Текст книги "Пылающий камень (ч. 2)"

Автор книги: Кейт Эллиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

– Мне не нравится, как он на меня смотрит, – резко произнесла сестра Зоя. – Он ведет себя непристойно!

– Брат Хериберт?! – воскликнула Антония, ошеломленная обвинением.

– Хериберт? Нет, я говорю о Сангланте!

– А, да. Думаю, его сильно привлекают плотские утехи. Зоя содрогнулась.

– Никто из нас не свободен от уз плоти. – Из башни с фонарем в руке вышел брат Северус. – По крайней мере пока мы ходим по земле. Он плохо влияет на девочку. И пока он тут, невозможно ожидать, что она сможет учиться, не отвлекаясь на постороннее. Беременность! – Он произнес это слово с отвращением. – Мы предполагали, что она будет совсем другой.

– Это ужасно. – Зоя снова вздрогнула. – Я просто смотреть не могу на этот раздутый живот. К чему уродовать себя, если можно оставаться священным сосудом?

– Никто из нас не смеет бросить первый камень, – мягко сказала Антония. – Ни одна женщина в этой долине не является безгрешной, даже Анна. Ведь, в конце концов, и она дала жизнь ребенку. О мужчинах я вообще не говорю. По своему опыту Антония знала, что люди, которые чаще всего принимают вид воинствующей невинности, просто-напросто забыли о собственных грехах.

– Не важно, – произнес Северус, подняв бровь. – Мы предполагали, что она будет чиста и невинна, но, как видим, наши надежды пропали втуне. И ее сделал такой не их брак, а единение с этим существом. Принц опасен для нас, для всего, над чем мы работаем. Только посмотрите, как вокруг него вьются слуги, хотя они должны работать на нас.

– Лучше уж пусть они присматривают за ним, чтобы он не натворил чего-нибудь, о чем мы узнаем в самое неподходящее время, – возразила Антония.

– То же самое сказала и сестра Анна. Возможно, вы правы. Но мне кажется, что проще было бы избавиться от него раз и навсегда, этим мы сразу решили бы все проблемы.

– Его не так-то легко убить, – сказала сестра Анна. Она вышла из башни, за ней по пятам следовала сестра Мериам. – Хотя я согласна с тем, что его влияние на Лиатано сильно вредит достижению наших целей.

– Все мы были молоды. – Сестра Мериам за последние несколько месяцев сильно постарела и теперь говорила тихо, почти шепотом. – А молодых очень легко соблазнить. Иногда я думаю, что только отсутствующий брат Люпус остался верен своим клятвам.

– Простолюдин! – Северус посмотрел на башню. – Вряд ли стоит равняться на него, сестра Мериам.

– В моей стране говорят, что богач так же легко может стать рабом, как и бедняк, если на то будет воля Господа. Счастье переменчиво, и бедняк может разбогатеть, а раб стать генералом, коли этого пожелает Господь.

– Пословицы неверных мало нас интересуют, – холодно возразил Северус.

– Давайте пойдем ужинать, – торопливо предложила Зоя. – Возможно, мы успеем поесть, прежде чем вернется этот пес. Ненавижу смотреть, как он ест!

– Постарайтесь понять, – спокойно сказала Анна. – Вас раздражает не его присутствие, а след врага рода человеческого в вашей собственной душе.

Зоя покраснела. С того дня, как в долине появился Санглант, она инстинктивно начинала прихорашиваться, даже когда о принце просто заходила речь. Вот и сейчас она нервно одернула одежду. Антония с облегчением вздохнула: Хериберт мог заметить красоту Зои, но было очевидно, что она не обратит на него внимания. По крайней мере можно не заботиться о том, чтобы уберечь его от Зои. Правда, оставалась еще Лиат. Антония, которая много лет выслушивала исповеди и наблюдала за людьми, сразу поняла, что теплая, необычная красота Лиат привлекает мужчин, как огонь мотыльков. Но Лиат была беременна, а ее муж ходил вокруг нее, словно сторожевой пес. Все-таки мужчинами очень легко управлять – они вечно стараются выяснить, кто из них сильнее. Поэтому Господь и поставил женщину управлять Церковью, женщина гораздо разумнее.

– Думаю, все дело в его крови, – заметил Северус. – Его мать – Аои, и этим все сказано. Они умеют пробуждать желание.

Бедная сестра Зоя была пылкой натурой, хотя и старалась вести праведную жизнь. Она покраснела еще больше и пошла в зал. Антония чувствовала аромат жареного ягненка и свежего хлеба. Анна посмотрела вслед Зое и, приняв какое-то решение, пошла за ней. Северус направился в башню вместе с сестрой Мериам. В долине не было только брата Маркуса, который несколько недель назад отправился в Дарр.

На втором этаже башни горел свет. Антония заглянула туда и увидела, что за столом сидит Лиат и читает. Новые столы и скамьи, сделанные Санглантом и Херибертом, сильно облегчили жизнь маленькой общины – старые буквально разваливались на глазах. Конечно, нет ничего хорошего в том, что Хериберт занялся плотницким ремеслом, но, с другой стороны, его работа была полезной.

Палец Лиат скользил по строчкам, а губы шевелились, не произнося, впрочем, ни звука. Антония никогда не видела, чтобы люди читали так тихо.

– Ага, – сказала Лиат, – если все предметы стремятся к центру и если Вселенная давит на Землю равномерно со всех сторон, значит, Земле не нужно никакой поддержки, чтобы оставаться в центре Вселенной.

– Что вы читаете? – спросила Антония.

Лиат была странным человеком, помимо того, что она была дочерью Анны, было в ней что-то сверхъестественное, хотя бы эта способность читать при таком слабом свете.

Лиат вздрогнула.

– Простите, сестра Вения, – вежливо извинилась она, закрывая книгу. – Я и не заметила, как стемнело. Я читаю Птолемея. Раньше я не читала «Синтаксис», только отрывки из него, и еще – «Конфигурацию мира». Здесь оказалось много сведений, ранее скрытых от меня.

Антония никогда не слышала о книге с таким названием, но не показывать же свое невежество женщине, одетой как простая «орлица», которой она когда-то была, и называющей странное создание своим мужем. Было очень неприятно узнать, что Лиат – дочь Анны, которая явно принадлежала какому-то благородному роду. Правда, Антония еще не поняла, к какому именно – здешние обитатели хранили молчание, – но она никогда не была глупа и уже начинала кое о чем догадываться.

Лиат поставила книгу в шкаф. Потом нахмурилась и подошла к столу, где лежали разные таблицы, вычисления и диаграммы движений звезд. Она задумалась, потом исправила что-то в своих вычислениях и спросила:

– А вы как думаете? – Она протянула таблицу Антонии.

Той неприятно было осознавать, что эта молодая женщина так легко управляется с цифрами, которые, как считала Антония, были самым трудным в математике. Неудивительно, что церковь признала искусство вычислений происками врага рода человеческого и осудила епископа Таллию, дочь императора Тейлефера, на совете в Нарвоне сотню лет назад.

– Исправлять вас – дело сестры Анны, – сурово сказала Антония. – А я пришла лишь напомнить, что пора ужинать.

– Санглант уже вернулся? – спросила непочтительная девчонка.

У нее не было и толики прекрасных манер Хериберта, который всегда вел себя должным образом, даже не задумываясь об этом.

– Полагаю, он пошел умываться.

– О, тогда пойду позову его на ужин!

Антония попыталась остановить ее, но Лиат уже выскользнула за дверь, ей не помешал даже округлившийся живот. Бедная сестра Анна. Лиат совершенно невоспитанна. Как, должно быть, ей неприятно видеть, что дочь ведет себя как простолюдинка. Даже у Сангланта манеры лучше. Хотя это естественно – он жил при дворе, и его натаскали, как натаскивают собак.

Антония пошла за Лиат мимо сада, по лугу к пруду, где мужчины резвились, как маленькие дети – беззаботные и веселые.

Потом Санглант завопил, как, наверное, кричал во время сражений:

– Лиат! Упаси тебя Господь подходить ближе! Ты смутишь нашего благочестивого клирика, который стоит в чем мать родила!

Раздался всплеск, барахтанье.

Антония встревоженно подошла ближе. В лунном свете она увидела фигуру Хериберта, который стоял по пояс в воде, и Сангланта, который отплевывался и весело смеялся.

– Не думай, что я безоружен, – произнес Хериберт добродушно, явно поддразнивая принца. Антония никогда не слышала, чтобы ее сын говорил с кем-нибудь таким тоном. – У меня наготове меч мудрости, а у тебя… Ладно, не будем говорить…

– Я пришла сказать, что ужин уже готов, – объявила Лиат из темноты.

Санглант выбрался на берег и отряхнулся, как собака, вытерся рубашкой и натянул другую. Хериберт по-прежнему оставался в воде. Одевшись, Санглант направился к деревьям, и оттуда донеслись нежные слова и звук поцелуев.

Это была загадка, но вполне разрешимая, как и прочие загадки такого рода: двое детей, чьи матери были великими колдуньями. И не важно, в чем математики подозревали Аои, даже если эльфы действительно не Потерянные, а Ушедшие, которые ждут возвращения. Эти математики были глупцами, несмотря на все свои знания, иначе бы они не пытались убить Сангланта. В нем заключена великая сила: Господь благословил его, даровав способность вести за собой людей. У нее, Антонии, эта способность тоже была, и она не забыла свои мечты и надежды. Здесь, в Берне, она лишь ожидает своего часа. Брат Северус не прав: Господь не призывает избранных удалиться от мира, и лишь мудрейшие могут править. Она – одна из таких избранных.

– Встретимся за ужином, брат! – крикнул Санглант Хериберту.

Антония прислушалась к удаляющимся шагам и увидела, как за Санглантом летят слуги Анны. Просто невероятно, как они ластятся к принцу.

Пруд утонул в сумерках, и Хериберт казался лишь серой тенью. Он вылез из воды и оделся. Интересно, видела ли Лиат его обнаженным? «Даже если и так, – подумала Антония, – то это небольшая цена за его дружбу с принцем, который когда-нибудь окажется мне полезен».

3

Пчеловоды Венначи окурили пчел, ночью ульи принесли к восточным воротам и приготовили маленькие катапульты.

За день до этого солдаты Адельхейд совершили небольшую вылазку, и, прежде чем превосходящие силы Айронхеда заставили их отступить обратно в город, многие из них попали в плен, кто-то оказался убит, но под прикрытием их атаки Теофану с небольшим эскортом пробралась к своей армии, оставив Росвиту с Адельхейд.

Сейчас, стоя на стене, Росвита смотрела, как солдаты готовятся к новой вылазке. Она восхищалась их верностью. Адельхейд знала секрет правления: она была щедра и сама вникала во все дела. Поэтому люди готовы рисковать, чтобы помочь ей спастись из осажденного города и уйти на север.

Но и Айронхед не дремал. Он собрал основные силы у восточных ворот и с восходом солнца подготовил кавалерию на тот случай, если Адельхейд предпримет новую вылазку.

– Сестра, нам надо идти к северным воротам.

Один из клириков Адельхейд отвел Росвиту вниз, и они поспешили через весь город к северным воротам. Горожане закрылись в своих домах, на улицах не было ни души, стояла такая тишина, что Росвита слышала отдаленный лязг оружия, который напоминал тонкий звон церковных колоколов. В небо поднимались клубы дыма – сигнал от Теофану. Ее армия атаковала Айронхеда, по крайней мере Росвита на это надеялась.

У северных ворот сотня солдат окружила Адельхейд, за этим вооруженным эскортом тянулся обоз – повозки, груженные добром, слуги и компаньоны. От восточных ворот донесся шум.

Королева Адельхейд села на прекрасную вороную кобылицу. Росвита взобралась на серого жеребца, и, как только она уселась в седло, до нее донесся рев из восточной части города.

Адельхейд громко рассмеялась.

– Они кинули ульи на кавалерию! – воскликнула она под приветственные крики солдат. – Вперед! Поехали!

Северные ворота открылись, и лучники со стен начали стрелять. Вперед пошла пехота, прорубая дорогу для кавалерии, которая пустилась следом. Росвита чувствовала ужас и наслаждение, отправляясь в схватку вместе с армией, но вооруженная лишь молитвами.

Над головой свистнула стрела, Росвита пригнулась к шее лошади и почувствовала резкую боль в спине. Впрочем, крови не было, и монахиня выругала себя за неповоротливость и привычку к долгому сидению за столом. Ее лошадь понесла. Но какой-то солдат, скакавший рядом, перехватил поводья и что-то выкрикнул – Росвита не поняла, что именно, от шума битвы у нее звенело в ушах или, может, она просто очень испугалась. Так что она позволила вести ее куда надо, а сама занялась тем, чему ее учили в монастыре и что у нее хорошо получалось: принялась молиться.

Они выбрались как раз там, где три дня назад Росвита и Теофану разговаривали со скучающими часовыми Айронхеда. Сейчас солдаты Адельхейд скрестили мечи с теми самыми стражами, и через несколько минут все было кончено. Отсюда Росвита видела лишь пыль, поднимающуюся у восточных ворот, да силуэты лошадей со всадниками и без. Адельхейд с солдатами и обозом перебрались через заброшенные поля и небольшие рощи, и вот они уже у подножия холмов.

Только теперь они решились оглянуться назад. Виднелись верхушки башен, все остальное утопало в пыли. Солдаты радостно загомонили. Адельхейд смотрела на город, оставшийся позади, и ее профиль четко выделялся на фоне позолоченных осенью холмов. Королева накинула на плечи плащ, а шлем обвязала цветным шарфом, сейчас этот шарф развязался и струился за ней на ветру, словно знамя. Она была молода и красива той вдохновенной красотой, какую можно видеть в лицах святых и полководцев, ведущих солдат в битву за правое дело.

– Мы еще не в безопасности, – сказала Адельхейд.

– Здесь должны быть часовые, – отозвалась Росвита. Она узнала место: отсюда они с Теофану начали свой путь три дня назад. Спина у монахини все еще болела, но уже меньше, и Росвита решила, что, скорее всего, просто растянула мышцы. Она оглянулась на подтягивающихся всадников и поняла, как ей повезло – многие лошади остались без седоков, а из всего обоза удалось прорваться лишь повозке с казной королевы – ее охраняли двадцать солдат, сейчас четверо из них были тяжело ранены, и одежды остальных тоже покрывали пятна крови. Адельхейд со вздохом осмотрела оставшееся воинство.

К ней подскакал капитан в помятом шлеме.

– Ваше величество! Айронхед собирает силы. Скоро он разгадает наш маневр. Нужно ехать прямо сейчас, не дожидаясь остальных. Они потеряны для нас.

– Тогда не станем мешкать, – твердо произнесла Адельхейд. – Господь защитит тех, кто верно служил мне.

Капитан Рикард пересчитал своих солдат, и отряд направился в холмы, сопровождаемый остатками обоза. Послышался крик, грохот оружия, и, снова обернувшись, все увидели спешащего к ним всадника. На нем были цвета Адельхейд. Капитан послал ему навстречу солдата, и вскоре они оба закричали:

– Айронхед преследует нас!

Отряд добрался до искривленного деревца у пересечения двух тропинок – Росвита узнала это место.

– К лагерю принцессы Теофану ведет правая тропинка! – воскликнула она.

– Если вендийцы вступят в схватку с солдатами Айронхеда, мы окажемся между молотом и наковальней. Надо ехать в Новомо – там есть верные королеве дворяне.

Пять солдат отделились от них и направились в лагерь вендийцев. Росвита хотела поскакать за ними, но остановилась: королеву надо во что бы то ни стало довезти до Вендара, а принцесса велела ей помогать Адельхейд. Иногда правда бывает горькой, как настой полыни: как и большинство младших детей, Теофану не была необходима отцу. Не поэтому ли он послал в Аосту ее, а не Сапиентию, когда Санглант воспротивился?

Отряд взбирался по тропинке все выше, и с каждым поворотом Росвита чувствовала, что ей становится все труднее держаться в седле, – полуденное солнце немилосердно пекло голову. Впрочем, и привычные к местному климату солдаты обливались потом. Колесо повозки наткнулось на камень и сломалось. Среди слуг раздались жалобные причитания, Адельхейд нахмурилась, но не стала срывать гнев на слугах.

– Мы должны сохранить королевские регалии и грамоты, – скомандовала она. – Оставьте все, что не можете унести. Золото не сможет мне помочь, если я попаду в лапы Айронхеда и он запрет меня в какую-нибудь темницу.

– Может, мы спрячем сокровища у дороги, ваше величество? – предложил один из слуг. – Возможно, потом мы сможем вернуться и забрать их.

– Смотрите! – Капитан Рикард показал на город. Возле Венначи продолжалась схватка. По долине вслед за беглецами двигались фигуры в ярких шлемах, и капитан пояснил: – Люди Айронхеда.

Росвита перевела взгляд на запад, где располагался лагерь Теофану.

– Смотрите! – снова крикнул капитан.

Лагерь был весь охвачен огнем, горели палатки и повозки. Повсюду стлался дым, но с холма Росвита не могла разобрать, что там происходит: нападает ли Теофану на Айронхеда или, наоборот, он нападает на нее?

– Они приближаются, – сказал капитан, и Росвита поняла, что он даже не взглянул на горящий лагерь – вендийцы его не интересовали, он смотрел лишь на солдат Айронхеда. К холмам галопом мчался всадник в блестящем шлеме, рядом с ним скакал знаменосец. Росвита не могла разобрать цветов, но капитан быстро распознал, с кем они имеют дело.

– Сам Айронхед пустился в погоню. Ваше величество, нам придется оставить пеших людей здесь, иначе вас захватят.

Минуту Адельхейд молчала, словно принимая какое-то решение, но слуги быстрее поняли, что может случиться с королевой, попади она в плен, и, опустившись на колени прямо в дорожную пыль, начали умолять ее идти без них. Со слезами на глазах она благословила их и оставила на милость солдат Айронхеда.

– Я была не права, сестра? – спросила Адельхейд, когда они продолжили путь. От всей свиты теперь осталась дюжина придворных, шесть служанок, пять священников, включая Росвиту, и приблизительно человек восемьдесят солдат. Пешие слуги остались позади. – Я была не права, решив, что побег удастся? Мне следовало сдаться на милость Айронхеда? Или я должна была оставаться в осажденном городе до зимы, а потом ждать, что будет? Неужели видение огненной армии было послано врагом рода человеческого, а не Господом?

– Кто знает, ваше величество. Простым смертным не понять планы Господа. Вы сделали то, что считали нужным.

– А что с Теофану? – Адельхейд пристально посмотрела на Росвиту. – Возможно, наш план погубил ее. Так стоило ли пытаться?

– Господь даровал нам свободу воли, ваше величество. Все мы рискуем, несемся вперед, иногда попадая в переделки, а иногда добиваясь удивительных успехов. Я не могу вам ответить. Могу только сказать, что мы такие, какие есть.

Они скакали по тропе дальше. Через некоторое время они оказались в небольшой долине, потом тропинка снова круто пошла вверх. Однажды до них донесся приглушенный расстоянием крик, но может, им просто почудилось. Тропинка вывела их в новую долину, по которой тут и там были разбросаны изваянные ветром и дождем причудливые скульптуры.

– Мы добрались до Венначи по другой дороге, – сказала Росвита одному из священников, худому неулыбчивому человеку по имени Амикус.

– Вы шли через долину Егемо, – отозвался он. – А мы сейчас направляемся на северо-запад, в страну капардийцев. Это суровая земля, и будет трудно через нее перебраться. Но Айронхеду еще труднее будет преследовать нас, потому что у него больше лошадей и солдат, а их всех нужно поить и кормить. И вполне возможно, что пока они будут гнаться за нами, мы сумеем спрятаться.

Не решит ли Айронхед вернуться и захватить в плен Теофану? Или она уже попала к нему в руки? Или вообще убита?

Тропа стала каменистой и в некоторых местах сужалась настолько, что лишь горные козы могли идти по ней безбоязненно. Ближе к вечеру одна из лошадей захромала, всадник расседлал ее и повел в поводу назад, надеясь проскочить незаметно мимо солдат Айронхеда.

К этому времени одеяния Росвиты покрылись пылью, губы растрескались, а лицо оказалось обожжено солнцем. Она ужасно проголодалась, и к тому же у нее нещадно болела спина. Но, по крайней мере, ее серый конь не устал и, похоже, чувствовал себя прекрасно. Постепенно Росвита перестала обращать внимание на те места, где они проезжали, и сосредоточилась лишь на том куске тропы, который она видела непосредственно перед своей лошадью.

Они спустились в следующее ущелье и нашли там маленькое озерцо. На дне его бил ключ, и к поверхности воды тянулась тоненькая цепочка пузырьков. Из озерца вытекал ручеек, весело журча в камнях. Путники напились сами и напоили лошадей. Провиант пропал вместе со всем обозом, но солдаты возили с собой в седельных сумках хлеб и сушеное мясо, и проголодавшимся людям эта простая еда показалась невероятно вкусной. К тому же, когда ты находишься на волосок от смерти, жизнь кажется очень привлекательной.

На землю спустились сумерки, но луна светила так ярко, что ее света было вполне достаточно, чтобы различать дорогу. Ночную тишину нарушали только позвякивание сбруи и фырканье лошадей. Слышался чей-то шепот, брат Амикус кашлял. На дне ущелья тихо журчал ручей. После того как все утолили жажду, Росвита набрала воды в пригоршни и умылась. Какое наслаждение почувствовать на лице прохладу! Один из гребней, удерживавших волосы, сломался, и несколько прядей выбились из прически и прилипли к шее. Росвите казалось, что она уже вечность не приводила себя в порядок.

Они снова отправились в путь, ведя лошадей в поводу. Пока луна освещает путь, надо уйти как можно дальше. Через некоторое время путники решили устроить привал. Росвита задремала и во сне увидела книгу брата Фиделиуса.

Перед ее глазами появились первые строки из «Жития святой Радегунды», буквы сияли, словно были написаны огнем. «Господь и Владычица даруют женам величие и славу, укрепляя их разум… Одна из них – госпожа Радегунда, земное житие которой я, недостойный и смиренный Фиделиус, дерзаю воспеть и о ее величии решился изложить в словах… Этот мир разделил тех, кто когда-то был единым целым». А дальше перед Росвитой замелькали слова, которые не имели к «Житию» ни малейшего отношения. Когда-то давно она прочла их в одной книге и, казалось, забыла, но вот они вспыли в памяти, словно прочитанное исподволь влияло на ее мысли, и теперь настал момент, когда она наконец сможет понять то, на что в свое время не обратила должного внимания.

«В древние времена читали прошлое по движению звезд в небе, в коем Бог записал все, чему суждено свершиться. И ничто не скроется от взора ревностного ученого, постигшего язык звезд. Ибо в небесах можно прочесть обо всем, что уже случилось и что случится в далеком будущем. И та, которая в совершенстве овладеет умением читать по звездам, сумеет постичь древнее знание, хранителями которого были Потерянные. А они исчезли с лица земли в незапамятные времена, и человеку не дано понять, что двигало ими…»

Перед Росвитой по-прежнему сияли слова, яркие, как звезды в ночном небе, сверкающие, как ангелы перед лицом Бога. И во сне монахиня услышала странный голос, она никогда не слышала его прежде, но слова звучали так ясно и знакомо, словно старый друг напоминал ей о чем-то забытом:

– И назвали это время Великим Разделением.

Вздрогнув, Росвита проснулась. О Боже, что случилось с книгой? Что с братом Фортунатусом и бедным братом Константином? Неужели они погибли? Или Айронхед взял их в плен? Неужели книга пропала, сгорела при пожаре в лагере? Или ее потеряли в суматохе, и копия, так тщательно сделанная сестрой Амабилией, тоже исчезла? Неужели никто теперь не сможет восстановить накопленные братом Фиделиусом знания и не узнает о жизни святой Радегунды?

Луна скрылась, и без нее звезды засверкали на темном небе, как тысячи ярких фонарей. И Небесная Река, которую какой-то народ называет Млечным Путем, спокойно текла на запад, унося с собой души умерших в Чертоги Вечного Света. Внезапно Росвита почувствовала: сестра Амабилия умерла, они больше никогда не встретятся, и сейчас ее душа, превратившись в искорку света, плывет по этой огромной реке вместе с мириадами других.

Росвита заплакала и вскочила, чтобы куда-то бежать, но ноги у нее подкосились, и она тут же упала обратно. Перед глазами у нее мельтешили разноцветные круги.

Как сквозь толстый слой ваты, она слышала чей-то шепот, шаги – люди собирались в путь, несмотря на то что до рассвета было еще далеко. Шевелились какие-то неясные тени, мелькали смутно знакомые лица. Вдруг ей показалось, что звезды начали спускаться с неба и теперь приближаются к ним, собираясь забрать их с собой в далекий путь. Росвита вздрогнула от страха, очнулась от своего забытья и тотчас поняла, что приняла за свет звезд факелы – по тропе двигались какие-то люди.

– Сестра! – К ней подошел брат Амикус, она узнала его скорее по голосу – лицо в такой темноте было невозможно разглядеть. – Мы должны быстро уходить отсюда.

Росвита снова попыталась подняться, но поняла, что не может сделать ни шагу – малейшее движение причиняло ей боль. Двое солдат подняли ее, но на этом дело и кончилось.

– Я не могу идти! – прошептала она. Ей почти удалось уговорить их оставить ее здесь, но в эту минуту послышался знакомый голос и все волшебным образом переменилось.

Росвита ощутила ни с чем не сравнимую радость.

Повсюду слышались радостные восклицания, разноязыкий гомон, в котором монахиня различила вендийскую речь. Росвита пробралась к Теофану и поцеловала ей руку.

– Ваше высочество! – Голос Росвиты звучал так хрипло, что в первый момент она сама его не узнала. – Как вы здесь оказались?

– Аостанские солдаты привели нас сюда по вашим следам, – сказала Теофану. – Как я рада вас видеть! – И она расцеловала священницу.

Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение лица принцессы, но Росвита чувствовала, что та действительно рада ей.

– Я боялась, что не застану вас в живых – слишком многие погибли, – произнесла принцесса.

– Сестра! – Из темноты донесся хриплый, но восхитительно живой голос брата Фортунатуса. – Сестра Росвита!

Он отвел ее в сторону, к Теофану подошла королева Адельхейд. Раздавались команды, суетились солдаты, собираясь в путь. На этот раз им действительно пора было отправляться. Росвита каким-то чудом ухитрилась найти своего серого, с помощью аостанского солдата она взобралась в седло, предоставив ему вести ее коня в нужном направлении. Наверное, все-таки было бы лучше идти пешком, каждое движение лошади отдавалось в спине ноющей болью. Но Росвита вцепилась в луку седла, молясь только о том, чтобы не упасть, потому что подняться и снова взгромоздиться верхом было выше ее сил. Через некоторое время Росвита поняла, что наступило утро – в сероватом свете уже можно было различить места, по которым они проезжали.

Они подъехали к развилке. Каким-то образом Росвита оказалась в авангарде их растянувшегося отряда. Она слышала, как за ее спиной переговаривались люди, как они обсуждали, куда идти дальше и что с ними будет. Ей ужасно хотелось оглянуться и посмотреть на говоривших, но каждый раз, когда она пыталась повернуть голову, спина и шея начинали так отчаянно протестовать, что она бросила эти попытки и сидела в седле смирно, размышляя о том, что же все-таки хуже – саднящая боль или любопытство. Наконец отряд снова двинулся в путь, но несколько всадников отделились и направились по другой тропе на разведку.

Через некоторое время к Росвите подошел брат Фортунатус.

– С вами все в порядке, сестра? – участливо спросил он, в его голосе слышалось настоящее беспокойство. – Вы не ранены?

– Нет, все в порядке. Просто в моем возрасте не носятся галопом по горам. У меня спина буквально разламывается.

– У меня есть бальзам, который облегчит ваши страдания, сестра.

– Что еще удалось спасти из огня? – спросила она. – И где брат Константин?

Фортунатус слишком устал и уже не мог плакать.

– После того как вы уехали, сестра, брату Константину стало хуже. Я надеюсь… по крайней мере, хочу надеяться, что худшее уже позади и он поправится, но, по правде говоря, он был слишком слаб, чтобы мы могли взять его с собой… – Фортунатус заколебался, но потом нерешительно продолжил: – Нам пришлось оставить его, но я думаю, что аостанцы уважают церковь и позаботятся о нем. – Монах погладил запыленную седельную сумку, покоящуюся на спине мула – единственного достояния Фортунатуса, кроме старой рясы. – Но я захватил вашу «Историю», сестра, и «Житие святой Радегунды» вместе с копией. Мне удалось спасти бальзамы и мази – они оказались под рукой. И я вынес ваше любимое перо – вы как-то раз говорили, что им писать лучше всего.

– Благослови вас Господь, брат.

– Да я тут совершенно ни при чем, – отмахнулся он. – Это все принцесса Теофану. Она сохраняла спокойствие и присутствие духа, поэтому мы и пережили эту катастрофу, хотя, конечно, без капитана Фалька и его солдат мы бы не выбрались живыми. Они, в отличие от нас, не потеряли бдительность. Люди Айронхеда совершенно безжалостны, теперь-то я понимаю, что они давно собирались напасть на наш лагерь без предупреждения. Нам просто повезло, что королева Адельхейд решила в это время бежать, иначе, я думаю, Айронхед покончил бы с нами. Только из-за бегства королевы ему пришлось снова стягивать войска к городу.

Внезапно, перекрывая ставшее уже привычным цоканье копыт и прочий походный шум, раздался лязг оружия и ржание лошадей. Несомненно, это были звуки начинающейся битвы.

– Что это?! – воскликнула Росвита.

– Капитан Рикард с половиной своих солдат остался прикрывать нас. Он решил устроить засаду и, если удастся, убить Айронхеда – да поможет ему в этом Господь. Так мы сможем выиграть хоть немного времени.

– Ценой их жизней.

Фортунатус пожал плечами. Кавалькада прибавила ходу. Росвита прилагала немало усилий, чтобы держаться в седле прямо. Она уже перестала обращать внимание на места, по которым они проезжали, и даже не спешилась, когда они добрались до родника, – на это не было сил. Ей поднес воды один из вендийских солдат, и она поблагодарила его со слезами на глазах. Поскольку чашек у них не было, воду он подал ей в своем шлеме. От шлема пахло потом, а вода оказалась теплой, но монахиня не обратила внимания на такие мелочи – главное, она смогла утолить жажду.

Росвита размышляла о войне.

Что такое война? Для молодых это всего лишь игра, возможность показать силу. Мужчинам необходимо доказывать себе и всему остальному миру, что они – самые лучшие. У женщин редко есть повод или желание воевать – поэтому Бог и дал им власть. Только женщины могут удержать тех, кто стремится к богатству или власти – искушениям врага рода человеческого.

Солнце припекало, Росвита закрыла глаза и задремала прямо в седле, убаюканная привычными звуками. День стоял удивительно теплый – такие дни гораздо чаще бывают летом, а не осенью. В горле пересохло, и монахиня подумала, что, наверное, больше никогда не сможет говорить. Тогда ей позволят оставить королевский двор, и она наконец займется «Историей вендийского народа», которую уже давно обещала закончить для королевы Матильды. Неужели прошло уже пять лет? Неужели она была так занята при дворе Генриха, что не сделала и половины намеченного? Закончит ли она когда-нибудь свой труд?