Текст книги "'День-М - 2' или Почему Сталин поделил Корею"

Автор книги: Кейстут Закорецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Однако, Н.Хрущев приводит другое мнение: "десант был высажен, и создались очень тяжелые условия. Собственно, вся армия, которая была на юге, была отрезана этим десантом и все вооружение, которое там было, досталось Ли Сын Ману.... Нависла угроза катастрофы над Северной Кореей".

Кто прав? Между прочим, уже с первых операций гитлеровского Вермахта основной тактикой действия войск становятся попытки фланговых охватов сильно обороняющихся опорных пунктов (т.е. попытки создания "котлов"). Нет смысла "ложить" свои войска при "прогрызании" линий обороны противника, если по их краям есть "бреши". В то же время, вести бои в большом городе трудно в любых случаях. Например, во время Сталинградской битвы сержант Павлов с бойцами 58 дней удерживал один дом. Трудно поверить, что американцы не пустили часть войск в охват Сеула.

Как бы там ни было, вернемся к Инчхонской высадке десанта США. Как указано в "словаре", войска КНДР в Инчхоне были. Но это всего лишь 2 полка. И еще вопрос – каких. Полк полку рознь. По результатам видно, что действенная оборона в Инчхоне не была организована. Почему? Советские военные советники этого не понимали? Возможно, понимали, но перед началом войны ВСЕ они были отозваны! Об этом говорит Н. С. Хрущев в своих воспоминаниях (журнал "ОГОНЕК", N: 1, январь, 1991, с. 27-28):

"– Мне совершенно было непонятно, почему Сталин отозвал всех наших советников, которые были в дивизиях, а может быть, и в полках, когда Ким Ир Сен готовился к походу. Он отозвал всех советников, которые консультировали и помогали строить армию. Я тогда сказал об этом Сталину, и он очень враждебно реагировал на мою реплику: "Не надо. Они могут быть захвачены в плен. Мы не хотим, чтобы были данные для обвинения нас в том, что мы участвуем в этом деле. Это дело Ким Ир Сена." Таким образом, наших советников там не было. Это поставило армию в тяжелые условия. Я очень сочувствовал Ким Ир Сену и опять предложил Сталину: "Товарищ Сталин, почему бы нам не оказать более квалифицированную помощь в виде советов Ким Ир Сену? ... Вот Малиновский. Он командует сейчас Дальневосточным военным округом. Почему бы где-то в Корее сейчас не посадить Малиновского с тем, чтобы он инкогнито разрабатывал военные операции, давал бы указания и тем самым оказывал помощь Ким Ир Сену? Сталин очень остро реагировал на мои замечания. Я был поражен: ведь Сталин благословил Ким Ир Сена, не сдерживал его на этот путь."

Действительно, странно. Вспомним, что писал Сталин 30.01.1950 г. послу Штыкову: "... Такое большое дело нуждается в подготовке. Дело надо организовать так, чтобы не было большого риска ..." То есть как? Чтобы быстро и без особых проблем захватить Южную Корею? Войну надо организовать в виде "блицкрига"? Но откуда тогда угроза окружения? Штабы дивизий едут позади войск. ТВД небольшой – до южной оконечности Корейского полуострова от 38-ой параллели около 450 км. Кто мог окружить штабы наступающих войск? Это можно было бы сделать, только применив крупный морской десант в тыл наступающим. На такое войска Южной Кореи не были готовы! Их военно-морские силы когда-то много позже начала войны составляли менее 14,1 % из всех участвовавших в войне. А для высадки дивизий требуются крупные десантные корабли со множеством не менее крупных боевых кораблей охраны и сопровождения. Выходит, Сталин заранее предполагал или надеялся на то, что войска КНДР будут кем-то окружены? Кем?

Об отсутствии советских военных советников в войсках КНДР в начале войны говорит также телеграмма Ким Ир Сена Сталину от 8.07.1950. В ней он благодарит Сталина за помощь и просит разрешить использовать 25-35 советских военных советников в штабе фронта корейской армии и штабах армейских групп. Сталин разрешает, но указывает, чтобы они были в гражданской форме и в качестве корреспондентов газеты "Правда". Однако, судя по данным Хрущева, Сталин не очень желал наличия советских советников в армии КНДР. С их выездом можно было и не торопиться. Как бы там ни было, появились ли они у Ким Ир Сена или нет, но американцы смогли успешно высадить десант 16.09.1950.

Третье, из Совета Безопасности ООН был удален советский представитель, что открыло дорогу для более быстрого вступления в войну других стран, особенно США. Сталин вполне мог опасаться, что американцы в одиночку не решатся вступить в бой на стороне Южной Кореи. Тактика заманивания?

Некоторые данные о том, какую роль США в этой войне отводил Сталин, есть в воспоминаниях Н. С. Хрущева. Он пишет:

"– Кажется, в 1950 году, ... или чуть раньше [точнее – в марте 1949 года], в Москву приезжал Ким Ир Сен со своей делегацией. Он вел беседу со Сталиным и там поставил вопрос, что они хотели бы прощупать штыком Южную Корею. ... Ким Ир Сен докладывал Сталину и был совершенно уверен в успехе этого дела. Я помню, Сталин тогда выражал сомнения: его беспокоило, ввяжется ли Америка или она пропустит это мимо ушей...."

А возможность отказа США от участия в войне была. Хрущев при воспоминаниях о ходе боев пишет, что "потом американская пресса говорила, что если бы Пусан был занят с ходу, то якобы было решено не вмешиваться вооруженными силами со стороны США. Но этого не произошло".

Вот так, Сталина очень беспокоило решение американцев! Но это беспокойство может быть одного из двух видов: "Не дай Бог США ввяжутся, и захват Южной Кореи может не получиться!" или: "Не дай Бог США НЕ ВВЯЖУТСЯ, и весь план дележа Кореи пойдет прахом!" Какое из них волновало Сталина? Если первое, то зачем надо было делить Корею еще в 1945-м? Получается, что волновало второе?! И для заманивания американцев был удален советский делегат из Совета безопасности ООН? А для облегчения высадки американского десанта были отозваны советские военные советники? Вспомним, как реагировал Сталин на вопросы и предложения Хрущева? – "очень враждебно", "очень остро"! Другими словами – "не вмешивайся!", "это мое дело!". Но когда американцы "ввязались" очень хорошо, даже стали приближаться к границам Китая и СССР, Сталин где-то даже успокоился [по воспоминаниях Хрущева]:

"– Я отлично помню, как Сталин в связи с обменом мнениями по обстановке, которая сложилась в Северной Корее, сказал: "Ну, что же? Пусть теперь будут нашими соседями на Дальнем Востоке США. Они туда придут, но мы воевать сейчас с ними не будем. Мы воевать не готовы." (и никакой "враждебной" или "острой" реакции! Тем самым как бы заявив: "Не переживайте, все идет по плану").

Однако Волкогонов отмечает, что в Москве заволновались, когда китайцы затянули свое вступление в войну. При сопоставлении этого факта и вышеприводимого воспоминания Хрущева можно предположить, что у Сталина было два плана по войне в Корее: план-минимум (завлечь в войну американцев) и план-максимум (завлечь в нее и китайцев). Хотя, для Сталина задержка Китаем своего вступления в войну могла оказаться неожиданной, т.к. китайцы участвовали в ней с самого начала. Об этом свидетельствует в своих воспоминаниях И. А. Кан: (журнал "ОГОНЕК", N: 1, январь, 1991, с. 25-27):

"...Я в то время работал заместителем председателя комитета ТПК провинции Канвон [Канвондо?]. В мае 1950 года я уехал в командировку в уезд Енчхон [Ичхон?]. Сюда, в непосредственное соседство с 38-ой параллелью, только что были введены из Китая две дивизии, состоявшие из военнослужащих исключительно корейской национальности."

Четвертое, почему активные боевые действия с большими перемещениями войск проходили практически лишь первый год войны, а затем ДВА года боев местного значения? Американцы, видимо, не особенно стремились захватить Северную Корею (из-за близости СССР и Китая, а если они вступят в войну полноправно?). Ким Ир Сен, без согласия Сталина, не мог пойти на переговоры. А сам Сталин никак не может решить, то ли заключать мирный договор, то ли продолжать войну (при встрече с Чжоу Эньлаем).

Но война – занятие очень дорогостоящее. Однако, решение Сталина начать войну в Корее, а затем затягивание переговоров на долгие два года говорит о том, что он придавал ей важное место в своих планах. Какое? В статье "ЗАПРЕЩЕННАЯ ВОЙНА" высказываются некоторые возможные причины: во-первых, сделать более послушным китайского лидера Мао Цзэдуна после того, как Китай будет прямо вовлечен в войну с США. А это, естественно, вынуждало китайцев не отказываться от союза с СССР. Во-вторых, очаг войны в Азии мог помочь Сталину упрочить свое влияние на коммунистическое руководство восточноевропейских стран, сделав их более послушными из-за угрозы возникновения войны Запада с располагавшимися в этих странах советскими войсками. Причем, из-за самого выполнения боевых действий западными союзниками в Корее (т.е. из-за несения ими больших потерь за тысячи километров от Европы), их возможная помощь лидерам восточноевропейских стран становилась гораздо меньше.

Но это не все возможные причины, точнее говоря, это не главные причины войны в Корее На секретном совещании без протоколов Сталин сказал: "Мы воевать НЕ ГОТОВЫ"! Что он подразумевал под этим? Не готовы, но готовимся? А что будет, когда подготовка завершится? И потом, причем здесь "мы", если воюет Корея?

Выше (в главе о послевоенной авиации) уже говорилось, что с конца декабря для Сталина возникла новая проблема – НЕГОТОВНОСТЬ дальних поршневых бомбардировщиков к современной войне. То, что советские летчики успешно сбивали американские Б-29, было хорошей новостью для северных корейцев. Но это наглядным примером показывало судьбу советских Ту-4 и Ту-85, начнись тогда война СССР и США. А судя по переписке Москвы и Пекина, Сталин первоначально планировал начало войны с Соединенными Штатами где-то на начало 1951-го. Причем, по данным журнала "АВИАЦИЯ И ВРЕМЯ" (No 5, 1996), в конце 40-х годов советские военные всерьез рассматривали варианты боевых полетов поршневых бомбардировщиков на США в один конец, после выполнения которых экипажи должны были покидать самолеты в заданном районе океана, где их должны были подбирать подводные лодки. Но надо сразу сказать, что такие полеты могли оказаться предельно рискованными для пилотов. И не только из-за противодействия американских средств ПВО. Слишком проблематичной могла оказаться надежда на подводные лодки. Американские эксперты считали, что из всего их числа (335 штук), только 9 бывших немецких были способны выполнять задачи в мировом океане (из-за наличия шнорхеля – устройства для работы двигателя под водой). А если учесть широкое использование американским военным флотом авианосцев с новейшими средствами радиолокации, то его противодействие советским подводным лодкам могло быть очень успешным.

Но не это остановило Сталина, а как уже было ранее рассмотрено, его напугала возникшая статистика воздушных боев в период с декабря 1950-го по начало февраля 1951-го. Он, видимо, решил понаблюдать за их дальнейшим ходом. А к середине февраля 1951, как это ни было для него трудным, Сталин был вынужден отказаться от мысли начать войну с США и их союзниками. В частности, он сам заявил об этом в "интервью" безликому корреспонденту газеты "ПРАВДА" 17 февраля того года.

На вопрос "корреспондента": "Считаете ли новую мировую войну неизбежной?" он ответил: "Нет. По крайней мере в настоящее время ее нельзя считать неизбежной...". В это же время снизился уровень "безудержной" пропаганды борьбы СССР за мир и произошли другие события, свидетельствующие, что Сталин отказался начать новую мировую войну в 1951 году.

Насчет его готовности начать войну в 1951 г. есть и сообщение на стр. 380-381 в книге Джузеппе Боффа "ИСТОРИЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА" (том 2, 1941-1964: Пер. с итал., М. – "Международные отношения", 1990):

Сталин между тем предпринял ряд шагов, из-за которых избежать развязывания войны, становилось все более затруднительно. В январе 1951 г. он лично участвовал в совещании, к работе которого были привлечены весь состав Генерального штаба и министры обороны европейских стран народной демократии; на нем был проведен анализ состояния готовности вооруженных сил этих стран. Сталин утверждал на этом совещании, что можно рассчитывать только на 3-4 года передышки; он видел в войне в Корее только первую пробу сил, в которой двое противников взаимно примериваются. В заключение было подписано секретное соглашение, по которому союзники СССР обязывались передать свои армии под непосредственное советское командование в случае начала войны. (В книге говорится, что об этом секретном совещании стало известно от чехословацкого историка Каплана, который сообщил о нем на основании достоверных документов)

Могло быть такое совещание или нет? Допустим, было. А по ходу развития событий оно вообще ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ. Кстати, генерал Д. Волкогонов нашел телеграмму Сталина в Пекин с согласием начать войну, даже не дожидаясь 3-4 лет "передышки"! Что-то знакомое! Опять речь идет о какой-то "передышке"? О возможном начале войны "не ранее 1942 г."? А готовили на какой?

Отметим даты: в январе 1951 Сталин еще согласен начать войну. А 17 февраля на первой странице газеты было напечатано интервью Сталина корреспонденту "Правды", в котором он заявил, что не считает новую мировую войну неизбежной, "по крайней мере в настоящее время". Ох, и тяжелые же решения пришлось принимать Сталину в этот месяц! Такая подготовка срывалась! Но вынужден был (на счастье всего "прогрессивного" и прочего человечества). И пошли из Советской Армии по домам "младшие" призывные возраста, которых держали еще со времен прошлой войны! (Отец рассказывал, что возвращавшиеся парни долго отдыхали, "катались на велосипедах").

Но Сталин не прекратил войну в Корее. И до самой своей смерти не давал согласия на подписание мирного договора. Это показывает, что он от новой мировой войны не отказался. Но в изменившихся условиях ему уже не требовалась активная война в Корее. Ее решили временно "пригасить". Потому он и предложил проводить переговоры, но так, чтобы они тянулись как можно дольше, лучше всего – бесконечно, пока не наступит нужный момент.

Но он так и не наступил. Со смертью Сталина отпали причины затягивания переговоров, что и позволило подписать перемирие в июле 1953 года.

Кроме того, видимо, сработали и другие причины. В СССР создание стратегического бомбардировщика затягивалось, а США готовились к серийному производству своего бомбардировщика Б-52, который начался в 1954 году. И вообще, нападение КНДР на Южную Корею сильно напугало не только Соединенные Штаты, но и страны Западной Европы и Канаду. Они стали более активно создавать совместные системы обороны. Кроме того, из-за бурного прогресса стратегических областей техники, особенно ракетно-ядерного оружия, мог настать такой момент, когда начинать новую мировую войну было бы вообще безумием. Поэтому слишком затягивать корейский конфликт наследниками Сталина было опасно.

Но сам Сталин войну в Корее не прекратил, хотя каждый месяц отсрочки ухудшал стратегическое соотношение сил между СССР и США с их союзниками. А в этих условиях любая локальная война полезна, например, в качестве средства по уничтожению американской авиации и другой боевой техники, а также их союзников.

Действительно, в начале 50-х годов военные действия между СССР и Соединенными Штатами не велись, а США уже теряли боевые самолеты сотнями. В том числе дальние бомбардировщики, выпущенные ранее тысячами в Англии и США. Кроме того, отвлекалось и много другой обслуживающей авиации и морских сил. Для беспрестанного господства в воздухе требуется большой расход и боеприпасов, и нефтепродуктов, которые надо на чем-то завозить. Не говоря уже и про сухопутные войска. Между прочим, в 13 томе "БСЭ" говорится, что среди войск "южан" войска США составляли (не указано, на каком этапе войны):

по сухопутным силам – 50,3% (свыше 1 млн. человек; до 1 000 танков)

по военно-морским – 85,9% (более 200 кораблей)

по военно-воздушным – 93,4% (более 1 600 самолетов; совершили 104 078 самолето-вылетов)

(Примечания взяты из "СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ", 1976 г.)

Обратный расчет показывает, что войска "южно-корейской военщины, планировавшие и осуществившие нападение на КНДР", а затем за короткое время отступившие чуть ли не до южного побережья своей страны, среди войск "южан" когда-то потом (когда американцы отбили Южную Корею и провели мобилизацию?) составляли не более:

по сухопутным силам – 49,7%

по военно-морским – 14,1%

по военно-воздушным – 6,6%

Но, скорее всего, их было много менее указанных процентов, т.к. в войне участвовали войска еще 16 государств. Об этом, в частности, говорится в разных мемуарах бывших участников тех событий. Например, уже упоминавшийся в главе о самолетах бывший советский летчик Б. С. Абакумов приводит сведения о том, что в плен к ним попадали пилоты разных стран (например, Англии или Австралии). Многие из них были натуральными наемниками, подписывавшими специальные контракты на определенное количество боевых вылетов. Но они отличались своим умением вести воздушные бои. Оценивая мастерство противника, Абакумов делает предположение, что лучше всех умели маневрировать бывшие летчики гитлеровского Люфтваффе.

Возможно, что еще одной целью продолжавшейся Корейской войны было изучение боевого опыта применения новой военной техники. Ведь до нее в СССР продолжалась разработка и изготовление не только поршневых бомбардировщиков, но и поршневых истребителей (Ла-11). Только воздушные бои в Корее показали, что надо немедленно переходить на реактивную авиацию.

А кроме того, бои оказывали влияние не только на технику, но и на людей. И одно дело, выбивать агрессора где-нибудь под Курском, а другое – добровольно погибать за тысячи километров от дома, да еще в условиях физических перегрузок. Выше уже говорилось, что войска советского истребительно-авиационного корпуса в Корее постоянно менялись. Целью замены указывалось обретение боевого опыта. Но некоторые ветераны в своих мемуарах отмечают, что при смене летчики обычно не делились своим опытом с новичками, и это отрицательно сказывалось на результатах боев. А подполковник Б. Абакумов упоминает и медицинскую причину возврата в СССР – возникновение у пилотов болей в сердце. По этой причине и ему в октябре 1951 врачи предложили вернуться домой. Но командование попросило остаться до скорой официальной замены. Он согласился, но летал с "медицинской поддержкой" – каждый день ему вводили внутривенно глюкозу и кололи попеременно стрихнином и мышьяком.

А ведь это важно! В Корее еще можно было проводить идеологическую обработку насчет агрессивности американского империализма. Но если бы разразилась война непосредственно между СССР и США, то она в тех условиях не могла закончиться быстро. Бои должны были происходить практически по всей территории земного шара. А вот тут уже вопрос, насколько хватило бы у солдат личного желания воевать. И не потребовалась бы очень большой "медицинская поддержка", которую тоже надо было бы подготовить.

На эту тему американские кинематографисты даже поставили художественный фильм – "ЯДЕРНЫЙ РАССВЕТ". Хотя действие в нем придумано для условий широкого использования ракетного оружия, но в бой пошли и стратегические бомбардировщики. И основным смыслом картины служит не показ военных ударов с той и другой стороны, а то, как ведут себя солдаты, офицеры, генералы и высшее руководство. В частности, многие действующие лица (причем, американские), понимая гибельность атомной войны для всей планеты, пытаются ее остановить своим неучастием или отказом в выполнении боевых приказов. Допустить такое при реализации своих планов Сталин никак не мог. Соответственно, он должен был отработать и идеологическую подготовку исполнителей – войска. Кое-что по этой теме будет рассмотрено дальше. А здесь предлагаю обратить внимание еще на одно обстоятельство, связанное с войной в Корее, но уже в теоретическом плане.

Дело касается термина "провокация". Советские идеологи долгое время уверяли мировую общественность в том, что эта война возникла из-за нежелания Южной Корее пойти на переговоры об объединении и из-за того, что ее руководители устраивали различные провокации, подталкиваемые империалистами Соединенных Штатов. Которые, якобы, и добивались создания очага напряженности на корейском полуострове.

А американцы, в свою очередь, (и не только они) в действиях Советского Союза увидели угрозу всему миру. Так кто кого провоцировал и зачем?

Размышлениям на эту тему посвящена следующая глава с совершенно неожиданным развитием.

5. ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПРОВОКАЦИЙ

Практически все время существования СССР базовой, постоянно повторяемой идеей советских идеологов была мысль о необходимости борьбы за мир. При этом объяснялось, что противники мира только и делают, что вынашивают планы новой войны, желают ее развязать как можно быстрее и ради этого устраивают разные провокации. Но поддаваться на них нельзя и надо давать им отпор. А чтобы провокации не переросли в новую мировую войну, надо всемерно укреплять советские вооруженные силы.

Однако, после краха социализма количество "поджигателей войны" почему-то резко уменьшилось. Да и сам этот термин практически исчез из обыденной жизни. Только иногда в международных обзорах вспоминаются отдельные тоталитарные государства. Это позволяет более трезво взглянуть на действия самого Советского Союза. В том числе, с точки зрения борьбы с провокациями.

В предыдущей главе рассматривалась Корейская война и ее предыстория. Выяснено, что главной ее целью была вовсе не необходимость объединения Севера и Юга, а нечто другое. И хотя уже дан вариант его объяснения, но официально эта идея еще не признана. Официально больше внимания обращалось на то, что война в Корее резко усилила международную напряженность и поставила мир на грань катастрофы. А начало войны советские идеологи и официальные лица настойчиво связывали с провокациями южнокорейской военщины. Эта тема широко использовалась и в документах советского министерства иностранных дел, в т.ч. в речах самого министра А. Вышинского в ООН. Причем, особо подчеркивалось, что южнокорейских руководителей подталкивали империалисты Соединенных Штатов.

И надо заметить, что провокации южных корейцев все же имели место. Но, как показывают разные публикации последнего времени, ситуация в те годы была не такой простой. В частности, достаточно подробный анализ отношений США к проблемам Восточной Азии в конце 40-х годов приводится в статье "КОРЕЙСКАЯ ВОЙНА 1950-53 гг.: СОВРЕМЕННОЕ ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ" в журнале "ПРОБЛЕМЫ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА", No 2, 1991. Ее автор – заместитель главного редактора журнала Б. Славинский.

Оказывается, к 1950 году американское правительство пришло к идее признать "периметр обороны" США на Тихом океане по линии от Алеутских островов через Японию и Окинаву к Филиппинам. Это свидетельствует о том, что в руководящих кругах Вашингтона в те годы сформировалось убеждение в необходимости отказа от вовлеченности в дела на материковой части Восточной Азии. Американский Объединенный комитет начальников штабов (ОКШН) рекомендовал вывести войска из Южной Кореи, что и было сделано Вашингтоном в июне 1949 г. Там осталось только 500 советников. Американское руководство в то время уделяло больше внимание угрозе поражения режима Чан Кайши на острове Формоза (Тайвань), и юридическому закреплению пребывания американских войск в Японии. Этим вопросам были посвящены январские и июньские 1950 года совещания высшего военного командования Пентагона и госдепартамента США, проведенные как в Японии, так и в Вашингтоне.

А в Советском Союзе длительное время считалось, что на них рассматривались планы развязывания Корейской войны. Т.е. их приводили в доказательство провокационной деятельности империализма США. На самом же деле американцы наоборот, стремились сдержать попытки Ли Сын Мана искусственно поддерживать напряженность на Корейском полуострове, который понимал, что без американской военной помощи его режим может рухнуть. Наглядный пример такого исхода показал соседний Китай. Поэтому Ли Сын Ман яростно выступал против вывода американских войск из Южной Кореи. А когда в июне 1949 они все же были выведены, южнокорейский лидер всячески стремился привлечь внимание Соединенных Штатов к положению в Корее и с этой целью санкционировал сотни вооруженных провокаций в районе 38-й параллели, что потенциально могло втянуть США в войну помимо их желания.

Чтобы избежать нежелательного развития событий на Корейском полуострове, американцы вынуждены были обещать дополнительную экономическую и военную помощь Сеулу. Именно с этой целью в Южной Корее в июне 1950 г. побывал Дж. Даллес, который в самый канун Корейской войны (18 июня 1950) посетил район 38-й параллели.

А советские идеологи эту поездку Даллеса долгое время объясняли проверкой готовности южнокорейских войск к нападению на КНДР и с большой тщательностью обсуждали тему провокаций южнокорейской военщины, на которую и возлагалась вина за развязывание войны.

Но как показали материалы предыдущей главы, ВСЯ Корейская война может рассматриваться как крупнейшая провокация на более высоком уровне международной политики.

Понимали ли это американцы? И если да, то почему дали втянуть себя в этот конфликт? С одной стороны, понимали. Например, в статье "ЗАПРЕЩЕННАЯ ВОЙНА" (журнал "РОДИНА", No 5, 1990, автор – С. Воловец) приводятся слова бывшего в то время государственного секретаря США Дина Ачесона, сказанные им на совещании в Пентагоне 3.12.1950:

"Самая сильная головная боль состоит в том, что мы сражаемся с подставной страной. Действительный наш противник – Советский Союз, а мы воюем со вторичным врагом. Если мы будем продолжать воевать с китайскими коммунистами, сколько энергии у нас останется для противостояния СССР, получающему от этой войны все выгоды? Если мы будем продолжать растрачивать силу и ресурсы в войне с китайцами, мы не сможем укреплять нашу оборону в Европе".

Но тогда почему американцы не отказались от участия в корейских событиях? Во-первых, к 1950 г. потерпела крах их политика в Китае, что болезненно воспринималось американским руководством. В этих условиях дальнейшие отступления могли больно ударить по престижу вашингтонской администрации. Во-вторых, обратимся к толкованию слова "провокация". В 3-ем томе "СЛОВАРЯ РУССКОГО ЯЗЫКА" (М., 1984) оно объясняется как "подстрекательство, побуждение кого-либо (отдельных лиц, групп, организаций и т.д. [государственных руководителей?] к таким действиям, которые повлекут за собой тяжелые, гибельные для них последствия (военная провокация) [в словаре не расшифровывается !]".

А теперь кратко вспомним, как расширялось участие американцев в Корейской войне.

25.06.1950 в Вашингтоне стало известно о переходе войск Северной Кореи через 38-ю параллель. В США отлично понимали, что руководители КНДР все свои действия согласовывают со Сталиным, поэтому из Вашингтона обратились в Москву с просьбой повлиять на руководителей КНДР, чтобы они прекратили свое наступление. Москва официально ответила, что по ее сведениям, это внутреннее дело корейцев, вмешиваться в которое она не желает. Такой ответ прошел по международным каналам. Что оставалось делать американцам? Прекратить всякие действия в отношении Кореи? И это после краха американской политики в Китае? Или попытаться как-то остановить начавшуюся войну, воспользовавшись, например, средствами ООН?

Кстати, ООН обязано было отреагировать на начало войны в соответствии со своими уставными положениями! Причем так, чтобы остановить военные операции и перейти к мирным переговорам. Но в Совете Безопасности (СБ ООН) нет советского представителя! В этих условиях решение могло быть только таким, какое предложат США. Американцы могли предложить одно из двух:

Вообще отказаться от участия в корейских событиях (и потерпеть очередное внешнеполитическое поражение).

Или принять ряд обращений, направленных на прекращение войны и организовать помощь правительству Южной Кореи, став при этом непосредственным участником тех событий.

Реально был принят второй вариант, и СБ ООН его утвердил. Как должен был отреагировать Советский Союз? Можно было бы присоединиться к решению Совета Безопасности и повлиять на Ким Ир Сена, чтобы тот отдал приказ прекратить наступление и вывел свои войска севернее 38-ой параллели. Или хотя бы смолчать, коль война в Корее – это внутреннее дело корейцев. Но для чего тогда надо было затевать все это, в том числе само деление Кореи летом 1945?

Поэтому Сталин поступил иначе. Он через МИД СССР обвинил СБ ООН (т.е. фактически США) в незаконных действиях и не потребовал от Ким Ир Сена прекращения войны.

А вот это уже можно рассматривать как брошенную внешнеполитическую перчатку. Но советских войск в то время в Корее не было, и у американцев могла возникнуть иллюзия скорой победы военным путем. И им позволили дойти до границ с Китаем. Но потом на фронте появились дивизии китайских "добровольцев" и советская военная помощь в виде авиационно-зенитного корпуса. Для американцев сроки военной победы стали отодвигаться. Конфликт принял затяжной характер, международная обстановка все более осложнялась.

На этом остановим обзор развития событий и зададимся вопросом по теме главы: "Кто был главным провокатором?".

Мелкие (по международным масштабам) провокации организовывали власти Южной Кореи. Их прекращение было возможно двумя вариантами: путем переговоров или в результате военных действий.

А фактически реализованный второй путь оказался в непосредственной близости от возникновения новой мировой войны. И если вспомнить, кто предложил поделить Корею, то напрашивается вывод, что в таком развитии событий было заинтересовано тогдашнее руководство Советского Союза (т.е. "великий борец за мир", товарищ И. В. Сталин). Иначе придется признать главным провокатором Ли Сын Мана, который своими действиями настойчиво добивался своего же свержения руками северных корейцев.

Мог ли Сталин планировать такой ход развития событий после столь разрушительной войны? Советские идеологи это категорически отрицали. Но ведь любая война является продолжением политики другими средствами. Поэтому здесь имеет смысл более подробно рассмотреть действия Советского Союза во внешней политике за более длительный промежуток времени, например, с 1939 г.

Однако, прежде чем приступить к такому обзору, полезно уточнить знания по теории провокаций. С некоторой практикой мы уже ознакомились на примере развития ситуации вокруг Кореи в 1950 г. При знакомстве с другими событиями нам потребуется классификация, о которой официальная наука даже и не подозревает.