Текст книги "Загадка Меривезера"

Автор книги: Кэй Стрэхен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава XXXIX

В камине гостиной тлел огонь, и вокруг него собрались все домашние, за исключением Пола Кизи, который ушел на радио.

Дот лежала на диванчике; к счастью, она не знала, что именно там нашли тело Хелен. Сара Парнхэм была возле Дот. Эвадна Парнхэм села на подушечку у ног Сары; когда мы вошли в комнату, Освальд встал – теперь он стоял над Эвадной, держа в руках астрологическую карточку, которая развевалась, словно на ветру. Вики в одиночестве сидела на втором диванчике. Я встал рядом с ней и положил руки ей на плечи. Я чувствовал, как она дрожит, а увидев, что Линн Макдональд кивает в ответ на тихий вопрос полицейского, я поднял холодную ладонь к вспотевшему лбу.

Я пытался проследить за ее взглядом. На кого же она смотрела, когда кивнула? На Дот Бейли, Сару Парнхэм, Эвадну Парнхэм или Освальда Флипа? И на кого она смотрела, пока по комнате шел крупный мужчина в синей униформе и с звенящими и лязгающими наручниками в руках? Можно было обойти вокруг земного шара, пока этот парень медленно шел[72] 72
  С каждым его шагом я слышал запах лака на его обуви. Глядя на его блестящие пуговицы, я мысленно снова и снова, в такт его шагам, повторял считалку: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана».


[Закрыть] до Освальда Флипа, остановился, нагнулся и быстрым жестом защелкнул браслеты на запястьях Эвадны Парнхэм.

Полицейский что-то пробормотал. Я расслышал только смутное: «…убийстве Энтони Шарвана и Хелен Бейли», – и то, как Освальд шепнул мне на ухо: «То, о чем я думал и чего боялся». Затем Вики выкрикнула: «Немедленно остановитесь! Оставьте ее одну! Хоть на минуту! Она ведь может попрощаться со своей мамой».

Я открыл глаза. Эвадна отчаянно ухватилась за Сару Парнхэм, издавая звуки, которые я надеюсь когда-нибудь забыть – я могу описать их только как жуткую смесь трусости и ярости. Полицейский решительно, но не грубо, пытался оттащить обезумевшую женщину от цепких рук Сары.

– Возьмите ее с собой, – предложила Линн Макдональд. – Да, заберите ее с собой. Мисс Парнхэм, если вы можете повлиять на нее, то я советую вам: попросите миссис Парнхэм сразу же признаться, сразу же, как только она окажется в тюрьме. Так будет намного проще.

– Она не может признаться. Она не виновна, – заявила Сара Парнхэм.

– В невиновности нет сомнений, – ответила Линн Макдональд. – У нас есть все свидетельства. Но признание может спасти ее. Вы не знакомы с методами полиции? Она должна признаться. Любезный, возьмите ее с собой. Нет смысла тянуть. Если вам нужно, то возьмите и ее. Не причиняйте ей боль, если сможете.

– Я убила Тони Шарвана и Хелен Бейли, – заявила Сара Парнхэм, подходя к полицейскому и отворачивая свои аккуратные манжеты. – Я убила их. Снимите с нее наручники и наденьте их на меня. – Она протянула руки. На запястье одной из ее рук был пурпурный синяк.

Я поспешил к ней. Мне хотелось как можно быстрее дать ей понять безнадежность ее самопожертвования и бесполезность ее слов.

– Уважаемая мисс Парнхэм, – начал было я, но остановился, когда полицейский защелкнул наручники на ее запястьях.

В рассказе такое возможно. В кино это встречается повсеместно. В реальной жизни – невероятно и невозможно. Я взглянул на Эвадну. Второй полицейский снимал с нее наручники. Он убрал их в карман. Девушка стояла, тяжело дыша, судорожно задыхаясь. Она потирала запястья, осматривала их и снова потирала. Она не смотрела на Сару. Я же посмотрел и увидел, как она идет к дверям в сопровождении окруживших ее полицейских.

– Пожалуйста, остановите это, – обратился я к мисс Макдональд. – Мисс Парнхэм говорила мне, что если обвинят ее мачеху, то она возьмет вину на себя. Вы сказали, что у вас есть улики против Эвадны Парнхэм. И где же они сейчас, спустя всего лишь минуту? Если вы думаете, что подобное признание… – здесь я сменил тему:[73] 73
  Вики утверждает, что я начал кричать.


[Закрыть] – Остановитесь! Остановите их! Они уводят ее. Мы не должны допускать это. Это не законно, это просто…

– Извините, – вставила Линн Макдональд, – но это правосудие.

От ошеломления мы умолкли. Тишину нарушил голос Эвадны:

– Вы же не имеете в виду, что Сасси и в самом деле убила Хелен и Тони? Это ужасно! Ха, вы не можете подразумевать этого!

– Но это так, – заявила Линн Макдональд.

– Ну, тогда… – Эвадна топнула ногой и ударила кулаком о ладонь, – помилуйте, почему вы сразу не сказали об этом? Почему вы попытались арестовать меня, до смерти перепугав меня? Я этого никогда, никогда не переживу. Держу пари, что не забуду об этом. Если у меня будет нервный срыв, то я подам на вас в суд. Я в любом случае подам на вас в суд. Чего вы добивались, унижая меня перед всеми этими полицейскими и перед мистером Ван Гартером? Хочу я вам сказать…

– Мы арестовали вас, чтобы получить ее признание, – ответила Линн Макдональд. – Пожалуйста, замолчите. Помолчите и подумайте.

Мисс Макдональд развернулась и вышла сначала в холл, а потом на крыльцо.

Я последовал за ней. Красные отблески мигалки на полицейской машине вспыхивали и угасали в темноте.

– С меня хватит, – сказал я. – Чье признание вы хотите получить теперь, отправляя мисс Парнхэм в тюрьму?

– Сара Парнхэм – виновна. Как я уже говорила, я ненавижу этот метод, но мне больше ничего не оставалось. Они настаивали на аресте Дот Бейли. Если бы этим вечером я не получила признания, они бы арестовали ее. Этого нельзя было допустить. Она молода. Подумайте об обвинении в убийстве собственной матери. Я должна была сделать все именно так. Чтобы спасти ее. Тем утром они видели, как она вошла в комнату, чтобы подслушивать: они специально устроили ловушку, оставив дверь незапертой. С тех пор они подозревали ее. Нет. Сначала они подозревали миссис Бейли – пока та не оказалась убита. Эта сцена была не нужна. Но они не дали мне времени. Они притворились, что опасаются еще одного убийства. Или самоубийства. Я знала, что смогу предотвратить новое убийство, но они не доверяли мне. Я была раскритикована, подавлена и запугана. И я была не уверена, сработает ли мой план этим вечером.

– Послушайте, – не унимался я, – вы точно знаете и ничуть не сомневаетесь в том, что Сара Парнхэм виновна?

– Да, я уверена. Я знала это практически с самого начала. Но признание…

– Не думайте о признании. Для того, чтобы спасти Эвадну Парнхэм, она бы и в кипящее масло нырнула. Вы обнаружили мотив?

– Это было трудно, ведь у нее не было причин убивать Энтони Шарвана…

– Как я и думал, – перебил ее я. – Вы совершили непростительную ошибку. Это я пригласил вас сюда. Я чувствую личную ответственность. И с этого момента…

– Пожалуйста, дайте мне закончить, – возразила она. – Тони Шарвана она убила случайно.

– Чепуха! – заявил я и беспокойно повторил это снова и снова: – Чепуха! Чепуха!

– Здесь я больше не нужна, – сказала мисс Макдональд. – Думаю, мне лучше уйти. Проведу ночь в отеле, а утром, после дознания, сяду на поезд.

– А ваш счет? – хитро спросил я.

– Пришлю почтой. Поскольку я провела расследование менее, чем за месяц, я могу взять дополнительную плату за всю эту «чепуху».

– Сейчас не время для шуточек. Для вас это всего лишь эпизод. Для меня – воплощение трагедии. Не знаю, что вам удалось выяснить, но я намерен узнать это до того, как вы уйдете. Я не буду спать ни этой ночью, ни какой-либо еще до тех пор, пока не удостоверюсь, что в тюрьму не попала невинная леди. Я заказал ваши услуги. Я не придирался к условиям. Но я не считаю, что вы исполнили все свои обязанности. Я настаиваю на том, чтобы вы ответили на мои вопросы. Как вы обнаружили, что убийства совершила Сара Парнхэм?

И как я мог забыть о шотландско-ирландском происхождении моей собеседницы? Она ответила:

– Это было довольно легко. Вскоре после того, как я прибыла сюда, я узнала, что она была единственной женщиной в доме, которая носит залатанные шелковые перчатки. Мистер Ван Гартер, доброй ночи.

«У этой леди пылающий от ярости взор, – подумал я. – Есть лишь два метода быстрого успокоения разъяренной леди. И лучший заключается в том, что нужно упомянуть о ее красоте и привлекательности, на забыв сказать и о собственной невзрачности». Но мне остался второй способ. Я сказал:

– Мисс Макдональд, я стар, утомлен и удручен. Я искренне сожалею о том, что я только что наговорил. Я… боюсь, что я схожу с ума. Мне нужна ваша помощь. [74] 74
  В то же время я думал: «Черт возьми, сейчас она не сможет одолеть старого Кадуолладера».


[Закрыть]

– Мне тоже жаль, мистер Ван Гартер, – ответила она. – Думаю, все мы переутомились. Такие сцены, как этим вечером, для меня никогда не были просто «эпизодами». Это было ужасно, и я снова сожалею. Я сделаю все, чтобы вам стало спокойнее.

Глава XL

– Думаю, это все, – закончила мисс Макдональд спустя не так уж много времени.

– Да, – согласился я. – Но мне интересно, почему вы расспрашивали о поездке мисс Парнхэм и миссис Бейли субботним вечером: видели ли мы, как они ушли, видел ли Освальд Флип их машину перед своим магазином в течении вечера и так далее. Понимаете, все прошлую ночь я провел у этих машин, но так ни к чему и не пришел. Да и сейчас я не вижу связи.

– Я точно не помню, какие именно вопросы я задавала, – ответила она. – Но когда ваша племянница сказала, что вы открыли парадную дверь для женщин, я подумала, что это странно: они обошли вокруг дома в такой жаркий вечер, тогда как машина была в гараже, и они могли бы пройти через прохладный коридор.[75] 75
  Вот она, та зацепка о коридоре из гаража – я упоминал о ней так, чтобы читатели запомнили это.


[Закрыть] Поэтому я хотела убедиться, что машина была в гараже, а не стояла перед домом.

– Можно спросить, какое это имеет значение?

– Возможно, не имеет. Но все же это показывает, что женщины были не так невозмутимы, как вы это описывали, и что они спешили уйти из дома. И возможно, что они хотели, чтобы вы увидели, как они покидают дом. Если бы они ушли через кухню, то оставалась бы возможность, что они ушли не сразу и могли бы успеть снова сходить наверх по черной лестнице. Они поспешили и постарались установить себе алиби, помахав мистеру Флипу, припарковав автомобиль у его магазина за четыре квартала до театра – чрезмерное расстояние для маленького городка, и длинный путь для душного вечера. Они обменяли свои билеты на места в ложе, привлекая внимание к тому, что они были в театре, и создавая еще одно алиби. Признаю, что спрашивая мистера Флипа об автомобиле, я сделала это так, что казалось, что я интересуюсь машиной, а не женщинами. Также вопросы о том, как они покидали дом, выявили то, что в тот момент вы были настолько заняты собой, что не заметили бы их волнение. Вы сказали, что его не было; но они должны были нервничать, несмотря на превосходный план. И если бы не миссис Парнхэм, то, полагаю, ни у кого не возникло бы сомнений в самоубийстве. Я…

На крыльце появилась Вики. Она тихо закрыла за собой дверь, мягко и заботливо заговорив – так, словно она рассказывала сказку сонному ребенку:

– Сара совершила самоубийство. Она мертва. Яд. Она приняла его по дороге в тюрьму. Они только что позвонили. Услышав об этом, Эвадна сказала: «Бедная Сасси. Но во всем есть что-то хорошее. Ее жизнь была застрахована». Думаю, вы понимаете, почему я вышла сюда и не могу оставаться там, вместе с ней. Не хочу беспокоить вас, но мне дурно. Кэнди, пожалуйста, останови все это. Я не могу вернуться в дом. Эвадна не видела запястья Сары, иначе она бы не сказала… Я ведь уже говорила об этом? Это лучше не повторять. Запястья Сары были такими худыми. Тонкими, как сосульки. Она отвернула манжеты. Эвадна… я сказала Дот, что мы будем о ней заботиться. Всегда. Это было правильно, Кэнди, разве не так? Я не хотела говорить «до конца ее жизни», ведь все умирают. Тони, Хелен, и Сара. Ты заметил запястья бедной Сары? На одном из них был синяк. Она отвернула манжет… Как глупо, что я так долго говорю об этом. Думаю, я заболеваю…

Мы уложили Вики в кровать. Я вызвал врача и двух сиделок. Доктор был очень спокоен и говорил по сути. Сиделки, как я думал, смогли бы присмотреть за ней. Когда наступил очередной рассвет, и я проснулся в своем кресле, то сначала я проверил, бодрствуют ли сиделки, и лишь потом вспомнил о толстом конверте, хранящемся в моем кармане. «В случае моей смерти я хочу, чтобы вы прочли его содержимое, – сказала Сара Парнхэм. – Тогда вы поймете и увидите, что я не дура и не преступница».

Глава XLI

В конверте оказались еще один конверт и лист машинописной бумаги, на котором я прочел:

Какова цена любопытства? Я только что услышала, как женщина-детектив говорит, будто знает, кто убийца. Если она сказала правду, то когда вы будете это читать, я буду мертва. У меня хранился яд после того, как умер мой отец. Он был врачом. Я украла у него яд. Я могла смело жить, зная, что в любое время смогу умереть.

Я не представляю, как та женщина выяснила, что виновна я – если она вообще выяснила это, и если я виновна. Но я знаю, что вы хотели бы прочесть о том, как все это выглядит с моей точки зрения. Цена вашего чтения – поддержка достаточно комфортного существования Эвадны. Я застрахована в ее пользу. Деньги она растратит за год. Я хочу, чтобы вы ей выплачивали небольшую сумму (ее размер я оставляю на ваше усмотрение), чтобы она не нуждалась в помощи извне. Если же вы не согласны с этим, то уничтожьте вложенный конверт, не читая его содержимое.

Искренне ваша С.Т. Парнхэм

Я вертел письмо в руках, пытаясь додуматься до разумных причин, но оставался в ужасе от абсурдной безрассудности этой женщины. Еще до получения обвинений она передала мне конверт, по сути передав свою жизнь в мои несовершенные руки, доверившись нетвердому обещанию. «Черт возьми, я был о ней лучшего мнения!» – подумал я. Заинтересовавшись, в чем может заключаться «достаточно комфортное существование», и решив передать это на усмотрение Вики, я вскрыл второй конверт. Послание в нем начиналось неожиданно:

Мне пятьдесят пять лет.

Я остановился, задумавшись, к чему это, но так и не смог понять. Определенно, это не было громом посреди ясного неба. Я никогда не строил догадок насчет ее точного возраста, но если бы я попытался, то наверняка решил бы, что ей около пятидесяти пяти. Что, у вас возник вопрос? Значит ли это, будто я не заметил, что на астрологической карточке она указала, что родилась в 1888 году?[76] 76
  Поскольку события «Загадки Меривезера» развиваются в 1931 году, то получается, что Сара Парнхэм притворялась, будто ей 43 года.


[Закрыть] Я достаточно некомпетентен, чтобы определить возраст женщины и промахнуться на двенадцать лет, но я знал, что Эвадна указала, что родилась в 1891, а я, ничуть не сомневаясь, мог бы сказать, что она моложе падчерицы более, чем на три года. И я знал, что Сара Парнхэм не была тщеславна, разве что в интеллектуальном плане. Почему я не догадался, что у этой явной лжи насчет возраста есть некая причина? Почему я не догадался, что причина кроется в мире работающих женщин, ведь возраст – их главный враг, грозящий потерей положения? Решено – дело в страхе. Страх оказаться в нищете – один из самых сильных мотивов для убийства. Вернувшись к письму, я возобновил чтение:

Мне пятьдесят пять лет. Я – учитель. Тем не менее из-за того, что мои волосы поседели, я была вынуждена отказаться от должности и в этом году потерять рабочее место. Я пыталась найти другую работу. Но я ничего не смогла сделать. Мы с Эвадной оказались перед лицом нищеты. Я нуждалась в пансионате Хелен. Я знала: если она сойдет со сцены, я смогу убедить Дот передать мне руководство делом, получая достойную зарплату управляющей. Я смогла бы развернуть бизнес так сильно, насколько у Хелен не хватило бы ни мозгов, ни смелости. Я смогла бы с умом экономить и инвестировать. Возможно, со временем я смогла бы выкупить хотя бы часть дела. Это дало бы мне безопасность, и я не находила другого способа достичь ее.

Я тщательно спланировала убийство Хелен. В моем замысле не было изъянов. Он был прост и совершенен. Я собиралась застрелить Хелен и вызвать полицию. Я бы сказала им:

– В десять минут девятого я вышла из своей комнаты, чтобы отправиться в комнату миссис Бейли. Едва открыв дверь, я заметила, как из комнаты мистера Шарвана выскользнул мужчина. Он направился к холлу. Я была уверена, что это вор, и громко обратилась к нему: «Что вы здесь делаете?». Он взглянул на меня через плечо и бросился в комнату миссис Бейли. Я услышала, как она вскрикнула, но прежде чем я успела добежать до ее двери, раздался выстрел. В следующее мгновение мужчина вышел из комнаты. Он пошел вниз.

Я последовала за ним и увидела, как он пробежал через гостиную – к французскому окну в конце комнаты. Я определенно смогу узнать его, если увижу снова. По какой-то причине я думаю, что он стрелял только для того, чтобы напугать нас. Я же хотела задержать его. Но когда я увидела, что он слишком далеко от меня, я побежала обратно, наверх – в комнату миссис Бейли. Я увидела, что она лежит там – мертвая. И я сразу же позвонила в полицию.

Такова моя история – без излишних подробностей. С нами в доме никого не было. Я знала, где хранится пистолет мистера Шарвана. Я одела перчатки, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Я умышленно навела в его комнате беспорядок – чтобы казалось, будто там рылся грабитель. В комнате не было ничего ценного, поэтому я не взяла ничего, кроме пистолета, от которого позднее избавилась. [77] 77
  Позвольте сделать примечание. По словам мисс Парнхэм, в ее плане не было недостатков. И такое женское представление о беспорядке, который оставил бы грабитель! Даже мисс Макдональд не поняла значения такого аккуратного беспорядка в комнате. Она подумала, что он должен объясняться поисками личных бумаг или пистолета…


[Закрыть]

Я планировала бросить пистолет в аквариум у французского окна, через которое, по моим словам, сбежал грабитель. Его бы еще долго не нашли. А потом песок и вода объяснили бы отсутствие отпечатков пальцев.

Вечером в субботу я знала, что мы с Хелен должны остаться одни в доме. В пять минут девятого я увидела, как мистер Шарван выходит из дома, и, естественно, предположила, что он поспешит на радио. Но, должно быть, он вышел на крыльцо, увидел, что ему не хватает денег, и вернулся, чтобы позаимствовать их у Хелен. Никто не смог бы предвидеть, что он вернется, тем более что, выходя из дома, он уже опаздывал на радио. Хелен была на кухне. Я поднялась наверх, нашла пистолет и навела беспорядок в комнате мистера Шарвана, после чего перешла в комнату Хелен и спряталась за ширмой.

Я услышала, как в комнату кто-то вошел. Вышла из-за ширмы с пистолетом в руке. Я была настолько уверена, что в комнату вошла Хелен, что испытала странный обман зрения. Сначала я чётко видела Хелен; но затем она постепенно превратилась в Тони Шарвана. От шока и удивления я потеряла рассудок и не могла вернуть его еще несколько часов.

Тони Шарван бросился на меня и попытался отобрать пистолет. Какое-то мгновение мы боролись. Он жестоко выкрутил мне запястье. Мне было ненавистно это соприкосновение, и я хотела лишь освободиться от него. Я была в ужасе, когда пистолет выстрелил. Я не осознавала, что нажала на курок. В тот момент, когда он свалился замертво, Хелен закричала из дверного проема. Я стояла у окна и сжимала в руках пистолет. Это было оружие для стрельбы по мишеням с всего одной пулей. Теперь от него не было проку.

Когда я впервые задумала убить Хелен, я хотела, чтобы это казалось самоубийством. В силу многих причин это было бы разумнее; но я отказалась от этой затеи из-за Дот. А теперь, когда Хелен приближалась ко мне, мысль о суициде была единственной из тех, что приходили мне в голову. Я сказала ей, что зашла к нему в комнату, взяла пистолет и вышла в коридор, собираясь вернуться к себе, чтобы совершить самоубийство. Но в коридоре я встретила его и свернула в ее комнату. Увы, он успел заметить пистолет в моих руках и пошел за мной, пытаясь отобрать его. В какой-то момент мое мнимое самоубийство напугало ее сильнее, чем смерть Тони Шарвана. Затем она ухватилась за мысль о самоубийстве и заявила, что мы должны обставить все так, чтобы смерть Тони Шарвана тоже выглядела как суицид. Теперь я понимаю ее мотивы. Но в то время я была слишком ошеломлена, чтобы понять причину, по которой она так быстро приняла решение.

Осталось объяснить неумелую работу. Все это серия глупых ошибок, и все по вине Хелен. Если бы не ее болтовня и страхи, если бы мне не приходилось играть перед ней роль, то я все еще смогла бы довести дело до конца. Но она начала командовать. И по какой-то необъяснимой причине я чувствовала, что должна подчиняться ей. Ее единственным желанием было избежать скандала и огласки. Теперь я думаю, что у нее были причины желать смерти Шарвана, и она так часто хотела убить его, что теперь чувствовала, будто сама убила его. Как бы то ни было, стихотворение было ее идеей. Она отправила меня напечатать послание. Я велела ей взять пистолет через платок и поместить его во все еще гибкие пальцы трупа. Если бы она так и сделала, то бедняжка Эвадна не угодила бы в беду. Но вместо того, чтобы послушаться меня, Хелен просто положила пистолет возле руки Тони, занявшись проверкой его карманов и уничтожением улик, которые могли бы привести к раскрытию ее и Дот личностей. Теперь я понимаю, что по этой причине она и отослала меня из комнаты печатать послание. Она не хотела, чтобы я узнала ее секрет. Выйдя из комнаты Дот, я встретилась с Хелен. Она рассказала мне бессвязную историю о любовных делах Шарвана и о том, что следует защитить имя некоей доброй женщины (надо полагать, ее самой). Так что она уговорила меня пойти с ней в его комнату, чтобы взять там его личные бумаги. Их было немного, и я не возражала, когда она собрала их все сразу и уничтожила в ванной под предлогом того, что времени на сортировку у нас нет.

Запертая дверь также была ее идеей. После того, как мы вышли из комнаты, она спрятала ключ в сумочку, чтобы позднее положить его на стихотворение. Все должно было выглядеть так, как если бы он заперся в комнате. Мы обе надеялись, что мастер-ключ не найдут, и тело будет найдено лишь на следующий день, после того, как будет вызван слесарь.

Едва закончив с уничтожением бумаг убитого, мы услышали, как подъезжает автомобиль мисс Ван Гартер. Хелен бросилась в свою комнату, положила на стол страницу со стихотворением и надела шляпку. Я побежала к себе – тоже за шляпкой и сумочкой. Ах, если бы я вместо этого зашла в ее комнату – убедиться, что пистолет находится в руках трупа!..

Если бы, если бы… Теперь кажется невероятным, что я участвовала во всем этом идиотизме. Нам следовало сразу же позвонить в полицию и сообщить, что Тони Шарван совершил самоубийство. Я предлагала это Хелен, но она отказалась. Тони Шарван рассказал ей о фонограмме, и она подумала, что Пол Кизи проиграет ее и ничего не скажет, чтобы скрыть свою хитрость. Она хотела только уйти подальше от той комнаты и от дома. Не знаю почему, но под ее нажимом я чувствовала себя слабой и беспомощной.

Ее я убила главным образом потому, что смерть Тони Шарвана никак не изменила мое финансовое положение. Также в воскресенье она сказала мне, что если будет обвинен невиновный (полагаю, она имела в виду Дот или саму себя), то она расскажет правду. Но для рассказывания правды было слишком поздно. Пока Хелен была жива, я чувствовала опасность. Когда воскресным утром я увидела нож и пистолет в руках полицейского, то решила, что если решусь на вторую попытку, то использую нож – тихое и безошибочное орудие. И я им воспользовалась. Надела перчатки. Отперла заднюю дверь – создать видимость, что кто-то пришел через нее.

Наши с Эвадной жизни были намного важнее жизни Хелен Бейли. Я не чувствую себя раскаивающейся преступницей. Жизнь – это борьба. Хоть я и потерпела неудачу, но я, по крайней мере, боролась храбро и до конца. Возможно, я ошибалась. Но слабины я не проявила.

Пожалуйста, будьте добры с Эвадной. Она в этом нуждается. Ее IQ ниже 50.

С.Т. Парнхэм