Текст книги "Авантюристка"

Автор книги: Кэтрин Нэвилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– И это главная причина, чтобы держать Лелию от всего этого подальше, – продолжала настаивать я. – Ты же знаешь – это не для неё.

Тор плёлся за нами, внимательно разглядывая каждую из множества картин, висевших на простенках между зеркальными дверями.

– И знаешь, я бы и тебе не советовала увязать в этом по самые уши, – добавила я. – Честно говоря, хотя именно я выдала в своё время идею этой авантюры, мне кажется, что все зашло слишком далеко. А тут ещё Тор вмешался и превратил все в какой-то балаган. Он обожает проделывать это со мною, поэтому я избегала его все эти годы.

– Хочешь знать моё мнение, – сказала Джорджиан, – он – самое лучшее, что у тебя было в жизни. Ты не предприняла ничего, даже отдалённо напоминавшего приключения, на протяжении этого времени.

– Ты же не видела меня десять лет, – возразила я. – Откуда ты знаешь, что было со мной?

А про себя подумала, что она, пожалуй, права. Если бы не вмешался Тор, вряд ли бы я отважилась воплотить в жизнь свой безрассудный план. И это меня беспокоило.

Тор нагнал нас уже возле самых дверей в столовую, но Лелии мы там не обнаружили. Роскошный, чёрного дерева стол был навощён до блеска, и в его поверхности отражались чудесные нарциссы и остролист, оживлявшие обстановку. На нем двумя рядами выстроились канделябры с множеством свечей в каждом, и на концах стола красовались серебряные ведёрки с погруженным в них шампанским. Сияние свечей околдовывало: мы почувствовали аромат Рождества.

Когда мы рассаживались по местам, в столовую ворвалась Лелия.

– Я сделала решение! – выпалила она в восторге. С заговорщической улыбкой она протянула спрятанный у неё за спиной большой, в форме револьвера, фен для сушки волос. Мы уставились на неё в немом изумлении.

– Мама, ты – гений! – наконец вскричала Джорджиан. – Я сама должна была до этого додуматься!

– Это было так же гладко, как волосы на твоей голове, – самодовольно подтвердила Лелия. – Я сделаю для него маленькую подставку, чтобы он стоял, пока ты будешь сушить свои бумаги для большого преступления. Тогда я стану важной или нет?

– Тогда ты станешь важной, да, – подтвердил Тор, горячо её обняв.

Как всегда на обеде у Лелии, все было очень вкусно: холодный морковный салат, заливное с мелкими овощами и чёрными трюфелями в прозрачном желе, печёный фазан в крыжовниковом соусе и с каштановым пюре;

Когда мы уже не в состоянии были съесть ни кусочка, подали десерт и кофе.

Лелия передала Тору коробку сигар, оставив себе одну, обрезала её концы и прикурила от свечки. Тор, насладившись первой затяжкой, настроился на разговор. Лелия заботливо пододвинула к нему бутылку коньяку.

– Ты знаешь, – сказал Тор, обращаясь ко мне, – я размышлял над проблемой с депозитами долгие годы. Но если бы ты не выскочила с этой своей скандальной идеей, я бы, наверное, так и не осуществил свои планы на практике.

– Не думаю, что тебе требовалось моё вмешательство или наше пари, – возразила я. – Ты смог бы привлечь их внимание, если бы просто похитил несколько миллионов долларов, а потом переслал их обратно.

– Пожалуй, можно было ограничиться меньшей суммой, чем миллиард, чтобы доказать правоту моего взгляда на состояние дел с ценными бумагами, – согласился он. – Но мне хотелось бы преподать, кроме того, ещё один жизненно важный урок. Вот почему я и счёл необходимым наше с тобою пари. Я столкнулся с проявлениями беспардонной коррупции и алчности в мировых финансовых кругах. Люди доверяют банкам хранение своих денег, а они и некоторые инвесторы начинают распоряжаться ими, как своими собственными, вкладывая их в сомнительные предприятия, пускают в оборот, не считаясь со степенью риска. Ими движет жажда наживы. И в один прекрасный день эта безумная рулетка может подорвать устои цивилизации.

– Понятно, – ехидно улыбнулась я. – Ты решил стать рыцарем-крестоносцем, который стоит на защите интересов мировой экономики.

Но в душе я понимала, что Тор был прав: что-то надо было предпринимать, причём срочно. Банки занимались махинациями, практически не осталось ни одного порядочного или хотя бы компетентного директора. В моем собственном Бэнкс постоянно случались «ошибки» – от невольной некомпетентности до откровенных наглых хищений, и никто не бил тревогу, никто не пытался схватить преступников за руку. Даже тупое упрямство Киви в отношении службы безопасности было просто детской шалостью по сравнению со всем остальным.

– Объясни мне, – попросила я, – как наше маленькое пари может стать событием мирового значения?

– Хочешь верь, хочешь не верь, но именно оно станет таковым, – заверил он, попивая коньяк. – То, как я собираюсь вложить наши деньги, должно произвести определённый эффект. Позже я все объясню в деталях.

– Я готова терпеливо ждать, – сказала я заведомую не правду. Меня сжигало желание разгадать замысел Тора.

– Если бы мир больших денег развивался по своим исконным законам, которые правили им, к примеру, до эпохи воцарения Ротшильдов, он был бы совершенно иным. Изощрённым, возможно, даже жестоким, но не коррумпированным. Ротшильды, взяв в свои руки создание современных международных банковских отношений, радикальным образом повлияли на состояние финансовых сфер в наши дни. Они стабилизировали межгосударственный оборот валюты, то есть укрепили систему мировой экономики, в которой до той поры царили разобщение, враждующие между собой группировки…

– Такая ужасная история, – вдруг перебила его Лелия. – Они должны были делать свадьбу авек ля пропре фамий, чтобы держать все в руках. Этот старикашка… он был настоящий кафар!

– Таракан, – перевела я для Тора, который не меньше меня удивлялся этим её неожиданным взрывам. – Ротшильды вынуждены были заключать внутрисемейные Праки, чтобы не упускать из рук наследство, по крайней мере я так её поняла.

– Кель кошт, – пробурчала Лелия.

– Какая свинья, – пояснила я.

– Мама, хватит, – вмешалась Джорджиан. – Мы все поняли, и это было давно.

– Если не говорить правду, эти вещи пойдут как ронде Уштор, – словно впав в прострацию, продолжала Лелия. – Твой пап-а, он ворочается в твоей томбю… он был убит в своей… комм ди – он аме, моя таракая?

– В его душе, – продолжала переводить я. – Если мы не станем обсуждать эти вещи, история повторится. У твоего отца убили саму душу, и он не найдёт покоя в могиле, если…

– Я и так знаю, что она хочет сказать! – взорвалась Джорджиан. – Черт побери, как-никак это моя собственная мать!

– Наверное, я зря завёл об этом разговор… – начал было Тор, но Лелия снова его перебила.

– Вистерия, – сказала она.

– Простите? – Тор был совершенно сбит с толку.

– Вистерия, вот как это название, – повторила Лелия.

– Вистерия – это название цветка, который так нравится Лелии, – растолковала я Тору и добавила:

– В саду у Моне, в Живерни.

– Я понял, – сказал Тор.

– Наш давнишний разговор, – напомнила я.

– Совершенно верно, – подтвердил Тор.

– Я хотел бы кое-что тебе сказать, – сообщил Тор, когда вывел свою машину из подземного гаража под домом Лелии, и мы помчались по Парк-авеню.

– Боже правый, уже почти полночь! У меня самолёт завтра утром – ты не мог бы это отложить?

– Не бойся, это не займёт много времени, – заверив он меня. – Я хочу тебе сказать о моей новой покупке. Интересно, одобришь ли ты такой вид вложений.

– Если ты уже приобрёл что-то, какая разница, что я об этом подумаю? Надеюсь, это не тот род вложений, который можно увидеть только с диванных подушек?

– Ну что ты, – расхохотался он, – мне и в голову бы не пришло покушаться на твоё целомудрие. Поверь, это вложение требует многих сотен ярдов открытого пространства, чтобы быть должным образом представленным.

– Открытого пространства? Да ты шутишь – это ночью-то? Куда мы едем? Зачем ты повернул к мосту!

– Мы едем на Лонг-Айленд, куда в это время года не ступает нога цивилизованного человека. Но ведь, в конце-то концов, мы с тобою никогда не были цивилизованными до конца, правда? – Он взъерошил одной рукой мне волосы, а другой вывернул руль так, что машина стрелой взлетела на мост.

Когда я проснулась, мне показалось, что прошло много времени. Голова моя покоилась у Тора на коленях. Он ухитрился скинуть своё пальто и накрыть им меня и теперь задумчиво глядел в окно, лаская мои волосы.

Я уселась и попыталась что-нибудь разглядеть сквозь. покрывшиеся изморозью стекла. Взору открылась необъятная тёмная поверхность океана. По крайней мере я поначалу приняла это за океан. Но вскоре поняла, что это гладкий лёд то ли озера, то ли пруда. Вмёрзшие в него лодки рядами выстроились у причалов.

– И как только люди бросают здесь на зиму свои лодки? – удивилась я. – Разве они не испортятся среди льда и снега?

– Конечно, испортятся, если это обычные лодки, – согласился он. – Но перед тобой – волшебные, ледяные лодки. И та, с высокой красной мачтой, принадлежит мне.

– Ледяная лодка – так вот каково твоё вложение? – спросил я.

– Идём. Я покажу тебе её.

Мы вышли из машины в наших вечерних костюмах и зашагали по хрустевшему снегу. На открытом воздухе было гораздо холоднее, чем мне казалось, а усилившийся ветер вздымал облака снега с поверхности льда. Это придавало озеру загадочный, чудесный облик. Я сразу вспомнила сказку про Снежную королеву, которая неслась по небу в волшебной повозке и рассыпала по пути осколки льда, чтобы пронзить и заморозить сердца детей.

– Понимаешь, – возбуждённо продолжал Тор, помогая мне пробиться к причалу, преодолевая напор ветра, – эта лодка удивительно лёгкая, и у неё есть парус, чтобы использовать движущую силу ветра. Она установлена на двух полозьях…

– Как коньки, – сказала я.

Он отпер какой-то ящик на палубе лодки, извлёк из него внушительных размеров полотнище и принялся поднимать его на мачту.

– Принцип движения у моей лодки такой же, как и у обычной: её толкает ветер, надувая парус. А поскольку лодка движется по поверхности скользкого льда, которая почти не оказывает сопротивления, можно развить очень большую скорость даже при слабом ветре.

– А зачем ты его поднимаешь? – спросила я, наблюдая за его вознёй с парусом. – Не собираешься ли ты отчаливать сейчас?

– Садись, – сказал Тор, подтолкнув меня к скамейке. – Вот тебе ремень и щит от ветра.

Пока я возилась со всеми этими приспособлениями, Тор тем временем уверенными движениями расправлял парус. Прекрасный тёмный лёд вдруг показался мне угрожающим. Услужливое воображение мигом нарисовало такие картины, как я вываливаюсь из лодки, меня со страшной скоростью тащит вслед за ней, а безжалостные ледовые когти сдирают с костей мою плоть. Или ещё лучше, как ненадёжный лёд проваливается подо мною, и я окунаюсь в пучину зимних вод…

– Ты получишь громадное удовольствие, – с улыбкой заверил меня Тор, натягивая верёвку и накручивая её конец на кнехты[12]12
  Парные тумбы на палубе судна у его борте", служащие для закрепления канатов (Прим. ред.)


[Закрыть].

Ветер надул парус, и лодка рывком выскочила на простор озера, набирая быстро скорость.

Стоило мне повернуться лицом к ветру, как колючие снежинки, вихрившиеся над поверхностью льда, иглами впились в щеки. Я зажмурила глаза и почувствовала, как холодный ветер обжигает кожу.

– Как тебе удаётся править этой штукой? – старалась я перекричать вой и свист ветра в ушах.

– Я или перераспределяю своей вес, или поворачиваю парус, – отвечал Тор, в то время как под днищем оглушительно загрохотал неровный участок льда, – или слегка двигаю рулями. – Его голос звучал так спокойно и уверенно, что я попыталась взять себя в руки.

Мы неслись по льду с такой скоростью, что казалось, вот-вот взлетим. Судорога страха, сводившая мои внутренности, сменилась ощущением холодного стального клинка, пронзившего живот, страх перерастал в ужас. Глазам было нестерпимо больно, я ничего не могла разглядеть от слез и лишь удивлялась, как Тор может что-то видеть без защитных очков.

Когда мне наконец удалось разлепить мокрые веки и осмотреться, я поняла, что мы сменили курс и несёмся к противоположному берегу озера. С головокружительной скоростью приближались заснеженные прибрежные кусты и деревья…

Береговая полоса быстро надвигалась на нас, и я решила, что Тор, ослеплённый и оглушённый ветром и снегом, попросту ничего не видит. Кусочки льда пулемётными очередями барабанили по корпусу лодки, а вздымаемые нами вихри снега заслоняли обзор. Мы летели все быстрее. В очередной просвет между снежными вихрями я заметила, что прибрежные деревья и скалы словно прыгнули нам навстречу, а полоса разделявшего нас льда сократилась настолько, что – о, ужас! – нам уже поздно было поворачивать!

В горле у меня пересохло, руки тряслись, а кровь стучала, казалось, в ушах. Я изо всей силы вцепилась в борт лодки и заставила себя не зажмуривать глаза, а смотреть, как мы очертя голову, потеряв контроль над лодкой, врежемся в грозную чёрную линию берега.

Но в последний момент Тор переместил тяжесть тела, и лодка пошла по кривой, повторявшей изгибы береговой линии. Время словно прекратило свой бег, я уже не слышала ни ветра, ни грохота льда – только кровь шумела в ушах.

Когда берег стал постепенно удаляться, по телу моему разлилась волна облегчения.

– Тебе понравилось? – возбуждённо спросил Тор, даже не взглянув на меня и не обратив внимания на моё состояние.

Казалось, что мои конечности совершенно онемели.

Ни разу в жизни мне не доводилось испытывать подобный страх. Я была в ярости и всерьёз прикидывала, удастся ли мне самой добраться до берега, если сейчас прикончу Тора в отместку за пережитый мною ужас.

– Ну а теперь, когда мы слегка разогрелись, можно попытаться попробовать что-то действительно волнующее, не правда ли? – предложил он.

Мне казалось, что моё сердце едва ли выдержит ещё какое-либо волнение. И я, находясь в состоянии шока, не нашла в себе сил вымолвить хотя бы слово. Более того, я полагала, что малейшее проявление недовольства с моей стороны только усугубит положение: Тору всегда доставляло наслаждение щекотать мне нервы.

Не дождавшись от меня ответа, он снова развернул лодку по ветру и стал набирать скорость. И вот уже мы неслись так, что берега слились в одну сплошную полосу, едва уловимую краем глаза. Но пока мы двигались вдоль берега, у меня было какое-то ощущение надёжности и уверенности. А стоило Тору развернуть лодку в сторону водной глади, и её необозримая пустота разверзлась предо мной, словно холодная чёрная пасть смерти.

– Такие лодки могут развить скорость до сотни узлов, – прокричал он, стараясь пересилить монотонный вой ветра.

– Сколько-сколько узлов? – заставила я себя вымолвить, хотя мне это было совершенно безразлично. Я только надеялась, что, заговорив ему зубы, смогу отвлечь его от претворения в жизнь идеи насчёт «чего-то действительно волнующего».

– Морских миль, – пояснил он, – то есть намного больше, чем сто сухопутных миль в час. Мы уже набрали не меньше семидесяти.

– Как захватывающе! – отвечала я предательски дрогнувшим голосом.

– Ты не испугалась? – спросил Тор, искоса взглянув на меня.

– Не будь смешным, – прокричала я, едва не ослепнув от гнева.

– Великолепно! Тогда полетим, как птицы! – с ликованием воскликнул он.

Боже милостивый, теперь я точно отдам концы! Ветер наполнил паруса так, что, казалось, сейчас они лопнут. Нос лодки вошёл в плотное облако снега, и она продвигалась в каком-то белесом туннеле. Внезапно мы сказались изолированными от остального мира, и это мгновенно заставило меня напрячь зрение и слух. Тишина была устрашающей.

В следующий миг снежная пелена исчезла, а я чуть не лишилась чувств.

Мы вплотную подкатили к причалу. Вокруг нас выросла, словно сборище безмолвных чудовищ, стена пришвартованных лодок, в которую мы едва не врезались. И не будь я пристёгнута, кубарем вылетела бы из лодки. Разворот был таким резким, что, казалось, мы вот-вот слетим с полозьев и врежемся в причал. В течение нескольких мгновений моя голова почти касалась льда, а сила тяготения пригибала её все ниже и ниже. Но вот со скрежетом мы стали выравниваться и легли на плавную кривую, по направлению к причалу.

Кое-как переведя дух, – мне не хватало воздуха, – я молча застыла на скамейке. Тор курсировал неподалёку от берега, меняя направление лодки, совершая небольшие изящные виражи. Решив наконец возвратиться, он спустил парус, предоставив лодке на малом ходу ткнуться носом в причал и соскочил с палубы, чтобы её пришвартовать.

Я, парализованная страхом, застыла на месте, настолько потрясённая, что не могла даже встать на ноги. Когда Тор нагнулся ко мне и протянул руку, я не была уверена, что смогу двигаться. Но все же встала на подгибавшихся ногах и с его помощью выбралась на причал, с удивлением почувствовав, как меня заливают волны могучей энергии, не имевшей ничего общего ни с возбуждением, ни с истерикой. И я не могла понять, что это за ощущение. Это была эйфория.

– Мне понравилось, – громко произнесла я, удивляясь самой себе.

Я так и думал, что тебе понравится, – сказал Тор. – А ты не могла бы объяснить, почему?

– Мне кажется, это был страх, – выпалила я. – Верно, страх смерти как утверждение жизни, – подхватил он. – Мужчинам это чувство хорошо известно. Но женщинам – почти никогда. Я разглядел твой страх ещё в самый первый раз, когда ты стояла в коридоре, словно потерявшийся ребёнок. Ты была так напугана, что подскочила, когда я заговорил с тобою. Так же ты была напугана и тем что могло случиться у тебя на работе, но эти страхи не заставили себя отказаться от намеченной цели. Я протянул руку помощи, ты приняла её, пошла всем наперекор и выстояла – одна против всех.

Он улыбнулся, приподнял меня над палубой причала и почему-то долго не отпускал. И я почувствовала тепло его тела даже через плотное сукно пальто, а он спрятал лицо в моих волосах. Внезапно на меня накатил необъяснимый страх.

– Вот почему я и выбрал тебя, – наконец произнёс он.

– Выбрал меня? – переспросила я, отстраняясь, чтобы заглянуть ему в лицо. – Скажи на милость, что ты имеешь в виду?

– Ты хорошо понимаешь, что я имею в виду, – отвечал он.

Он выглядел смущённым. Бледный лунный свет посеребрил его шевелюру. Он положил мне на плечи руки и заглянул в глаза. Никогда прежде не видела я такого выражения его бледного лица.

– Возможно, я просто устал, – сказал Тор. – Меня всегда раздражали окружавшие. Я так и не встретил в своей жизни людей, равных по интеллекту. Моя дорогая, я скучал по тебе и счастлив, что ты вернулась.

– Я вовсе не вернулась, – возразила я, чувствуя странное сердцебиение. Конечно же, это сердцебиение было следствием только что пережитого мною в лодке страха. – И, кстати, мне показалось, что это я – усталая С растраченными эмоциями личность, ты ведь всегда говорил, что у меня их нет.

– Твои эмоции не растрачены – они подавлены, – холодно возразил он. – Как можно растратить то, что никогда не находило применения?!

Он резко развернулся и направился к машине. Мне ничего не оставалось, как заковылять следом за ним в моих до смешного нелепых в данной обстановке вечерних туфлях. Вообще повезло, что они не слетели у меня с ног во время «увеселительной прогулки».

– Мои эмоции находили применение, – выкрикнула я ему вслед.

Увидев, что он распахнул дверцу машины, я заспешила, проваливаясь в сугробах.

– У меня сейчас возникла одна эмоция, – заметил он, запихивая меня в машину. – Это – гнев, и тебе удалось вызвать его во мне так, что удивляюсь, почему до сих пор удержался от сильного желания отхлестать тебя кнутом! – и с силой захлопнул дверцу.

Нервно натягивая перчатки, Тор обошёл машину. Затем сел за руль, включил зажигание и стал ждать, пока прогреется мотор. Я молча наблюдала за ним, не зная, как завести разговор.

– Мне кажется, это хорошее вложение капитала, – вымолвила я наконец.

– Ты хочешь сказать, что дать выход эмоциям – хорошее вложение? Или ты имеешь в виду приобретение пастушьего кнута?

– Нет, приобретение ледяной лодки, – пояснила я. – Мне кажется, что это хорошая покупка. Он смеялся так, что из глаз брызнули слезы.

– Ну чего ты хохочешь, Как безумный? Разве не для этого ты меня сюда приволок?

– Прелестно, ледяная лодка оказалась превосходным помещением капитала. Банкир года выносит вердикт после того, как сама опробовала её. Я рад, что ты оценила её, дорогая, и впредь можешь пользоваться моей лодкой, когда тебе будет угодно.

– Перестань паясничать, – как можно более сдержанно пробурчала я и, чтобы как-то избавиться от неловкости, занялась сигаретой. – Я не могу пользоваться ледяной лодкой, потому что живу в Сан-Франциско, и там собираюсь оставаться.

– Ты живёшь в мире фантазий, – рявкнул он тоном, который мне не доводилось слышать от него ни разу.

И рванул машину так, что она буквально выпрыгнула на шоссе, взметая вихри снежной пыли.

Мне оставалось лишь созерцать его мрачный профиль. Честно говоря, я не сразу обрела дар речи.

– Не могу тебя понять, – наконец промолвила я, – и никогда не понимала. Ты говоришь, что хочешь помочь мне, а сам явно пытаешься завладеть мною и постоянно стараешься подогнать меня под некий порождённый твоим воображением идеал. Вот только не понимаю, зачем тебе это надо.

– Я тоже, – неожиданно спокойно подтвердил он. А потом повторил шёпотом, словно про себя:

– тоже. Мы оба замолчали. Прошло довольно много времени, когда я снова взглянула на него и увидела, что он улыбается.

– Остаётся предположить, что я отношусь к тебе примерно так же, как ты отнеслась к ледяной лодке, – признался Тор. В полутьме салона он посмотрел на меня и загадочно улыбнулся.

– Вероятно, ты можешь стать хорошим помещением денег и сил, – добавил он.