Текст книги "Личная жизнь тихони Элис"

Автор книги: Кэтти Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

На работе Виктор заметил, что ее поведение изменилось, несмотря на то, что она старалась вести себя как можно более естественно.

– Ладно, – сказал он в пять тридцать, захлопывая дверь офиса, – что случилось?

– Случилось? – Элис подняла глаза, встречая его взгляд, и невинно улыбнулась. Она выключила компьютер и принялась приводить в порядок стол с нарочитой аккуратностью.

– Критические дни, – вздохнула она облегченно, радуясь вовремя подвернувшемуся удачному объяснению.

– Правда? – Он склонился над ней, подозрительно глядя на нее, и она убедительно улыбнулась.

Мужчины, насколько она знала, стараются держаться в стороне от женских проблем, которых, как им кажется, всегда слишком много, и от этого обилия жутких деталей у них волосы встают на голове дыбом, как будто на них обвалили содержимое ящика Пандоры. Виктор не был исключением. Он провел пальцем по ее щеке и улыбнулся.

– В таком случае надеюсь, что завтра ты будешь в порядке. Я заказал столик в отличном ресторане в Фулхэме. Если бы можно было отменить сегодня вечер с клиентами, я провел бы его с тобой…

– Я знаю, – сказала Элис с грустью и пониманием в голосе. – Но… – Она поднялась, и

они дошли вместе до лифта, а потом каждый пошел своей дорогой.

У нее было два часа, чтобы попасть домой, переодеться, вовремя приехать в театр и занять место рядом с Джеймсом прежде, чем туда приедет Виктор. Элис не хотела испытывать судьбу, приехав позже Виктора, хотя и предполагала, что он не сразу разглядит ее, поскольку не ожидает этой встречи. Он заметит ее, когда его внимание отвлечется от происходящего на сцене.

Элис тщательнейшим образом подбирала одежду, которую собиралась надеть в театр, и Ванесса немного помогала ей, повторяя все время, что, на ее взгляд, это глупая затея.

– Ты любишь этого парня, – ворчала она, сидя на кровати, пока Элис одевалась, – так пусть все идет своим чередом, наслаждайся каждым днем.

– По складу характера я не сангвиник и не могу рассуждать, как ты, – ответила Элис, натягивая на себя черное платье, которое было достаточно маленьким, чтобы привлечь внимание, но не настолько открытым, чтобы давать повод лишним мыслям. Оно сидело на ней как влитое и застегивалось на молнию, которая была спереди, доходя до талии, что подчеркивало ее грудь и тонкую талию. Она повернулась лицом к Ванессе. – Если бы я оставила все как есть, то постоянно ждала бы конца и мучила себя, пытаясь определить, не стоит ли за каждым его словом что-то более высокое, нежели физические ощущения. Я была бы очень несчастна.

– Ты и сейчас несчастна, – справедливо заметила Ванесса.

– Тогда я была бы еще более несчастной. – Она засунула ноги в ужасно неудобные туфли и поблагодарила Бога за то, что ей не придется в них долго ходить. Потом она села за туалетный столик и очень тщательно наложила косметику. Где-то позади нее что-то говорила Ванесса, но мыслями Элис была уже далеко, представляя себе реакцию Виктора, когда он увидит ее с Джеймсом.

Она едва не опоздала, а через пять минут подле нее появился Джеймс, разодетый как петух.

– Конечно, это только спектакль, Джеймс, – сказала Элис, обходя его кругом, – но ты случайно не погорячился?

Темные штаны, рубашка в красно-кремовую полоску, темный галстук, кремовый пиджак и, вдобавок ко всему, кремового цвета шляпа, которую он пообещал ей не надевать.

– Старался, чтобы все было как надо, – жалобно сказал Джеймс. – Он уже приехал?

– Нет, и поэтому нам лучше поторопиться и занять места до того, как он придет. Я не хочу разговаривать с ним. Надо, чтобы он просто увидел нас вместе и сделал соответствующие выводы…

Джеймс пожал плечами, и они стали пробираться через толпу к своим местам, которые были одними из лучших в зале.

Проходя мимо трех мест, которые она заказала неделю назад для Виктора с клиентами, Элис бросила быстрый взгляд. Его там не было. На секунду ее охватила паника, и она подумала, что Виктор может не приехать совсем и весь план провалится, но успокоила себя тем, что он придет в самую последнюю минуту. Сейчас они, должно быть, попивают джин с тоником, разговаривая о делах. Виктор не выносил мюзиклы, но сдался на убеждения Элис, что американцы их любят.

Элис смотрела прямо перед собой, едва отвечая на вопросы Джеймса. Когда свет в зале потух, она почувствовала за спиной его руку и чуть было не подпрыгнула на месте.

– Можешь положить голову мне на плечо, – прошептал он спустя полчаса, – для правдоподобия.

– С каких пор ты так заботлив, Джеймс? – в ответ прошептала она.

Он усмехнулся и братски похлопал ее по плечу. Они продолжали так сидеть и во время антракта, потому что Элис боялась подняться и увидеть Виктора лицом к лицу. Они высидели и вторую часть пьесы. Конечно, ей все равно придется увидеться с Виктором на работе, но, по крайней мере, у нее впереди ночь, чтобы подготовиться.

На улице они с Джеймсом расстались, после того как он долго рассыпался в комплиментах, а потом с кривой улыбкой и искренним смущением предложил забыть прошлые ошибки.

Их невозможно забыть, подумала Элис, но сейчас они стали менее значимыми, и с ними можно было смириться на сегодняшний вечер.

Элис взяла такси и, оказавшись дома, провела ночь почти без сна. Под утро ей удалось уснуть, и, к своему ужасу, она проспала, не услышав будильник.

Приехав в офис, она была расстроена и до боли в желудке боялась перешагнуть порог и увидеть человека, стоящего возле ее рабочего стола, засунув руки в карманы, с лицом, способным напугать самого дьявола.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Извините. Я опоздала. – Элис не сумела выдавить улыбку и поэтому поторопилась повесить жакет, пытаясь не думать о том, что ее ждет. Сейчас было самое время выяснить, насколько она хорошая актриса, и Элис скрестила пальцы в надежде, что завоюет «Оскара». Она якобы не знала, что он видел ее в театре накануне вечером с Джеймсом и что сейчас он уволит ее. Элис стояла к Виктору спиной, но чувствовала, как он сверлит ее взглядом, и у нее было одно детское желание – оставаться стоять там, где она стояла – перед вешалкой с пальто, – до конца дня.

– Я проспала будильник, – сказала она, неохотно поворачиваясь.

В серых глазах, которые следили за ней, был лед.

– Можешь зайти в мой кабинет?

– Конечно. – Элис смотрела, как Виктор вошел в кабинет, потом тянула время, включая компьютер и доставая ручку и блокнот для записей. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, и она впервые подумала, правильно ли она поступила. Может, ей стоило молча любить, оставив все как есть, надеясь и ожидая чего-то? Сейчас, конечно же, было уже поздно.

– Закрой за собой дверь, – сказал Виктор, как только Элис вошла. Она закрыла ее и на негнущихся ногах дошла до стула. – И можешь убрать свой блокнот. Он не понадобится.

Элис положила блокнот и ручку на стол и, скрестив пальцы, взглянула на Виктора. Она вдруг подумала, что, может быть, видит его последний раз в жизни, – эта мысль, появившись, болезненной занозой засела в ее голове.

– Похоже, ты не в настроении, – сказала она, потому что было бы неестественно не обращать внимания на достаточно очевидный факт. – Как прошел вчерашний вечер с клиентами? Ты смог убедить их поручить тебе рекламную кампанию?

– Прошлый вечер был ужасным. – Виктор скрестил руки и откинулся на спинку стула – в таком положении он отдалялся от нее еще больше. Язык жестов может быть более красноречив, чем слова. Ей показалось, что перед ней сидит незнакомец, который стер малейший намек на личные отношения. – Где ты была прошлым вечером?

– Где я была?.. – Она нахмурилась, словно вспоминая. – Ах, да. В театре. Скучный мюзикл. А как тебе понравился твой? Разве ты не ходил на «Восставшего ангела»?

Элис знала, что он не ходил. Она устала притворяться, и в какой-то момент ей захотелось просто положить руки на стол, опустить на них голову и уснуть. Желательно на тысячу лет.

– Нет, не ходил. Я ходил на тот же мюзикл, что и ты, и даже не думай мне врать, потому что я видел тебя там.

Элис молчала.

– Разучилась говорить? – Его рот скривился в усмешке, и Элис внутренне содрогнулась. Несмотря на то, что его лицо было непроницаемым, она чувствовала океан ярости, который он сдерживал усилием воли.

Раздался телефонный звонок, Виктор схватил трубку и выпалил, что не собирается ни с кем разговаривать. И все это время его глаза не отрывались от ее лица.

– Я… я…

– Да?

– Я думаю, ты хочешь сказать, что видел нас вчера с Джеймсом Клейдоном. – Так, она это произнесла, не было смысла ходить вокруг да около. Ей даже не нужно было симулировать спазмы в горле и красные щеки. Все было так же естественно, как и чувство тошноты, которое она испытывала.

– В какую чертову игру ты играешь?

– Я не считаю нужным отчитываться перед тобой, – сказала Элис, пытаясь бравировать. Она старалась вообразить, что перед ней сидит кто-то другой, не имеющий ни малейшего права требовать от нее объяснений, кто-то, кому она

может с чувством собственного достоинства запретить вмешательство в свою личную жизнь.

– Нет, ты ошибаешься, – сказал он угрожающе мягким голосом. – Ты начнешь объяснять же все очень подробно и не остановишься, пока я не скажу.

– Еще чего! Мы не дети, чтобы играть в игрушки. Ты не сможешь меня запугать.

– Чем ты занималась с этим человеком?

– Я сказала: мы ходили в театр. В этом нет ничего плохого. Если бы ты не был занят, я бы все отменила.

– Так, значит, пока кошки гуляют?.. Так это понимать? – В его голосе прозвучало презрение, и она сделала вид, что не замечает этого.

– Отвечай! – взревел Виктор.

– Я не понимаю, в чем дело! Мы же не принадлежим друг другу! – Тело Элис дрожало, и если бы она только могла, то выскочила бы из кабинета – но должна была остаться.

– Ты подтверждаешь своими словами именно то, что я о тебе думаю.

– Понимаю, ты не одобряешь Джеймса, но…

– Я начинаю понимать. – Он окинул девушку долгим неприязненным взглядом. – Кажется, картина проясняется. В чем дело, Элис? Ты, наверное, боишься, что он стал терять к тебе интерес?

– Что? – Такой поворот был настолько неожиданным, что Элис застыла, смятении глядя на Виктора.

– И не надо смотреть на меня овечьим взглядом. Когда у вас все началось с Клейдоном? Когда вы впервые переспали? Это случилось в «Верхних полях»?

Ирония судьбы, подумала она.

– Да, я спала с Джеймсом, да, это было в «Верхних полях». – Элис услышала собственный голос, подтверждающий его слова, и их непонятные отношения запутались вконец. Она сказала ему правду, но не ту правду, которую он имел ввиду.

– Понятно.

Нет, непонятно. Как ты можешь понять? Если бы ты хоть что-нибудь понимал, ты бы увидел, что я безнадежно в тебя влюблена, ты бы увидел, что я вовсе не хочу сидеть тут перед тобой и заставлять тебя верить в самое худшее, что я могла бы совершить, ты бы увидел, что ты – единственный мужчина, которому я отдала свое сердце.

– Что произошло, Элис? Он стал терять интерес, как только затащил тебя в постель? – Виктор не стал дожидаться ответа. Он продолжал говорить, а его голос был наполнен отвращением. – Поэтому ты завела любовь со мной – чтобы заставить его ревновать?

– Как? – Предположение Виктора было настолько нелепым, что она подумала, правильно ли расслышала.

– Тебя шокировало мое обвинение, да? – Он наклонился вперед, и, хотя стол между ними был достаточно широк, она инстинктивно вжалась в спинку стула.

Элис молча смотрела на него, зная, что любые его заключения будут ложными, – так почему бы не попробовать исправить некоторые из них по своему усмотрению?

– А может, ты потрясена тем, как я разгадал твою маленькую грязную игру? Потому что именно так все и было? Маленькая грязная игра, разыгранная маленькой умелой интриганкой. Ты, наверное, решила, что не проиграешь ни в каком случае: если бы Клейдон решил, что ты ему не нужна, то остался бы я – запасной аэродром. В любом случае ты все равно спала с двумя мужчинами. По закону средних чисел одному из нас придется свернуть удочки. – Он стукнул кулаком по столу, и Элис подскочила на месте. – Я с радостью удушил бы тебя!

– Почему? Потому что твоя гордость оказалась попранной? – Она почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы, и проглотила их. – Ты считаешь меня интриганкой…

– И ты будешь это отрицать?

– А какой в этом смысл? Думаешь, я тобой воспользовалась, но не говори, что ты не пользовался мной! Ты с радостью занялся со мной сексом, но это все, что тебе от меня было нужно, разве нет? Если ты так борешься за правду, то признай и мою тоже. Признай, что ты отвернулся бы от меня без тени сожаления, как только я надоела бы тебе. – Ее лицо горело, она тоже кричала. Слава небесам, подумала Элис, что двери обоих кабинетов закрыты. В противном случае их ссора могла бы хорошо удобрить почву местных сплетен.

– И когда ты решила ввести меня в игру? – Виктор принялся вертеть карандаш.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, – он с силой застучал карандашом, потом бросил его, – когда ты решила начать играть со мной? После того как я дал тебе понять, что ты меня интересуешь?

– Не говори глупости, – пробормотала Элис, переводя дыхание. Ей казалось, словно она только что пробежала несколько километров.

– Твоей добычей должен был стать Джеймс? Или же я?

Виктор смотрел на нее, прищурив глаза, и она не смогла выдержать его взгляд.

– Это не похоже на тебя – забыть, на какой спектакль я должен был пойти, – проговорил он голосом, способным разрезать стекло. – Совсем не похоже. Может, я все не так понял. Может, ты как раз рассчитывала на то, что я увижу тебя в театре. Увижу и захочу тебя еще больше. Так?

– Ты ошибаешься. – Это уже было ближе к истине, и он, наверное, увидел искреннее выражение ее лица, потому что вспыхнул от ярости при ее отрицательном ответе. – Послушай, можно я пойду?

– Я еще не закончил с тобой. – Виктор произнес это так, словно она просила билет на Луну. – Ты не уйдешь отсюда, пока не объяснишь мне все полностью.

– Но ты не можешь заставить меня остаться! – возразила Элис, хотя голос ее звучал не очень убедительно. Если бы он вообще что-то понимал, подумала она, то увидел бы, какую власть имеет над ней, по одному-единственному признаку: если бы он действительно ничего не значил для нее, она бы просто встала и ушла. Почему он не видел этого?

– Где заканчивается ложь и начинается правда, Элис?

Если бы она не знала правды, то подумала бы, что он прав. Голос Виктора звучал вполне рассудительно, но его лицо – ледяная маска – портило впечатление.

Элис ничего не сказала.

– Твоя мать и вправду умерла? – спросил он с оскорбительным спокойствием. – А тот дом действительно был твоим домом или он был частью игры, которую ты затеяла?

Элис почувствовала, как ее пальцы впиваются в стул.

– Как ты мог подумать, что я могу врать о таких вещах? – хрипло спросила она.

Виктор не обратил внимания на ее вопрос.

– И правда ли то, что ты была принцессой Недотрогой, замороженной на долгие-долгие годы? Или ты просто думала, что я быстрее клюну на такую уловку?

– Я не обязана отвечать на подобные вопросы!

Но при этом продолжала сидеть на стуле как приклеенная, до глубины души раненная его оскорблениями и еще больше боясь того, что ей придется навсегда оставить его. Не стоило ли ей признаться во всем – признаться, как сильно она любит его, и положить конец этой дурацкой головоломке, – но мысль об этом была еще более пугающей. Он только посмеется над ней. И потом, при таком раскладе, кто знает, не воспримет ли он ее признание как еще одну отчаянную попытку вызвать его интерес? Она сожгла все мосты, и пытаться изменить что-либо уже невозможно.

– Я совершенно не выношу одну вещь – и знаешь, какую?

Риторический вопрос, подумала Элис, даже не делая попыток ответить на него. Она нервно заправила волосы за ухо и взглянула на него.

– Интриганок. Женщин, которые выдумывают, лгут и сплетничают. – Виктор поднял ручку и стал резко постукивать ею о стол. – Я просто поверить не могу, что попался на твою удочку.

– Мне очень жаль, – сказала Элис, извиняясь за все, что не могла сказать ему.

– В таком случае все нормально, – сказал он холодно. – Теперь мне стало намного легче.

– Значит, вот что волнует тебя больше всего? – тихо спросила Элис. – Не то, что больше никогда не увидишь меня, а то, что думаешь, будто тебя одурачили?

– Я думаю, будто меня одурачили? – Виктор подался вперед, и она поблагодарила Бога за то, что стол такой широкий. – Ты что, хочешь сказать, что я не прав? Что я не видел вас рука об руку с Клейдоном? После того, как ты призналась, что спала с этим человеком?

– Наверное, нет, – сказала она, вздохнув.

– Что ж, пожалуйста, общайтесь. И какой я был дурак, когда предупреждал тебя насчет него!

Не предупредив меня, однако, насчет себя, подумала она.

– Полагаю, ты догадываешься, что уволена. Элис кивнула головой. Наконец все было

кончено. Казалось, это длилось бесконечно. Она знала, что будет помнить об их разговоре всю оставшуюся жизнь, во всех ужасных подробностях. Каждое слово, каждое предложение, каждый взгляд. Оживлять все это в памяти и думать о том, что было бы, прими она другое решение.

– Тебе понадобится заявление о моем уходе? – Вопрос был задан для соблюдения формальности. Она знала, что он ответит.

– Можешь уйти прямо сейчас. Я рассчитаюсь с тобой, как только напишешь заявление.

– Отлично. – Элис поднялась. Ноги были как ватные. Она не могла смотреть ему в глаза, но все же заставила себя взглянуть на него. Последний раз. – Я знаю, ты мне не поверишь, но если бы ты знал, как мне жаль, что…

Элис вздохнула, отвернулась и направилась к двери. Она почти надеялась, что он остановит ее в последнюю минуту. Она с радостью согласилась бы выбраться из темной пропасти, которая поджидала ее, но когда открыла дверь, то услышала, как он начал набирать номер телефона. Все возвращалось на круги своя. Работа продолжалась, как будто ничего не случилось. Должно быть, Виктор будет вспоминать о ней день-два, удивляясь, как такой опытный в любовных делах человек, как он, мог быть так глупо одурачен ею, а потом ее заменит другая.

Элис упаковала свои рабочие принадлежности быстро и без шума. На ее прошлый день рождения Виктор подарил ей держатель для бумаг, который всегда стоял на ее столе, и после минутного колебания она засунула его в сумку. Это станет еще одним доказательством его существования, которое будет оживлять ее память.

Уходя, Элис не остановилась ни с кем поговорить. Знала, что на ее лице написано отчаяние, говорящее само за себя, но она уходила навсегда и ей было все равно, что люди подумают о ее уходе. Лишь немногих из них поразит мысль о ее увольнении.

Остаток дня она продолжала жить по инерции – во всяком случае, так это выглядело. Ее тело двигалось само по себе, а мысли жили сами по себе.

Элис думала, что держит себя в руках достаточно крепко, когда чуть позже десяти вернулись Ванесса и Джеймс. Однако, едва увидев Джеймса, который спросил, все ли сработало, она разрыдалась. Рыдания не прекращались и сотрясали все ее тело. Когда она вновь подняла лицо, то обнаружила, что Джеймса уже нет, а Ванесса сидит около нее на кровати.

– Извини, – сказала Элис, шмыгая носом и принимая от Ванессы полотенце. – Я испортила вам вечер.

– Бедная, бедная. Не говори глупостей. – Ванесса слабо улыбнулась и обняла ее.

– Джеймс уже ушел?

– Да. Только не вздумай извиняться. – Ванесса помолчала. – Расскажи, если хочешь.

– Это был кошмар. Он выставил меня из офиса, как только я вошла.

– Ты же знала, что он это сделает. Это же и было гвоздем программы.

– Да, я знаю, но…

– На самом деле получилось гораздо ужаснее, чем ты ожидала?

– В миллион раз ужаснее, Ванесса. – Она закрыла глаза, откинулась на кровать и поджала под себя ноги. – Он еще сказал, что я врала про все… сказал, что я была всего лишь интриганкой и что я манипулировала им… Самое худшее, что я не могла открыть ему правду и не могла отрицать ни слова…

– Но все уже позади, – мягко сказала Ванесса, и Элис согласно кивнула, думая о том, что позади только этот ужасный разговор с Виктором. Все остальное никогда не сможет быть позади. Оно умрет с ней. Ну почему судьбой бы то предназначено так, чтобы любовь для нее превратилась в муку!

– А что ты будешь делать с работой? Может, съездишь куда-нибудь, отдохнешь? Одна, сама по себе, на пару недель?

– Это будет похоже на бегство.

– Зато прочистит тебе голову.

– Нет. Я должна пережить это. – взглянула на подругу и почти бодро улыбнулась – Завтра я выйду из дома и, как положено безработному, отправлюсь на поиски работы. Это одноразовое полотенце скоро развалится на кусочки.

– На то оно и одноразовое, – пробурчала Ванесса с юмором. – Не выдерживает даже самой маленькой душевной трагедии. Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь выпить? Чай? Кофе? Или хорошего бренди?

– Нет. Спасибо. Я пойду спать.

– Немного алкоголя поможет уснуть.

– Но все равно ведь наступит завтра. И послезавтра, и послепослезавтра. И так далее. – Она встала и улыбнулась, чувствуя себя немного лучше – во всяком случае, в данный момент. – Спасибо, что выслушала меня.

– Мой бухгалтер перешлет тебе счет по почте.

Элис засмеялась и отправилась в ванную. Потом она легла, но прошло несколько часов, прежде чем ей удалось уснуть. Хотелось напиться, вот только мысль об утреннем похмелье показалась не очень привлекательной, а кроме того, она не шутила, когда говорила Ванессе о том, что ей придется пережить все… А это значит: бороться с памятью, сколь долго это ни продолжалось бы, и надеяться, что время вылечит все.

А до тех пор надо жить, заполняя свои дни и часы как можно плотнее.

Всю следующую неделю Элис провела в поисках работы в различных агентствах и прошла три собеседования. Замечательные предложения, но она отклонила все три, потому что мысль о работе на кого-то еще приводила ее в ужас. Но четвертое предложение придется принять, сказала она себе десять дней спустя. Она не должна расслабляться, да и деньги понадобятся рано или поздно. У Элис были приличные сбережения, но ведь нужно платить за квартиру, и еда тоже стоит денег, об этом нельзя не думать.

Она как раз собиралась отправиться на следующее собеседование, когда зазвонил телефон, и ее сердце остановилось, как только Элис узнала голос на другом конце.

– Что ты хочешь? – спросила она, опускаясь на стул у телефона. От одного только его голоса у нее все поплыло перед глазами. Мысли ринулись через край, как приливная волна, круша хрупкие барьеры, которые она пыталась установить.

– Досье на Купера.

– А… – Элис не сразу осознала, что он сказал, а когда до нее дошел смысл его слов, почувствовала разочарование. Что она вообразила? Что он позвонил только для того, чтобы узнать, как у нее дела?

– Мы обшарили все кабинеты и не нашли его.

– Мы?..

Элис не хотела спрашивать, но вопрос сам сорвался с ее губ. Она знала, что глупо мучить себя, но не смогла побороть желания услышать о той, кто ее заменяет.

– Точно. Ну что, можешь пролить свет на досье Купера?

Элис немного пришла в себя. Значит, Виктор не хочет говорить, кто занял ее место, и она знала, что проведет неделю, если не год, пытаясь нарисовать ее в своем воображении. Высокая, с длинными ногами, яркая, в то же время очень умная и компетентная, с блеском выполняющая все, за что берется.

– Оно было у Дуга Шрузбери пару недель назад.

– Какого черта он с ним делал?

– Что-то там случилось со счетами, и ему нужно было перепроверить досье.

– Понятно. – На другом конце повисла тишина. – Думаю, ты уже нашла другую работу?

– А, да, – солгала Элис, потому что чувствовала бы себя потерянной, скажи она правду – в Уэст-Энде, – продолжала она, стараясь придумать что-нибудь экзотическое. – Работаю на одного кинопродюсера. Очень интересная и напряженная работа.

– Какого продюсера?

– Лучше я оставлю его имя за кадром, – вывернулась Элис, встревоженная неожиданным вопросом. Виктор знаком с огромным количеством людей. Ему не составило бы труда выяснить, не наврала ли она ему насчет работы.

– Отлично, – равнодушно бросил Виктор, и Элис представила, как он пожал плечами. Ее жизнь больше его не касалась.

– Как твои дела? – Она ненавидела себя за этот вопрос, за то, что выказала свой интерес к нему, но тоска по его голосу была еще сильнее.

– Ничего. – Он помолчал и затем холодно проговорил: – Впрочем, это не светский звонок.

– Нет, конечно, нет. – Элис почувствовала, как покраснела от унижения, и даже была рада тому, что его нет рядом. – Я вообще-то тороплюсь.

– Да, конечно, – вежливо откликнулся Виктор. – Не заставляй твоего продюсера ждать. Спасибо за информацию.

– Если понадобится что-то… – Ей не удалось закончить фразу, потому что раздались частые гудки, и Элис продолжала сидеть так еще несколько минут, держа трубку в руке, словно та могла вдруг заговорить. Потом резко положила трубку, поднялась и отругала себя дурой. Разве она не усвоила, как глупо подкармливать собственные воспоминания? Позволять им руководить ее жизнью? Конечно, усвоила.

Элис стремительно вышла из дома. На улице было солнечно. Все еще прохладно, но день обещал быть теплым. Она сказала себе, что у нее все прекрасно, и повторяла это каждый раз, когда мысль о Викторе пыталась испортить ей настроение.

Она повторяла это и во время собеседования, стараясь не замечать, что офис слишком мал и выглядит не блестяще, точно так же, как и директор, ее будущий шеф. Она задавала множество умных вопросов, проявляла живой интерес к производству автомобильных деталей, даже позволила показать отдел, где ей предстояло бы работать, и старалась не обращать внимания на то, что ковер потерт и нуждается в чистке. В целом работники выглядели гораздо моложе ее, не считая двух кумушек в возрасте, которые чесали языки около факса.

– Ну? – Мистер Андерсон, который настоял на том, чтобы она называла его Джеффом, сияющими глазами смотрел на нее, когда они вернулись в офис после осмотра соответствующих отделов. – Что скажете?

– Замечательное местечко, – сказала Элис, и сердце у нее упало. – Все такие любезные.

– Да. Мы здесь одна большая счастливая семья. – Джефф прямо-таки светился. – Думаю, не нужно говорить, что на это место много желающих, – он доверительно наклонился вперед, – но, если хотите, эта работа ваша.

– О, – сказала Элис, захваченная врасплох, – я очарована, но мне необходимо подумать хотя бы день, если позволите. У меня сегодня еще одно собеседование, и я приму окончательное решение в конце дня. – Она поднялась и протянула руку, чтобы ему не пришло в голову еще раз показывать ей офис.

– Отлично. – Джефф обеими руками обхватил ее руку. – С нетерпением буду ждать от вас известий.

Он напомнил ей одного учителя, который был у нее в средней школе, – тощий, как макаронина, господин с седыми волосами, имевший раздражающую привычку смеяться над собственными шутками, даже если никто, кроме него, не смеялся. Элис почувствовала к нему жалость. Как, спрашивается, она сможет работать на человека, к которому испытывает жалость?

Следующее собеседование было таким же безнадежным. Джон Хоуп, глава компании по производству бумаги, был без ума от собственного голоса. Он слишком много конце собеседования держал ее руку е точку дольше положенного. В итоге 9Ин его весьма неэтичным. Как, спрашивается, сможет работать на человека, не имеющего понятия об этике?

Когда вечером она рассказала Ванессе о своих собеседованиях, та окинула ее недоверчивым взглядом.

– Давай еще раз, Эли, чтобы я поняла, – сказала она, сложив на груди руки. – Первое место работы? То, в Марбл-Арк?..

– Слишком маленькое.

– Второе?..

– Слишком большое.

– Третье…

– Ах да, компания игрушек… Не те игрушки. Дешевки!

– И четвертое – те же глупые отговорки. Элис вспыхнула и бросила на нее взгляд из-под ресниц.

– Я знаю, что ты думаешь, – сказала она, – и ты ошибаешься. Разве я виновата, что ни одно из пяти предложений мне не понравилось?

– Большинство людей схватились бы за любые из этих предложений!

– Да я не капризничаю, – пробурчала Элис. – Просто не хочу браться за то, что мне не нравится. Это будет несправедливо по отношению к моему будущему нанимателю, разве не так?

Лицо Ванессы просветлело, и она глубокомысленно закивала:

– А, вот в чем дело! Заботишься о своем будущем нанимателе! – Она рассмеялась и перекинула сумку через плечо. – Я тронута твоей заботой, Эли. Ты служишь для всех нас хорошим примером! – Она все еще смеялась, когда Элис запустила в нее подушкой, промазав на какой-то сантиметр. Потом Ванесса скрылась за дверью.

Элис сделала себе салат и сидела перед телевизором, переключая каналы с одного на другой, когда раздался звонок в дверь. Она почувствовала легкое раздражение. Ей хотелось остаться наедине со своими мыслями. Она знала, что это неправильно, но не могла избавиться от соблазна искать утешения в своем горе, снова и снова думать о том, что было бы, обернись все иначе.

Ну, уж нет, решила она, и не подумаю открывать. Но после еще трех звонков неохотно направилась к двери и распахнула ее.

Он был все еще в рабочей одежде, но без пиджака, вдобавок плохо побрит и растрепан. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута, галстук ослаблен. Элис уставилась на него, раскрыв рот. Она почувствовала, что реальность ускользает от нее, как вода сквозь пальцы. Было неожиданностью слышать его голос на другом конце телефонного провода, но видеть его сейчас перед собой – это уже выше ее сил…

– Что ты здесь делаешь?! – Элис крепко сжимала ручку входной двери, загораживая собой вход.

– А что, ты думаешь, я здесь делаю? – выпалил он. – Просто прогуливался по окрестностям и решил нанести визит вежливости?

– Думаю, ты хочешь от меня еще что-то, связанное с офисом. – Элис не удержалась от резкого ответа из-за его тона, а также потому, что последний раз он звонил ей вовсе не для того, чтобы узнать о ее здоровье.

– Ты впустишь меня? – хрипло спросил Виктор, глядя на нее с таким напором, что ей стало не по себе. – Я не собираюсь разговаривать с тобой в дверях.

– Может, я не одна, – сказала Элис, ненавидя его за то, что он заставляет ее чувствовать себя так неудобно, и ненавидя себя за то, что не может достойно ответить ему. Слабая и жалкая, сказала она себе со злостью. Вот ты какая. Слабая и жалкая.

– Ты не одна? – жестко спросил он.

– Одна.

– Вот и хорошо. В таком случае пройди сама и дай войти мне. Пора серьезно поговорить.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

У Элис в душе шла борьба, когда она смотрела на Виктора, который входил в гостиную. Она чувствовала себя как человек, умирающий от голода, который вдруг оказался на пиру, где каждый кусочек пищи был отравлен. Она оставалась на месте, по-прежнему сжимая дверную ручку, и отправилась вслед за ним только тогда, когда он обернулся и взглянул на