Текст книги "Песня для любимой"

Автор книги: Кетрин Распберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

«Побереги свое сердечко», сказала мама. Не кофе, ох не кофе она имела в виду… Полюбить человека, которого провожают взглядом первые красавицы, которому подпевает весь зал, который хорош настолько, что в любой момент может выбрать себе любую девчонку, какую только пожелает, было страшно… Опасно… И прекрасно.

Майк спел последнюю песню на «бис», они с Грегом поклонились публике и исчезли за сценой, чтобы отложить в сторону инструменты и вскоре вновь появиться в зале – уже простыми посетителями. Им пришлось протискиваться сквозь толпу друзей, приятелей, знакомых и просто слушателей, желающих пообщаться, хлопнуть по плечу, пожать руку, прокомментировать выступление и поделиться новостями. Наконец Майк добрался до столика под саксофоном и сел рядом с Кэрол.

Билли, Кит, Джим-Джей и их девушки наперебой начали выражать свое восхищение, Майк благодарно кивал им в ответ, но смотрел на Кэрол. Он ждал ее реакции.

– Потрясающе. Это действительно потрясающе, – только и смогла вымолвить она. Но взгляд ее так сиял, что слова были не нужны.

После Майка и Грега выступала еще одна группа, но Кэрол ее не слушала. Она потягивала кофе по-ирландски, заказанный для нее Майком, – чуть-чуть ликера на донышке и густая шапка взбитых сливок сверху, и наслаждалась самим фактом того, что этот парень рядом. Он горячо поддерживал аплодисментами выступающих коллег, в паузах между песнями успевая то поболтать с Кэрол, то приветствовать очередного знакомца, то отпустить шутку, над которой потом хохотали все, кто ее слышал сам или в пересказе.

Кэрол заметила, что Майк обладает потрясающей способностью передавать свое приподнятое настроение окружающим. Стоило кому-то загрустить или заскучать, как он моментально находил нужную фразу, чтобы на лице человека снова засветилась улыбка. Неудивительно, что жизнь вокруг них кипела, и все новые люди пододвигали свои стулья поближе к ним.

Она была рада новым знакомствам. Но совершенно не рада появлению Салли Макхолланд, которая подплыла на своих каблучищах к их компании с таким видом, словно все только ее и ждали.

Салли была такой яркой и эффектной, что у Кэрол заныло под ложечкой. Куда ей в ее детском платьишке тягаться с этой инопланетной дивой в красных кожаных джинсах и блестящем черном топике с серебряными молниями, оставляющем открытой большую часть округлой груди и совсем не скрывающем смуглый плоский живот.

В макияже Салли признавала только два основных цвета – красный и черный, ее буйные кудри реяли, словно растрепанные ураганом. Девушка-электричество любила украшения: ее тонкие загорелые руки были украшены множеством металлических браслетов, в ушах покачивались два громадных кольца. Образ завершался самым сногсшибательным, на взгляд Кэрол, аккордом: сережкой с блестящим камнем, вставленной в пупок дивы.

Зовущий взгляд непроницаемо-черных глаз Салли остановился на человеке, служившем ядром их маленького сообщества.

– Извини, малыш, я немного опоздала, – улыбнулась красотка самой подкупающей из своих улыбок. – Пропустите-ка, я сяду рядом с Майком.

– Здесь нет свободного места, Салли, – внезапно нахмурившись, ответил Майк. – Если хочешь, сядь вон там – Боб принесет тебе стул. – Он кивнул в сторону самого дальнего от себя края стола.

– Там слишком темно. Мне там будет неудобно! – закапризничала Салли, которая предпочла бы сидеть бок о бок со звездой клуба, и еще, чтобы при этом на нее направили софит, дабы каждый мог любоваться ее неземной красой и привилегированным положением.

– Тогда извини. Ничем не могу тебе помочь, – пожал плечами Майк и переключил свое внимание на Кэрол: – Как тебе кофе? Заказать еще?

Кэрол кивнула, с вызовом глядя в глаза наглой Макхолланд. «Место рядом с Майком уже занято», красноречиво говорил ее взгляд.

– Салли, садись рядом со мной, – позвал какой-то парнишка, смотревший на яркую Салли с открытым от восхищения ртом.

– Здесь слишком душно, – отрезала разочарованная амазонка. – Лучше я пойду, покурю. – И она направилась к выходу в коридор.

Кэрол ликовала. Она так боялась, что Майк выберет Салли, что теперь у нее от радости едва не закружилась голова. Впрочем, от радости ли? Она почувствовала легкую дурноту, сделала еще один глоток напитка, но кофе не помог. Салли была права – из-за обилия посетителей в зале действительно стало довольно душно.

Только бы никто не заметил. Не хватало еще показать, что она готова упасть в обморок в переполненном зале, как кисейная барышня. Кэрол боялась, что над ней станут потешаться, как над маленькой девочкой. Она еще не успела привыкнуть к тому, что Майк не таков.

– Ты побледнела. Тебе нехорошо? – спросил он на ухо Кэрол.

В его глазах читалось сочувствие и тревога.

Она молча кивнула.

– Пойдем. – Майк встал и повел ее к выходу, по пути перехватив официанта и попросив его включить вентилятор. – Подышишь свежим воздухом, и все пройдет.

Они свернули в узенький коридорчик, прошли мимо кухни, на которой две невозмутимые посудомойки перемывали гору тарелок, и вышли во внутренний двор клуба. Оказывается, пока шел концерт, на улице стемнело и зажглось ночное освещение. Майк повел Кэрол по дорожке в глубь двора, в сторону от хозяйственных пристроек.

В теплом, но свежем вечернем воздухе ей сразу стало легче. Музыка приглушенно доносилась из клуба, но по сравнению с атмосферой зала, где приходилось почти кричать, чтобы слышать друг друга, здесь стояла тишина, нарушаемая лишь цокотом ее каблучков.

Через несколько шагов они вышли на небольшую площадку, где стоял маленький фонтанчик, окруженный кустами акации. У фонтана притулилась скамеечка, освещенная неярким светом фонаря. Они расположились рядышком на этой скамейке.

– Как красиво… – Кэрол залюбовалась струйками фонтана, в которых резвились оранжевые электрические блики. – А ты здесь знаешь каждый дюйм? Наверное, ты давно ходишь в этот клуб?

Майк кивнул.

– С детства, – сказал он. – Я даже помогал красить бортик этого фонтана, когда его только-только установили. Это уголок отдыха для персонала, Дак устроил его, когда ему надоело, что посудомойки курят в форточку на кухне. Дак был школьным приятелем моего отца и обещал ему присматривать за мной. Вот он и присматривает.

– Дак? А кто это? – Кэрол припомнила, что уже слышала сегодня это имя.

– Тимоти Дакпул, владелец клуба.

– А… А почему за тобой надо присматривать? В смысле, почему твой отец просил об этом кого-то другого? – осторожно спросила Кэрол, боясь задеть Майка. Вдруг в его жизни была какая-то трагическая история…

– Да нет, и отец, и мать живы и здоровы, – покачал головой Майк, верно истолковав ее невысказанное предположение. – Папа – летчик, мама – стюардесса на международных линиях. Они так редко бывают дома, что я иногда забываю, как они выглядят.

– Вот это да… Летчик и стюардесса… – мечтательно повторила Кэрол.

В детстве она мечтала стать стюардессой. Она несколько раз летала на самолетах с родителями: они брали ее с собой в отпуск во Флориду еще до рождения Пита и к тетушке Шерил в Канаду – за год до того, как появилась Бонни.

И воображение Кэрол просто потрясли небесные феи в красивой голубой форме. Быстрые, изящные, подтянутые, безупречные, с красивыми ухоженными волосами и холеными руками, они порхали по салону и улыбались, улыбались, что бы ни случилось. Даже когда малыш Питер испачкал шоколадом рукав блузки одной из них, девушка мило улыбнулась и прощебетала в ответ на извинения миссис Смит: «Ничего страшного. Забудьте об этом». Когда она снова подошла к ним, чтобы подать стаканчик сока, пятна на блузке уже не было. Как им это удается, до сих пор оставалось для Кэрол загадкой.

– Это, наверное, так здорово… – поделилась она своими размышлениями с Майком. – Постоянно бывать в разных странах, о которых многие люди только мечтают или даже не слыхали. И билет не надо покупать.

– Это здорово, когда едешь туда отдыхать, – возразил Майк. – А работа есть работа. Они иногда даже не успевают посмотреть город, в который прилетели. Только выспишься после перелета – уже снова надо лететь. Кстати, они чуть не развелись из-за этой работы.

– Как? Почему? – Кэрол удивленно воззрилась на Майкла. Она и представить себе не могла, что, например, ее родители могли бы расстаться.

– Когда я родился, они договорились о таком графике, чтобы быть дома по очереди. Пока мама в рейсе, отец сидел со мной, и наоборот. В результате они несколько лет друг друга почти не видели. Папа прилетает усталый, даже не успевает спросить: «Как дела», падает спать. А когда просыпается, мама уже где-нибудь в Токио или Бангкоке. Потом она возвращается, он вручает ей меня, перемазанного кашей, и летит в Гонолулу.

Майк положил ногу на ногу и задумчиво вперил взгляд в звездное небо.

– В результате такая жизнь надоела им обоим, – продолжил он. – Мама взбунтовалась первой. «Мне нужен муж, с которым у меня хоть изредка совпадали бы выходные, – объявила она. – Когда я веду Микки в «Макдоналдс», я просто не могу смотреть без слез на семьи, которые пришли туда все вместе – и с папой, и с мамой». «Мне тоже нужна жена, которая терпеливо дожидалась бы меня из рейса и никуда после этого не уходила, – вторил ей отец. – Я не могу видеть любимую женщину лишь на фотографии».

– Но ведь, в конце концов они помирились? – спросила Кэрол.

– Да. Они взяли отпуск, и мы втроем отправились на Канары – первый раз в жизни вся семья была в сборе, и никто никуда не улетал. А потом они наняли для меня няню и стали летать вместе. Кстати, няней выбрали сестру Дака. Она брала меня с собой и торчала здесь с утра до вечера. Так что в заведении Дака я стал завсегдатаем раньше, чем в школу пошел.

Он помолчал, предаваясь воспоминаниям. Кэрол тоже молчала, не желая мешать ходу его мыслей – она чувствовала, что, если немного подождать, Майк расскажет что-то еще. И оказалась права.

– Здесь я и выучился играть на гитаре, – снова заговорил Майк. – Мне было скучно, я бесцельно слонялся по клубу и всем мешал – путался под ногами у официантов, играл на кухне лимонами для коктейлей и один раз раскрутил колки на чьем-то контрабасе прямо перед выступлением. Тогда Дак сел передо мной на корточки и сказал: «Зачем ты это сделал? Тебе скучно? Это оттого, что у тебя нет цели. Чего ты хочешь от жизни, парень? Кем ты хочешь стать?» А я ответил первое, что мне пришло в голову: «Музыкантом». «О'кей, – ответил Дак. – Ты им станешь». И показал мне, как держать в руках гитару и как извлекать из нее простейшие звуки. Конечно, пальцы у меня в том возрасте были слабоваты. Но Дак сказал, что я обязательно должен каждый день играть гаммы. Он подарил мне свою старую гитару, я часами сидел у него в кабинете и играл упражнения, которые он мне задавал, – и ты знаешь, мне это нравилось! У меня появилась цель.

У меня теперь тоже появилась цель, подумала Кэрол. Сделать все, чтобы Майкл Стрейнджерс полюбил меня.

– Микки! Майк, ты здесь? – В дверях клуба, ведущих на задний двор, стоял Робби и вглядывался в сумрак.

Майк раздвинул ветви акации и помахал Робби рукой.

– Твои друзья тебя уже потеряли, – напомнил тот. – Интересовались, не сбежал ли ты со своей принцессой.

– Сбежал, – признался Майк, подмигнул Кэрол и спросил: – Возвращаемся? Как ты себя чувствуешь?

– Отлично, – искренне сказала она и уже менее искренне добавила: – Возвращаемся.

Она с громадным удовольствием сидела бы с Майком целую вечность в этом уютном и укромном уголке, слушая его рассказы, забыв обо всем остальном мире. Но мир не забыл о них, и надо было идти.

Шагая по коридору в зал, она заприметила дверь с табличкой, изображающей женский силуэт, и шепнула Майку:

– Иди, я на минутку.

Уже из-за стенки кабинки Кэрол услышала, что кто-то вошел в дамскую комнату вслед за ней. Каблучки процокали по направлению к умывальнику, полилась вода.

Выйдя из кабинки, Кэрол обнаружила Салли, подводящую перед зеркалом губы кроваво-красной помадой. Салли тоже увидела Кэрол в зеркале, глаза ее блеснули недобрым светом.

Интересно, зачем она пустила воду, если не умывается, а красится? – недовольно подумала Кэрол, которую с детства учили аккуратности и бережливости. Она подошла к соседнему умывальнику, открыла кран и осторожно, чтобы не забрызгаться, принялась намыливать руки.

– Какое у тебя красивое платье, Кэрол, – нарушила молчание Салли. В ее голосе звучали равные порции меда и яда. – Когда я ходила в детский сад, у меня было такое же. Тебе к нему не хватает – знаешь, чего? Трогательных кружевных носочков. Обязательно купи такие носочки, слышишь?

Кэрол была удивлена, что Салли вообще знает, как ее зовут, – самовлюбленная старшекурсница не замечала никого из «младших девочек», считая их малолетними дурехами.

– А судя по твоим штанам, ты только что из гаража, – не осталась в долгу Кэрол.

Вообще-то мисс Смит была готова отдать полцарства за такие штаны, но она не собиралась сносить ничьих насмешек, тем более насмешек девицы, претендующей на Майка Стрейнджерса.

– Знаешь, у моих штанов есть одно неоспоримое преимущество, – прищурилась Салли. – Они не промокают.

Она ловко зажала пальцем отверстие крана и направила струю ледяной воды в сторону Кэрол, обдав соперницу мощным фонтаном брызг с ног до головы.

Кэрол взвизгнула и отскочила, но это ее не спасло.

Тонкая ткань ее белого платья моментально промокла насквозь и приклеилась к телу. Вид Кэрол был жалок. Она не выносила сравнения даже с мокрой курицей. Волосы, пышные сзади, спереди свисали потемневшими сосульками и липли к щекам; с кончика носа капала вода.

Счастье еще, что Кэрол не успела накраситься и была избавлена теперь от черных потеков туши. Но как она проклинала свое решение надеть белое платье! Мокрая ткань казалась абсолютно прозрачной, и сквозь нее отчетливо прорисовывались кружева на нижнем белье девушки. С тем же успехом она могла выйти отсюда просто голой – это выглядело бы приличнее.

– Ой, какая жалость, – притворно ахнула коварная Салли. – Теперь тебе придется сидеть здесь до конца вечера и сушить твои тряпочки. Не можешь же ты показаться на людях в таком виде. – Она усмехнулась и добавила: – Зато место рядом с Майком освободилось. Ничего личного, детка. Просто мне нравится этот парень, а я привыкла получать то, что хочу.

Она прихватила свою сумочку, развернулась на каблуках и вышла из дамской комнаты, донельзя довольная собой.

3

Оставшись одна, Кэрол в панике стащила с себя платье и попыталась над раковиной отжать из него влагу. Нельзя сказать, чтобы от этого оно стало намного суше. Девушка с отвращением оделась – прикосновение к коже мокрой ледяной ткани вызывало омерзительные ощущения. Кэрол вытерла подолом лицо и волосы – все равно уже терять нечего, села на приступочку рядом с умывальником… и разрыдалась.

Какой ужас. Что теперь делать?

Неужели ей и правда придется сидеть здесь до утра, дожидаясь, пока ткань не просохнет?

Порыдав минут пять над своим бедственным положением, Кэрол достала из сумочки расческу и постаралась хотя бы привести в порядок волосы. Справившись с этой задачей, она опять села и загрустила.

Ей рисовалось, как сияющая Салли подходит к их столику, объявляет, что Кэрол ушла домой, и занимает ее место. Майк сначала недоумевает и хмурится, но Салли с помощью своего обаяния и сладких речей заставляет его обо всем забыть, и вот он уже идет провожать Салли домой… Или – еще хуже – провожает ее во внутренний дворик, сажает на заветную скамеечку, и Салли впивается в губы Майка своими багровыми губами вампирши…

Картина «Поцелуй под акацией», написанная ее расстроенным воображением, была настолько удручающей, что Кэрол едва не разрыдалась снова.

В этот момент в дверь дамской комнаты энергично постучали.

– Кэрол, ты здесь?

Голос Майка заставил ее вздрогнуть и сжаться в комок, пытаясь спрятаться за сумочку. Ей хотелось тихо заскулить от нелепости своего положения.

– Здесь, – робко пискнула она.

– Что случилось? Эта Макхолланд плела что-то странное по поводу того, что ты отправилась домой, но я ей, конечно, не поверил. У тебя все в порядке?

– Да, – несчастным голосом промямлила Кэрол.

– Что-то непохоже. Извини, но я считаю до трех и вхожу, – отрезал Майк.

Так он и поступил. Следом за ним со словами «Что тут у вас происходит?» вломился Робби.

Кэрол едва не сгорела со стыда при мысли, что эти двое видят ее в столь непрезентабельном виде. Но они и не думали над ней насмехаться или бесцеремонно ее разглядывать. Майк кинул беглый взгляд на ее мокрое платье, потемневшую от влаги замшу босоножек, громадную лужу на полу… Моментально оценив ситуацию, он произнес:

– Думаю, здесь не обошлось без участия нашей общей знакомой? Что-то она была подозрительно весела.

Кэрол кивнула.

Робби чертыхнулся и моментально ретировался, бурча:

– Ну, я сейчас разберусь…

– Не переживай, сейчас мы все уладим, – пообещал Майк и вышел следом. Кэрол услышала, как в коридоре он окликнул Робби и что-то ему тихо сказал.

Робби подошел к столику под саксофоном, за которым все еще веселилась компания. Салли с победным видом восседала на месте Кэрол и дожидалась, когда Майк вернется и присоединится к ним.

– Простите, мисс, – наклонился к ней Робби. – Можно вас на минутку?

– Что? Зачем? – вздернула носик Салли. – А где Майк?

– Он ждет вас, – ответил Робби, даже, не слукавив при этом.

Заинтригованная Салли, не чуя подвоха, встала и направилась к выходу из зала. Робби следовал за ней.

У дверей дамской комнаты, скрестив руки на груди, стоял Майк. Он встретил Салли тяжелым взглядом, исподлобья. Салли вздрогнула и попятилась, но наткнулась спиной на Робби.

– Майк… Мне сказали, что ты меня ждешь? – жалко улыбаясь, пролепетала Салли. У нее душа ушла в пятки – она привыкла общаться с полукриминальными типами и теперь ждала худшего от всех людей.

Но Майк и Робби были безукоризненно вежливы.

– Совершенно верно, я тебя жду, – кивнул Майк. – Видишь ли, Салли, у твоей подруги случилась небольшая неприятность. Она не может выйти отсюда, потому что ее одежда не в порядке. Не будешь ли ты добра ей помочь?

– Но что я могу сделать? – жалобно спросила Салли.

– Вон там находится кухня. – Майк кивнул в нужном направлении. – Будет очень любезно с твоей стороны, если ты пойдешь туда, объяснишь ситуацию и попросишь у персонала что-нибудь из запасной одежды.

– Конечно, запросто! – Салли обрадовалась, что так легко отделалась, и, приободрившись, легкой походкой направилась к служебным помещениям.

Выслушав притворные речи интриганки о беде ее неаккуратной подружки, посудомойки заахали. Они тут же повели Салли в комнату для персонала, где стояли шкафчики с их одеждой. Салли отвергла вполне приличные джинсы и майку и выбрала самый застиранный, самый жалкий халатик, покрытый не выводимыми пятнами масла.

– Большое спасибо, этого вполне будет достаточно, – с улыбкой сообщила она и, пританцовывая, направилась обратно, двумя пальчиками брезгливо неся свою добычу.

При виде Салли и ее ноши Робби и Майкл переглянулись и расплылись в улыбке.

– Вы очень любезны, мисс, – произнес вышибала, ласково приобнимая Салли за локоть и вводя в дамскую комнату. – И, наверное, столь же справедливы?

– Что вы имеете в виду? – Взгляд Салли лихорадочно заметался.

– Робби хочет сказать, что будет справедливо, если ты попросишь прощения у Кэрол и сама наденешь то, что принесла. А ей одолжишь до понедельника свою одежду, – пояснил Майк.

Кэрол в мокром платье растерянно переводила взгляд с одного участника разговора на другого, не понимая, что происходит и зачем здесь Салли.

Которая только сейчас осознала, что попала в собственную ловушку.

– Вы не имеете права! – завизжала она. – Вы не посмеете ко мне прикоснуться!

– Разумеется, не имеем, – согласился Майк. – Никто тебя и пальцем не тронет. Пошли, Роб!

– Вы совершенно правы, мисс, простите за беспокойство, – ухмыльнулся Робби, выходя вслед за Майком. На пороге он на секунду остановился, обернулся и добавил: – Зато я имею право больше не пускать вас в этот клуб как нарушительницу общественного порядка. Думайте сами, как поступить. – И он аккуратно закрыл за собой дверь.

Навсегда лишиться возможности бывать в модном клубе, где можно встретить столько притягательных мужчин? Нет, это было слишком ужасно. Бурча: «Будь ты проклята! Твоя взяла», Салли принялась стягивать с себя свои кожаные штаны.

– Салли, постой, – остановила ее Кэрол. – Не надо. Мне не нужна твоя одежда.

– Ага, ты хочешь, чтобы меня больше не пускали сюда? Ну-ка надевай, живо! – Салли стала раздеваться еще энергичнее и запуталась в штанинах.

– Перестань. Я попрошу Робби, чтобы он забыл об этом инциденте. Твои штаны, конечно, классные. Но я их не возьму.

Салли недоуменно уставилась на Кэрол.

– Почему? Чего ты хочешь?

– Просто я представила себе, как ты проходишь через весь клуб в этом… – Она указала взглядом на видавший виды рабочий халат. – А потом идешь в таком виде домой… Для тебя это будет слишком большое унижение, Салли. Большее, чем для кого-то другого. Ты привыкла быть лучше всех. Ты всегда такая… красивая, такая яркая… Мое платье уже немного подсохло, по крайней мере, я уже не выгляжу в нем как голая. Еще немного подожду, и можно будет идти.

Салли потрясенно молчала. Она немного подумала над словами Кэрол, потом села рядом с ней и тихонько спросила:

– А ты, правда, думаешь, что я красивая?

– Конечно, – кивнула Кэрол. – Я всегда тебе немного завидовала. У тебя такие пышные волосы, такая эффектная фигура…

– Да? А я терпеть не могу свои волосы, – призналась Салли. – Мне кажется, что они как пакля. И этот черный цвет… Мне всегда хотелось быть рыженькой, как ты. И я ненавижу свои жирные бедра.

– Это у тебя жирные бедра? – возмутилась Кэрол. – Они просто женственные. А у меня ноги как спички.

– Ничего они не как спички, – возразила Салли. – Нормальные стройные ноги.

Они переглянулись – и расхохотались.

– А ты, правда, замолвишь за меня словечко перед Робби? – спросила Салли, отсмеявшись.

– Конечно. Я же обещала, – ответила Кэрол.

– Кажется, я знаю, как решить твою проблему, – вскочила на ноги Салли. – Подождешь еще десять минут?

Кэрол согласилась. Все-таки ей было сыро и холодно. Она переоделась в халатик и теперь махала в воздухе подолом своего платья, чтобы оно скорее просохло.

Салли подошла к узкому окошку, которое располагалось чуть выше уровня глаз, открыла его, подтянулась на руках и со словами: «Не хочу лишний раз объясняться с нашим большим другом» выбралась на улицу.

Кэрол с открытым ртом наблюдала за этим маневром. Она бы так ни за что не смогла.

Интересно, вернется ли Салли? После слов Роба ей не имело смысла убегать. Она могла с тем же успехом уйти через дверь – никто не стал бы ей мешать. Вопрос в том, позволят ли ей войти в следующий раз… В любом случае, выхода у Кэрол не было. Ей оставалось только сидеть и ждать.

Минут десять спустя, в окне появилась взлохмаченная голова Салли. Девушка легко спрыгнула на пол, победоносно сжимая в руках какой-то пакет.

– На, надевай! – Она протянула свой пакет Кэрол. – Я на машине, так что смоталась до дома и обратно. Я тут недалеко живу.

Кэрол открыла пакет и обомлела. В нем было шикарное золотое вечернее платье. Она быстро скинула халатик и облачилась в сверкающее чудо. Платье мягко облегало фигуру и струилось почти до самого пола. Оно сидело на Кэролин так, словно было сшито специально для нее.

– Вот это да! Здорово! – воскликнула она, вертясь перед зеркалом.

– Тебе идет, – вздохнула Салли. – Хочешь, совсем его забирай – оно не в моем стиле. Да и маловато оно мне.

– Правда? Спасибо! – Она звонко чмокнула Салли в щеку.

– Да не за что, – небрежно пожала плечами та, но было заметно, что благодарность ей приятна. – И вот еще что… Кэрол, ты, это… Извини меня…

– Забудь, все в порядке. – Кэрол аккуратно сложила свое платье в пакет и убрала его в сумочку. – Пошли?

– Пошли, – кивнула Салли.

– Кстати, а где ты научилась так здорово лазить? Я бы на это окно ни за что не вскарабкалась, – спросила Кэрол уже в коридоре.

– Тяжелое детство, – с усмешкой ответила ее новая подруга. – Я еще и не такое умею. Один раз мне пришлось сигать через двухметровый забор с колючей проволокой, когда за нами погнались копы. Я от страха перепрыгнула – даже не заметила, а потом много раз ходила мимо этого забора и удивлялась: и как мне это удалось?

– Копы? – переспросила Кэролин. – А почему они за вами погнались?

– Говорю же – тяжелое детство, – уклончиво ответила Салли. – Может, как-нибудь расскажу… Ну ладно, мне пора.

Она попрощалась с Кэрол и, проходя через зал, послала воздушный поцелуй Робу, подмигнула Майку… Это снова была обычная Салли – обворожительная и лишенная сантиментов. Она вышла, села в свой «мустанг», взревел мотор, взвизгнули покрышки, и автомобиль умчался в ночь, увозя свою хозяйку. Дерзкую, неприступную, жесткую и готовую идти по головам – как учила жизнь; хрупкую, ранимую и полную комплексов – как все девчонки.

Когда Кэрол подошла к столику «под саксофоном» в своем новом струящемся платье цвета закатного солнца, все ахнули.

– Да, Майк, красотку же ты себе оторвал, – не удержался от комментария кто-то из присутствующих.

Остальные поддержали его одобрительным гулом.

Кэрол грациозно опустилась на свой стул, исподтишка наблюдая за реакцией Майка. Тот шутливо прищурился, как от яркого света, и заметил:

– Ослепительно! Ты очень украшаешь это платье, Кэрол.

До конца вечера она обдумывала это замечание, пытаясь понять, был ли в нем скрытый подтекст.

– Спасибо, что пригласил меня, Майк, – сказала Кэрол, когда они прощались у крыльца ее дома. – Это было потрясающе! Твои песни… Я даже не знаю пока, что сказать, – настолько меня это потрясло. И вообще – столько впечатлений… И сам концерт, и клуб… Я ни разу не была в подобном месте. Там так здорово!

– Рад, что тебе понравилось, – галантно ответил Майк. – Сходим в «Пляшущего енота» еще раз? Я же должен познакомить тебя с Даком. Сейчас он уехал к своей сестре Тесси в Нью-Йорк – той самой, которая была моей няней. У нее там какие-то семейные проблемы, и Дак поехал ее поддержать. А когда он вернется, намечается грандиозная вечеринка. Я буду рад тебя там видеть. Да и остальные тоже – ты всем понравилась. Кстати, Робби был очень тронут тем, что ты заступилась за Салли. Так ты придешь?

– С удовольствием, – кивнула Кэрол.

В этот момент входная дверь распахнулась, и Джина Смит возникла на пороге. На лице ее было написано тщательно – и тщетно – скрываемое любопытство.

– Добрый вечер, – приветливо улыбнулась она. – Вы уже вернулись? Майкл, вы зайдете на чашку чая?

– Добрый вечер, миссис Смит. Спасибо за приглашение, но меня ждут. – Майк кивнул в сторону освещенной дорожки перед домом, где стоял «фордик» Грега. – Как-нибудь в другой раз. До свидания. Пока, Кэрол!

– Пока! – Кэрол тихонько вздохнула, глядя, как Майкл уверенной походкой шагает к калитке, садится в машину и машет ей рукой из окна автомобиля.

«Фордик» тронулся с места, огоньки его фар мелькнули и исчезли за поворотом. Сумасшедший вечер, полный событий, лиц и впечатлений, был окончен. Но Кэрол запомнила его навсегда.

–  Неужели ты уже тогда поняла, что Майк Стрейнджерс станет звездой? – ахнула Мадлен, с жадностью слушавшая рассказ Кэрол.

–  Я думала не об этом, – возразила Кэрол. – Меня не интересовало тогда, добьется ли он успеха, придет ли к нему слава… Я просто была потрясена его талантом… и обаянием. И работоспособностью – он проводил репетицию за репетицией, заставляя нас учить песню за песней, оттачивать технику игры, играть специальные упражнения, но к себе он предъявлял куда более строгие требования. Он брал гитару и играл, играл, играл… И если говорить прямо, он уже БЫЛ звездой. Просто об этом знало не очень много народу.

Мадлен снова обвела зал «Пляшущего енота» заинтересованным взглядом:

– У меня в голове не укладывается, что все начиналось именно здесь. В нашем захолустье – и вдруг родилась звезда! Он играл на этой сцене, и ему хлопали такие же люди, как мы. И никто не подозревал, что этот человек будет собирать стадионы, что его имя будет сверкать на ярких афишах, что фотографы будут подстерегать его у выхода из гостиницы… Знаешь, меня это завораживает, – призналась она.

– А я совсем не удивилась, когда впервые услышала его голос по радио, – покачала головой Кэрол. – Когда к таланту добавляется целеустремленность, человек просто обречен на успех.

–  Ты так говоришь, словно не рада за него… – Мадлен с подозрением посмотрела в глаза собеседницы.

– Рада… – вяло ответила Кэрол. – Мне, конечно, льстило, что рядом со мной человек, которым восхищаются все вокруг. Но все-таки для меня было важнее, какой он и счастлив ли он, а не то, как его воспринимают окружающие.

– Ничего не поняла, – покрутила головой Мадлен. – Кроме того, что он тебе здорово нравился.

– Нравился? – переспросила Кэрол. – Да я любила его всем сердцем!

– Ну, что я вам могу сказать… – Мистер Шадоуз сделал какие-то пометки у себя на листочке и задумчиво обвел взглядом застывших в ожидании его слов музыкантов. – Эти месяцы вы провели вполне плодотворно. И вашу музыкальную программу праздничного бала я утверждаю. Не забывайте также, что вам нужно подготовить костюмы, а до Хеллоуина осталась всего неделя. Продолжайте работать.

С этими словами мистер Шадоуз кивнул и вышел из зала.

– Йес! – Джим-Джей подпрыгнул, вскинув обе руки вверх, а Кэрол разразилась барабанной дробью.

Билли и Кит обменялись рукопожатиями, а Майк улыбнулся собственным мыслям и принялся менять на гитаре лопнувшую струну.

– Странный все-таки этот мистер Шадоуз, – поделилась Кэрол своими размышлениями с Майком, выходя из-за ударной установки и садясь рядом с ним. – С виду такой обычный чиновник от образования, говорит таким казенным языком… И при этом отлично разбирается в современной музыке. Мне иногда кажется, что он сам готов подхватить гитару и начать прыгать с ней по сцене, но ему положение не позволяет.

– Возможно, скоро ты убедишься в том, насколько недалека от истины, – загадочно ответил Майк. – А теперь давайте действительно подумаем о костюмах. Все-таки на нас будет любоваться весь колледж.

– У меня есть идея, помнишь, Майк, я тебе рассказывал? – подскочил Кит. – Но кто ее сможет воплотить? Эй, кто-нибудь умеет рисовать?

– Я умею! И я! – подняли руки Кэрол и Джим-Джей.

– Еще бы, – Джим-Джей рассмеялся. – Помнишь, Кэри, какую мы в школе газету отгрохали? Всем досталось, особенно тому охраннику, который подворовывал школьные завтраки. Его тут же с треском уволили!

– Вот вы, борцы за справедливость, этим и займетесь, – подытожил Майк. – А теперь давайте репетировать. То, что нас похвалили, – не повод расслабляться и почивать на лаврах.