Текст книги "Сладостная ярость"
Автор книги: Кэтрин Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 23
– Хэнк! Как ты здесь очутился? Что ты здесь делаешь? – громко воскликнула Сэм. Она так удивилась, что даже не понизила голос. И спохватилась только тогда, когда услышала шаги Трэвиса, направляющегося в холл.
– Сэм, что происходит?
Вот он уже рядом с ней, поддерживает ее за талию своей большой рукой, словно догадывается, что она вот-вот упадет от изумления. Он так и впился пронзительными глазами в молодого человека, стоящего на крыльце. Парень кого-то смутно напоминал ему, хотя Трэвис и не мог сказать, что в нем было знакомо ему, может быть, выражение глаз или гордо выдвинутый вперед подбородок. Вдруг Трэвиса осенило. Подняв бровь, он протянул:
– По-моему, это еще один из твоих братьев, Сэм? Под его пронизывающим насквозь взглядом Хэнк нервно переминался с ноги на ногу.
– Начальник Кинкейд, – сказал он, прочистив горло. – Я брат Сэмми, Хэнк. Я пришел сдаваться вам, но сначала мне нужно сказать одно слово сестре, если вы не против.
Трэвис ожидал чего угодно, но отнюдь не такого поворота событий. Целую минуту он изучал глазами Хэнка. Потом, мотнув головой, он сделал знак ему войти:
– Не стой в дверях, Хэнк.
Когда Хэнк переступил порог, Сэм сбросила свое оцепенение:
– Хэнк! Что случилось? – Вдруг из ее груди вырвался стон и она вся поникла. – О Господи, Хэнк! Надо же так случиться, что ты появился у нас в самое неподходящее время. Сейчас за нашим столом сидит сам судья. И чего тебя дернуло стучаться в парадную дверь? – Она жадно всматривалась в его лицо, отмечая усталость, обострившую его черты, бледность, проступающую под загаром.
– Мне ничего не оставалось делать, Сэмми, – сказал он, как бы оправдываясь. Его взгляд уклонился от нее и устремился на Трэвиса. Легкая гримаса исказила его лицо, когда он отстегнул свой пояс с кобурой и передал его Трэвису. – Вот, возьмите.
Принимая оружие, Трэвис кивнул в сторону гостиной и смежной с ней столовой:
– Все равно рано или поздно тебе придется познакомиться с судьей Эндрюсом. Так что это можно сделать и сейчас.
– Мне… э… нужно сперва поговорить с Сэмми, начальник, – запинаясь, сказал Хэнк, медленно входя в гостиную. Еще раз его усталый взгляд остановился на Сэм. – И лучше это не откладывать.
Ледяной холодок пробежал по спине Сэм, и впервые она сообразила, что Хэнк не просто сильно устал. Глубокая печаль отражалась в его темных глазах. Она машинально нащупала руку Трэвиса, догадавшись, что Хэнк принес плохие вести.
– Что случилось, Хэнк? – пробормотала Сэм, подавляя желание заткнуть себе уши, чтобы не слышать ответа.
Хэнк перевел взгляд с нее на Трэвиса, как бы предупреждая их обоих, потом задержался на своей сестре.
– Папаша умер, Сэмми. Мы схоронили его четыре дня тому назад.
На минуту она замерла, будто ее охватило холодом, и затаила дыхание. Но когда боль пронзила ее, из глубины души вырвался резкий вопль. Трэвис едва успел подхватить ее, – ноги Сэм подкосились.
– Не-е-ет! Не-ет! – Слезы хлынули из ее глаз ручьем и потекли по ее искаженному страданием лицу, а руки сжались в кулаки и забарабанили в грудь Трэвиса в неистовом протесте. – Нет! Он не мог умереть! Трэвис, Хэнк соврал мне? Отец не умер!
Она не помнила, как на ее крики в холл ворвалась Элси, как Трэвис подвел ее к дивану и осторожно усадил, как рядом топтался Хэнк, тоже с глазами полными слез. Не видела она и того, как судья Эндрюс встал в дверях и с любопытством наблюдал всю эту сцену. Она слышала только громкие удары своего сердца, а в ушах стояли жуткие слова Хэнка и повторялись страшным эхом.
– Отец! – стонала она, как раненое животное. – Отец!
Сэм не знала, минуты или часы прошли, прежде чем ее рыдания сменились легкими всхлипами, каждый из которых причинял ей невыносимую боль. Первое, что она почувствовала, когда немного успокоилась, это руки Трэвиса, поглаживающие ее вдоль спины. Она вслушивалась в его низкий голос, который бормотал утешительные слова любви. Он прижимал ее к своему сердцу, и ей страстно захотелось навсегда остаться в его объятиях, укрыться в них от невыразимой тоски. Но в ее голове уже роились вопросы, и она понимала, что не может далее уклоняться от ответов на них. Медленно, осторожно она высвободилась из объятий Трэвиса и повернула голову, отыскивая своего брата.
Хэнк стоял возле нее на коленях. Элси нерешительно переминалась с ноги на ногу, держа в руках стакан с бренди. Ее лицо выражало сострадание.
– Вот, милочка, – сказала она, протягивая ей спиртное. Это тебе немного поможет.
Когда Сэм потянулась дрожащей рукой к стакану, бренди расплескалось на пол. С помощью Трэвиса ей удалось сделать большой глоток, отчего она чуть не задохнулась.
– Как это произошло, Хэнк? – прошептала она, умоляюще глядя на брата. – Расскажи.
– Все из-за той старой раны в плече. Она никак не заживала, наоборот, становилась все хуже и хуже. Доктор сказал, что в ней остался кусочек свинца еще с тех пор. Он вытащил его, но уже было слишком поздно. Отец уже был весь отравлен, Сэм. Доктор уже ничем не мог помочь ему.
Услышав это, Сэм еще больше побледнела:
– Господи, Хэнк! Это я убила его! Я убила! Это я виновата!
– Нет, Сэмми! Нет! Не смей так думать! – Хэнк сжал ее руки.
– Но это так и есть! – рыдала она. – Это я не увидела кусочек от пули, когда вытаскивала ее из его плеча. Это я во всем виновата. Я просмотрела ее!
– Сэмми, прекрати! – Голос Хэнка стал грубым от горя и боли. – Ты сделала, что могла. Ведь ты же не доктор, Сэмми. Ты сделала все, что было в твоих силах.
– Да, – Сэм невесело рассмеялась, – сделала, да не слишком удачно. А ведь отец доверял мне, Хэнк, а я его подвела. Из-за меня он и умер. – И слезы с новой силой хлынули по ее измученному лицу.
– Папаша совсем так не считал, Сэмми, – спокойно сказал Хэнк. – Он догадывался, что ты можешь такое подумать, и он хотел, чтобы мы передали тебе, чтобы ты не казнила себя. Он велел сказать тебе, что это он сам во всем виноват, и никто другой. Во-первых, он подставился по своей собственной неосторожности, так он и сказал. Его убила случайная пуля, Сэмми, а вовсе не ты. Папаша ни в чем не винил тебя. Он любил тебя, до самого конца.
Трэвис отошел в сторону, предоставив брату и сестре утешаться в объятиях друг друга, и приблизился к судье Эндрюсу, который все еще так и стоял в гостиной. Судя по выражению его обычно сурового лица, он чувствовал себя весьма неловко.
– Извините за этот вечер, судья Эндрюс, – попросил прощения Трэвис.
– Ничего, Трэвис. С этим ничего не поделаешь. Мне бы следовало выйти отсюда на цыпочках и предоставить вас самим себе. Это семейное дело, а я, выходит, лишний.
– Вы не правы, судья, – ответил Трэвис, качая головой. – Напротив, я бы хотел просить вас остаться еще немного, если вы не против. Видите ли, это брат Сэм по имени Хэнк, он тоже входит в банду Даунингов. Он пришел сюда, чтобы сообщить Сэм о смерти их отца, но он пришел также и для того, чтобы сдаться властям, по крайней мере, он так сказал. Похоже на то, что вместо сбежавшего арестанта на нас свалился другой, и мне бы хотелось рассчитывать на вашу помощь в этом деле.
Судья тяжело вздохнул.
– Видимо, завтрашний дилижанс уедет все-таки без меня, – пробурчал он себе под нос.
В другом конце комнаты Хэнк утешал Сэм:
– Он не слишком страдал, Сэмми. Я правду говорю. Могло быть куда хуже. Все это могло продолжаться гораздо дольше. Билли удалось повидаться с ним перед смертью, и это ему очень облегчило последние минуты.
При этих словах Трэвис навострил уши. Он внимательно прислушался к вопросу, который задала Сэм:
– Туда приехал Билли? У него все в порядке? Хэнк кивнул головой:
– Лучше не бывает. Мисс Нола тоже в порядке. Папаша очень обрадовался, когда увидел Билли и понял, что виселица больше не грозит ему. А когда Билли рассказал ему о тебе и что у тебя будет беби и вообще, лицо папаши прямо-таки сияло, как в Рождество! Он был счастлив, Сэмми, что ты наконец устроила свою жизнь, что у тебя все в порядке. Когда он узнал, что такой человек, как начальник полиции, теперь заботится о тебе, с его плеч свалился огромный груз.
– А Том? Как он?
Первый раз за все время Хэнк широко улыбнулся, улыбка осветила его темные глаза.
– Кажись, я забыл сказать, а тебе откуда же и узнать о хороших новостях. Том и Нэн окрутились! Их обвенчал мексиканский священник прямо в той комнате, где лежал папаша, так что он ничего не пропустил.
Сэм открыла рот, но если это известие лишило ее дара речи, то Трэвиса поистине поразило как громом.
– Они поженились? – громко повторил Трэвис.
– Том и Нэн Такер? – воскликнула Сэм, наконец обретя голос.
– Наша Нэн Такер? – эхом повторила Элси. И толстенькую экономку начало трясти от смеха. – Подумайте только, какова оказалась наша скромница, маленькая учительница! Представить себе невозможно! Нэн Такер вышла замуж за бандита!
Сверкнув в сторону Элси грозным взглядом, Сэм напомнила ей:
– Это то же самое, как когда я вышла замуж за Трэвиса, Элси.
Все еще смеясь, Элси махнула рукой:
– Ах, не обижайся на меня, Сэм. Мне просто смешинка попала. Это же надо, после стольких лет Нэн заполучила-таки себе мужа. А теперь, – сказала она, коварно глядя на Трэвиса, – вопрос в том, кого заполучил Трэвис?
Это замечание всех, как-то сразу отрезвило и напомнило о том, что если Билли и Том на свободе, то Хэнк эту свободу потерял. С того момента, как он появился в доме и сдался Трэвису, он официально становился арестованным. Хотя и неприятно было это Трэвису, но он обратился к своей жене:
– Дорогая, прости меня, мне очень жаль, но мне придется допросить Хэнка, и я предложил судье остаться и послушать, что он скажет. Мы можем заняться этим прямо здесь или же, если ты против, я могу отвести Хэнка в полицейский участок.
Вдруг, впервые после прихода Хэнка, Сэм вспомнила о судье Эндрюсе.
– Ах, Боже мой! – воскликнула она, в ужасе хватаясь за голову. – Судья Эндрюс! – Она поискала глазами и увидела, что судья стоит рядом. – Ради Бога, простите меня! Я забыла про вас!
– Это вполне простительно, юная леди, в силу обстоятельств.
– Но вы, наверное, голодны, а еда вся уже остыла.
– Когда я увидела, что здесь происходит, я поставила все обратно на плиту, чтобы ничего не остыло, – успокоила ее Элси. – Да я и не думаю, что кто-то из нас так уж и голоден, кроме разве что твоего брата, – продолжала она. – Когда ты последний раз ел как следует, парень?
Беспокойно заерзав, Хэнк пробурчал:
– Точно и не припомню.
– Тогда тебя надо как следует накормить. – Направляясь на кухню, Элси обернулась и крикнула: – Трэвис, судья Эндрюс, вы можете обсудить все ваши вопросы за столом с таким же успехом, как и в другом месте, поэтому давайте рассаживайтесь. Сэм, поставь еще одну тарелку для своего брата, а то бедняга свалится в обморок от голода.
Изумленный судья поймал взгляд Трэвиса:
– Ваша экономка всегда так командует вами?
– Нет, – последовал ответ, сопровождаемый кривой усмешкой. – Иногда она распаляется еще больше, а теперь еще и обучает Сэм всем своим штучкам.
За обедом Сэм почти ничего не ела, а только возила вилкой по тарелке. Печальное известие лишило ее всякого аппетита, чего нельзя было сказать о Хэнке. Парень с такой скоростью уничтожал пищу, будто боялся, что она может исчезнуть, прежде чем он утолит свой голод. Глядя на него, Сэм пыталась угадать, когда же он ел в последний раз.
Сидящий напротив нее Трэвис задавался тем же вопросом. Неужели Хэнк преодолел все расстояния от мексиканской границы без всякой еды? Когда он видел, как Хэнк буквально набрасывается на пищу, заталкивая ее себе в рот, без всякого понятия о том, как следует вести себя за столом, Трэвис вспомнил не столь далекие времена, когда и Сэм вела себя точно так же. Сейчас он понял, как сильно изменилась Сэм с тех пор, сколько усилий пришлось ей приложить, чтобы стать другой, – и все ради него. Хотя эта мысль была ему приятна, Трэвис все же надеялся, что перевоспитание Сэм пошло и ей на пользу.
Возвращаясь к сегодняшним проблемам, Трэвис решил спросить Хэнка о том, что крутилось в его голове с того момента, как он услышал разговор брата с сестрой:
– Откуда Билли узнал, где искать вас в Мексике, Хэнк?
Хэнк проглотил кусок и вытер рот рукавом.
– Потому что это я ему сказал.
– Когда? – нахмурился Трэвис.
– Однажды ночью, с месяц назад, я проник в город и пришел к участку. Билли сообщил мне, что вы и Сэм поженились, а я сказал ему, что мы подаемся в Мексику, чтобы показать папашу доктору. Билли заявил, что найдет способ бежать без нас, а мы чтобы везли как можно скорее папашу к доктору и об нем и Сэм не волновались.
– Сэм? Ты что-нибудь знала об этом? – Трэвис еще больше нахмурился и метнул острый взгляд в ее сторону.
– Билли мне ни слова не сказал, Трэвис. Клянусь. Но теперь, когда все позади, я вижу, что он тогда вел себя довольно странно, как будто скрывал от меня что-то.
– Где сейчас твои братья? – спросил судья Эндрюс.
Лицо Хэнка передернулось мучительной гримасой, и он бросил тревожный взгляд на Сэм, словно спрашивая ее совета.
– Хэнк, – продолжал судья мягко, – тебе известно, что тебя ждет суд, и чем больше ты поможешь ему, тем лучше для тебя.
Но Хэнк все еще колебался.
– Они в безопасности, в Мексике, – наконец выдавил он. – Но я не скажу вам, где именно. – В свою защиту он добавил: – Да там их наверняка и нет больше. Они поговаривали, чтобы куда-нибудь уехать, купить ранчо, только я не знаю где.
– И они послали тебя сюда, чтобы ты сообщил Сэм о смерти отца? – задал вопрос Трэвис. – Почему? Разве им безразлично, что ты можешь попасть в тюрьму, как Билли, и тебя могут повесить?
– Трэвис! Я уверена, что ни Том, ни Билли не могли посоветовать Хэнку стучаться прямо в парадную дверь, как сделал он, – воскликнула Сэм. – Скорее всего, они рассчитывали на то, что он передаст мне новости тайно.
– Нет! Это была моя идея! – выпалил Хэнк. – Все мы понимали, что нам надо известить Сэм, и я вызвался это сделать. Кроме того, у Тома теперь есть Нэн, а у Билли Нола, а я чувствовал себя вроде пятого колеса в телеге, если вы понимаете, о чем я. Я всегда был ближе к Сэм, чем они, и мне хотелось и сейчас быть рядом с ней. Я подумал, что если я приду и сдамся, то, может, все как-нибудь образуется. Я устал постоянно быть в бегах и жевать фасоль от понедельника до воскресенья. И я очень скучал по Сэмми. Теперь, когда папаши больше нет, а братья связались с юбками, я больше ничего не мог придумать. Я просто хотел быть вместе с Сэмми, тем более теперь, когда скоро я буду дядей.
Судья и Трэвис обменялись взглядами. И глядя, как безмятежно Хэнк поглощает огромный кусок пирога с ревенем, судья Эндрюс сказал:
– Трэвис, Саманта, мне хотелось бы сказать вам пару слов наедине, пока Хэнк обедает. Наверное, миссис Виллоу не откажется присмотреть за вашим братом всего несколько минут?
Элси кивком головы направила их в кабинет Трэвиса:
– Идите, а я немного спустя принесу вам кофе. Оказавшись за закрытыми дверями кабинета, судья Эндрюс задумчиво посмотрел на Сэм.
– Скажите, Саманта, все ли в порядке у Хэнка со здоровьем? Я имею в виду…
– Все ли у него дома? – печально подсказала Сэм.
Судья Эндрюс поморщился:
– Ну, я бы не стал употреблять это выражение, но смысл остается тот же. Между прочим, сколько Хэнку лет?
– Он на четыре года старше меня, значит, теперь ему двадцать один, но мы с ним всегда казались одного возраста, если вы понимаете, что я хочу сказать. Из моих братьев он младший.
Судья кивнул, и она принялась объяснять дальше:
– Наш Хэнк не самый сообразительный малый, судья Эндрюс, зато у него большое, доброе сердце, он готов на все ради тех, кого он любит. Все мы всегда немного опекали Хэнка, не отпускали далеко от себя. Иногда он забывается, и посторонним кажется, что он немного не в себе. Может, это так и есть, но ведь это не его вина. Мы, бывало, приставали к папаше, не роняли ли Хэнка вниз головой, когда он был маленьким, но мы это просто так, ради шутки. Никому из нас и в голову не приходило обидеть Хэнка или внушать ему, что он тупой. Он наш брат, и мы все любим его, поэтому мы просто старались держать его под крылом и делали вид, что все в порядке.
– Но заторможенность в нем все же есть? – переспросил судья.
– Какой же настоящий бандит, если у него с головой все в порядке, подойдет к дому начальника полиции и постучится в его парадную дверь? – вопросом на вопрос ответила Сэм, закатывая глаза к потолку и горестно вздыхая. – Черт побери, когда Хэнк безуспешно пытался вызволить меня отсюда несколько месяцев назад, он даже забыл сказать мне, где отсиживалась моя родня. Я так разозлилась на него, что готова была его убить.
– Но по натуре он безобиден? Это вы хотите сказать?
Сэм утвердительно кивнула:
– С мозгами у Хэнка дело обстоит не самым лучшим образом. Сам по себе Хэнк не в состоянии решить, что ему поесть на ужин, не говоря уже о том, чтобы вычислить, на какой банк лучше всего совершить налет. Такие вещи всегда решал папаша, и иногда он обращался за советом к Тому, или Билли, или даже ко мне. А Хэнк всегда их слушался, как щенок хозяина. Да, у него горячий характер, как и у всех нас, и он тоже может вспылить, но он не злой. Он никогда никому не делал зла просто так, ради смеха. Он на самом деле и не тупой даже, просто он думает медленнее, чем другие.
– Трэвис! Что вы на это скажете? – спросил судья Эндрюс.
– Странно все это! – мягко воскликнул Трэвис. – Я чуть не упал, когда увидел его в дверях. И не успел я слова сказать, как он сунул мне свой пистолет. – Он покачал головой в полном недоумении. – Он должен понимать, что его посадят за решетку, но он сидит здесь за столом и наедается с таким аппетитом, словно у него нет никаких забот! И вот еще что поразило меня. Если ему удалось подкрасться к задней стене тюрьмы и поговорить с Билли, тогда почему он не сделал попытки вызволить брата? – Сказав это, Трэвис взглянул на Сэм, требуя от нее объяснений. Сэм пожала плечами:
– Не знаю почему. Может, хорошо зная Хэнка и то, как он может все испортить, папаша и Том решили, что безопаснее для всех будет, если он ничего не станет предпринимать, а только поговорит с Билли.
Через несколько минут они вновь сели за стол, где Хэнк все еще доедал свой обед и разговаривал с Элси.
– Хэнк, я хочу кое о чем спросить тебя и хочу, чтобы ты мне ответил честно, – торжественно начал судья Эндрюс. – Подумай, прежде чем дашь свой ответ. Если бы ты имел возможность распорядиться своей судьбой по своему усмотрению прямо сейчас, как бы ты стал жить? Ты бы снова грабил банки и занимался подобными делами?
Хэнк сильно задумался и снова обратил взор на Сэм, как бы ища у нее совета.
– Нет, Хэнк, – предупредил его судья. – Не смотри на Сэм и не жди от нее подсказок. Мне нужен только твой, ответ, твой и больше ничей. Чем бы ты стал зарабатывать себе на жизнь теперь, когда твой отец умер, а братья пошли каждый своим путем?
– Ну… я и сам не знаю. Мне вроде бы нравилось работать на ранчо еще тогда, давно, но больше ухаживать за лошадьми, чем возиться с коровами целыми днями. Коровы какие-то тупые животные, туго соображают. – Лицо Хэнка оживилось, мысли начали увлекать его. – Вот лошади совсем другое дело! Умные, сразу могут отличить, кто их любит, а кто нет. Если вам попалась хорошая лошадь, ее много чему можно научить. И они умеют быть благодарными, если с ними правильно обращаться. После моих родных мне ближе всех моя лошадь. Это мой самый лучший друг, пожалуй.
Вдруг Хэнк отбросил вилку, словно что-то вспомнил.
– О, черт! Я сижу здесь, набиваю пузо, а старый Таргет все еще привязан к столбу, даже не расседлан! — Он отодвинул стул и начал выходить из-за стола. – Простите вы меня, но я должен пойти к нему.
Взмахом руки Трэвис велел Хэнку вернуться за стол. Трэвис качал головой и странно смотрел на него. Они с судьей Эндрюсом снова обменялись многозначительными взглядами.
– Я позабочусь о твоем коне, Хэнк. Не беспокойся. Как только мы здесь разберемся, я велю поставить его в платную конюшню.
– Вы очень добры, начальник. Вы проследите, чтобы его как следует почистили и накормили?
Трэвис утвердительно кивнул, а судья Эндрюс откашлялся:
– Итак, ты думаешь, что тебе понравилось бы работать с лошадьми, Хэнк?
Хэнк дернул головой и ответил с набитым пирогом ртом:
– Да, сэр.
– А как же все грабежи и разбой? Не станет ли тебе без них скучно?
– Не-а. – Хэнк покачал головой. – Это папаша умел всем этим заниматься. Мне бы хотелось просто быть при Сэмми. Если даже я не смогу работать с лошадьми, я мог бы помогать ей по хозяйству. Я мог бы рубить дрова, носить воду для нее, может быть, даже ходить на охоту за дичью. А когда у нее появится маленький, я бы смог даже и за ним присмотреть.
Закрыв на секунду глаза, судья Эндрюс почесал переносицу, как бы желая ослабить начинающуюся головную боль.
– Видишь ли, тебе должно быть известно, что перед тем, как ты решишь чем-нибудь заняться, тебе придется некоторое время посидеть в тюрьме. Потом должен состояться суд. Даже твоей сестре пришлось предстать перед судом. Для нее все окончилось благополучно в основном потому, что в ее пользу выступили многие горожане, а также потому, что ей самой пришлось немало потрудиться, чтобы исправиться.
Боюсь, Хэнк, что твой случай окажется посложнее. Жители Тамбла тебя не знают. Они считают тебя преступником, которого разыскивает полиция, и они желают, чтобы свершилось правосудие. И не только это. Они все еще кипят гневом оттого, что твоему братцу Билли удалось бежать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вынести справедливое решение и по отношению к тебе, и по отношению к гражданам Тамбла, но не больше. Неизвестно, как повернется дело на суде.
– Вы хотите сказать, что меня могут осудить и повесить? – спросил Хэнк. Вилка упала на стол, и морщина прорезала его лоб.
– Да, или же ты пойдешь в тюрьму. Все может быть, – честно признался судья Эндрюс.
Снова глаза Хэнка отыскали Сэм, и они обменялись тревожным взглядом.
– Похоже, мне предстоит рискнуть, – мягко сказал Хэнк. – Я понимаю, что должен заплатить за кое-какие дела, но я так надеюсь на то, что мне удастся взглянуть на беби Сэм, когда он родится. Вроде как папаша, когда умер, оставил после себя пустое место, и оно так и будет оставаться пустым, пока не родится этот ребенок. А я хочу, чтобы место папаши не пустовало, вы понимаете?
Слезы защипали глаза Сэм, она с трудом сглотнула их, потянулась через стол и крепко сжала руку Хэнка:
– Я понимаю, Хэнк. Я понимаю.
