Текст книги "Мужчины свои и чужие"
Автор книги: Кэти Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)
– Вот как?
К счастью, в этот момент к их столику подошел официант.
– Мы готовы заказать! – бодро возвестила Лиони.
– Я еще не решил, чего бы мне хотелось, – засомневался Боб, и официант собрался отойти.
– Нет! – испугалась Лиони. – Мы сейчас все решим. Она подумала, что, по крайней мере, какое-то время можно будет не говорить о бывших партнерах и партнершах. Но ничего не вышло – сбить Боба с этой темы оказалось невозможно. Он счел своим долгом рассказать Лиони все о Колетте. Когда принесли утку, Лиони знала о ней куда больше, чем о Бобе.
– Но вы должны продолжать жить, – твердо сказала Лиони, когда уже была сыта по горло и уткой, и Колеттой. – Именно потому мы здесь, Боб. Чтобы жить дальше. – И посмотрела на него тем взглядом, каким смотрела на детей в лечебнице, объясняя им, что домашние животные – большая ответственность, и нельзя просто потискать хомячка и сунуть его назад в грязную клетку.
– Да, – с энтузиазмом согласился Боб, как будто провел долгие часы в раздумьях по этому вопросу. – Жить дальше, встречаться с новыми людьми, которые смогут тебя понять – твою боль, одиночество, бессонные ночи. Я вижу, вы все понимаете, Лиони, – горячо закончил он, впиваясь глазами в алую пурпурную тунику, в которой она казалась еще грудастее, чем на самом деле.
Лиони кивнула, но ей стало не по себе. Уж не решил ли он, что можно будет положить ей голову на грудь и устроиться поудобнее? Колетта в его представлении – идеальный партнер, а она, Лиони, – мамаша-дублер, которая будет рада избавить его от приступов одиночества.
– Немногие понимают, что значит быть брошенным только потому, что ты изменился и уже не такой, как раньше, – сказал Боб, уставившись на остатки своего ужина. – Люди меняются, я это теперь понял, но ведь можно меняться вместе! Нужно только дать человеку шанс…
– Вы хотите сказать, Колетта вам шанса не дала? – спросила Лиони, оставив попытки прекратить разговор о Колетте.
Он печально покачал головой.
Лиони вздохнула. Было предельно ясно, что Бобу никто не нужен, кроме группы поддержки брошенных мужчин. Он решил, что крупная блондинка в разводе может попасть под эту категорию, и потому ответил на объявление. Он не искал любви. Он уже был влюблен. В Колетту.
Каким-то образом им все-таки удалось перейти на другую тему: хобби Боба – кино и альпинизм.
– Я вообще-то не люблю лазить по горам, – призналась Лиони, – хотя гуляю с Пенни каждый день. Но кино люблю. Правда, ходить в кино мне особенно не с кем, потому что мама предпочитает театр, а детям нравится Джеймс Бонд или фильмы с актерами-подростками, которых я не знаю.
– Мы можем пойти вместе, – охотно предложил Боб. – Как насчет следующей недели? Вы сами решите, что будем смотреть.
По дороге домой разочарованная Лиони думала, что ей все-таки предстоит нечто вроде свидания на следующей неделе. Боб явно не годится в бойфренды, но по крайней мере он – новый человек в ее жизни. А разве не это все советуют: встречайся с новыми людьми, заводи новых друзей, глядишь, кто-нибудь путный и встретится.
Какой странный вечер! Она вспомнила, что даже говорила с Бобом о Рее. Да и трудно было этого избежать в разговоре с человеком, который зациклен на бывших отношениях, – невольно хочется внести свою лепту. Боб заинтересовался, хотя его удивило, что она была инициатором развода.
– Неужели вы просто решили, что все кончено?
Лиони пожала плечами.
– Какой смысл сохранять брак, если мы не подходили друг другу? – сказала она. – Многие так делают – для удобства, .чтобы не быть одному. Я этого не понимаю. Получается, что ты боишься что-то сделать, хотя в душе этого хочешь. Боишься неизвестности, не имея настоящей любви. Мне такая жизнь не подходила. Я считаю, что для любого из нас где-то есть идеальная пара.
Боб так странно посмотрел на нее, что стало ясно: он просто не понимает, о чем она говорит. «Заметь, – сказала себе Лиони, ставя машину на стоянку, – твоя мать тоже так и не сумела этого понять». Время от времени Клер, которая обычно не пила ничего крепче апельсинового сока, выпивала пару бокалов вина и начинала упрекать дочь за то, что она развелась с Реем.
– Ты никогда не найдешь такого мужа, как Рей, – бормотала она печально.
Лиони мысленно поблагодарила бога за то, что у нее хватило ума ничего не рассказать матери. Поскольку Боб явно был не таким, как Рей, – то есть в мужья не годился.
К тому времени, как Лиони приехала домой, хорошее настроение Мел уже испарилось.
– Дэнни – настоящий ублюдок! – заявила она, появляясь в дверях гостиной раньше, чем Лиони успела снять с себя пальто.
– Не смей употреблять такие выражения, Мелани, – устало сказала Лиони. – Что он сделал на этот раз?
– Он весь вечер не отходил от телевизора и не дал Лиз и Сюзи посмотреть «Скорую помощь», – заявила Мел. – И он разрешал им курить в доме, – добавила она.
– Почему ты не можешь держать язык за зубами? – возмутился Дэнни, которому из гостиной было слышно, что происходит.
– Но ты же разрешил им курить! – прокричала Мел в ответ.
– А ты у нас вся правильная и всегда отказываешься от сигаретки, если кто-нибудь угощает, да?
Мел мгновенно заткнулась. «Наверное, сама покуривает», – догадалась Лиони. Это надо прекратить. Мел может забыть о карманных деньгах, если не прекратит курить. Но это все завтра. На сегодня с нее хватит.
– Слушайте, кончайте ссориться, – твердо сказала она. – Я сегодня не в настроении. Вспомните, вы уже не маленькие.
Эбби сидела на кухне с Пенни, и при появлении матери ее простоватое личико просияло.
– Молодец, мам, – сказала она. – Они весь вечер ругаются. Я даже хотела позвонить бабуле и напроситься к ней. Кстати, звонила Ханна и просила перезвонить, когда вернешься. – Глаза Эбби хитро поблескивали. – Я не стала говорить, что ты вроде бы встречаешься с ней и Эммой.
Лиони улыбнулась в ответ.
– Я расскажу тебе свою тайну, если ты пообещаешь не проболтаться.
– Мам! – возмутилась Эбби. – Ты же знаешь, я умею хранить тайны.
– Конечно, знаю.
Лиони не сомневалась: Эбби унесет ее тайну в могилу – не то что ее сестра, которая пообещает не говорить ни слова, но больше одного дня не продержится. Вообще-то Лиони не поощряла секретов между близнецами, но она знала, Эбби одобрит ее поход на свидание, а Мел нет. Капризной и взбалмошной Мел хотелось быть в центре жизни матери, соперники ей были не нужны – даже такие, как Боб.
– Я ужинала с одним мужчиной. Ханна устроила мне свидание с одним из ее знакомых, – придумала она. – Он очень милый, ей казалось, что мы поладим. Мы и поладили… – Лиони выдержала паузу, – но только как друзья. Даже договорились на следующей неделе сходить в кино. Но мы только друзья, ничего больше.
– Ты все еще любишь папу? Поэтому у тебя нет бой-френда? – внезапно спросила Эбби.
Лиони показалось, что она получила удар в живот.
– Ты в самом деле думаешь, что я люблю папу и расстроена из-за Флисс? – спросила она.
Эбби сжала губы, будто боясь произнести лишнее слово, и молча кивнула головой.
– Все совсем не так, маленькая, – вздохнула Лиони. – Я рада за папу, и я вовсе не влюблена в него как в мужчину. Я, конечно, его люблю… но как друга, как вашего отца, не больше. И я вовсе не огорчена тем, что он женится.
– А по виду кажется, что огорчена, – выпалила Эбби.
– Разве? Эбби кивнула.
– Я просто удивилась, вот и все, – сказала Лиони, понимая, что, очевидно, выглядела ужасно в день возвращения детей из Америки. А она-то думала, что сумела скрыть свое огорчение. – А когда вы были маленькие, я не хотела ни с кем встречаться, – торопливо добавила она и погладила Эбби по плечу.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива! – Лиони показалось, что Эбби вот-вот заплачет. – Папа счастлив, я хочу, чтобы и ты тоже… А тот мужчина, с которым ты сегодня встречалась, милый?
Впервые за все время разговора Лиони искренне улыбнулась.
– Милый, но не Бред Питт.
Эбби хихикнула.
– Это хорошо, иначе Мел бы тебя убила.
– Он учитель, приятный человек, но я полагаю, что дальше похода в кино дело не пойдет. И все же приятно заводить новых друзей. Скучновато встречаться с людьми, которых мы с вашим отцом знали двадцать лет назад.
– Папа сказал, что очень бы хотел, чтобы ты приехала на свадьбу.
Лиони удивилась:
– Очень мило с его стороны… Но мне не кажется, что это хорошая мысль.
Однако Эбби еще не закончила. Теперь, когда она уже заговорила на эту тему, она намеревалась сказать все до конца.
– Мы с папой много говорили, когда Флисс ходила с Мел по магазинам. Он спрашивал, как ты, счастлива ли. Сказал, что он сам никогда не был так счастлив, как сейчас.
– Замечательно, – вяло отозвалась Лиони. – Разумеется, я счастлива, Эбби. У меня есть вы трое. Мне для счастья мужчина не нужен, ты это знаешь. Вот бабушка живет одна и счастлива, верно?
– Бабушка другая. Ей никто не. нужен.
«И это правда», – подумала Лиони. Ее мать была из редкой породы одиночек, ей вполне хватало компании кошек и визитов к дочери пару раз в неделю на чашку чая. А затем назад, в свое убежище, Мать была женщиной самодостаточной. Жаль, что она не унаследовала у нее это свойство.
– Я тут думала, что будет с тобой, когда мы с Мел и Дэнни разъедемся и ты останешься с Пенни/ – сказала Эбби. – Я знаю, тебе будет одиноко. Мне бы было тоскливо.
– Эбби… – Лиони поцеловала дочь в лоб. – До этого еще очень-очень далеко. Давай не будем даже думать о том времени, ладно? А теперь ложись, завтра рано в школу, хотя сестра твоя об этом, похоже, забыла.
Эбби отправилась напомнить Мел, что пора спать, а Лиони позвонила Ханне, которая очень извинялась, что ее угораздило позвонить, когда Лиони еще не было.
– Было уже одиннадцать, а ты встречалась в половине восьмого, вот я и решила, что ты давно дома. Надеюсь, все прошло хорошо? – добавила она.
– Ну… – заколебалась Лиони, – это зависит от того, что ты понимаешь под «прошло хорошо».
– Вот как?
– Ну, да. Во всяком случае, я бы не стала в ближайшее время ждать предложения выйти замуж, давай так скажем.
– Я и не считала, что твоя единственная цель – белое платье. Но, как я понимаю, Боб – не воплощение девичьих мечтаний?
– Разве что эта девица – психиатр, специализирующаяся по душевным травмам, и ищет материал для своей докторской.
– Шутишь?
– Увы. Он славный, милый человек, но он одержим своей бывшей подружкой. На следующее свидание он наверняка принесет ее фотографию.
– Ты хочешь сказать, что будет второе свидание?
– Вроде того. Мы пойдем вместе в кино. Наверное, что-нибудь черно-белое и шведское. – Она пожала плечами. – По крайней мере, из дома выберусь.
– Может, стоит позвонить следующему по списку? Лиони покачала головой, не сразу сообразив, что она говорит по телефону, и Ханна не может ее видеть.
– Думаю, я со свиданиями вслепую на время завяжу, – сказала она. – Я уже сунула палец в воду и пока оцениваю температуру.
– Лиони, ты не должна сдаваться! – взмолилась Ханна. – Подумай о других мужиках, которые ответили на объявление. Они могут оказаться замечательными! Вдруг один из них Прекрасный принц? – добавила она.
– Прекрасный принц подождет, – твердо сказала Лиони. – Мне еще надо пережить мое первое свидание с Бобом. И кто знает, – сказала она, хотя сама знала точно, что это не так, – вдруг он-то и окажется Прекрасным принцем. Может, ему нужно время.
– Лечиться ему надо, вот что! – безжалостно объявила Ханна. – Ладно, твоя взяла. Я пока буду молчать насчет следующего свидания, но моему терпению может прийти конец.
Ханна вернулась в спальню и начала листать «Путеводитель по недвижимости». Ей его дал Дэвид Джеймс, и она с жадностью на него набросилась, стремясь узнать побольше о своей новой профессии. Но после разговора с Лиони она не могла сосредоточиться.
Все-таки Лиони – замечательная рассказчица. В ее устах даже самые глупые истории звучат смешно, особенно когда она безжалостно относится к самой себе. Ее рассказ о свидании с Бобом был классическим примером, и все же жаль, что ничего путного из этого не вышло. Лиони заслуживает славного мужчину. Вроде Феликса.
Ханна уронила книгу и обхватила руками колени. Феликс, Феликс, Феликс… Даже это имя возбуждало! Невероятный парень – харизматичный, талантливый. Слов не хватает, чтобы описать все его достоинства.
И такой же амбициозный, как она. Это у них общая черта.
– Ты – моя вторая половинка, – пробормотал Феликс поздно ночью, когда они лежали в постели Ханны. – У нас много общего. Ты хочешь заполучить весь мир, и я тоже. Это опасно. – Он поиграл ее волосами, наматывая пряди на длинные, тонкие пальцы. – Но я одержим не только карьерой, – добавил он. – Я от тебя без ума, ты это знаешь?
Ханна промолчала, боясь нарушить очарование. Нельзя было говорить, что и она без ума от него, хотя это соответствовало действительности. Она не могла ни о чем другом думать. Просто чудо, что в последние дни она выполнила хоть какую-то работу, голова ее была занята только Феликсом. Наверное, Эмма и Лиони ее бы сейчас не узнали. Из стальной женщины она превратилась в мягкую и любящую, и ей это очень нравилось.
Феликс провел рукой по ее плечу.
– Ты очень сексуальна, – проговорил он своим бархатным голосом.
И, как обычно, Ханна ощутила, как тает каждая косточка в ее теле. Ей никогда не встречались мужчины с таким голосом. Интересно, как он звучит со сцены?
– Мне бы безумно хотелось увидеть тебя на сцене, – выпалила она.
– Я не увлекаюсь театром, – признался Феликс, а пальцы его рисовали круги на голом плече Ханны. – Предпочитаю кино. Если с этим телевизионным сериалом все будет как надо, я прославлюсь, радость моя. Если я выбьюсь в люди, поедешь со мной в Лондон?
Ханна замерла. Поверить не могла, что он это сказал, Образ жизни Феликса подразумевал полную свободу. Она старалась не придавать их отношениям слишком серьезного значения – никогда не ждала его и к каждому звонку относилась как к подарку, интуитивно понимая, что Феликс не потерпит навязчивой женщины. А теперь он сам строит планы на будущее! Ей следует быть осторожной, она это понимала. Любовь может нанести более сильный удар, чем ненависть. Она боялась, что Феликс бросит ее, стоит ей только привязаться к нему душой и телом.
– Лестно слышать, но я никогда не рассматривала наши отношения как нечто постоянное, – сказала она, осторожно подбирая слова. – Мне трудно мечтать о чем-либо более прекрасном, чем совместная жизнь с тобой, Феликс, но у нас у каждого свои надежды и планы, а мне не хотелось бы никого связывать.
Он зарылся лицом в ее плечо, потом дотянулся губами до ее губ.
– Именно это мне в тебе нравится, Ханна. Ты такая независимая, сама себе хозяйка, – с восхищением произнес он. – Это так отличает тебя от других, так освежает. Мы созданы друг для друга, дорогая. Ты как раз такая женщина, какая мне нужна. Актеру требуется сильная партнерша вроде тебя, а не домашняя хозяйка, которая каждый раз падает в обморок при виде мужа в любовной сцене с героиней. Ты звезда, Ханна!
Он казался очень довольным, и она поблагодарила бога за то, что не завопила от радости при одной мысли о возможности жить с ним вместе. Феликсу нужна независимая женщина, вот он и нашел себе Ханну Кэмпбелл!
Она сунула руку под одеяло, коснувшись плоского живота Феликса.
– Сто приседаний в день, – с гордостью поведал он, когда она восхитилась его формой. Но живот ее сейчас не интересовал.
– У тебя что, в кармане пистолет или ты так рад меня видеть? – пробормотала она, опуская руку.
– Нет у меня карманов, – хрипло произнес Феликс, – и я действительно очень рад тебя видеть.
– Веселый выдался вечерок? – ехидно спросила Джиллиан, когда сияющая Ханна появилась на следующее утро в офисе. Она прекрасно выспалась – Феликс всегда настаивал на полноценном сне.
– Да, замечательный, – машинально ответила Ханна, не обращая внимания на тон Джиллиан. – А как у тебя дела? У Леонарда прошел насморк?
Она знала, что Джиллиан любит по утрам поболтать, особенно о здоровье. В противном случае она будет весь день дуться и неприязненно отвечать даже на самые дружеские вопросы.
– Мне так хотелось посмотреть вчера эту вещь Джейн Остин по Би-би-си, но пришлось уйти, а записать забыла. Ты видела этот фильм, Джиллиан?
– Я предпочитаю документальные фильмы, – фыркнула Джиллиан. – Мельком что-то видела, – добавила она и принялась подробно описывать первый эпизод этой костюмной драмы.
Ханна слушала краем уха и вертела в руках большую фотографию, размышляя о том, что придется нанять нового фотографа. Тот, который работал сейчас, умудрился сделать величественный особняк за несколько миллионов фунтов похожим на двухэтажную хибару, требующую капитального ремонта. Он был безнадежен, и она намеревалась избавиться от него, пока все клиенты не переметнулись в другие агентства. Разумеется, иногда плохая фотография может помочь, когда люди приезжают осматривать невзрачный дом и вдруг обнаруживают, что на самом деле это великолепное строение. Но чаще, взглянув на такую фотографию, они вообще отказываются от осмотра. Фотографа надо уволить и немедленно искать ему замену.
– Где же ты была вчера, когда мы все смотрели телевизор? – надменно спросила Джиллиан, смахивая со своего стола воображаемую пыль.
– Гуляла. – Ханна не собиралась рассказывать сплетнице Джиллиан о своем новом романе. Но, заметив обиженную мину на лице Джиллиан, она слегка смягчилась. – Мы с подружками ходили ужинать в индийский ресторан. – Они с Феликсом, и в самом деле ели индийскую пищу, но не станет же она рассказывать, что ее любовник слизывал соус с ее сосков, потому что эту еду им принесли на дом и они ужинали голышом.
– Терпеть не могу индийскую еду, – заметила Джиллиан.
«Полюбила бы, если бы тебе ее подали на белокуром боге шести футов ростом!» – подумала Ханна, улыбаясь тайком.
К полудню она уже связалась с четырьмя фотографами, которые должны были явиться в контору со своими альбомами. Потом она прямо из приемной позвонила нынешнему фотографу и предупредила, что через месяц он у них уже не работает.
– Ты не можешь так поступить со мной! – начал он верещать в трубку. – Я уже много лет работаю на твоего босса. Я свяжусь с ним, и тебя саму выгонят, вот увидишь! Ты не можешь меня уволить.
– Еще как могу, – спокойно ответила Ханна. – Ты работаешь на нас в качестве свободного художника, а это значит, что я даже не обязана тебя заранее предупреждать. Я это делаю из уважения к тому, что ты здесь долго проработала. И можешь звонить боссу сколько угодно. Только убедишься, что это решение окончательное.
– Но мной всегда были довольны! – заорал он. – Никаких намеков. Только подумать, сколько сил я потратил, работал в любую погоду, старался, чтобы развалюхи выглядели пристойно. И в благодарность за это меня увольняет какая-то свистушка, которая наверняка с кем-то переспала, чтобы получить работу. Или своего бойфренда хочешь посадить на мое место?
Ханне все это надоело.
– Если ты не понимал, чем все кончится, то ты не от мира сего, – сказала она. – Как только этот филиал взялись обновлять, я начала звонить тебе насчет некачественных фотографий. Помнишь дом на Уотсон-драйв? Ты вынужден был ездить туда дважды, потому что фотографии никуда не годились. На первом снимке вместо дома было мутное пятно. Невозможно было догадаться, где кончается дом и начинается гараж. Владельцы уже хотели обратиться в другое агентство, нам пришлось сделать скидку, чтобы они остались. Ты должен был понять, что мы недовольны твоей работой. И я не собираюсь брать на твое место никого из родственников. Завтра сюда придут четверо совершенно незнакомых людей. Я, как менеджер, обязана следить, чтобы в конторе все шло без сучка без задоринки. Если бы и ты добросовестно выполнял свою работу, ты бы ее имел. Всего хорошего.
Она положила трубку и заметила, что Дэвид Джеймс и, по крайней мере, половина сотрудников не сводят с нее глаз. Джиллиан явно возмущалась, а Дэвид забавлялся. Его темные глаза улыбались, губы изогнулись в улыбке.
– Отлично, – похвалил он. – Я все думал, насколько хватит твоего терпения. Его давно пора гнать в шею.
Ханна позволила себе слегка улыбнуться.
– Никому не нравится увольнять людей, но иногда это необходимо, если мы хотим, чтобы компания развивалась, – серьезно сказала она.
Ханна вернулась к себе в кабинет и весь остаток дня работала на редкость плодотворно. Она уже собралась уходить, когда зазвонил телефон. Ханна схватила трубку, думая, что это Феликс, но звонил Дэвид Джеймс.
– Ты не зайдешь ко мне? – спросил он.
Он смотрел в открытое дело, лежащее перед ним на столе, но у Ханны появилось странное чувство, что мысли его витают где-то далеко. Он выглядел усталым, напоминал человека, который провел ночь с больным ребенком, хотя она знала, что никаких детей у него нет.
Джиллиан упоминала о бывшей жене Дэвида, с которой у него якобы были натянутые отношения. По ее словам, они разошлись несколько лет назад, но не разводились. Джиллиан уверяла, что Дэвид все еще ее любит и надеется, что она вернется. В сравнении с другими сплетнями Джиллиан эта могла быть правдой: иначе почему такой умный и привлекательный мужчина, как Дэвид, живет один?
Они коротко поговорили о том, какой фотограф им нужен, и Ханна поднялась.
– Что-нибудь еще, Дэвид?
– Нет… А впрочем, да.
Он явно чувствовал себя неловко и нервно крутил в. пальцах ручку.
– Я знаю, это вовсе не мое дело, но до меня дошло, что ты встречаешься с Феликсом Андретги.
Ханна удивленно уставилась на него.
– Это и в самом деле не твое дело, Дэвид, – ровным голосом сказала она, – но я действительно с ним встречаюсь. Это имеет какое-то отношение к моей работе?
Дэвид вздохнул.
– Не задирай нос, Ханна, – устало сказал он. – Я не изображаю из себя всемогущего босса, да и нет закона, запрещающего тебе встречаться с моим другом. Просто… Я в последнее время несколько раз видел Феликса, и он ни слова не сказал о тебе.
Ханна не сводила с него глаз. Действительно странно. Но, может быть, Феликс просто не хотел трепать языком, чтобы поберечь ее репутацию?
– Признаться, не думал, что тебе нравятся такие мужчины, как Феликс. – Дэвид поднял голову и взглянул на нее.
Как обычно, по его лицу невозможно было понять, о чем он думает. Донна всегда говорила, что из него вышел бы пре-, красный игрок в покер.
– Трудно угадать, кто кому нравится, – спокойно заметила Ханна.
– Да, разумеется, – медленно и с трудом произнес Дэвид. – Я просто о тебе беспокоился, вот и все. Ты – моя лучшая служащая, и мне не хотелось бы, чтобы тебе было больно из-за того, что я случайно познакомил тебя с кем-то, кто…
Ханна наконец завелась.
– Познакомил меня с кем-то, кто – что? – окрысилась она.
Выражение лица Дэвида не изменилось, но он с такой силой сжал в руке ручку, что она сломалась пополам. «Да ему до смерти неприятно все это говорить! – вдруг догадалась Ханна. – Он весь напряжен. Ему противно вмешиваться в личные дела служащих, но старомодное чувство заботы о своих сотрудниках заставляет это делать. Господи, можно подумать, что мы вернулись в эпоху королевы Виктории!»
– Я познакомил тебя с человеком, который имеет репутацию плейбоя, – наконец выговорил Дэвид, по-видимому, с трудом подбирая слова.
– Я большая девочка, Дэвид. Я могу постоять за себя, – заявила Ханна. – Что-нибудь еще?
Дэвид покачал головой и несколько секунд смотрел на нее, прежде чем снова заняться работой.
По дороге домой Ханна старалась не думать об этом странном разговоре.
На сегодня она запланировала роскошный совместный ужин и даже пообещала Феликсу что-нибудь приготовить, хотя ее кулинарные способности не шли дальше цыплячьих грудок под соусом из банки.
Обычно Ханна не пользовалась обеденным перерывом, быстро перекусывала в офисе и шла минут на десять погулять. Но сегодня, как только часы пробили час, она побежала в ближайший магазин, чтобы купить что-нибудь особенное на ужин.
В контору она вернулась с двумя бутылками вина, безумно дорогой пармской ветчиной и фруктовым тортом. Феликс удивится, она не сомневалась. Можно даже будет сказать, что торт она испекла сама.
В тот день Ханна была дома в половине седьмого. Напевая, она поправила лилии в вазе, поставила диск с «Кармен», налила себе бокал вина и принялась собирать на стол. Феликс сказал, что придет самое позднее в половине восьмого.
В восемь края ветчины начали уже заворачиваться наверх, пришлось поставить тарелки в холодильник. Она налила себе еще бокал вина и продолжала ждать.
В десять Ханна без всякого аппетита немного поела и посмотрела вторую половину «Романа с камнем». Она видела этот фильм столько раз, что ей необязательно было смотреть первую половину, чтобы знать, что случилось. Одновременно она бессознательно прислушивалась, не раздадутся ли шаги за дверью. К тому моменту, когда Майкл Дуглас и Кэтлин Тернер поцеловались на яхте, которую тащили по улице Нью-Йорка, бутылка опустела. Ханна выключила телевизор, вышвырнула ужин Феликса в помойное ведро и отправилась спать. Большого смысла в этом не было, потому что она лежала с широко открытыми глазами, не в состоянии заснуть. Просто сработал автоматизм. На том же автомате она встала утром и отправилась на работу.
Никто в конторе не заметил, что обычно блестящие глаза Ханны сегодня тусклы, – она сделала все, чтобы сослуживцы ничего не заметили. Она поболтала о пустяках с Джиллиан, умело провела интервью с четырьмя фотографами, быстро съела за компанию с Донной бутерброд с тунцом в маленьком кафе за углом. Она говорила, улыбалась и работала, но все на автопилоте. Мысленно она проклинала себя за то, что снова поверила мужчине, и Феликса – за такое с ней обращение. Если она снова его увидит, ему несдобровать.
Впрочем, не только у нее было в это утро плохое настроение. Дэвид Джеймс также пребывал в отвратительном расположении духа. Он наорал на Стива Шоу за провалившуюся . сделку, что было совсем для него нехарактерно, а потом кричал на кого-то по телефону так, что стеклянные стены офиса дрожали. Затем он с силой распахнул дверь кабинета и завопил, что хочет кофе, причем немедленно, и все в конторе притихли в надежде, что участь официанта обойдет их.
– Ты пойди, – попросила Джиллиан Ханну. – Я его в таком состоянии боюсь.
Чего не сделаешь ради мира и покоя. Ханна сварила кофе, поставила его на поднос, добавила четыре шоколадных печенья и отправилась в кабинет босса.
Судя по всему, Дэвид сразу заметил избыток макияжа, скрывающий усталые глаза, и ярко-красное платье, которое она надела, пытаясь поднять себе настроение. Волосы она распустила, стараясь придать себе вид желанной женщины, а не брошенной коровы, которая не может удержать мужика даже несколько недель. Но Дэвиду все это явно не понравилось.
– Я бы предпочел, чтобы ваши личные дела не мешали выполнению ваших служебных обязанностей! – резко бросил он, мрачно глядя на нее. – Полагаю, этот наряд не подходит для работы в приличной конторе.
Везувий внутри Ханны начал извергаться.
– Что вы имеете в виду? – холодно спросила она. – Я надевала это платье на работу уже несколько раз, и я вовсе не собираюсь сегодня на свидание. По правде говоря, я надела его по совершенно противоположной причине. – Тут самообладание окончательно покинуло ее. – Все вы, проклятые мужики, одинаковы! – прошипела она.
Глаза Дэвида заметно потеплели.
– Что же это за «противоположная причина»? – заинтересовался он.
Но Ханна уже была сыта по горло. Никогда раньше она не позволяла своему настроению отражаться на ее профессиональной выдержке, но сегодня она забыла обо всем.
– Я надела это платье, чтобы напомнить себе, что я умная, сильная женщина, которая не нуждается, чтобы рядом с ней был мужчина! Черт бы их всех побрал, включая боссов, которые не могут вынести вида женщины в сексуальном платье! И вообще, – голос ее задрожал, – я с мужчинами покончила. И точка. Вы все ненадежные, подлые лжецы!
Она швырнула поднос на стол, расплескав кофе и рассыпав печенье.
– Вот твой кофе, чтоб ты им подавился!
Ханна с грохотом захлопнула дверь и направилась прямиком в женский туалет, .где простояла несколько минут, прижавшись лбом к холодному кафелю и пытаясь прийти в нормальное состояние. Извиняться она не будет, нет уж! Дэвид перешел все границы. Он не имел права делать такие замечания… А если он считает, что такое право у него есть, ему придется поискать другого менеджера, потому что она увольняется! Жаль только, что она так много наговорила лишнего. Если Дэвид не полный кретин, он наверняка поймет, что что-то произошло между ней и Феликсом. Чтоб он тоже провалился, кстати.
– Не знаю, что ты ему такое сказала, – заметила Джиллиан, когда Ханна вернулась в приемную, – но сейчас он в прекрасной форме. Смеется так громко, что его наверняка на улице слышно.
Ханна посмотрела на стеклянную перегородку и увидела Дэвида, который держал трубку у уха и громко хохотал.
– Его, как и всех мужиков, надо держать на коротком поводке, – сказала Ханна мрачно. – Другого они не понимают.
Через час Дэвид стоял перед ее столом, держа в руке кейс и перекинув пальто через руку. Обычно она ему улыбалась, с удовольствием разглядывая его прекрасно сшитый костюм, который подчеркивал его широкие плечи и удачно скрывал легкое утолщение в талии от слишком большого количества деловых обедов. Но сегодня она просто смотрела на него.
– Я хочу предупредить, что в конце недели улетаю в Париж на выходные, – сообщил он.
Ханна глазом не моргнула. Пусть хоть в Катманду едет сушей на хромом верблюде, ей плевать.
– Я думаю, нам следует кое-что обсудить, поэтому мне жаль, что я уезжаю, – добавил он, глядя на нее с сожалением.
Ханне было абсолютно безразлично, чувствует ли он себя виноватым, хочет ли извиниться. Пусть переживает. Они все это заслужили.
– Я вернусь во вторник. Может быть, мы тогда сходим пообедать? – Его лицо вдруг перестало быть непроницаемым. На нем появилось выражение надежды… Да, определённо надежды. /
– Ладно, – сказала она холодно.
Он улыбнулся и неожиданно подмигнул ей. «Нет, он неисправим!» – сердито подумала Ханна.
Остаток пятницы пролетел незаметно, как в тумане, но перспектива выходных без Феликса так угнетала Ханну, что она решила в субботу поработать. Она понять не могла, почему без него чувствовала себя такой пустой. Ведь так хорошо жила последние полтора года! Почему же сейчас, всего через месяц после встречи с Феликсом, она уже не в состоянии обойтись без него?
– Я полагала, ты отказалась от работы по субботам, – заметила Донна, когда Ханна появилась в конторе в восемь , пятнадцать утра.
– Мне кое-что надо сделать, а на неделе все так наваливается, что не хватает времени, – ответила Ханна, склонившись над булькающей кофеваркой, чтобы скрыть от Донны темные круги под глазами. Но Донна обычно все замечала, а Ханна не хотела, чтобы она почувствовала тоску, которая, вероятно, исходила от нее, как радиация от плутония.
