Текст книги "Пепел на ветру"
Автор книги: Кэтлин Вудивисс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)
Глава 29
Проснулась Элайна на рассвете и тут же постаралась забраться поглубже под теплое одеяло, пытаясь отдалить тот момент, когда ей придется ступить на холодный пол спальни. Наконец примирившись с неизбежным, она протянула руку и, приподнявшись, набросила на плечи шаль, поеживаясь от озноба. В доме, похожем на крепость, царили сырость и холод, и Элайна поняла, что ветхая одежда вряд ли согреет ее долгой и суровой зимой.
Она быстро пробежала по дубовому полу и, раздув угли, подбросила в камин несколько поленьев. Немного согревшись, Элайна подошла к окну и оглядела окрестности. Пейзаж был настолько живописен, что у нее перехватило дыхание. Над темной рекой плыл легкий туман, сквозь который проступали величественные деревья и крутые скалы на противоположном берегу.
Нехотя отойдя от окна, она решила заняться туалетом, но, к ее раздражению, в маленькой ванной не оказалось воды. Набросив тонкий халат, Элайна спустилась вниз и прошла на кухню, где над очагом уже кипела вода в огромном котле.
Выслушав просьбу хозяйки, кухарка закивала головой:
– Питер сию же минуту принесет воду вам в спальню, милочка. Если бы я знала, что вы такая ранняя пташка, то уже позаботилась бы об этом.
Возвращаясь к себе, Элайна заметила, что дверь в кабинет Коула приоткрыта, и осторожно заглянула в нее. В комнате чувствовался застоялый запах дыма и спиртного, от которого она невольно поморщилась. И все же комната показалась ей довольно уютной: шкафы розового дерева были сплошь заставлены книгами, а перед огромным окном расположился письменный стол. У камина стоял обитый кожей диван, перед которым находились два кресла с высокими спинками и низкий столик. Эта комната отражала характер Коула Латимера в еще большей степени, чем весь остальной дом.
В тусклом утреннем свете, пробивавшемся между шторами, Элайна разглядела фигуру мужа – он сидел в кресле, обращенном к окну, положив ноги на диван и укрыв колени толстым шерстяным одеялом. Воротник его бархатной домашней куртки был поднят, словно ее хозяин пытался защититься от ночного холода. Элайна бесшумно вошла и встала за креслом, глядя на низкий столик, где лежал открытый ящичек с сигарами. Пепельница была полна окурков, а большой графин, напротив, пуст. Без труда поняв, что это может означать, Элайна взглянула Коулу в лицо и только тут обнаружила, что он молча наблюдает за ней. Невольным жестом она поплотнее запахнула полы халата.
– Вы провели здесь всю ночь?
Коул коснулся ладонью щетинистой щеки.
– Иногда мне удобнее сидеть, чем лежать, но даже в таком случае мне приходится вставать каждые несколько часов. Я уже давно не провожу ночи в постели.
Этот ответ напомнил Элайне о темной фигуре на фоне окна, и она задумалась над тем, что привело Коула к ней в спальню, а затем, проведя пальцем по краю стакана, не очень уверенно произнесла:
– Вы в любой момент можете последовать совету Магрудера.
Коул мрачно усмехнулся:
– Твое сочувствие иногда бывает невыносимым.
Элайна слегка наклонила стакан:
– Вы, видимо, привыкли успокаивать себя спиртным.
– Что-либо другое не приносит мне утешения, ничего не требуя взамен. – Голос Коула чуть дрогнул.
– Полагаю, вы намекаете на свою первую жену, поскольку я у вас еще ничего не просила. – Элайна с нетерпением ожидала ответа мужа.
Коул устало поднял на нее глаза:
– Верно! Но я опасаюсь, что ты воспользуешься удобным случаем и отомстишь мне.
– И как же я это сделаю?
– Пока не знаю, но думаю, что нам предстоит еще многое обсудить. – Протянув руку к стакану и заметив, что он пуст, Коул отвернулся.
Элайна насторожилась:
– Возможно, я ослышалась, сэр? Мне казалось, мы все решили еще в отеле…
Ее муж потянулся за сигарой, чиркнул спичкой и дождался, когда огонек разгорится.
– Нет, ты не ослышалась. Наш разговор еще не окончен.
В коридоре послышались шаги, затем в дверь постучали, и вошла миссис Гарт, неся в руках поднос с чашкой дымящегося кофе и хрустальным графином, наполненным бренди. Поставив поднос на стол рядом с Коулом, она добавила бренди в кофе, взяла пепельницу и пустой стакан, извинилась и вышла.
– Значит, это и есть ваш завтрак? – изумленно спросила Элайна.
– Рекомендую, дорогая. Говорят, он согревает даже ледяные сердца.
Несправедливость этого намека могла бы взбесить кого угодно. Решив, что на этот раз с нее довольно, Элайна повернулась и, не произнеся больше ни слова, быстро покинула кабинет.
Очутившись в своей комнате, она принялась выбирать платье. В шкафу для ее нарядов не оставалось места: он весь был забит платьями Роберты, поэтому Элайна твердо решила найти для туалетов кузины другое место. Она принялась вынимать вещи из шкафа и бросать их на постель: платья, плащи, пальто, туфли, шляпки… Большинство из них были совсем новыми, и это удивило Элайну, хорошо знавшую пристрастие Роберты к постоянной смене нарядов. Каждая вещь поражала изысканным покроем и отделкой – здесь были шелка и бархат, тафта и шотландка, шляпы с перьями и шляпы с вуалью. Глядя на все это богатство, Элайна ощутила невольную зависть. Как легко было бы поддаться уговорам Коула и позволить ему одеть ее по последней моде, с горечью подумала она.
Между тем шесть ведер с горячей водой уже были доставлены наверх. Элайна вылила в железную ванну пять из них и принялась не спеша мыться. Еще будучи вечно чумазым Элом, она мечтала, что когда-нибудь станет мыться по нескольку раз в день, и поэтому теперь, немного поколебавшись, взяла розовое масло, присланное ей Коулом, рассудив, что вполне заслужила такой подарок. Потом она долго втирала масло в порозовевшую кожу, наслаждаясь теплом и распространившимся вокруг ароматом. Волосы Элайна расчесывала до тех пор, пока они не заблестели, а затем, распустив их по плечам, натянула простые панталоны и, стараясь не думать об удобном и роскошном белье, купленном Коулом, стала натягивать черные чулки и надела свой старый корсет.
Снаружи хлопнула дверь, и Элайна застыла в ужасе. Она сразу угадала шаги мужа: он шел через смежную комнату, тяжело подволакивая ногу и слегка постукивая тростью. Вечером, пока она ужинала, кто-то принес в спальню большое зеркало, и Элайна поспешно обернулась к нему. Она с запозданием осознала, что так насмешило ее мужа накануне: из всех помещений огромного дома она выбрала комнату, смежную с его спальней!
Проклиная себя за глупость, Элайна пошла к двери и попыталась бесшумно закрыть ее. Еще вчера вечером, обнаружив, что на этой двери нет замка, она вдруг осознала, что замков нет нигде в доме.
К ее досаде, вскоре она услышала плеск воды, затем послышался знакомый шорох – Коул точил бритву. Элайна поспешно принялась натягивать на себя одежду. Если Коул действительно собирается бриться, ей хватит времени, чтобы успеть привести себя в порядок.
К ее величайшей досаде, тесемки корсета безнадежно запутались. Нервно покусывая губу, она принялась распутывать их, но тут дверь ванной распахнулась. Небрежно прислонившись к дверному косяку, Коул, вытирая остатки пены с лица, наблюдал за борьбой жены с непослушной одеждой.
– Неужели в вашем доме не найдется ни единого замка? – с досадой спросила Элайна.
– В этом просто нет необходимости, – насмешливо посмотрел на нее Коул. – Все, что находится в доме, принадлежит мне.
Элайна бросила на мужа подозрительный взгляд через плечо:
– И я в том числе?
– Особенно ты, дорогая. – Он рассмеялся и, пройдя через комнату, взялся за тесемки. Словно по волшебству, никак не поддававшийся узел вдруг развязался, и Коул стал зашнуровывать корсет.
Как ни пыталась Элайна разжечь в себе негодование, на самом деле она была рада этой маленькой услуге: ей было даже приятно, что муж удивительно ловко справился с ее трудностями.
Покончив с корсетом, Коул провел ладонью по спине Элайны, отвел в сторону ее волосы и прошептал ей на ухо:
– Детка, ты сложена бесподобно, я бы даже сказал – божественно!
Элайна обернулась – она была уже почти готова простить его, но тут же ей стала ясна ее ошибка. Ее грудь оказалась слишком близко к твердой мускулистой груди Коула, и, кроме того, она была почти обнажена. Задрожав, она потянулась за нижней юбкой – ей вовсе не хотелось оставаться столь уязвимой, а близость Коула Латимера представляла прямую угрозу для ее душевного спокойствия.
Тем временем Коул прислонился к столбику кровати, вынул из кармана бумажник, отсчитал несколько купюр и небрежным жестом протянул ей.
– Вчера вечером ты была очаровательна. Бреггар без ума от тебя. Это говорит о том, что ты успешно выполняешь условия нашего договора.
Густо покраснев, Элайна выхватила купюры и, дерзко засунув их за пояс мужа, пренебрежительно усмехнулась:
– Я не нуждаюсь в подачках и готова выполнять обязанности, обозначенные в нашем договоре, добровольно!
Немного помедлив, Коул убрал деньги и с недоумением оглядел сваленную на постель одежду.
– Ты не хочешь ничего брать от меня, выбрасываешь наряды… Может быть, тебе нужно что-нибудь другое?
Его упрек ошеломил Элайну.
– Вы хотите, чтобы я носила одежду Роберты?
– Роберты?
Коул быстро поднял глаза, и в его взгляде она заметила неподдельное удивление.
– Так ты думаешь, что я позволил бы своей жене ходить в чужих обносках? Все это куплено для тебя, и только для тебя.
– О нет! – Элайна потупилась. – Теперь мне никогда не расплатиться с вами…
– Расплатиться? – На лице Коула отразилось негодование. – Черт побери, женщина, сколько можно издеваться надо мной? Может, и сегодня вечером при гостях ты намерена выставить меня на посмешище? Ну уж этого я не допущу, поверь!
Элайна упрямо сжала губы:
– Я оденусь как сочту нужным, доктор Латимер!
– Ты оденешься так, как подобает моей жене! И если ты не в состоянии быть более любезной, когда мы наедине, то по крайней мере в присутствии посторонних зови меня по имени!
Круто развернувшись, Коул вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что у Элайны зазвенело в ушах.
Завтрак прошел почти так же, как и предыдущий ужин. Коул хранил молчание, зато Бреггар разливался соловьем. После еды ирландец попрощался с хозяевами, пообещав вечером вернуться, захватив с собой кое-кого из родственников.
Оставшись с Коулом наедине, Элайна, чтобы избежать очередной ссоры, заговорила первой:
– Если можно, я хотела бы осмотреть дом.
– Разумеется. Я прикажу миссис Гарт показать тебе его, а сам пока займусь счетами.
– Мне не хотелось бы доставлять вам лишние хлопоты… – осторожно начала объяснять Элайна.
– Довольно! – Коул устало вздохнул. – Мне известно, что ты никогда и ни о чем не просишь. И это раздражает меня не меньше, чем жалобы Роберты. Слуги в этом доме обязаны выполнять твои приказы так же неукоснительно, как и мои. Итак, миссис Гарт проводит тебя! – С этими словами он вышел из-за стола и покинул комнату.
Несколько минут спустя, проходя через холл к лестнице, Элайна заметила, что дверь кабинета мужа плотно прикрыта. Миссис Гарт, показывая особняк новой хозяйке, даже не приближалась к ней.
Дом Латимеров показался Элайне несколько странным: его комнаты были либо чрезмерно богато убраны, либо почти пусты, только помещения для слуг на третьем этаже выглядели так, как подобало. Осмотр не улучшил ее настроения, и в результате она уже сожалела о своей просьбе. Атмосфера таинственности и загадочности угнетала ее, и она даже обрадовалась, когда, наконец, получила возможность уйти к себе.
Проходя мимо кабинета, Элайна обнаружила, что его дверь открыта – очевидно, Коул покончил с делами и удалился в другую часть дома. Выйдя на веранду, она обвела взглядом живописные холмы, а потом, обогнув дом, подставила лицо прохладному ветру, принесшему издалека аромат осенних листьев.
У крыльца на столбе она увидела колокол. Майлс, выйдя из дома, дважды ударил в него, учтиво поклонился хозяйке и скрылся.
Продолжив свое путешествие по имению, Элайна обнаружила возле западной стены дома заросший розарий. Она присела возле куста, на котором уцелел одинокий цветок, и начала вырывать сорняки вокруг него, как вдруг почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Приставив к глазам ладонь, она присмотрелась внимательнее и сразу убедилась, что окна спальни Коула выходят в сад именно с этой стороны. В одном из окон Элайна заметила мелькнувшую тень. Неужели муж до сих пор сердится на нее? Может быть, он даже сожалеет о том, что взял ее к себе? Ответов на эти вопросы у нее не было. Она никак не могла понять этого человека, а он упорно держался от нее на почтительном расстоянии.
Подкатившая к дому двуколка отвлекла ее внимание. Элайна без труда узнала сидящего на козлах Оли, который, спрыгнув на землю, снял шляпу и радостно поприветствовал хозяйку:
– Славный денек сегодня, не правда ли, мэм?
– Чудесный день, – улыбнулась Элайна. – Гораздо лучше вчерашнего.
– Не желаете прокатиться?
Она отрицательно покачала головой и указала на колокол:
– Для чего он нужен, Оли?
– Это сигнал: так мне дают знать, что доктору нужен экипаж или двуколка. От конюшни до дома не близко…
– А розарий – неужели за ним никто не ухаживает?
– Садовника мы здесь уже давненько не видели. – Кучер задумчиво почесал в затылке. – Прежде он был, да не вернулся с войны.
– И ты тоже воевал?
– Ну да, ухаживал за лошадьми, как сейчас.
В этот момент на веранду вышел Коул – он был одет в узкие черные брюки, шелковую рубашку и кожаный жилет. Оли поспешил навстречу ему. Несколько минут мужчины о чем-то беседовали, а Элайна, пользуясь возможностью, исподтишка наблюдала за мужем. Несмотря на все старания, она не могла не любоваться его стройным, гибким телом и отмеченным печатью страдания, но все же по-прежнему привлекательным лицом.
Оли направился к конюшне, а Коул повернулся к жене и мрачно взглянул на нее из-под надвинутой на самые брови шляпы. Элайна ждала, когда он заговорит, зябко кутаясь в шерстяную шаль. Прошла минута, а Коул по-прежнему молчал. Внезапно, не говоря ни слова, он уселся в двуколку, взялся за вожжи, но вдруг снова опустил их и замер, мрачно глядя на круп лошади.
– Ты о чем-то хотела спросить меня? Элайна нерешительно подняла глаза:
– Я нигде не нашла Саула, а мне не терпится узнать, как он устроился на новом месте. У него нет теплой одежды…
– Садись. – Коул подвинулся, освобождая место рядом с собой. – Я отвезу тебя к нему.
Вышедший из дома Майлс протянул Элайне длинный плащ с капюшоном, купленный для нее Коулом.
– Возможно, он вам понадобится, мэм, – заботливо произнес дворецкий.
Элайна оглянулась на мужа, гадая, не он ли отдал приказ дворецкому, но Коул, словно ничего не замечая, смотрел куда-то вдаль. Не желая расспрашивать его в присутствии слуги, она молча надела плащ, а затем забралась в двуколку, и копыта лошади мерно зацокали по аллее.
– Послушайте… Я прошу прощения за то, что ошиблась насчет одежды, – еле слышно произнесла Элайна. – Если вы будете терпеливы, я постараюсь больше не раздражать вас. Но я не могу принимать подарки, за которые не в состоянии расплатиться.
– Вот как? – Коул искоса посмотрел на нее. – А ты не думала о том, что мне за всю жизнь не рассчитаться с тобой и Саулом? – Он снова устремил взгляд на дорогу и, взмахнув вожжами, направил двуколку вниз по склону холма.
Вскоре Элайна заметила посреди раскинувшегося перед ними поля несколько домиков, длинный сарай и огромный амбар, возвышавшийся над остальными постройками, точно наседка над цыплятами.
Коул пустил лошадь медленной рысью, и тут огромный черный пес, вылетев из-за кустов, понесся за двуколкой. Едва они остановились, пес, не дав Коулу спуститься на землю, радостно кинулся ему на грудь, но, увидев, что хозяин протягивает руку незнакомой даме, отбежал в сторону, продолжая при этом преданно вилять коротким хвостом.
– Кто это? – испуганно спросила Элайна.
– Собака, как видишь, – усмехнулся Коул. – Мастиф.
– Какой красавец!
– Еще бы! – Щелкнув пальцами, Коул скомандовал: – Солджер Бой, иди сюда и поздоровайся с дамой.
Пес приблизился, и Элайна изумленно раскрыла глаза, обнаружив, что его голова находится на уровне ее талии. Она невольно попятилась, но Солджер Бой послушно сел перед ней, поднял переднюю лапу и, склонив набок массивную голову, уставился на нее желтыми глазами.
– Он предлагает обменяться рукопожатием, – с усмешкой пояснил Коул.
Элайна осторожно взяла мохнатую лапу. Пес открыл пасть, вывалил длинный розовый язык и обнажил громадные клыки.
Коул с любопытством наблюдал за женой, удивленный ее неожиданной реакцией. Роберта с первого взгляда возненавидела собаку и приказала выгнать ее из дома, но она никогда не выказывала подобной робости.
– Неужели ты испугалась?
Элайна покачала головой:
– Я не говорила, что боюсь его. Просто я не знаю, чего ждать от янки и их собак.
На краткий миг она вновь превратилась в Эла, напомнив Коулу вечно грязного задиристого мальчишку. Он вгляделся в лицо жены, которое некогда считал мальчишеским, и снова удивился тому, как ловко она играла свою роль. В эту минуту, когда ее серые глаза казались огромными, а отблеск солнца позолотил пышные волосы, Элайна выглядела необыкновенно красивой. Неужели она так сильно изменилась или это он был слеп?
– Если ты не хочешь, чтобы Солджер Бой жил в доме, я прикажу оставить его в амбаре.
Элайна пожала плечами:
– Нет, зачем же. Я полагаю, такой охранник нам не помешает. Надеюсь, он будет вести себя как джентльмен… в отличие от вас!
– Прошу тебя… – сдержанно произнес Коул. – Ты обещала воздерживаться от критики моей особы.
– Простите… – Элайна в смущении почесала нос. – Я и забыла…
Наблюдая за тем, как в его юной жене причудливым образом сочетаются замашки подростка и манеры леди, Коул все больше проникался сочувствием к ней.
– Если ты будешь разгуливать без шляпы, у тебя обгорит лицо. – Он невольно улыбнулся.
– Позвольте напомнить, сэр, что у меня теперь нет шляпы.
– Неужели? Я думал, у тебя их много…
– У вас, – поправила Элайна. – А у меня – ни одной.
Ответить Коул не успел – ему помешал отчаянный вопль:
– Мисс Элайна!
Обернувшись, Элайна увидела, что к ним мчится Саул. Широкая белозубая улыбка освещала его лицо, а шляпу он заранее стащил с головы.
– О, Саул! – Элайна протянула вперед руки и дотронулась до могучей груди гиганта, а затем придирчиво оглядела его красную шерстяную рубашку и новые брюки на широких подтяжках, прочные сапоги и длинный жилет. – Тебя просто не узнать!
– Да, да, мисс Элайна, – никогда еще я не был так богат! У меня теперь столько одежды, что всю сразу и не наденешь! Есть даже мундир армии северян – он висит в чулане. Но главное – мистер Коул подарил мне дом. Теперь вы сами видите, что для янки ваш муж не так уж и плох.
Элайна улыбнулась:
– Значит, к тебе здесь хорошо относятся?
– Да, все люди хорошие, дом большой, одежда теплая. Но знаете, мэм… – Он вдруг погрустнел. – Я скучаю по нашему солнцу. Здесь оно совсем другое.
– Пожалуй, ты прав – оно действительно не такое теплое… – Элайна посмотрела в сторону амбара. – А Коул, похоже, не замечает холода. Видимо, все дело в том, кто где родился.
– Может, и так. – Саул указал большим пальцем себе за спину. – Ну, мне пора. Надо успеть отработать одежду и все прочее, пока я еще здесь.
– Куда это ты собрался? – настороженно спросила Элайна.
– Пока никуда, мисс Элайна, но когда-нибудь меня непременно потянет домой. Если вы захотите вернуться на родину – только шепните мне, и мы уедем отсюда вдвоем.
– Спасибо, Саул. – Элайна грустно улыбнулась. – Но, как и ты, я в долгу перед доктором Латимером и потому не могу уйти, не расплатившись.
Увидев, как из амбара выбежал Солджер Бой, она приложила палец к губам.
– Поговорим об этом в другой раз, мой муж уже возвращается.
Саул кивнул:
– Берегите себя, мисс Элайна. Когда мы вернем мистеру Коулу долг, то обязательно уедем отсюда. – Он повернулся и поспешил прочь.
Посадив жену в двуколку, Коул уселся сам и, пустив лошадь шагом, скомандовал:
– Солджер Бой, за мной!
Пес мигом сорвался с места и, радостно залаяв, бросился вперед по дороге, которая вилась между огромными деревьями.
Когда кусты вдоль дороги кончились, уступив место полям, впереди показался большой, увитый виноградом особняк. Сквозь красневшие виноградные листья Элайна разглядела грубую кирпичную кладку, стекла в свинцовых рамах, потемневшую от времени и непогоды крышу и высокую дымовую трубу.
– Что это? – не удержавшись, спросила она.
– Старый дом, – ответил Коул, не оборачиваясь. – Его выстроил мой отец, когда поселился здесь. А тот особняк, в котором мы сейчас живем, он построил для моей мачехи.
Элайна ждала продолжения, но ее муж молчал, видимо, не желая вспоминать подробности своего прошлого. Тогда она отвернулась и стала наблюдать за Солджер Боем, по-прежнему бежавшим рядом с двуколкой.
Вскоре дорога свернула к реке. У предместий Сент-Крой Коул свистнул Солджер Бою.
– Рядом!
Заметив в глазах жены немой вопрос, он нехотя пояснил:
– Люди часто пугаются его, и к тому же он любит облаивать незнакомых лошадей.
Миновав несколько домов, они очутились на грязной, изрытой колеями улице, которая у самой реки заканчивалась небольшой пристанью.
Коул привязал вожжи к коновязи, пошарил рукой под сиденьем повозки и вытащил прочную узловатую палку с большим набалдашником. Разминая ноги, затекшие от долгой езды, он предостерегающе посмотрел на Элайну.
– Мне сказали, – он крепче оперся на палку, – что кое-кто из здешних работников обленился. Я должен преподать им небольшой урок. Надеюсь, это не займет много времени. А тебе советую никуда не отлучаться до моего возвращения.
– На этот счет можете не беспокоиться, – заверила его Элайна, заметив, что несколько мужчин, стоявших у двери, начали проявлять к ней интерес.
Коул резко щелкнул пальцами, и Солджер Бой мгновенно насторожился.
– Сидеть! Охраняй! – приказал он.
Желтые глаза пса сузились, пасть приоткрылась.
Еще раз оглядевшись, Коул направился ко входу в дом. Как только он скрылся из виду, мужчины у пивной осмелели – не каждый день им доводилось увидеть такую шикарную даму.
Делая вид, что не замечает их, Элайна взяла хлыстик и принялась небрежно похлопывать по сиденью, а тем временем коренастый верзила с окладистой бородой и белокурыми волосами, ниспадавшими на воротник его просторной шерстяной куртки, наконец набрался храбрости и направился к двуколке. Солджер Бой издал приглушенное ворчание, но мужчина не обратил на него никакого внимания и задрал ногу, словно собираясь усесться.
– На вашем месте я бы этого не делала, – предупредила Элайна.
– О, крошка, я весь дрожу! – Незнакомец гулко расхохотался, а мигом собравшаяся, чтобы поглазеть на представление, толпа зрителей дружно поддержала его. – Да я этому отродью сверну шею голыми руками! – Верзила сопроводил свои слова выразительным жестом. – Если вы его любите, детка, прикажите ему сидеть смирно.
Мастиф зарычал и приоткрыл пасть, обнажая клыки длиной в дюйм, шерсть у него на загривке встала дыбом.
– Ах ты, тварь! Ты что, угрожаешь мне? – Мужчина огляделся и не мешкая схватил валявшуюся рядом доску длиной в ярд. – Ну, сейчас я тебя проучу!
Он приподнял доску, готовясь нанести удар, но пес, стремительно подпрыгнув, вырвал ее из рук противника. Желтые глаза его вспыхнули ненавистью, с клыков закапала слюна, ворчание сменилось злобным лаем.
– Солджер! – послышался резкий окрик Коула. – Фу! – Пес застыл на месте, а потом отошел к повозке и сел, не сводя глаз с врага и продолжая ворчать.
Верзила обернулся и хмыкнул:
– Считай, что тебе повезло, парень: еще чуть-чуть, и я свернул бы шею твоему щенку – он посмел угрожать самому Гундару.
– Это тебе повезло, – спокойно отозвался Коул, указывая палкой на мастифа. – Он способен в одиночку справиться с волком. Таких собак держат для охоты на кабанов и медведей. Солджер разорвал бы тебя в клочки.
На миг Гундар растерялся, но затем, сообразив, что его сочли менее достойным противником, чем какой-то кабан, пришел в ярость.
– Не болтай лишнего и лучше поскорее убирайся отсюда, – процедил он сквозь зубы, явно стремясь заслужить одобрение зрителей. – Гундару нравится эта крошка, и разговор еще не окончен.
Он повернулся спиной к Коулу, сделал шаг к повозке и потянулся к Элайне, но тут же рухнул наземь как подкошенный: Коул зацепил его за щиколотку изогнутым набалдашником палки. Мгновенно вскочив, Гундар окинул противника бешеным взглядом, а затем энергично произнес несколько слов на незнакомом Элайне языке. От злобы лицо его исказилось.
– Эта «крошка», – все так же спокойно заметил Коул, – моя жена, и я…
Договорить он не успел – мгновенно наклонившись, верзила схватил Коула за раненую ногу, рванул к себе, и оба кубарем покатились прямо к пивной.
Вскрикнув, Элайна привстала и, стиснув в кулаке хлыст, отвела руку, намереваясь пустить его в дело. Солджер Бой тоже не дремал – он разразился злобным лаем и принялся прыгать вокруг дерущихся, выбирая удобный момент, чтобы вонзить зубы в обидчика своего хозяина.
Неожиданно Коул, изловчившись, ударил Гундара тяжелой тростью в подбородок, а затем с силой оттолкнул его от себя. От боли верзила взвыл и схватился руками за лицо.
Элайна снова опустилась на сиденье, с нетерпением ожидая окончания поединка. Тем временем Коул, шагнув вперед, нанес противнику мощный удар в живот увесистым набалдашником трости. Хватая ртом воздух, Гундар попятился, а Коул все продолжал наступать на него, нанося удары палкой.
Постепенно противники приблизились к краю причала, и Коул решил исход боя, слегка подтолкнув Гундара палкой в грудь. Поднявшийся фонтан брызг напугал лошадь, и она нервно заплясала на месте, так что Элайне пришлось натянуть вожжи. Усевшись в двуколку, Коул свистом подозвал Солджера и взял вожжи из рук жены.
– С вами все в порядке? – с тревогой спросила Элайна. – Ваша нога…
– Немного побаливает, – нехотя сознался Коул. – Но, думаю, ничего страшного.
Элайна оглянулась: верзила наконец выбрался на причал и теперь стоял, широко расставив ноги и злобно глядя им вслед.
– Похоже, драться этим парням нравится не меньше, чем пить, – зябко поведя плечами, заметила она.
– Шайка задир, – согласился Коул. – С такими лучше не связываться. Но здесь, вдали от города, они неплохо работают. К северу отсюда у меня есть еще лесопилка, и мы сейчас едем туда, но сначала мне надо увидеться кое с кем в городе: это мой давний друг, и он мог бы стать превосходным управляющим.
Несколько минут спустя двуколка приблизилась к большому белому дому, украшенному резьбой. Рослый худощавый мужчина, выйдя на веранду, поднял руку, приветствуя гостей.
Пронзительно свистнув, Коул указал на него Солджеру:
– Фас!
Собака сорвалась с места. Элайна затаила дыхание, ожидая ужасной развязки, но пес вдруг радостно залаял и, взбежав по ступенькам крыльца, поднялся во весь рост и, положив лапы на плечи хозяина дома, лизнул его в лицо.
– Сидеть, чудовище! – рассмеялся мужчина, уворачиваясь от мастифа. – Коул, да убери же его!
– Это тебе, чтобы впредь не спускал на меня своих дворняг!
Коул неловко спустился на землю и помог выйти своей спутнице.
– Знакомься: Элайна, моя жена, – произнес он, подходя к хозяину дома. – А это Франц Прошавски – славный малый, хотя и родом из Польши. Тебе он наверняка понравится.
– Не из Польши! Из Пруссии! – Франц разразился ребяческим смехом. – Но этот джентльмен, как и положено туповатому немцу, не понимает разницы.
– Тем более что я не немец, а австриец! – поправил Коул.
– Ну конечно! – Темные глаза Франца весело блеснули. – Прошу прошения, герр Латимер.
Миловидная женщина вышла на крыльцо и приветливо улыбнулась гостям.
– Моя Гретхен. – Франц картинно протянул руку в ее сторону.
– Нам не довелось познакомиться с первой женой Коула, – Гретхен говорила с легким немецким акцентом, – и поэтому так не терпелось увидеть вас. Я очень рада, что наш друг не ошибся в выборе! – Она порывисто взяла Элайну за руку. – Надеюсь, на этот раз ему посчастливится стать не только мужем, но и отцом!
Под пристальным взглядом Коула Элайна смутилась и лишь пробормотала что-то невнятное в ответ.
– А вот наш первый малыш не выжил, – печально продолжала Гретхен. – Это произошло до того, как Коул вернулся с войны. Повитуха объяснила, что пуповина обвилась у ребенка вокруг шеи. Думаю, если бы Коул был здесь, этого бы не случилось.
– Ты слишком высокого мнения обо мне, Гретхен, – спокойно отозвался Коул.
– Только потому, что лучше тебя врача нет во всей округе. И не спорь, мне-то виднее!
– Теперь я уже не практикую.
– Не может быть! – ахнула Гретхен. – Ты же так любил свою работу!
Элайна, молча наблюдавшая за этой сценой, с любопытством посмотрела на мужа.
– Так сложились обстоятельства. – Коул опустил глаза и вздохнул.
Гретхен в растерянности обернулась к Элайне:
– А вы не могли бы уговорить его?
– Он не объяснил мне, почему так поступил, – тихо проговорила Элайна. – Я тоже сожалею об этом: мой муж действительно прекрасный врач.
Постепенно успокоившись, Гретхен пригласила гостей в дом и предложила им чаю с восхитительными сладкими булочками. Сидя за столом у пылающего очага, Элайна узнала, что дом этот принадлежит родителям хозяйки, которые сейчас находились в отъезде, а сами Прошавски приехали сюда с соседней фермы специально для того, чтобы повидаться с Коулом.
Ближе к вечеру все дела были улажены, и супруги Латимер, тепло попрощавшись с гостеприимной молодой парой, отправились домой, а Гретхен еще долго стояла на крыльце, глядя вслед удаляющейся двуколке. Едва экипаж скрылся из виду, она с мягкой улыбкой обернулась к мужу:
– И все-таки я верю, что, когда начнутся роды, Коул не откажется помочь нам.
Франц недоверчиво посмотрел на нее:
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю – и все, – медленно произнесла Гретхен и задумчиво улыбнулась.
