Текст книги "Исцели меня любовью"

Автор книги: Кэтрин Дэннис

Глава 16

– Я ожидаю от вас верности и взамен сам обязуюсь хранить вам верность. Я верю в святость брака и не могу с легкостью относиться к обязательствам, которые налагает на человека супружество. – . Роберт подошел к Элдсуайт.

Она оперлась о камин. Ее судьба была решена, также, как и судьба Роберта. Если только ей не удастся его переубедить.

– Замок Креналден в руках Джона Гилроя. Если вы женитесь на мне из-за моих земель и из-за титула, то можете остаться ни с чем. Если не получите мое приданое, окажетесь без гроша. Будете сами зарабатывать себе на хлеб. И что еще хуже, погибнете в бою.

Роберт взял руку Элдсуайт и едва коснулся губами ее открытой ладони.

– Я с огромной радостью готов рискнуть. – Он улыбался Элдсуайт так, словно они сейчас были одни в этой комнате, а не под неусыпным оком епископа и пристальным взглядом его старшего брата.

Элдсуайт убрала руку и, не отрываясь, смотрела Роберту в глаза.

– Ваше преосвященство, передайте королю, что я выйду замуж за сэра Роберта Бретона добровольно, по собственному желанию. Я даю свое согласие без принуждения. А вы, сэр Роберт, по крайней мере получите то, чего хотите, целиком и полностью. Усадьбу моего отца. Как ни прискорбно мне отдавать вам Креналден, я уважаю закон. А он обязывает меня отдать усадьбу мужу. Но я никогда не поверю, что вы не подстроили все это специально, с тайным умыслом завладеть Креналденом.

Господи! Узнай об этом бесчестье ее отец, он перевернулся бы в могиле! Но что же ей остается делать? Элдсуайт кусала губы. Слезы заструились у нее по щекам.

Роберт покачал головсм. Его глаза гневно сверкнули.

– Вы несправедливо меня обвиняете. Никакого тайного умысла у меня не было. Такова воля короля.

Епископ направился к двери.

– Ну что ж, значит, решено. Король будет доволен, – сказал он, потирая руки. – Сегодня же вечером устроим праздничный пир по случаю помолвки. Надо разослать всем объявления о предстоящем бракосочетании. Через две недели вы станете мужем и женой.

Гарольд сердито насупил брови и хмыкнул:

– Мой брат женится на ведьме? Ну что ж, поделом ему, ваше преосвященство. Почему бы не поженить их сегодня же? Обтяпаем дельце – и дело с концом. Я буду свидетелем на их свадьбе. Буду стоять рядом с братом в чем мать родила. Ну что, славно я придумал?

Священник посмотрел на Гарольда так, словно перед ним стоял законченный идиот.

Роберт сверлил епископа взглядом:

– Ответьте ему, ваше преосвященство. Скажите ему, что не повенчаете нас с леди Элдсуайт немедленно, потому что король Генрих не давал на это своих полномочий. Если сегодня или завтра меня схватит Джон Гилрой и будет требовать выкуп за мое освобождение, король не сможет мне помочь, потому что сам сидит на мели, а мой родной брат и пальцем ради меня не пошевелит. В таком случае леди Элдсуайт станет замужней женщиной, муж которой жив, но томится в заключении, и король не сможет использовать ее в качестве приманки и материального стимула. А для чего тогда кому-либо сражаться за замок Креналден, если его хозяйка и богатая наследница уже замужем и после освобождения крепости Креналден он не получит большой куш?

Гарольд посмотрел на брата со злобой и самодовольно усмехнулся:

– По правде говоря, меня задело за живое, что ты столь низкого мнения обо мне, братец. Считаешь, что я откажусь платить за тебя выкуп? Разумеется, тут ты в точку попал: не стану я платить за тебя. Но в любом случае рад, что после праздничного пира по случаю твоей помолвки мы с тобой распрощаемся. Хочу, чтобы ты проваливал отсюда подобру-поздорову. Чем быстрее ты покинешь Хиллсборо, тем лучше. Как только ты снова здесь появился, народ Хиллсборо начал забывать, кто на самом деле их граф. Я – их лорд, хозяин и благодетель, а не мой младший брат.

Элдсуайт потянула Роберта за рукав:

– Вы уезжаете?

Роберт бережно убрал ее руку:

– Я все объясню вам позже, Элдсуайт. Когда мы останемся наедине.

Епископ налил себе вина, осушил кубок до дна, с шумом поставил его на стол и направился к двери:

– Сэр Роберт, пойдемте со мной. Пока я буду составлять брачный договор, вы напишете письмо королю. Нас с вами ждет королевский гонец. Он отвезет наши с вами послания его величеству. Генрих просил сообщить ему о состоянии его войска. Напомните королю о том, что он обещал прислать провизию. Он может об этом забыть по причине своего преклонного возраста.

Роберт поклонился Элдсуайт.

– Я скоро вернусь. Даю слово. – Следуя за священником, он направился к двери.

Гарольд вскочил с постели, торопливо надел рубашку и стал искать башмаки.

– Сожалею, леди Элдсуайт. Мне пора идти завтракать. После чего я должен сходить в часовню и поблагодарить Бога за то, что в очередной раз счастливо избежал женитьбы. – Он учтиво поклонился. – И покорно прошу меня извинить, – добавил он, подняв на нее глаза. – Я не хотел вас обидеть. Вы – настоящая красавица, чистая и непорочная, в чем я ничуть не сомневаюсь. – Он скривил губы и рассмеялся. – Вы обладаете многими достоинствами, но подозреваю, вы уже предложили их моему брату.

Шея и щеки Элдсуайт стали пунцовыми. Ее душил гнев. Она повернулась к двери, чтобы удалиться.

– Вы не умеете притворяться. Вы так же без ума от моего брата, как и он – от вас.

Элдсуайт остановилась.

– Епископ не так глуп. Король – тоже. Они не собирались выдавать вас за меня, зная, что вы откажетесь стать моей женой. Вы и мой брат – игрушки в их руках. Вами обоими крутят, как хотят. Все вышло так, как запланировали король и епископ. Им даже удалось заставить вас выйти замуж якобы добровольно. О, бедняжки женщины, вас так легко обвести вокруг пальца!

Элдсуайт охватили сомнения. Подозрение закралось ей в душу. Неужели все, что произошло в этой комнате, инсценировано? Боже милостивый! Неужели Роберт, который мог довести ее до исступления своими пылкими поцелуями, – подлец? Что, если, несмотря на то что Роберт все отрицал, он с самого начала знал обо всем, что затеял король? «Ну ничего, – успокаивала она себя, невольно сжав кулаки, – он дорого за это заплатит».

Она гордо вскинула голову.

– Не надо злорадствовать, милорд Гарольд. Отправляйтесь на молебен и поблагодарите Бога за то, что не вы – мой будущий муж.

Гарольд рассмеялся. Сложив ладони перед собой, он возвел глаза к небесам:

– Непременно, леди Элдсуайт. А еще я помолюсь о погибшей душе моего дорого братца. Он только что совершил сделку с дьяволом, согласившись взять в жены злую ведьму.

Элдсуайт облокотилась на поручень галереи. Сверху она наблюдала за слугами, которые сновали по залу в новых нарядных одеждах. Они накрывали столы, пододвигая к ним стоявшие у стены длинные дубовые скамьи. Дети весело смеялись и играли с собаками, а дворецкий подсчитывал кружки и столовое серебро.

Возле Элдсуайт прохаживался Роберт.

– Я слышал, трубадуры будут петь сегодня о колдунье, которая может заставить боевого коня гарцевать и знает снадобье от Черной смерти.

– В песнях трубадуров много преувеличений, – заметила Элдсуайт, притворившись, будто наблюдает за служанкой, расставлявшей на столах свежие цветы.

Роберт усмехнулся:

– Не могу с вами не согласиться, миледи. А если правда, что существует на свете такая колдунья, клянусь сохранить это в тайне.

Элдсуайт прислонилась к холодной каменной колонне и стала наблюдать за слугой, который нес поднос с дымящимися мисками, наполненными соусом, и блюдами с жареной на вертеле дичью и рыбой. Столы ломились от яств и сверкали золотой и серебряной посудой.

Приглашенные на праздник бродили по залу – разряженные в цветные шелка и увешанные драгоценностями дамы и господа. Какая-то молодая девушка показала на галерею и что-то прошептала подружкам. Задрав головы, они принялись разглядывать Роберта. Боже милостивый! Неужели здесь все женщины его вожделеют? Роберт был одет в пышный дорогой наряд: черный бархатный жакет с отороченными мехом соболя гофрированными рукавами и накладными плечами. Жених привлекал взоры всех женщин. Элдсуайт с трудом оторвала от него взгляд.

Элдсуайт понимала, что в качестве будущей жены такого красавца будет находиться в центре пристального внимания и под прицелом множества завистливых и придирчивых взглядов. Она пригладила свои заплетенные в косы волосы и поправила бледно-голубое платье из тончайшей мягкой шерсти, с вышитой серебром горловиной и серебряным орнаментом по подолу и такой же окантовкой на расширявшихся книзу рукавах. Это было ее самое лучшее, любимое платье, которое сидело на ней словно влитое.

Краешком глаза Элдсуайт следила за женихом. Интересно, понравился ли ему ее наряд?

Роберт с восхищением осмотрел невесту с ног до головы и сунул ей в руку маленькую бархатную сумочку:

– Это подарок. В честь нашей помолвки.

Элдсуайт открыла сумочку и вынула из нее серебряный перстень. На перстне был изображен встающий на дыбы единорог с рубиновым глазком. Единорог был обрамлен жемчугами и аметистами.

–. У меня нет слов, Роберт. Перстень просто великолепен.

Глаза Роберта засияли от гордости.

– Это был первый приз, который я завоевал в Смитфилде, – сказал он. – Хотя впоследствии к этому призу добавилось множество других, этот мне дороже всех. Я хочу, чтобы он теперь был у вас. – Он надел перстень Элдсуайт на средний палец.

– Я… У меня для вас нет подарка.

Роберт достал из-под одежды зеленый речной камешек на кожаном шнурке и помахал им перед Элдсуайт.

– Вы уже подарили мне вот это, – сказал Роберт, обнял ее и поцеловал в губы.

Элдсуайт прильнула к Роберту, на мгновение позабыв о том, что он – один из Бретонов и что она стоит с ним в главном зале замка Хиллсборо, потому что дала согласие выйти замуж за человека, которого ненавидел ее отец.

Заиграли трубы, возвещая о начале ужина, и Роберт оторвался от губ Элдсуайт.

Он улыбнулся ей, и его чарующая улыбка рассеяла все сомнения Элдсуайт. Она знала, что сейчас ее ждет, – в присутствии всех она даст торжественный обет, что станет женой Роберта.

Любуясь невестой, не сводя с нее восхищенного взгляда, Роберт повел ее вниз по лестнице.

Двери в главный зал отворились, и знать прошествовала к возвышению, минуя стоявших у столов крепостных и свободных граждан, ремесленников и их жен. Когда Элдсуайт и Роберт присоединились к процессии, заиграли волынки.

Его преосвященство шел впереди. За ним с важным видом семенил Гарольд, одетый в шитый серебром жакет с эмблемой единорога на груди. Ha голове у него был надет синий берет с перышком. Гарольд весело подмигнул Элдсуайт.

Наклонившись к уху Элдсуайт, Роберт прошептал:

– Мой брат обожает пиры и веселье. Вот увидите: еще до окончания вечера он заснет над своим кубком.

Элдсуайт поджала губы: Роберт приревновал ее к брату. Подумал, что она им очарована. Господи милостивый! Ведь красивее Роберта в зале нет мужчины. Неужели он этого не понимает?

Когда лорд Хиллсборо поднялся на возвышение, в зале воцарилась тишина.

– Добро пожаловать на наше торжество, уважаемые гости. – Он поклонился епископу, который стоял справа от него. – В честь нашего высокого гостя наслаждайтесь стоящими на столах обильными яствами.

Толпа одобрительно загудела, раздались приветственные возгласы. Затем все разом замолчали, потому что в центр зала вышел священник замка, отец Биди.

– Прежде всего, люди добрые, давайте склоним наши головы. О Отче наш, благослови этот дом и людей, которые здесь собрались. В этот вечер мы оставили в стороне наши разногласия. Мы просим тебя ниспослать нам хороший урожай, мягкую зиму и дружную весну. Аминь. – Он перекрестился и воздел вверх руки. – Пришло время для радости, для забав и песен. Больше всего мы благодарим духовенство и желаем ему хорошо повеселиться. – Он озорно посмотрел на епископа, чей благодушный вид свидетельствовал о том, что он не станет порицать любимого в народе священника за святотатство.

Под громкие аплодисменты и возгласы «аминь» в зале появилась длинная вереница слуг. Они наполняли бокалы собравшихся гостей и предлагали кувшины воды для омовения рук. У столов сновали подавальщики – слуги с блюдами, наполненными яствами. Фаршированный зелеными яблоками, жаренный на вертеле поросенок, запеченный лебедь при полном оперении, языки жаворонков и ягненок, тушенный в козлином молоке, – все это было торжественно преподнесено гостям под звуки фанфар и труб.

Элдсуайт ела из одной тарелки с Робертом. Он отрезал кусок оленины и поднес его к ее губам.

– Мясо нежное и сочное. Доставлено прямиком с полей Хиллсборо, недалеко от реки, где ваша семья охотится на наших оленей. – Он улыбнулся.

Элдсуайт проглотила кусочек и сказала:

– На наших с вами оленей. Надеюсь, от этого их вкус не станет хуже. Именно возможность поохотиться разжигает ваши аппетиты, – с кислой миной добавила Элдсуайт.

Роберт удивленно приподнял брови.

В камине потрескивал огонь. Возле него грелись оруженосцы и юноши, готовившиеся к посвящению в рыцари, которые переговаривались и перемигивались с девушками за столом.

Роберт не налегал на еду, но приправленное специями и подслащенное медом вино пришлось ему по вкусу. Выпив, он снова наполнил бокал. С трудом оторвав взгляд от жениха, Элдсуайт отправила в рот засахаренную сливу. Знакомый с детства вкус неожиданно напомнил ей о родном доме, о замке Креналден. И Элдсуайт стало грустно.

Его преосвященство поднялся из-за стола и покосился на леди Маргариту, которая с деланной скромностью, потупив взор, сидела за столом. Присутствие на торжестве Маргариты Саттон раздражало епископа. Он поднял серебряный кубок:

– Уважаемые гости, предлагаю тост. В этот день, пятого июля, мы объявляем о помолвке сэра Роберта Бретона, второго сына Рольфа, бывшего графа Хиллсборо, брата Гарольда, в настоящее время являющегося графом Хиллсборо, и леди Элдсуайт, графини Креналден.

В комнате воцарилась тишина.

– Так выпьем же за семейства Бретон и Креналден. Пусть отныне между ними воцарится мир!

Тишина в зале стала почти гробовой. Боже мой, неужели так скоро? Элдсуайт взглянула на Роберта. Он слушал слова епископа, затаив дыхание. Епископ повернулся к Роберту:

– Встаньте и возьмите за руку леди Элдсуайт, сэр Роберт.

Роберт и Элдсуайт поднялись. Роберт взял руку Элдсуайт в свои ладони.

– С благословения короля, согласны ли вы, леди Элдсуайт, дочь Олдрика, графа Креналдена, выйти замуж за сэра Роберта Бретона, сына Рольфа, брата Гарольда, графа Хиллсборо?

Рука Элдсуайт дрожала, когда Роберт пожал ее. Элдсуайт учащенно задышала. Пресвятая Дева Мария, как это непросто! Связать себя священным обетом, поклясться мужчине быть верной ему до гроба – душой и телом. Пусть даже этот мужчина – не кто иной, как Роберт. Ведь все могло обернуться для нее гораздо хуже, напомнила себе Элдсуайт. На месте ее жениха сейчас мог стоять брат Роберта, Гарольд. Трус, лежебока и бабник. Интересующийся только охотой, любитель пропустить кружку-другую.

Епископ откашлялся.

– Согласна, – мгновенно очнувшись, скороговоркой ответила Элдсуайт, желая лишь одного: чтобы это мучение поскорее закончилось.

Священник продолжал:

– Передаете ли вы сэру Роберту на основании супружеского права в качестве вашего приданого замок Креналден со всей примыкающей к нему землей?

– Передаю.

Боже мой! Что она натворила?!

Епископ обратился к Роберту:

– Берете ли вы, сэр Роберт, леди Элдсуайт себе в невесты и даете ли обещание жениться на ней и стать хозяином ее собственности и ее господином?

От последних слов священника лоб у Элдсуайт покрылся испариной. Прощай, свобода! Когда у нее не было ни земли, ни титула и она была незамужней, у нее по крайней мере была свобода. А теперь закон обязывает Элдсуайт подчинять свое тело и душу мужчине, доверять которому она по-прежнему опасалась. Мужчине, который ни разу не сказал, что любит ее. Роберт сжал ее руку.

– Да, – уверенно сказал Роберт. – И я прогоню Джона Гилроя из замка Креналден и освобожу от его гнета земли Креналдена. Я верну замок и земли их законной владелице – леди Элдсуайт.

Его преосвященство поднял кубок я обвел взглядом сидевших за столом.

– В таком случае пусть будут разосланы объявления об их помолвке. Через две недели леди Элдсуайт и сэр Роберт станут мужем и женой!

Толпа радостно загудела и разразилась возгласами «ура» и веселым гиканьем. Все ликовали от души.

Роберт наклонился и поцеловал руки Элдсуайт.

– Эти крики «ура» звучат в нашу с вами честь, Элдсуайт. За столь короткое время народ Хиллсборо полюбил вас, миледи.

Элдсуайт убрала руку.

– Не все меня полюбили. – Элдсуайт украдкой бросила взгляд в ту сторону, где сидела леди Маргарита.

Леди Маргарита была бледна. Не поддерживай ее леди Анна, она лишилась бы чувств.

Роберт сжал кулаки. Его глаза гневно сверкнули.

– Мнение леди Маргариты о нашей помолвке не…

Гарольд вскочил на ноги и поднял кубок.

– За моего брата и леди Элдсуайт! Желаю вам много любви, много детей и много удовольствия во время их создания. – Он зашатался и рухнул на стул под веселый хохот и одобрительные возгласы гостей.

Возмущенный дерзостью брата, Роберт укоризненно взглянул на него, но вынужден был ему поклониться, как того требовал этикет.

В этот момент заиграли музыканты. Слуги принесли и передали гостям бубенчики. Люди стали выходить из-за столов и собираться в центре зала. Мужчины выстроились в шеренгу, женщины в другую, напротив. Танцоры повернулись друг к другу, ожидая барабанной дроби.

Слуги завязали Роберту бубенчики вокруг запястий. Он поднялся и обратился к Элдсуайт со словами:

– Миледи, это танец для жениха и невесты.

Слуга завязал бубенчики на руках Элдсуайт. Роберт повел невесту в центр зала.

– Элдсуайт, в вашем сердце по-прежнему граф Глостер? Вы любили его, когда пообещали ему стать его женой? Любите ли вы его до сих пор?

Элдсуайт обошла в танце вокруг Роберта, хлопая ладонями в такт барабанам. Так вот почему у него такой расстроенный вид.

– А вы любили леди Маргариту? Любите ли вы ее до сих пор? – ответила Элдсуайт вопросом на вопрос. Элдсуайт пододвинулась к Роберту, пока они в танце двигались вокруг друг друга, позвякивая бубенчиками. – Вы любите меня? Или вы, так же, как и король, используете меня, приспосабливаете к своим нуждам, чтобы добиваться своих целей? Чтобы возвыситься над вашим братом и заявить права на мою землю?

Роберт покраснел, внезапно осознав, что все люди в зале смотрят на них с Элдсуайт. Понизив голос, он сказал:

– Я только что у всех на глазах торжественно обещал взять вас в жены – вас, и только вас. Моей супругой станете вы, а не какая-то другая женщина. Неужели может быть что-то важнее этого? Я буду честен и стану править вашим народом разумно и сдержанно, проявляя к нему справедливость.

«О, Пресвятая Дева Мария! До чего же упрям этот мужчина!» – думала Элдсуайт. Она презрительно фыркнула.

– Вы еще не покорили меня, Роберт Бретон. Точно так же, как вы пока не отвоевали у неприятеля мою землю и мой замок. Вы сами сказали, что не стоит делить шкуру неубитого медведя. И еще вы совершенно справедливо заметили, мы спорим о том, что может никогда не случиться.

– Надеюсь, что это случится. В этом заинтересованы и вы, и я. Пусть каждый из нас получит то, к чему стремится. Хоть и по разным причинам.

Барабаны смолкли. Звон бубенчиков стих. Все собравшиеся в зале смотрели на жениха и невесту. Не желая на глазах у всех продолжать спор, который взволновал их обоих, до предела накалив атмосферу, Элдсуайт улыбнулась Роберту и присела в реверансе.

В ответ он подчеркнуто вежливо поклонился ей и проводил на место. Судя по выражению его лица, Роберт был расстроен. Гости чинно расселись за столами, чтобы продолжить трапезу. Трубадуры переместились в центр зала. Один из музыкантов ударил по струнам мандолины, поклонился Гарольду, а затем епископу и торжественно объявил:

– А теперь пришло время для песни. Мы только что прибыли с королевского двора и сейчас исполним любимую песню королевы.

У музыканта оказался приятный тенор. Мелодия была красивой, но печальной. Гости начали свистеть и стучать кружками по столу, выражая неодобрение. Они считали, что на таком веселом празднике печаль неуместна.

Гарольд поднялся из-за стола.

– Ради Бога, сыграйте нам что-нибудь повеселее, любезный господин. После этой слезливой и благочестивой песенки мне хочется чмокнуть в губы прелестную леди Маргариту. – Он сложил губы трубочкой и неверными шагами двинулся туда, где сидела ошеломленная Маргарита, с притворной стыдливостью прикрыв рот ладонью.

Епископ стукнул кубком по столу.

– Садитесь, лорд Хиллсборо. Ведите себя прилично, как подобает человеку вашего положения. А вы трубадуры, сыграйте и спойте нам другую песню.

Трубадур снял колпак с бубенчиками, отвесил глубокий поклон его преосвященству, а затем еще раз поклонился остальным гостям.

– Я исполню для вас балладу, которую сочинил сам специально для сегодняшнего праздника. Эту балладу я буду исполнять впервые.

Голосом чистым и сильным трубадур пропел без аккомпанемента:

 
Колдунья, заговаривающая лошадей, из замка Креналден – все еще девица.
С сердцем искренним и добрым.
В конце концов она нашла себе мужа, напустила на него свои чары, оплела ими его душу.
Их брачным ложем будет седло коня.
Колдунья поедет верхом и запоет развеселую песню.
Ее жених – не жеребец, но она ожидает от него,
что его мужской силы хватит так же надолго!
 

Толпа завыла, гости стали стучать кружками ло столу. Пьяные мужчины улюлюкали, женщины едва сдерживали хохот.

Все взгляды устремились на Элдсуайт. Трубадур поклонился и так и остался стоять, склонившись в поклоне. Словно ждал, что его вышвырнут из зала за непристойную песню.

Элдсуайт сидела за столом, не поднимая глаз. Она ожидала, что ее разгневанный жених выскочит из-за стола и схватит трубадура за тонкую шею. Однако Роберт, встав из-за стола, поднял чашу с вином:

– Позвольте мне провозгласить этот тост в честь прелестной леди Элдсуайт, которая согласилась стать моей женой, хранить мне верность и дарить наследников.

Роберт обнял Элдсуайт за талию, приподнял, наклонился над ней и поцеловал в губы.

Элдсуайт прильнула к нему, и гости взревели от восторга.

Наклонившись к самому уху Элдсуайт, Роберт прошептал:

– Все уверены в том, что мы страстно любим друг друга. Давайте не будем разочаровывать тех, кто пришел нас поздравить.

– Ах нет, сэр Роберт. Прошу вас, имейте терпение. Дождитесь первой брачной ночи.

Взяв его лицо в ладони, Элдсуайт страстно поцеловала Роберта.

Толпа одобрительно загудела, а музыканты заиграли веселую мелодию.

Когда Элдсуайт выпустила Роберта из объятий, он сказал с тяжелым вздохом:

– О, если бы я знал, какое тяжкое испытание вы для меня здесь приготовили, я отнес бы вас наверх еще три часа назад.

Она отвернулась и небрежно бросила ему через плечо:

– Я не могу спать нигде, кроме дамской опочивальни, как того требуют правила приличия. А там все постели уже заняты, и для вас не найдется места.

Громко заиграли флейты и. волынки, заглушая шум в зале. Гости переключили внимание с жениха и невесты на удивительные по красоте торты, которые разносили слуга. Торты изображали сказочных зверей и птиц, домики и диковинные корабли. Один из тортов был испечен в форме замка Хиллсборо – с крепостной стеной и башенками. Дворецкий велел слугам разрезать их.

Роберт осушил кубок и окинул зал мрачным взглядом.

– Подозреваю, что сегодня будет сделано еще немало выпадов и прозвучит много прямых оскорблений в мой адрес. Кто-то подговорил трубадура исполнить мерзкую балладу. И я намерен выяснить, кто совершил эту подлость. – Он искоса взглянул на брата, который, развалившись на стуле, пожирал глазами хорошенькую девушку.

Когда в зал вошла служанка с огромным серебряным подносом в руках и остановилась перед Робертом, гости притихли.

Увидев то, что лежало у него на подносе, Роберт округлил глаза от удивления.

На подносе было нечто, напоминавшее по форме лошадь. Покрытая траурной тканью, она лежала на боку, вытянув ноги.

Девушка торопливо присела в реверансе и протянула поднос Роберту, чтобы он как можно лучше рассмотрел то, что старался изобразить кондитер.

– Это для вас, милорд. Выполнено в вашу честь по заказу лорда Хиллсборо.

У Элдсуайт перехватило дыхание.

Разглядев торт во всех деталях, Роберт побагровел от гнева и вскочил из-за стола.

– Что все это значит? – спросил он у Гарольда.

Гарольд с улыбкой на лице подошел к девушке с подносом.

– Ну что ты так кипятишься, дорогой братец? Я заказал это в память о твоем славном скакуне, безвременно покинувшем этот свет. Хотел, чтобы мы все почтили его память. Ну что, леди Элдсуайт, желаете его отведать?

Старший брат Роберта протянул Элдсуайт свой кинжал.

– Может быть, вы сможете разрезать… вот здесь. – С этими словами Гарольд отрезал шею коню, сделанному из бисквитного теста, и часть торта, изображавшая голову лошади, упала с подноса прямо к ногам Роберта.

Рассвирепев, Роберт выхватил из ножен кинжал и в мгновение ока перескочил через стол.

Гарольд вынул свой нож и одним размашистым движением ударил Роберта по руке. На широком рукаве жакета расплылось большое пятно крови. Роберт набросился на Гарольда и прижал его к возвышению, приставив кончик кинжала к щеке брата.

Леди Маргарита в ужасе вскочила на ноги.

– Нет, Роберт! Не надо. Он пьян и не хотел испортить вам праздник. Это я во всем виновата. Это я наняла трубадура и велела ему спеть балладу. – Маргарита повернулась к Элдсуайт: – Я не знала о предстоящей помолвке. Даже не догадывалась. Песня была вульгарной, но я не хотела вас оскорбить. Простите меня. – У Маргариты было такое ангельское выражение лица, словно она и впрямь раскаивалась в содеянном. И только глаза у нее оставались холодными и колючими, а в голосе слышалась фальшь.

Элдсуайт взяла Роберта за руку и заглянула ему в глаза:

– Я знаю: ты никогда не поднимешь руку на родного брата. Как бы жестоко он ни поступал с тобой, он – твой единственный родственник. А у тебя доброе сердце.

Гарольд приподнял голову и самодовольно ухмыльнулся:

– Если убьешь меня, братец, будешь потом всю жизнь мучиться от угрызений совести. Наш бедный покойный отец перевернется в гробу, когда узнает, что его любимый сын совершил смертоубийство. Тебя повесят, и ты никогда ке получишь мой графский титул и наследственные владения.

Элдсуайт мысленно молила Бога смягчить сердца обоих братьев.

Но Роберт не смягчился. Его взгляд, устремленный на брата, оставался таким же суровым. Зал погрузился в тишину. Толпа раскололась пополам. Словно невидимая стена выросла между людьми Гарольда и солдатами Роберта. Сэр Томас и сэр Хьюго, держась за мечи, подошли к возвышению. Они встали за спиной Роберта, дав понять, на чьей они стороне.

Роберт бросил взгляд на Элдсуайт, затем стал пристально вглядываться в лица присутствующих, словно стараясь угадать, кого они поддерживают. Затем Роберт перевел взгляд на брата.

– Скажи спасибо леди Элдсуайт, Гарольд. Я решил пощадить тебя, потому что моя невеста попросила меня об этом. – Роберт опустил кинжал, но в его голосе слышалась угроза.

Гарольд тут же успокоился и поднялся с пола. Затем шутливо приподнял шляпу и поклонился Элдсуайт. Все это время его лицо не покидало насмешливое и презрительное выражение.

Элдсуайт вздохнула. Она постаралась ничем не выдать своего гнева и возмущения наглостью Гарольда.

Скамейка заскрипела, и из-за стола поднялся епископ. Похоже, его преосвященство намеревался положить конец ссоре двух братьев. Он возвел к небу свой указательный перст.

– Ныне отпущаю вас с миром, други мои. Ступайте с миром и спокойной вам ночи. – Это была не просьба, а приказ, который был незамедлительно выполнен.

Гарольд выбежал из зала. Хорошенькая девушка-служанка, которой он весь вечер строил глазки, шла с ним рядом, вцепившись ему в руку. Епископ и его свита следовали за графом Хиллсборо, не отставая ни на шаг. Волынщики играли веселую мелодию. Потрясенные и расстроенные гости, перешептываясь, расступались, освобождая процессии дорогу к дверям. Мужчины с любопытством поглядывали на Элдсуайт, взволнованно что-то говорили друг другу, прикрывая рот ладонью. Слуги, не поднимая глаз, торопливо убирали со столов.

Сэр Роберт положил в ножны меч и зажал рукой рану. Взглянув на свою ладонь, он увидел кровь. Роберт хмурился и вглядывался в лица рыцарей. Затем он перевел взгляд на леди Маргариту, которая демонстративно покидала зал. Дамы помогали ей сойти с возвышения и поправляли ее юбки. Леди Маргарита смотрела на Элдсуайт с откровенной неприязнью.

Роберт встал так, чтобы Маргарита видела его и слышала каждое слово. Он громко сказал, взяв Элдсуайт за локоть:

– Пойдемте со мной. Наверх. – Говоря это, Роберт, прищурившись, смотрел на Маргариту.

Слова Роберта прозвучали как приказ, не требующий обсуждения. В его голосе Элдсуайт послышалась угроза. Больше всего желая, чтобы этот ужасный вечер, ставший вереницей сплошных унижений, как можно скорее закончился, Элдсуайт смиренно покинула зал рука об руку со своим женихом, как ей велело чувство долга. Когда они достигли лестничного пролета, Роберт отпустил ее руку. Дальше он шел впереди, показывая Элдсуайт дорогу. Они двигались по длинному коридору, пока не остановились перед арочными дверями, которые вели в помещение с каменными стенами и полами – большое и пышно меблированное. На стенах были развешаны гобелены, на полу лежали дорогие персидские ковры. Посредине стояла широкая дубовая кровать. В огромном – в человеческий рост – камине потрескивал огонь.

Роберт провел Элдсуайт внутрь, закрыл дверь, заперев ее на железный засов. Затем он повернулся и, посмотрев на Элдсуайт, заявил:

– Сегодня вы будете ночевать здесь. – Не дожидаясь ответа, Роберт продолжил: – Я не собираюсь оставлять вас на ночь там, где до вас может добраться мой брат и где вас может оскорбить мстительная Маргарита. – Роберт поморщился, когда произнес имя бывшей невесты. Его взгляд был твердым и выражал непреклонность.

В последний раз Элдсуайт видела Роберта таким мрачным в тот день, когда ему пришлось закончить страдания обреченной на мучительную смерть лошади. Элдсуайт не решилась ему перечить. По правде говоря, она была несказанно рада тому, что ей сегодня не придется ночевать в женской опочивальне. Однако она не знала точно, с какой именно целью Роберт привел ее сюда и чего он от нее ждет. Элдсуайт было не по себе. Она поправила выбившуюся из косы прядку непокорных волос и скрестила руки на груди.

Роберт хотел было что-то сказать, но передумал и подошел к камину.

– Сейчас пламя разгорится и станет теплее, – сказал он спокойно, опустился на корточки и подбросил в огонь еще одно полено. Роберт сидел спиной к Элдсуайт, положив раненую руку на колено.

Элдсуайт видела, что он взволнован. Роберт не случайно сел к ней спиной: он не хотел, чтобы Элдсуайт догадалась, что неприятная сцена на праздничном пиру по случаю их помолвки задела его за живое. Роберт выглядел потерянным. И таким одиноким, словно не знал, на кого в жизни можно положиться. Роберт сейчас был совсем не похож на человека, который недавно убеждал Элдсуайт в том, что она должна смириться с тем, что у нее есть дар, и с тем, что она – колдунья, заговаривающая лошадей. В этом сидевшем у огня усталом, ссутулившемся мужчине мало что осталось от бесстрашного и самоуверенного Черного Всадника.