Текст книги "Исцели меня любовью"

Автор книги: Кэтрин Дэннис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Местные жители убили бы ребенка колдуньи, заговаривающей лошадей, которая отказалась назвать имя его отца. Узнав о том, что у меня будет ребенок, твой отец впал в бешенство. Он стыдился меня и нашего греха. Он был помолвлен с Изольдой. И у него уже был один незаконнорожденный ребенок – Джон Гилрой. Зачем ему еще один?

У Элдсуайт в глазах стояли слезы. Хотя она не верила в то, что ее отец – убийца, но ошиблась.

Сафия хотела ласково погладить Элдсуайт по щеке, но вовремя удержалась.

– Когда Изольда потеряла ребенка, твой отец смотрел на это как на Божью кару. Тогда он решил присоединиться к крестовому походу, чтобы искупить наш с ним грех.

– А где ребенок?

Сафия опустила голову.

– Я позволила Плачущим Женщинам забрать его с собой из страха перед твоим отцом. Мой сын жив и здоров, он уже подрос. Он не знает, кто его отец и мать. Не догадывается, что его мать – колдунья, заговаривающая лошадей.

Элдсуайт была потрясена. Как мог ее отец так обойтись с Сафией? Некоторое время она молчала, не в силах вымолвить ни слова, пока наконец к ней не вернулся дар речи.

– Если бы мой отец по-настоящему любил меня или тебя, он не допустил бы, чтобы ты покинула Креналден. Ведь ты была мне как мать. Когда я вернулась из монастыря, ты стала моим единственным другом. Я доверяла тебе все свои тайны.

– Элдсуайт, твой отец не понимал, что могло связывать нас с тобой. Он не одобрял твоего дара и считал, что я дурно на тебя влияю. Возможно, он считал, что если я уйду, ты перестанешь лечить лошадей.

Элдсуайт закрыла глаза. Лагерь был погружен в тишину. Казалось, никто не обращал внимания на чумазого оборванного мальчишку-конюха, который о чем-то беседует с пленницей Гилроя. Элдсуайт прислушалась, и ей показалось, что она слышит, как сотни беспокойных коней переступают с ноги на ногу, словно знают, что завтра им предстоит участвовать в кровавом сражении.

Сафия поднесла к запекшимся губам Элдсуайт кружку с вином. Элдсуайт осушила кружку до дна и почувствовала облегчение. Она подняла глаза на Сафию.

– За последние несколько недель выяснилось, что я могу заставить лошадь делать то, что я хочу. Без помощи слов, одной лишь силой мысли. – Элдсуайт опустила голову и проговорила с обреченным видом: – Значит, я такая же колдунья, заговаривающая лошадей, как и ты. Если ты с самого начала знала о моем даре, почему не сказала мне об этом раньше?

– Я не была в этом уверена. Твоя жизнь протекала спокойно и безмятежно. Твой дар проявился у тебя, лишь когда ты встретилась с опасностью.

Леденея от ужаса, Элдсуайт спросила:

– Плачущие Женщины – ведьмы?

– Нет, – успокоила ее Сафия. – Но женщины приходят к нам, когда им нужна защита. Среди них есть одна девушка, красавица. Она – такая, как мы с тобой. Ее зовут Махат. Она хочет стать предводительницей Плачущих Женщин. Но сначала ей нужно победить свои пороки: ее душу раздирают ревность и зависть. Бог благословил тебя, Элдсуайт, наградив чистой непорочной душой. А наблюдательность и сильная интуиция делают тебя талантливой целительницей. Со временем ты сможешь научиться при помощи одной лишь силы мысли управлять волей сразу многих лошадей одновременно. Я старею. Магическая сила меня постепенно покидает. С каждым днем я становлюсь слабее как колдунья. Я теперь не в состоянии мысленно навязать свою волю нескольким лошадям сразу, как делала когда-то. Однако хочу предупредить тебя, Элдсуайт: опасайся искушений. Их трудно избежать людям, наделенным силой и властью. Пусть твоя душа останется такой же чистой, как раньше.

Элдсуайт поморщилась:

– Не все ли мне равно, кто станет предводительницей у Плачущих Женщин? В любой момент меня могут убить. Кроме того, я никогда не смогу заставить лошадь страдать. Ты сама учила меня использовать дар целительства им во благо. Прошу тебя, Сафия, успокой меня: скажи, что я никогда не смогу навести на лошадей порчу. Что ты сама ни разу в жизни не совершала этот грех!

Сафия промолчала, лишь покачала головой. Тень глубокой печали легла на ее лицо.

– Ты столкнешься в своей жизни с испытаниями, Элдсуайт, я знаю это по собственному опыту. Ты поймешь, что власть опьяняет и кружит голову, искушает проявить жадность и подлость. – Сафия смахнула рукой слезы.

Элдсуайт расправила плечи. Возможно, ее дар таит в себе опасность. Однако трудно отрицать очевидное: дар наделяет ее властью. Пусть этой властью трудно управлять. Но может быть, именно благодаря этой власти Элдсуайт удастся вырваться из плена и помочь народу Креналдена и мужчине, которого она любит.

Роберту Бретону.

– Сафия, я люблю Роберта Бретона больше жизни. – Элдсуайт оглянулась по сторонам. – Гилрой собрал огромное войско. Сражение неизбежно превратится в ужасную кровавую бойню. Я готова на все, чтобы перевес сил был на стороне Роберта Бретона.

– Будь осторожна, Элдсуайт. Стоит хотя бы раз воспользоваться своей властью для достижения какой-нибудь цели, и потом будет уже трудно удержаться от искушения. И не применить свои способности для того, чтобы изменить ход событий так, как тебе хочется. В жизни не всегда легко определить, кто прав, кто виноват. Когда-то и я проявила слабость и не смогла противостоять злу, которое поселилось в моем сердце. Для того чтобы спасти мою деревню от захватчиков, в Акре я уничтожила два десятка лошадей. И в дальнейшем вновь и вновь испытывала искушение. Я ужасно злилась на твоего отца. – Она замолчала, слезы потекли по ее щекам. – Я чуть не убила Халифа.

Элдсуайт подняла на Сафию глаза, полные изумления.

– Так это из-за тебя он так сильно заболел, что даже я не могла ему помочь? Он был на волосок от смерти и только совсем недавно поправился. Поэтому отец решил не рисковать здоровьем Халифа и не взял его с собой в крестовый поход.

Сафия опустила голову. Она нервно кусала губы.

– Я рассказала все это, чтобы предупредить тебя о том, что тебя ждет. Ты должна применять свой дар с большой осторожностью. – Сафия с опаской огляделась по сторонам, а затем закуталась в плащ. – Я отвязала Халифа и отпустила на волю. Я сделала для него все, что было в моих силах.

Грянул гром. Люди перевели взгляд с неба на Элдсуайт. «Колдунья», – говорили они.

Дождь накануне битвы считался дурным предзнаменованием.

Подняв голову, Элдсуайт увидела, что в ее сторону направились двое солдат. Они были пьяны и с трудом держались на ногах.

Сафия повернула голову в ту сторону, куда смотрела ее ученица, вытащила из складок плаща нож и незаметно сунула его в башмак Элдсуайт.

– Возьми это. Я пошлю весточку сэру Роберту и сообщу ему, что ты жива, – торопливо проговорила она. – Он в ярости. Надеюсь, у него хватит благоразумия не ринуться в бой сломя голову.

– Ты предупредила его? Он знает, что войско, которое собрал Гилрой, в несколько раз превосходит его собственное?

– Знает. Вот только о войске де Монфора сэру Роберту ничего не известно. В тот момент, когда я с ним говорила, де Монфор еще не прибыл. Роберт Бретон мало что может сделать в сложившихся обстоятельствах – когда королевские войска находятся в Шотландии, а все остальные верные Короне рыцари плывут на кораблях в Акр.

– Попроси Плачущих Женщин прийти на поле боя. Пусть они сидят в засаде на краю леса. Если они нам помогут, я никогда этого не забуду.

Сафия улыбнулась:

– Роберт Бретон достоин тебя, Элдсуайт.

– Сюда идут солдаты! Беги скорее! Иначе тебя узнают! Быстрее! – вскрикнула Элдсуайт.

Сафия задержалась еще на мгновение.

– Я люблю тебя, Элдсуайт. Когда закончится эта заварушка, присоединяйся к нам, но если останешься с Робертом Бретоном, я не буду на тебя в обиде.

Через мгновение Сафия растворилась в темноте двора.

А пьяные солдаты между тем словно позабыли о том, где находятся и куда направлялись за пару минут до этого. Их внимание отвлекла взбесившаяся лошадь, которая внезапно бросилась им наперерез. Веревка, которой она была привязана к дереву, волочилась за ней по земле. Солдаты едва успели отскочить в сторону, чтобы не угодить под ее копыта.

Глава 19

Утреннее солнце тускло сияло сквозь низкие облака, которыми было затянуто небо. Элдсуайт сидела, прислонившись спиной к столбу. Всю ночь она, не смыкая глаз, обдумывала, как можно помочь войску Хиллсборо. К этому моменту Роберт должен находиться на расстоянии нескольких миль от крепости Креналден.

Элдсуайт услышала женские голоса.

По двору шла Матильда, дородная кухарка отца Элдсуайт. Слава Богу, кухарка осталась жива. В подоле фартука Матильда несла грязные горшки. За ней шествовали управляющий замком, Альфред, и жена пекаря, Карлина, со стопкой грязных деревянных плошек и чашек. Они остановились в десяти футах от Элдсуайт, свалили грязную посуду в корыто и начали скрести горшки и мыть тарелки.

Не поднимая глаз, Матильда заговорила:

– Леди Элдсуайт, мы не всегда относились к вам справедливо, но ваш отец был добрым человеком. Если бы он увидел, что вы привязаны к столбу посреди двора замка Креналден, он перевернулся бы в гробу. Знай старый граф, что его замком завладеет предатель и убийца, он ни за что не назвал бы этого подонка своим сыном.

Ветер развевал волосы Элдсуайт. Капли дождя падали ей на лицо. От усталости мысли путались в голове. Ее сознание было затуманено. Она слушала и словно не слышала, о чем говорят слуги.

Карлина смотрела на нее с сочувствием и горестно качала головой:

– Боже праведный, леди Элдсуайт! Вы представить себе не можете, чего бы я ни отдала хотя бы за один из пиров, которые обычно устраивал ваш покойный отец! Я так проголодалась, что готова есть хлеб, который лорд Гилрой приказывает мне печь для его лошадей, если бы этот хлеб тщательно не охраняли и не распределяли строго по норме. Если бы я взяла самую малость сверх нормы, Гилрой избил бы меня кнутом.

Услышав слова Карлины, Элдсуайт заметно оживилась. У нее учащенно забилось сердце.

– Карлина, сколько осталось зерна для лошадей?

Карлина потерла поясницу и подняла глаза на покрытое тучами небо. Дождь моросил все сильнее. Вдали гремел гром.

– Не очень много, миледи. У меня сердце кровью обливается, когда мне приходится печь хлеб для лошадей лорда Гилроя, а наши люди в это время голодают. Скорее бы сэр Роберт появился здесь со своим войском, одна надежда на него. Но сможет ли он одолеть в бою такую многочисленную армию, как у Гилроя?

Элдсуайт нервно кусала губы. Вдруг она поднялась на ноги и сказала:

– Мне кажется, я знаю, как можно помочь войску сэра Роберта победить Гилроя в сражении. Но мне нужна ваша помощь.

Альфред, Матильда и Карлина мгновенно притихли. Матильда с надеждой посмотрела на Элдсуайт. Элдсуайт понизила голос:

– Альфред, отведи Карлину и Матильду в кладовые. Возьмите бочки с рожью. С самой отборной рожью, а не с мякиной и шелухой.

Управляющий удивленно округлил глаза:

– Я думал, что можно будет приберечь зерно.

– Понятно, Альфред. Только эта рожь будет предназначаться не для лорда Гилроя и его воинов, а для его коней.

Альфред побледнел.

– Для его к-коней? С чего бы это? С помощью своих проклятых лошадей он будет убивать наших людей!

Матильда понимающе улыбнулась:

– Для коней! Верно! Ну разумеется! – Она схватила за руку Карлину: – Скорее пошли на кухню. Нужно подготовить печи.

Карлина недовольно бурчала себе под нос:

– Выдумали тоже! Кормить лошадей хлебом из отборного зерна! Да им сгодились бы и ячменные отруби! Для чего кормить лошадей Гилроя также, как мы кормили бы самого короля?

Матильда широко улыбнулась:

– Да, будем кормить лошадей Гилроя ржаным хлебом, испеченным из зерна прошлогоднего урожая!

У Альфреда заблестели глаза. Он улыбнулся:

– Я понял, какое нужно взять зерно, леди Элдсуайт. Да! Да! Нам нужно по крайней мере две сотни буханок хлеба!

Элдсуайт вздохнула:

– Главное – недопечь хлеб. Чтобы в середине буханки оставались полусырыми.

Карлина всплеснула руками:

– Ну да! Так и сделаем, миледи. И скажем, что у нас заканчиваются ячмень и отруби. Тем более что это – чистая правда!

Матильда тихонько посмеивалась себе под нос.

– Это хорошо, что идет дождь, – сказала она, подставляя лицо под струи дождя, который с каждой минутой лил все сильнее. – Мы сможем спокойно печь хлеб. Пока дождь не закончится, никто не сунется на кухню. – Она сложила в подол горшки и посмотрела на Элдсуайт: – Я не сомневалась, что колдунья, заговаривающая лошадей, и Черный Всадник сумеют одолеть Гилроя. Как хорошо, что оба они – на нашей стороне. Благослови Бог вас и сэра Роберта Бретона, леди Элдсуайт. Мы будем молиться за вас.

Матильда, Карлина и Альфред поспешили на кухню. А дождь уже лил как из ведра. Началась гроза. Когда раздавались раскаты грома, люди кричали, а лошади испуганно ржали.

Элдсуайт подставила лицо струям дождя, чтобы не были видны ее слезы.

Прости ее, Господи! Искушение колдовской властью оказалось слишком сильным, и она не смогла ему противостоять. Теперь из-за нее пострадает много, очень много лошадей.

Дождь лил не переставая. К полудню весь двор замка утопал в грязи. Дождь намочил палатки и военные доспехи. Он не щадил ни людей, ни лошадей. Главный зал, часовня, конюшни – все постройки были до отказа набиты рыцарями, капитанами и другими офицерами.

Солдаты теснились, вокруг чадящих костров и ругались. Оруженосцы и юноши, готовящиеся к посвящению в рыцари, предпринимали меры, чтобы сохранить щиты и оружие сухими. Элдсуайт прекрасно знала, что гроза перед битвой испокон веку считалась дурным предзнаменованием. То и дело кто-то из солдат опускался на колени и молился, с надеждой глядя на небо. Многие подозревали, что грозу и дождь вызвала колдунья. Все старались обходить Элдсуайт стороной, бросая на нее косые взгляды.

Из трубы на кухне валил густой дым. Матильда и ее помощники были заняты приготовлениями к последней трапезе перед битвой и пекли ржаной хлеб для лошадей.

Элдсуайт, насквозь промокшая, дрожавшая от холода, в очередной раз обдумывала свой план. Она старалась рассмотреть все мыслимые и не мыслимые варианты развития событий, предусмотреть все возможные недочеты своего замысла. Элдсуайт была твердо уверена в одном: она обязательно осуществит задуманное. Вместе с тем Элдсуайт отдавала себе отчет в том, что даже если все пойдет по ее плану, ей вряд ли удастся остаться в живых. А если она умрет, то не попадет в рай, учитывая то, что совершила.

Главное, ей нужно спасти одного-единственного человека.

Роберта Бретона.

Матильда и ее помощники вышли из кухни. Они вывалили хлеб – буханку за буханкой – на землю, прямо перед лошадьми.

Элдсуайт вздохнула и закрыла глаза. Она мысленно приказала лошадям есть хлеб. Они жадно поглощали пищу, подбирая все до последней крошки. Элдсуайт сидела, прислонясь спиной к столбу. На сердце у нее было тяжело: ее мучили угрызения совести.

Матильда незаметно подошла к Элдсуайт и положила пустой мешок из-под хлеба ей на колени.

– Вижу, вы совсем продрогли, миледи. Укройтесь хотя бы этим, раз мы не можем предложить вам одеяло. Однако мы потрудились на славу, леди Элдсуайт. Напекли две сотни буханок хлеба. Их хватило, чтобы накормить всех лошадей в замке.

Элдсуайт надеялась, что одной порции хлеба хватит для осуществления ее плана и что зерно подействует на лошадей так же, как прошлым летом. Животные, которые тогда заболели, ели такой хлеб несколько дней подряд, прежде чем появились признаки заболевания.

Матильда вздохнула:

– Все жители замка молятся о том, чтобы колдунья, заговаривающая лошадей, из Креналдена и ее бесстрашный Черный Всадник выиграли сражение. Если вам для этого придется прибегнуть к колдовству, никто вас не осудит. Даем вам свое благословение. И Господь тоже вас благословляет.

Сказав это, Матильда поспешила на кухню.

Элдсуайт опустила голову. Может быть, и в самом деле Бог на их стороне?

Тусклые лучи солнца освещали серебристые доспехи воинов. Элдсуайт увидела, как Гилрой в сопровождении своих капитанов и двух охранников направляется к ней. Он был в полном боевом снаряжении, в кольчуге и красно-черном жакете. Его локти, колени и голени закрывали стальные и кожаные пластины. Он повернулся к караульному – здоровенному рыцарю, который всю ночь просидел у костра, охраняя Элдсуайт и одновременно не спуская глаз с походной прачки, которая наведывалась в палатки к солдатам. Гилрой выхватил у караульного кнут и, не говоря ни слова, с решительным видом направился к Элдсуайт.

Она побледнела. Элдсуайт не столько боялась боли, сколько страшилась публичного унижения. Она похолодела при мысли, что ее собираются заставить встать на колени перед этим мерзким человеком и поклясться перед всеми в верности своему незаконнорожденному брату. Но похоже, у нее нет другого выхода…

Гилрой опустился на корточки. Его лицо было всего в нескольких дюймах от лица Элдсуайт.

– Поднимайтесь на ноги, леди Элдсуайт. – Он показал на кнут, который держал под мышкой.

– Я не стану присягать вам на верность, Джон Гилрой. Моя присяга не сможет поколебать решимость сэра Роберта. Он вызовет вас на бой. Он все равно будет владеть Креналденом на правах моего будущего мужа. И он ни за что не откажется от сражения. Так что можете убить меня прямо сейчас, Гилрой.

Гилрой рассмеялся:

– Со смертью придется немного повременить. Ваш возлюбленный вызвал меня на бой. Он ждет меня в поле вместе со своим войском. Пойду поздороваюсь с ним. – Он свернул кнут и заткнул за пояс.

Элдсуайт бросила испуганный взгляд на одетых в красное и черное слуг Гилроя, которые запрягали лошадей. Оруженосцы развертывали флаги, войска выстраивались ровными рядами. Передние шеренги ждали, когда откроются ворота замка. Раздавалась барабанная дробь. Лязгали железные доспехи, лошади ржали. Стройные колонны рыцарей, пехоты, лучников и стрелков были готовы отправиться на поле боя.

Гилрой грубо схватил Элдсуайт за волосы.

– Мне сказали, что сэр Роберт Бретон с ног до головы облачился в черное, надел на коня шелковую попону и начистил до блеска боевые доспехи – все, как в тот день, когда он участвовал в рыцарском турнире в Смитфилде. В общем, хочет дать мне понять, что пресловутый Черный Всадник воскрес. Сэр Роберт хочет запугать меня. Но ему это не удастся. Однажды я уже одержал над ним победу. На этот раз пусть не ждет от меня пощады, когда я выбью его из седла. Я положу конец этой игре в кошки-мышки.

Элдсуайт гордо расправила плечи:

– Ты одержал над ним победу в поединке, а не в военном сражении. К тому же я знаю, что это был нечестный бой. Ты не превосходишь его как рыцарь.

Гилрой и бровью не повел. Он самодовольно ухмыльнулся, а затем свистнул, подзывая к себе оруженосца, который вел за собой большого боевого коня белой масти. Гилрой вскочил в седло. Опустив на лицо забрало, он сказал Элдсуайт:

– Это мы еще посмотрим, кто кого превосходит как рыцарь. Однако вам не придется понаблюдать за ходом боя. Я оставлю вас здесь, под неусыпным наблюдением караульного. – Гилрой показал на простого солдата, который грел руки у костра. Судя по выражению его лица, он был не в восторге от поставленной перед ним задачи. – Когда нужно будет, я пошлю за вами. Я не так глуп, чтобы брать вас с собой на поле боя. Хотя это еще сильнее разозлило бы Роберта Бретона. Но я не хочу, чтобы во время сражения вы находились вблизи моих лошадей.

Сказав это, Гилрой поскакал к воротам крепости, а его боевые офицеры и слуги последовали за ним. Комья мокрой земли разлетались во все стороны из-под копыт лошадей. Пехота шествовала по колено в грязной жиже.

Элдсуайт наблюдала за тем, как Гилрой и его рыцари верхом выезжали из крепости Креналден. Видимо, попытка отравить вражеских лошадей не удалась.

Над двором замка висел густой туман. У Элдсуайт было тяжело на душе. Закрыв глаза, она молилась о Роберте и о рыцарях Хиллсборо, которым предстояло сразиться с самым большим войском во всей Англии.

Элдсуайт стояла, прислушиваясь к тому, как копыта лошадей стучали по выложенному булыжником мосту.

Колокол на часовне Креналдена возвестил о том, что скоро начнется битва. Элдсуайт показалось, что прошла целая вечность, прежде чем во дворе замка все стихло. Слышно было лишь, как потрескивает огонь в кострах.

Элдсуайт услышала чьи-то шаги за спиной. Повернувшись, она увидела кузнеца, который направлялся в ее сторону. Его мрачное рябое лицо было, как всегда, неприветливым. Он вел за собой чубарую лошадь и нес в руках какую-то тряпку.

– Леди Элдсуайт! – крикнул он. – Лорд Гилрой послал за вами.

Солдат небольшого роста сидел у костра. Это был наемник. У него было подержанное, видавшее виды оружие: меч грубой работы и круглый щит старого образца. Когда к пленнице подошел кузнец, он бросил ленивый взгляд на Элдсуайт, но даже не потрудился подняться с места.

– Вам приказано следовать за мной, – сурово сказал кузнец, и протянул Элдсуайт тряпку. – Мне предписано завязать вам глаза, чтобы вы не смогли наслать порчу на лошадей.

Элдсуайт удивленно смотрела на кузнеца, стараясь понять, что все это значит. Кузнец завязал ей глаза.

– У вас есть ключи от ручных кандалов? – тихо спросила она.

Кузнец вздохнул.

– Нет, – прошептал он. – Есть только отмычка от цепей, которыми вы прикованы к столбу. К столбу обычно привязывают скот: лошадей и быков. Это не самое подходящее место для дочери покойного графа Креналдена.

В сердце у Элдсуайт затеплилась надежда: может быть кузнец пришел, чтобы ей помочь?

Через секунду кузнец открепил цепи от столба, и теперь эти цепи свисали с запястий Элдсуайт.

Кузнец грубо схватил ее за плечо и повел к лошади.

– Садитесь, колдунья, заговаривающая лошадей. Вы ведь можете сесть в седло с завязанными глазами?

Элдсуайт вскочила на лошадь, а кузнец пристроился в седле сзади.

– Притворитесь, будто вам страшно, – шепнул он ей на ухо.

Элдсуайт едва заметно кивнула и низко опустила голову.

– Куда вы собираетесь меня отвезти? – едва слышно спросила она, в глубине души надеясь, что кузнец отвезет ее к Роберту.

Мужчина пустил лошадь рысью.

– К опушке леса, где начинается поле битвы. Вы будете прятаться в зарослях, на краю леса. Найдете там сэра Роберта и его людей, чтобы они охраняли вас. А я поеду искать жену и детей. Перед началом осады они находились в деревне. После этого я о них ничего не слышал, – с тревогой в голосе проговорил кузнец и пришпорил лошадь.

Когда они проезжали ворота, охрана спросила кузнеца, почему его послали за колдуньей одного.

– Откройте ворота! – закричал, кузнец. – Я выполняю приказ лорда Гилроя. Ему срочно нужна колдунья. Не задерживайте меня.

Зазвенели цепи, и тяжелая чугунная решетка со скрипом поднялась. Лошадь прошла по деревянному разводному мосту. Когда они приблизились к дороге, Элдсуайт услышала звуки боя. Сражение уже началось. Элдсуайт сдернула с глаз повязку и изумленно уставилась на желтый носовой платок в руке у кузнеца. На платке были вышиты инициалы «М» и «С».

– Откуда это у вас? – удивленно спросила она. – Это принадлежит Маргарите Саттон.

– Этот платок нашла в кустах одна из собак Гилроя. Он выбросил его или нечаянно обронил.

Лошадь скакала по краю поля. Звуки битвы, лязг мечей и доспехов, пронзительное ржание коней доносились из-за невысокого холма впереди. Кузнец направил лошадь в густой подлесок. В это время на холме показались оруженосцы, которые вели лошадей. Лошади везли раненых бойцов.

– Здесь я вас оставлю, миледи. Это место находится на почтительном расстоянии от поля боя, так что вы будете в безопасности и отсюда сможете увидеть Роберта Бретона. Я сделал для вас все, что мог.

В воздухе витал запах войны и насилия – ужасный запах, от которого кровь стыла в жилах. Дым, скрежет железа и стали, крики людей. Трава была пропитана кровью солдат.

Кузнец спешился и передал Элдсуайт поводья лошади.

– Прежде чем мы с вами расстанемся, скажите, почему вы мне помогли?

Кузнец поднял на нее усталые глаза:

– Потому что вы спасли Халифа, миледи. А если бы этот конь умер, ваш отец выгнал бы меня с работы. Я был обязан графу Креналдену куском хлеба и крышей над головой – для меня, моей жены и детей. Я ненавижу Гилроя за то, что он сделал со всеми нами – жителями Креналдена.

Кузнец поклонился ей и скрылся в лесу.

Проводив его взглядом, Элдсуайт повернулась лицом к полю боя. Она стояла в тени деревьев, внимательно наблюдая за происходящим. Приближение всадников Хиллсборо встретили копьеносцы. Лучники открыли огонь, стараясь нарушить строй противника. Стрелы сыпались градом на пехотинцев. Некоторые из солдат Гилроя дезертировали. Но их место тут же занимали другие.

Элдсуайт направила норовистую лошадь в сторону переднего края войска Хиллсборо. Затаив дыхание, она искала глазами Роберта. Ее взгляд натыкался на лежащих на земле убитых и раненых солдат. Только у нескольких храбрых оруженосцев хватило духу броситься в самое пекло и вынести своих раненых хозяев с поля боя.

Элдсуайт едва не потеряла сознание. Она никогда не наблюдала сражение с такого близкого расстояния. На земле лежали воины, пронзенные стрелами, пораженные мечами и копьями. Кровь лилась рекой, окрашивая траву в красный цвет.

Элдсуайт остановила лошадь. Сотни всадников с красно-черными знаменами Гилроя выстроились в одну шеренгу и вышли вперед. Зазвучала барабанная дробь, и через мгновение наступило затишье. Воины Гилроя и Хиллсборо отступили.

На пригорке, напротив воинов Гилроя, показались конные рыцари Хиллсборо. Они заняли свои места в строю, который протянулся приблизительно на полторы мили. Воинов Гилроя было раза в три больше. Опустив копья, обе стороны замерли в ожидании, в любую минуту готовые ринуться в бой.

Боже праведный! Магическая сила Элдсуайт не поможет. Невозможно управлять волей четырех сотен лошадей.

Сердце у Элдсуайт лихорадочно забилось. Она увидела, как Роберт подъехал к переднему краю. Элдсуайт сразу узнала его черный жакет с гербом, жакет был надет поверх кольчуги. Барстоу храпел и нетерпеливо грыз удила, раздувая ноздри. Он был значительно выше всех остальных лошадей. Покрытый черной попоной, украшенной золотом и серебром, он казался богатырским конем из волшебной сказки.

Копье Роберта было опущено. Воины замерли, ожидая его команды ринуться в бой.

Лошади храпели, позвякивали седельные колокольчики. Действуя ловко и слаженно, всадники Гилроя заняли свои позиции. Глядя на их превосходных коней, трудно было себе представить, что животных пытались отравить. Ни одна из лошадей не хромала, даже ни разу не оступилась.

Налетел легкий ветерок, шелестя листвой деревьев. Глядя прямо перед собой на поле боя, Элдсуайт дрожавшими пальцами терла виски, пытаясь что-нибудь придумать.

О святая Женевьева, неужели ничего нельзя сделать?

Роберт поднял вверх руку. Раздался сигнал трубы. Рыцари с боевыми криками ринулись в бой на разгоряченных конях.

Сбитая с толку, испуганная лошадь Элдсуайт гарцевала и кружилась на месте, не понимая, в какую сторону ей нужно идти. Элдсуайт старалась ее успокоить.

С поля брани доносились скрежет разбивающихся щитов, лязг скрещенных мечей, крики людей и пронзительное ржание лошадей. Лужи, образовавшиеся после дождя, стали красными от крови.

Боже милостивый! Войска Гилроя окружили рыцарей и солдат Хиллсборо, в центре ожесточенной схватки оказался Роберт. Он яростно сражался, нанося противнику удары налево и направо.

Элдсуайт заметила, что к Роберту подбирается, искусно орудуя мечом, рыцарь в зеленой одежде, испачканной грязью и залитой кровью. Это был Саймон де Монфор, граф Лестер. С предателем Джоном Гилроем его объединило соперничество с королем.

Элдсуайт вскрикнула и невольно сжала кулаки. Она не сводила глаз с лошади графа Лестера. Словно почувствовав на себе ее взгляд, лошадь повернула голову и посмотрела на Элдсуайт. Как раз в этот момент де Монфор, размахнувшись, ударил мечом в щит Роберта. Де Монфор расколол щит Роберта пополам и, пронзив кольчугу, ранил Роберта в руку.

Зажав другой рукой рану, Роберт увернулся от следующего удара. Лошадь его противника встала на дыбы, задев копытом шею Барстоу.

– Нет! – закричала Элдсуайт.

В этот момент у лошади де Монфора подогнулись ноги и она упала, завалившись на бок, придавив Саймона де Монфора.

Побледневший Роберт ударил графа Лестера мечом в шею.

В это время люди в красных жакетах лавиной двинулись по полю, устремившись вперед.

– Сдавайтесь! – крикнул сэр Хьюго, скача навстречу Роберту. – Леди Элдсуайт! Бегите!

Боже, ее обнаружили! Однако она не собирается бежать. Роберт ранен!

Бледный, слабеющий от потери крови Роберт, сидя в седле, покачнулся.

Сэр Хьюго схватил поводья Барстоу и повел лошадь туда, где находилась группа рыцарей Хиллсборо, которые держали оборону, укрываясь за опрокинутыми повозками. Элдсуайт крепче ухватила поводья и направила лошадь в сторону повозок.

Она гнала лошадь во весь опор по полю. Вдруг она с удивлением заметила, что лошади вокруг нее спотыкаются. Войска Гилроя отступали. Вражеские солдаты бросились врассыпную.

Внимание Элдсуайт привлек один из рыцарей Гилроя. Его лошадь задрожала, зашаталась, а затем упала на колени. Рыцарь поднялся на ноги и выхватил меч, чтобы отразить нападение воинов Хиллсборо.

Оставив лошадей на поле боя, рыцари Гилроя разбежались в разные стороны. Брошенные кони бегали по полю. Их бока лоснились от пота, в глазах была паника. Словно обезумев, они топтали копытами знамена Гилроя. Без прикрытия кавалерии пехота, лучники и стрелки оказались в беспомощном положении. Одни побросали оружие и стали просить у противника пощады, другие обратились в бегство.

Рыцари Хиллсборо с развевавшимися над их головами синими с серебром штандартами бросились за воинами Гилроя, преследуя их. Элдсуайт подъехала к группе рыцарей из войска Роберта. Их лучники, которые залегли за опрокинутыми повозками, пускали стрелы в противника. Элдсуайт бросилась к Роберту. Сэр Хьюго стаскивал товарища из седла, однако Роберт не выпускал из рук меча. У Роберта был перелом. С трудом сдерживая рыдания, Элдсуайт разломила древко стрелы пополам, наложила шину на руку Роберта и перевязала рану флагом.

– О Боже, Роберт! Какой ужас! У вас серьезный перелом.

Роберт округлил глаза:

– Элдсуайт, ради всего святого, что вы здесь делаете? – Потрогав здоровой рукой ссадину у Элдсуайт на лбу, он поморщился: – Неужели этот негодяй ударил вас кнутом? Я доберусь до него, черт его побери!

Элдсуайт поднесла к его запекшимся губам бурдюк с вином.

– Ничего страшного. Он всего раз ударил меня. Мне не больно, Роберт. Я же сказала вам, что все равно приеду в Креналден. Я имею на это право. И насколько я понимаю, в этом сражении мы одержали победу.

Бледные губы Роберта расплылись в улыбке.

– Это с вашей легкой руки лошади Гилроя внезапно заболели? Признайтесь мне, колдунья, заговаривающая лошадей, как же вам это удалось? – спросил он прерывающимся шепотом.