Текст книги "Путешествие"

Автор книги: Кэтрин Ласки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА VII
Светлая сторона Тамо

Тупики объяснили, что из Ледяных Проливов вытекает поток темно-зеленой воды, который впадает в море Хуулмере и ведет к самому острову. Найти этот поток не составило особого труда, и Сорен молча поблагодарил мудрых птиц за совет.

На самом деле он очень боялся. Сорен знал, что друзья прекрасно поняли его слова про стаю, но совершенно не был уверен, что они согласятся искать водную дорогу. Сейчас, слава Глауксу, они на верном пути. Недостаточно малейшего сбоя, любого порыва ветра, который сдует их в сторону от потока – и ему вряд ли удастся собрать их вместе. Слишком сильно было притяжение Зеркальных Озер.

Странно, но мысли Сорена постоянно возвращались к той далекой ночи, когда они с Гильфи сбегали из Сант-Эголиуса. Когда Виззг, в полном боевом облачении, в шлеме и с железными когтями ворвалась в библиотеку, какая-то сила вдруг швырнула ее в стену, где хранились таинственные крупинки. Всем телом врезавшись в нее, она на несколько секунд потеряла способность двигаться. Именно эти секунды позволили им с Гильфи спастись… Похоже, Клювы и Зеркальные Озера оказывают на них то же действие. Но ведь это всего-навсего мечта! Как она может обладать такой силой? Вот течение темно-зеленой воды внизу было настоящим. И они должны следовать за ним.

Теперь друзья летели быстро и сосредоточенно. С каждым взмахом крыльев к ним возвращалась уверенность, и желудки их начинали дрожать от волнения.

Сорен знал, что каждый взмах, приближающий его к Великому Древу Га'Хуула, отдаляет его от Сант-Эголиуса, от проклятой Академии для осиротевших совят. Как эти мерзавцы посмели назвать свою тюрьму Академией? Они ведь ни капельки не заботились о похищенных совятах и ничему их не учили. Любые вопросы были там под строжайшим запретом. За любопытство малышей карали самым жестоким образом. Самыми грязными и неприличными словами в Сант-Эголиусе считались слова вопросительные – что, зачем, когда и почему. Однажды всего за один неосторожный вопрос Сорену выщипали весь пух вместе с едва появившимися перышками, так что крылья его стали похожи на освежеванные. Всякое знание в Академии Сант-Эголиус было поставлено вне закона.

Вскоре повалил снег. Он размазал острые точки звезд, мягко растушевал края луны и подернул туманом темно-зеленую полосу речного потока.

«Я могу сбиться с пути!» – испугался Сорен.

– Вряд ли мы сможем разглядеть остров Хуула, – первым заявил Копуша. – Поглядите вниз. Все стало белым!

– Где же течение? – занервничала Гильфи.

Сорен почувствовал, как миссис Плитивер взволнованно зашевелилась у него на шее. Быть так близко – и так далеко! Сейчас им ни в коем случае нельзя сбиться с пути!

Сорен подумал, что для них остров Хуул и Великое Древо – это все равно, что Тамо для миссис Плитивер. Они знают о нем, стремятся к нему, но все время оказываются по другую сторону.

Погода стремительно портилась, еще немного, и они уже не смогут лететь. Во время ночных перелетов совята так расширяли свои зрачки, что те заполняли почти все их глаза. Теперь из-за снегопада им приходилось щуриться, словно днем. От снега стало невыносимо светло, а мир окрасился в ровный светло-серый цвет. Вода ничем не отличалась от земли. Где они летят? Все еще над потоком? Может быть, они снова пролетели мимо острова Хуул? Или их опять снесло с пути? Миссис Плитивер однажды сказала, что иногда нужно видеть не глазами, а всем телом. Сейчас ее слова пришлись как нельзя кстати.

Совята летели крепким клином, в форме буквы V с Сумраком в вершине. Внезапно Сорен понял, что полет с любой стороны этого клина не позволяет ему полностью использовать преимущества своего исключительного слуха.

– Уступи мне ведущее место, Сумрак, – попросил он. – Так мне будет лучше слышно.

Сумрак замедлил полет, и Сорен поравнялся с ним.

– Держитесь, миссис Плитивер, сейчас я буду сильно крутить головой.

Вообще совиная шея устроена очень странно. В отличие от большинства птиц, в шее сов имеются дополнительные позвонки, позволяющие им с легкостью поворачивать голову во все стороны. Сова способна так сильно запрокинуть ее назад, что затылком она может коснуться лопаток, а при желании повернуть лицевой диск почти себе за спину. Именно так и поступил Сорен.

– Привет! – сказал он миссис Плитивер, оказавшейся прямо у него под клювом. – Это я осматриваюсь.

Через несколько минут Сорен заметил первые перемены. Он пока не понял, какие именно, но почувствовал, что что-то происходит.

– Копуша! Помнишь песню, которую ты распевал в пустыне?

– Угу.

– Спой-ка ее еще разок, только опусти голову вниз.

– В такую ночь трудно понять, где низ, где верх!

Это была чистая правда. Завьюженный снегом, мир внезапно стал белым. Но вот Копуша неверным голосом затянул песнь пещерной совы. Сорен принялся вертеть головой во все стороны. Через некоторое время он пробормотал:

– Кажется, мы все еще над водой.

Эхо, возвращавшее песню Копуши, звучало несколько иначе, чем в тот раз, когда они летели над землей и его голос мягко тонул в кронах деревьев. Теперь же отраженный голос Копуши звучал резко и громко.

Наконец ветер стих, и мириады снежинок словно застыли в небе.

– Теперь мне лучше вернуться на свое место, Сорен, – подал голос Сумрак.

Сорен знал, что он прав. Снежинки медленно таяли в густом тумане. Весь мир и лежащая внизу вода подернулись мглой. Наступило время Сумрака и его особых способностей, о которых хвастливый совенок поведал Сорену с Гильфи при самой первой их встрече. Настало время бородатой неясыти, живущей на грани света и тьмы, которая видит невидимые простому глазу связи и сочленения мира, зыбкого и туманного. Возможно, Сумраку удастся вновь отыскать зеленый поток.

Сорена снесло назад, когда здоровенный серый совенок пролетел мимо и занял свое место во главе их клина.

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, когда они в последний раз видели речной поток. Гильфи начала выбиваться из сил, а у Копуши разболелось крыло, раненное в битве с воронами. Вновь поднявшийся ветер, как назло, тоже дул совсем не в нужную им сторону.

– Просто не могу поверить, что эта река могла исчезнуть! Тупики ясно сказали, что она приведет нас прямо к острову, – пробормотал Сорен.

– Откуда им знать, носатым? – буркнул Сумрак. – Они сами признались, что тупые, как ледышки.

– Не думаю, что они глупее нас с тобой, – огрызнулся Сорен. – Надо искать поток!

– Здесь даже негде присесть и отдохнуть, – вмешалась Гильфи.

– Надо возвращаться, – решил Сумрак.

– Куда возвращаться? Уж не в Клювы ли? – резко спросил Сорен.

– На твердую землю. Если ближе всего мы к Клювам, значит, полетим к Клювам, – твердо ответил Сумрак.

– Ни за что! – крикнул Сорен. – Знаете, что я сейчас сделаю? Спущусь поближе к воде.

– Это опасно, – тут же возразил Копуша. – Сорен, ветер поднял большие волны. Тебя может запросто захлестнуть, а я очень сомневаюсь в том, что ты умеешь плавать, как тупики. Тебя просто утащить под воду.

– Я буду осторожен. Миссис Плитивер, вы можете переползти на спину к Сумраку.

– Нет, мой хороший. Я останусь с тобой. Я не боюсь.

– Отлично!

Сорен начал спускаться к воде. Теперь к слепящей снежной мгле прибавились хлопья пены, срываемой ветром с гребней волн. Как он сможет разглядеть течение в такой круговерти? Сорен спустился еще ниже. Там было то же самое. А вдруг остальные бросили его и улетели? От этой мысли у Сорена в желудке все оборвалось. Что если они оставили их с миссис Плитивер одних?

И тут совенок почувствовал, как внутри него потеплело. Он ничего не сказал, только снова сузил и расширил зрачки. Теперь мир стал совершенно белым. Как бы сейчас пригодилось удивительное зрение Сумрака!

– Я здесь, Сорен.

– Сумрак! Ты прилетел за мной?

– Наверное, я круглый дурак, – пробурчал серый совенок. Потом он оттеснил Сорена и принялся изучать мглу, глядя то прямо перед собой, то устремляя взгляд вдаль. Именно так он заметил в непроницаемой стене два чуть более ярких белых пятнышка.

– Сюда, молодежь! Вы находитесь прямо над течением. Ну и ночка, доложу я вам. Добро пожаловать на остров Хуул.

Две исполинские полярные совы вынырнули из самого сердца ночи. Они были такими белыми, что снежная мгла на их фоне стала казаться серой.

– Меня зовут Б о рон, а это моя подруга – Б а рран.

– Вы – король и королева Хуула, – прошептал Сумрак. Измученные Копуша с Гильфи опустились к ним.

– Да, малыши. Но мы предпочитаем, чтобы нас называли учителями или наставниками. «Наставник» то же, что «учитель», но обладающий глубинной мудростью, – проухал Борон.

– И мы не привыкли к пышным титулам, – засмеялась Барран.

– Вы прилетели, чтобы нас встретить? – пролепетал Сорен.

– Ну конечно! – ответил Борон. – Вы проделали самую тяжелую часть пути. Теперь мы с радостью проводим вас до острова. Это совсем рядом.

Как метель утонула в тумане, так и сам туман растаял от белизны Борона и Барран. Ночь снова стала черной, на небе появились звезды. Поднялся месяц и, поглядев вниз, четверо совят заметили бескрайнее море, горящее серебряными искрами лунного света, а дальше, прямо перед ними, запутавшись в ночи, темнели ветви самого огромного дерева, которое им только доводилось видеть. Это было Великое Древо Га'Хуула.

– Мы добрались, миссис Плитивер! Мы добрались, – прошептал Сорен.

– Я знаю, милый. Я чувствую! Чувствую!

Следуя за Вороном и Барран, совята пролетели сквозь ветви дерева к стволу, в котором чернело большое круглое дупло. Огромные полярные совы клювами раздвинули занавес из мха, и совята влетели внутрь.

«Ну и дупло! – ошеломленно подумал Сорен. – Мало того что огромное, так еще и совершенно непохожее на все другие дупла. Здесь светло даже ночью!»

Какие-то непонятные мерцающие штуковины освещали дерево изнутри.

Борон подлетел к путешественникам и объяснил:

– Я вижу, что вы уже обратили внимание на наши свечи. Видите ли, мы научились не только похищать огонь, но и приручать его. Мы заставили огонь служить нам. В свое время вы узнаете подробнее и об этом, и о многом другом. Кто знает, возможно, кто-то из вас в будущем станет угленосом.

– Кем-кем? – переспросил Сорен.

– Угленосом – тем, кто переносит угли. Это очень редкий дар. Здесь, в Великом Древе Га'Хуула, мы постараемся передать вам все свои знания. Вот ваши будущие наставники.

С этими словами Борон обвел крыльями стены дупла, покрытые нависающими друг над другом галереями. Сорен, Гильфи и Сумрак с Копушей невольно ахнули.

Здесь собрались совы всех мастей и видов – пещерные и амбарные, сычики-эльфы и сычики воробьиные, малые ушастые совки и черные сипухи, сычи и полярные совы. В дупле исполинского древа присутствовали представители всех мыслимых пород сов, и все они моргали своими желтыми, черными и янтарными глазами, дружелюбно разглядывая новоприбывших.

– Добро пожаловать, молодежь, – продолжал Борон. – Добро пожаловать в Великое Древо Га'Хуула. Одно путешествие подошло к концу…

«Только одно?» – подумал про себя Сорен. Но тут дерево сотряслось от глубоких, раскатистых ударов гонга. Борон на полуслове прервал свою речь.

– Клювы, занять свои боевые места! – зычно ухнула огромная бородатая неясыть.

В тот же миг дупло словно озарилось ярким светом – это совы дружно выхватили свои боевые когти и шлемы, и пламя свечей заиграло на полированной поверхности их вооружения.

– Великий Глаукс, да здравствует битва! Выдайте нам когти, да поскорее! – запрыгал от нетерпения Сумрак, возбужденно размахивая крыльями.

– Не торопитесь, ребятки! – проворчала подошедшая к ним толстенькая короткоухая болотная сова.

– Где будет битва? – набросился на нее Сумрак.

– Дале ко-далеко, – болотная сова устремила на него внимательный взгляд своих янтарных глаз. – И тебе там делать нечего, – заявила она и добавила, повернувшись к Гильфи: – И тебе, и вам обоим, – она кивнула на Сорена с Копушей. – А вы кто такая? – моргнула сова, заметив миссис Плитивер.

– Миссис Горация Плитивер, уборщица дупла. У меня есть рекомендации, мадам.

– Очень хорошо. А теперь идите за мной.

– Но как же битва?! – взорвался Сумрак.

– Там обойдутся без вас. И не битва это вовсе, а небольшая стычка на границе между Серебристой мглой и Далеко-Далеко.

ГЛАВА VIII
Первая ночь – от зари до зари

Следом за болотной совой по имени Матрона они зашагали по огромному стволу Великого Древа Га'Хуула, сплошь покрытому проходами и коридорами различной ширины, которые ни в одном месте не следовали прямо, а изгибались самым причудливым образом. По сторонам от проходов виднелись дупла-комнаты самых разных форм и размеров. Некоторые из них, скорее всего, предназначались для сна, другие были отведены для изучения разнообразных наук, третьи были приспособлены под хранилища.

Сорен сунул клюв в одну из таких комнат и увидел горы и горы странно мерцающих штуковин, которые Борон назвал свечами. Он также заметил, что Матрона каждый раз доводила их до конца коридора, откуда вел ход, позволяющий перебраться на следующий уровень ствола, и оттуда, протиснувшись в новое отверстие, они возобновляли свое путешествие в глубь ствола.

Насколько Сорен смог понять, спальни в этом странном месте располагались ближе к вершине дерева, а залы для больших и малых собраний находились внизу, неподалеку от огромного помещения под названием кухня, откуда доносились умопомрачительные запахи. Он заметил также множество комнат, где совы могли собираться небольшими группками для бесед и общения.

Залы размещались там, где от ствола отходили самые большие и толстые ветки. Кроме того, в дереве были проделаны специальные отверстия, чтобы его обитатели могли располагаться как внутри, на специально выдолбленных насестах, так и снаружи, прямо на ветках.

– Так, молодежь, а теперь я попрошу вас не мешать. Сейчас принесут раненых совяток, и я должна буду ими заняться, – пропыхтела Матрона, торопясь поскорее проводить друзей в отведенное им наверху дупло.

– Матрона, нам потребуется больше мха и пуха. Искатели-спасатели несут еще двух птенцов. Массовая гнездовая погибель! – крикнула другая болотная сова, пролетавшая мимо с кучей чего-то мягкого в когтях.

– Какой ужас! Бедные крошки!

– Массовая гибель? Что это значит? – спросил Сорен.

– Случайное разрушение гнезд, – пояснила невесть откуда взявшаяся молодая пятнистая неясыть.

– Ах, Отулисса, мне тебя само небо послало! Ты не могла бы проводить этих новичков в дупло, которое мы вчера расчистили?

– С удовольствием, Матрона.

– И посмотри, осталось ли у поварихи немного чаю и печенья. Эти детки выглядят ужасно голодными.

– Я обо всем позабочусь.

Пятнистая неясыть по имени Отулисса быстро проводила друзей в отведенное им дупло.

– Что у вас тут происходит? – недовольно спросил ее Сумрак.

– Ничего серьезного, – снисходительно ответила та. – Небольшой пограничный конфликт, дело привычное.

– Опять Сант-Эголиус? – спросил Сорен. – Мы знаем все про Сант-Эголиус, честное слово! Мы с Гильфи вырвались оттуда, прямо из каньона!

– Между прочим, мы прикончили двух важных сов этого гадюшника, когда они хотели сцапать Копушу. Так что мы хоть сейчас готовы в бой, – решительно добавил Сумрак.

Пятнистая неясыть молча моргнула.

– Мы ведь попали куда надо? Это Великое Древо Га'Хуула, верно? – повысил голос Сумрак, подступая ближе к Отулиссе.

– Да, вы прилетели в правильное место, – без всяких эмоций ответила пятнистая неясыть.

– Где каждую ночь доблестные совы-рыцари поднимаются в небеса, дабы вершить добрые дела? – нерешительно поинтересовался Сорен. В желудке у него было как-то неспокойно. Там поселилась неуверенность – еще не сомнение, но уже и не вера. – Это то самое место? – дрожащим голосом спросил он.

– Разумеется, это то самое место, – с усмешкой повторила пятнистая неясыть.

– Но тогда выдайте нам боевые когти, да поживее! Мы готовы к бою! – прогудел Сумрак и нетерпеливо вытянул вперед свой коготь.

– Нет, вы только послушайте! Готовы они! – ахнула Отулисса. – Да что вы себе вообразили? Думаете, если вы спаслись из каньона и убили двух крысоголовых тварей, так вы уже готовы к битве?

– И еще рысь, – тупо добавил Сорен.

– И ворон! – пискнул Копуша. – Ну, то есть мы их не убили, а только разогнали…

До сих пор Гильфи хранила молчание и не вмешивалась в разговор. Но вдруг малютка-эльф решительно шагнула вперед.

– Вы хотите сказать, что мы еще не готовы… то есть нам требуются какие-то дополнительные навыки?

– Разумется. Не велика доблесть – порвать двух мерзких сов в пустыне. – Пятнистая неясыть выпрямилась во весь свой рост и сверху вниз взглянула на Гильфи. А потом высокомерно отчеканила: – Пока вы даже понятия не имеете о том, что такое боевой дух. Вы ничего не смыслите в стратегии. Я уверена, что вы даже не умеете летать с боевыми когтями. Я нахожусь тут гораздо дольше, чем вы, но даже меня до сих пор не зачислили ни в один клюв.

– Какой еще клюв? – не понял Сорен.

– Каждый из нас со временем вступает в один из клювов. Это такая небольшая команда сов, в которой обучаются какому-то полезному навыку.

– Полезному в бою? – уточнил Сумрак.

– Не обязательно в бою. Просто в жизни. Она ведь не состоит из сплошных битв, правда? У каждого клюва есть своя… как бы это точнее выразить… специализация. Навигационные клювы у нас самые элегантные и отличаются виртуозным полетом. Искатели-спасатели тоже прекрасные летуны, но манеры у них менее утонченные. Всепогодники и угленосы считаются самыми мужественными и стойкими. Но главное, – тут пятнистая неясыть пристально взглянула на Сумрака, – все они неукротимо отважны и скорее погибнут, чем дрогнут в бою.

При этих словах Сумрак просто раздулся от радости, а Сорен, наоборот, съежился от страха. Что, если он не сможет быть таким? Нет, он должен! Вместе с друзьями он справится с любым делом! Вон сколько всего они сумели совершить вместе…

– А мы все попадем в один клюв? – спросил он.

– Очень в этом сомневаюсь.

– Но мы же – одна стая! – выпалил Сорен и тут же смутился, подумав, что его слова могут быть неверно истолкованы.

– Здесь это не имеет значения. Вы стали частью другой большой стаи. А теперь мне пора идти.

– Ну конечно! – с плохо скрытой насмешкой фыркнула Гильфи. – Наверное, тебя ждут важные дела!

– Именно так, – пятнистая неясыть снова смерила малютку-сы-чика надменным взглядом и вылетела из дупла.

Сорену показалось, что Гильфи с трудом сдержалась, чтобы не плюнуть ей вслед.

– Ох, не понравилась она мне! – пробасил Сумрак.

– А уж мне-то как не понравилась! Ты заметил, как она на меня смотрела? Наверное, считает себя самой умной и самой воспитанной, но я готова поклясться, что в душе она смеется над моим ростом!

Как большинство сычиков-эльфов, Гильфи была невероятно чувствительна к любым замечаниям относительно своего роста. Ее бабушка была совой-основательницей CMC – Сообщества Малых Сов, которое боролось с обидными и бестактными замечаниями в адрес всех мелких представителей совиного царства.

– Дорогу! Дорогу!

Мимо их дупла пролетели два дородных мохнатых сыча с зажатым в когтях подобием гамака, в котором лежала раненая сова. Шлем слетел с ее головы, одно крыло безжизненно болталось в воздухе.

Потом откуда-то снизу послышался захлебывающийся плач маленького совенка, а чей-то ласковый голос успокаивающе произнес:

– Ну, будет, будет.

Сорен потихоньку выбрался в отверстие, которое вело в нижний коридор, опоясывавший полый ствол дерева. Увидев сотни проходов, разбегавшихся во все стороны, он испугался, что заблудится. Но тут плач послышался вновь, и Сорен решительно зашагал на этот звук.

Вскоре он очутился в другом дупле. Как и во всех остальных, здесь были устроены внешний и внутренний входы, чтобы в дупло можно было попасть из другого прохода или влететь снаружи.

Сорен сунул нос в отверстие. Сначала он увидел уже знакомую болотную сову Матрону. Пушистая нянька торопливо выщипывала пух со своей грудки и подкладывала его под лежащую крохотную сову.

– Вот так, моя хорошая, все будет хорошо.

– Что подумают мама с папой? – снова расплакалась малышка. На мигу Сорена оборвалось в животе: «Неужели это моя Эглантина?»

– Они подумают, что их дочка – самый храбрый воробьиный сычик на свете, – отвечала Матрона.

Сорен разочарованно вздохнул.

– Что ты здесь делаешь? Не стой без толку, лучше займись чем-нибудь полезным! – набросилась на него Матрона.

Сорен робко вошел в дупло. Малышка, над которой хлопотала Матрона, оказалась ростом не больше Гильфи. Очень хорошенькая и пушистая, она насквозь пропахла гарью, а ее перья обгорели и закоптились от дыма.

– Как тебя зовут, моя хорошая? – склонилась над ней Матрона.

– Примула.

– Отличное имя! У Примулы сгорело гнездо.

– Все наше дерево сгорело! – выдавила из себя малышка.

– Вот несчастье-то! Понимаешь, ее родители отправились на приграничную схватку и оставили детку в гнезде.

– Я должна была охранять яйца! Моя мама полетела охотиться, а вовсе не на битву. Она должна была скоро вернуться!

– И что случилось? – спросил Сорен.

– Пожар. Лесной пожар. Я не думала, что он доберется до нашего дерева, и продолжала сидеть в дупле… А когда дерево все-таки занялось, я попыталась спасти хотя бы одно яйцо. Но… Понимаете, я еще никогда не летала так далеко, и я его… – Она снова разрыдалась.

Толстая болотная сова скорбно покачала головой. Вдруг в дупло просунула голову косматая неясыть:

– Кому тут чайку?

– Вы как раз кстати! Думаю, чашечка чая будет нам как раз кстати!

– Я уронила яйцо… Я не достойна жизни! – простонала Примула.

– Не смей так говорить! – вскрикнул Сорен. – Что за глупости! Все совы достойны жизни, и ты должна жить.

Матрона прервала свое занятие и, склонив голову набок, внимательно взглянула на молодого амбарного совенка.

«Кажется, он уже учится – по крайней мере, он самостоятельно понял, в чем заключается настоящее благородство! Пожалуй, я оставлю его утешать маленькую Примулу и попрошу принести сюда еще одну чашечку молочникового чая».

До конца вечера Сорен оставался с Примулой. Ее стало лихорадить, и в бреду она все твердила о своем маленьком братике, которого, как ей казалось, она убила. Она хотела назвать его Осгудом. Когда бред стихал, Примула лежала неподвижно, часто моргала и тихо спрашивала:

– Как же мама? А папа? Что они подумают, когда вернутся домой, увидят сгоревший лес и не найдут родного дерева? Они ведь будут искать меня?

Сорен просто не знал, что ей ответить. В свое время он и сам постоянно задавал себе эти вопросы.

Перед самым рассветом Примула уснула, и Сорен решил вернуться в свое дупло. Он снова пустился блуждать по дереву, несколько раз свернул не в ту сторону и долго скитался по извилистым коридорам. К счастью, в одном из самых запутанных проходов он повстречал какую-то пожилую пятнистую сову.

– А, ты один из тех новеньких, что прилетели из Ледяных Проливов? – добродушно проухала она.

– Да, только мы сами не из Проливов. Просто нас отнесло туда ветром. Мы летели из Клювов, но потом…

– Ох, бедняжки! Что и говорить, Клювы под силу лишь самым крепким желудкам…

Сорен моргнул: «Что она хочет этим сказать?»

– Меня зовут Стрикс Струма. Вижу, тебе будет полезно заняться навигацией. Кстати, я наставница клюва навигаторов. Скоро светает, так что советую тебе поскорее вернуться в дупло. Если будешь вести себя тихо, то услышишь арфу мадам Плонк. Под ее музыку так приятно засыпать, а уж голос у нашей мадам Плонк просто изумительный.

– Что такое арфа? Что такое музыка? – выпалил Сорен. На память ему тут же пришли отвратительные песни, которые распевали совы в Сант-Эголиусе. – Неужели здесь тоже занимаются этой гадостью?

– Ну и вопрос! Это очень трудно передать словами. Послушай и сам все поймешь.

Когда Сорен вернулся в дупло, его друзья уже пили молочниковый чай.

– Это какое-то чудо, Сорен! – бросилась к нему Гильфи. – Представляешь, домашние змеи принесли нам чай прямо на своих спинах!

– Это место просто создано для меня! – светилась от счастья миссис Плитивер. – Уж здесь-то я пригожусь!

Все были довольны и счастливы – все, кроме Сумрака.

– Ну конечно! Я ведь не убивал этих двух извергов из Сант-Эголиуса, не сражался с воронами, не рвал глотку рыси! Нет, я мирный совенок, который будет всю жизнь послушно сидеть на хвосте и пить поданный змеями чай! – бушевал Сумрак, угрожающе раздуваясь.

– А чего бы ты хотел? – хмыкнула Гильфи.

– Я думаю, нам надо потолковать с главными совами – с Вороном и Барран. Сдается мне, они не представляют себе реальной опасности. Все эти мелкие стычки на границах не идут ни в какое сравнение с угрозой Сант-Эголиуса. Вы слышали, что говорила эта мисс Задавака? Нет, ничегошеньки они тут не знают и не понимают! Зато мы все знаем! – он обвел дупло своими желтыми глазищами. – Верно я говорю?

– Ты имеешь в виду умирающую неясыть? «Вы еще пожалеете», да? – шепотом заметил Копуша.

Они никогда не обсуждали между собой последних слов умирающего, но каждый понимал, что неясыть говорил о какой-то опасности, намного превышавшей угрозу Сант-Эголиуса.

– Угу-у-у, – задумчиво протянул Сорен. – Наверное, надо рассказать об этом королю с королевой. Но не сейчас. Уже занимается день. Пора спать.

Дупло было выстлано мягчайшим мхом и нежным пухом.

Сорен подошел к круглому отверстию в стене, чтобы взглянуть на рассвет. Последние ночные звезды только что погасли, и небо начало окрашиваться нежной розовой зарей. Бесчисленные изогнутые ветви Великого Древа Га'Хуула вздымались вверх, словно приветствуя новый день.

– Этот рассвет, – еле слышно проговорил Сорен, обращаясь к миссис Плитивер, – почему-то напоминает мне маму.

– В самом деле, милый! – закивала змея, уже свернувшаяся в уютное колечко в уголке дупла.

А когда совята устроились на ночлег, по Великому Древу Га'Хуула полились самые нежные, самые волшебные и неземные звуки, а потом прекрасный голос запел:

 
Ночь прошла, погасли звезды В небесах.
Тьма растаяла, как дымка.
На холмах.
Розовеет уже утра
Нежный свет,
До зари вечерней
Ночи с нами нет
Спать ложитесь,
Дайте крыльям отдохнуть.
Завтра ночью вновь начнется
Долгий путь.
Пусть покоен будет день ваш,
Сладок сон.
 

 
Глаукс – ночь,
У дня и ночи свой закон.
Час пробьет —
Ночь придет
По полям, по цветам,
Сумерки вернутся к нам.
Это дерево – наш дом,
Мы здесь живем.
Мы свободны и свободными умрем.
Пусть покоен будет день ваш,
Сладок сон.
Глаукс – это ночь.
У дня и ночи свой закон.
 

Никогда еще Сорен не испытывал такого умиротворения.

– Копуша, Сорен, Гильфи, вы спите? – окликнул их Сумрак.

– Почти, – отозвались Копуша с Сореном.

– Как вы думаете, когда нам выдадут боевые когти?

– Понятия не имею. Не беспокойся, всему свой срок. (Спокойного дня, – сонно ответил Сорен.

– Спокойного дня, Сумрак, – подхватил Копуша.

– Спокойного дня, Сорен, – пискнула Гильфи.

– Спокойного дня, Гильфи, – прошептал Сорен и прибавил: – Спокойного дня, миссис Плитивер.

Но миссис Плитивер уже крепко спала.