Текст книги "'День-М - 2' или Почему Сталин поделил Корею"

Автор книги: Кейстут Закорецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Например, в период августа-декабря 1988 года на страницах газеты "Правда" было напечатано несколько статей разных авторов:

– первая – Л. Безыменский, В. Фалин "Кто развязал "Холодную войну" (29 августа);

– вторая – Дж. Л. Геддис (США) "О прошлом во имя будущего"

– третья – О. Ржешевский (без названия) (обе 31 октября);

– четвертая – Бернард Грайнер (ФРГ) "Не все кошки серы" (30 декабря).

В 1989 г. все они вошли в сборник "СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА (факты, проблемы, люди)".

В первой статье очень много места отводится описанию рассекреченных АМЕРИКАНСКИХ планов ведения войны против СССР, которые разрабатывались в США в 1944 – 1949 годах. Они приводятся как главное доказательство агрессивности Соединенных Штатов и необходимости послевоенных ответных мер Советского Союза. Об этом же пишет известный в прошлом политический обозреватель газеты "Правда" Юрий Жуков в книге "СССР-США: ДОРОГА ДЛИНОЮ В СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ или рассказ о том, как развивались советско-американские отношения" (М., "Политиздат", 1988).

Юрий Жуков отмечает, что послевоенные американские планы ведения войны против СССР были рассекречены в конце 70-х годов. В частности, они были напечатаны в 1978 году в Нью-Йорке издательством Колумбийского университета под названием "СДЕРЖИВАНИЕ. ДОКУМЕНТЫ ОБ АМЕРИКАНСКОЙ ПОЛИТИКЕ И СТРАТЕГИИ (1945-1960)".

Другими словами, в период 1945-1953 годов общественность ни в США, ни в СССР о них ничего НЕ ЗНАЛА! И никаких "ответных мер" на такие планы быть попросту не могло! Вот если бы почти сразу же после принятия очередного секретного агрессивного плана в Соединенных Штатах он был бы напечатан в советских газетах, да был бы выражен протест советским министром иностранных дел, вот тогда во все последующие годы вполне справедливо можно было бы упоминать такой план как доказательство и "агрессивности" США, и "ответных мер" со стороны СССР.

Но ирония судьбы заключается в том, что информация об одном американском секретном военном плане все-таки была напечатана еще в период его секретности. Но не в советских средствах массовой информации, а АМЕРИКАНСКИМ журналом "КОЛЬЕРС" в знаменитом номере за 27.10.1951. То был специальный "фантастический" номер, в котором рассказывалось и показывалось подробнейшим образом, как США и их союзники намереваются с помощью атомного оружия расправиться с коммунизмом раз и навсегда, и оккупировать СССР. На его обложке с винтовкой наперевес был изображен американский солдат в каске на фоне карты Советского Союза, где были обозначены города, которые подвергнутся атомной бомбардировке. Ю. Жуков пишет, что описание войны против СССР представляло собой популярное изложение плана "Дропшот" (1949 года). Были изменены лишь сроки – в журнале говорилось, что война начнется не в 1957 году, а уже в 1952-м. На наличие настоящего плана намекнула сама редакция, указав, что при подготовке номера были использованы материалы, полученные от военных специалистов.

Его краткое содержание (из статьи Л. Безыменского и В. Фалина, а также из книги Ю. Жукова): американцами планировалось 200 целей в 100 городах СССР для 300 атомных и 29 000 тонн обычных бомб. 75-100 атомных бомб отводилось на выведение из строя советской стратегической авиации на аэродромах. Основным средством доставки зарядов были самолеты. Из них дальние должны были летать с баз на северо-востоке США через о. Гренландию. При этом можно было подвергнуть бомбардировке почти всю европейскую территорию СССР до западного побережья полуострова Таймыр. Другие дальние бомбардировщики с баз на Аляске должны были лететь на цели в Сибири и Дальнем Востоке СССР до меридиана по восточному берегу полуострова Таймыр. Средние бомбардировщики планировалось использовать с баз в Западной Европе, Северной Африке и Японии. Готовность по плану "Дропшот" ("День-Д") намечалась на воскресенье 1.01.1957.

Это понятно, т.к. до того времени надо было подготовить "основных исполнителей" – стратегических бомбардировщиков Б-52. А в главе о самолетах уже говорилось, что это дело было длительным. И как ни спешили американские конструкторы, инженеры и рабочие, серийный выпуск Б-52 начался в 1954 году, а в войска они стали поступать с 1955 года. Причем, судя по данным из справочника, в год делали около 90 штук. Т.е. в 1952 году никакую войну с СССР американцы начать не могли. Можно еще вспомнить, что спешное проектирование Б-52 в США началось в 1949 году ПОСЛЕ взрыва первой атомной бомбы в СССР.

С 1945 по 1955 год основными американским средствами доставки атомных бомб оставались дальние бомбардировщики с поршневыми моторами. И хотя их было много, они не могли быть использованы против противника, имеющего достаточно реактивных истребителей. В этих условиях экипажи бомбардировщиков превращались в смертников. Причем, большая часть самолетов могла быть сбита задолго до запланированных целей, что наглядно показала война в Корее. Другими словами, до 1957 года США не могли напасть на СССР по причине технической неготовности. И сколько целей для атомной бомбардировки американцы не выбирали, какие бы планы нападения они не создавали, их выполнить можно было только в том случае, если бы у СССР не было бы средств ПВО и очень мало было войск, что не наблюдалось. И это должны были понимать не только в Вашингтоне, но и в Москве.

Есть еще один исторический факт, показывающий, что секретные военные планы одной страны не могут быть использованы историками для объяснения каких-то действий руководства другой. Это советско-германские отношения в 1940-м году и в 1941-м до 22 июня. Был ли в Германии в то время секретный план нападения на СССР? – Был (знаменитый "Барбаросса")! И Советский Союз тогда же разрабатывал планы ведения какой-то войны на своих западных границах. Об этом говорится в некоторых номерах "ВИЖ" за 1992 год ("ГОТОВИЛ ЛИ СССР ПРЕВЕНТИВНЫЙ УДАР?" (N: 1, 4-5); "УПРЯМЫЕ ФАКТЫ НАЧАЛА ВОЙНЫ" (N: 2)). А также об этом прямо и откровенно пишет в своих воспоминаниях бывший специалист Генерального штаба Красной Армии того времени А. Василевский ("ДЕЛО ВСЕЙ ЖИЗНИ").

А была ли между этими странами "Холодная война"? – Не было! Даже был договор о дружбе и границе! Шла активная торговля, обмен делегациями специалистов и т.д.

Более того, к 13 июня 1941 года советское руководство располагало массой разведывательных сведений, доказывающих, что немецкие войска нападут со дня на день (не говоря уже о тексте самого плана "Барбаросса"). Сам немецкий посол сообщил заранее точную дату начала войны! Но почему-то ТАСС в своем известном заявлении того дня посчитал, что никакой угрозы для СССР нет! Невероятно! Немецкие танковые дивизии развернули свои стволы на самой советско-германской границе, авиационные бомбы укладывались на грунт, из приграничной территории выселялись местные жители, спешно готовились военные госпитали, а советское руководство ничего угрожающего совершенно не видит! Ведь это же не махание бумажными газетами с речью Черчилля за океаном, а подготовка массы войск противника на собственной границе!? И никакой "Холодной войны"?!

Долгие годы советские историки объясняли это слабостью Красной Армии, которая находилась в стадии переформирования, что и вынудило Сталина максимально оттягивать начало боевых действий. Но любой грамотный военный может заметить, что переформирование войск – процесс постоянный. Военная техника постоянно совершенствуется, появляются новые виды оружия. А к обороне войска должны быть готовы в любой момент и при любом наличном вооружении. На то и существует Генеральный штаб, чтобы правильно руководить процессом переформирования и не ослаблять оборону, особенно на границах. Истинная причина военных поражений в 1941 году и отсутствия "Холодной войны" с Германией оказалась в другом.

Но это не моя тема. В нашем случае из 1941 года полезно вспомнить соотношение готовности войск обеих будущих воюющих сторон и работу пропаганды по их освещению. Тогда войска вероятного противника (немцы) не только имели секретный план, но и реализовывали его на практике (вышли в исходный приграничный район и готовили неожиданное нападение). А советской пропаганде ЗАПРЕЩЕНО было говорить что-либо об этих приготовлениях. (Хотя, есть сведения, что в непосредственной близости к дате 22.06.1941 советские идеологи иногда стали намекать на "нехорошее" поведение немцев, особенно в армии, но это общей картины не меняет).

Как показано выше, послевоенные объяснения подобного поведения не совсем удовлетворительны. С другой стороны, некоторые исследователи настаивают, что советские войска в то время занимались тем же, чем и немецкие – выдвигались в приграничные исходные районы для внезапного нападения. Вот эта причина вполне может объяснить пассивность советских идеологов. Иначе ведь можно было нарваться на взаимные обвинения: "а вы сами такие!"

В конечном итоге получается, что рассекреченные через много лет секретные планы одного государства не могут служить доказательством каких-либо "ответных действий" тех стран, против которых они были составлены. Надо искать другие объяснения.

Для этого полезно рассмотреть вопрос: а при каких условиях пропаганде можно говорить о чьей-то агрессивной подготовке войны?

Такими условиями может быть одно из двух:

– страна воевать не хочет, войска занимаются плановой подготовкой обороны, а соседи разворачивают свои армии, выводят их в исходные районы, проводят мобилизацию;

– руководство страны воевать хочет, но первым нападать не очень удобно, а соседи не хотят начинать большую войну с большими возможными потерями и держат свои армии на "зимних квартирах" по мирным штатам, в то же время выполняя различные оборонные мероприятия.

Послевоенные советские идеологи, а затем и историки безусловно настаивали, что для СССР после 1945 года существовало только первое из них: Советский Союз – самый активный борец за мир, в то время как кровожадные империалисты готовят новую мировую войну.

И во всех работах, посвященных "Холодной войне", ее основателями указывались США, Великобритания и "их пособники". А за ее начало советские историки принимали речь Черчилля в Фултоне (США). Например, в "КРАТКОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ СЛОВАРЕ" (Москва, "Политиздат", 1988, стр. 451) говорится:

– "Холодная война" (далее "Х.в.") – термин употреблялся после второй мировой войны для характеристики политики империалистических государств в отношении Советского Союза и других социалистических стран. Политика "Х.в." была продиктована интересами наиболее реакционных сил США и других западных стран... Открытым объявлением Западом "Х.в." миру социализма явилась речь английского политического деятеля У. Черчилля в Фултоне (США) 5 марта 1946, в которой, по существу, была изложена программа "Х.в.". В 1947 он выступил также с проектом создания военного западноевропейского союза против СССР... Для "Х.в." характерны: угроза применения силы, стремление к диктату, экономическая блокада и проведение подрывной деятельности против социалистических государств, всемерное форсирование гонки вооружений и военных приготовлений, стремление использовать достижения науки и техники в военных целях, создание агрессивных блоков и союзов, раздувание антикоммунистической пропаганды, приобретающей характер "психологической войны". "Х.в." и порожденные ею внешнеполитические концепции и доктрины – политика "с позиции силы", "отбрасывание коммунизма", "балансирование на грани войны" и другие – были продиктованы интересами наиболее реакционных монополистических кругов капиталистических стран. В результате политики "Х.в." в течение длительного периода сохранялась международная напряженность, угроза возникновения новой мировой войны...

Для справки: термин "Холодная война" был впервые применен американским финансистом и президентским советником Бернардом Барухом (Bernard Baruch) во время дебатов в конгрессе США в 1947 году ("THE NEW ENCYCLOPEDIA BRITANNICA", Vol. 3, 15-th edition, 1986, p. 444)

Черчилль произнес свою речь 5 марта 1946 года. Но оказывается, что 22 февраля того же года американский поверенный в делах в Москве Дж. Кеннан направил в Вашингтон "длинную телеграмму" на 8000 слов. Об этом упоминают в своей статье Л. Безыменский и В. Фалин. Они пишут, что Дж. Кеннан "вычислил" намерение СССР разрушить гармонию американского общества и предложил превратить Советский Союз в пугало, свернуть с ним всякие отношения до минимума. При этом, однако, не указывается, что послужило источником для "расчетов" американского дипломата. Должна же была быть какая-то причина, приведшая его к таким выводам? Трудно поверить, что поверенный в делах был "не в своем уме".

Более откровенно об этом пишет Д. Волкогонов в своей книге "ТРИУМФ И ТРАГЕДИЯ" (стр. 480-481):

"Выступлению Черчилля предшествовала "длинная телеграмма" американского поверенного в делах в Москве, направленная в Вашингтон, в которой он дал искривленное трактование февральской речи Сталина. Дж. Кеннан утверждал, что советские руководители считают третью мировую войну "неизбежной"... Выступление Сталина в феврале 1946 года на предвыборном собрании – достаточно спокойное и даже миролюбивое Запад воспринял почти как вызов..."

После таких признаний объективность требует ознакомиться с самим первоисточником, т.е. с речью Сталина. Он ее произнес на предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа г. Москвы 9 февраля 1946. Напечатана в газете "ПРАВДА" на следующий день – в воскресном номере за 10 февраля (в день самих выборов).

В ту избирательную кампанию, как обычно, несколько наиболее известных высших руководителей выдвигались во многих округах, причем, часто в паре с еще одним кандидатом и почему-то в январе 1946, хотя выборы были назначены указом Президиума Верховного Совета СССР еще 6.10.1945. Но один кандидат должен был баллотироваться только в одном округе. Поэтому им пришлось сделать выбор, о чем было напечатано "открытое письмо" в газете "Правда". После него с конца января стали проходить предвыборные собрания. В начале февраля в газете "Правда" (возможно, что и в других тоже) печатались выступления кандидатов из высшего руководства Советского Союза. И чем ближе наступал день выборов 10 февраля, тем более высокое место в государственной иерархии занимал тот, чья речь печаталась. Таким образом, выступление Сталина оказалось последним и было напечатано в день самих выборов.

Свою речь он начал с напоминания о том, что с предыдущих прошло 8 лет, половина из которых пришлась на войну. Затем Сталин проанализировал ее причины. Он сказал, что по марксистской научной теории "капиталистическая система мирового хозяйства таит в себе элементы общего кризиса и военных столкновений, что ввиду этого развитие мирового капитализма в наше время происходит не в виде плавного и равномерного продвижения вперед, а через кризисы и военные катастрофы". Затем Сталин говорит, что войн могло бы и не быть, "если бы была возможность периодически перераспределять сырье и рынки сбыта между странами сообразно с их экономическим весом – в порядке принятия согласованных и мирных решений. Но это невозможно осуществить при нынешних капиталистических условиях развития мирового хозяйства".

Выдвинув такую мысль, Сталин подкрепил ее фактами из истории. Сначала он напомнил о первом кризисе капиталистической системы мирового хозяйства, в результате которого возникла Первая Мировая война. А затем напомнил о втором, приведшем ко Второй Мировой войне.

После этого Сталин перешел к итогам войны для Советского Союза. Главным из них он отметил просто победу. Но затем перечислил ее слагаемые. К ним от отнес:

– победу советского общественного строя, который оказался "вполне жизнеспособной и устойчивой формой организации общества";

– тот факт, что "советский общественный строй оказался более жизнеспособным и устойчивым, чем несоветский общественный строй, что советский общественный строй является лучшей формой организации общества, чем любой несоветский общественный строй";

– полное решение национального вопроса в СССР, где "национальный вопрос и проблема сотрудничества наций разрешена лучше, чем в любом другом многонациональном государстве";

– могущество Красной Армии.

Но победы нельзя было добиться без предварительной подготовки всей страны к активной обороне, т.е. без нужного уровня развития экономики. К этому Сталин отнес индустриализацию промышленности и коллективизацию сельского хозяйства. Затем он торжественно перечислил, сколько какого вооружения было произведено, после чего перешел к планам на будущее.

Основной задачей нового пятилетнего плана на 1946-1950 годы он назвал восстановление пострадавших районов с перекрытием довоенного уровня производства. А в последующем необходимо превзойти довоенный уровень в три раза. "Только при этом условии можно считать, что наша Родина будет гарантирована от всяких случайностей" (Бурные аплодисменты).

Как можно видеть, прямо к войне Сталин не призывал. Он только как бы напомнил "научный вывод научного" марксизма о периодической кризисности "худших несоветских" общественных строев, которые "обязательно" приводят к мировым войнам. А затем просто перечислил уже состоявшиеся кризисы (первый и второй), результатом которых как раз и оказались мировые войны, последняя из которых только что закончилась. А затем напомнил, что такие "плохие" государства еще имеются, тем самым намекнув, что очередной кризис не за горами (с соответствующим продолжением в виде мировой войны).

Из этого утверждения Сталин совершенно естественно вывел главную задачу развития советской экономики – "гарантировать страну от всяких случайностей". Более понятно это означает приоритетное развитие военно-промышленного комплекса. Иного понимания быть не может. И ни о каком повышении благосостояния граждан страны Советов в выступлении не говорилось. Эта цель как бы отодвигалась в далекое будущее, в то время, когда на Земле не останется "плохих" капиталистических стран. Зато совершенно отчетливо прослеживается мысль о том, что пока на планете существуют "несоветские" страны, главная задача СССР – выпускать много танков, самолетов, пушек, автоматов, миллионов патронов к ним и т.д.

Таким образом, предвыборное выступление Сталина можно назвать "достаточно спокойным", но его трудно отнести к "миролюбивым". И что мог исказить американский посланник Дж. Кеннан, утверждая, что советские руководители считают третью мировую войну "неизбежной"? Да, считают. Об этом почти прямо сказал Сталин, оформив эту мысль, однако, не собственным мнением, а "научной теорией марксизма".

И как мог воспринять Запад предложение первого руководителя крупной державы увеличить промышленность, особенно военную, в три раза? Как совершенно миролюбивую?

Действительно, речь Сталина была напечатана огромным тиражом в главной советской газете. Ее могли прочитать не только в Москве дипломаты других стран. Должны были быть комментарии. И они появились. В "ПРАВДЕ" за 17 февраля (еще не было выступления Черчилля в Фултоне!) было помещено "Международное обозрение", подписанное "обозреватель". Сначала в нем приводится похвальное мнение американского обозревателя Стила, который сказал:

"Речь Сталина показала, что цели Советского Союза заключаются в промышленном развитии и мире. Несмотря на искажения заявления Сталина американскими газетами, эта речь отражает намерения русских восстановить экономику для мирных целей".

А затем в обозрении говорится следующее:

"Нельзя пройти мимо содержащегося в заявлении Стила упоминания, подтвержденного в "Крисчен сайенс монитор", об искажении некоторыми американскими газетами речи тов. Сталина. Нетрудно догадаться, что на этом неблаговидном поприще подвизается в первую очередь черносотенная печать Херста, развернувшая очередную разнузданную антисоветскую кампанию. Приходится, однако, констатировать, что на тот же путь искажения речи тов. Сталина соскользнул и небезызвестный Уолтер Липпман, которого видный американский публицист Виллард метко назвал "собственным крупных дельцов экс-социалистом".

Уолтер Липпман исказил и извратил речь тов. Сталина. Он заявил, что в СССР не будет якобы принято мер к повышению жизненного уровня населения и что программа промышленного строительства СССР есть не что иное, как ..."программа перевооружения".

Липпман извращает факты для того, чтобы оправдать свою позицию глашатая новой гонки вооружений, направленной против СССР. Мало того, что он призывает США начать усиленную гонку вооружений, он рекомендует вовлечь под эгидой США в эту авантюру страны Западной Европы и Азии, ибо "США в одиночестве не могут обеспечить основные армии демократии"... Все эти империалистические планы должны служить тому, чтобы "противостоять Советскому Союзу"..."

Кстати, и Черчилль в своей речи в Фултоне также анализировал действия Сталина. Д. Волкогонов в книге "ТРИУМФ И ТРАГЕДИЯ" пишет об этом так (стр. 480-481): "Речь бывшего премьера была предельно воинственной... Черчилль предупреждал, что над западными демократиями нависла "красная угроза", ... [что] "от Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике опустился над Европейским континентом железный занавес". Тут бывший премьер был близок к истине. Сразу же после войны Сталин выполнил ряд энергичных шагов, направленных на сокращение всяких контактов с Западом."

Советские историки долгое время практически не вспоминали речь Сталина. Но вот что написано о ней в журнале "ИСТОРИЯ СССР", N: 1 за 1991 г., стр. 161 (в статье М. Белоусова "М. М. ЛИТВИНОВ О МЕЖДУНАРОДНОЙ СИТУАЦИИ И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ СССР ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ"): – В США были крайне негативно восприняты утверждения И. В. Сталина в предвыборной речи 9.02.1946 о том, что "капиталистическая система мирового хозяйства таит в себе элементы общего кризиса и военных столкновений"... Как следует из записей Дж. Форрестола, в то время военно-морского министра Соединенных Штатов, даже известный своей либеральной репутацией член Верховного суда США У. Дуглас назвал речь Сталина "декларацией третьей мировой войны", а сам Форрестол неоднократно ссылался на нее в подтверждение своей мысли о том, что "сосуществование демократии и коммунизма невозможно".

Однако, после речи Черчилля в Фултоне взаимодействие руководства США, Англии и Франции с СССР не прекратилось. Продолжался международный трибунал в Нюрнберге. Готовились заседания СМИД – Совета министров иностранных дел СССР, США, Англии и Франции по выработке мирных договоров с бывшими союзниками Германии. США сокращали свои вооруженные силы и ассигнования на оборону. Дж. Л. Геддис (США) в своей статье "О прошлом во имя будущего" ("ПРАВДА" за 31 октября 1988 г.) отмечает, что президент Трумэн "оптимистически смотрел на перспективы заключения соглашений со Сталиным".

О том, что речь Черчилля в Фултоне не могла явиться началом "Холодной войны", прямо замечает доктор исторических наук Н. В. Загладин в своей книге "ИСТОРИЯ УСПЕХОВ И НЕУДАЧ СОВЕТСКОЙ ДИПЛОМАТИИ":

"Конечно, речь Черчилля вызвала большой отклик в мире. Тем не менее представляется не совсем точным определять ее как начало (или официальное объявление) "Холодной войны". В Фултоне выступал экс-премьер, который ни до войны, ни после нее не скрывал своей антипатии к СССР... Необходимо было учесть, что взгляды Черчилля еще на выборах 1945 года отвергли большинство англичан, а присутствовавший в Фултоне Трумэн не согласился с оценками бывшего британского премьер-министра. Дистанцировался от них и лейбористский кабинет Великобритании" (с. 141)

Дальше Загладин намекает на то, что важную роль выступлению Черчилля сделал сам Сталин и приводит его высказывания из мартовских номеров газеты "ПРАВДА" за 1946 год, например: "Несомненно, что установка г. Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР".

И только в сентябре 1946 года мнение Трумэна изменилось до того, что "его надежды на сотрудничество окончательно рухнули". Тогда же Трумэн распорядился засекретить доклад своего помощника по военно-морским делам Кларка Клиффорда "с весьма критической оценкой того, как Советский Союз относился к своим обязательствам по соглашениям военного времени" (эта информация приведена в статье Дж. Л. Геддиса "О ПРОШЛОМ ВО ИМЯ БУДУЩЕГО")

В книге "СССР-США ..." о докладе Клиффорда написано более подробно. Оказалось, что он тоже был рассекречен и напечатан в уже упоминавшейся книге "СДЕРЖИВАНИЕ. ДОКУМЕНТЫ ОБ АМЕРИКАНСКОЙ ПОЛИТИКЕ .... (1945-1960)". Ю. Жуков пишет:

– Особый интерес представляет приведенный в этом сборнике доклад "Американские отношения с Советским Союзом", представленный президенту 24.09.1946, подготовленный специально созданным советом во главе с Кларком М. Клиффордом. Этот доклад был предварительно согласован с государственным секретарем, военным и военно-морским министерствами, Объединенным комитетом начальников штабов, директором контрразведки и с другими официальными лицами и ведомствами. Как ставился в этом докладе вопрос о развитии отношений с СССР после войны? Авторы начинают с сетований на якобы исходящую от Советского Союза угрозу Соединенным Штатам. Будто бы руководители Советского Союза считают, что "война с Соединенными Штатами и другими ведущими капиталистическими нациями неизбежна", и поэтому "увеличивают свою военную мощь", расширяют сферу советского влияния, готовясь к "неизбежному" конфликту. А дальше авторы доклада с предельной откровенностью излагают разработанную ими концепцию подготовки и ведения войны против СССР в порядке "ответа на советскую угрозу".

О том, что сам Сталин заявил о неизбежности очередного кризиса в капиталистических странах с последующей войной, уже говорилось выше. Но он сказал это 9 февраля. Черчилль в Фултоне выступил 5 марта. В феврале в западной прессе печатались комментарии к речи Сталина. А у Трумэна надежды на сотрудничество с СССР почему-то "рухнули" лишь в сентябре! Происходило ли что-то в международной жизни в период с марта по сентябрь 1946 г.? Происходило! И даже не с марта 1946, а с 1945!

Во-первых, возникли осложнения в отношениях СССР с Ираном, Турцией, Грецией и Италией. Во-вторых, в 1946 проходили заседания СМИД (с 25 апреля по 16 мая и с 15 июня по 12 июля в Париже), а с 29 июля по 15 октября там же в Париже состоялась мирная конференция с участием делегаций 21 страны.

Проблемы в отношениях с Турцией возникли в начале 1945 года, когда 19 марта советское правительство денонсировало договор о дружбе и нейтралитете с этой страной от 17.12.1925 г, "как не соответствующего новой обстановке и нуждающегося в серьезном улучшении".

Надо сказать, что это странная формулировка. Если в отношениях между странами возникают какие-то новые проблемы, то для их решения обычно создается совместная комиссия, которая и разрабатывает предложения или по улучшению существующего договора (например, через метод дополнительных протоколов), или может предложить вариант нового договора. Никакая денонсация старого при этом не требуется. Если же ее применили, то это может рассматриваться как провокация 1 класса.

А любая первоклассная провокация предполагает, что противная сторона должна пойти на какие-то шаги в нужном для провокаторов направлении. Так и получилось.

Турецкая сторона, естественно, забеспокоилась, захотела узнать причины такого отношения и предложила приступить к переговорам. Они проходили в Москве в июне 1945 г. Вопрос стоял о заключении нового договора о дружбе. Советская сторона в качестве предварительного условия предложила Турции вернуть Грузии и Армении их территории на Кавказе (области Карса, Артвина и Ардагана). Кроме того, советская сторона предложила пересмотреть в сторону усиления прав Советского Союза конвенцию по черноморским проливам, заключенную в 1935 г. в швейцарском городе Монтре. И только после этого Сталин был готов подписать с Турцией новый договор о дружбе. Но турецкое правительство не согласилось и пожаловалось в Англию к Черчиллю.

Естественно, что эти вопросы стали предметом обсуждения на Берлинской (Потсдамской) конференции летом 1945 года. Но на ней Сталин добивался не окончательного решения по Турции, а хотя бы согласия и поддержки Англии и США к своим "справедливым" требованиям. В том числе для передачи этих вопросов на решение СМИД (Совета министров иностранных дел).

Делегациям Англии и США советские территориальные претензии к южному соседу сначала объяснялись необходимостью заключения нового договора о дружбе. Затем Сталин попытался провести аналогию с Западной Белоруссией и Западной Украиной. Но союзники заявили, что "линии Керзона" на Кавказе нет. Тогда Сталин объяснил, что эти земли были потеряны в 1921 году из-за слабости Советского Союза. Но это была ЛОЖЬ! И Черчилль с Трумэном это знали.

Наоборот, Турция в 1921 году находилась в очень отчаянном положении. В 1919-1922 годах велась малоизвестная Греко-Турецкая война. Страны Антанты пообещали греческому правительству значительные территориальные приращения за счет ее восточного соседа. В связи с этим греческие войска высадились в Измире и к лету 1921 года продвинулись вглубь Анатолии (центральная Турция) до реки Сакарья, почти до Анкары. Стамбул, естественно, тоже был оккупирован. В этих условиях в стране поменялась власть, которую взяло в свои руки ВНСТ (Великое национальное собрание Турции) во главе с Кемалем Ататюрком. Оно нуждалось в помощи, попытаться получить которую могло только в Москве, так как все остальные европейские страны или были ее противниками, или находились в состоянии побежденных, как и она сама.

Москва помощь оказала – значительным количеством оружия, боеприпасов, техникой и деньгами (свыше 10 млн. рублей золотом). 16 марта 1921 г. в Москве был подписан договор между РСФСР и Турцией "О дружбе и братстве", а 13 октября 1921 г. были заключены договоры между Турцией и советскими республиками Закавказья. И как может понимать каждый, подробно знакомясь с той ситуацией, в тот момент от ее правительства в уплату можно было потребовать все, что угодно. Почему Ленин этим не воспользовался – вопрос особый, рассматривать его здесь не будем.

Как-то очень давно, в начале 70-х годов, я случайно оказался рядом с картой СССР в присутствии школьного учителя истории. Проведя рукой по границе на Кавказе и просто так спросив о потере Карса, я вдруг услышал от него странное мнение, что Карскую область Ленин отдал сам. И эту мысль он чем-то аргументировал, но детали я уже не помню, однако основная идея запомнилась.

Как бы там ни было, получив помощь и остановив в 1921 г. греческие армии, турецкие войска перешли в наступление и к концу 1923 года освободили страну (23.10.1923 они вступили в Стамбул). А в декабре 1925 г. между СССР и Турцией был заключен новый договор "О дружбе и нейтралитете".