Текст книги "Собачий принц"

Автор книги: Кейт Эллиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

Братья по гнезду ворчат и ерзают за его спиной, после Тента им больше не довелось сражаться. Он чувствует нетерпение воинов, не обученных ждать. Им придется учиться у него, иначе они погибнут.

Он поднимает руку и делает им знак, приказывая рассредоточиться. Выпрямившись, он размахивается и бьет копьем по щиту. Маленький форт ожил, оттуда послышался шум, люди готовились к схватке.

– Слушайте меня! – кричит он. Он нюхает воздух, пересчитывая их испарения. – Вас всего тридцать, а у меня больше сотни бойцов. Предлагаю вам выбор: драться и умереть, прямо сейчас, этой ночью, или оставить форт, отступить на юг и запад к вашему лагерю и сохранить жизни.

– А если ты обманешь? – кричит один из них. Он видит тень этого человека и чувствует какой-то упругий, упрямый привкус в воздухе.

– Я тот, кого отпустил из плена лорд Алан в Лавасе. Я клянусь честью этого лорда, что не трону вас, если вы сейчас же уйдете и оставите мне форт.

Человек возмущенно плюнул:

– Как может Эйка клясться честью доброго лорда Алана!

Упрямый тип. Время уходит. Скоро подойдут другие ладьи.

– Тогда если среди вас найдется храбрец, пошлите его ко мне, и я буду заложником под его ножом, пока вы неуйдете. Потом он догонит вас, его не тронут. Но решайтесь быстрей, или я атакую.

Они совещаются. Он не слышит голосов, но ощущает их страх, его резкий привкус доносит порывистый ветер. Они понимают, что окружены превосходящим по численности жестоким, беспощадным врагом.

Конечно, они согласны. Иначе – смерть. Мягкотелые всегда хватаются за жизнь, даже если это собачья жизнь. Как и престарелый жрец, они боятся смерти, боятся перехода во фьоллы небес. Почему же не использовать этот страх против них?

Вот вышел один из них. Он подходит к нему и подставляет горло под его нож. Люди поспешно, но организованно покидают форт, уходят в ночь, посеревшую от лунного света. Его солдаты занимают форт и спускаются к берегу. Кричат. Внутри форта установлены машины. Он с нетерпением смотрит на человека перед ним. Наконец тот опускает нож.

– Я запомню тебя, – говорит человек. Он поворачивается и бежит за своими, как будто опасаясь стрелы в спину. Действительно, один из его братьев по гнезду поднимает лук, соблазнившись легкой добычей. Он подпрыгивает к стрелку и резким ударом сбивает прицел.

– Слабак ты! – кричит обиженный брат.

За неуважение и неподчинение – смерть. Взбунтовавшийся брат, истекая кровью, оседает наземь, а он оборачивается к остальным:

– У кого есть вопросы? Неподчинения я не потерплю. Я хочу завершить то, чего не смог Кровавое Сердце, который не захотел учиться у Мудроматерей.

Он молчит. Кровь убитого брата орошает его ноги, огонь жизни угас, его поглотила земля. Все молчат.

– Пора двигаться дальше, – приказывает он, уже оценив серьезность графской засады. Хитрый человек этот граф. Достойный противник.

Скоро прибывают другие ладьи, исход Эйка после смерти Кровавого Сердца, крушения его власти и армии продолжается. Он бесстрастно наблюдает, как они исчезают в темной воде.

Скоро вода Везера выбросит на берег осколки ладей и тех, кто доплыл до берега от цепей и столбов. Тех, кто не обнажит перед ним глотку, его солдаты убьют.

Потом он снимет цепь и уйдет на север, вернется в Рикин-фьорд, но сейчас он должен уничтожить как можно больше соперников.

Из уходивших в поход на Тент домой вернутся немногие, но выжившие будут принадлежать ему.

Его сторонники работают быстро и ловко. Из маленького форта он наблюдает, как Сердце Старика, луна, покидает небо, уходит за горизонт на западе; как загораются звезды, глаза самых древних Матерей; равнодушно глядят они на поток Везера, на спящую землю. Во фьолле небес, в долине черного льда, лишь холод внемлет их неспешной беседе, длящейся многие жизни. И все же они прекрасны.

6

Лиат не могла заснуть.

Отправив Хатуи отдыхать, она заступила на вахту вместо нее. По обычаю, один из «орлов» должен был стоять на дежурстве вместе с королевскими гвардейцами.

Из-за полнолуния звезды были почти не видны. Она пыталась вспомнить, что говорил ей Па о расположении звезд, но не могла сосредоточиться.

Санглант жив.

Жив.

Но он так изменился… Или нет?

– «Орел».

Ночной ветерок донес слабый шепот. Лиат повернулась на голос.

Появились два стражника с факелами. Третий вел мула, на котором ехала женщина в одеянии священника. Остановившись поодаль, она выжидающе смотрела на Лиат.

Девушка подошла.

Это оказалась сестра Росвита. На сей раз спокойствие изменило священнице. Она пыталась сохранять невозмутимость, но ее выдавал лихорадочный блеск в глазах.

– Я думала, что вы ночуете в обозе…

Росвита спешилась и знаком отпустила слугу. Тот отошел в сторону, остановившись в нескольких шагах.

– Это так, но мне было необходимо встретиться с вами, при такой луне можно передвигаться и ночью.

– Но в лесах еще могут скрываться Эйка!

– Оказалось вовсе не так далеко, как я опасалась. Никаких Эйка мы не встретили. Мне надо с вами поговорить, «орел». Хвала Владычице, что я вас встретила.

Лиат с замиранием сердца смотрела, как Росвита вынимала из притороченного к седлу мешка что-то завернутое в полотно. Она сразу поняла, что это.

– Как вам удалось?.. – выдохнула она. Язык плохо повиновался.

– Вы догадались, что внутри? Можете не отвечать: вижу, что догадались. Я помню, вы читаете по-дарийски… – (Лиат всегда считала Росвиту образцом спокойствия и невозмутимости, но сейчас выдержка изменила священнице.) – И почему я должна отдать ее вам?

Будучи гораздо моложе и сильнее клирика, Лиат могла бы просто вырвать у нее книгу и убежать, но девушка не двигалась.

– Это все, что мне осталось от отца.

– Ваш отец был математиком?

Нет смысла лгать: Росвита, конечно, читала книгу.

– Да.

– А кто вы, «орел»?

– Сирота. Безродная. Все, что у меня есть, – это «орлы». Прошу вас, сестра. Я никому не могу причинить вреда.

Росвита подняла взгляд к небу, как будто пытаясь спросить ответа у звезд:

– Я не могу держать ее у себя.

– Как она к вам попала?

– Неважно.

– Что вы смогли… – Она испуганно замолчала. Сопровождающие Росвиты передавали друг другу кожаную бутыль. Пахло медовухой.

– Я не читаю по-джиннски, – сказала Росвита. – А четвертый язык мне вовсе не знаком. Я мельком заглянула в дарийский и аретузский тексты, и этого оказалось достаточно, чтобы понять, в чем дело. Храни вас Владычица, дитя! Почему вы простой «орел»?

– Мне это предложили…

– Вулфер?

– Да. Он спас меня от Хью.

Росвита протянула книгу Лиат. Та схватила ее и прижала к груди.

– Пожалуй, она по праву принадлежит вам, – тихо сказала Росвита. – Молю Бога, чтобы я не раскаялась в содеянном. Но нам с вами нужно о многом поговорить. Ваша бессмертная душа в опасности. Кто такие Семеро Спящих?

– Семеро Спящих… – Лиат мучительно пыталась вспомнить. – «Остерегайтесь Семерых Спящих», – так написал отец в книге. Я ведь знаю только то, что он писал или говорил.

– Вы не читали об этом у Евсевии в «Истории Духа»?

– Нет, я не читала Евсевию.

– Во время преследования дайсанитов при императоре Тианотане семь молодых людей из святого города Саиса удалились в пещеру, чтобы укрепить свой дух перед мученической кончиной. Но пещера чудесным образом закрылась, и они заснули долгим сном.

– До каких пор?

– Евсевия не говорит об этом. Но я слышала еще кое-что. Знаете брата Фиделиса из Херфордского монастыря?

– Нет.

– «Дьяволы принимают личину магов и ученых и соблазняют меня знанием, чтобы выведать, знаю ли я секреты Семерых Спящих». Это слова Фиделиса, – процитировала Росвита.

– Были они… – Лиат запнулась. Подул ветер, и она вдруг вспомнила преследовавшего ее на пустынной дороге дэймона. Она содрогнулась. – Не знаю, что мне делать, – испуганно пробормотала девушка. – Па говорил: «Самый страшный враг тот, которого не видишь».

Росвита подняла руку для благословения:

– Вам следовало бы серьезно подумать о посещении монастыря святой Валерии.

– Как? – пробормотала Лиат, представив себе строгую матерь Ротгард. – Искусство математики запрещено.

– Запрещено. Тем не менее необходимо уметь разбираться в нем. Мать Ротгард, конечно, не тот наставник, у которого я бы хотела учиться. Она не обладает ни терпением, ни душевной теплотой. Но ни разу я не слышала, чтобы она использовала свои знания во зло. Если не можете довериться мне, обратитесь к ней. Подумайте хорошенько. – Росвита оглянулась на своих слуг. – Мне надо возвращаться к обозу, пока меня не хватились. Скоро утро.

Она еще раз внимательно посмотрела на Лиат, как бы стремясь проникнуть ей в душу, затем отвернулась и позвала слуг.

Росвита уехала, а Лиат осталась стоять, крепко прижимая к себе книгу. Громадный филин бесшумно приземлился неподалеку от входа в шатер короля. Лиат вздрогнула. Некоторое время большие золотистые глаза птицы внимательно разглядывали девушку, затем филин взмыл в небо и исчез.

– Лиат.

Конечно, он знал. Она не обернулась.

– Ты украла книгу. – В его голосе сквозило удивление. – Я покинул поле, как только стало ясно, что мы победили, и пошел к обозу. Книги уже не было. Как ты это смогла? Какой магией?

Она не ответила. Он рывком развернул ее к себе и, размахнувшись, сильно ударил. Солдаты у входа повернулись в их сторону, но, увидев благородного лорда, они остались на месте. Их это не касалось.

О Владычица, он использовал колдовство. От чего же защищал ее Па? От какой магии? Почему он не защитил ее от Хью?

– Черт возьми, Лиат! – Его охватила ярость. – Это моя книга. Ты моя рабыня. Повторяй за мной, Лиат: «Я твоя рабыня, Хью». Ты никуда не денешься от меня.

Неужели он успел так завладеть ее душой, что теперь может безнаказанно помыкать ею?

Она беспомощна. Ей никогда не избавиться от него.

Он больно сжимал ее плечо. У девушки подкосились ноги.

– Скажи это, Лиат.

Совершенно раздавленная, она смогла только прошептать:

– Санглант.

7

Выползавшие по ночам крысы обгладывали кости. Царапанье их когтей о каменный пол вырвало его из дремоты.

Ему не хотелось открывать глаза. Почему Бог мучит его, посылая такие сны? Зачем мать прокляла его жизнью? Лучше умереть, чем видеть во сне, что Кровавое Сердце мертв, а он свободен. Такие сны лишают его последних сил.

Собаки завыли.

– Тихо, сын, успокойся. – Слова были произнесены голосом отца. Чья-то рука нежно погладила его волосы, как это делал отец, когда он, будучи еще ребенком, тяжело переживал смерть вырастившей его няньки. Она умерла от тифа. Он не желал отходить от ее ложа, несмотря на приказы отца, боявшегося, как бы он не заразился. Но он не заболел.

Ни одна известная болезнь не коснется его.

Теплая рука снова коснулась его волос.

Он вскочил и тут же присел от неожиданности. Он лежал на мягкой кровати в королевском шатре. Отец сидел на походном стуле рядом с его ложем. Неподалеку спали двое слуг. Больше в шатре никого не было. Король откинул волосы со лба Сангланта и, улыбнувшись, ласково сказал:

– Поспи еще немного.

– Нельзя. Они убьют меня, если я засну, – прошептал он. Генрих покачал головой:

– Кто убьет?

– Собаки.

Король глубоко вздохнул и положил руку на плечо Сангланта:

– Сын, ты больше не пленник Кровавого Сердце.

Санглант молча поднес руку к железному ошейнику.

– А это надо снять, сын. – Король приложил чистый кусочек ткани к исцарапанной шее Сангланта. На груди Генриха сверкнула золотая цепь – символ королевского происхождения.

– Ну если не хочешь спать, съешь что-нибудь.

– Чтобы не позориться на людях, – проворчал Санглант, опуская голову.

Но Генрих лишь улыбнулся:

– Ребенком ты был такой же. Не так уж плохо всегда сохранять бдительность. Иногда мне кажется, что наши князья не лучше твоих собак – вечно грызутся между собой. Иные из них не прочь вцепиться в горло и мне, если я покажу слабость.

– Благородный лорд со свитой, – с горечью сказал Санглант, вспомнив насмешку Кровавого Сердца.

– Мы можем перерезать им глотки…

– Нет! – Он вскочил. – Они сохранили мне верность. Как мои «драконы».

– Сядь! – приказал Генрих. Санглант опустился на другой стул. Рядом стоял маленький столик с корзиной хлеба и миской свежих лесных ягод. – Мы не будем их убивать. Они сидят на цепи, потому что легко перегрызают кожаные поводки. Они будут служить тебе напоминанием.

Санглант взял миску с ягодами и с наслаждением вдохнул их аромат, затем отломил кусочек хлеба. Очень хотелось есть, но нельзя было сразу набрасываться на еду.

– Напоминанием о чем? – спросил он.

– О князьях и лордах королевства.

– Зачем мне о них знать? – Он вертел в пальцах хлеб. Генрих наклонился к нему и понизил голос. Санглант замер с поднесенным ко рту куском хлеба.

– Мы должны подумать, как сделать тебя королем после меня.

Санглант положил хлеб.

– А зачем мне быть королем?

Генрих не успел ответить, ветер донес голос Лиат, в котором слышался страх и отчаяние. Она зовет его.

Опрокинув стул, он выскочил наружу. Охрана едва успели отскочить. Он знал, куда бежать.

Какой-то благородный лорд крепко держал ее мертвой хваткой.

Санглант сорвал его руку с плеча девушки.

Прошли годы, но он не забыл это лицо.

– Хью! – Санглант отпустил его руку. Хью отступил на шаг. Он был взбешен. Санглант чувствовал запах его ярости.

– Прошу прощения, милорд принц. Этот «орел» служит принцессе Сапиентии, и я как раз хочу доставить ее обратно.

– Волоком?

Голос Хью стал вкрадчивым, но это только еще больше разозлило Сангланта.

– Нет, она сама хочет идти со мной. Ведь правда, Лиат?

В ответ девушка отпрянула и прижалась к груди Сангланта.

– Лиат! – повелительно произнес Хью. Он привык, чтобы ему повиновались, и впадал в ярость, если кто-то осмеливался ему перечить. – Лиат, ты идешь со мной.

Она издала сдавленный звук и крепче прижалась к Сангланту.

Принц почувствовал, что теряет контроль над собой. Из его горла вырвалось низкое рычание.

Хью струсил и отступил.

– Знаете, как некоторые вас теперь называют? Собачий принц!

– Пошел вон, – приказал Санглант. Хью смерил его высокомерным взглядом.

– Не мечите бисер перед собаками, – бросил он и зашагал прочь.

Лиат не двигалась. Он обнял ее. Девушка подняла лицо.

Он долго голодал. Он мечтал о ней все это время. Он прикоснулся к ее щеке. Лиат не шевелилась. Они прислушивались к дыханию друг друга.

– Выходи за меня замуж, Лиат, – все, что он мог сейчас сказать. Разве не она обстригла его волосы на берегу реки? Освободила его от Кровавого Сердца? Память о ней спасла его от безумия…

У входа в шатер показался король. Занималась заря: проснулись и защебетали птицы, постепенно гасли звезды.

Лиат отпрянула от Сангланта, почувствовав себя вором, которого застигли на месте преступления.

– Ваше величество! – вырвалось у нее.

Лицо короля окаменело, но голос звучал спокойно и уверенно:

– «Орел», самое время оповестить моего сына Эккехарда и королевскую школу в моем дворце в Вераусхаузене о нашей славной победе. Отправляйтесь немедленно.

– Ваше величество! – начал было Санглант. Но Лиат отступила еще дальше.

– Это мой долг, мне надо идти.

Он не возражал. Он не мог удерживать ее против воли. В кого он превратился! Собачий принц. Так его называют здесь, так называл его Кровавое Сердце. Почему он так уверен, что ее чувства к нему не изменились?

Он всегда был послушным сыном.

Она на мгновение задержалась и резким движением сунула ему сверток:

– Прошу, сохрани это для меня.

Он скорее догадался, чем услышал. Девушка зашагала прочь. Санглант проводил ее глазами.

– Вернемся внутрь, сын, – сказал Генрих. В голосе отца появились новые нотки. Санглант вспомнил нужное слово.

Ревность.

– Я так долго был внутри!

Когда он в последний раз слышал пение птиц на заре? Видел, как меркнет самая яркая звезда? Вдыхал утренний воздух?

Лагерь постепенно просыпался. Начиналась утренняя суматоха. Возле дальних палаток она обернулась в последний раз.

– Я забыл, как выглядит солнце на заре, – сказал Санглант, глядя ей вслед. – Как сладок утренний воздух.

– Что это она тебе дала?

Обещание. Но вслух он этого, конечно, не сказал.

ЭПИЛОГ

В Гент отовсюду стекались люди. Многие возвращались в покинутые дома в надежде вернуть что-нибудь из имущества, другие хотели попытать счастья, воспользовавшись царившей вокруг неразберихой. Оживали заброшенные фермы, на полях появились люди.

Погиб злой колдун Эйка, расточились орды его. Весть об этом моментально разнеслась по стране.

– Возвращаемся! – провозгласил Матиас – Им нужны будут кожевники. Бог над нами, что мне делать с двумя немыми! – Он обнял Анну. Его мучили опасения. Анна понимала, что он прав: надо возвращаться в Гент и найти папу Отто.

– Маэстро Гельвидиус будет говорить за вас. Но старый поэт вдруг заерзал и отвел глаза.

Они сидели на бревне у разрушенного дома и наблюдали за прохожими. Мужчины с тележками, женщины с тюками, два дьякона в потрепанных одеждах, нагруженные поклажей ослы и богатая дама в сопровождении десятка слуг. Теперь слова госпожи Гизелы о былом богатстве Стелесхейма не казались пустой похвальбой.

– Их вещи лежали рядом. Матиас все не решался ступить на дорогу. Гельвидиус даже не собрал еще свои жалкие пожитки.Армия пойдет назад, – сказал Гельвидиус. – Вернутся аристократы. Вряд ли они откажутся от услуг талантливого поэта.

– Вы нас покидаете!

Анна тронула Матиаса за рукав.

– Что мне делать в Генте? – заныл Гельвидиус. – Старый мэр и его родня погибли. Неизвестно еще, кто там будет собирать налоги. Может быть, король оставит город себе. Я слышал, он хочет основать в Генте монастырь святой Перпетуи, Властительницы Битв. В благодарность за возвращение сына. А монахам ни к чему мои песни о Вальтарии или гордой Хелен. – Он подтолкнул маленькую Хелен к Анне, но малышка была занята божьей коровкой, которая ползала в пыли у ног старого поэта и которую следовало спасти от опасности, исходящей от его подошв. – Нет, Гент теперь не тот. Я попробую поискать счастья в другом месте.

– А как же мы? – вскочил возмущенный Матиас. – Мы же спасли вас зимой!

Анна схватила его за руку. Одна из монахинь, сопровождавших лорда Уичмана, немного научила ее языку жестов.

Матиас с мрачным видом снова уселся на бревно.

Они услышали еще один голос:

– Ну и проваливай! Наплюй на все, что я для тебя сделала после смерти твоей бедной матери! Научила прясть и ткать, выкормила своими собственными…

– …И подсунула под лорда! – услышали они резкий ответ.

– Я тебе больше не родня! Неблагодарная! Чтоб ноги твоей здесь больше не было! Ты обокрала меня!

– Я взяла никак не больше того, что завещала мне мать. – С этими словами племянница Гизелы отвернулась от тетки и пошла вниз по склону. Несколько человек последовали за ней: трое женщин из ткацкой мастерской и молодой мужчина, недавно женившийся на одной из них. Мужчина тащил тележку с красильным чаном, овечьими шкурами, разобранной рамой ткацкого станка и еще какими-то мешками и свертками. Женщины тоже были нагружены, одна из них несла на руках младенца.

– Сдохнешь с голодухи! – надрывалась вслед Гизела.

Анна поняла, что сейчас пора уходить. Она встала, подхватила свой узелок и кивнула брату. Матиас уже оправился от болезни. Он легко подхватил свой мешок и Хелен. Анна думала иногда, что она отдала свой голос в обмен на здоровье Матиаса. Удачная сделка!

Гельвидиус остался сидеть. Хелен заплакала. Плач девочки привлек внимание племянницы Гизелы. Женщина обернулась:

– А, последние беженцы из Гента. Можете идти с нами. Вы, наверное, знаете город и поможете мне.

– В чем поможем? – осторожно спросил Матиас.

– Я хочу основать прядильно-ткацкую мастерскую. К востоку от Гента хорошие овечьи пастбища, так что шерсти хватает. И торговый порт скоро заработает.

Матиас задумался.

– Я могу помочь вам, – сказал он. – Но за это вы возьмете на работу мою сестру, Анну, и позволите малышке Хелен оставаться в мастерской.

Анна рассерженно дергала Матиаса за рукав, но он не обращал внимания.

Молодая женщина улыбнулась.

– Вы о себе забыли, господин дипломат. Хотя вы ведь кожевник, я и забыла.

– Да, я кожевник.

– Ну и отлично. Я думаю, мы сможем поладить. Так вы идете с нами? – Она приветливо кивнула Анне. Племянница Гизелы была красивой женщиной, а блеск в глазах выдавал железный характер.

Матиас упрямо повернулся к сестре. Та сделала утвердительный знак.

Покидая Стелесхейм, маэстро Гельвидиуса с его песнями, Анна не смогла удержаться от слез.

На другой день, шагая по лесной дороге с востока, они услышали пение:

– Благодарите Бога,

Любовь Их не ослабевает.

Взывай к Владычице в беде,

Ответ Ее от бед освобождает.

Взывай ко Господу на поле брани.

И, будь враги, как пчелы, неисчислимы,

Со всех сторон нас жалят, застилают взгляд,

С именем Господа мы непобедимы.

Они увидели, что шедшие впереди освобождают дорогу, и спешно сделали то же самое. Анна оценивающе посмотрела на придорожные растения, но все съедобное уже было выбрано путешественниками и солдатами. Она уж собиралась сходить в лес, но тут из-за поворота вывернула процессия. Анна застыла.

Вновь славим мы Бога.

Они врата победы открывают,

Они наш Спаситель, мы в Их заботливых руках.

Благодарите Бога,

Любовь Их вечна,

Любовь Их не ослабнет.

На ветру колыхались пять штандартов с изображениями причудливых существ: черный дракон, красный орел, золотой лев, ястреб, еще какой-то свирепый зверь, названия которого Анна не знала. За ними следовал человек с еще одним флагом: на серебряном фоне были вытканы две черные собаки.

Анна и подумать не могла, что ей доведется увидеть короля еще раз!

Процессия неторопливо шла по дороге. Девочка затаила дыхание. Вот и сам король со своими благородными спутниками. Рядом с королем ехал молодой лорд, который разговаривал с ними в Стелесхейме. Остальные смеялись и шутили, но лорд Алан хмурился. Слава Богу, он невредим! Он слегка наклонился в ее сторону, она даже подумала, что сейчас он заметит ее… но лорд Алан обращался к худому смуглому молодому человеку, своему спутнику.

– Сон-гллонт! – хрипло выдохнула племянница Гизелы. Она закрыла лицо платком. Лорда Уичмана не было видно в свите короля.

За королем следовали солдаты его армии, дальше тянулся обоз. Во все стороны летели комья грязи. Анна прикрыла лицо. Процессия утоптала дорогу, так что идти стало легче. На четвертый день они добрались до Гента.

Странное чувство овладело Анной, когда она входила в город. Гент сильно изменился. Народу было мало, но вокруг стучали молотки, ремонтировались дома, вывозился мусор. Женщины вывешивали сушить белье, проветривали залежавшиеся ткани. Дети тащили мебель из брошенных домов, а оставленные на их попечение козы объедали тем временем заросшие огороды.

В Генте царила атмосфера жизни и лета.

Они подошли к кожевенному цеху, но там никого не было. В ближайших оружейных мастерских несколько человек рылись в поисках чего-нибудь полезного. Они жаловались, что войска короля забрали все оружие. Неподалеку валялись мертвые собаки, вокруг которых вились мухи.

Матиас зашел в сарай, где спали рабы, но не нашел и следа папы Отто. Снаружи послышались голоса. Матиас вышел и увидел, что племянница Гизелы разговаривает с каким-то человеком – кожевником, судя по пятнам на его руках.

– Конечно, у мертвых домовладельцев может остаться живая родня. Но кто докажет, что они говорят правду? – обращался незнакомец к племяннице Гизелы.

Поэтому я и думаю, что стоит рискнуть. – Она с интересом смотрела на него. Это был широкоплечий юноша с мрачным утомленным лицом, видно было, что последние недели ему жилось нелегко. – Мало кто спасся из Гента, и я почти ничем не рискую, если займу какой-нибудь домишко. – Она обернулась к Матиасу и Анне: – Вот дети, о которых я говорила.

Он покачал головой:

– Так вы прятались здесь? Это просто чудо, что вы спаслись.

– А вы здесь работали? Были рабом у Эйка?

– Пришлось. Когда начался бой, я спрятался. Остальные, похоже, сбежали. Но мне некуда бежать. Здесь и буду работать.

– Может быть, вы знали раба по имени Отто?

– Нет, не слышал. Но я ведь недавно здесь. Может, потому и остался в живых.

Матиас прижал к себе Хелен.

Но Анна не отчаивались. Ничто не говорило о том, что папа Отто погиб. Возможно, его куда-нибудь увезли.

– Ну, идемте, – сказала племянница Гизелы. – Конечно, не так легко найти человека, даже если он жив. – Она посмотрела на своего нового знакомого. – Матиас еще вернется. Он хороший работник. Но сейчас нам надо занять место под мастерскую.

Они нашли просторную мастерскую с большим двором и колодцем, недалеко от дворца мэра. Женщины начали уборку, мужчина принялся за ремонт. Анна наполняла водой красильный чан. Племянница Гизелы сходила во дворец, чтобы посмотреть, не осталось ли там чего-нибудь из кухонной утвари.

Матиас убирал двор. Он очистил и разровнял его поверхность найденными в сарае граблями. Потом подошел к Анне:

– Пойдем посмотрим, там ли еще дэймон. И туннель. Мы скоро вернемся.

Она посмотрела вокруг. Все были заняты. Никто и не заметит их отсутствия. В конце концов, они могут пойти в собор – помолиться за душу спасшего их папы Отто. Собор находился совсем близко, сейчас уже не нужно было скрываться. Они поднялись по ступеням. Перед ними лежала куча мусора. Перед входом два дьякона подметали пол. Дэймона не было. В темное подземелье они спускаться не стали.

– Может, и к лучшему, – пробормотал Матиас. – Пошли обратно. Эй, погоди! – закричал он Хелен, которая побежала наружу.

Матиас и Анна вышли за ней и увидели, что малышка ковыряется в мусорной куче.

– Надо ее чему-то учить, бедняжку, – сказал Матиас. – Пусть ты немая, но с головой у тебя все в порядке. А у Хелен? – Он подхватил девочку и собрался уходить.

Анна ногой дотронулась до комка перьев, который нашла Хелен. Внутри оказалось безволосое существо размером с ее ладонь.

Это была не крыса. Голое существо со странными конечностями, вместо глаз у которого были какие-то темные пятнышки.

Мертвое.

Солнечные лучи упали на тело маленького уродца.

Животное зашевелилось.

Анна взвизгнула.

Существо рванулось прочь и мгновенно исчезло из виду.

Матиас обернулся на крик и обеспокоено посмотрел на нее:

– Что случилось, Анна?

Но как она могла ему сказать?