Текст книги "Игра по правилам"
Автор книги: Кэтлин Корбел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Келли стонала, закрыв глаза. Ее руки гладили мускулы его спины и ягодиц. Она не слышала боя часов внизу в холле, не чувствовала ветра, обвевающего ее волосы и приятно холодящего влажные щеки и шею. Она не ощущала ничего, кроме прикосновений Мэтта. Она впитывала его шепот, а поцелуи пьянили ее.
Тем временем сильные пальцы нашли горящий вулкан, который ждал их. Мир стал пурпурным, пульсирующим – в такт ритмичному движению бедер Келли. Мэтт прижал свои губы к ее рту, чтобы погасить вскрикивания. Его язык повторял огненный танец его пальцев. Келли изогнулась, напрягшись, отталкивая его и снова привлекая к себе в невыносимом экстазе.
Но когда она почувствовала, что не может больше, пальцы исчезли. Ее слезы блестели в темных волосах, спутавшихся на подушке. Глаза Келли были расширены и полны желания. Мэтт накрыл ее глаза своими – яркими, цвета моря, подобными драгоценным камням. Его влажный лоб блестел, и Келли захотелось лизнуть его. Она хотела поглотить его всего…
Но вот Мэтт слился с нею, и в ней взорвался ослепительный свет.
Она притягивала его к себе, двигаясь в убыстряющемся ритме к чудесной вершине, которой не знала прежде. Его стон отозвался в ней эхом и оставил в ней его силу. Когда Мэтт уронил голову, его грудь еще вздымалась. Она убаюкала эту прекрасную голову и омыла новыми слезами. Ее обессиленное тело сладостно пылало. Ветер нашел их снова и охладил горячие лица. Келли ни о чем не могла думать – лишь о редкостном наслаждении, которое только что испытала.
Когда Келли проснулась, солнце уже взошло. Утренний свет залил комнату золотым теплом. Келли открыла глаза, увидела пустую постель и услышала плеск воды в ванной.
Надо бы выпрыгнуть из постели и прибежать в ванную, удивив Мэтта, пока он стоит, намыленный, под душем. Она частенько проделывала это с Майклом, а игра в прятки заканчивалась близостью под чудесной завесой душа… Однако Келли не могла шевельнуться, она лежала, по шею накрывшись простыней и уставившись в потолок.
Ужас охватил ее, едва она заснула. Ей привиделось, будто за ней гонятся призраки. Она кричит, просит Мэтта подождать ее, но он не слышит.
Келли хотела сказать ему, что никогда не была так счастлива, как минувшей ночью в его руках, но знала, что не сможет. Да в этом и нет смысла – все равно он уйдет, как и намеревался. И ей останется лишь надежда, что она окажется достаточно сильной и будет любить его, когда он вернется.
– Келли…
Она взглянула на Мэтта, появившегося в дверях. Он был уже одет.
– Подожди, – запротестовала она, садясь. – Я отвезу тебя.
– Нет. Я уже вызвал машину.
Он прошел по комнате и сел на край постели. В его глазах стояла горечь, особенно заметная утром. Он не знал, какой ужас пережила она, убегая от призраков.
– Останься здесь. Я не хочу прощаться с тобой на людях.
Келли попыталась улыбнуться сквозь слезы. Рука потянулась к его щеке.
– Жизнь разлукой испытывает нас на прочность.
Мэтт еле заметно улыбнулся в ответ и поцеловал ее руку.
– Если я понадоблюсь тебе, позвони. И я буду здесь.
Она кивнула:
– Ты тоже. – Посмотрев в его глаза, она не смогла оторвать от них взгляда. Все вокруг задрожало. – До января.
Мэтт кивнул и, очень бережно притянув ее к себе, поцеловал в губы. Раскинув руки, Келли крепко обняла его. Внизу позвонили в дверь, и Мэтт напрягся.
– До января, – повторил он с улыбкой. – Я люблю тебя.
Келли сидела не шевелясь, пока он шел к выходу. Сидела и тогда, когда он открыл дверь и вышел. И лишь когда услышала, как захлопнулась дверца и машина отъехала, дала волю слезам.
Глава 10
Снова пришел декабрь.
Келли ненавидела зиму – холодный сырой ветер и мрачное небо. Все листья с деревьев опали, и потому даже пейзаж не радовал. Казалось, ей никогда не удастся согреть свой дом. Дни на работе были заполнены до отказа – наступил пик дорожных аварий. Смены казались бесконечными, но все вдруг стало ей безразлично.
Рич теперь захаживал чаще. Он сделался еще более рассудительным и действовал на Келли положительно. А Мисси организовывала суматошные набеги на город и окрестности и устраивала розыгрыши, стремясь хоть как-то развлечь Келли.
Декабрь. Почему Майкл погиб тоже в декабре?
Не мог подождать до иных времен, не столь тяжких для Келли? Ему следовало подождать еще лет двадцать. Прошлый декабрь Келли прожила в каком-то оцепенении, сосредоточив всю свою волю лишь на том, чтобы выжить. А в этом году, вопреки предположениям, ей стало еще хуже. Неопределенность плюс ночные кошмары и ни на чем не основанный страх за Мэтта полностью истощили ее. С отъездом Мэтта она чаще стала смотреть «Новости» и репортажи о разных происшествиях: она, как фаталист, ждала катастрофы. Келли не спала как следует почти три месяца, и только сейчас ночные кошмары начали отступать. Когда отец позвонил ей и снова пригласил в Чикаго на праздники, его голос звучал холодно: слишком тяжел оказался груз дурной славы, приобретенной Келли из-за Мэтта.
Единственное, что спасало от новых стрессов, как и предвидел Мэтт, было… его отсутствие. Если бы Мэтт был рядом, если бы она все время видела его чудесные глаза и ощущала нежные руки, Келли не справилась бы с таким количеством эмоций.
До Рождества оставалось две недели. В тот день Келли приехала в больницу, чтобы вновь общаться с надоевшими коллегами и выполнять рутинную работу. Первым делом она повесила пальто и положила перчатки в свой шкафчик, массируя покрасневшие мочки ушей и мечтая избавиться от боли в желудке.
– Где ты была? – Из комнаты отдыха появилась Мисси. – Я весь день пыталась связаться с тобой.
– Выходила, – сухо улыбнулась Келли. Ее раздражало, что Мисси в это время года опекает ее, точно квочка. – Гуляла в парке.
Сидя в одиночестве в безжизненном доме, она вдруг захотела увидеть свой любимый парк. Словно можно было отыскать среди протоптанных тропок остатки осеннего тепла!
Но деревья стояли голые и холодные, и аккуратный, ухоженный парк казался неприглядным. Здесь было так же одиноко и пусто, как везде.
Келли пошла следом за Мисси в комнату отдыха и села в кресло.
– Что за срочность? – спросила она, а сама подумала: глупый вопрос, для Мисси все срочно.
– Рич только что заходил, – задумчиво сказала Мисси.
При каждом удобном случае Мисси твердила, что Келли может положиться на Рича – тихого, мягкого человека. И советовала не игнорировать его. Обычно Келли воздерживалась от ответов на намеки подруги, но сегодня спокойно посмотрела ей в глаза:
– Вчера вечером он сделал мне предложение. Мисси чуть не упала со стула.
– И что ты ответила?
Келли помолчала. Налила себе кофе со сливками и, помешивая сахар, думала, что точно так же рассеянно помешивал бы кофе во время беседы Мэтт, будь он неладен.
– Я сказала «нет».
Она услышала, как Мисси перевела дух, и повернулась к подруге. Гнев промелькнул в сапфировых глазах.
– Впрочем, почему бы мне и не выйти за него? Но Мисси никогда не отступала.
– Потому что ты не любишь его. И потому что если выйдешь за него, то уже не вернешься к жизни.
– Ты называешь это жизнью? взорвалась Келли. – Разве ты не была рядом со мной последние два месяца? В эпоху инквизиции было веселее, Мисси – А почему ты считаешь, что разлука – это весело?
Келли отвернулась, чтобы придвинуть свое кресло.
– Мне уже лучше. Пресса теряет ко мне интерес. Надеюсь, что вскоре буду спать по ночам. Все, что у меня осталось, – это поддержка друзей, – с сомнением сказала она.
– Твои друзья не собираются стоять в стороне и смотреть, как ты топчешь собственную жизнь. Ты даже не ответила на письма Мэтта.
– Письма! Информирующие лишь о том, что с его матерью все в порядке, диагноз не подтвердился… Мы это уже обсуждали, Мисси.
– Итак, ты собираешься отделаться от Мэтта еще до того, как он появится у тебя на пороге.
Келли пожала плечами, прячась за кофейную чашку:
– Возможно.
Лицо Мисси засияло. Келли уставилась на нее с неприкрытым удивлением.
– Прекрасно! – Мисси подалась вперед, ее энтузиазм выплеснулся наружу. По крайней мере мы успеем отдохнуть до того, как тебе придется принимать решение.
Келли по-прежнему ничего не понимала:
– Почему ты в таком возбуждении?
– Потому что не хочу испортить отпуск заламыванием рук и скрежетом зубов. Тем более что мы отправимся в новое место.
Внимание Келли привлекла последняя фраза Мисси.
– О чем ты? Билеты уже заказаны. Мы же собираемся в Кейстоун.
Мисси сунула руку в карман и вытащила письмо. Но, вместо того чтобы показать его Келли, просмотрела его сама, будто перечитывая заново. Ее глаза зажглись еще ярче.
– Зачем же нам ехать в Колорадо, если можно отправиться туда, где потеплее? Неужели ты не используешь шанс провести экзотические каникулы? Что хорошего в Кейстоуне, кроме снега?
– Мисси, я ничего не понимаю! Что за экзотические каникулы?
Мисси широко улыбнулась, приоткрыв завесу тайны (письмо все еще было крепко зажато в ее кулаке):
– Гавайи!
– Что-что? – озадаченно спросила Келли.
– Гавайи. Или Мауи, если быть точной. Бог позаботился о нас, Келли. Мы встретим Рождество на Гавайях. Мне придется похудеть, и я скину этот элегантный халат. А ты – где еще ты сможешь должным образом загореть зимой? Мы будем жить в частном доме, прямо на берегу океана! Ни тебе туристов, ни отелей. У нас будут отдельные комнаты и питание…
– Мисси, остановись! О чем ты говоришь?
– Только скажи «да» – и ты сделаешь меня своим верным рабом до самой смерти.
Келли начала кое о чем догадываться. У нее потемнело в глазах.
– От кого письмо?
– Скажи «да», и я отвечу тебе. Только подумай, Кел, Гавайи и все такое!
– От кого письмо?
– Его даже не будет там.
Келли сделала попытку выхватить письмо, но Мисси увернулась.
– Послушай, Келли…
– Дай письмо!
– Его там не будет, – выразительно повторила Мисси, глядя Келли в глаза. Его семья там празднует Рождество. Мэтт просто не мог пережить, что ни у тебя, ни у меня нет семьи, в кругу которой можно встретить Рождество. Его родным эта идея понравилась, и Мэтт уже заказал для нас авиабилеты в первом классе. Его мать встретит нас в аэропорту, а сам Мэтт все еще будет в Гренландии на съемках.
Келли с трудом держала себя в руках.
– Не сомневаюсь, что он любит Рождество со снегом.
И шагнула к двери. Но Мисси схватила ее за плечи с твердой решимостью:
– Послушай меня, Келли. Ты не выживешь, если не воспользуешься шансом. Мэтт – это грандиозно, и от тебя потребуется много сил, чтобы его заполучить. А поездка на Гавайи – просто великолепные каникулы с хорошими людьми. Но если ты отвергнешь приглашение Мэтта, можешь благополучно ползти в свой дом и замуровывать входную дверь. Значит, у тебя кишка тонка. И вот что я скажу тебе еще, – продолжала Мисси серьезно. – Я бы хотела провести это Рождество с теми, кто радуется празднику. Там никто из нас не будет чувствовать себя скованно. Разве это плохо?
Келли не нашлась, что ей ответить. На душе у нее было столько всего… Слишком много такого, чего не доверишь даже Мисси. Она снова боролась со слезами и размышляла о том, что лучше: борьба с плохим настроением во время традиционно снежного Рождества или отдых на солнечных Гавайях? Ведь там будут родители Мэтта – люди, которые воспитали его и сделали тем, кем он стал. Человеком, которого она любит больше, чем могла себе представить.
– Не знаю, Мисси, – наконец проговорила она. – Просто не знаю. Пойдем работать, я подумаю об этом потом. Так будет лучше.
– Ну конечно! Если ты рассчитываешь, что я могу забыть все это на десять минут, ты ошибаешься. Так что не огорчайся, когда увидишь обращенный к тебе умоляющий взор.
– Тогда мне придется отшлепать тебя, – усмехнулась Келли.
Она уже открыла дверь и вдруг остановилась – ей пришла в голову новая мысль:
– Почему Мэтт написал именно тебе?
– Думаю, он мечтает увидеть меня в купальнике. А если серьезно – он считает, что тебя нужно иногда подгонять, и я ему в этом помогаю… Ну где ты еще найдешь такого: знает тебя лишь две недели, а сумел так хорошо понять!
– Если охота стать поклонницей киноидола, – парировала Келли, – у тебя есть еще один шанс. Мисси передернула плечами:
– Когда ты примешь его приглашение как неизбежность, я позову тебя для обсуждения наших дальнейших действий. – Она повернулась к выходу, имитируя гавайское приветствие:
– Алоа, Кел!
Келли бросила в нее книгой.
Следующие дни сослуживцы Келли ходили вокруг нее не дыша. Келли понимала, что это все стараниями Мисси – она считает сложившуюся ситуацию слишком важной, чтобы кто-нибудь бросил необдуманную реплику в адрес Келли. Было так интересно видеть подругу тактичной и деликатной!
Решение пришло к ней в приступе старомодной сентиментальности. Келли захотела, чтобы исполнились мечты Мисси об отпуске на Гавайях. Захотела для себя того же, что было и у Мэтта: полноты счастья в доброй семейной обстановке, которая, она знала, царит в его доме. Правда, их приглашала не просто дружная семья, а семья Мэтта. Одного этого было достаточно, чтобы отвергнуть приглашение. Поехать на Гавайи значило бы посыпать ее рану солью.
Но когда ей позвонила мать Мэтта, Келли поняла, что не может больше откладывать решение.
Та восторженно рассказывала Келли о погоде и предпраздничных приготовлениях – словно одной из своих дочерей. И Келли поймала себя на том, что ей очень хочется познакомиться с матерью Мэтта.
Повесив трубку, Келли уставилась в затянутое облаками небо. Ее обуревали сомнения. Прошло только два дня с тех пор, как они получили приглашение Мэтта. Мисси была сверхактивна. А Келли хотелось только сидеть в кресле в своей гостиной и смотреть в окно. Когда она потянулась к телефону, чтобы сообщить подруге свой ответ, рука ее дрожала.
В три часа дня 16 декабря самолет компании «Эйр Гавайи» начал снижение. Мауи показался впереди под облаком. Солнце освещало его изумрудные утесы. У Келли дух захватило от увиденного. После промозглой сырости Сент-Луиса краски показались ей необыкновенно яркими, а солнце – ласковым. Мисси же любовалась белой морской пеной, которая разбивалась о берег, поросший буйной растительностью. Очертания холмов острова походили на силуэты целующихся влюбленных. Вода была столь чиста, что Келли увидела дно, когда самолет пошел на посадку.
Мисси победоносно обернулась к Келли:
– Ты как ребенок, отворивший дверь в кондитерскую.
Келли отвернулась от нее с улыбкой.
– Не болтай.
Она сразу узнала мать Мэтта, хотя та оказалась еще более миниатюрной, чем Келли. Миссис Хеннеси терпеливо стояла рядом с веселой энергичной девочкой. И Келли подумала, что ей предстоит так же терпеливо мириться с известностью Мэтта.
– Вы, должно быть, Келли, – произнесла женщина, гостеприимно раскинув руки. И Келли сразу стало очень легко в ее теплых объятиях. – Мэтт так много рассказывал о вас! Я рада, что нам удалось убедить вас присоединиться к нам. И Мисси! – Барбара Хеннеси обняла и ее, а затем представила им дочь:
– Это Эмили, сестра Мэтта.
Эмили было лет двенадцать. Белокурая, в отличие от Мэтта, нескладная и неуемная, она оказалась по крайней мере на целую голову выше Келли.
– Колоссально! – девочка даже рот раскрыла, увидев Мисси. – Какие бывают блондинки!
Миссис Хеннеси улыбалась, ведя их через багажное отделение:
– Эмили, мы здесь с тобой уже три полных дня. Дай и нашим гостьям время для адаптации.
– Вы вроде медсестра? – спросила Эмили у Келли.
– Вроде, – кивнула Келли с улыбкой. – Только пониже тебя ростом.
Келли совершенно покорила девочку, и та взяла ее под свое покровительство, знакомя с жизнью на Гавайях. В свою очередь Келли и Мисси пригласили Эмили в следующие каникулы покататься вместе на лыжах. Эмили уверила их, что всегда мечтала быть медсестрой, как Келли, но повыше ростом.
Тем временем они прибыли на место. Келли заметила, что мать Мэтта хлопочет по дому, едва сдерживая свою радость.
Дом Мэтта расположился на побережье Напали, далеко от гостиничных комплексов. Построенный в восточном стиле, он стоял на огороженной территории площадью в целый акр и выходил окнами на пляж. Обстановка отличалась простотой, кушетки и стулья со светлой обивкой по цвету гармонировали с коврами и обоями. В каждой комнате Келли и Мисси приветствовали нескончаемой музыкой ветра, продувавшего комнаты, ветряные колокольчики. Стены дома большей частью были стеклянными.
Келли бродила по комнатам, не веря в происходящее. Отовсюду она видела изумрудные холмы, за которыми возвышались темно-зеленые горы. С другой стороны дома сиял океан. Она впервые в жизни увидела Тихий океан и поняла, что глаза Мэтта отражают его краски.
– Ну что же, – проговорила миссис Хеннеси с улыбкой, в которой Келли тотчас узнала улыбку ее сына. – У вас только две недели для загара. Поэтому советую начать немедленно. Я позову вас обедать, когда отец и брат Мэтта вернутся с гольфа.
Двадцать минут спустя Келли лежала на пляже в шезлонге, поджидая Мисси. Солнце грело ее полуобнаженное тело, мало-помалу снимая напряжение. Мисси оказалась права: это здорово, что они приехали сюда. Келли была уже не так подавленна, она чувствовала себя комфортно благодаря семье Мэтта и гипнотизирующему покою живописных островов.
– Ну как, ты разочарована?
Келли подняла глаза. Уперев руки в бока, к ней приближалась Мисси. Ее красное бикини на шнурках ошеломляло: только Мисси с ее нахальством может появиться на людях в таком виде!
– Я покажу тебе «разочарована»! – пригрозила Келли. – А не пойти ли тебе на другой пляж? И кто только убедил тебя, что эта пара веревочек называется купальником?
Мисси улыбнулась высокомерно и удовлетворенно.
– Некоторым из нас нравится демонстрировать такие модели, малышка, поскольку они экстравагантны. К тому же некоторые из нас, достойные кисти великих художников, не могут носить на бедрах белое, как ты. Жаль, что Мэтт не может тебя сейчас увидеть. Давай я позвоню ему, хочешь?
Келли оглядела свою белую «броню» и нахмурилась. Закрытый купальник из плотной ткани не позволял надеяться, что ее оценят по достоинству: декольте было весьма умеренным, а бедра прикрывало подобие юбочки…
– Ладно, давай загорать.
Из-за разницы во времени в Сент-Луисе и на Гавайях Келли неудержимо клонило в сон. Вокруг было так чудесно! Пригревало солнышко, рядом шумел океан, а ветер ерошил ей волосы и охлаждал кожу. Сент-Луис и Рождество остались в другой жизни.
– Малышка, пора обедать!
Келли услышала голос Мисси, но никак не отреагировала на него, хотя и была голодна. Слишком много ей потребовалось бы усилий, чтобы подняться.
– Келли, нас ждут.
– Сейчас, – пробормотала Келли, устраиваясь поудобнее.
– Вставай!
Келли вздохнула, зная наверняка, что потеряет меньше энергии, если уступит. Но продолжала лежать неподвижно, с закрытыми глазами, не в силах подняться.
Вдруг что-то изменилось.
Она затруднялась определить, откуда это исходит, затруднялась назвать его. Что-то стало не так. Она похолодела. Волосы на затылке поднялись дыбом. Всего лишь ощущение – но оно лишило Келли присутствия духа.
Она открыла глаза, безотчетно испугавшись. В небе нежилось солнце. Тени облаков скользили по воде и по берегу. Позади Келли ветер причесывал деревья и звенел ветряными колокольчиками.
Однако желудок снова свело бычью. Что это? Воздух. Что-то не так с воздухом. Она осторожно вдохнула, различая запахи соленой воды, рыбы и дыма от жаровни. Но к этим запахам примешивался еще один. Она явно уловила в воздухе что-то знакомое, но что именно – не могла вспомнить.
– Мисси? – спросила Келли, не двигаясь с места. Но Мисси уже ушла, и Келли расстроилась еще больше. Она чувствовала чье-то присутствие рядом, но вне поля своего зрения.
О Боже! Сосны. Она ощущала запах сосен там, где они не растут. И внезапно поняла почему.
Глава 11
Он стоял, улыбаясь, позади нее. Свежий и красивый, в белой тенниске и коричневых брюках, босиком. Волосы у него стали длиннее и растрепались от ветра. Он отрастил усы, и они ему очень шли. Келли лишилась дара речи и с трудом дышала от охватившего ее волнения. Три долгих месяца Келли пыталась подавить страсть, но при виде Мэтта она взыграла мгновенно. А глаза цвета морской воды и мальчишески задорный вид так взволновали ее, что грудь сжало, точно стальным обручем.
Не дожидаясь, пока она что-нибудь скажет, он подошел, протянул ей руки и поднял ее. Теперь они стояли глаза в глаза.
– Ты знаешь, – он улыбнулся, – я и забыл, как ты прекрасна. Я скучал по тебе, Келли.
Его пальцы на ее коже были подобны раскаленным углям. Она трепетала от его прикосновения и с трудом контролировала собственный голос, глядя на него широко раскрытыми глазами.
– Я думала, ты в… в…
– Гренландии, – кивнул он, не разжимая объятий. – Я там и был. Но подумал, что на Гавайях веселее.
И тут Келли заподозрила сговор. Это похоже на него – запланировать за ее спиной маленький сюрприз. Она отпрянула:
– Мисси лгала мне? Разве она не знала, что ты будешь здесь?
Мэтт поднял руки, словно защищаясь от удара.
– У Мисси и в мыслях не было ничего подобного, – заверял он, все шире улыбаясь. – Даже моя мать в шоке. Мы пораньше закончили съемки, чтобы встретить Рождество с семьями. А я искал предлог увидеть тебя снова.
Келли заметила, что он хотел произнести последние слова легкомысленно, поддразнивая ее. Но его глаза сказали ей совсем иное. Им владел страх: как она его встретит? Келли пришлось отвести взгляд.
Мгновение они не могли смотреть друг на друга. Прошло три месяца с тех пор, как они виделись последний раз. А сегодняшняя встреча так внезапна… Будто разлука длилась три мучительных года. Тогда им было легко друг с другом – не то что сейчас. Стоя рядом с Мэттом, Келли испытывала неловкость большую, чем прежде.
– Ты в полном порядке, – наконец выдавила она, с ужасом обнаруживая, что Мэтт опять лишил ее покоя, разбередив в ней желание и страх. – Твои усы прелесть.
При ближайшем рассмотрении она увидела, как изменили его месяцы разлуки. Он был бледен и измучен, складки вокруг рта стали резче. И это испугало Келли больше всего. Всем сердцем она хотела удержать Мэтта рядом. Хотела гладить его, когда он спит, помогать ему, облегчать его жизнь. И хотела помочь выдержать те требования, которые возложил на него целый мир. Но с первого же момента их встречи что-то мешало ей дотронуться до него. Это было пыткой: разлука возвела между ними невидимый барьер.
– Я пошел на компромисс, – объяснил Мэтт с улыбкой, поглаживая мягкие каштановые усы. – Служба связи с общественностью считает, что публике я больше нравлюсь волосатым.
Его замечание вернуло Келли способность мыслить:
– Не знаю, не знаю. Мне кажется, что ты в любом виде остаешься самим собою. Опять повисло гнетущее молчание.
– Эй, Келли, – позвал он, снова протянув к ней руки. – Как насчет прогулки по пляжу?
– Нет, думаю, обед уже начался, – неловко возразила она. – Тебе тоже достанется за опоздание.
Мэтт небрежно кивнул:
– Тогда давай сядем и поговорим. Расскажи мне о Сент-Луисе.
Он сел в шезлонг Мисси. Келли медленно опустилась в свой.
– Особенно нечего рассказывать. – Она чувствовала себя так же скованно, как и при их первой встрече. – А у тебя как съемки прошли?
Его глаза искали ее взгляд, стараясь прочесть в нем то, чего не могли выразить слова.
– Главное впечатление – холод и сырость. К тому же и фильм не претендует на «Оскара»… Ты уже перестала быть в центре внимания?
Келли кивнула, отчаянно борясь с желанием броситься к нему на грудь.
– Время от времени они появляются – дабы удостовериться в том, что ты не вернулся в город. Мне все еще непривычно видеть себя в «Новостях», если им удается подловить меня.
– В «Новостях»? – отозвался он. – Ты же не смотришь… – И, прежде чем он закончил фразу, улыбка сползла с его лица. Глаза заволокла печаль понимания, что Келли беспокоится за него.
Келли снова посмотрела в сторону, поднимая книгу и закрывая ее дрожащими руками.
– Ну ладно, – произнесла она наконец. – Мне лучше одеться.
Мэтт встал вместе с ней, но не сделал ни шага по направлению к дому. Келли ждала его. Его глаза потемнели, и он снова нежно, почти нерешительно дотронулся до ее рук.
– Это не правильно, Келли. Мы ведем себя так, точно первый раз видим друг друга. – Он игриво нахмурился, пытаясь смягчить тон своего неожиданно серьезного голоса:
– Ты не читала «Энквайр», не так ли?
Она вымученно улыбнулась.
– Нет, Мэтт, – и покачала головой, пытаясь говорить непринужденно. – Мне не совсем удобно находиться здесь с тобой. – Она перевела дух, испытывая большое беспокойство. – Ты говорил, что приедешь в январе, и я ориентировалась на январь. Так что я не могу передать, как удивлена, встретив тебя сейчас. В декабре я обычно бываю угрюмой, вот почему мы с Мисси уезжаем в это время года в Колорадо.
Мэтт увидел боль в глазах Келли и нежно привлек ее к себе, прежде чем она смогла запротестовать.
– Это было безумством с моей стороны, не так ли? Когда-то ты сказала, что порой я чувствителен, как отбойный молоток.
– Будь терпелив, – пробормотала Келли. Мэтт склонил свою голову над ее головой, перебирая волосы Келли.
– Я очень терпелив. И понятлив. Но лучше пусть никто не знает о наших трудностях.
Келли стало легче в его объятиях, и она позволила себе тоже обнять его. Умиротворенные, они молчали. У Келли было чувство, будто она только что возвратилась в свой дом после долгого отсутствия. Весь мир сузился для нее до этого объятия, и она боялась спугнуть покой, исходящий от Мэтта.
– Мне очень нравится твоя мама, не хотелось бы ее огорчать, – вымолвила Келли.
– Вы поладите, – откликнулся он с энтузиазмом. – Она считает тебя самой надежной женщиной, которую я когда-либо встречал.
– Да, я такая, – с шутливой гордостью подтвердила Келли.
– Ты такая? – переспросил он еще более сердечно, вновь привлекая ее к себе. – В таком случае тебе придется в этом году идти со мной в поход на Кауаи. В последние три года я совершал это восхождение на Рождество. Гадкий мальчишка бросал в такой день даже свою маму. А теперь ты сможешь пойти со мной. Мы будем ангелами Рождества.
Он взял ее за руку и повел к дому. Келли остановила его.
– О, Мэтт, я не согласна, – возразила она озабоченно.
– Почему? – спросил он. Его манера держаться напомнила ей первые дни их знакомства и его фразу: «Не сомневаюсь в том, что вы прекрасно управитесь с прессой».
– Пожалуйста, Мэтт, – взмолилась она. Слезы снова залили ей глаза. – Не дави на меня. Ты не понимаешь, как тяжело было мне три прошедших месяца. Я собрала всю свою храбрость, чтобы встретиться с твоей семьей.
Она не смогла сказать ему о том, как пылко любит его, и о том, что, едва увидев его, захотела петь и плакать от облегчения.
Но память о страданиях отражалась в ее глазах. Мэтт взял ее за руки. Его глаза переполняла любовь.
– Видишь? – мягко спросил он. – Я же говорил, что ты храбрая. Теперь отдохнешь.
Она попыталась рассмеяться:
– Ты большой оптимист, не так ли?
– Это единственно верный путь, родная моя. Единственный способ жить.
Он стоял, не разжимая объятий. Келли очутилась под гипнозом его глаз и едва дышала, сердце выскакивало из груди. Между ними пульсировали горячие жизненные токи, и Келли ощутила, как нежен ветер и как волнуется океан подобно крови в ее артериях.
Мэтт прижал ее к себе, и она дышала с трудом. Его рот, такой нежный и властный – слаще всего на свете, – нашел ее рот и заставил его раскрыться. Она почувствовала его дыхание на своей щеке, внезапный жар его рук и закрыла глаза. За эти короткие секунды она ожила вновь. Каждый ее нерв затрепетал, пламя заполыхало в ней, и она задохнулась.
– С тех пор как я уехал из Сент-Луиса, я постоянно вспоминаю тебя в своих объятиях. А сейчас даже лучше, чем я запомнил. Иногда мне приходит в голову, что нам следовало встретиться в другое время или в другом месте. – Он чуть-чуть ослабил объятия, и его улыбка стала загадочной. – А порой мне кажется, что, может, так оно и есть.
Келли попыталась улыбнуться ему столь же шутливо:
– Если бы мы были не теми, кто мы есть на самом деле, то могли бы стать Кларком Гейблом и Кэрол Ломбард [3]3
Здесь и далее упоминаются знаменитые американские киноактеры.
[Закрыть]… Нет, мы больше похожи на Кэри Гранта и Минни Перл, – добавила она, по-прежнему стремясь поддержать игру и не желая ничего, кроме его объятий, дарующих ей жизнь. В его объятиях жизнь кажется намного слаще – несмотря на цену, которую приходится платить за это.
Улыбка Мэтта разрослась, и он поцеловал ее в лоб:
– Я бы сказал, что мы больше похожи на Реда Батгонса и Грейс Келли.
– Хорошо, тогда пойдем, Ред, – проговорила она, улыбаясь и успокаиваясь, не зная, сможет ли выдержать их новое сближение. – Пошли обедать.
Мэтт взял ее за руку и улыбнулся такой чудесной, такой знакомой улыбкой:
– За мной, Грейс!
В эту ночь, впервые за две недели, Келли спала крепко. И хотя проснулась от сердцебиения, а ладони были мокрыми от пота, кошмары не всплывали в памяти. Она испытывала лишь страх и ощущение потери. Она долго лежала, уставившись в потолок, и слушала мерные звуки океана.
Напряжение не ослабевало несколько следующих дней, но она стала лучше справляться с собой. Мэтт вел себя осторожно и уклончиво, храня свое обещание не давить на нее. Он был счастлив, когда она обращалась к нему, и Келли наслаждалась временем, проводимым в его обществе, день за днем откладывая объяснение на потом. Она не хотела портить воспоминания о счастье тех двух недель в Сент-Луисе.
Одной из составляющих этого удивительно приятного отпуска была забота о ней и участие семьи Мэтта. Они приняли Келли и Мисси без всяких оговорок и создали им домашние условия. Келли поймала себя на том, что завидует Мэтту: такая семья – редкость. Но сам Мэтт считал все само собой разумеющимся. Его мать, Барбара, была душевной, светлой и открытой, она, казалось, могла обнять весь мир. Его отец, Джон, был спокойный человек с мягкой улыбкой и шести футов ростом – чуть ниже сына, прославившего его мужественную красоту. Когда Келли увидела, с каким обожанием Джон смотрит на свою миниатюрную жену, то поняла, что романтизм Мэтт унаследовал от отца.
Эмили оказалась ярким нетерпеливым подростком, поглощающим жизнь взахлеб. Старший брат был светочем ее жизни, и она постоянно докучала ему отроческими шалостями.
Средний брат – Тимоти – оказался приблизительно одних лет с Келли. Это был еще один красавец брюнет с зелено-голубыми, как у матери, глазами. Он проводил много времени с Мисси, и та заинтересованно слушала его рассказы о компьютерах, которыми он занимался в Калифорнии.
Не прошло и четырех дней, как Келли совершенно освоилась. Такую настоящую семью они с Мисси всегда искали. Здесь не было ни боли, ни трагедий, ни комплексов. Впервые за долгие годы Келли чувствовала себя в безопасности и наслаждалась покоем.
