Текст книги "Лучше только дома"
Автор книги: Кэти Пирсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Я не помнила себя от радости, что у меня будет ребенок, да еще настоящий богатырь. Быть беременной мне безумно нравилось – наконец-то я перестала стесняться своей фигуры. Мы только что узнали, что хозяева выбранного дома согласились продать его на наших условиях, а я вдобавок завершила съемки своего самого удачного фильма. Я просто не верила нашей удаче. Мы еще не знали, что нас ждет впереди. Беда застигла нас врасплох, нанесла коварный удар из-за угла. Скажи, а ты не раскаиваешься, что выбрал меня? Я – нет. Но судьба не дает нам передышки: двое детей, работа, рак, а теперь еще вот это.
А ты помнишь наши долгие ленивые ленчи под солнцем Тосканы? Помнишь свежесваренную пасту и дивные помидоры? Они мне до сих пор снятся. Когда я носила Дейзи, я так обмирала по этим помидорам, что чуть не послала тебя за ними в Тоскану. Во время химиотерапии мне иногда казалось, что я сижу на террасе, увитой виноградом, и смотрю, как по оливковой роще расхаживают павлины. Нежное июньское солнце согревает мне лицо, теплый малыш шевелится в животе, а ты зачитался, сидя рядом.
Когда мы в последний раз оставались вдвоем, если не считать редких вылазок в кино и кратких минут в машине, по дороге в какой-нибудь ресторан? Я скучаю по тебе, скучаю по долгим праздным дням. Интересно, повторятся ли они когда-нибудь?
Кому: Алексу, [email protected]
Тема: Промотаем твое наследство
Да, мы это заслужили. Великолепная мысль. Весной съездим в Сиену вдвоем, без детей. А за ними присмотрит или Делисса, или Сильвия. Какая удача, что Джек завещал тебе деньги! Наконец-то мы перестанем считать каждый фунт, а я – казниться, что не зарабатываю, а только трачу. Можешь мне поверить, Джек был бы только рад, что благодаря его наследству мы отдохнули вдвоем. А теперь ложись спать – наверное, совсем замучился с этими бумагами. Люблю и жду с нетерпением!
Кому: Люку Ллойду, [email protected]
Тема: Встречи по средам
Извини, что так долго тянула с ответом. Дело в том, что, пока мы отмечали успех совместного проекта, скончался отец Алекса, Джек. Потом у меня не было ни минуты свободной: сначала помогала организовывать похороны, потом утешала Алекса. Прости за пьяные откровения той ночи. Знаешь, я тут подумала и решила, что со встречами по средам пора завязывать. Подготовка к съемкам «Первой любви» начнется только в следующем году – мне как раз хватит времени подумать и решить, чего я хочу: заниматься домом и детьми, стать исполнительным продюсером в твоей группе или консультантом на полставки. Надеюсь, ты поймешь, что так будет лучше для всех.
Глава 21
«И каков же ответ?» Ответа не было. Она засмеялась и спросила: «В таком случае, каков же вопрос?»
Последние слова Гертруды Стайн
Кому: Бет, [email protected]
Тема: Есть контакт!
Не могу высказать, как чудесно было получить твое письмо после стольких недель молчания! Конечно, я все понимаю: не спеши, возвращайся к привычной жизни потихоньку. Том, похоже, неплохо справляется; дети слушаются няню. Впервые в жизни за твоими чадами присматривает чужой человек. Но не волнуйся, занимайся собой – стань эгоисткой! Да, я тебя понимаю: вспомни, как мы пугаем детей, когда они корчат рожи. Мы твердим, что, если ветер переменится, лица у них на всю жизнь останутся кривыми. Ты боишься, что тебе понравится быть эгоисткой и ты мало-помалу превратишься в никем не любимую женщину, убежденную, что она – центр мироздания. Поверь моему опыту: кто-нибудь заметит в тебе перемену и предупредит заранее.
А мне Том никогда не рассказывал, что в самые тяжкие минуты ты писала детям письма. Странно, но, когда я болела, больше всего мне хотелось написать мудрые прощальные письма девчонкам. Чуть ли не в каждой книге и фильме умирающая мать без устали строчит трогательные послания, делится бесценными наблюдениями и добрыми советами. А когда за дело бралась я, выходила невразумительная и слезливая чепуха на тему «ах, как я вас люблю!». Что же касается добрых советов, которые должны были помочь моим детям пройти по тернистому жизненному пути, мне удалось выдавить из себя только что-то вроде «если не хотите травиться антибиотиками, воспалившиеся глаза лучше всего промывать пищевой содой». Тоже мне ценная информация – в самый раз, чтобы пронести с собой через всю жизнь. Как я рада, что мы с тобой все-таки возобновили переписку. Не переутомляйся, пиши мне, когда будет настроение.
Кому: Делиссе, [email protected]
Тема: Бет и похороны
На тему не обращай внимания: Бет к похоронам не имеет никакого отношения. Просто я только что получила от нее первое письмо после долгого молчания. И обрадовалась так, словно воссоединилась с сестрой, с которой меня разлучили еще при рождении. Как же я по ней соскучилась! Ты приедешь на похороны Джека? Это было бы замечательно, но как быть с детьми? Для похорон они еще слишком малы, особенно Дейзи. Приходящая уборщица Сильвии предложила посидеть с ними, но, если ты на похороны не идешь, я могла бы оставить их с тобой.
Что касается твоего вопроса – нет, с Никки я не разговариваю. До сих пор зла на нее уже за то, что ей пришла в голову идея с этим фильмом. А что, разве я не вправе злиться? Если вспомнить, сколько нянь перебывало у нее дома и сколько сплетен о семействе Сода они могли бы рассказать, вообще непонятно, как Никки может смотреть мне в глаза. С другой стороны, странно, что меня это удивляет: я же знакома с ней много лет и знаю, какой неразборчивой в средствах она бывает, если речь заходит о работе. Просто я думала, что я для нее – не просто потенциальный персонаж. Хорошо еще, что она не додумалась снимать мой курс химиотерапии и прочего лечения. Впрочем, в наши дни откровения онкологических больных – пройденный этап. Все мы это видели, слышали и покупали рекламные майки.
Кому: Бет, [email protected]
Тема: Все кончено
Да, теперь уже все. Похороны придали происходящему завершенность. Это официальное заявление: больше мы Джека не увидим. Каждое утро я просыпалась с надеждой, что его смерть мне приснилась, но за эту неделю все мы успели постепенно свыкнуться с ней. Не буду надоедать тебе подробностями, но похороны прошли блестяще. Стараниями Сильвии. Я отправилась своим ходом, оставив детей на попечение Делиссы. Стояло прекрасное октябрьское утро, небо было пронзительно-голубым, на дорогах валялись каштаны («штаны», как называет их Дейзи), в окно машины залетал запах праздничных костров. Над землей плыл дымок – знак, что сожжение первых опавших листьев уже началось.
Мы договорились, что перед похоронами я заеду к Сильвии. Перед встречей с Алексом я слегка нервничала. Казалось, мы не виделись несколько месяцев. Он распахнул дверь, едва услышав шорох колес по усыпанной гравием дорожке. В своем единственном костюме Алекс выглядел чужим, но он крепко обнял меня, а я чуть не засмеялась от облегчения. Каждое прикосновение придавало мне сил. Джека уже нет, но мы-то живы.
В автобусе, который медленно тащился за катафалком все несколько миль до местной церкви, царила странная атмосфера. На похоронах я бывала и раньше, но как член семьи покойного – никогда. Что принято говорить, когда сидишь в автобусе среди убитых горем родных?
Напряженное молчание нарушил Алекс:
– А они не могли бы прибавить ходу? Папа будет недоволен, если опоздает на собственные похороны.
И мы захихикали. Со мной было чудодейственное средство, которое ты подарила мне, чтобы успокаиваться на сеансах химиотерапии. Я пустила пузырек по кругу, все мы уронили по капле на язык и сделали несколько глубоких вдохов. Современный аналог старинных нюхательных солей.
Я заметила на колготках Сильвии сзади крохотную стрелочку. Она одновременно и заинтересовала, и встревожила меня. Впервые в жизни я видела подобие беспорядка в одежде Сильвии. И задумалась: неужели это символ – того, что ее жизнь постепенно расползется по швам? Меня раздирали два желания: сказать и промолчать. В конце концов, что значит стрелка по сравнению с сегодняшним событием? Будь Джек жив, Сильвия восприняла бы известие о стрелке как несмываемый позор. И я решила промолчать, поскольку помочь было все равно нечем. Мы шли за гробом, а я смотрела, как ползет вверх стрелка. Происходящее напоминало мне свадьбу, на которую гости почему-то явились в черном.
К счастью, я выступала одной из первых, и вздохнула с облегчением, когда викарий представил меня. Я не знала, как долго смогу держать себя в руках, но поскольку выставлять себя на посмешище я не желала, то и не разрыдалась. Слава богу, моя речь завершилась сразу после того, как началась. Я выпалила стих скороговоркой, хотя и старалась говорить внятно. У Сильвии был озадаченный вид, но Алекс ободряюще улыбался, и я впервые за много месяцев почувствовала, что мы с ним – одна команда. До остальных мне не было дела. Главное – он. Я вернулась на семейную скамью, села рядом с Алексом, и он взял меня за руку. Ребекка прочла стихи собственного сочинения. За десять лет в Австралии она привыкла слегка повышать голос в конце каждой фразы, но ни разу не споткнулась, ничего не забыла, и я восхитилась ее самообладанием.
Викарий знал Джека: тот был «подпольным верующим». О религии мы с ним никогда не говорили – он считал, что это личное дело каждого. Речь викария получилась искренней, прочувствованной и дружеской. Алекс нервно постукивал мыском по полу. Эмоции он сдерживал с явным трудом, но, когда ему предоставили слово, он был неподражаем.
Он начал с рассказа о подвигах отца на войне и о том, какое влияние она оказала на всю жизнь Джека. Не умолчал и о досадных – точнее, странных – чертах характера покойного. Джек водил машину так медленно, словно впереди у него была вся вечность. Когда видел на автобусной остановке очередь – останавливался и предлагал кого-нибудь подвезти. Ему казалось диким гонять туда-сюда пустую машину. Людям нужно в город, и он едет туда же, так почему бы не подбросить их? Чаще всего потенциальные пассажиры ошарашенно отказывались, принимая его за ненормального, и только отпетые авантюристы принимали приглашение. Спустя несколько часов, увидев, как машину обогнало три автобуса, они горько жалели о своем решении и умоляли Джека высадить их хоть где-нибудь.
Все засмеялись, вспомнив причуды Джека, но настроение в церкви изменилось, когда Алекс перешел к заключительной части речи. У него срывался голос. Собравшиеся в едином порыве подались вперед, оказывая оратору моральную поддержку и обратившись в слух. Алекс умолк, преодолевая волнение, и закончил речь очень просто:
– Каждый день я буду вспоминать его и гордиться тем, что мне посчастливилось быть его сыном.
Мне захотелось броситься ему на шею, но на виду у множества собравшихся я постеснялась. Вернувшись на место, Алекс снова взял меня за руку. Ладони соприкоснулись, и мне стало уютно и надежно, как дома.
Я думала про Джека и его жизнь. Он многого добился. А что скажут обо мне, когда я умру? Чего я достигла? Сняла несколько познавательных и интересных телепередач, но ничего сногсшибательного. Пыталась быть хорошей подругой и крепко любила мужа, несмотря на недавние сложности. Безумно гордилась детьми, хотя раньше мой вклад в их воспитание был ничтожен и только в последнее время вырос. Но мое главное достижение на текущий момент – то, что я выжила. Эти мысли в сочетании с финальным гимном «Господи, Отец наш, прости нам прегрешения…» стали для меня последней каплей: я расплакалась. Я словно получила весточку от самого Джека. Пока я возилась с пузырьком спасительного средства, Сильвия передала мне безукоризненно отутюженный носовой платок.
Прочитав последнюю молитву, мы с Алексом двинулись из церкви следом за Сильвией и Ребеккой. И на последней скамье я увидела ее. Джессику Бедмай собственной ухоженной персоной, в скромном черном костюмчике, чуть ли не сплошь обшитом этикетками «Джозеф». Она сочувственно заулыбалась Алексу, но я решительно вцепилась ему в руку.
«Не пущу», – мысленно отрезала я.
У церкви нас разлучили: меня приперла к стенке престарелая сестра Джека, пространно объясняя, как ей понравилось мое стихотворение, только куда я так спешила? Из-за ее плеча я видела, как Джессика заговорила с Алексом – точнее, повисла на нем. Тетушку Джейн будто прорвало – «ах, чудесные похороны!», «и погода нас не подвела», «Джек был бы счастлив», – а я путем хитроумных маневров подталкивала ее поближе к Алексу и Джессике, чтобы по губам догадаться, о чем это они так разговорились. Но Джессика среди нас не задержалась: одарив Алекса томным прощальным лобзанием, она уселась в свой черный «мерседес»-кабриолет и укатила в Лондон. Когда же это кончится? Мне вспомнился гимн, который мы только что допели, и церковная служба. Зачем я себя накручиваю? Мы с Алексом – две половинки одного целого, и хватит выдумывать невесть что. Просто вспомни Сиену.
На кладбище собрались только близкие родственники, которых хватало лишь на тихие возгласы «Какое горе!». Моими стараниями трезвенников среди нас не осталось: всем нам настоятельно требовалось выпить. На поминки сбежалась целая толпа, в основном незнакомых людей, но светское общение притупило боль утраты и помогло нам слегка развеяться. Присутствие Джека в доме по-прежнему было почти осязаемым – возможно, потому, что мы только о нем и говорили. Последние гости разошлись около шести, мы с Алексом помогли навести в доме подобие порядка. И уехали, препоручив вымотанную Сильвию деловитой и компетентной Ребекке.
По дороге домой мы едва ли обменялись парой фраз. Дети остались ночевать у Делиссы, поэтому дом встретил нас жутковатым молчанием. Алекс прошелся по комнатам, вспоминая привычные запахи и звуки.
– Без детей все какое-то чужое, – с потерянным видом признался он.
– Вымойся, а я пока приготовлю ужин, – предложила я.
– Да, хорошо бы, – кивнул он.
Мы были предельно вежливы и внимательны друг к другу, словно только что познакомились. Я и забыла, когда мы в последний раз оставались дома вдвоем. Поужинав в дружеском молчании, мы сразу отправились спать. Легли бок о бок, переглянулись – и Алекс почти боязливо обнял меня. Он притянул меня к себе, поцеловал сначала в лоб, потом в закрытые глаза, в кончик носа, во все остальные части лица, а когда мы наконец предались любви, ощущения были знакомыми, но в то же время другими – более нежными и глубокими.
А потом Алекс всхлипнул – раз, другой. От этих мучительных, душераздирающих всхлипов он содрогался всем телом. Плачущим я не видела его с тех пор, как родилась Матильда. Тогда мы тоже лежали рядом на диване, я держала у груди младенца, и мы до слез умилялись даже рекламе, заново переживая каждое ощущение. Но так, как теперь, Алекс еще никогда не рыдал. Я пыталась утешать его, как умела, – гладила по голове, отводила волосы со лба, как ребенку.
Наконец всхлипы утихли, я решила, что Алекс уснул, и попыталась выбраться из-под его отяжелевшей руки. Но он крепче прижал меня к себе и совсем по-детски шепнул:
– Мне было так страшно, когда ты болела. – Поначалу я даже думала, что ослышалась – так тихо прозвучали эти слова. – Я не хочу тебя терять, Дот.
Меня окатила волна облегчения. Все-таки он меня любит.
– Знаю, – шепнула я, – знаю.
Вскоре мы уснули – против храпа я сегодня не возражала. Я была готова примириться с чем угодно, лишь бы Алекс снова был рядом.
Глава 22
У самых счастливых женщин, как и у счастливых народов, нет истории.
Джордж Эллиот
Кому: Джессике Бедмай, [email protected]
Тема: Руки прочь от моего мужа!
Уважаемая Джессика,
Не хочу показаться грубой, но я была бы весьма признательна, если бы вы немедленно прекратили заигрывать с моим мужем. К вам он проявляет исключительно профессиональный интерес и, несмотря на обманчивую видимость, предан одной-единственной женщине. Эта женщина – я. Кроме того, сообщаю, что Алекс поставляется только в комплекте. Любишь его – люби и его детей. Вы действительно готовы пожертвовать блистательной карьерой ради чужих детей? Нет? В таком случае прекратите гнусные домогательства и поищите себе другую игрушку.
Без наилучших пожеланий,
Дороти.
Кому: Джею, [email protected]
Тема: Джессика Бедмай (см. вложение)
Наконец-то ты дома, не прошло и года. Вот теперь у меня возникло ощущение, что жизнь возвращается в привычную колею. Только что написала Джессике Бедмай, – правда, письмо так и не отправила, зато мне стало легче. Письмо прилагаю. Изучи и подумай, что бы ты мог к нему добавить. Отвечай скорее.
Кому: Профессору Харрисону, [email protected]
Тема: Проза жизни
Спасибо, что перезвонили мне. Хочу уточнить, правильно ли я поняла вас по телефону. Да-да, в нашем возрасте забывать предохраняться просто смешно, но вы же говорите, что причин для беспокойства нет – из-за побочных эффектов химиотерапии и моего возраста (точнее, менопаузы). Кстати, как успехи у «Манчестер Юнайтед»?
Кому: Бет, [email protected]
Тема: Мисс Тернер была права?
Как я рада, что тебе наконец-то легче. Если таблетки помогают, не забывай глотать их.
Сегодня думала о тебе – я вообще о тебе часто вспоминаю. Ты замечала, как странно устроена память? Порой в ней намертво застревают отдельные, казалось бы, ничем не примечательные дни. Вот и сегодня, листая Матильдин учебник чтения, я вдруг вспомнила мисс Тернер, нашу учительницу английского, в своих очках с черной оправой похожую на Нану Мускури. Один ее урок навсегда врезался мне в память. Я вошла в класс, оживленно споря о чем-то – то ли о том, как целуется Стивен Кокс, то ли о самой подходящей узде для норовистого пони – с простым или подвижным грызлом. На доске было крупно выписано несколько слов, а нам предлагалось расставить их в порядке приоритетности. Все слова я не помню, но среди них были «любовь», «дружба», «богатство», «здоровье», «счастье» и «вера».
Позволив нам подумать над ответом добрых двадцать минут, мисс Тернер встала из-за стола, прошла к доске и поймала мой взгляд.
– Дороти, покажи нам, что у тебя получилось. – Она протянула мне маркер: – Запиши на доске.
Первой я поставила «любовь», потом «дружбу», «счастье», «богатство», «здоровье» и закончила «верой». Читая мой список, мисс Тернер улыбалась.
– У кого еще «любовь» на первом месте? – спросила она класс. Почти все девочки подняли руки. – А в остальном вы с Дороти согласны?
Списки в целом вышли похожими, только кое-кто поставил «богатство» выше «дружбы» (такая уж это была школа). А Венди Паркер, местная коммунистка, спросила, почему в списке нет «политики». Мисс Тернер обошла класс, заглядывая в тетради, а потом заговорила с неподдельной убежденностью:
– О чем вы все забыли, так это о «здоровье». У всех оно в конце списка. Но вы вдумайтесь! Как можно кого-нибудь любить, если тебе постоянно нездоровится? Как можно радоваться богатству, если ты болен? Может ли быть счастлив тот, кому не хватает энергии? Всем вам повезло – никто не сталкивался с серьезными болезнями. Но это еще не значит, что здоровье надо принимать как само собой разумеющееся.
Конечно, все мы задумались и заявили, что все-таки «любовь» заслуживает места в первых строчках списка. А через полгода, словно в отместку, на меня обрушилась ангина. Много лет спустя, когда у меня обнаружили рак, я вспомнила тот урок. Слова мисс Тернер звенели у меня в ушах, преследовали меня во сне; я снова услышала их, когда узнала, что ты больна. А что касается усвоения уроков… пожалуй, мы слишком высоко задрали нос и получили по нему щелчка.
Пожалуйста, не кори себя за Уилла. Твои способности тут ни при чем. Ненавижу все эти разглагольствования об «идеальных матерях». Чем дольше думаю, тем лучше понимаю: нельзя винить нас во всех смертных грехах и ставить нам в заслугу то, что сложилось само собой. Что вообще такое «хорошая мать»? В конечном итоге все сводится к характеру и личным качествам.
Когда я пытаюсь быть откровенной с самой собой и присматриваюсь к Матильде и Дейзи, то понимаю, что характер у них с рождения не изменился. Матильда появилась на свет с широко распахнутыми глазами, она жадно оглядывалась, словно спрашивая: «Где? Где здесь веселятся?» Сразу после рождения она устроила мне чудовищную ночь: все ей было не по вкусу, ей не лежалось ни в кроватке, ни на руках, подгузник был девственно чист, но вопила она, будто ее резали. А когда я в отчаянии попробовала спеть ей, выяснилось, что по какой-то необъяснимой причине в памяти засела единственная песня – «Даунтаун». Но уловка сработала, к утру Матильда постепенно угомонилась. Это испытание мы прошли вдвоем с Алексом. Помню, как мы переглянулись, и я поняла, что отныне наша жизнь будет богатой событиями, но нелегкой. А вот Дейзи с первого дня была покладистым и всем довольным младенцем (если забыть о ее пристрастии к «калполу»). Она с удовольствием ела, с удовольствием спала и шла на ручки. Подозреваю, что и остальную жизнь она проживет с удовольствием.
Глядя на наш класс двадцатитрехлетней давности, на девочек в коротких юбчонках из серой фланели, в белых рубашечках с расстегнутыми манжетами и верхними пуговицами, в небрежно повязанных галстуках, с еще красными, недавно проколотыми мочками ушей, в собранных в гармошку на щиколотках серых носках, кто бы смог предсказать, как сложится наша жизнь? И что время не разрушит нашу дружбу? Не представляю, что бы я делала без тебя. Вдвоем мы пережили Стивена Кокса, выпускные экзамены, поиски работы, замужество, рождение детей и рак. Прорвемся и сейчас.
Кому: Делиссе, [email protected]
Тема: «Луг в золотистой сияющей дымке…»
Чудесное утро, правда? Небо синее-синее, с редкими облачками, будто нарисованное, и легкая прохлада – верный признак, что пора доставать из шкафа любимый джемпер. Обожаю осень. Как ни странно, именно это время года кажется мне самым многообещающим. Оно напоминает новые начинания, – может, это как-то связано с началом учебного года в школе и университете. И все мои новые проекты приходились на осень. В душе у меня поселилась умиротворенность. Дети счастливы, и ты наверняка порадуешься, узнав, что мы с Алексом помирились. Только теперь я понимаю, как мне его недоставало.
Побывала у твоего акупунктурщика, доктора Арра. Поняла, откуда у него такая фамилия. Это рык пациентов, которых он колет иголками. А ты говорила, что это совсем не больно. Но к иголкам я быстро привыкла, а врач оказался интересным человеком. Он расспрашивал меня о болезни, о том, как я перенесла лечение и почему обратилась к нему.
– Хочу избежать рецидивов и окрепнуть, – честно объяснила я.
Он пощупал мне пульс, заглянул в рот и принялся утыкивать иголками. Сначала я наблюдала за ним, а потом мне стало дурно, пришлось отвернуться.
– Хороший иммунный система, – с сильным акцентом произнес доктор Арр.
– Приятно слышать.
А мне почему-то упорно вспоминалось, как я обнаружила у себя опухоль, – я до сих пор боюсь, что рак вернется. Врач воткнул в меня последнюю иглу и вскользь поинтересовался:
– Вы хотеть жить с раком или умирать с раком?
От неожиданности я потеряла дар речи. А этот твой Арр точно не шарлатан?
В прошлые выходные мы съездили к Сильвии, помогли разобрать вещи Джека. Она уговаривает Алекса взять себе пиджаки и рубашки поновее, но они не в его стиле, мало того – носить вещи умершего отца как-то неловко. Алекс оставил себе только поношенную панаму Джека. Принял отцовскую корону.
За ленчем Сильвия распорядилась:
– Алекс, ты сядешь здесь, – и указала на стул, который обычно занимал Джек.
На лице Алекса мелькнул ужас, словно его мать предложила нечто в высшей степени непристойное. Он демонстративно обошел вокруг стола и сел рядом со мной, а я вдруг поняла, как ему тяжело находиться в этом доме сразу после смерти Джека. Знаешь, в последнее время я все лучше понимаю Алекса. Он так бодро держался, пока я болела, что я лишь теперь осознала, как ему было страшно. По-моему, гораздо легче болеть самому и твердить себе «ты справишься, ты должна», чем видеть болезнь близкого человека со стороны.
Карл приезжает на Рождество? Прекрасно! Жду с нетерпением. Вы обязательно должны зайти к нам на Эйкорн-авеню на рождественский обед – первый с тех пор, как я поправилась. Сегодня у меня выходной. За весь день только и сделала, что помахала вслед детям, которых Алекс повел сначала в кино, а потом – чревоугодничать в «Макдоналдсе» (якобы тайком от меня). Пусть полакомятся вредной для здоровья едой – не буду висеть у них над душой и осыпать упреками, лучше порадуюсь неожиданному празднику безделья, первому с тех пор, как я ушла с работы. Меня уже побаловали завтраком в постель – настоящей роскошью, а днем я встречалась с Бет. Я могу выйти из дома одна и пойти куда захочу – с непривычки даже страшновато. Ах, свобода! Только матери знают ей цену.
Кому: Бет, [email protected]
Тема: Материнские узы
Хорошая получилась прогулка, правда? До сих пор думаю обо всем, о чем мы переговорили. Да, ты права: собственную мать я лучше поняла только после того, как сама стала мамой. Теперь ясно, почему все считают ее удивительной женщиной. Ей пришлось учиться быть независимой, у нее на редкость сильный характер. Но даже если это прозвучит кощунственно, я не уверена, что из удивительных женщин получаются идеальные матери: слишком уж они заняты, доказывая всему свету свою уникальность. Для них это вопрос самолюбия.
Мы говорили, что ты почти забыла, кто ты такая. Ты сама решила заниматься домом и детьми и до сих пор ни на минуту не пожалела о своем выборе. По-моему, причина всех наших трудностей (раз уж мы избавлены от необходимости зарабатывать детям на еду и одежду) – неуемное стремление сублимировать в детях наши собственные желания и потребности. Благодаря нам дети появились на свет, мы взяли на себя ответственность за них. Но это еще не значит, что мы перестали быть личностями и утратили разом все потребности. А если мы будем помнить только о долге, что же нам останется, когда дети вырастут и разлетятся из гнезда? Вот о чем, должно быть, беспокоились мама и Алекс, когда я бросила работу. Что же будет дальше? Мы хотим оставаться собой и в то же время без остатка отдавать себя детям. Та еще задачка, верно?
Кому: Никки Сода, [email protected]
Тема: Курс на сближение
Честно говоря, я ничуть не огорчилась, узнав, что ты не стала снимать документальный фильм по книге Сары. В документальном кино тебе нет равных, но быть того не может, чтобы ты сама не понимала, что эта книжонка – наглая ложь. Есть, конечно, семьи, в которых с нянями обращаются безобразно, но мы к ним не относимся. Я всегда считала, что пятьдесят пять минут фильма, пусть даже по нашумевшей книге, не стоят нашей дружбы. Приятно сознавать, что и ты наконец-то образумилась. Стало быть, мир? В качестве оливковой ветви предлагаю рождественский обед в кругу нашей семьи. До Рождества, конечно, еще несколько месяцев, но я решила начать подготовку заблаговременно. В этом году нам придется нелегко: Сильвия явится одна, мама приведет Карла, а я впервые попытаюсь зажарить индейку. Как видишь, предстоит событие огромной антропологической значимости. Увидимся, надеюсь, в ближайшее время – тогда и поговорим.
Кому: Няне Саре, [email protected]
Тема: Просьба удовлетворена
Получила твое письмо. После недавних событий была слегка удивлена, но, думаю, девочки будут рады встрече. Ведь они не видели тебя несколько месяцев. Итак, ждем тебя на чай в пятницу?
Кому: Делиссе, [email protected]
Тема: Странная гостья
Только что получила письмо от няни Сары: хочет, видите ли, навестить нас. И ей хватит наглости шагнуть в львиное логово? Любопытно будет посмотреть. Как думаешь, я правильно поступила?
Кому: Джею, [email protected]
Тема: Наверстываю упущенное
Ты еще не виделся с Бет? Она быстро поправляется, правда, пока не понимает, что с ней случилось. Несет какую-то псевдопсихологическую чушь, но хорошо уже то, что вообще говорит, так что я не жалуюсь. У нас с Алексом мир, дети довольны, и вообще у Дот все спокойно – значит, мамин акупунктурщик все-таки помог. У девчонок новая мания – всюду собирать рекламные листовки, буклеты и проспекты. Таскаться с ними обеими по магазинам и так морока, а теперь мы еще нагружаемся проспектами из банка, из аптеки и «Аксессуаров Клэр». Мимо турагентств я проношусь пулей, волоча за собой детей и нервно поглядывая на соблазнительно выложенные на столах толстенные каталоги и буклеты со специальными предложениями. Слава богу, вся эта макулатура достается нам даром, но никак не могу понять, что привлекает в ней девчонок. А как зачастили к нам на Эйкорн-авеню «свидетели Иеговы»!
– Вы бывали на наших собраниях?
– Нет, но от буклетов уже не знаем куда деваться.
Мусора для переработки на нашей улице накапливается на два мусоровоза в неделю. Еще немного – и этот вопрос будет поставлен на заседании муниципалитета, а наши и без того заоблачные коммунальные платежи вырастут втрое.
Сюрприз, сюрприз! Вчера нам нанесла визит няня Сара – какая жалость, что ты пропустил это зрелище! Она заметно нервничала и впервые сделала мне подарок. Я не сразу решилась вскрыть сверток размером с книгу: если бы внутри обнаружился роман Сары в кожаном переплете, такого оскорбления я бы не вынесла. Нехотя разорвав обертку, я увидела элегантный блокнот в переплете ручной работы, с пергаментными страницами. Сара сконфуженно объяснила:
– Это тебе для работы над книгой. Если я смогла написать роман, сможешь и ты – я же помню, ты давно об этом мечтала.
Она что, компьютера в глаза не видела? Конечно, этот знак внимания меня тронул, но упоминание о книге напомнило о клевете и моих треволнениях. Во всем этом было что-то от старательного отколупывания корочки с недавно зажившей ранки.
Не слишком горячо поблагодарив Сару, я позвала девчонок – они голосили у себя наверху, передавая друг другу желтый пластмассовый микрофон для караоке. Наверное, только тебя обрадует известие, что Матильда недавно открыла для себя «Аббу», поэтому в машине мы теперь слушаем исключительно «Мамма мия», зато на всю катушку. Само собой, Дейзи копирует старшую сестру, но на мотив «Мани, мани, мани» поет «мама, мама, мама в мире богача». Как думаешь, поощрять это увлечение или не стоит? Хорошо еще, до Бритни мы пока не доросли.
