сейчас как раз очень удобно. Проходите.

Запах ее духов, смешанный с легким запахом кожи, сулил ему погибель. Рамон быстро сглотнул и постарался переключиться на что-нибудь другое. Он надеялся, что его гостья быстро объяснит, с какой целью она пришла, и уйдет.

Рамон сделал большой глоток вина, пытаясь охладить растущий жар тела.

– Вы будете что-нибудь пить? – вспомнил он вдруг правила хорошего тона.

– Да, спасибо.

В голосе Эстреллы прозвучала благодарность, словно он спас ей жизнь. Почему она пришла? – спрашивал себя Рамон. Что случилось такого важного, что она преодолела свою неприязнь к нему и появилась у него дома? И сколько еще они будут вести вежливые беседы, прежде чем она объяснит свое появление?

– Красное вино подойдет?

– Это было бы прекрасно.

– Я принесу вам бокал.

К его ужасу она пошла за ним на кухню, где он надеялся собраться с мыслями.

Белая футболка повторяла очертания ее груди и не скрывала стройность талии. А плотно сидящие джинсы соблазняли гораздо больше, чем юбка. Длинные блестящие волосы были собраны в высокий конский хвост. Легкий макияж подчеркивал длину ресниц и привлекательность губ.

Запах дорогих духов витал в воздухе, он чувствовал это каждый раз, делая вдох.

Держа бокал с вином в руке, Рамон провел гостью в гостиную и усадил в большое кожаное кресло цвета карамели. Сам же остался стоять, опираясь на резную деревянную каминную полку.

– Чем обязан такой чести? – спросил он, поняв, что она не собирается нарушать неловкую паузу. – Насколько я понимаю, причина есть. Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы просто узнать, как я живу?

– О нет, совсем нет.

– Тогда, может, вы объясните, в чем чело?

Как мне ответить на этот вопрос? – спрашивала себя Эстрелла. Ее затея казалась невозможной и в то же время необходимой. Но когда дверь открылась, и она снова встретилась с Рамоном лицом к лицу, от ее уверенности не осталось и следа, как будто случилось землетрясение, и под ее ногами разверзлась пропасть.

Эстрелла забыла, каким высоким и импозантным он был. И хотя она готовилась к своему визиту, увидев его, смутилась, и сомнения тут же закрались к ней в душу. Он явно только что вернулся из офиса и был одет в серебристо-серую рубашку и безупречно сшитый костюм.

Взглянув на него только один раз, Эстрелла почувствовала, что у нее пересохло в горле.

– Итак? – снова осведомился Рамон. – Почему вы здесь?

– Я… я хотела поговорить с вами.

– О чем – еще одно предложение руки и сердца?

У Эстреллы перехватило дыхание.

–  Я… – начала она, но ее голос дрогнул.

Даже глоток вина не помог ей справиться с волнением.

– Что случилось, донья Медрано? Неужели вас прислал ваш отец, чтобы попытаться переубедить меня? Или вы не сказали ему, что получили отказ от мужчины, и он хочет знать мой ответ?

Эстрелла внутренне вздрогнула от его сарказма.

– Мой отец не знает, что я здесь.

Рамон удивился. Его глаза широко открылись, но он тут же взял себя в руки.

– Не знает? И где же вы находитесь, по его мнению?

– У друзей. Я сказала, что пойду навестить старого школьного друга.

– А если ему станет известно, что «старый школьный друг» это я?

– Ммм…

Это все, что она смогла из себя выдавить.

Надо сыграть на его интересе к цели моего визита, сказала себе Эстрелла. Если она разожжет его любопытство, он вряд ли попросит ее уйти, пока она не объяснится. Когда Эстрелла решила к нему приехать, она даже не знала, пустит ли он ее на порог, и была готова к тому, что он не позволит ей войти без объяснений. Или захлопнет дверь перед ее носом, так что у нее даже не будет шанса ничего объяснить. То, что она удостоилась такого приема, уже прогресс.

– Это становится совсем интересным. Вы не только нарушили данное вами слово, когда поклялись, что больше никогда в жизни не захотите меня видеть, но и обманули отца. Это разжигает мое любопытство. Почему этот визит столь важен для вас?

Сейчас или никогда! Эстрелла выпила еще немного вина. Идея придти к Рамону домой показалась, в ночной темноте ее комнаты в замке, замечательным решением. Но здесь, при дневном свете, в обставленной со вкусом квартире Рамона, рядом с ним самим, уверенность покинула ее. И дерзость, которая привела ее сюда, быстро исчезла.

Впрочем, Эстрелла предполагала и такой вариант встречи. Она начнет, а там посмотрит, что будет. Если его настроение изменится, она сможет просто уйти. Надо только не спешить, делая по одному шажку, будто пробуя воду.

Эта мысль вернула ей немного храбрости, и ее голос зазвучал вполне уверенно, когда она ответила Рамону:

– Я пришла, чтобы принести свои извинения.

Рамон удивился. Этого он, похоже, ожидал меньше всего. Он замер с бокалом, поднесенным ко рту, и пристально посмотрел на нее. Его холодные серые глаза встретились с ее неуверенными карими. Затем он покачал головой.

– Я вас правильно расслышал? – спросил он. Ї Мне показалось, будто вы сказали…

– Что я пришла извиниться. Вы не ослышались.

Рамон не поверил ей. Взгляд, который он бросил на нее, был откровенно скептическим.

– Извиниться за что?

Хрупкое самообладание Эстреллы мигом исчезло.

– За поведение моего отца… и мое в тот день, когда вы пришли в наш замок. Нам не следовало так себя вести, я до сих пор переживаю.

Она пристально посмотрела на него в надежде увидеть, что он все понял. Но выражение его лица оставалось непроницаемым, а взгляд – суровым.

– Вот, значит, как.

– Да, мне… мне очень жаль.

Если бы он произнес еще хоть что-нибудь! Но вместо этого Рамон допил вино и направился в сторону огромного кожаного дивана, стоявшего рядом с креслом, на котором Эстрелла примостилась на самом краешке. Мужчина устроился на диване в вальяжной позе, откинув голову на спинку и вытянув вперед скрещенные ноги. Затем испытующе посмотрел на Эстреллу.

– Рамон… – начала она, будучи более не в состояний выносить воцарившуюся в комнате тишину, но он прервал ее без всяких извинений.

– Скажите это еще раз! – скомандовал он резко. – То, что вы сказали, повторите это!

Чего он добивался? Доказательств ее искренности? Или просто хотел насладиться ее унижением?

– То, что я хочу извиниться? Да, я действительно этого хочу. Мой отец был не прав, попросив вас…

– Он больше, чем просил.

– Да, я знаю, он сделал женитьбу на мне условием продажи телевизионной компании. А я… – Ей пришлось остановиться, чтобы сделать глубокий вдох и хоть немного успокоиться. Ї Мне нужно было разговаривать с вами иначе.

Эти прохладные серые, слегка прищуренные глаза все еще наблюдали за ней. Ничто не ускользало от него.

– Я почти поверил вам, – произнес Рамон, в конце концов.

– Но я действительно так думаю!

Ей было очень нужно, чтобы он поверил в это. Если не поверит, то все пропало.

– Я надеюсь, вы все-таки поверите мне.

Эстрелла сделала паузу, надеясь, что Рамон, наконец-то, заговорит и возьмет инициативу в свои руки. Она дала ему достаточно времени.

Но Рамон ничего не сказал. Он просто сидел, смотрел в упор на нее и ждал. Ждал, пока ее нервы не выдержали этой тишины, и она начала ерзать в кресле.

– Мой отец не должен был ставить вам таких условий, какие бы причины у него на то ни имелись. А я должна была прямо сказать вам, что знаю, вернее, догадываюсь о его планах.

Эстрелла болтала всякую ерунду и сама это прекрасно понимала, но не могла заставить себя остановиться. Молчание Рамона так влияло на нее, что ей необходимо было говорить хоть что-нибудь, чтобы заполнить возникшую паузу.

– Я с самого начала обязана была это сказать.

– Но не сказали.

– Нет.

– Почему?

На этот вопрос Эстрелла не могла ответить даже самой себе.

– Я… – попыталась она начать, но нервы сдали, и в голове не осталось ни одной мысли.

И вместо того, чтобы подумать и дать какой-нибудь вразумительный ответ, она взяла бокал и допила вино.

– Я бы предпочел, чтобы вы не напивались, Ї сухо прокомментировал Рамон. – Вряд ли моим делам с вашим отцом сильно поможет, если я привезу вас домой в невменяемом состоянии.

– Я не пьяна! – с негодованием воскликнула Эстрелла, почувствовав, как жар стремительно заливает ей щеки.

– Не совсем, конечно… Но если вы будете так много пить и дальше, то рано или поздно это случится. Итак, скажите мне, что такого ужасного вы собирались мне сказать, что вам пришлось слегка напиться, чтобы начать разговор.

Что ж, если она слегка опьянеет, ей будет легче сказать этому мужчине, что ей никак не удается выбросить его из головы. Что она мечтает о нем каждую ночь, и его образ преследует ее днем.

Но разве признаешься в этом, когда он смотрит на нее так холодно, словно оценивая каждый ее жест и каждое слово, которое она произносит.

Вконец растерявшись, Эстрелла поставила бокал на стол и уставилась на него, не в силах поднять глаза на Рамона.

– Итак, донья Медрано? – настойчиво спросил Рамон.

Намеренно подчеркнутое слово «донья», заставило ее поднять голову и импульсивно воскликнуть:

– Вы прекрасно знаете, с чего началась эта история! Все вокруг в курсе, почему мой отец играет в эти игры! И почему он пытается заставить людей жениться на мне. И вы тоже, наверняка, не раз слышали об этом. Ведь именно вы привели Карлоса в наш дом.

«Не думайте, что я буду довольствоваться объедками со стола Карлоса Перея». Его обидные слова тогда ранили ее гораздо больше, чем злоба, с которой он это сказал. Сейчас, глядя в его холодное лицо, она увидела то же ослепляющее презрение.

– А, вот о чем мы говорим, об этом Перее. Мне было любопытно, когда же мы доберемся до сути. Вы хотите меня убедить, что Карлоса Перея никогда не было? И что вся эта история вымысел?

О, как она хотела, чтобы так оно и было!

– Нет, – пробормотала она. – Я не собираюсь утверждать это. Карлос был.

– Так вы собираетесь объяснить мне, почему вы набросились на женатого мужчину и как вы соблазнили его, после чего он бросил жену с тремя детьми ради вас?

– С двумя. Детей было всего двое, – пробормотала Эстрелла.

– А вы думаете, что есть какая-то разница?

– Я так не думаю.

Ничто не облегчит ее совесть. И ничто, казалось, не вернет ей доброе имя и репутацию.

Внезапно Рамон поднялся с дивана, как будто не мог больше находиться рядом с ней.

Ї Вряд ли для вас имело значение, что жена и дети ждали его дома. И то, что он разбил их сердца, побежав за вами. Вас это нисколько не волновало. Вы получили, что хотели, и вас не интересовало, что это будет стоить другим.

Упасть еще ниже было просто невозможно. Она никогда не чувствовала себя такой униженной, как сейчас. Даже когда узнала правду про Карлоса, она не чувствовала себя такой жалкой, такой испорченной, как в этот момент.

Эстрелла больше не могла выносить подобных мук. Она встала, заставив себя высоко поднять голову, и с вызовом посмотрела ему прямо в его глаза.

– Все было совсем не так, сеньор Дарио!

К ее радости, она, наконец, справилась со своим голосом, он перестал дрожать.

– Все было совсем по-другому! Но я понимаю, что вы не поверите моим словам! Я, честно говоря, думала, что вы другой, но, кажется, ошиблась. Вы такой же, как все остальные, как мой отец…

– Черт побери, нет!

Она, кажется, задела его! Рамон пришел в бешенство. Его серые глаза горели, ноздри раздувались, и белые отметины выступили вокруг носа и рта.

– Да, черт возьми! – накинулась она на него. Вы очень похожи на него! Вы видите только то, что хотите видеть, и верите в то, во что хотите верить. Вы даже не попытаетесь узнать правду!

– О какой правде вы говорите? Что вы хотите этим сказать?..

– Ничего, кроме «Спокойной ночи».

Эстрелла схватила сумку, сжав ручки так сильно, что костяшки ее пальцев побелели.

– Спокойной ночи, сеньор Дарио, – проговорила она сквозь зубы. – Спасибо вам за вино. Мне, наверное, нужно сказать, что все было очень мило, но предпочитаю не лгать.

Эстрелла была абсолютно уверена, что он не станет мешать ей, и даст спокойно уйти. Она упустила свой шанс, сожгла мосты и потеряла надежду на осуществление своего плана.

И от этой мысли слезы подступили к глазам. В очередной раз ей не удалось убедить человека в том, что она не такая, как о ней думают. И хотя она почти не знала его, ей было особенно неприятно, что Рамон присоединился к тем, кто осуждает ее, не узнав всей правды.

Собираясь к нему, она надеялась, что хоть он-то ее выслушает.

Сейчас надежды рухнули.

Ноги сделались ватными, и каждый шаг давался ей с трудом. Из-за слез все было как в тумане, и она почти ничего не видела перед собой.

Но Эстрелла не собиралась оборачиваться. Нельзя показывать свою слабость.

– Эстрелла, – она услышала голос Рамона, когда уже меньше всего этого ожидала.

И он был таким тихим, таким нежным, что, идя, будто в тумане, к двери, она не была уверена, действительно ли услышала свое имя или ей просто показалось.

Но Рамон заговорил снова:

– Эстрелла, не уходите.

В первый раз он назвал ее по имени. Она невольно замедлила шаг. Никто и никогда не произносил ее имя так ласково и красиво. Ее сердце сжалось от мысли, что это может быть единственный раз, когда она услышит свое имя из его уст.

Но Эстрелла все еще не могла заставить себя повернуться к нему. Она слишком боялась того, что может увидеть в его глазах и что он может прочесть в ее.

Если она промедлит или обернется, возможно, она не сможет себя заставить двинуться снова.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Впервые он произнес ее имя, понял вдруг Рамон. Впервые подумал о ней не как о донье Медрано, дочери Альфредо Медрано, а просто как о необычайно красивой и желанной женщине, о женщине, которую он столько раз мысленно целовал и сжимал в объятиях.

Сейчас она стояла спиной к нему. Он видел ее стройную фигуру, красивые бедра, длинные ноги, водопад шелковых черных волос, но выражение ее лица оставалось для него тайной.

Впрочем, видел ли он когда-либо по-настоящему ее лицо? Да и ее саму?

Кто была Эстрелла Медрано? Кто была эта женщина, на которой ему, в сущности, приказали жениться, приказали так высокомерно, что он был настроен против нее с самого начала.

– Не уходите, – повторил он более твердо. – Подождите. Останьтесь.

Медленно, очень медленно она повернулась к нему. Глаза ее были подозрительно яркими в закатных лучах солнца, и лицо ее казалось другим. Бледным, осунувшимся и более утонченным.

– Остаться? – мягко повторила она за ним, как эхо. – Зачем?

Эстрелла смотрела настороженно, как загнанный зверек, как будто боялась, что он внезапно набросится на нее.

– Вы уже ужинали?

На этот раз она просто отрицательно покачала головой.

– Я тоже ничего не ел. Обычно за вином следует еда.

Еще один молчаливый кивок был ее единственным ответом.

– Хорошо.

Чтобы отправиться на кухню, ему надо было пройти мимо нее. Она смотрела на него настороженно, как дикая кошка.

– Не бойтесь, я не собираюсь вас обидеть.

Рамон должен был сказать что-то, чтобы она расслабилась.

– Нет, – произнесла она неестественно высоким голосом. – Я не думаю, что вы действительно собираетесь накормить меня ужином.

– И что означают ваши слова?

Он стоял сейчас напротив нее и видел, как затуманены ее прекрасные глаза и напряжено лицо.

– Эстрелла… – сказал он решительно.

– Они означают… – вдруг с трудом выговорила она, посмотрев на него. – Они означают, что, как и все остальные, вы иногда не видите дальше собственного носа.

– Как все остальные? Вы имеете в виду мужчин, которых ваш отец пытался заставить жениться на вас? Тех, которых он хотел купить?

У него в животе похолодело от мысли, что его сравнивают со всеми остальными. Он желал быть единственным в списке.

– Не только их, но и их тоже.

– Я не такой, как они.

– Нет? – спросила она с вызовом. – Вы уверены?

– Конечно, уверен! Они стремились получить что-то от вашего отца. Поэтому и просили вас выйти замуж.

– Так в чем разница? В чем же вы не похожи па них? Что вы тогда делали в кабинете моего отца и почему пригласили поговорить с вами? Что вы собирались сделать?

– Я не собирался делать того, о чем просил наш отец.

– Вы… вы действительно не собирались?

– Нет, не собирался! Вы хотите знать, в чем разница между нами – между мной и теми другими мужчинами, которые приходили к вам? Дело в том, что он их купил! Они просили вашей руки. Я – нет.

– Потому что…

– Нет.

Рамон поднял руку и опустил ее между ними твердым, резким движением, как будто оборвал разговор.

– Нет. И не потому, что у меня даже возможности такой не было. Ведь вы набросились на меня, словно дикая разъяренная кошка. И не потому, что мы разругались так сильно, что я передумал и решил: так будет лучше. Я не просил вашей руки потому, что я этого не хотел!

Рамон не собирался идти на поводу у Альфреда Медрано. Тем более, после тех оскорблений, которыми осыпал его старик.

– Моя компания не для таких, как вы, – набросился на него тогда Медрано. – Земля, на которой стоит телевизионная станция, принадлежит семейству Медрано в течение многих десятилетий. Я не продам ее какому-то выскочке без роду и племени, который случайно сколотил себе первый миллион.

Рамон уже повернулся, чтобы уйти, но вдруг услышал, как старый хрыч сделал ему это предложение – жениться на Эстрелле и таким образом приобрести телевизионную компанию.

– Я с самого начала не собирался предлагать вам руку и сердце. Даже тогда, когда Альфредо Медрано предложил мне компанию за половину цены, если я возьму и вас в придачу.

Если до этого она выглядела оглушенной, то теперь Эстрелла совершенно оцепенела. Ее лицо побелело. Он увидел отпечатки зубов на губах, которые она кусала от волнения.

На секунду ему захотелось провести пальцем по этим губам, чтобы разгладить появившиеся следы. Но она, безусловно, не потерпит такой фамильярности и устроит ему скандал!

– Но вы же очень хотите получить эту телевизионную компанию.

– Да, – признал Рамон. – Да, я мечтал ее получить. Мне даже казалось, что это чуть ли не самая важная сделка в моей жизни.

– И нет ничего другого, чего вы хотели бы так же сильно?

– Даже близко. Мне до сих пор ненавистна мысль, что я ее потерял.

– Но почему вам так нужна телевизионная компания?

Рамон махнул рукой и запустил пальцы в свои блестящие гладкие волосы.

– О, это долгая история.

– Яготова слушать ее сколько угодно времени.

И он почувствовал, что действительно может все рассказать и объяснить, поведать своей гостье сложную историю его семьи.

– Вы, в самом деле, хотите это услышать? Тогда вам лучше снова сесть.

Эстрелла прошла за ним к камину. Каждый из них занял свое прежнее место. Рамон наполнил бокалы и подал один Эстрелле. Сделав большой глоток из другого, он начал рассказывать.

– Чтобы понять, почему я так хочу приобрести телевизионную компанию, вам необходимо узнать кое-что о моей семье.

– Мне известно, что ваша мать была англичанкой, а отец…

– Если вы говорите про Рубена Дарио, то он не мой отец. Не мой биологический отец.

Она об этом не слышала.

– Тогда кто же?

– Хуан Алколар.

– Владелец корпорации «Алколар»?

– И не только. Да, это он.

Рамон уставился на бокал, покачивая его так, что темно-красное вино плескалось по дну.

– У него и моей матери был роман, и я стал результатом этой связи. Но она в то время была замужем за моим… за Рубеном. И он взял с нее обещание никому не рассказывать об этом.

– Так вы выросли, думая, что Рубен Дарио ваш отец?

Рамон медленно кивнул.

– Ябыл даже записан, как его сын. Но Рубен даже не мог иметь детей.

– А ваша мать вам об этом не рассказывала?

– У нее не было возможности. Она умерла, когда я был еще совсем крохотным. Но она оставила письмо, которое я должен был прочесть, когда мне исполнится двадцать один год. Тогда я и узнал правду.

– И как вы это восприняли?

Рамон быстро посмотрел на нее.

– Как я себя почувствовал? А что бы почувствовали вы, если бы внезапно узнали, что человек, которого вы всю жизнь зовете папой, не ваш отец.

Эстрелла подумала, а затем кивнула головой. Она была ошеломлена, но не собиралась выказывать к нему жалости.

– Наверное, потерянной, – заключила она.

– Именно так я себя и чувствовал. Вконец растерялся, не зная, кто теперь я и кто моя семья. Мы с Рубеном никогда особенно не были близки, слишком уж мы не похожи друг на друга. Между нами пролегала целая пропасть. Я мечтал работать в прессе или на телевидении, а он хотел, чтобы я имел более практичную профессию, стал, например, бухгалтером, как он. Я понял себя лучше, когда узнал о своих корнях. Когда я узнал, что мой настоящий отец – Хуан Алколар.

Он еще раз быстро взглянул на нее.

– Итак, вы понимаете, что ваш отец скорее согласился бы передать мне свою драгоценную компанию, если бы узнал, что я сын одного из самых удачливых в телевизионном бизнесе человека.

– Так вот почему вы так жаждете приобрести компанию! Чтобы стать частью империи Алколара?

Рамон решительно тряхнул головой.

– Ни в коем случае! Я собирался получить компанию благодаря собственным усилиям, а не по милости семьи Алколар. Когда я отправился к моему отцу, моему настоящему отцу, он пригласил меня пожить в его семье. Я думаю, он был бы рад иметь сына, который занимался бы тем же бизнесом, что и он. У Хоакина к делам отца не было никакого интереса. Он уехал в деревню и завел собственное дело по производству и экспорту вина. А Алекс хотя и работает в корпорации, но занимается сугубо финансами.

– Алекс? – с любопытством спросила Эстрелла и увидела, как опустились уголки губ Рамона.

– Алекс – второй мой брат по отцу. Я предупреждал вас, что это непростая история.

Эстрелла кивнула головой и потянулась за бокалом. Все это было действительно сложно и, откровенно говоря, ошеломило ее. Люди изменяют друг другу, но, тем не менее, их репутация остается незапятнанной. А она невинно и глупо оказалась вовлечена в отношения с женатым мужчиной и до сих пор считается опозоренной.

Но это Испания. А Испания – страна для мужчин. Поведение Карлоса объясняют просто, мужчина потерял голову из-за капризной и независимой девчонки. А потом бедняга трагически умер.

– Итак, телевизионная компания должна была стать вашей личной собственностью, а не частью корпорации «Алколар».

– Точно. Я хотел, чтобы хоть одна вещь была по-настоящему моей. Не Алколара, не Дарио. Моей. Мой отец предлагал мне часть корпорации «Алколар», но это не то, чего я добиваюсь. Мне хочется доказать моему настоящему отцу, что я тоже что-то умею делать самостоятельно. И, конечно, купив дело Медрано, я получил бы кусочек «старой Испании» – наследие, которое Хуан Алколар ценит даже больше, чем ваш отец. Вот почему я так сильно хотел получить эту телевизионную компанию.

Эстрелла сделала глубокий вздох и распрямила плечи.

Она решилась. Сейчас или никогда.

– А если я скажу вам, что нет необходимости ее терять?

Ну вот, она это сказала, и холодок страха пробежал по ее спине. Как только Рамон признался, что хочет получить эту компанию, она поняла, что должна сказать ему это. Лучшего начала для разговора, объясняющего, зачем она пришла, не могло быть. И все-таки Эстрелла не могла поверить в то, что она произнесла эти слова. И, если судить по выражению лица Рамона, он тоже не мог в это поверить.

– Что? – вымолвил он, и голос выдал его потрясение. – О чем вы говорите?

– Яспрашиваю: если бы вы знали, что есть возможность не терять эту компанию, что бы вы сделали?

– А что именно я должен сделать?

– Ч-что?

Это прозвучало как писк. В горле у Эстреллы пересохло. Ее голосовые связки перехватило, и она не могла найти сил, чтобы ответить Рамону.

– Эстрелла? О чем вы говорите? Почему вы все время говорите загадками? Это просто невозможно! Вы знаете, что случилось. Ваш отец швырнул мне в лицо все бумаги по этой сделке.

– У вас есть возможность заставить его передумать.

– Вы, должно быть, сошли с ума! – презрительно отмел эту идею Рамон. – Он сказал, что не продаст.

– Продаст, но только при одном условии.

К удивлению Эстреллы, ее голос, наконец, вернулся, более сильный и чистый, чем раньше. Она говорила теперь спокойно и уверенно, не смущаясь своих слов.

– При одном условии, – как эхо повторил он. Ї Но, Эстрелла, вы же знаете, какое это было условие. Он хотел…

– Мой отец хотел, чтобы вы женились на мне, – закончила она за него, когда Рамон запнулся. – Он сказал, что продаст вам компанию, только если вы согласитесь жениться на мне.

– И вы хотите сказать, что согласны на это условие?

Она действительно говорит это? Она и правда приготовилась пройти через все это? Она так решила, придя сюда.

Эстрелла собрала все силы, какие у нее остались.

– Вот именно.

– Вы хотите, чтобы я женился на вас?

– Да, хочу.