Текст книги "Частная школа (ЛП)"

Автор книги: Кейт Брайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

СТАДО

– Ты хорошо питаешься? – спросил меня отец.

– Ага, – ответила я. – Здесь хорошо кормят.

Не совсем ложь. По крайней мере, еда здесь была лучше, чем в Кротон Хай. Я уперлась ногами в небольшой выступ под телефоном-автоматом. От сидения в течение всего двух минут на маленькой деревянной скамейке у меня болел зад. У нас в комнате не было телефонных розеток, поэтому всем на этаже приходилось пользоваться этим общественным телефоном. Хотя у каждого, кого я знала, имелся сотовый. Я была единственной, кто им не пользовался.

– Я скучаю по тебе, малышка, – произнес папа.

Так странно говорить с ним по телефону. Кроме быстрых звонков с просьбой подвезти, я никогда в жизни не разговаривала с ним по телефону. Я представила, как он сидит за столом на кухне, перед ним открыт спортивный раздел, и эта картинка повергла меня в уныние. Я обвела пальцем выдавленные на стене слова “Слэйер рулит”.

– Я тоже скучаю по тебе, пап.

– С нетерпением жду родительского дня, – сказал он. – Мы оба.

У меня глухо застучало сердце. Я читала о родительском дне в справочнике Истона, но даже не задумывалась о его существовании. Мне проще было представить своих родителей на Марсе, чем здесь. И, кроме того, я не могла себе представить, что он приедет без моей матери, постоянно ворчащей и ноющей. И почему вообще отец решил, что для меня это привлекательная идея?

– Мне пора, – сказал он. – Мама хочет поужинать.

– Ладно, – сказала я.

Теперь я представила и ее тоже, сидящей и сердито поглядывающей на него поверх подноса с серым мясным рулетом.

– Она передает привет, – сказал отец.

Нет, не передает.

– Хорошо. Пока, пап, – произнесла я.

– Люблю тебя, Рид.

– Я тоже тебя люблю.

Я повесила трубку и решила чуть отдышаться. Удивительно, что каждый телефонный звонок полностью уносил меня туда. К тому несчастью, страху, мраку. Каждый раз, когда я разговаривала с отцом, мне приходилось перестраиваться. Напоминать себе, что я больше не там. А потом я улыбалась, как делала каждое утро, когда просыпалась без маминых криков из ее комнаты с требованиями, чтобы я встала и принесла ей утренние таблетки. Теперь моя жизнь принадлежала только мне. И я все еще привыкала к этому.

Стук по стеклянной двери будки заставил меня подпрыгнуть. Сквозь мутное стекло на меня глядело любопытное лицо Констанс.

– Пошли! Ты все пропустишь!

Она бешено замахала мне, чтобы я следовала за ней, и побежала. Я вздохнула и встала.

Сегодня вечер воскресенья, и все девчонки с моего этажа собирались в комнате отдыха, чтобы посмотреть какое-нибудь реалити-шоу. Целый день только об этом и болтали. Я никогда раньше не участвовала в этом, что стало темой, по меньшей мере, получасового недоверчивого разговора после ужина. Теперь я, наконец, увижу, из-за чего вся эта суета.

Не могу дождаться. Правда.

Я плюхнулась на диванчик рядом с Констанс, которая заняла мне место. Как только появился первый рекламный ролик, Лорна развернулась к нам, сидя на полу на розовой шелковой подушке, которую она принесла из своей комнаты.

– Так чем ты занимаешься по вечерам в воскресенье? – спросила она меня.

Все ее лицо было измазано какой-то вонючей голубой маской, а кудрявые волосы собраны в два пучка на макушке. Она выглядела как какая-то злодейка из комиксов. Голубой Кошмар.

– В основном, читаю, – ответила я.

Мисси усмехнулась, а Лорна закатила глаза. Две их любимые реакции. В любой момент можно было застать их за этим занятием.

Во время последующих рекламных роликов Констанс посвящала меня в предысторию, но я слушала ее вполуха. Я знала, что должна вернуться к себе в комнату или библиотеку, чтобы просмотреть дополнительные материалы по истории, с которыми нужно было разобраться. Или потренировать французское произношение. Или решить задачи по тригонометрии. Практически единственным предметом, который меня не тревожил, была литература, и то только потому, что все воскресенья вплоть до сегодняшнего дня я проводила за чтением. Но как бы много дел у меня ни было, мне хотелось быть общительной. Мне нужно было.

Конечно, мне бы хотелось проводить это время за общением с Девушками из Биллингс, но это не вариант. Я все время ела с ними с тех пор, как Ноэль забрала у меня поднос, бегая им за едой и выполняя другие небольшие поручения, которые приходили им в голову. Но наши отношения еще не выходили за рамки кафетерия.

– Итак, все идут на танцы в субботу? – спросила Диана, когда кадр сменился чернотой, и началась реклама автомобиля. Рядом с ней сидела Кики, покачивавшая головой своему собственному саундтреку и просматривавшая последний выпуск журнала “Интач”.

– Конечно, – ответила Мисси. Она поднялась с пола, где красила себе ногти на ногах, и села на диван, закрывая пузырек с лаком для ногтей. – Только мне нужно выбрать себе парня.

Как будто она покупала носки.

– В моей старой школе у нас никогда не устраивали танцы, – сказала Констанс. – Ну, если только не считать благотворительные акции, но тогда там присутствовали все родители. Здесь же не будет родителей, да?

Мисси ответила еще одним закатыванием глаз.

– Будем считать, что это “нет”, – сказала я.

– Тогда я точно иду, – сказала Констанс. – Что насчет тебя, Рид?

Я покраснела от одной только мысли пойти на школьные танцы. В Кротоне я не появлялась ни на одних. На них ходили только чирлидерши и спортсмены, а позже они обычно превращались в пьяную уставшую толпу, и, в конечно итоге, их рано прикрывали копы. В результате количество дискотек сократилось с четырех в год до одной – школьного бала, который был только для учеников предпоследних и выпускных классов. Вот поэтому я никогда в своей жизни не танцевала с парнем. Ни разу.

– Не знаю, – ответила я. – Вообще-то мне нужно много чего делать.

– По воскресеньям ты читаешь, а вечером в субботу будешь делать домашку? – сказала Лорна, скривившись и тем самым испортив маску. – Разойдитесь, леди! У нас тут тусовщица.

– Не утруждай себя реверсивной психологией, Лорна. Она ни за что не пойдет, – сказала Мисси, собираясь маникюрными ножницами подрезать себе кутикулы.

– И что это должно означать? – спросила я.

– Что ты овца, – сказала она, глядя мне прямо в глаза. Только ее взгляд мог удержать меня от того, чтобы не заглянуть в темные пещеры ее ноздрей. Если я буду смотреть достаточно долго, смогу ли я увидеть весь мрак ее сердца? – Девушки из Биллингса ни за что не пойдут, потому что считают себя выше всех школьных мероприятий. И все, что сделают они, сделаешь и ты. Разве овцы не так поступают? Следуют за стадом?

Лорна со своими подружками прыснули со смеху. Констанс закусила губу и осторожно глянула в мою сторону, не зная, вспылю ли я.

Я могла бы сказать ей тысячу вещей. Могла бы указать на то, что она просто завидует Девушкам из Биллингса, которые знали о моем существовании. Могла бы напомнить о том, что именно она с нетерпением ждала, чтобы в следующем году стать одной из них, а если она так этого хотела, то зачем собирается на танцы? Но я знала, что, что бы я ни сказала, это будет похоже на защитную тираду.

Я не доставлю Мисси Тербер такого удовольствия. Даже, несмотря на то, что моя кровь вскипела достаточно, чтобы извергнуть лаву, я просто встала, ничего не говоря, и спокойно ушла к себе в комнату, размышляя о том, зачем я так жаждала дружбы с другими девчонками.

ЛГУНЬЯ

– Ты собираешься с ним поговорить? – едва дыша, спросила меня Констанс.

Я стояла у стены огромной комнаты, где Истон, очевидно, проводил все свои мероприятия: от акции по сбору денег до сдачи крови, – глядя на окруженного людьми Томаса. В основном, первокурсниками и второкурсниками, так как оказалось, что большинство студентов предпоследнего и последнего курсов избегали подобных вещей – первых школьных дискотек, включая Девушек из Биллингса. Мисси была права. Они были выше таких мероприятий. Слишком утонченные, слишком невозмутимые, слишком достойные тысячи других дел получше. Я же пришла ровно по трем причинам: 1) потому что Констанс упрашивала меня, и я знала, что она не отстанет, пока я не скажу “да”; 2) потому что Мисси публично заявила, что я ни за что там не появлюсь; 3) потому что меня саму ничто не держало, кроме стопки домашней работы размером с “Бьюик”.

Чего я не могла понять, так это почему Томас был здесь. Если Девушки из Биллингса были слишком хороши для этого места, то и он, конечно же, – тоже.

– Я должна, – сказала я.

Если бы еще он не был так очевидно занят другими.

С муками ревности я смотрела, как маленькая симпатичная брюнетка смеялась над тем, что он сказал. С того самого взгляда, который Томас бросил на меня у кафетерия, я не могла перестать думать о нем. Несмотря на то, что я знала – с ним, вероятно, будут проблемы, я все равно ощущала глубокое притяжение к нему и какое-то связывающее нас чувство, странно мощное, учитывая как мало мы по-настоящему общались. Но сердцу не прикажешь, оно хочет своего. И сегодня оно хотело Томаса.

Вдоль стен помещения стояли люди, разговаривая, смеясь или глядя на пустой танцпол, пока ди-джей крутил случайные танцевальные хиты последних десяти лет. Несколько учителей бродили по периметру, оглядывая учеников и вообще смотря на всех недовольно. Выглядело так, будто Истон выбрал самых строгих взрослых, чтобы те сопровождали это мероприятие, и мне стало интересно, танцевал бы кто-нибудь или хотя бы как-то веселился, если бы этих часовых не было. В целом, возможно, это самые неправильные танцы из всех, на которых я была. Если я вообще когда-то была на танцах.

– Почему бы тебе просто не пригласить его на танец? – сказала Констанс.

– Э-э, так больше никто не танцует, – ответила я.

– Ну, тогда, по крайней мере, иди поздоровайся, – сказала Констанс. – Ну же. Нам нужна здесь романтика, и это не могу быть я с тех пор, как у меня есть, ну ты знаешь, Клинт. Так что мне нужно это прожить через тебя.

– Послушай, я никогда и не говорила, что мне нравится этот парень, – возразила я.

Она усмехнулась.

– Да, точно. Но это, вроде как, очевидно.

О, Боже. Правда? Как унизительно.

– Не вижу в этом ничего такого, – вмешиваясь в разговор, сказала Мисси. – Иди уже к нему. Он же всего лишь человек.

Верно. Как будто ты смогла бы.

– Человек, который идет сюда, – пробормотала себе под нос Констанс.

Что? Я подняла глаза. К нам медленно через всю комнату шел Томас. Он смотрел мне прямо в глаза и всю дорогу улыбался.

Он остановился прямо передо мной и опустил подбородок.

– А где твоя свита? – спросил он.

– Моя свита?

– Девушки из Биллингса, – сказал он. – Я думал, ты не выходишь без них из дома.

Позади меня фыркнула Мисси. Он за этим сюда подошел? Чтобы поиздеваться надо мной?

– Я делаю то, что хочу, – сказала я, слегка подняв подбородок.

– Хорошо, – ответил он. – В любом случае, они тебе не нужны.

Нет, нужны. И если он не понимал этого, то не имел ни малейшего представления об этой школе.

– Что ж, кто-то должен танцевать, – сказал он. – И думаю, этот кто-то – Рид Бреннан.

Он медленно расплылся в улыбке и протянул обе руки.

Черт.

– Но… никто же не танцует, – сказала я.

– А в чем дело? Ты боишься? – спросил он.

Я прищурила глаза.

– Ну, хорошо.

Я взяла его за руки, и он попятился к танцполу, не отрывая от меня взгляда. Все в комнате смотрели на нас. Учителя глядели почти с отвращением, что кто-то вообще имел наглость танцевать. Парни едва заинтересовались, но я практически чувствовала исходящую от женской половины ревность. Самый привлекательный парень в школе, единственный парень, который осмелился станцевать, выбрал на танец меня.

Томас остановился. Мое сердце билось буквально в каждой клеточке. Не говоря ни слова, он поднял мои руки и обернул их вокруг своей шеи. Потом его ладони скользнули мне на талию, легонько касаясь поясницы. Его глаза ни разу не отрывались от меня. Когда мы начали переступать из стороны в сторону, мое дыхание участилось. Каждая частичка меня жаждала прикоснуться к нему. Рук и ладоней было недостаточно.

– О чем ты думаешь? – спросил он меня, его голос вибрацией отозвался у меня в груди.

Я покраснела.

– Ни о чем.

Один уголок губ Томаса слегка приподнялся, отчего на щеке образовалась маленькая ямочка.

– Нет, ты думала. Ты думала о чем-то порочном. – У меня запылала кожа. Он прижался ко мне щекой, и его щетина слегка царапнула мне кожу. Его дыхание обжигало мне ухо. – Расскажи мне о своих порочных мыслях, Рид Бреннан.

Боже мой. У меня вспотели ладони. Голова кружилась. Все тело пульсировало.

– Я заставляю тебя нервничать? – спросил он.

Я покачала головой.

Он слегка отклонился назад, заглянул мне в глаза и улыбнулся.

– Лгунья.

А потом поцеловал меня.

ОПАСНЫЙ?

Я надеялась, что на утреннюю службу Томас все-таки появится, желая увидеть меня так же сильно, как мне хотелось увидеть его. Но он как всегда, опоздав на десять минут, прокрался и сел на свое место с опущенными солнечными очками. В результате? Я даже не могла поймать его взгляда. Как он выкрутился со всем этим, я понятия не имела, но, похоже, он никого не беспокоил. Просто он был таким парнем.

Утро я провела, “занимаясь” на солнышке во дворе вместе с Констанс. Мне нужно было что-то делать со своей не столь звездной успеваемостью. Когда в пятницу утром я представила свою работу по истории искусств – я решила ее сделать по Фриде Кало, – миссис Треакл тут же ее раскритиковала, как и всех остальных, назвав ее неинтересной и недостаточно изученной (в отличие ото всех остальных). Она поставила мне “удовлетворительно” и сказала, чтобы в следующий раз я постаралась лучше. Устный доклад по французскому прошел не лучше. Хотя мое произношение и улучшилось, мисс Кранц сказала, что я все еще слишком сомневаюсь, и моя неуверенность отвлекает. И наконец, тест по истории. Я даже не хочу думать о том, сколько пропусков оставила на странице.

Мне хотелось серьезно взяться за учебу. Я так и сделала. Но большую часть времени я осматривала двор, надеясь мельком увидеть Томаса. Я могла думать только о том поцелуе. Том, как он кончиками пальцев касался моего лица. Меня никто никогда так не целовал. И мне хотелось еще. Прямо сейчас.

– Ты думаешь о нем, да? – во время одного из моих многочисленных отсутствующих взглядов спросила Констанс.

– Нет. Я просто… пытаюсь разобраться с этим уравнением, – сказала я, глядя в свой учебник по тригонометрии и краснея.

– Ну, конечно. Ты так влюблена, что даже не перестаешь улыбаться, – сказала она.

– Я не влюблена, – ровным голосом ответила я.

– Нет, влюблена! – передразнила она.

– Давай заниматься, – сказала я.

Лицо Констанс поникло, и она молча вернулась к своей работе. Я тут же почувствовала себя виноватой за то, что остановила ее, но не знала, что сказать. Когда же я собиралась учиться?

Я глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться. Правда, попыталась. Но через пять секунд мои мысли снова были с Томасом. У меня, определенно, плохо получалось.

Обеденный перерыв не мог наступить достаточно быстро. Томас всегда появлялся к обеду, хотя и мельком. При мысли о нем у меня буквально потекли слюнки.

Как и всегда, я неуверенно подошла к столу Биллингс, ожидая, что они скажут мне, будто это шутка и чтобы я уходила. Благополучно опустившись на свое место, я с облегчением выдохнула. Ариана быстро оторвала свой взгляд от книги и слабо мне улыбнулась.

– Привет, Рид! – радостно сказала Тейлор, как и всегда. Она единственная из всех четверых все время была искренне рада меня видеть.

– Привет, – ответила я.

Я взглянула на Киран. Та игнорировала мое присутствие, будто ничего особенного между нами не произошло.

– Как у тебя дела? Как твои уроки? – спросила Тейлор. – Занималась чем-нибудь интересным вчера?

– Хорошо, хорошо и нет. Не совсем, – ответила я легкомысленно. Я уже начала привыкать к вопросам Тейлор и научилась отвечать на них, как можно, более расплывчато.

– Да, точно. Я слышала, как вчера вечером вы с Томасом Пирсоном безобразничали, – весело сказала Ноэль.

У меня слегка приоткрылся рот, но я так ничего и не произнесла. И откуда она всегда все знала?

– Томас Пирсон? – спросила Киран, вскидывая свою идеальную бровь. – Хорошая идея.

Верно. Как и твой парень из Дрека – такой правильный выбор.

– А ты знала, что Пирсоны каждый год жертвуют школе двести пятьдесят тысяч долларов? Это помимо его платы за обучение, – высказалась Тейлор.

Двести пятьдесят тысяч долларов? Двести пятьдесят тысяч долларов?! Насколько же богаты эти люди?

– Тейлор, ну, хватит, – проворчала Ариана. Будто говорить о деньгах было чем-то неправильным.

И как всегда Тейлор замолчала.

Именно в этот момент двойные двери открылись, и вошел Томас с Дэшем, Кейджем и Джошом. Мое сердце екнуло и тут же бешено заколотилось. Я ожидала его поймать, возможно, в последние десять минут обеда, когда он обычно появлялся, брал еду и уходил. Но вот он идет в сопровождении своих друзей. Как раз вовремя.

Я сказала себе ничего не ожидать. Может, поцелуй ничего не значил. Может, он забыл о моем существовании. Может, он…

– Привет, новенькая, – сказал он, опускаясь на стул рядом со мной. Он кончиками пальцев откинул мои волосы с лица и, когда я повернулась к нему, поцеловал прямо в губы.

– Думаю, теперь я должен звать тебя Рид.

Теперь. Как в “Теперь, потому что все изменилось”.

– Теперь, потому что ты моя девушка.

Ух ты!

– Эй, Джош. Вы идете туда? – спросил он, положив руку на спинку моего стула. Я вся покрылась мурашками.

Джош помедлил в проходе, когда Кейдж и Дэш прошли вперед.

– Ага.

– Возьми мне сэндвич, ладно? Умираю с голоду, – сказал Томас. А потом повернулся ко мне лицом и снова поцеловал. Я чувствовала, как Киран и Тейлор шептались за столом.

– Я что, похож на твоего лакея? – спросил Джош.

Томас прервался и посмотрел на него.

– Вообще-то да.

Джош слегка покраснел, потом закатил глаза и ушел.

– Так, значит, Пирсон, нашел себе новую жертву? – спросила Ноэль.

У меня перехватило дыхание. Что это значило?

– Какое ироничное заявление исходит от тебя, – сказал Томас.

Ноэль покраснела.

– Удивлена, что ты знаешь, что такое ирония.

– Заткнись, Ланг, – отрезал Томас.

– Эй. Полегче, приятель, – сказал Дэш, возвращаясь к столу.

На мгновение Томас взглянул на него, потом придирчиво рассмеялся и поцеловал меня в щеку. Что все это значит?

– Ну что сегодня за выбор? – спросил Дэш. – Горячего вообще нет.

– Может, потому что на улице тридцать пять градусов? – предположила Киран, рассматривая свое отражение в вездесущей пудренице.

– Шевели мозгами, – крикнул Джош.

Я отклонилась в сторону, когда мимо моего лица просвистел багет в целлофановой упаковке. Томас без особых усилий его поймал.

– Свеженький? Нам так повезло, что мы пользуемся столькими привилегиями, – пошутил он.

У меня немного свело желудок. Я все гадала, известно ли ему, что я не подпадала под эту категорию. Известно ли кому-то из них. Волновало ли их это.

– Не могу дождаться родительского дня, – сказал Кейдж, разорвав упаковку своего сэндвича.

Томас вздохнул и откинулся на спинку стула. Мгновенное изменение положения.

– Почему? Что такого особенного в этом родительском дне? – спросила я. Мне было любопытно, что будет происходить и будет ли хотя бы отдаленная возможность того, что мои родители впишутся. И смогу ли я избегать их все время пребывания.

– Кейдж имеет в виду тот факт, что будет самая лучшая еда за год, – объяснила Ноэль. – У него весь мир вращается вокруг желудка.

– И в области немного южнее, – добавил Кейдж, смеясь с открытым ртом, так что мы все смогли увидеть его не прожеванную еду.

– А я просто не могу дождаться встречи с мамой, – сказала Ариана.

– Дамы и господа, а вот и она. Единственная девушка, которая считает, что самое худшее в школе-интернате – нахождение вдали от своих родителей, – объявила Ноэль.

Все засмеялись, кроме Томаса.

– Мы можем поговорить о чем-то менее скучном? – спросил он.

– Какие мы чувствительные, – сказала Киран, продолжив изучать себя со всех ракурсов.

– Вы все говорите, как кучка неудачников, – проворчал Томас. – Дурацкая традиция. Не знаю, почему они вообще беспокоятся. Если родители хотят отправлять нам всякое дерьмо, то могут воспользоваться интернетом. Зачем ради этого портить целые выходные?

– Чувак, остынь. Ты не виноват, что твои родители придурки, – сказал Дэш.

– Да пошел ты, осел, – огрызнулся Томас.

Последние остатки веселья испарились. Я в потрясении покраснела. Его шея вокруг воротника рубашки покрылась пятнами, и он выглядел испуганным, будто готов сорваться с места при малейшем громком звуке.

– Ты в порядке? – спросила я его.

– Со мной все хорошо, – сказал он, взяв меня за руку. Он посмотрел на меня умоляющими глазами. – Пойдем отсюда.

На самом деле, мне не хотелось уходить. Обеды с Девушками из Биллингса – лучшая часть моего дня. Но он выглядел таким отчаявшимся, а его нога под столом постоянно дергалась. Он хотел уйти со мной. Со мной.

– Конечно, – ответила я.

Он быстро встал и так же быстро потащил меня к выходу, что я едва успела попрощаться.