Текст книги "Охота на Вульфа"
Автор книги: Кей Хупер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Целую минуту Вульф думал, что она говорит серьезно. Принимая во внимание его прошлые взаимоотношения с «Эйс Секьюрити», которые лучше всего характеризовало слово «резкие», удивляться не приходилось. Но потом он заметил в зеленых глазах вспышку смеха, и он понял, что Шторм морочит ему голову. И через секунду Вульф понял еще кое-что.
– Ты весь день старалась меня раздразнить, да? Высмеивала безопасность, зная, что это выведет меня из себя.
– Типа того, – пробормотала она.
– Зачем?
Шторм слегка улыбнулась.
– Ты был очень напряжен. Я подумала, что станет легче, если ты выпустишь пар.
– Понятно.
Вульф глубоко вздохнул. Черт возьми, она продолжает давить на кнопки, на правильные кнопки. Еще хуже, что она читает его как открытую книгу, напечатанную крупным шрифтом. И самое плохое, что она настолько уверена в его самообладании, что нарочно заставляет выйти из себя.
Странно, но это никак не повлияло на то обстоятельство, что с каждой минутой он хотел ее все больше. Так недолго свести мужчину с ума!
– Объясни мне кое-что. Где твоя мать нашла имя Вульф?
Резкая смена темы заставила его моргнуть.
– С чего ты взяла, что имя придумала моя мать? – удивился он, против желания забывая про раздражение.
– Природное чутье. Или интуиция. Сомневаюсь, что такое имя мог выбрать мужчина, если только не придерживался семейной традиции. Особенно с фамилией Найкерсон (Nicker – хохотать, гоготать, ржать). Нет, вряд ли.
Он все еще не понимал, куда ведет разговор, но улыбнулся.
– Ты права. Имя Вульф выбрала для меня мама. Она сказала, что из-за глаз. Когда я достаточно вырос, то узнал, что у большинства младенцев синие глаза. У волков таких не бывает. Но она сказала, что цвет здесь не причем. – Он пожал плечами. – Убей меня, не понимаю!
Зато поняла Шторм. Жаль, что она не сможет встретиться с матерью Вульфа. С женщиной, которая разглядела в глазках своего сына-младенца грозного мужчину, которым он однажды станет, стоило познакомиться поближе.
А старшего сына она назвала Максимом – сокращенное имя от Максимилиана, – которое означало что-то вроде "величайший в превосходстве". Макс Баннистер был рожден, как говорят, «с серебряной ложкой во рту». Неужели его мать с самого начала поняла, что однажды сын станет известен не столько благодаря богатству, сколько благодаря доброму сердцу и благородству?
Прерывая ее размышления, Вульф удивленно произнес:
– Как мы умудрились перейти от вопросов безопасности к обсуждению моего имени?
Шторм бросила на него быстрый взгляд и улыбнулась.
– Ты опять напрягаешься?
– А ты ведьма?
– Только с одной стороны. Остальные две – ирландская и каджунская (каджуны – потомки колонистов из поселения Акадия во французской Канаде, которые в XVIII в. были сосланы англичанами в разные колонии Юга).
Вульф почти вздрогнул.
– Если это не взрывоопасная смесь, то я не знаю…
– Да, а ты боишься обжечь пальцы.
Не стоило удивляться, что она безжалостно вернет их к той точке разговора, после которой он выскочил из компьютерного зала. Если он что и узнал о Шторм Тримейн, так это о ее совершенном бесстрашии, независимо от препятствий на пути. Даже если этим препятствием является он сам.
– Мы закончили обсуждать это несколько часов назад, – осторожно напомнил он.
– Нет, не закончили. Скорее прервали, и, насколько я поминаю, слишком резко.
Вульф запихнул руки в карманы пиджака, его плечи напряглись. Наверное, лучше подготовиться к бою здесь, где их в любой момент могут прервать, и потому ему легче справиться со своими инстинктами. Несмотря на неприятные предчувствия, Вульф мог едва думать о чем-то, кроме того, как нестерпимо ее хочет.
– Хорошо, – мрачно согласился он, – давай закончим. Я не собираюсь лгать, что не хочу тебя. Мы оба знаем, что это не так. Но я достаточно взрослый мальчик и понимаю, что останусь жив, даже если не получу желаемого. Ты сама мне об этом говорила.
Шторм глубокомысленно уставилась на Вульфа. Она впуталась в большие неприятности и отлично знала об этом, но оказалась не в силах себя остановить. Так что совершенно не удивилась, когда услышала свой голос:
– Давай проясним ситуацию. Ты меня хочешь и не стесняясь предложил переспать. Но этого не случилось, потому что я попросила об одной вещи, которую ты мне дать не можешь или не хочешь.
Вульф молча кивнул.
Шторм очень мягко продолжила:
– Некоторые женщины нуждаются в обещаниях, Вульф. Даже если эти слова – чистая ложь.
– Я не собираюсь тебе лгать. – Его голос остался ровным.
«По крайней мере, не об этом», – подумала Шторм. И спросила сама себя, следует ли и ей придерживаться такой же линии поведения и быть честной в этом вопросе, даже если остальная часть ее жизни заполнена ложью. Сможет ли она? И не возненавидит ли ее Вульф, когда обнаружит правду?
На мгновение Шторм заколебалась. Но глядя на него и поражаясь невероятной силе собственного желания, она безмолвно прекратила сопротивляться. Еще наступит время узнать цену, а пока она чувствовала огромное облегчение от принятого решения.
Со слабой улыбкой Шторм заметила:
– Мы все платим цену за желаемое, согласен? Я, например, хочу отбросить все те странные, устаревшие идеи, которые вдалбливали в меня с детства, и броситься в недолгое приключение, зная, что оно не закончится у алтаря. И согласна заплатить за это определенную цену. Я не прошу у тебя ничего, кроме простого обещания, что для тебя наша связь будет означать немного больше, чем очередная зарубка на столбике кровати.
– Я их не делаю, – с нажимом ответил он.
– Уверена, Вульф, что делаешь. Может не буквально, но подсчет ты ведешь. Если бы количество не имело значения, женщин бы не было так много.
Последнее замечание подействовало на него отрезвляюще. Возможно, она права. Прежде, чем Вульф успел ответить, она продолжила тихим, сухим тоном, растягивая слова.
– Так или иначе, моя точка зрения такова – я пройду с тобой только полпути, независимо от того, в какую сторону ты смотришь. Мне придется отказаться от значительно большего, чем тебе. И будь я проклята, если забуду про свою гордость.
– Ты как будто на битву собираешься, – удивился он.
Ее улыбка стала немного грустной.
– Может так и есть, если вспомнить искры от наших столкновений. Но я предпочитаю смотреть на это как на удивительное приключение, – она заколебалась, но добавила, – какого у меня никогда в жизни не было.
Вульф заставил себя немного подождать, чтобы не выпалить вопрос, затем медленно произнес:
– Ты хочешь сказать то, что я думаю?
Как обычно Шторм ответила прямо, без капли неловкости.
– Что ты будешь первым мужчиной в моей постели? Да, именно об этом я и говорю.
– Сколько тебе лет? – требовательно спросил он.
– Под тридцать, – быстро ответила Шторм и засмеялась. – Ладно, двадцать восемь. Естественно, как гордая женщина, я должна тебя уверить, что в прошлом предложения были и не одно.
– Не сомневаюсь.
Шторм посмотрела на Вульфа еще раз и решила, что он еще не отошел от ее признания, поэтому продолжила рассказывать, давая ему время прийти в себя.
– У меня были друзья и в средней школе и в колледже, время от времени они проявляли настойчивость, но меня никогда не тянуло поэкспериментировать. Думаю, я просто не была готова. Никто из поклонников не рисковал давить по-настоящему, помня про шестерых старших братьев, слишком заботящихся о младшей сестренке. – Она пожала плечами. – После школы все время стала занимать карьера. Пока вчера ты не ворвался в мою жизнь, соблазна не возникало.
Вульф прочистил горло и насмешливо закончил.
– Ты бросила на меня один взгляд и решала упасть на спину? Ха!
Шторм улыбнулась.
– Похоже на то.
Он изумленно смотрел на Шторм, и его уверенность во всем кроме нее постепенно растворялась, отходя на задний план. За время разговора она не изменила позу: ладони на бедрах, подбородок поднят, чтобы смотреть ему в глаза, удобная простая одежда, планшет под одной рукой, кот на плече, полускрытый непокорными белокурыми волосами. Шторм выглядела невероятно сексуальной.
Трудно поверить в ее невинность, но чего не бывает на свете. Он мог допустить, что такая прямая и уверенная в себе женщина имела о сексе особое мнение, основанное на собственных убеждениях и не зависящее от настойчивости партнера. Вульф удивлялся другому. Как получилось, что за годы после окончания школы, не нашлось ни одного мужчины, заставившего ее передумать?
Пока вчера он "не ворвался" в ее жизнь.
Проиграв безмолвное сражение с собой, Вульф спросил:
– Если ты так долго ждала, почему соглашаешься на короткий роман?
Шторм казалась немного удивленной.
– Я не ждала. Вернее, не так, как ты думаешь. Несмотря на воспитание, в моей голове не было установки – брак или ничего. По своей природе я слишком независима, чтобы так думать. На самом деле, моя жизнь меня полностью устраивает без трудностей в виде мужа или любовника. – Шторм пожала плечами. – Наверное, поэтому я выбрала это время. Мне нужен мужчина без претензий на серьезные отношения. Нас обоих это устраивает. Через несколько недель я снова двинусь в путь, свободная как до приезда сюда.
– А я?
– И ты тоже. Никаких требований, никаких осложнений, никакой боли, никаких проблем. Очень надеюсь, что у нас обоих останутся приятные воспоминания.
Вульф понимал, что будет последним дураком, если от нее откажется. В прошлом ему делали подобные предложения, которые он принимал без колебаний, а после расставания не чувствовал сожалений. Но Шторм… Интуиция настойчиво подсказывала, что с ней не получиться ни просто, ни легко, тем более не стоит надеяться на короткую интрижку. Шторм оказалась сложной загадкой, и действовала на его чувства неожиданно сильно, чтобы надеяться на простоту.
А еще она была неопытной. Он думал об этом, представлял, каково быть ее первым мужчиной, наблюдать, как она впервые познает секреты страсти. Волна чистого желания поднялась крутым валом и чуть не взяла над ним верх.
– Нет, – отрезал Вульф.
Она не вздрогнула от его тона, не показала ни капельки недовольства отказом. Более того, улыбнулась и продолжила говорить спокойным ровным голосом, все так же растягивая слова.
– Наверное, мне бы следовало предупредить тебя о Тримейнах. Мы так легко не сдаемся.
Вульф не произнес ни слова, когда она развернулась и торопливо зашагала в компьютерный зал. Он не сдвинулся с места. Так и остался стоять в окружении освещенных витрин с драгоценными камнями в совершенно безлюдном музее. Вульф мог поклясться, что увидел перчатку, брошенную перед ним на мраморный пол.
Только перед дверью компьютерного зала Шторм замедлила шаг и сделала глубокий вдох.
– Муррр, – промурчал ей прямо в ухо Мишка.
Она медленно выдохнула.
– Помолчи. Я сожгла мосты.
Стараясь ни о чем не думать, Шторм вызвала такси, как только добралась до своего стола, затем собрала то, что собиралась прихватить в гостиницу, и заперла дверь. Еще не было шести часов, но так как она планировала поработать в своем номере, то не чувствовала вины за ранний отъезд.
Никто бы не сказал, что Шторм сбежала из музея, но она не потратила на сборы ни одной лишней минуты. Мысленно напомнив себе взять в аренду джип, про который говорила Вульфу, она заплатила таксисту и направилась к своему номеру. Свалила все что принесла, включая Мишку, на диван и тотчас села, чтобы скинуть ботинки.
Полчаса спустя, одетая в удобные старый, потертый свитер и леггинсы, Шторм свернулась калачиком на диване. Позже вечером у нее будет очередная встреча – не здесь, как в прошлый раз, а то могут заметить, – пока же она ожидала ужин, который с минуты на минуту должна доставить служба обслуживания номеров. Шторм включила телевизор, скорее для фона, чем для просмотра, и начала сортировать свои записи и рисунки.
Она старалась не думать о Вульфе, но его лицо продолжало вторгаться в мысли. Казалось, в памяти выжжены и невероятно синие глаза, и угловатые скулы и четкий рисунок чувственных губ.
Выжжены, а мосты сожжены. Шторм точно знала, что возврата назад нет. Невозможно вернуться к прежним отношениям, даже если очень захочется. Она позволила сердцу вести ее вперед, хотя голова подсказывала, что, скорее всего, ничего хорошего не получится. Но Шторм могла делать только то, что могла. Со всей ложью в жизни, у нее оставался единственный выход – найти разделительную линию и строго ее придерживаться. Решение рискованное, но другого выбора не было.
Из-за данного обещания она не могла рассказать Вульфу всю правду. По причине, которая привела ее сюда, Вульф должен был стать последним человеком, с которым у нее могли возникнуть личные отношения, тем более интимные.
Гораздо позже, ближе к ночи, когда Шторм ехала на встречу, до нее дошла суть проблемы. Правда была в том, что она оказалась меж двух огней – между двумя решительными мужчинами, одному из которых была обязана повиноваться, а в другого, по-видимому, – обречена влюбиться.
Глава 5
Близилась полночь, когда Вульф поймал себя на том, что с тех пор, как он вернулся домой около одиннадцати часов, уже в третий раз измеряет шагами свои шикарные апартаменты. Он покинул музей спустя несколько минут после Шторм – один из охранников любезно предоставил ему эту информацию – и вернулся к себе, имея в запасе достаточно времени, чтобы переодеться, а затем отправился на вечеринку, куда был приглашен две недели назад.
Он провел вечер в компании бывшей модели по имени Синди, светловолосой дивы ростом пять футов, девять дюймов, и был вынужден признать, что его спутница в точности соответствовала насмешливому описанию, данному Шторм в адрес типичных кукол Барби. Лощеная блондинка с невыразительным голосом, лишенным какого бы то ни было акцента, хорошо разбиралась в драгоценных камнях, поскольку буквально купалась в них, к тому же ее отцу принадлежала самая крупная доля розничного ювелирного бизнеса в городе. Кроме интереса к драгоценностям между ним и Синди не было ничего общего.
Вульф прервал встречу, заявив, что ему нужно сделать международный звонок (и это не было ложью), проводил даму до двери и откланялся, несмотря на предложение воспользоваться телефоном в ее спальне. Он не испытал искушения принять приглашение Синди, хотя уже был знаком с ее спальней. И это стало для него еще одним отрезвляющим открытием.
В конечном итоге он вернулся домой один, избавился от смокинга и заметался по квартире. Он давно не чувствовал себя таким встревоженным, мысли его путались. Впервые за долгое время он не мог полностью сконцентрироваться на работе, хотя вот уже пятнадцать лет именно работа была его эмоциональным якорем, смыслом его жизни. Но теперь стало бесполезно отрицать очевидное: Шторм завладела всеми его помыслами, и даже работа была не в силах изгнать ее из его мыслей.
Он был в смятении и знал это. Он слишком сильно хотел ее, чтобы игнорировать сделанное ею предложение. И не важно, насколько его тревожила перспектива взять на себя какие бы то ни было обязательства. В этом и заключалась проблема, – он буквально разрывался между желанием и осторожностью.
По правде сказать, она значила для него гораздо больше, чем просто очередная победа, и он понимал, что пары коротких ночей в ее постели ему будет явно недостаточно. Тем не менее, он не спешил признаваться в этом Шторм. Именно поэтому он отступил. Не потому, что не мог дать ей заверения, которые она хотела услышать, а потому, что был не готов это сделать. Возможно, во всем была виновата его гордость, из-за которой он не желал признавать, как много эта девушка стала для него значить. И все же, дело было не только в его эго.
Была еще сама Шторм. С одной стороны, она заслуживала большего, чем просила. Намного больше. Он интуитивно это чувствовал. Черт возьми, она имела право ожидать, что с ней будут обращаться по всем правилам старомодного кодекса любви и брака.
Была какая-то ирония судьбы в том, что из всех мужчин в мире именно его, Вульфа, так сильно заботил этот вопрос. Никакая другая женщина не вызывала в нем подобных мыслей. Но Шторм и не была похожа на других знакомых ему женщин. Она была женщиной, созданной, – самой природой или жизненным опытом, – чтобы быть полноправной спутницей жизни мужчины, его другом и партнером во всем, а не только в постели. Просить ее стать чем-то меньшим, значило сломать ее дух.
С другой стороны, Вульф осознавал, что нельзя также не принимать всерьез то воздействие, которое она на него оказывала. Сила этого воздействия была такова, что могла навсегда изменить жизнь мужчины, даже если он полностью держал ситуацию под контролем. Все его инстинкты кричали, что она – именно та женщина, которая всегда будет царствовать в его сердце, и он не сможет забыть ее, как невозможно забыть собственное имя.
И к этому, как он уже неоднократно признавался себе, он был как раз таки не готов.
Было уже около полуночи, когда он все-таки заставил себя сконцентрироваться на деловых вопросах, и присел позвонить. Он набрал по частной линии приватный номер парижского офиса, и стал с нетерпением ждать ответа – в этот раз против обыкновения трубку долго не снимали. Наконец ему ответил очень раздраженный голос с явным французским акцентом:
– Шевалье.
– Если у тебя такое ужасное настроение, – сказал Вульф, – я позвоню в другой раз.
– С моим настроением все в порядке, – ответил Джаред Шевалье, в чьем голосе теперь слышалось не больше французского прононса, чем у самого Вульфа. – А вот некоторые страны вечно создают проблемы.
Вульф хмыкнул. – Понимаю, что ты хочешь сказать. Послушай, не мог бы ты оказать мне одну услугу?
– Полагаю, тебе, как обычно, нужна какая-то информация из базы данных Интерпола?
– Да. Выставка Макса должна открыться всего через какую-то пару недель, и я пытаюсь предвосхитить возникновение проблем.
– О'кей, – произнес Джаред, – что тебе от меня нужно?
– Две вещи. У меня есть несколько вопросов относительно одного нашего местного коллекционера, и я буду признателен за любую информацию, которую ты сможешь достать. Ее имя Нисса Армстронг. – он быстро продиктовал по буквам ее имя и назвал адрес.
– Понял. А вторая вещь?
Вульф заколебался, но затем сказал. – Меня немного тревожит служба безопасности, с которой мы заключили договор. Макс им доверяет, но как только первый специалист, которого они прислали, прокололся, я начал удивляться. И после того, как я увидел Ниссу, выходившую из их местного офиса, – а мне случайно стало известно, что она пользуется услугами другой охранной компании, – как я могу не приглядеться к ним поближе? По крайней мере, складывается впечатление, что для этой фирмы чертовски характерна утечка информации. Их репутация превосходна, но мне хотелось бы знать больше того, что я прочитал в официальном отчете. – Он продиктовал название фирмы – Эйс Секьюрити, дал все координаты и прочую необходимую информацию, и попросил, – Посмотри, что сможешь раскопать о них, хорошо?
– Нет проблем. Правда, возможно на это уйдет несколько дней. Придется использовать компьютер в режиме разделения времени, учитывая то, что задача носит неофициальный характер.
– Да, понимаю. Но коллекции ничто не угрожает до тех пор, пока мы не вынесли ее за пределы хранилища, так что у меня есть еще немного времени в запасе для проверки информации.
– Хорошо.
Спустя несколько минут разговор был окончен и Вульф, положив трубку, поднялся на ноги и подошел к окну. Из гостиной открывался потрясающе красивый вид на залив Сан-Франциско, и в дневное время, в зависимости от погодных условий, можно было увидеть либо туманный берег, либо мост «Золотые ворота». Но сейчас Вульф смотрел на яркие разноцветные огни города, часть которых была окутана туманной дымкой.
Ему хотелось бы продолжать размышлять над деловыми вопросами, но туманные огни вернули его к мыслям о Шторм. Ее отель находился не так уж и далеко. На самом деле, если смотреть из окна ванной, он вполне мог увидеть его.
Он уже почти поддался искушению поднять трубку и позвонить ей, просто чтобы услышать ее плавную, медлительную речь, но сдержался. Она умела выбить его из колеи, заставить играть по ее правилам, и это пугало его больше, чем что-либо другое. Неважно, как дальше будут развиваться их отношения, он чертовски хотел быть уверен в том, что хотя бы отчасти властен над собственным выбором.
После разговора с Вульфом Джаред Шевалье еще долго разглядывал свои пометки, сделанные по ходу беседы. Затем он вздохнул, оторвал верхнюю страничку блокнота, смял ее и с раздражением бросил в мусорное ведро. Он промахнулся, что тоже не улучшило его настроение.
Джаред встал и подошел к окну. Глаза его беспокойно перемещались с одного объекта на другой, ни на чем не останавливаясь, а мозг напряженно работал.
– Проклятье, – пробормотал он наконец. Он бросил еще один взгляд на открывающийся из окна вид и заметил, что туман усилился и почти полностью поглотил огни на мосту. Это нагоняло тоску, и он на мгновение пожалел, что не вернулся в Париж. Джаред снова чертыхнулся и повернулся к длинному тонкому столу, расположенному в его номере. Он не воспользовался приватным телефоном, по которому принимал звонки, идущие через парижский офис. Вместо этого он снял трубку стационарного телефона в отеле.
Когда на звонок ответили, он не представился, а просто произнес: – У нас проблема.
В последующие два дня Шторм видела Вульфа лишь изредка. Она не прилагала усилий, чтобы с ним встретиться, и терпеливо ждала, позволяя работе полностью занять ее время. Говоря по правде, из-за жесткого графика проект отнимал у нее больше времени, чем обычно, и ей приходилось каждый вечер работать с планами, диаграммами и инструкциями по работе с программным обеспечением для охранных систем еще по несколько часов в гостинице. Инструкция требовала также подробных описаний и примечаний, поскольку Шторм запланировала достаточно сложное ПО для системы.
К полудню пятницы она начала писать программу, заполняя первый лист совершенно нового блокнота точными математическими формулами. Она рассчитывала посвятить составлению программы и ее последующему тестированию еще три-четыре дня. Хотя, вполне возможно, какие-то неполадки обнаружатся только после установки и запуска ПО. Обычно так всегда и бывало.
Работа поглощала ее мысли и внимание (за что Шторм была весьма признательна), но, к сожалению, не могла помочь справиться с бессонницей. Сейчас она уже полностью акклиматизировалась, привыкла к местному времени, но ставшие привычными мечты о Вульфе не давали ей спокойно уснуть. Даже Мишка стал дремать днем – привычка, больше свойственная кошкам, чем коту, – потому что из-за нее бодрствовал половину ночи.
Возможно, такое положение вещей длилось бы бесконечно, – Вульф был упрям, а Шторм слишком деликатна, чтобы завоевывать его доверие, прибегая к уловкам, – но статус-кво был нарушен в пятницу, под конец рабочего дня, когда в музей вошла посетительница.
– Привет!
Шторм испуганно подняла глаза и увидела Ниссу Армстронг, стоящую в дверном проеме компьютерной комнаты. Зрелая женщина, изысканная и утонченная в своем шелковом платье, с элегантно уложенными в шиньон светло-золотистыми волосами, превосходным макияжем и вежливой светской улыбкой на четко очерченных губах, моментально повергла Шторм в угнетенное состояние – и эта реакция не имела ничего общего с бизнесом.
В их частном мини – конкурсе элегантности Нисса выиграла без малейших усилий. Шторм была одета в своей обычной небрежной манере – линялые джинсы, ботинки, толстый зеленый свитер на два размера больше. Ко всему прочему, ее волосы сегодня были наэлектризованы, на носу красовалось чернильное пятно, за ухом торчал карандаш, а на одной руке она почти под корень обгрызла ноготь большого пальца.
На одно ужасное мгновение в душе Шторм мелькнула мысль – как, ради всего святого, она могла даже предположить, что Вульф предпочтет ее кому-то столь блестящему. И если память уверяла, что желал он именно ее, то прошедшие два дня, когда он ее избегал, заставляли верить в обратное.
Остро ощущая, какой взъерошенной она выглядит, Шторм, тем не менее, сконцентрировала свое внимание на вопросах безопасности. Она поднялась на ноги, плавным движением перевернула блокнот с записями, обошла вокруг стола и встала перед гостьей.
– Миссис Армстронг, Вам нельзя здесь находиться, – произнесла она мягко. – Неужели никто из охранников не остановил Вас? – Вульф предупредил охрану на входе на следующий же день, после того, как Шторм рассказала ему о телефонной диверсии.
Нисса невинно распахнула свои синие глаза. – О, мне позволили пройти. Я уже была здесь несколько раз, – навещала Макса, и Вульфа, конечно. Охранники меня знают.
Шторм мрачно подумала про себя, что с этим нужно будет что-то делать. – Вижу. Хорошо, поскольку Вы здесь, – чем могу помочь? – Она стояла таким образом, чтобы не дать Ниссе возможность проникнуть дальше в комнату.
– На самом деле я пришла повидать Вульфа. Вы же не возражаете, дорогая?
Почти на минуту Шторм потеряла дар речи. Прежде всего, она не любила, когда к ней обращались «дорогая», особенно, если этот эпитет звучал из уст другой женщины, тем более из уст женщины, с которой до этого она встречалась лишь однажды – в женской уборной ресторана. К тому же она ничуть не сомневалась, – от Ниссы следовало ожидать одних неприятностей.
Шторм вежливо поинтересовалась: – Почему Вы спрашиваете меня об этом? Ваши отношения с Вульфом – это ваше личное дело. Но, знаете ли, его офис расположен этажом ниже.
Голосом, в котором каждый звук был таким же притворно вежливым, как и у Шторм, Нисса ответила: – Нет. Я этого не знала. Видите ли, фактически я никогда раньше не была в его офисе.
– В таком случае, буду счастлива проводить Вас, – с этими словами Шторм двинулась вперед, вынуждая Ниссу отступить и тем самым окончательно отрезая ей путь к компьютерной комнате. – Сюда, пожалуйста.
– У Вас такой приятный акцент, – сказала Нисса, следуя за Шторм. – Джорджия? Алабама?
– Луизиана. – Шторм знала, что Вульф в настоящий момент был у себя в офисе – часом раньше она случайно увидела, как он прошел мимо ее кабинета. Поэтому она решительно постучала в его дверь, открыла ее и произнесла: – К Вам посетитель, – и быстрым жестом пригласила Ниссу войти, так что Вульф не успел даже привстать.
Она не стала задерживаться, чтобы увидеть его реакцию на Ниссу, быстро закрыла дверь и вернулась на свою территорию. И даже не удивилась, когда увидела Морган в двери собственного кабинета, хотя, когда Шторм чуть раньше провожала гостью к Вульфу, эта дверь была закрыта.
Прислонившись к дверному косяку, Морган мрачно заявила: – Вижу, она снова вышла на охоту.
Шторм выдержала паузу, обдумала ситуацию и признала: – Похоже на то.
– И тебя это не тревожит?
– С чего бы? Исключая тот факт, что у нее глаза наемного убийцы, она ему идеально подходит.
Морган оставила серьезный тон и усмехнулась. – Мяу.
– Шторм ощутила, что ее губы тоже растягиваются в улыбке. – Ладно, эта женщина действует мне на нервы.
– Рада слышать, что у тебя есть нервы. Я уже начала в этом сомневаться. Надеюсь, ты собираешься что-то предпринять в связи с этим, и не позволишь Ниссе запустить в Вульфа свои коготки.
– Он уже большой мальчик и сам может о себе позаботиться.
– Да, но ведь дело не в этом, не так ли? – Янтарные глаза Морган сверкнули.
Шторм покачала головой. – В первую очередь ее интересует выставка, и мы обе это знаем. Отвлечь внимание Вульфа от меня, – если это именно то, что она задумала, – для нее всего лишь забава.
Морган кивнула и снова усмехнулась. – Верно, совершенно верно. То есть тебя это нисколько не волнует, так?
– Нисколечко.
– Угу. Тогда почему ты сжимаешь кулаки?
Шторм опустила глаза и попыталась расслабить руки. Это оказалось на удивление трудно сделать. Она сжала пальцы и прочистила горло. – Я немного напряжена. Подумаешь, большое дело. – Она решительно распрямила плечи. – Это был длинный день. Думаю, я сейчас приберу свои «игрушки» и пойду домой.
– А если Вульф тебя спросит?
– С чего ты решила, что он это сделает?
– Возможно потому, что он становится немного раздражительным, когда не знает, где ты, – отозвалась Морган. – Обычно он интересуется у меня или у одного из охранников. Когда вчера ты исчезла на ленч, я думала, он сведет нас всех с ума. Он метался по офису до тех пор, пока ты не вернулась.
Шторм сказала слегка беспомощно: – Я не видела его, когда вернулась.
– Нет, полагаю, он позаботился, чтобы ты его не увидела.
Это была весьма интересная мысль, но Шторм решила про себя, что Морган, скорее всего, преувеличивает. Вряд ли коллега делала это намеренно, скорее, просто приняла желаемое за действительное – ведь она всячески поощряла отношения Вульфа и Шторм.
– Он не будет спрашивать, – заявила Шторм.
– О, думаю, будет.
Шторм почувствовала, как ее охватывает безрассудство, и хотя она не верила, что он действительно будет спрашивать о ней, произнесла: – Если спросит, передай, что я советую ему лучше следить за постельными беседами. Мне не хотелось бы менять компьютерные коды доступа.
Глаза у Морган расширились. – Ты уверена, что хочешь, чтобы я ему это сказала?
– Почему нет?
– Ну, понятия не имею. Полагаю, ты знаешь, что делаешь.
На самом деле, Шторм сомневалась в этом, но она не собиралась брать свои слова обратно. – Конечно. Увидимся в понедельник.
– Надеюсь на это.
Сильнейшее раздражение помогло Шторм успешно продержаться в течение следующего часа. Она захватила с собой материалы, с которыми решила поработать на выходных, забрала Мишку и вышла на парковку, где стоял арендованный ею джип. Когда она добралась до своего номера в гостинице, первым делом она скинула все вещи и отправилась принимать душ, доверив мощному потоку горячей воды снять сковавшее ее напряжение.
Это сработало лишь наполовину, но когда несколько минут спустя Шторм принялась сушить волосы, она уже могла посмеяться над собой, хоть и немного грустно. Поскольку последние пару дней Вульф всячески избегал ее, она решила, что он не станет интересоваться у Морган ее местонахождением, – пусть даже брюнетка считала иначе, – так что ее весьма отвратительное заявление, призванное разозлить его, скорее всего, было сделано впустую. Злиться на Ниссу тоже было делом бесполезным, она достаточно часто встречалась с подобными женщинами, чтобы знать, что их блестящая внешность была сродни непробиваемой броне.
Эти мысли привели Шторм в угнетенное и подавленное состояние. Она переоделась в один из своих рабочих ансамблей – фланелевый топ (с виду почти как шелковый), леггинсы, похожие на пижамные штаны, и тонкие черные носки (поскольку ее ступни успели замерзнуть).
Она включила телевизор на программу новостей и уже собиралась заказать еду в номер, когда внезапный стук в дверь заставил ее подскочить. Не требовалось особого воображения, чтобы догадаться, кто был ее посетителем, хотя Шторм вряд ли могла точно определить свои чувства к этому неожиданному вторжению. Тем не менее, она открыла дверь.
