355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кэтрин Пиркис » Леди-детектив Лавдей Брук (ЛП) » Текст книги (страница 1)
Леди-детектив Лавдей Брук (ЛП)
  • Текст добавлен: 20 сентября 2020, 18:00

Текст книги "Леди-детектив Лавдей Брук (ЛП)"


Автор книги: Кэтрин Пиркис



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Кэтрин Луиза Пиркис
Леди-детектив Лавдей Брук

Тайна черного саквояжа, оставленного на крыльце

– Это серьезное дело, – сказала Лавдей Брук, обращаясь к Эбенейзеру Дайеру, начальнику известного детективного агентства в Линч– Корте на Флит-стрит. – Если верить газетам, у Леди Катроу украли драгоценностей на сумму в тридцать тысяч фунтов стерлингов.

– На этот раз они не ошиблись. Этот случай отличается от обычного ограбления загородного дома. Все произошло, когда семья и гости сидели за праздничным столом, а большинство слуг были отпущены по домам на Рождество. Учитывая вечернюю предпраздничную кутерьму и хлопоты по дому, вход в особняк не охранялся, как обычно. В здание можно было попасть через окно маленькой комнатушки на первом этаже. В ней есть две двери, одна из которых открывается в зал, а другая в коридор, выходящий к черной лестнице, ведущей к спальням. Думаю, эта комната служит гардеробной, туда вешают шляпы и пальто гостей, приходящих в дом.


– Полагаю, для воров это самое удобное место?

– Вы правы, оно почти не защищено. Крейген Корт, резиденция сэра Джорджа и леди Катроу, – это старинное здание, причем построено оно весьма необычно. Окно гардеробной из витражного стекла находится посередине глухой стены и запирается на щеколду. Оно закрыто днем и ночью, а комнату проветривают через небольшую зарешеченную форточку. Странно, но на самом окне нет, ни железных решеток, ни даже ставней, хотя оно всего в четырех футах от земли. Скорее всего, в ночь ограбления кто-то, находившийся в доме, отпер щеколду на окне, и воры с легкостью проникли в дом.

– Вы подозреваете слуг, я полагаю?

– Несомненно, но для их опроса нам понадобится ваша помощь. Воры, кем бы они ни были, прекрасно знали дом. Ювелирные изделия леди Катроу хранились в сейфе в ее гардеробной, и поскольку эта комната располагается над столовой, сэр Джордж имел обыкновение говорить, что это «самая непроницаемая» комната в доме. (Обратите внимание на каламбур, пожалуйста, сэр Джордж гордится им). Окно столовой находится под окном гардеробной, свет из комнаты освещает также и террасу снаружи, а потому, если кто-нибудь приставил бы к окну лестницу, его непременно заметили бы.

– Из газет я узнала, что это неизменный обычай сэра Джорджа приглашать гостей и устраивать большой обед в канун Рождества.

– Да, сэр Джордж и Леди Катроу – пожилые люди, у которых нет детей и родственников, поэтому все свое время они тратят на друзей.

– Я полагаю, что ключ от сейфа часто оставался в распоряжении служанки леди Катроу.

– Да, молодой француженки, по имени Стефани Делкруа. Ее обязанностью было почистить одежду непосредственно после того, как хозяйка снимет ее, убрать все драгоценности, запереть сейф и ждать когда миледи ляжет спать. Однако, служанка призналась, что в ночь ограбления едва хозяйка покинула гардеробную, она вместо того, чтобы чистить одежду, побежала к экономке, чтобы узнать, нет ли писем для нее. Потом Стефани немного поболтала с другими слугами, но не может сказать, как долго. Именно в половине седьмого, как правило, прибывала почта из Сент-Омера, откуда она родом.

– О, тогда ворам, несомненно, был хорошо известен домашний распорядок и ее привычка убегать за письмами.

– Возможно, хотя должен заметить, что поведение девушки на допросе вызывает все больше подозрений. Служанка постоянно закатывает истерики, противоречит себе почти каждый раз, когда открывает рот, а затем ссылается на незнание нашего языка, говорит с сильным акцентом, коверкая слова, что очень похоже на театральный спектакль, а затем снова впадает в истерику.

– Знаете, все это выглядит очень по-французски, – заметила Лавдэй. – Власти в Скотланд-Ярде особо подчеркнули, что сейф оставался открытым в ту ночь?

– Да, и сейчас они упорно ищут возможных любовников девушки. Для этого туда отправлен Бейтс. Он соберёт всю информацию, которую сможет добыть за пределами дома. Но Ярд хочет, чтобы кто-то из наших дружески побеседовал с горничными и выяснил, не рассказывала ли француженка им что-нибудь о своих любовниках. Поэтому они попросили меня послать для этой цели одну из самых проницательных леди-детективов. Я, в свою очередь, мисс Брук, отправил за вами – примите это как комплимент, если хотите. А сейчас, пожалуйста, достаньте свою записную книжку, я дам вам нужные указания.

Лавдей в это время было чуть более тридцати лет, и ее можно лучше всего описать серией отрицаний. Мисс Брук не высока и не мала ростом, не брюнетка и не блондинка, не красавица и не уродина. Ее черты лица невозможно описать. Когда она задумывалась о чем-то, ее привычкой было прикрыть глаза, так, что была видна только линия глазного яблока, и казалось, что она смотрит на мир через щель, а не через окно.

Ее платье было неизменно черным почти как у квакерш, и в этом строгом стиле была своя притягательность.

Примерно пять-шесть лет назад, поворотом колеса Фортуны, Лавдей была выброшена в мир без гроша в кармане и без друзей. Она ничего не понимала в коммерции и выбрала для себя карьеру, которая разом отрезала ее от бывших друзей и положения в обществе. В течение пяти или шести лет молодая женщина терпеливо поднималась с самых нижних ступенек до вершин своей профессии. Случайность или вернее сказать сложное уголовное дело, свело ее с опытным руководителем процветающего детективного агентства в Линч-Корте. Он достаточно быстро понял, чем она ценна, и дал ей работу более высокого класса, что привело к увеличению зарплаты и росту репутации его и Лавдей.

Эбенезер Дайер обычно был бесстрастен. Но временами он красноречиво доказывал другим высокий профессионализм мисс Брук на выбранном ею поприще.

– Слишком леди, говорите? – отвечал он всем, кто случайно ставил под сомнение ее мастерство и умение. – Мне все равно, дама она высшего света или нет. Я знаю, что мисс Брук самая разумная и практичная женщина, с которой я когда-либо встречался. Во-первых, у нее есть способность, такая редкая среди женщин, – строго следовать приказам до последней буквы, во-вторых, у нее ясный, проницательный ум, справляющийся с любыми трудными и требующими быстроты теориями, в-третьих, и, что самое важное, у нее так много здравого смысла, что это гениально – Гениально, сэр.

Но хотя молодая женщина и ее начальник, как правило, работали вместе легко и, не ссорясь, иногда они как говорится, рычали друг на друга. Сейчас был как раз такой случай.

Лавдей совсем не хотелось доставать блокнот и записывать план действий.

– Мне интересно знать, верно, ли то, что я прочитала в одной из газет, – что один из воров перед побегом взял на себя труд, закрыть дверь сейфа и написать на ней мелом: «Пусть будет пустым».

– Совершенно верно, но я не вижу в этом ничего такого. Преступники часто делают такие вещи из дерзости или бравады. Например, ограбление в Рейгейте, на днях, в доме леди Давенпорт, грабители вырвали лист из ее записной книжки и поблагодарили за доброту (ведь она не отремонтировала замок). Теперь, если вы откроете свою записную книжку…

– Не торопитесь, – спокойно произнесла Брук. – Я хочу знать, видели ли вы это?

Она наклонилась над письменным столом, за которым они сидели друг напротив друга, и вручила ему газетную вырезку, достав ее из своей сумки.

Мистер Дайер был высоким, мощным человеком с большой головой с залысиной, доброжелательным, с незабываемой улыбкой. Эта улыбка, однако, часто оказывалась ловушкой для неосторожных людей, поскольку он настолько быстро раздражался, что даже ребенок случайным словом мог разозлить его.

Лучезарная улыбка исчезла, когда он взял газету из рук Лавдей.

– Я бы хотел, чтобы вы помнили, мисс Брук, – заметил он строго, – что торопливость не в моих привычках, и я никогда не спешу в делах, которые считаю особенными. Поспешность приводит к небрежности и нелогичности.

Затем, будто наперекор ей, он очень неспешно развернул заметку и медленно, акцентируя каждое слово и слог, прочел:

«Необычная находка.

Черный кожаный саквояж был обнаружен ранним утром одним из мальчиков Смита, разносящим газеты, на пороге дома пожилой горничной на дороге между Истербруком и Рефордом. Вот его содержимое: воротник и галстук клирика, расписание церковных служб, книга проповедей, копия произведений Вергилия, рукопись Великой хартии, переводы, пара черных перчаток, кисть и гребень, несколько газет и бумаг, предполагавших, что они принадлежат священнику. Сверху лежало следующее необычное письмо, написанное карандашом на большом листе бумаги:

„Наступил фатальный день. Я больше не могу так жить. Я ухожу навсегда. Но я бы хотел, чтобы Коронер и Жюри знали, что я здравомыслящий человек, и приписывать мне помутнение рассудка было бы грубой ошибкой особенно после этого письма. Меня не волнует, если это посчитают самоубийством, так как я пройду через все страдания. Вы найдете мое несчастное безжизненное тело – в петле, на рельсах или в реке под мостом – скоро вы узнаете, как я уйду. Если бы я пошел правильным путем, то мог бы стать главою Церкви, где сейчас я недостойный член общины и священник. Но проклятый грех азартных игр захватил меня, и ставки стали моей погибелью, как погибали тысячи, которые предшествовали мне. Молодые люди, избегайте букмекера и ставок, потому что вы избегаете дьявола и ада. Прощайте, приятели Магдалины. Прощайте, теперь вы предупреждены. Хоть я могу претендовать на место рядом с герцогом, маркизом и епископом, как сын благородной женщины, но на деле являюсь бродягой и изгоем. Сладкая смерть, приветствую тебя. Я не осмеливаюсь написать свое имя. Прощайте все. О, моя бедная матушка, прими поцелуй умирающего… ПОКОЙСЯ С МИРОМ.“

Полиция и служащие железной дороги провели „прилежный поиск“ в районе железнодорожной станции, но нигде не было найдено „безжизненного тела“. Полицейские власти склонны считать, что письмо – мистификация. Хотя они все еще проводят расследование».

Так же преднамеренно медленно, как открыл и прочитал заметку, мистер Дайер повернулся и вернул ее Лавдей.

– Могу я спросить, – саркастически сказал он, – что вас привлекло в этой глупой мистификации, чтобы тратить на нее свое и мое драгоценное время?

– Я хочу знать, видите ли вы в заметке что-нибудь каким-либо образом связанное с ограблением в Крейген Корте?

Мистер Дайер изумленно уставился на нее.

– Когда я был мальчиком, – саркастически заметил он, – то любил игру под названием «Угадай, о чем я думаю?». Один думал о какой-нибудь ерунде – скажем, о верхней части памятника, – а другой решил, что он думает, о левом ботинке, и этот несчастный должен был показать связь между левым ботинком и верхом памятника. Мисс Брук, я не хочу сегодня вечером повторять эту глупую игру для вашей пользы и моей.

– О, очень хорошо, – спокойно сказала Лавдей. – Мне показалось, что вы могли бы рассказать об этом, вот и все. Диктуйте ваши распоряжения или как вы их там называете, и я постараюсь сосредоточить свое внимание на маленькой французской горничной и ее любовниках.

Мистер Дайер снова стал любезным.

– Именно этого я и хочу: подумайте о горничной. Поезжайте завтра, первым же поездом в Крейген-Корт – это примерно в шестидесяти милях от Великой Восточной железной дороги. Хаксвелл – это станция, на которой вы должны сойти. Там один из слуг встретит вас и довезет до дома. Я устроил туда экономку – миссис Уильямс, очень достойную и сдержанную женщину, вы будете находиться в доме в качестве ее племянницы, которая приехала погостить к тете, а также хочет наняться на работу, поэтому присматривается к домашней обстановке. Ваше зрение и здоровье были подорваны переутомлением, и потому вам нужно носить темные очки. Ваше имя, кстати, теперь, будет Джейн Смит – лучше записать его. Ваша цель быть среди прислуги, вам не понадобится видеть сэра Джорджа или леди Катроу – на самом деле, ни один из них не был проинформирован о вашем предполагаемом визите, чем меньше народу знает, тем лучше. Однако нет сомнения, что Бейтс из Скотланд-Ярда узнает, что Вы находитесь в доме и навестит вас.

– Бейтс нашел что-то важное?

– Еще нет. Он обнаружил одного из любовников девушки, молодого фермера по имени Холт, но, поскольку тот, кажется честным, респектабельным молодым человеком, то он вне подозрений.

– Думаю, что больше нечего обсуждать, – сказала Лавдэй, поднимаясь. – Конечно, я буду телеграфировать, используя наш обычный шифр.

Среди пассажиров первого поезда, отправляющегося из Бишопсгейта до Хаксвелла на следующее утро, была Лавдей Брук, одетая в аккуратную черную одежду прислуги высшего общества.

Единственной книгой, которую она взяла в дорогу, чтобы не умереть со скуки, был дешевый – всего за шиллинг – небольшой сборник стихов и пьес «Сокровища чтеца», написанный в угоду самой невзыскательной публики.

Мисс Брук, казалось, ушла в книгу с головой в течение первой половины поездки. Во время второй она лежала с закрытыми глазами неподвижно, словно спала или погрузилась в глубокое раздумье.

Остановка поезда в Хаксвелле заставила ее подняться и собрать свои свертки.

Легко было выделить слугу из Крейген Корта среди большого числа бездельников на платформе. Кто-то, стоящий рядом со слугой, тоже смотрел на нее – это был Бейтс из Скотланд-Ярда, одетый в стиле коммивояжёра с чемоданом в руке. Он был маленьким, жилистым мужчиной с рыжими волосами и усами и нетерпеливым голодным выражением лица.

– Я окоченела от холода, – сказала Брук, обращаясь к слуге сэра Джорджа. – Не будете ли вы так любезны, взять мой багаж, а я лучше пройдусь.

Мужчина подробно рассказал ей, как пройти к Крейген Корту, и уехал, потакая желанию мистера Бейтса прогуляться с мисс Брук по проселочной дороге и поговорить с ней с глазу на глаз.

Этим утром у Бейтса было прекрасное настроение.

– Довольно простое дело, мисс Брук, я взял след и иду правильным курсом, мы будем искать вместе: я снаружи, а вы внутри стен замка. Если никаких осложнений не возникнет, эта девушка окажется в тюрьме до того, как наступит следующая неделя, клянусь моей головой, и тем, что меня зовут Иеремия Бейтс.

– Вы имеете в виду французскую горничную?

– Да, конечно. Думаю, что это она открыла сейф и окно. Видите ли, я смотрю на это так, мисс Брук: у всех дам есть любовники, но такая красивая девушка, как эта французская горничная, должна иметь вдвое больше любовников, чем простушки. Поэтому, конечно, чем больше любовников, тем больше вероятность наличия среди них преступника. Это ясно как день, не так ли?

– Абсолютно верно, продолжайте.

– Ну, тогда, рассуждая в том же духе, я сказал себе: эта девушка – только красивая глупышка, а не хитрый преступник, иначе она не открыла бы дверь сейфа, тем самым накинув себе петлю на шею. Через день или два, если мы оставим ее в покое, она помается и присоединится к своему парню в их гнездышке, и мы поймаем парочку здесь или по дороге в Па-де-Кале. А также, возможно, это даст нам ключ, который приведет нас к их сообщникам. Э, мисс Брук, это стоит того?

– Несомненно. Кто это там так быстро едет на коляске? – спросила она, поворачиваясь на звук колес позади.

Бейтс тоже оглянулся.

– О, это молодой Холт, фермы его отца находятся примерно в двух километрах отсюда. Он один из любовников Стефани, и должен сказать лучший из них. Но он не фаворит. Из того что я слышал, кто-то другой, должно быть, перебежал ему дорогу. Мне сказали, что с тех пор, как произошло ограбление, молодая женщина стала к нему холодна.

Когда молодой человек подъехал ближе, Брук не смогла не восхититься его откровенным, честным выражением лица.

– Есть место для одного, вас подбросить? – спросил юноша, когда поравнялся с ними.

И к невыразимому неудовольствию Бейтса, который рассчитывал на конфиденциальную беседу с ней, мисс Брук приняла предложение молодого фермера и села рядом с ним в коляску.

– Я еду в Крейген-Корт, мистер Холт. Надеюсь, вы довезете меня туда по кратчайшей дороге. Видите ли, эти места мне незнакомы, и я полностью полагаюсь на вас.

При упоминании Крейген-Корта лицо фермера затуманилось.

– У них там неприятности, и это осложняет жизнь другим, – сказал он немного горько.

– Я знаю, – сочувственно сказала Лавдэй. – Так часто бывает, если подозрения падают на совершенно невинного человека.

– Конечно! – взволнованно воскликнул он. – Попав в этот дом, вы услышите о ней всевозможные гадости, но девушка невиновна, я клянусь вам, что она так же невинна, как вы или я.

Его голос перекрыло ржание лошади. Казалось, юноша забыл, что не упомянул имен, и Лавдэй, как посторонний человек, может быть в недоумении, не понимая, о ком он говорит.

– Кто виноват, знает только Бог, – продолжил мужчина после минутной паузы. – Я не собираюсь в этом доме никому ничего рассказывать, но скажу только, что она невиновна, клянусь своей жизнью.

– Счастлива девушка, которая заставила поверить в нее и доверять ей так же, как себе, – сказала Брук даже с большим сочувствием, чем раньше.

– Но Стефани не хочет воспользоваться своей удачей, – ответил он с горечью. – Большинство девушек в ее положении были бы рады, если бы мужчина был рядом с ними, но не она! С ночи этого проклятого ограбления она отказывается видеть меня, а теперь не отвечает и на мои письма, даже не присылает мне сообщений. О, небеса! Я женился бы на ней завтра же, если бы у меня был шанс, и посмел бы кто-нибудь сказать против нее хоть слово.

Он хлестнул лошадь. Живые изгороди, казалось, летели по обе стороны от них, и до того, как Лавдей поняла, что половина ее пути закончилась, фермер остановился и помог ей выйти у входа для слуг в Крейген-Корте.

– Скажите ей, что я прошу, если у нее будет возможность, пусть она увидится со мной хоть на пять минут? – попросил он, прежде чем уехать.

Лавдей поблагодарила молодого человека за его любезное внимание и пообещала по возможности передать сообщение девушке.

Экономка миссис Уильямс приветствовала Мисс Брук в зале для слуг, а затем отвела ее в комнату, чтобы помочь раздеться. Миссис Уильямс была вдовой лондонского торговца, поэтому отличалась манерами и речью от обычной домоуправительницы.

Она была доброй, приятной женщиной и с готовностью вступила в разговор с Лавдей. Им было приятно общаться друг с другом. Принесли чай. В ходе легкой и приятной беседы экономка рассказала всю историю событий дня грабежа, число и имена гостей, присутствовавших на обеде в ту ночь, добавив несколько других, казалось бы, тривиальных деталей.

Женщина не пыталась скрывать щекотливое положение, в которой она и каждый из слуг дома находились в данный момент.

– Мы стараемся не общаться друг с другом сейчас, – сказала она, наливая горячий чай Лавдей и разводя пылающий огонь. – Все думают, что остальные подозревают его или ее, и пытаются припомнить прошлые слова или дела, чтобы привести их в качестве доказательств. Весь дом как будто находится под колпаком. И это случилось на Рождество, когда все, объединяются.

И тут она печально взглянула на большую охапку падуба и омелы, свисающие с потолка.

– Полагаю, вы, обычно очень веселитесь здесь внизу на Рождество? – спросила Лавдей. – Танцы, любительские постановки и все такое?

– Так и было! Я вспоминаю прошлый год, и мне почти не верится, что это тот же дом. Мы отмечали праздник, когда заканчивался бал у миледи, и нам разрешали пригласить своих друзей. Наш вечер начинался с концерта и чтения стихов, затем был ужин, а потом танцы до утра, но в этом году! – она прервалась, печально качая головой.

– Полагаю, некоторые из ваших друзей очень талантливые музыканты и актеры?

– Очень…Сэр Джордж и миледи всегда присутствуют в начале вечера, видели бы вы, как сэр Джордж в прошлом году смеялся над Гарри Эмметом, одетым в тюремную одежду с дубовыми ветками в руке, произносящим речь «Благородного осужденного!», Сэр Джордж сказал, что если молодой человек пойдет на сцену, то он заработает себе целое состояние.

– Пол чашки, пожалуйста, – попросила Лавдей, подставив свою чашку. – Кто этот Гарри Эммет, возлюбленный одной из горничных?

– О, он флиртовал с ними всеми, но никого не любил. Молодой человек был лакеем полковника Джеймса, который является большим другом сэра Джорджа, и Гарри постоянно сновал туда– сюда, передавая сообщения от своего хозяина. Его отец кэбмен в Лондоне, и Гарри какое-то время тоже этим занимался, затем он вбил себе в голову, что хочет быть слугой джентльмена, и получал большое удовольствие от этого. Гарри всегда был таким ярким, красивым молодым весельчаком, все любили его. Но я вас утомила, а вы, конечно, хотите поговорить о чем-то другом.

И экономка снова вздохнула, когда мысль о страшном грабеже снова овладела ею.

– Совсем нет, меня очень интересуют вы и ваши праздненства. Эммет все еще живет по соседству? Я бы хотела послушать, как он декламирует.

– Мне очень жаль, но он покинул полковника Джеймса около шести месяцев назад. Мы все очень скучаем по нему. Добрый молодой человек, я помню, он сказал мне, что уходит, чтобы ухаживать за своей дорогой старой бабушкой владелицей магазинчика сладостей, но где не могу вспомнить.

Лавдей откинулась на спинку кресла и прищурилась. Внезапно она изменила тему разговора.

– Когда мне можно будет увидеть туалетную комнату леди Катроу?

Домработница посмотрела на часы.

– Сейчас без четверти пять, миледи иногда бывает в ней, чтобы отдохнуть полчаса, прежде чем одеваться к обеду.

– Стефани все еще работает на леди Катроу? – спросила мисс Брук, следуя за экономкой по черной лестнице на этаж спален.

– Да, сэр Джордж и миледи добры к нам в это трудное время, они говорят, что считают нас невиновными, и все останется без изменений, пока нас не признают виновными.

– Стефани едва ли сейчас может нормально выполнять свои обязанности, не так ли?

– Она была в истерике почти с утра до ночи в течение первых двух-трех дней после того, как приходили детективы, а теперь стала угрюмой, ничего не ест и ни с кем не разговаривает, разве что по крайней необходимости…Вот гардеробная моей госпожи, проходите, пожалуйста.

Лавдей вошла в большую роскошно обставленную комнату и, естественно, направилась прямо к главной цели – железному сейфу, установленному в стене, отделяющей гардеробную от спальни.

Это был обычный сейф, снабженный тяжелой железной дверью и замком Чабба. На двери красовалась написанная мелом огромными буквами, дерзкая надпись: «Пусть будет пустым».


Мисс Брук провела около пяти минут перед этим сейфом, все ее внимание сосредоточилось на размашистом, смелом послании.

Она достала свой блокнот и сравнила запись в нем с посланием на двери. Затем повернулась к миссис Уильямс и заявила, что готова следовать за ней в комнату внизу.

Миссис Уильямс выглядела удивленной. Ее мнение о профессиональных возможностях мисс Брук значительно уменьшилось.

– Детективы, провели в этой комнате больше часа, они изучали пол, измеряли свечи, они…

– Миссис Уильямс, – прервала ее Лавдей, – я готова посмотреть комнату внизу.

Ее манеры изменились с дружеских на манеры деловой женщины, увлеченной своей профессией.

Молча миссис Уильямс направилась в маленькую комнату, оказавшуюся «слабым местом» дома.

Они вошли в нее через дверь, ведущую к черной лестнице дома. Лавдей нашла комнату именно такой, как ее описал ей мистер Дайер. Не нужно было вглядываться в окно, чтобы увидеть, как легко открыть его снаружи, если снята щеколда, и оказаться внутри комнаты.

Мисс Брук не теряла времени. К удивлению и разочарованию миссис Уильямс, Лавдей просто прошла через комнату войдя в одну дверь и выйдя в противоположенную, за которой находился большой внутренний зал дома.

Здесь, однако, Мисс Брук остановилась, чтобы задать вопрос:

– Этот стул всегда стоит именно в этом положении? – спросила она, указывая на стул из дуба, который стоял прямо у двери комнаты, которую они только что покинули.

Экономка ответила утвердительно. Это был уютный уголок.

– Миледи особенно заботится о том, чтобы все, кто приходит в дом, имели удобное место для ожидания.

– Буду рада, если вы сейчас покажете мне мою комнату, – сказала Лавдей, немного резко. – И будьте любезны прислать мне торговый справочник графства, если у вас в доме есть таковой.

Миссис Уильямс, с видом оскорбленного достоинства, снова отправилась в спальню. Экономка посчитала личной обидой отсутствие интереса к комнатам, которые сейчас были признаны самыми популярными местами в доме.

– Прислать вам кого-нибудь, чтобы помочь вам распаковать вещи? – спросила она, немного напряженно, у двери комнаты Лавдей.

– Нет, спасибо, не надо ничего особо распаковывать, я должна уехать отсюда первым утренним поездом.

– Завтра утром? Почему? Я сказала всем, что вы пробудете здесь как минимум две недели!

– Тогда вы должны объяснить им, что меня неожиданно вызвали домой телеграммой. Уверена, что могу доверять вам в этом деле. Однако не сообщайте об этом до ужина. Сначала еда. Полагаю, тогда я и увижу Стефани?

Экономка ответила утвердительно и пошла своим путем, удивляясь странным манерам дамы, которую она вначале была склонна считать «таким приятным, разговорчивым человеком!»

Однако во время ужина, когда слуги собрались за приятнейшей трапезой дня, дружелюбно приветствуя друг друга, Стефани не заняла своего обычного места за столом. Слуга, отправленный за ней в ее комнату, вернулся, сказав, что комната пуста, и девушку он нигде не нашел.

Лавдей и миссис Уильямс вместе пошли в спальню девушки. В ней не было ничего необычного, ни каких следов поспешных сборов, девушка, похоже, ничего не взяла с собой, даже шляпку и пальто.

После опроса всех выяснилось, что Стефани, как обычно, помогала леди Катроу одеваться на обед. Но после этого ни одна душа в доме не видела ее.

Миссис Уильямс считала, что это вопрос огромной важности, поэтому надо сразу же сообщить хозяину и хозяйке. И сэр Джордж, в свою очередь, незамедлительно послал за г-ном Бейтсом в «Королевскую голову», чтобы он прибыл на немедленную консультацию.

Лавдей отправила гонца в другом направлении – к молодому мистеру Холту, на его ферму, рассказав ему подробные сведения об исчезновении девушки.

Г-н Бейтс коротко побеседовал с сэром Джорджем и вышел из кабинета, весь сияя.

Он сделал вид, что должен переговорить с Лавдей, прежде чем покинуть поместье и сделал знак, чтобы она поговорила с ним несколько минут на улице.

Мисс Брук надела шляпу и вышла к нему. Он едва не танцевал от ликования.

– Разве я не говорил об этом? Ну, разве я не гений, мисс Брук? Не волнуйтесь, мы обнаружим ее следы еще до утра. К этому все готово, ведь я знал, что было в ее голове все это время. Я спросил себя: когда эта девушка собирается бежать, наверное, это произойдет после того, как она оденет миледи к ужину – тогда в распоряжении будут два свободных часа, и ее отсутствие в доме никто не заметит, и она без особого труда сможет успеть на поезд из Хаксвелла до Рефорда. Ну, а в Рефорде уже будут следить за каждым ее шагом, куда бы она ни пошла. Только вчера я отправил туда дельного человека, дав ему все указания, и он будет охотиться на нее. Не беспокойтесь на ее счет! Что может случиться? Девушка думает, что найдет все, что захочет, там, куда она направляется – «уютное гнездышко», о котором я говорил с вами сегодня утром: «Ха-ха!» Ну, вместо того, чтобы оказаться в нем, как ей кажется, она попадет прямо в руки детектива. Девушка окажется за решеткой не больше чем через сорок восемь часов, или мое имя не Иеремия Бейтс.

– Что вы будете делать сейчас? – спросила Лавдей, когда мужчина закончил свою долгую речь.

– Сейчас я вернусь в «Голову короля» и дождусь телеграммы от моего коллеги в Рефорде. Он проследит за ней и сообщит мне, когда мы встретимся с ним. Видите ли, Хаксвелл такое место, откуда уходит только один поезд, отправляющийся в 7.30 и прибывающий в 10.15, поэтому нет сомнений, что Рефорд должен быть местом назначения девушки, и это избавляет меня от всякого беспокойства по этому поводу.

– Уверены? – серьезно спросила Лавдей. – Я вижу еще одно возможное местоположение девушки – река, протекающая через лес, который мы проезжали сегодня утром. Спокойной ночи, мистер Бейтс, здесь холодно. Конечно, как только у вас появятся новости, вы сообщите их сэру Джорджу.

Вечером, когда все собрались, о Стефании все также никаких вестей не поступало. Г-н Бейтс впечатлил сэра Джорджа своей громкой речью о девушке, которую, возможно, его приезд и слухи, доходящие до ее ушей, вынудили присоединиться к человеку, которого она счастливо называла своим «приятелем».

– Мы хотим тихо следовать за ней, сэр Джордж, как тень следует за человеком, – сказал он высокопарно, – и когда мы встретим их обоих, я также надеюсь найти и их добычу.

Сэра Джорджа, в свою очередь, впечатлил рассказ г-на Бейтса, и если бы не записка от Лавдей, отправленная рано вечером молодому Холту, ни одна душа за пределами дома не узнала бы об исчезновении Стефани.

На следующее утро Лавдей уже была пассажиркой восьмичасового поезда до Рефорда. Прежде чем начать, она отправила телеграмму своему начальнику в Линч-Корте, выглядящую довольно странно:

«Крекер выстрелил, отправляюсь в Рефорд.

Л. Б».

Как ни странно, читая телеграмму, мистеру Дайеру не нужно было смотреть в его шифровальную книгу, чтобы интерпретировать ее. «Крекер выстрелил» был легко запоминающимся эквивалентом словам «найдена улика» в детективной фразеологии офиса.

– Что ж, на этот раз она была достаточно быстра!

Он задумался, размышляя над тем, что может быть в следующей телеграмме.

Через полчаса подошедший к нему констебль из Скотланд-Ярда, рассказал об исчезновении Стефани и о догадках по этому поводу, а затем он прочел телеграмму Лавдей и пришел к выводу, что подсказка в ее руках связана с обнаружением местонахождения Стефани, а также ее вины.

Однако телеграмма, полученная чуть позже, переворачивала эту теорию вверх ногами. Как и предыдущая, она излагалась загадочным языком, действующем в Линч-Корт, но поскольку это было более длинное и более сложное сообщение, мистеру Дайеру пришлось обратиться к книге шифров.

– Замечательно! Она обошла их всех и на этот раз! – воскликнул мистер Дайер, когда расшифровал последнее слово.

Еще через десять минут он передал ключи от кабинета своему главному помощнику и уехал на станцию Бишопсгейт.

Там он успел сесть на поезд, отправляющийся в Рефорд.

– О событиях этого дня и своих действиях, – пробормотал он, удобно располагаясь на угловом сиденье, – она расскажет мне неспеша на обратном пути.

Только в три часа дня он подошел к старомодному городскому рынку Рефорда. Был скотный день, и площадь была переполнена людьми и фермерами. Лавдей ждала его рядом с вокзалом в пролетке, как и написала в своей телеграмме.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю