Текст книги "Частная школа (ЛП)"

Автор книги: Кейт Брайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

ПЫЛКИЕ

Следующие несколько дней превратились в поток учебы, футбола и тайных обжиманий с Томасом. Каждый раз, когда мы встречались, он находил какой-нибудь способ дотронуться до меня, пощекотать или поцеловать. Одним утром после завтрака мы целовались за коттеджем ландшафтного дизайнера. Солнечным днем, на обратном пути с тренировки, он затащил меня в баскетбольный дагаут[5]5
  Дагаут – скамейка под навесом на краю бейсбольного поля, где во время матча находятся игроки, не принимающие участия в игре в данный момент, запасные игроки, тренер.


[Закрыть], где я впервые позволила ему забраться руками под мою юбку и бюстгальтер, все время нервно и в паранойе дрожа.

Но в основном, мы встречались в нашем тайном месте – внутри главного входа в общежитие Гвендолин. Даже там мы были на взводе, но в этом месте казалось безопаснее, чем где-либо еще. Я сидела у Томаса на коленях, или он укладывал меня на свой пиджак, и мы трогали, целовались и исследовали друг друга до последней возможной секунды. Пока нам не нужно было бежать на уроки, собрания в общежитиях или тренировки.

И все равно каждая из таких встреч проходила впопыхах и панике, когда мы двое постоянно прислушивались к шагам или оглядывались через плечо в поисках посторонних глаз. И от этого каждая встреча, гораздо более волнующая, заставляла меня все более отчаянно хотеть зайти дальше. Пока нас не поймали. Пока нас не раскрыли.

Однажды днем я убежала с обеда, чтобы встретиться с Томасом в Гвендолин, как и планировалось, и почувствовала смущение, когда увидела его во дворе идущим мне навстречу. У него было бледное лицо и отстраненное выражение лица, глаза метались с одного лица на другое. Я подумала, что он ищет меня, и подняла руку, чтобы привлечь его внимание, но он пронесся мимо меня.

– Томас?

Он остановился и развернулся. Каждое движение было резким и осторожным, его небрежное поведение исчезло.

– Что случилось?

– Я не могу сейчас говорить, – сказал он.

– Но я думала, что мы…

– Я не могу, – решительно повторил он. Затем он оглянулся и сделал несколько шагов ко мне. Он понизил голос. – Ты не видела мой телефон?

– Твой телефон? Нет. А что? – недоуменно спросила я.

– И куда, черт возьми, я его задевал? – отворачиваясь, выпалил он. Томас сложил обе ладони вместе, накрыл ими рот и посмотрел на кампус, напрягая мозг. – Мне нужно его найти, – сказал он, снова сорвавшись с места.

– Я помогу тебе, – сказала я, бросившись за ним.

– Нет.

Его ответ был настолько грубым, что я остановилась как вкопанная. Томас увидел мое лицо и вздохнул.

– Это моя проблема. Не беспокойся, – сказал он. – Иди на урок, мы… увидимся позже.

Я старалась не показать во взгляде всю глубину своего разочарования. Я все утро с таким нетерпением ждала нашей встречи. Но он явно переживал из-за потерянного телефона. Я не собиралась его винить.

Кроме того, ожидание сделает нашу следующую встречу еще более пылкой. Я могла это пережить.

– Надеюсь, ты его найдешь, – сказала я, когда он пошел прочь.

Похоже, он даже меня не слышал.

ВНУТРЕННЯЯ ИНФОРМАЦИЯ

Вся муниципальная библиотека Кротона могла поместиться в библиотеке Истона. Очевидно, Митчелл Истон, который основал школу со своим братом Михой, был большим библиофилом. Он путешествовал по миру, собирая оригинальные тексты, чтобы заполнить полки своей любимой библиотеки, строительство которой контролировал он сам. Или это то, что я прочитала этим вечером на бронзовой доске рядом со входом, пока ждала прихода Тейлор для нашего первого занятия. Опоздав на пятнадцать минут, Тейлор извинилась и объяснила, что болтала по телефону со своей младшей сестренкой, давала напутствие для ее музыкальных прослушиваний в школе в Индиане. До сего момента я и понятия не имела, что Тейлор приехала со Среднего Запада, и теперь чувствовала некое с ней родство. Я была здесь не единственным человеком, который не вырос в Нью-Йорке, Бостоне, Чикаго или Лос-Анджелесе.

– Мистеру Барберу нравится думать, что мы дрожим от страха, но в прошлом году я узнала его принцип, – прошептала она мне через широкий блестящий стол из дуба, который мы заняли в книгохранилище. В этом месте было тихо как в могиле, единственным звуком было жужжание копировального аппарата вдалеке, где-то у задней стены.

– Его принцип? – прошептала я, наклонившись вперед.

Тейлор озорно улыбнулась, и я поняла, что она находилась в своей стихии. Она была гораздо увереннее, игривее и разговорчивее среди книг, чем среди своих подруг.

– Все думают, что его еженедельные опросы убийственны, но я гарантирую тебе, что могу предсказать практически каждый вопрос, который он задаст, – сказала Тейлор, открывая мой учебник по истории на шестой главе и разворачивая его на столе ко мне. – Он все свои вопросы берет из третьих предложений в абзацах, обязательных для прочтения. – Она использовала ластик на своем карандаше в качестве указки. – Вот. “12 июля 1812 года генерал Халл со своим войском перешел в Канаду через Сэндвич”. – Вверх ногами она читала быстрее, чем я в обычном положении. – Это третье предложение в абзаце. Можешь забыть все остальное после него. Просто запомни данную информацию, и все будет отлично.

– Не может быть, – сказала я, придвинув книгу к себе.

– Поверь мне. Если ты не получишь, как минимум, девяносто два балла на его следующем опросе, можешь выместить свою злобу на мне, – сказала она.

Я улыбнулась и открыла свою тетрадь, чтобы начать записывать список. У меня было ощущение, что кто-то протянул мне безлимитную кредитку. Так я была взволнована тем, чтобы показать мистеру Барберу высший класс.

– Думаю, ты могла бы мне понравиться, – сказала я Тейлор.

Она засмеялась и явно была довольна.

– Записывай всю эту информацию, а потом мы поговорим о том, как впечатлить мисс Крантц, – сказала Тейлор, достав из сумки любовный роман. – Эта дама неравнодушна к устным докладам о еде. Понятия не имею, почему. Не думаю, что она ела настоящую еду со времен правления Клинтона.

Я засмеялась.

– А ты не собираешься заниматься? – спросила я, оглядывая ее потрепанную книгу.

– Помнишь, что Ноэль сказала по поводу того, что я сделала всю работу на семестр? – сказала она.

Я кивнула.

– Она не шутила.

Черт.

Я открыла тетрадь и собралась приступить к работе, как сотовый Тейлор завибрировал на столе. Она взглянула на него и закатила глаза.

– Это тебе, – сказала она.

Мои брови поползли вверх, но я взяла телефон. Текстовое сообщение гласило: “поумнела, лизательница окон?”.

Я фыркнула от смеха. Я положила ручку и написала в ответ: “почти”.

Как только я положила телефон, тот снова завибрировал. Тейлор бросила раздраженный взгляд. На этот раз в сообщении было: “почему у тебя нет своего телефона? ты неудачница?”.

Я покраснела и написала: “не разрешается”. А точнее “нет денег”. Но ей не обязательно об этом знать.

Ответ был практически мгновенным: “нужно это исправить”.

Что бы это значило? Я положила телефон, но он снова зажужжал. Тейлор прищелкнула языком и схватила его. Она яростно что-то написала в ответ.

– Что ты ей сказала? – спросила я, надеясь, что, что бы это ни было, Ноэль не разозлится на меня.

– Я просто напомнила ей, что если мы не улучшим твои оценки, то тебя отправят домой. А ей не хочется, чтобы это произошло.

Правда? Ну, это… интересно. Трудно поверить, что Ноэль могло заботить, тут я нахожусь или нет, но такое приятно слышать.

Польщенная я улыбнулась, чувствуя некоторое облегчение. Но через секунду телефон снова зажужжал. Я игриво взяла его прежде, чем Тейлор смогла его схватить, а потом сама же была потрясена своей собственной смелостью. Это был не мой телефон, а Ноэль могла написать что-то личное Тейлор. Я уже была готова вернуть его, как увидела, что сообщение было не от нее. Оно было от Томаса. Очевидно, он нашел свой мобильник. У меня екнуло сердце. Почему Томас пишет Тейлор? Но в следующую секунду я поняла, что и это сообщение было адресовано мне.

“Новенькой: комната отдыха кетлар. 8 вечера. будь там”. Приглашение в общежитие парней. От Томаса. Этот день становится все интереснее. Должно быть, Тейлор заметила мое приподнятое настроение, потому что выхватила у меня из руки телефон. Она взглянула на сообщение, усмехнулась и выключила мобильник.

– Поиграешь со своим парнем, когда закончишь свою работу, – тоном мамочки произнесла она.

Я фыркнула от смеха. Она улыбнулась. Подумаю о Ноэль и ее планах позже. Если я не сделаю эту работу сейчас, то у меня может никогда не появится возможность узнать, что они собой представляли.

Конечно, кто же знал, было ли это хорошо или плохо?

КЕТЛАР ХАУС

Когда в тот вечер я появилась в Кетлар, Томас взял меня за руку и повел через комнату отдыха, дальше по коридору к своей комнате. Он открыл дверь и стоял в ожидании, пока я зайду. За порогом я увидела две кровати, застеленные темными покрывалами. В одной части комнаты царил беспорядок и разбросанные художественные принадлежности, в углу стоял мольберт. Другая же часть была патологически аккуратной со множеством сверкающей и жужжащей в темноте электроники. Свет исходил только от маленькой зеленой настольной лампы.

– Что мы будем делать? – спросила я, мой пульс участился от трепета и волнения.

– Проходи, – сказал Томас.

Я помедлила. Это было так против правил.

– Проходи, – повторил Томас, на этот раз дотронувшись более решительно. Мой пульс подскочил и подтолкнул меня переступить через порог. Томас закрыл за нами дверь, и мы остались наедине. В его комнате. Я была одна в комнате парня за закрытой дверью.

– Что мы будем делать? – снова спросила я.

– Я сожалею, что пропустил сегодняшний день, – сказал он, беря меня за руку и целуя ее. – Я захотел его компенсировать тебе.

Мое сердце гулко застучало, но я отвернулась. Вообще-то он не предлагал встречаться здесь. Сейчас. В его комнате. За такие вещи девушку могут исключить. Оттягивая время, я взяла со стола его телефон.

– Я гляжу, ты его нашел, – сказала я. – Где он был?

Именно тогда загудел другой телефон. Я посмотрела на половину комнаты Джоша, но Томас вынул из кармана второй мобильник.

– Подожди, – сказал он мне. Он открыл крышку телефона и отвернулся от меня. – Пирсон.

Я уставилась на телефон у меня в руке. У него два? Зачем ему два? Разве наличие одного уже не расточительно? И если один всегда с тобой, то второй тебе не понадобится.

– Нет. Да. Отлично, – быстро проговорил Томас в телефон. – Я приду.

Затем он захлопнул крышку и вздохнул.

– Прости, – сказал он, засовывая второй мобильник в карман своего замшевого пиджака, который висел на дверце его шкафа. – Это Лоуренс и Трина.

Я выгнула брови.

– Старшие члены правления, – объяснил он. – Только у них есть этот номер.

– Потому что…

– Они платят за него. Вот почему я так разволновался, когда потерял его. Мне пришлось активировать новый, пока они не узнали. Мои родители и так думают, что я достаточно безответственен.

Ах. Так пропал другой, родительский телефон. Он наклонился и выдернул первый мобильник из моих пальцев.

– За этот плачу я. Этот номер есть у всех важных людей.

Он потянулся мимо меня и положил его обратно на стол. Он находился всего в нескольких дюймах от меня.

– Мне не нужно, чтобы родители проверяли мой счет и совали нос в мою жизнь, – сказал он, пристально глядя мне в глаза. – Так проще.

Мне стало его жаль. Из-за того, что ему пришлось зайти так далеко, чтобы отделиться от людей, которые, должно быть, его любили. Конечно, мне пришлось уехать на сотни миль по той же самой причине.

– Ты решил, что делать? Насчет родительского дня, – спросила я, глядя на свои пальцы.

Он глубоко вдохнул и выдохнул.

– Нет. А ты?

Каждый раз, когда я думала о своем отце, у меня болело сердце. Он упоминал об этом раз или два по телефону с тех пор, как впервые заговорил об этом. Что он получил приглашение. Что они так взволнованы. Лично я не могла представить себе, что моя мать может быть чем-то взволнована, не говоря уже о том, что связано со мной. Но чувство вины, когда я думала сказать ему не приезжать, было невыносимым.

– Нет, – призналась я.

– Знаешь что? Мне не хочется говорить об этом, – беспечно проговорил он. – Я попросил тебя сюда прийти, потому что знал, что у тебя был тяжелый день, и подумал, что могу тебе помочь снять стресс.

Он улыбнулся и встал позади меня. Медленно он стянул мой пиджак, и тот упал на пол. У меня в горле перехватило дыхание, когда он положил руки мне на плечи. Он нежно коснулся моей шеи своими губами, и мои глаза закрылись. Меня накрыл трепет ожидания. В этом было столько неправильного, что мне еще больше захотелось находиться здесь.

Томас слегка потянул меня за плечо, и я развернулась. Мы страстно поцеловались – сначала медленно. Я задрожала, ухватившись за его рубашку сзади. Во мне бушевали нервозность, волнение и любопытство, и мне просто хотелось касаться его и дальше. Он крепко держал меня в руках и притягивал все ближе и ближе к себе, пока я не услышала шум в коридоре и не отпрянула.

Он шагнул вперед и взял меня за руку, потянув к аккуратно застеленной кровати.

– Все хорошо, – сказал он. – Сюда никто не придет. Обещаю.

– Откуда ты знаешь? – спросила я, сердце колотилось у меня в горле.

– У меня свои способы, – ответил Томас.

Он опустил меня на кровать и перекинул мои ноги через свои. Он скользнул руками в мои волосы и притянул к себе. Его поцелуй был настойчивым. Почти неистовым. И я точно знала, чего он хотел. И почему я была здесь.

Он скользнул руками под мою рубашку, в ожидании у меня перехватило дыхание. Но к моему удивлению его ладони остановились на моем животе. Он отстранился и посмотрел мне в глаза.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, да? – прошептал он.

Я была настолько потрясена, что чуть не рассмеялась.

– Тебе не нужно этого говорить, – сказала я.

На краткий миг в его глазах вспыхнул гнев.

– Я не вру. Я люблю тебя. Я не стал бы этого делать, если бы это было не так.

Ну да, конечно.

А потом я увидела искренность в его взгляде и почувствовала себя виноватой за свои предательские мысли. Ладно. Он хотел, чтобы я сказала ему “я тебя люблю” в ответ? Любила ли я его? Понятия не имею. Должна ли я сказать это, если не уверена? Не оттолкнет ли он меня, если я не скажу?

– Я…

– Ничего не говори, – сказал Томас. – Все хорошо. Я просто хочу быть с тобой.

Я с трудом сглотнула. В этот момент я знала. Я знала, что отдам ему то, что он хотел. Я отдам ему все.

– Хорошо, – проговорила я.

Он улыбнулся и поцеловал меня, медленно опуская на кровать.

ПОДАРОК

Дело сделано. Моя девственность. Я официально ее лишена. Она потеряна. Отдана. Когда на следующий день я поднималась в гору на футбольную тренировку, то пыталась обмозговать этот факт. Пыталась решить, что я чувствовала по этому поводу. За всю свою жизнь я никогда не думала, что буду тем человеком, который позволит этому случиться. Я всегда думала, что будут приготовления, разговоры, долгие, мучительные решения. Но вместо этого я просто с нею распрощалась. Я просто мгновенно приняла решение и позволила этому произойти. В некотором смысле я гордилась собой, что настолько смелая. Но с другой стороны, я знала, что это, возможно, не самый мудрый шаг в мире. Позволить чему-то серьезному просто так случиться – совсем на меня не похоже.

Но всякий раз, когда я думала о руках Томаса, его поцелуях, аромате, я улыбалась, вздрагивала и желала снова оказаться с ним. Наедине. В его комнате в темноте. И этого было достаточно, чтобы все мои опасения отошли на второй план. Мы с Томасом были вместе. Он был моим первым. И пути назад нет.

И мне нравилась эта мысль.

Конечно, сейчас нужно было думать о миллионе вещей. Нужно ли мне думать о противозачаточных? Могу ли я быть той девушкой, которая носит в рюкзаке презервативы? И где, черт возьми, можно достать такие вещи в столь закрытом месте?

– Что тебя гложет, лизательница окон? – спросила Ноэль, бегущая трусцой, чтобы догнать меня.

Я вздрогнула, чувствуя, будто меня только что поймали. Ответ. Ответ. Мне нужен ответ.

– Родительский день, – сказала я.

Ноэль засмеялась.

– Томас перешел к тебе?

Я вспыхнула, подумав о комнате Томаса. Его теле. Его коже рядом с моей.

– Нет. Это не так. – Я посмотрела на холм и наших товарищей по команде, которые, болтая и смеясь, шли впереди в целых десяти ярдах. – И я не жду этого. К нему это не относится.

– Ох. Проблемы дома? – шутя, спросила она, выпятив нижнюю губу.

– Большое спасибо, – чуть более язвительно, чем намеревалась, ответила я.

Глаза Ноэль загорелись от удивления.

– Послушай. Если ты не хочешь, чтобы твои родители приезжали сюда, то не должна их звать. Это твоя жизнь. Ты ничем им не обязана.

Она ошибалась. Своему отцу я обязана всем. Но я знала, что он не приедет сюда без матери. Он уцепился за идею, что мы могли бы быть нормальной, счастливой семьей. Кроме того, она будет ворчать по поводу расходов и неудобствах поездки, но припадок, который устроит, если он поедет без нее, будет практически феноменальным – и это несмотря на то, что она, на самом деле, не хочет сюда ехать. Глубина психоза моей матери ошеломляла.

– Я просто не знаю, как сказать им… – произнесла я вслух, а потом покраснела. Ноэль выжидательно глядела на меня. – Неважно.

Еще одна вещь, к которой я не была готова с Ноэль, – доверить ей свои тайны.

Мы дошли до вершины холма, когда уже большинство наших товарищей по команде разминались и бегали по полю. Ноэль опустила сумку к своим ногам. Она откинула свои густые волосы за плечи и собрала их в конский хвост.

– Если хочешь, чтобы я присутствовала во время твоего звонка, без проблем, – предложила Ноэль. – У меня хорошо получается придавать людям суровости.

Должно быть, мой скептицизм был заметен, потому что она усмехнулась.

– Не смотри на меня так, – сказала она. – Если мы, дочери неблагополучных семей, не будем держаться вместе, то что тогда вообще с нами будет?

Я улыбнулась. Я понятия не имела, что неблагополучного было в ее семье, но мне стало лучше. Если она расскажет мне немного больше о себе, может, и я смогу сделать то же самое. Может быть. Когда-нибудь.

– О, чуть не забыла. – Она присела на корточки и полезла в боковой кармашек рюкзака. Она вытащила маленький мобильник синего цвета и протянула его на ладони. – Это тебе.

– Что? – спросила я, беря телефон. На экране светились слова “Телефон Лизательницы окон”.

Никто никогда не дарил мне такой дорогой вещи. Или сумасбродной. Даже если вместо “Рид” было написано “Лизательница окон”.

– Ты меня разыгрываешь, – пробормотала я.

– Разве похоже на то, что я разыгрываю? – ответила она.

У меня открылся рот.

– Я не могу этого принять.

– Ты уже приняла, – пожав плечами, сказала она.

– Но что насчет… э-э…

– Денег? Уже улажено. Я не дарю людям подарки, за которые им нужно платить.

– Ноэль…

Она встала и подняла сумку.

– Послушай, ты же не можешь все время быть недоступна, ведь так? – заметила она, пятясь к полю.

Я моргнула. Предчувствие вернулось. Это была часть припасенного для меня плана Ноэль? Плана, который Тейлор по ошибке раскрыла?

– Что ты имеешь в виду?

– Кто знает? Может, возникнет какой-нибудь непредвиденный случай в лизании окон, – дразня, прощебетала она.

– Ланг! Бреннан! Тащите свои задницы сюда! – прокричала тренер, помахав рукой в нашу сторону.

Ноэль улыбнулась мне, потом развернулась и направилась неторопливым шагом к полю.

ЗЛОСТЬ

Когда тем вечером Ноэль пришла ко мне в комнату, то только десять минут откровенно осматривалась, беря книги, изучая постеры, разглядывая фотографии. Я не удивилась бы, если бы она начала выдвигать ящики. И, возможно, я бы ей это позволила. Частная жизнь не была проблемой. Все, о чем я думала, когда она вела свои поиски, получит ли все это ее одобрения. В конце концов, она села на кровать Констанс и с открытым выражением на лице уставилась на меня.

– Давай приступим, – сказала она.

Я кивнула и села напротив нее. Мобильник выскальзывал из моей потной ладони. Даже просто нажимать на крошечные кнопочки было трудно. Папа ответил после второго гудка, голос его звучал тревожно и параноидально. Он все время так говорил, когда отвечал по телефону.

– Алло?

– Привет, пап. Это я.

– Рид! Привет, малышка! – Его голос совершенно изменился, отчего мной овладело нахлынувшее чувство вины. Он говорил взволнованно. Даже радостно. Я беспомощно взглянула на Ноэль. Она ответила мне строгим взглядом.

– Чем я обязан такому удовольствию? – спросил он.

– Вообще-то, я по поводу родительского дня, – проговорила я.

Я умру от этой боли. Правда, умру. Я поежилась и вцепилась в покрывало.

– Мы с мамой с таким нетерпением его ждем, – сказал он.

О, Боже. Ну, давай же!

– Скажи ему! – прошептала Ноэль, подтолкнув мою ногу.

Я бросила на нее убийственный взгляд. Если бы я не была так взволнована, этого бы никогда не произошло. Она просто смотрела на меня, подталкивая говорить дальше.

– Ну, в этом-то и дело, – промямлила я и зажмурилась. – Я не думаю, что вам следует приезжать.

Смех. Потом пауза.

– Что? Но почему?

Даже чувствуя себя виноватой, я закатила глаза.

– Ты знаешь почему, пап.

– Рид, мама хочет приехать, – сказал он. – Она даже купила новый наряд.

Я с трудом сглотнула. Наряд был не для меня. Я знала, как работал ее мозг. У нее все крутилось вокруг внешности. Она хотела, чтобы все родители думали, будто она успешна. Но ее сущность одержит верх над видимостью. Она ни за что не сможет провести выходные, не показав своих истинных цветов – не вылив их на меня. Одного лишь мысленного образа было достаточно, чтобы я продолжила:

– Пап, не важно. Я не хочу, чтобы она приезжала, – выпалила я.

– Сейчас, Рид…

– Я не изменю своего мнения, – отрезала я, заработав решительный кивок от Ноэль. – Она все испортит. Мы оба это знаем. Кроме того, подумай о деньгах, которые ты сэкономишь…

Я глянула на Ноэль. Увидела, что она это отметила. Я только что раскрыла свои карты. Теперь пути назад нет.

– Ох, Рид, дело не в деньгах, – сказал отец. – Не делай этого…

– Прости, папа, – сказала я, готовая разрыдаться из-за любого количества причин. – Я не хочу, чтобы вы приезжали и не изменю своего решения.

Повисла долгая пауза. Я представила его на кухне, опустившего свою грузную фигуру на один из деревянных стульев вокруг стола. Его поникшие плечи. Прижатая к лицу ладонь. Я могла расплакаться в любую секунду.

– Что я скажу твоей матери? – наконец, выдавил он. – Последнее время она испытывает такую боль…

Вот оно. Вот в чем дело. В ней. Как она себя будет чувствовать. Как отреагирует. Ужас и страх, которые она выливает на нас, когда разочарована. Меня так это достало. Достало жить в страхе из-за нее. Эта женщина заставляет трястись даже моего отца.

– Скажи ей, пусть она мне позвонит, – резко проговорила я. – Если она этого хочет.

– Рид. Я так этого ждал, – сказал он. – Увидеть тебя.

Мое сердце сжалось. Уже не в первый раз мне хотелось, чтобы был только отец. Жизнь стала бы гораздо легче. Может, если бы мог приехать только он. Может, если бы только был способ…

Я почувствовала, что начала разваливаться, и взглянула на Ноэль. Должно быть, она увидела в моих глазах слабость, потому как ее потемнели.

– Не сдавайся, – сквозь зубы процедила она. – Не отступай.

И это все, что мне было нужно. Я не могла развалиться перед ней.

– Мне очень жаль, пап, – честно призналась я. – Я не могу.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты так не злилась, – грустно и покорно проговорил он.

В этой семье ты пытаешься повзрослеть, а получаются все радуги да единороги.

– Да. Мне тоже, – сказала я.

Ноэль выглядела сбитой с толку. Я сделала глубокий вздох. Все это довольно затянулось. Мне нужно было повесить трубку. Повесить трубку и что-нибудь разбить.

– Мне нужно идти, пап. Нам пора на ужин.

– Хорошо. Рид, если ты изменишь свое решение… – с надеждой начал он. Что эта надежда убивала.

– Да, пап. Я знаю. Позвоню тебе позже.

Я повесила трубку прежде, чем он успел попрощаться.

– Отличная работа, лизательница окон, – сказала Ноэль, похлопав меня по плечу.

– Может, ты перестанешь так меня называть? – выпалила я.

На ее лице промелькнула злость удивления, и на долю секунды мне показалось, что она взорвется. Но она вдруг улыбнулась.

– Могла бы просто попросить.