Текст книги "Река ветра"

Автор книги: Кэтрин Ласки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

А когда придет время, Нира нанесет безупречный удар.

Глава XI
Мудрец, живущий у конца реки

Следуя за шнурами, совы начали снижаться в пелену облаков, пробившихся сквозь Реку ветра. Вскоре они увидели зубчатую горную гряду с бесконечными рядами заснеженных вершин, сомкнутым строем маршировавших по незнакомому континенту, внезапно выросшему на месте моря. Поскольку взоры всех сов были устремлены на горы, путники не сразу заметили, как совершенно новая земля начала проступать сквозь завесу тумана, раскинутую над морем. Скалы из розового с серыми прожилками камня низвергались в облака легчайшего водяного пара. Изредка в просветах между скалами показывались сосновые леса и ветви деревьев, склонившиеся под тяжестью снега.

– Смотрите! Смотрите! – возбужденно закричал Сумрак. – Внизу, видите?

Все уставились в ту сторону, куда указывал крылом Сумрак. Там, на вершине скалистого отрога, сидела большая птица, похожая на сову. Приглядевшись, путешественники поняли, что все спускавшиеся с неба шнуры сходятся к этой птице. Время от времени сова слегка отрывалась от земли, словно ее тянула ввысь сила странных предметов, привязанных к шнурам. Спустившись еще ниже, совы увидели, что некоторые шнуры привязаны к камням и скрюченным стволам деревьев, торчавших под самыми невозможными углами из каменной скалы.

Некоторое время незнакомая сова деловито прыгала из стороны в сторону, дергая за разные шнуры, а потом вдруг схватила в когти нечто похожее на огромный молоток и подлетела к бронзовому диску, подвешенному на стебле какого-то вьющегося растения. Размахнувшись, сова изо всех сил ударила в диск молотком, исторгнув из него глубокий гулкий звук «гонг», который эхом облетел всю местность до самых дальних гор и сбросил шапки снега с веток сосен.

– Добро пожаловать! Добро пожаловать! Хи нао, хи нао!

– О, Глаукс! Он говорит по-чжоученьски! – пробормотала Отулисса. – Хи нао, цзань ли! – прокричала она.

– Что она говорит? – шепотом спросила Гильфи.

– Просто глазам своим не верю! – пробормотал Сорен, вертя головой из стороны в сторону, чтобы охватить взглядом весь пейзаж. Кругом было столько всего удивительного, что просто глаза разбегались. – Вы когда-нибудь видели такие деревья? Они похожи на наши сосны, но стволы у них скрюченные, словно совиные когти!

– Но они очень красивые, – заметила Гильфи.

– Здесь все совсем не так, как у нас, – еле слышно прошептал потрясенный Корин.

– Да, – ответил Копуша. – И эта сова не исключение. Вы заметили – она же синяя!

Все вокруг было настолько необычным и удивительным, что совы не сразу обратили внимание на странную окраску совы, которая кружила перед ними и через каждые несколько секунд с ликующей радостью выкрикивала:

– Хи нао! Добро пожаловать!

– Это ведь сова, правда? – неуверенно пробормотала Гильфи, когда они опустились на выступ скалы.

– Да, я сова! Добро пожаловать! Я ждал вас. Путешественники дружно вытаращили глаза.

– Ждали? – переспросила Отулисса. Синяя сова кивнула. Тогда Отулисса вышла вперед и при помощи нескольких слов, выученных во Дворце туманов, попыталась представить себя и своих друзей: – Синг цзао стрежинг Га'Хуул.

– О, не стоит говорить на чжоученьском! Вот уже много лет я изучаю хуульский язык в ожидании сегодняшней радостной встречи, – глубоким певучим голосом проговорила синяя сова. Миссис Плитивер неожиданно для самой себя принялась раскачиваться в такт ритмичным модуляциям ее голоса, словно вдруг очутилась среди струн травяной арфы мадам Плонк, ожидая момента перепрыгнуть через октаву, а то и сразу через две.

– Вы – совы Га'Хуула, а я – Тенгшу, цюй-дун утесов, образующих блистательные жемчужные врата в наше царство. Здесь завершается Цзун-фун и начинается Чжоу-чжокун.

– Цюй-дун? – переспросила Отулисса. – Что это означает?

На слух это слово сразу показалось ей очень важным. Странно, что они с Бесс ни разу не встретили его в бумагах и не включили в свой словарь.

– Меня восхищает твой интерес к нашему языку, фэн-гуйл.

Это было уже понятнее. Отулисса сразу узнала оба слова: «фэн» означало «почтенная», а «гуйл» – «гостья».

– Слово «цюй-дун», – продолжала синяя сова по имени Тенгшу, – состоит из двух слов. «Дун» на языке нашего царства обозначает «знающий» или «мудрец». Гораздо сложнее объяснить смысл слова «цюй», ибо мне неизвестно, есть ли в вашей стране приспособление, которое оно обозначает, – пояснил он, кивая на треугольник из неизвестного материала и шнур, который деловито наматывал на катушку. Когда разноцветный цюй подлетел ближе, совы увидели, что он сделан из тончайшего пергамента, раскрашенного яркими красками.

– Приспособление? – переспросил Корин.

– Да, ваше величество.

Совы непонимающе переглянулись. Как Тенгшу мог узнать в Корине короля? Корин не только никогда не носил королевских регалий, но отказался даже от церемониальных плащей, в которые по особым случаям облекались Борон и Баран.

– Возможно, – упрямо продолжал Корин, – это устройство можно назвать по ассоциации с чем-нибудь, что нам знакомо?

– Как можно дать имя тому, что для вас не существует? – вопросом на вопрос ответил Тенгшу.

Копуша задумчиво склонил голову на бок. Это был очень интересный философский вопрос. Всякое имя существует не само по себе, а лишь в связи с объектом, которому дается, а прилетевшие никогда не видели у себя на родине ничего, похожего на этот странный «цюй», о котором говорил Тенгшу.

– Вот этот называется «цюй танцующей лягушки», – пояснил Тенгшу.

Для чего нужны эти загадочные приспособления, называющиеся словом «цюй»? Почему у Тенгшу синие перья? И откуда он мог знать, что они прилетят? Тысячи вопросов кружились в голове у Отулиссы, подобно снежным вихрям разыгравшейся метели.

– Добро пожаловать в мое… мое дупло, – Тенгшу поманил сов крылом, а затем крепко взял в когти «цюй танцующей лягушки», аккуратно смотав бечевку и пестрый хвост. Следом за своим провожатым совы пролетели через узкую трещину между двумя скалами и очутились над просторной долиной, дно которой постепенно повышалось, переходя в скалистый склон, поросший редкими деревьями.

– Деревья растут прямо из скал, – воскликнул Сорен. – В жизни не видел ничего подобного!

– О да, наши деревья очень упрямы. Они могут расти где угодно, – отвечал Тенгшу.

Вот на одном из таких скрюченных старых деревьев и находилось жилище мудреца Тенгшу, или Знающего. И тут сов Га'Хуула ожидал новый сюрприз. Подлетев ближе, они увидели, что на этом дереве были не только дупла, но и широкие деревянные платформы, подвешенные к веткам на все тех же гибких лозах.

Последовав примеру Тенгшу, гости с опаской опустились на одну из платформ, где уже был накрыт маленький столик, уставленный чашечками из неизвестного совам материала. Как только совы очутились на полу, мадам Плитивер соскользнула со спины Сорена и попыталась вытянуться вверх, но тут же неловко завалилась на бок. К сожалению, она еще не привыкла как следует управляться со своим внезапно укоротившимся телом.

– О, прошу прощения, – негромко прошипела слепая змея. – Во время полета я утратила кусочек хвоста. Такая неприятность… Видите ли, перелет оказался довольно тяжелым.

Тенгшу склонил голову на бок, подумал немного и вежливо ответил:

– Мне очень жаль, что вы подверглись столь тяжкому испытанию, мадам. Но думаю, что смогу вам помочь. У меня есть травы, которые великолепно заживляют подобные травмы и увечья. Мне ли не знать, сколь суровыми могут быть близнецовые ветра!

– И не говорите, – пробурчал Мартин.

– Надеюсь, окончание полета не показалось вам трудным?

– О нет, нисколько! – горячо воскликнула Отулисса.

– Видите ли, когда главное течение – мы называем его Цзун-фун – заканчивается, то спуститься вниз уже не составляет большого труда. Но на всякий случай шнуры моих цюй указывают наиболее безопасный путь. А теперь прошу меня простить, мне нужно покинуть вас ненадолго.

Через несколько минут Тенгшу вернулся с дымящейся чашей.

– Это горный чай. Прошу прощения еще раз, я сейчас вернусь, – сказал он, ставя чашу на столик. Вскоре он принес еще одну чашу и поставил ее рядом с миссис Пи. – Опустите кончик своего хвоста в этот отвар, мадам, и вы сразу почувствуете облегчение. – Выпрямившись, Тенгшу посмотрел на гостей и вежливо сказал: – Добро пожаловать в мое дупло!

Совы вежливо покивали, хотя это подвесное сооружение нисколько не было похоже на дупло.

Корин вышел вперед, быстро моргнул и заговорил:

– Первым делом мы хотим вручить вам подарок из нашей части света, которая называется Пять царств. В одном из уголков нашего мира растет редчайший и очень ценный мох. Мы называем его «кроличьи ушки» за особую мягкость, сравнимую лишь с нежным пушком внутри кроличьих ушей. Надеемся, вам понравится наш подарок, – Корин выложил на стол сверток с мхом.

– Это прекраснейший подарок, о славные совы из Пяти царств! – глубоким голосом воскликнул мудрец. – Мягкость никогда не бывает лишней!

– За короткое время, проведенное в вашем царстве, – продолжал Корин, – мы успели увидеть много удивительного. Все здесь кажется нам новым и незнакомым, все настолько непохоже на нашу жизнь, что у нас возникло множество вопросов. Мы надеемся, вы не откажетесь удовлетворить наше любопытство. Скажите, почему вы называете это место дуплом? Ведь мы находимся не внутри дерева, а… на… – Корин огляделся по сторонам и смущенно пробормотал: – Ох, похоже, это еще один предмет, для которого у нас нет подходящего названия. У себя дома мы назвали бы его платформой или помостом. Мы обычно пьем чай на похожих площадках, расположенных в ветвях нашего Великого Древа.

– Вы правы, это действительно помост, и, как видите, мы здесь тоже пьем чай. Но настоящее имя этого сооружения – «помост для созерцания луны», тогда как с другой стороны дерева, откуда я смотрю на Гуаньджо-но, находится мой «помост для созерцания волн».

– Гуаньджо-но? – переспросила Отулисса. – Это означает «море», не так ли?

– Вы совершенно правы! Это море, лежащее между Серединным царством и местом, откуда вы прилетели – Пятым совиным миром. «Гуаньджо» обозначает «бескрайность». Мы так и называем его – Море бескрайности. Я вижу, вы весьма способны к языкам, – добавил он, благосклонно кивая Отулиссе.

– О да! Вообще-то я в некотором роде лингвист… Семеро сов украдкой переглянулись и закатили глаза. «Ох, сейчас ее понесет!» – с тоской подумал Сорен.

– А теперь садитесь к столу и выпейте чаю.

– Если простой слепой змее будет позволено задать вам один вопрос, – прошипела миссис Плитивер, обвившаяся вокруг одной из лоз, на которых висел помост.

– Разумеется, спрашивайте!

– Спасибо. Видите ли, я всю свою жизнь занимаюсь домашним хозяйством, поэтому не могла не заметить, что вы лично заварили и подали нам чай. Кроме того, вы с исключительным искусством сервировали его для нас. – В самом Деле, на столе стояло блюдо с миниатюрными пирожками и отдельная тарелка с копчеными лягушками, завернутыми в небольшие сеточки, сплетенные из сосновых иголок. – Неужели вы все это приготовили сами? Без помощи домашней прислуги?

– Я полностью самостоятелен, мадам. Много лет тому назад я принял решение обходиться без прислуги. Кажется, на вашем языке это называется «отшельник»? – Совы дружно закивали: они знали, что обозначает это слово. – Видите ли, я давно заметил, что простая и уединенная жизнь наилучшим образом способствует созерцанию и размышлению.

Гильфи недоверчиво посмотрела на аккуратные плетеные конвертики с копчеными лягушками. «И это он называет простотой?»

– Если я правильно понял, – вступил в разговор Копуша, – вы – знаток этих летучих цюй?

– Да. Уверен, вам не терпится узнать, для чего они используются? – Совы снова дружно закивали. – У них есть назначение – и одновременно его нет, – загадочно ответил Тенгшу. – Очень часто цюй запускают просто для радости, а насколько мне известно, в большинстве совиных обществ радость не считается практической целью. Однако я чаще всего запускаю цюй для сбора информации.

– Информации? – спросил Сорен. – Какой информации?

– О, летучий цюй может многому научить, – ответил Тенгшу. – Даже мудрец не может находиться в нескольких местах одновременно. Но мои цюй докладывают мне обо всех воздушных течениях, о скорости ветра, влажности облаков и о… – Он помолчал, подыскивая нужно слово. – Кажется, у вас их называют градовыми пиками.

– Градовые пики! – хором воскликнули Сорен и Отулисса. Так назывались кучевые скопления с высокими вершинами, в которых формировался град. – Вы хотите сказать, – возбужденно проговорил Сорен, – что эти цюй снабжают вас информацией о погоде?

– Да, но не только.

– Не только? – ахнула Гильфи.

– Именно так. Ведь то, что мы берем, мы должны возвращать.

Совы снова захлопали глазами.

– И что вы отдаете обратно? – спросил Корин.

– Нашу благодарность Глауксу. Мы посылаем в небо наши молитвы. Я пишу стихотворение или посылаю ввысь одну из своих картин.

– Вы рисуете?

– Да. Зайдите внутрь, я покажу вам свои работы. Совы молча последовали за Тенгшу.

– Что это? – ахнула Гильфи, запрокидывая голову, чтобы посмотреть вверх. С полотка дупла свисали свитки, расписанные прекрасными изображениями гор, водопадов, птиц и цветов. На одном из свитков были с выдающейся точностью нарисованы пенные волны, а на другом – небольшой пруд со стоящей на берегу цаплей.

– Это пергаментная бумага? – спросил Сорен.

– Нет. Я пишу на шелке. Здесь у меня неподалеку растет шелковица, на которой расположена лучшая шелкопрядильная лига нашего царства.

– Шелкопрядильная лига? – оживилась миссис Плитивер. Она, разумеется, не могла видеть картины Тенгшу, но упоминание о шелке сразу же ее заинтересовало.

– Да, мадам. Слепые змеи, подобные вам, собирают коконы, сплетенные живущими на нашем тутовнике шелкопрядами. Затем они сматывают с коконов длинные нити, скручивают их вместе и прядут ткань. Но прежде чем на ткани можно будет рисовать, ее нужно подвергнуть дополнительной обработке для придания окончательной гладкости. Это очень сложный процесс, но шелковая лига, услугами которой я пользуюсь, считается одной из лучших в нашем царстве.

– Ах, это примерно как гильдия златошвеек у нас на дереве! – догадалась миссис Пи.

– О да, я наслышан об этой гильдии, – вежливо ответил Тенгшу.

Совы замерли. Тенгшу снова дал понять, что ему известно о них гораздо больше, чем они знают о нем.

– Но откуда вы обо всем этом знаете? – прямо спросила Отулисса. – Вы знали о том, что мы прилетим. Вы говорите по-хуульски намного лучше, чем мы владеем вашим языком, а теперь вы сказали, что знаете даже о нашей гильдии златошвеек!

Мудрец спокойно обвел их взглядом. В сумраке дупла его оперение уже не казалось таким синим. Затем, все так же молча, Тенгшу подскочил к чаше, сделанной из того же материала, что и чашки, из которых гости только что пили чай. Совы заметили, что в чаше плавал фитилек. Тенгшу вытащил из небольшого кувшина кусочек сырой руды, стукнул им по кремню и подпалил груду щепы. Затем осторожно вынул из кучи горящую палочку и поджег фитилек. Едкий дым заструился в воздухе дупла.

– Масло яка, – пояснил Тенгшу и тут же пояснил: – Думаю, это животное вам незнакомо, однако оно играет огромную роль в жизни сов Серединного царства. – Он помолчал и добавил: – Я понимаю, что вас переполняют вопросы. Сядьте же поудобнее, и я попытаюсь удовлетворить ваше любопытство.

Восемь сов расселись по жердочкам, а миссис Пи небрежным колечком обвила масляный светильник, мягко освещавший стены дупла.

– Первым делом я хочу ответить на два ваших последних вопроса. Итак, вас интересует, откуда нам известно о гильдии слепых змей-златошвеек и каким образом я выучил хуульский язык? Ответ будет прост – обо всем этом написано в «Книгах Тео».

– Тео! – воскликнула Отулисса, вспорхнув в воздух от волнения. Словно ослепительная вспышка молнии озарила ее разум.

– Тео, первый угленос? – ахнул Корин.

– Тео, изобретатель боевых когтей? – возбужденно выкрикнул Сумрак.

– Тео, мирный желудок, отвергавший войну? – спросил Копуша.

Мудрец величаво кивнул.

Отулисса была настолько потрясена, что не сразу смогла привести в порядок свои оставшиеся вопросы. «Как же я сразу не догадалась! – думала она. – Если предположить, что Тео побывал здесь, то все встает на свои места!» После прочтения старинных легенд о Хууле Отулисса с головой погрузилась в изучение преданий и историй из прошлого. В различных книгах ей попадались туманные намеки на то, что Тео улетел в некое неведомое место, однако Отулисса сочла это досужим вымыслом, не стоящим внимания настоящих ученых. Однако факт оставался фактом: в свое время Тео бесследно исчез из совиного мира. Теперь Отулисса ясно понимала, что многочисленные свидетельства прямо указывали на то, куда именно он отправился. Разве могло быть случайностью, что погодные символы, использованные в ключе, оказались древним начертанием современных символов? Кто был первым предсказателем погоды на Великом Древе? Не кто иной, как Джосс, современник и друг Тео, знаменитый следопыт и гонец Хратианского царства! И это было далеко не единственное доказательство. Многие слова чжоученьского языка казались сильно видоизмененными кракишскими словами. Например, слово «стрежинг», которое Отулисса использовала в приветственном обращении к Тенгшу, обозначавшее «происходить из» или «прибыть из». На кракиш это слово произносилось как «стрешшен» и значило то же самое. Разве это не доказательство родственности двух языков?

– Значит, Тео действительно сюда прилетал? – с благоговением в голосе спросила Отулисса.

– Да, – кивнул мудрец. – И написал огромный труд, известный у нас как «Книга Тео». Именно из этой книги я узнал о Великом Древе Га'Хуула и доблестном короле Хууле.

Отулисса и Сорен быстро переглянулись, а потом Сорен спросил:

– Вы читали легенды о Хууле?

– Легенды? – с легким смущением переспросил Тенгшу. – Боюсь, что нет. В «Книге Тео» собраны только реальные истории.

– Легенды тоже могут быть реальными, – негромко заметил Корин. – Тео писал что-нибудь об угле?

– Да, но совсем немного, – с оттенком презрения ответил Тенгшу. – В основном Тео писал о войнах и о своем решении больше никогда не создавать оружие. Он нашел другой путь, который назвал «путь без когтей». В нашей стране этот путь получил название «путь благородной кротости», или «Дань-яр». Строго говоря, «Книга Тео» является скорее философским трудом, нежели исторической летописью.

– Он когда-нибудь вернулся обратно в Пять царств? – спросил Копуша.

– Во всяком случае нам об этом неизвестно, – ответил Тенгшу. – Он остался в совители. В то время там было много дел.

– В совители?

– Так у нас называется место, расположенное на вершине самых высоких гор Чжоу-чжонкуна, где совы, взыскующие простоты бытия, проводят жизнь в размышлении и созерцании. В отличие от меня их не манит радость одиночества. Но до появления Тео в совители не было никакой дисциплины, да и мудрости тоже. Тем не менее жизнь в совители выгодно отличалась от придворной суеты. Но Тео все изменил. Он начал учить сов благородной кротости.

– Но как вы узнали о нашем прибытии? – спросил Корин.

– Оно было предсказано восьмым астрологом старого двора.

– Старый двор? Астролог? – озадаченно переспросила Отулисса. Всю свою сознательную жизнь она считала астрологию шарлатанством, недостойным называться настоящей наукой. В Пяти царствах астрология почти не практиковалась. – Что это за двор? У вас есть настоящий король, царствующая Династия и тому подобное?

– Не совсем. Можно сказать, что у нас нет настоящих монархов. По крайней мере теперь.

Совы смущенно переглянулись, а Тенгшу невозмутимо продолжал:

– Раньше у нас был настоящий королевский двор, однако со временем он стал бесполезен и даже опасен в своей бесполезности. Не случайно совы, основавшие совитель, искали в горах спасения от придворной жизни. Но теперь у нас, если можно так выразиться, существует лишь пародийный двор и пародийная монархия.

– Пародийный двор? Что это значит? – переспросила Гильфи. Новый мир Серединного царства оказался еще более поразительным, чем они могли себе представить!

– Сами увидите, сами поймете, – тихонько засмеялся Тенгшу. – Я понимаю, что вы сбиты с толку. Но так и должно быть, когда попадаешь в совершенно новый мир. Насколько мне говорили, наша жизнь совсем не похожа на вашу.

«Говорили?» – прогремело в голове у миссис Пи. Едва переступив порог дупла, она сразу же почувствовала нечто странное в облике этой совы. Ей казалось, будто на дне желудка у Тенгшу дрожит облако печального тумана, скрывающее чувство утраты и глубокой горечи.

– Позвольте мне задать вам один вопрос, – неуверенно начала миссис Плитивер и быстро добавила: – Надеюсь, он не покажется вам излишне бесцеремонным…

– Если он покажется мне таковым, я оставлю его без ответа, – просто ответил мудрец.

– Скажите пожалуйста, все ваши познания о наших царствах основаны исключительно на изучении «Книги Тео» или же вы когда-либо посещали наш мир?

– О, нет! Я никогда не бывал в Пяти царствах, – голос Тенгшу слегка дрогнул. Он помолчал немного, а потом сказал: – Но там бывала одна очень близкая мне сова. Моя мать.

– Ваша мать? – переспросил Корин.

– Да. Но это было очень-очень давно. Дайте-ка подумать… Думаю, это случилось вскоре после окончания правления короля Хуула.

– Короля Хуула! – хором воскликнули совы.

– Н-но, п-позвольте… – пролепетала Гильфи. – Это никак не возможно! Правление Хуула закончилось много сотен лет тому назад, и ваша мать не могла прожить так долго!

– Вы ошибаетесь, поскольку мало знаете о нашей жизни. Мы живем очень долго. Знаете, сколько мне лет? Триста двадцать пять. А в совители совы живут и до четырехсот лет и даже дольше. Кажется, одному из тамошних пику должно быть сейчас четыреста двадцать лет. В то время как драконовы совы нашего потешного двора во дворце Панцю обычно живут гораздо меньше.

– Драконовы совы? – ахнули гости.

– Пику? – пискнул Корин.

– Да, именно так. Пику мы называем духовных учителей. В переводе это обозначает нечто вроде «руководитель», «наставник». Пику ведет жизнь, посвященную наукам и медитации, и достигает глубочайшей мудрости. Не случайно другой перевод слова пику звучит как «глубокая премудрость». Вскоре вы сами увидите, что в бледной желтизне глаз пику мерцают зеленые отсветы. Это и есть признак величайшей премудрости.

«Четырехстолетние совы… Дворец Панцю… драконовы совы? – медленно пронеслось в голове у Сорена. – Где мы очутились?»