Текст книги "Наследник"

Автор книги: Кэтрин Ласки

Лесная загадка

Дневной лес совершенно не похож на ночной – особенно летом, когда стоит жара, все затихает, а воздух густеет от зноя и покоя. Днем лес замирает в томной тишине. Только ленивое жужжание пчелы или редкий плеск рыбы, серебряной дугой мелькнувшей над водой, нарушают тишину жарких послеполуденных часов.

Зато ночью в сумерках и прохладе лес оживает. На охоту вылетают совы, выходят из своих нор рыси, лисы и еноты. На озере кипит жизнь, ондатры и бобры покидают свои жилища и прочесывают воду в поисках добычи. В густой траве, растущей по берегам озера, мерцают огоньки светлячков. Ночью в лесу наступает другая жизнь, и Нирок страстно хотел стать ее частью, но что-то останавливало его. Он боялся.

А еще в ночи заключалась загадка, которую Нирок никак не мог разгадать. Каждую ночь, как только солнце закатывалось за горизонт, перед гнилым деревом появлялся толстый кролик. Иногда он устраивался возле ближайшего пенька, иногда прятался за соседним деревом, но всегда подолгу сидел неподвижно, уставившись в одну точку.

Часто он не трогался с места до наступления темноты, когда луна поднималась высоко в небо. Нирок никак не мог понять, почему этого кролика никто не съест. Совы очень любят свежую крольчатину. Почему же они не сцапают этого жирного увальня, который каждую ночь истуканом сидит в кустах? Это было невероятно, Нирок просто глазам своим не мог поверить.

Каждый вечер Нирок голодными глазами следил за сумасшедшим зверьком, и желудок у него начинал сжиматься при мысли о свежем кроличьем мясе. А странный кролик вел себя все более и более странно. Нирок несколько раз видел, как тот вставал на задние лапы и замирал, словно завороженный.

Однажды утром, после того, как на соседнем дереве отзвучала красивая колыбельная, и совята бородатой неясыти принялись выпрашивать «еще одну сказочку, самую последнюю», Нирок высунул голову из дупла и даже моргнул от удивления.

Странный кролик стоял на задних лапах прямо перед его деревом. Казалось, он внимательно рассматривает одну из веток поваленного дерева и не замечает ничего вокруг. На этот раз искушение было слишком сильно. Нирок бесшумно выбрался из дупла. Кролик был теперь в каком-нибудь когте от него. Нирок прыгнул – и схватил зверька.

И тут случилось нечто невероятное. Кролик повернул голову, посмотрел на своего погубителя и сердито крикнул:

– Эй ты, не вздумай этого делать! Вспомни полевку!

– Ч-что? – пролепетал Нирок. До сих пор дичь никогда не разговаривала с ним. Обычно он стремительно убивал ее одним ударом клюва, так что она и пискнуть не успевала. В редких случаях, когда дичь успевала тихонько вскрикнуть от боли. Но чтобы она говорила?!

– Я говорю о полевке, которую ты отпустил.

Нирок так удивился, что разжал когти. Откуда этот кролик мог узнать про полевку, которую он выпустил в тесной лисьей норе в самом сердце каньона?

Кролик тем временем отряхнулся и заявил:

– Не волнуйся, ты меня не поранил. Так, поцарапал чуток.

От удивления Нирок потерял дар речи. У него даже голова слегка закружилась.

– Да перестань ты так таращиться на меня, глаза лопнут! – фыркнул кролик и, протянув лапу, подержал Нирока за крыло. – Осторожно, не падай. Я не хочу, чтобы ты порвал мою паутину. Кстати, она довольно интересная. Я бы даже сказал, информативная.

Нирок несколько раз моргнул, не сводя с него глаз. На вид это был обычный светло-бурый зверек с белоснежными лапами и небольшим белым пятнышком в виде полумесяца на лбу.

– Да настоящий я, настоящий. Но я не твой завтрак, обед или ужин, понял? Честно сказать я непростой кролик, хотя повадки у меня самые что ни на есть кроличьи. Хочешь, носом подергаю? – спросил кролик и потешно сморщил свой маленький розовый носик. – Могу еще хвостом покрутить или пошевелить ушами. Ну, чего ты еще хочешь? Может, мне попрыгать? – Он снова помолчал, с раздражением разглядывая Нирока. – Ну, что ты стоишь, как пень? Скажи что-нибудь, ради Круля!

Но Нирок словно онемел. Прошло несколько минут, прежде чем он собрался с силами и сипло выдавил:

– К-кто такой Круль?

– Большой Кролик, – ответил кролик и выразительно закатил свои красные глазки в небеса. – У вас – Глаукс, у нас – Круль. Все по справедливости.

– Я п-понял, – кивнул Нирок. – Откуда ты узнал про полевку?

– Ага! Хороший вопрос, – кивнул кролик и придвинулся ближе к Нироку. – Пришел в себя немножко?

– К-кажется, да.

– Тогда пошли, я тебе кое-что покажу, – сказал кролик и побежал в сторону паутины, натянутой между стволом поваленного дерева и торчащей веткой. Это была огромная сложная сеть, усеянная сверкающими алмазами утренней росы.

– Красивая, правда?

– Да, – согласился Нирок, который до сих пор никогда не обращал внимания на паутины. Подул легкий ветерок, и сеть плавно заколыхалась. Кролик немедленно замер, впившись в нее взглядом.

– Не отвлекай меня, – бросил он, не сводя глаз с нитей. Но Нирок и не думал его тревожить. Несколько минут кролик молча рассматривал паутину, а потом повернулся к нему.

– Так я и думал, – бросил он.

– Что думал? И как? – пролепетал Нирок.

Вместо ответа кролик возмущенно фыркнул и ударил себя лапкой по пухлой щеке.

– Ох, какой же я болван! Я ведь ничего тебе не объяснил!

– Нет, не объяснил, – пробормотал Нирок. – Кто ты? И почему ты такой?

– Видишь ли, я немного необычный кролик. Я вижу вещи, которых другие не видят.

– В паутине? – неуверенно переспросил Нирок.

– Точно. Я паутинный прорицатель. Читаю паутины, понял? – Кролик наклонил голову и похлопал лапкой себя по лбу, где виднелся знак в виде белого полумесяца. – Видишь этот знак? Это отметина паутинных прорицателей. Только кролики с такой отметиной обладают даром читать паутину. А ты думаешь, почему меня еще не слопали?

– Потому что ты прорицатель? – предположил Нирок.

– Точно!

– А что ты видишь в паутине?

– Всякое разное, – неопределенно ответил кролик.

– Это паутина тебе показала, как я отпустил полевку?

– Ну да. И еще всякое другое.

– Что?

– Это трудно объяснить, – ответил кролик. – Понимаешь, в паутине никогда не видно всю картину целиком. Иногда поймаешь кусочек прошлого, порой ухватишь клочок будущего.

– Послушай, а ты можешь увидеть мое будущее? – с неожиданным жаром воскликнул Нирок. – Куда мне идти? Что делать? Кем мне стать? Увижу ли я когда-нибудь Ночных Стражей и своего дядю Сорена? Оставит ли меня когда-нибудь скрум моего отца? – вопросы градом посыпались из клюва Нирока. Теперь он был ужасно рад, что не съел такого удивительного кролика.

– Полегче, дружок, – остановил его кролик. – Я же сказал, что не вижу полной картины, а только фрагменты прошлого, будущего и настоящего. Порой я и сам не понимаю, что вижу. Каждый раз это загадка, и ее нужно разгадать.

– Но скажи мне хоть что-нибудь, может быть, это поможет мне! – взмолился Нирок.

– Я видел, как ты прятался в лисьей норе. Видел, как ты отпустил полевку. Это все правда, но я увидел ее вот в этой паутине, а она довольно простая. Чтобы увидеть больше, нужно отыскать колесовую паутину или кругопрядку. Нужно будет непременно сделать это.

– Кругопрядку? Колесовую паутину? Что это такое?

– Разные пауки плетут разные паутины. Бывают паутины в форме купола, в виде туннеля, спирали или колеса, – перечислил кролик, и добавил: – Колесовидные паутины особенно хорошо ловят картины прошлого. А какие они красивые! О, великий Круль, на свете нет ничего прекраснее, клянусь тебе! Но знание прошлого или будущего мало помогает в настоящем, можешь мне поверить.

– Правда? Но когда ты сказал «помнишь полевку», я сразу же разжал когти и выпустил тебя. Выходит, тебе это помогло.

– Тогда я об этом не подумал, – ответил кролик и ненадолго замолчал. – Если честно, мне просто показалось, что ты довольно жалостливый тип. Иначе ты бы не отпустил эту полевку, верно?

– Но я сделал это вовсе не по доброте! – воскликнул Нирок. – Я отпустил полевку, потому что за нами гнались перехватчики, и Филипп приказал мне отпустить мышь…

– Ага, вот оно как, – кивнул кролик. – Я же говорю, что вижу только фрагменты прошлого, настоящего или будущего. Значит, мое логическое построение базировалось на ложной посылке.

– Ч-что ты сейчас сказал? Кто кого построил и послал?

– Брось, не забивай себе голову. Я хотел сказать, что сделал неправильное предположение, только и всего. Однако моя ошибка все равно привела к нужному результату. Выходит, мне повезло. Дуракам счастье.

Нирок в полном смятении захлопал глазами. Кролик ответил на его вопросы, но Нирока не покидало ощущение, что этот таинственный зверек знает гораздо больше, чем говорит.

Зачем он рисковал, подходя так близко к дуплу, где жила единственная во всем лесу сова, никогда не слышавшая про паутинных прорицателей? И почему он собирается специально разыскивать круговую паутину, чтобы увидеть в ней будущее Нирока?

«Что ему до меня? Разве я какой-то особенный?» – подумал Нирок.

– Почему именно я? – вслух спросил он.

– Что – ты? – переспросил кролик.

– Почему паутина рассказывает про меня, а не про других?

Кролик моргнул, и его красные глазки почему-то погрустнели. Нирок заметил, что он слегка дернул носом, как будто всхлипнул. У Нирока задрожало в желудке.

– Потому что твоя история очень важна для всех. И она еще не закончена.

– Как мне ее закончить?

– Не знаю. Я бы хотел рассказать тебе побольше, но и сам ничего не понимаю… А потом, это все равно было бы бесполезно.

– Я так не думаю.

– Но это так. Повторяю тебе, я вижу только фрагменты, причем иногда понимаю их неправильно, как в давешней истории с полевкой. Я не знал, что ты отпустил от страха, а не из милосердия. Поэтому я боюсь сказать тебе что-нибудь не то. А еще… – начал было он, но вдруг резко замолчал, не закончив фразы.

– Что еще?

– У тебя есть свобода воли, Нирок. То, как закончится твоя история, зависит от тех решений, которые ты захочешь принять. Впрочем, ты и сам знаешь, что тебе делать. Ты знаешь это с тех пор, как растаял снег.

Нирок задумался. Кролик был прав, и он понимал это.

– Я должен уйти, да? – Кролик молча кивнул. Несколько мгновений Нирок молчал, а потом сказал. – Я собирался полететь в Серебристую Мглу. Говорят, это самое красивое место во всем мире…

– Говорят, – неопределенно подтвердил кролик.

Нирок почувствовал, что он не одобряет его выбора. Они снова помолчали, а потом Нирок неожиданно спросил:

– Как ты узнал мое имя? Кролик пожал плечами.

– Читать имена проще всего. Чего-чего, а имен в паутине больше, чем достаточно. Правда, иногда я вижу имя, но не знаю, кому оно принадлежит.

– Тебе когда-нибудь попадалось имя Сорен?

– Нет, – быстро ответил кролик. Нирок вздохнул. Он был слегка разочарован.

– А дядя Сорен?

– Нет. Зато сегодня утром я увидел там другое имя, пока не знаю, кому оно принадлежит. – Кролик склонил голову набок и поглядел на сверкающие паутинные нити.

– Что за имя? – насторожился Нирок.

– Фенго.

– Фенго? Это сова? Кролик пожал плечами.

– Откуда я знаю? Может быть сова, а может, и нет. Да ты и сам должен понимать.

– Я? – непонимающе захлопал глазами Нирок.

– Ты же видишь картины в огне? – это был скорее не вопрос, а утверждение.

– Откуда ты знаешь? Никто на свете об этом не знает!

– Думаю, на этот счет ты заблуждаешься. Кто-нибудь, да знает… Короче, твой дар чем-то похож на мой. Ты видишь в огне некие картины, зачастую незаконченные. Разве это не похоже на фрагменты в моей паутине?

– Похоже, – еле слышно прошептал Нирок.

Да, это было очень похоже. Он вспомнил, как впервые заглянул в огонь на погребальной церемонии. За шипением и гулом огня он услышал низкое рычание, а потом увидел странные тени и непонятных существ, рыщущих по незнакомой земле. И еще он увидел странное пламя с ярко-синей сердцевиной, окруженной кольцом глубокого мерцающего цвета. Тогда Нирок еще не знал, что этот цвет называется зеленым. Из задумчивости его вывел вопрос кролика.

– Ты когда-нибудь видел в огне Серебристую Мглу?

– Кажется… нет, – пробормотал Нирок. – А ты видел ее в своей паутине?

– Никогда. Ни единого листочка! – горячо заверил кролик. Нирок не решился спросить, доводилось ли кролику видеть странное место, где бегают незнакомые существа на четырех лапах. Даже если кролик что-то знал об этом, Нирок не желал этого слышать.

– Знаешь, что я тебе скажу, Нирок? Я не сразу научился читать паутину. Я долго учился, читал самые разные паутинки и паутинищи. – Тут кролик отбарабанил названия еще дюжины паучьих сетей. – Во всяком деле нужна практика. Думаю, огней и углей на свете не меньше, чем паутин. Тебе нужно искать огонь и оттачивать свои умения. Только тогда твои способности смогут превратиться во что-нибудь стоящее. Кто знает, может быть, так ты сможешь узнать свое будущее…

– Но как мне это сделать? Где я возьму огонь или горящие угли? Я не знаю ни одного кузнеца!

– Зачем тебе кузнец? Пусть тебя научит огонь. Ищи пожар, костер или россыпи углей. Кстати, в краю Далеко-Далеко всегда что-нибудь горит.

Нирок замер. Слова кролика каким-то странным эхом отозвались в его желудке.

– Ты уже слышал об этом местечке? – спросил кролик.

– Да… Оно часто упоминается в сказках, которые здешние совы рассказывают своим птенцам на ночь.

– Вот оно что! Ясно… Ты говоришь о преданиях Огненного Цикла?

– Это ведь всего-навсего сказки, да? – спросил Нирок. – Это выдуманное место, на самом деле его не существует!

– С чего ты взял? Далеко-Далеко есть на самом деле.

– Ты думаешь, я должен туда лететь?

– Я не могу думать за тебя, Нирок. Это тебе решать. Я знаю только то, что в том краю полно огня. Там вечно полыхают пожары. Все знаменитые кузнецы вышли из Далеко-Далеко. Если хочешь научиться читать огонь, тебе самая дорога туда.

– Думаю, ты прав. Когда-нибудь, я туда слетаю… Но не сейчас, – ответил Нирок.

Кролик с насмешкой посмотрел на него.

– Когда-нибудь! – передразнил он, и Нироку показалось, будто кролик не верит, что он когда-нибудь отправится в эти края.

– Но, в любом случае, мне пора улетать отсюда…

– Ну да, ведь скоро наступит вечер. Нирок вздрогнул. Только теперь он понял, что они проговорили много часов подряд, и солнце уже завершило свой ежедневный путь по небу.

Длинные его лучи пробивались сквозь листву самых нижних ветвей деревьев. Озеро горело золотом заката, по нему протянулись алые полосы садящегося солнца.

«Да, – неожиданно понял Нирок. – Мне пора».

Кролик молча сидел в лиловых закатных сумерках. Когда тени стали еще гуще, Нирок вспрыгнул на ветку поваленного дерева, так долго служившего ему домом. Он хотел попрощаться и расправить крылья, но вдруг остановился.

– Кролик, я даже не знаю, как тебя зовут. У тебя есть имя?

– Зови меня просто Кролик, – ответил кролик.

– Но должно же у тебя быть имя!

– Оно у меня есть. Но я не могу открыть его тебе.

– Почему?

– Если я назову свое имя, то потеряю силу.

– Но ты же сказал, что имена – это очень просто.

– Чужие. Но не свое. Может быть, когда-нибудь ты прочтешь мое имя в сердце огня.

Нирок моргнул.

– До свидания, Нирок.

– До свидания, Кролик.

Новый мир

Дупло Нирока находилось в самой южной части Темного леса. Взлетев, он покачал правым крылом, прощаясь со своим домом.

Чтобы добраться до Серебристой Мглы, нужно было лететь на северо-запад и миновать Пустоши, где не росло ни единого деревца.

Нирок уже долго летел в черном небе. Ветер был встречный, и за несколько часов Нирок совершенно выбился из сил. До рассвета было далеко, поэтому Нирок решил ненадолго спуститься на землю, чтобы отдохнуть и подкрепиться.

Он еще не начал снижаться, когда снизу донесся шорох дичи, больше всего напоминавший суетливую возню каких-то грызунов. После недавней встречи Нирок и думать не мог о том, чтобы охотиться на кроликов. Нет, сейчас его больше бы устроила мышка или даже костлявый бурундук.

Нирок начал снижаться. Какое счастье, что рулевые перья хвоста снова беспрекословно ему повинуются! Он грациозно опустился на камень и стал терпеливо ждать, когда кто-нибудь попадет в поле его слуха.

И вскоре дождался, только совсем не того, на что надеялся. Из своей норы выскочила молоденькая пещерная сова, которую Нирок не сразу заметил. Он так давно не разговаривал с совами, что от растерянности оцепенел, будто хотел слиться с камнем. Но это оказалось ненужным.

При виде Нирока молодая пещерная сова тоже застыла на месте и даже выронила из клюва какой-то сверток. Это была Кало, дочь Гарри и Мимозы. Дело в том, что Гарри все-таки удалось уговорить семейство провести лето в дупле дерева, поэтому сейчас вся семья деятельно готовилась к переезду.

Заметив Нирока, Кало вытаращила глаза.

«Неужели это она?!» – в ужасе подумала Кало, не сводя глаз с белого лица Нирока.

Во всем совином мире не было уголка, в котором известие о разгроме Чистых не было бы встречено с ликованием. Все знали, что Металлический Клюв убит в бою, но его подруга Нира осталась жива.

Кало никогда в жизни не видела Ниру, но с детства слышала страшные истории о смертоносной подруге убитого Клудда. И вот теперь перед ней сидела сова, как две капли воды похожая на Ниру! У нее было необычайно огромное и белое лицо, по форме больше похожее на луну, чем на обычное для сипух сердечко. И даже уродливый шрам был на месте!

Кало так перепугалась, что даже не заметила, что перед ней самец, а не самка и не сомневалась, что видит перед собой смертоносную Ниру.

Собрав всю свою храбрость, Кало спросила:

– Ч-что вы з-здесь делаете?

– Просто отдыхаю. Я лечу в Серебристую Мглу, – вежливо ответил Нирок.

– В Серебристую Мглу! – донесся приглушенный крик из норы. Мимоза выглянула из норы и едва не рухнула, увидев перед собой Ниру.

Нирок не заметил ее смятения. Стараясь быть любезным, он сделал небольшой шажок вперед и начал:

– Меня зовут Ни…

Он не успел закончить, потому что слова его утонули в отчаянном визге. Мимоза развернулась и вихрем бросилась обратно в нору.

– Ты слышал, Гарри? Нира здесь! Она летит в Серебристую Мглу. Значит, мы остаемся дома. Крыла моего не будет в Серебристой Мгле, ясно тебе? Я с самого начала говорила, что это идиотская затея!

Нирок молча слушал доносящиеся из норы крики. Желудок его окаменел от горечи, в глазах потемнело.

«Они принимают меня за мать. Они думают, что я прилетел похитить или убить их».

Не говоря ни слова, он взмахнул крыльями и поднялся в небо. Он плакал и бессвязно бормотал какие-то жалкие оправдания, которых уже никто не слышал.

– Я просто присел отдохнуть! Я не собирался оставаться. Меня зовут Нирок, а не Нира! Я совсем не похож на свою мать и отца, я другой, совсем другой…

И вдруг в голове его сами собой зазвучали чьи-то жестокие голоса:

«Ты ее сын, Нирок! Тебе нет места среди сов! Никому нет дела до того, кого ты любишь и кого ненавидишь! Возвращайся к Чистым. Возвращайся туда, где твое место. Там твоя судьба. Ты – их наследник, их вождь, их король!»

Над землей стояла глухая темная ночь, тучи скрыли луну и звезды. Серые тени хороводом закружились вокруг Нирока, но это не был скрум его отца. Это были три совы, сотканные из тумана, три старые совы с горящими пустыми глазами. Они полетели за Нироком, две мчались по обеим сторонам от его крыльев, третья преследовала сзади.

Они были похожи на порождение хагсмира, на жуткие создания, сотканные из ветров преисподней.

Серые тени кружились вокруг Нирока и распевали пронзительными, жуткими голосами:

 
Мы – голоса мертвецов,
Мы – призраки мертвых сов.
Ты еще не знал, что такое страх, —
Впереди тебя поджидает крах.
Бедный принц, у тебя не хватает сил,
Не много ли ты о себе возомнил?
Знай, что тебе возвращаться пора, —
Ты будешь нашим еще до утра,
Ни бегство, ни плач, ни мольбы
Тебя не спасут от судьбы.
Смирись, покорись,
Домой возвратись!
Прими свою участь, дерзкий юнец,
Тебя ожидает царский венец.
 

Странные слова песни заставили Нирока задрожать от страха. Больше всего его пугала строчка «ты будешь нашим еще до утра».

Нирок заметил, что как ни беснуются вокруг него скрумы, они не создают ни малейшего ветерка. В то же время мучительный встречный ветер тоже стих, и лететь стало гораздо легче.

Нирок взмахнул сначала левым крылом, потом правым, затем изогнул хвост, наклонил голову и очень спокойно сказал:

– Вы – никто. Вы даже не ветер.

С этими словами он промчался прямо сквозь призрачные фигуры, которые тут же растаяли в воздухе.

Скрумы исчезли, но желудок у Нирока продолжал трепетать от страха. Зачем они преследовали его? Что им от него нужно? Почему их заунывные голоса продолжают гудеть у него в голове?

Больше всего на свете ему хотелось поскорее очутиться в Серебристой Мгле.