Текст книги "Мужчины свои и чужие"

Автор книги: Кэти Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

Хью явно не понимал, о чем она толкует. Лиони наклонилась вперед и понизила голос:

– Ну, знаешь, как они могут целый день смотреть женщинам… сам понимаешь куда, в потом дома заниматься любовью с женами или подружками.

Хью очень развеселился.

– И что он сказал?

– Не помню. Была жутко пьяная. Господи, как же мне было стыдно на следующий день! Люди подходили ко мне и рассказывали, что я делала, и это было ужасно. Просто не знала, куда деваться. А напилась я потому, что страшно хотела стать там своей и полагала, что алкоголь поможет.

– Бедняжка, – пожалел ее Хью и погладил по руке. – Мне стыдно признаться, но в мои сорок семь лет я ненамного лучше. В тот день, когда твоя предшественница бросила меня одного в ресторане, я допил вино, которое мы только начали, и затем присовокупил три порции бренди. Ты, по крайней мере, тогда была ребенком.

Пришла очередь Лиони гладить его руку.

– Все объяснимо, Хью. Я бы от расстройства выпила пару бутылок вина или же пошла бы в туалет, вылезла бы в окно и сбежала бы от позора.

Он кивнул:

– То, что ты взрослый и у тебя дети, вовсе не означает, что ты защищен от тех же эмоций, какие испытывает подросток.

– У тебя есть дети? – обрадовалась Лиони. – Ты не говорил.

«Замечательно, – подумала она. – Разведенный мужчина с детьми – идеальный вариант, он способен понять, как важны для меня дети».

– У меня их двое: Джейн двадцать один, а Стивену – восемнадцать. Он живет с матерью, а Джейн уже самостоятельная, у нее квартира тут недалеко. Они замечательные. Я не знаю, что бы без них делал, – добавил он с теплотой в голосе.

– Расскажи мне все! – попросила Лиони.

Для рассказа «обо всем» потребовалось выпить по паре чашек кофе – спиртного больше решили не пить, жалея здоровье.

– Хотелось бы завтра проснуться без похмелья, – заметил Хью.

Он не рассказал, почему разошелся с женой три года назад, а Лиони постеснялась спросить. Если ему когда-нибудь захочется, он расскажет сам. Но о детях он говорил с удовольствием.

Джейн работала в страховой компании клерком и была прекрасна.

– Не знаю, в кого она пошла, но она потрясающая, – сказал Хью. – Очень умна и замечательно рисует. Я все советую ей показать свои картины в галереях, но она отказывается. Ну а Стивен слегка отбился от рук и сейчас копит деньги, чтобы на год бросить занятия и попутешествовать по свету. Каждый раз, когда он начинает говорить о Дальнем Востоке, с Розмари – это моя бывшая жена – случается истерика.

– Могу ее понять, – сказала Лиони, искренне сочувствуя Розмари. Если бы Дэнни объявил, что собрался на Дальний Восток, с ней бы точно была истерика.

– Ерунда, – сказал Хью. – Молодым надо дать возможность расправить крылья и путешествовать. Мне очень жаль, что мне не выпало такого шанса. Я полностью поддерживаю Стивена. Даже сказал, что заплачу за билет и дам тысячу фунтов, если он в самом деле соберется.

Лиони удивилась. Если бы Дэнни захотел год провести в странствиях, ему пришлось бы расплачиваться самому. Зачем тратить год, чтобы повзрослеть и расширить кругозор, если полагаешься на подачки родителей? Он так и не сообразит что значит быть независимым, если она будет оплачивать его расходы.

– А не лучше ли Стивену самому заработать себе на путешествие? – осторожно спросила она.

– У меня есть деньги, и это меньшее, что я могу для него сделать, – возразил Хью. – Я все отдаю детям. Например, помог Джейн купить машину, так что Стивен тоже должен получить свою долю.

– Вот как… – улыбнулась Лиони.

Деньги от провинившегося отца! Она готова была поспорить на месячное жалованье, что это он ушел от Розмари, а теперь балует детей, чтобы как-то компенсировать развал семьи.

– Они очень огорчились, когда ты ушел из дома? – спросила она.

– Я не уходил, – удивился он. – Это Розмари ушла. У нее кто-то появился, но толком ничего не вышло. Тогда я снял себе квартиру и оставил ей наш дом – тем более что дети тогда тоже там жили.

– Извини, я не хотела проявлять любопытство, – быстро сказала Лиони.

– Ничего страшного. Нам надо все эти вещи выяснить если мы хотим понимать друг друга. Расскажи мне о своей семье.

Шел уже первый час, когда они ушли из ресторана, предварительно поспорив, кто будет платить по счету. Хью хотел заплатить за все, но Лиони отказалась, предпочитая заплатить за себя. К стоянке такси они шли молча. Они прекрасно провели время, и Лиони очень хотелось снова с ним увидеться, но она боялась заговорить об этом, чтобы не показаться навязчивой. И вдруг он вовсе не хочет ее больше видеть?

Такси подъехало почти сразу. Хью жил в совершенно противоположном направлении от нее, так что им было не по дороге. Настала пора прощаться. Хью открыл для нее дверцу, и Лиони ощутила глубокое разочарование. Он не собирается с ней больше встречаться! Но в следующее мгновение она почувствовала, как его губы легонько коснулись ее щеки.

– Что ты делаешь вечером в следующую субботу? – спросил он.

Лиони просияла.

– Буду красить ногти, если не получу более интересного предложения.

– Уже получила, – сказал он, протягивая ей свою визитную карточку. – Ужин в то же время. Я найду что-нибудь экзотическое, а ты можешь позвонить мне на мобильный.

Домой она ехала почти целый час. В другой день Лиони с напряжением бы следила за счетчиком, отсчитывающим километры со скоростью автомата в Вегасе. Сегодня же ей казалось, что она находится на яхте и ее несет легким ветерком по Карибскому морю. Все отошло куда-то далеко – будничные неприятности и астрономическая цифра на счетчике. Она пару раз прошептала его имя: Хью Годдард, Хью Годдард. Хорошее имя, и человек хороший. Правда, у них разные взгляды на воспитание детей, но стоит ли сейчас об этом думать. Она больше рожать не собирается, так что эта разница не имеет значения. Важно то, как он заставил ее себя чувствовать. Хью был забавен и привлекателен, и с ним она тоже чувствовала себя остроумной и привлекательной. Иными словами, они идеально подходили друг другу!

– Нет, мы еще точной даты не назначили, – говорила Ханна, поворачивая руку, чтобы Лиони и Эмме был лучше виден бриллиант. – Феликс только что прошел пробы для двух сериалов, но еще не скоро узнает, взяли его или нет. А это означает, – вздохнула Ханна, – что мы пока не можем рисковать и снимать помещение для приема.

Они пили кофе на кухне Ханны, наскоро собравшись, чтобы обсудить жизнь, вселенную и мужчин.

– А я думала, что Феликс теперь вцепится в тебя обеими руками, раз ты согласилась выйти за него замуж, – заметила Эмма. – И вы уже направляетесь на Сейшельские острова, где ранним утром сыграете свадьбу.

– Я бы не возражала, – призналась Ханна. – Я не люблю пышные свадьбы с кучей родственников, мне даже подумать страшно о вечеринке с присутствием семидесятилетних тетушек, которых я не видела лет сто. Не говоря уже о том, что может устроить мой папаша, если напьется. – Она тут же поправилась: – Когда напьется. Да, свадьба на пляже – это здорово…

Лиони совсем размечталась.

– Все было бы так романтично, Ханна! – вздохнула она, думая о Хью. – Босиком на пляже, везде кокосовые пальмы и звуки набегающих на песок волн.

«Эмму, похоже, мои новости не слишком обрадовали, подумала Ханна. – Да нет, наверное, мне просто кажется Эмма очень добрая, она должна радоваться моему счастью».

– Ты уверена, что поступаешь правильно? – спросила Эмма.

И Ханна, и Лиони в изумлении уставились на нее.

– Ты не слишком торопишься? – продолжила Эмма.

Я знаю, ты любишь Феликса, но, по-моему, разумнее было бы сначала пожить вместе с годик, а потом уж решать, – добавила она.

– Я уверена! – огрызнулась Ханна. – Мы созданы друг для друга, и я…

– Не обижайся, Ханна, – перебила Эмма. – Я ничуть не сомневаюсь, что ты его обожаешь, но брак – шаг серьезный, надо быть полностью уверенной. А Феликс пропал перед Рождеством и даже не сказал тебе, куда направляется. Ты должна убедиться, что он не будет поступать так регулярно.

Ханна сжала зубы.

– Большое спасибо, но мне не нужно об этом напоминать, – холодно сказала она. – Он все объяснил. И мне не хотелось бы, чтобы ты ставила под сомнение мою способность самой решить этот вопрос.

Эмма покраснела. Она поняла, что зашла слишком далеко и обидела Ханну, хотя вовсе этого не хотела.

– Пожалуйста, не сердись, Ханна. Просто я боюсь, что ты торопишься. Извини, я, наверное, как всегда, осторожничаю. Такой уж у меня характер.

– Я знаю, ты считаешь, что помогаешь, Эмма, но на самом деле это не так, – обиженно сказала Ханна. – Я выхожу за Феликса и думала, что ты обрадуешься…

– Я радуюсь, – возразила Эмма.

– Девочки, хватит ссориться! – умоляюще воскликнула Лиони. – А то мне кажется, что я дома, и Мел с Дэнни ругаются.

Ханна позволила себе улыбнуться.

– Ты права, – согласилась она. – Давайте кончим говорить о свадьбах.

Они выпили кофе, болтая о пустяках, но напряжение осталось. Эмма не выдержала первой.

– Мне пора, – пробормотала она. – Позвоню на неделе.

Оставшись вдвоем, Ханна и Лиони некоторое время пили кофе молча. Ханна хмуро смотрела на огонь в камине.

– Не сердись на нее, она просто хочет быть верным другом, – сказала Лиони. – Мы обе знаем, что Феликс тебя обожает. – Впрочем, это не совсем соответствовало действительности, поскольку ни Эмма, ни Лиони ни разу не видели Прекрасного принца Ханны и знакомы были только с ее версией.

– Ага, я знаю, – вздохнула Ханна. – Зря я так болезненно прореагировала. Давай забудем, ладно?

Но как бы Ханне ни хотелось забыть слова Эммы, ей это не удавалось. Действительно ли она уверена в Феликсе? Он ведь и в самом деле уехал внезапно и ничуть о ней не беспокоился. Вдруг такое случится снова?

– Ханна решила выйти замуж за Феликса, – сообщила Эмма Питу, когда вернулась домой. – По-моему, она сошла с ума.

– Почему ты так думаешь, Эм?

– Не знаю, но что-то есть в этом Феликсе, что мне не по душе. Даже имя. Сам подумай – Феликс Андретти! Несколько экзотично для парнишки из-под Бирмингема.

– Кто знает, может, его родители родились не в Англии, – предположил Пит.

– Ладно, это ерунда. Но он уехал, не сказав ни слова, и оставил Ханну на целый месяц, а потом явился как ни в чем не бывало, ожидая, что она встретит его с распростертыми объятиями. По-моему, он просто подонок! И я видела его фотографию в «Алло!» с другой женщиной. Я не сказала Ханне, не смогла… – Эмма прищурилась. – Один бог знает, чем он занимался весь этот месяц. Готова спорить, он и слова-то такого, как «верность», не знает! Я ему не доверяю и пыталась сказать об этом Ханне. Но она рассердилась, и я пошла на попятный.

– Если ты так уверена, попробуй еще раз. Позвони ей, скажи, что волнуешься за нее и боишься, что она попадет в беду, – предложил Пит.

– Пожалуй, – сказала Эмма. – Только она уже сердится, так что вряд ли ей понравится мое повторное выступление. – Она вздохнула. – Поторопись, через три минуты начнется «Отец Тед». Я принесу чай, а ты поищи печенье.

В эту ночь Эмма опять видела сон про ребенка. Так ясно и четко. Она стояла в супермаркете и пыталась толкнуть тележку так, чтобы не повредить ребенку. Срок был еще небольшой, месяца три. Она погладила свой слегка выпирающий живот. Ее ребенок, ее девочка… Почему-то Эмма знала, что это девочка. Она ходила по супермаркету и заговаривала с людьми, среди которых были Пит и ее мать. Но она не сказала им, что беременна, боялась сглазить.

Потом она решила, что необходимо сделать тест на беременность, пошла искать аптеку, пошел дождь… и она проснулась. Несколько минут ей казалось, что она все еще беременна, но тут заворочался Пит и начал храпеть. Фантастический мир уступил место реальности. Она взглянула на часы – половина седьмого. Скоро вставать. И вовсе она не беременна. Ей не надо было трогать свой живот, чтобы убедиться в этом.

Эмма тихонько спустилась вниз и приготовила себе чашку чая. И все время ее не покидало ощущение потери. Чувствуя себя пустой и бесполезной, Эмма полчаса пила чай и смотрела телевизор – ей тяжело было оставаться наедине со своими мрачными мыслями.

Пит вошел в гостиную, как раз когда она выключала телевизор. Глаза заспанные, остатки волос спутаны и стоят дыбом. Его присутствие почему-то разозлило ее. Он наклонился и поцеловал ее в губы, завалился на диван и закрыл глаза.

– Зачем ты так рано поднялась?

– Не спалось! – огрызнулась она. Господи, неужели он не понимает, что с ней происходит? Ну почему мужчины такие черствые?..

22

Неделя пролетала за неделей, апрель уступил место самому теплому за последние годы маю. Феликс развлекался заучиванием текста к фильму, который должен будет сниматься в сентябре, и параллельно озвучивал коммерческую рекламу, чтобы заработать на жизнь. Ему все еще ничего не сообщили по поводу двух сериалов, на которые он пробовался, так что он звонил в Лондон агенту каждый день, и счета за телефон приходили просто астрономические. Настроение у него постоянно менялось: то он был полон оптимизма, то злился, что приходится так долго ждать.

Ханна много работала и очень обрадовалась, когда Дэвид сообщил ей, что собирается открыть филиал в Уиклоу, где сможет предложить ей более высокую должность.

– Такой блестящий шанс! – сказала она Феликсу в тот вечер, когда они неторопливо шли по Даусон-стрит, направляясь к кафе, где Феликс собирался встретиться с друзьями-актерами. – Поверить не могу, что моя жизнь так изменилась за этот год. Работа, ты, все остальное… – Она взглянула на него сияющими глазами. – Замечательно! Вы замечательны, мистер Андретти. Дэвид сказал, что я смогу приступить к новой работе через месяц. Ты считаешься должна за нее ухватиться?

– Разумеется, детка, – небрежно ответил Феликс.

Они как раз подошли к его компании – несколько очень красивых мужчин и женщин сидели за столиками на улице у кафе. Все в темных очках, хотя солнце давно зашло.

– Вот и вся банда! – воскликнул Феликс. – Привет, ребятки.

Утром в четверг Ханне поневоле пришлось вспомнить печальное замечание Эммы, к которому она всегда прибегала, когда речь заходила о планах.

– Мы планируем, а господь смеется, – говорила она. – У меня всегда так бывает.

Вообще-то Ханна считала такую точку зрения чересчур пессимистичной. Ей казалось, вся жизнь перед ней, стоит только протянуть руку и взять. Все, что с тобой происходит, зависит только от тебя, а если бы люди верили во всю эту божественную ерунду, то так и застряли бы в Средних веках. Однако ее вера в этот постулат сильно поколебалась утром в четверг, и случилось это напрямую из-за любовного усердия Феликса.

Ханна всегда больше всего нравилось заниматься любовью с утра пораньше. Она все еще переживала последний прекрасный оргазм, когда Феликс отодвинулся от нее и произнес:

– Блин!

– В чем дело? – лениво спросила она, все еще улыбаясь.

– Проклятая резинка лопнула, – сообщил он. – Черт побери, это уже второй случай.

Ханна села на постели и выхватила пачку из его рук.

– Так срок годности давно истек, Феликс! Где ты их взял?

Он пожал плечами:

– У нас кончились, и я нашел эти в спортивной сумке.

– Срок годности истек два года назад, – сказала Ханна, начиная нервничать. – И ты сказал, что еще один порвался. Я такого не помню.

– Да речь идет всего лишь о гребаном презервативе! – огрызнулся он. – Право, что ты вечно придираешься к мелочам, Ханна?

– Из мелочей могут вырасти большие проблемы, Феликс. Например, ребенок, – резко ответила она.

Стоя под душем, Ханна никак не могла успокоиться. Она-то думала, что они предельно осторожны. Эмма всегда говорила, что после тридцати пяти женщины уже не так плодовиты, так что ей казалось, что у нее мало шансов забеременеть. Ей ведь уже тридцать семь, и они никогда не забывали о презервативах… Она досадливо поморщилась. Какой смысл в презервативе, если истек срок его годности? Все равно что спрыгнуть с самолета с рваным парашютом!

Завтракать Ханна не стала – почему-то не хотелось есть, и пока ехала по своему первому адресу, все пыталась вспомнить, когда у нее в последний раз были месячные. Она не имела привычки что-то записывать и теперь страшно злилась на себя. Ханна вспомнила, что ужасно мучилась в ночь на Новый год и что у нее кончились прокладки. А дальше?..

Так ничего и не припомнив, Ханна остановилась у аптеки и купила все необходимое для теста на беременность. Почему она не пила таблетки? В этом вопросе на мужчину никогда нельзя положиться!

Приехав к бунгало, Ханна порадовалась, что продавцы уже отправились на работу, а покупатели еще не прибыли. Можно воспользоваться туалетом, хотя ей это было не по душе. «Но ведь никто не узнает», – подумала она. Ей приходилось читать об агентах по продаже недвижимости, которые умудрялись заниматься сексом в продаваемых домах, и она очень возмущалась по этому поводу. Но вряд ли будет так уж непрофессионально просто сходить в туалет.

Проделав все необходимое, Ханна сунула прибор в сумку и открыла дверь клиентам, приклеив на лицо привычную улыбку. Они почти полчаса бродили по дому, но, судя по всему, вторая синяя линяя проявилась в окошечке значительно раньше.

Оставшись снова одна в доме, Ханна достала прибор, посмотрела на показатель и прокляла производителей презервативов, Феликса и себя – именно в таком порядке.

– Беременна, беременна, черт бы все подрал! – простонала она.

Это надо же! Бедняжка Эмма убить готова, чтобы оказаться в ее положении, но у нее ничего не выходит. И вот теперь она, из всех троих наименее склонная к материнству, беременна! Ханне казалось, что даже у тех зверей, которые съедают свое потомство, больше материнских чувств, чем у нее. Дети ее никогда не интересовали. Ладно, дети ее кузины Мэри очень даже ничего, но это вовсе не означало, что она хотела бы с ними жить.

Когда она вернулась в офис, Кэрри помахала ей рукой.

– Феликс только что звонил, – сообщила она и покраснела.

Кэрри несколько раз видела Феликса, когда он заезжал за Ханной, и явно безумно в него влюбилась. «Кстати, Феликс ничего не сделал, чтобы загасить этот пожар», – сердито подумала Ханна, припомнив, как он сидел на краешке стола Кэрри и болтал с ней.

– Он сказал, это важно, – добавила девушка. «Что-то будет, когда он услышит мои важные новости», – мрачно подумала Ханна, набирая номер.

– Победа! – ликующе воскликнул Феликс. – Ты никогда не поверишь! – Он явно уже приложился к бутылке. – Я получил главную роль в фильме «Один миг». У нас получилось! С карьерой теперь полный порядок. И мне заплатят огромные деньги. Билл сказала, что я им нужен позарез, так что могу заламывать любую цену. Режиссер Эдвин Коен – настоящая звезда в Америке. Он никогда не делает телевизионных фильмов. Ты представить себе не можешь, какая честь работать с ним!

– Замечательно, милый, – сказала Ханна, искренне радуясь за него, но тут же вспомнила о результатах теста. —

Мне тоже нужно тебе кое-что сказать. Подожди минутку, я забыла кое-что в машине, – соврала она. – Я перезвоню. Выйдя из офиса, она позвонила ему по мобильному.

– Феликс, у меня совершенно невероятные новости, но боюсь, они не придутся тебе по душе. – Она не стала ходить вокруг да около. – Я беременна, Феликс.

– Чудесно! – завопил он.

Ханна оторопела. Она ждала совсем другой реакции: стонов по поводу того, что время неподходящее, им обоим надо думать о карьере, ребенок будет мешать спать и так далее. А вместо этого Феликс радостно вопил, как маленький мальчик, получивший заветную игрушку:

– Лапочка, я так счастлив! Нам надо немедленно пожениться! Билли подыщет для нас дом в Лондоне, и я скажу, чтобы она убедилась, что там есть детская. Между прочим, Эдвин Коен – человек очень семейственный. Они с женой ждут пятого ребенка. Вся семья приедет из Лос-Анджелеса, чтобы быть с ним во время съемок. Ты сможешь с ней подружиться, и это очень поможет моей карьере. Ну, мне надо бежать, милая. Меня ждут. Вечером поговорим. Чао.

Ханна нажала на кнопку мобильника и осталась стоять, как соляной столб, переваривая все, что сказал Феликс. Переехать в Лондон? Подружиться с женой режиссера, которая, так кстати, тоже беременна? А как же ее работа, ее жизнь и друзья? Она, конечно, любит Феликса, но хочет ли она жить в Лондоне и рожать ребенка? Ханна не знала. Ребенок никогда не присутствовал в ее планах.

Перед ленчем она позвонила Лиони.

– Я схожу с ума, требуется немедленно с кем-нибудь поговорить, – сказала она. – У тебя найдется двадцать минут? Заодно и перекусим.

– У меня есть час, – ответила Лиони. – Что случилось, Ханна?

– Расскажу, когда увидимся.

– Что-нибудь с Феликсом? – встревоженно спросила Лиони, когда они встретились в кафе, находившемся примерно на равном расстоянии от мест их работы.

– Вроде того, – простонала Ханна. – Я беременна!

– Так это же чудесно! – взвизгнула Лиони, не успев сообразить, что Ханна радостной не выглядит. – Разве нет? – Ханна молчала, и Лиони нахмурилась. – Ты хочешь сказать, что ребенок тебе не нужен?..

Ханна закусила губу.

– Сама не знаю, что мне нужно, а что нет! Я никогда не мечтала о детях. Никогда не беспокоилась из-за того, что мои биологические часы отсчитывают последние годы. Знаю, это странно и неестественно, но именно так я устроена. Некоторые мечтают о детях, но только не я.

– Значит, это все не запланировано? – мягко спросила Лиони.

Ханна с горечью рассмеялась.

– А что говорит Феликс?

– Удивительно, но он вне себя от счастья. Я-то думала, что он потащит меня на первый же паром, чтобы добраться до Харлей-стрит и сделать аборт, но он в восторге. – Она не добавила, что он быстренько сообразил, какую выгоду можно извлечь из ситуации, подружившись с режиссером и его беременной женой.

– Очень мило, – заметила Лиони.

– Конечно, ведь это не ему придется девять месяцев выглядеть как слон, бросать свою работу и тащиться в Лондон! А он тем временем будет делать карьеру.

– Тебе не нужно бросать работу из-за беременности! Это же ребенок, а не заразная болезнь, – возмутилась Лиони.

– Тут другое, – мрачно пояснила Ханна. – Феликс получил замечательную роль в Лондоне, так что, если я захочу оставить ребенка, нам придется переехать туда.

– Вот как?..

– Мне тяжело даже думать об аборте, – сказала Ханна, когда они уже пили кофе. – Когда я была подростком, я бы, не задумываясь, сделала аборт. Но это было тогда. Сейчас мне кажется эгоистичным поступать так только потому, что это может затруднить мою жизнь.

– Я не могу тебе советовать, Ханна. Ты сама должна решать.

– Я знаю.

Домой Ханна вернулась усталой, так и не решив, что ей следует делать.

– Дорогая, – воскликнул Феликс, хватая ее в объятия, как только она открыла дверь. – Ну, как себя чувствует будущая мамочка?

Она вздохнула и оттолкнула его.

– Слушай, Феликс, я ничего не знаю. Разве сейчас подходящее время рожать? Мы не готовы, мы вообще никогда об этом не говорили… Я даже не знаю, хочу ли я ребенка.

– Ты хочешь сказать, что подумываешь об аборте? – Феликс холодно взглянул на нее. – Поверить не могу, что ты это предлагаешь, Ханна. Мы не можем так поступить с нашим собственным ребенком. Я думал, ты меня любишь.

– Люблю, – с тоской подтвердила она. – Просто у меня такое ощущение, что передо мной нет никакого выбора. Только вчера я была женщиной с прекрасной перспективной карьерой, мы собирались купить здесь дом, а сегодня я просто племенная кобыла, которая должна идти за тобой следом.

Феликс встал и распечатал пачку сигарет. Потом отложил ее в сторону и повернулся к ней:

– Ханна, я знаю, у беременных всегда нервы не в порядке, но это просто смешно. Тебе вовсе не обязательно бросать работу: ведь в Лондоне тоже торгуют недвижимостью. Это же не конец, наоборот – начало! Я буду много зарабатывать, мы сможем взять няню, и ты пойдешь работать. – Он усадил ее рядом с собой на диван.

– У тебя будут я и ребенок. Разве это не чудесно?

Она попыталась взглянуть на будущее его глазами, но у нее ничего не получилось.

– Только представь себе, Ханна: чудесный дом с садом, мы там вместе будем возиться. Из тебя выйдет прекрасная хозяйка. Мы будем чудесной парой, я это понял, стоило мне увидеть тебя с этим подонком Гарри. Я не могу уступить тебя ему.

Сердце Ханны пропустило удар.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она. Феликс поднял брови.

– Когда ты в тот день ушла, у него хватило наглости заявить, что он хочет сделать тебе предложение. Какой наглец!

Она моргнула.

– Гарри так сказал?

– Ну да, – беззаботно подтвердил Феликс. – Только представь себе, он решил, что ты предпочтешь его мне. Я сказал ему, чтобы убирался, что мы уже помолвлены, просто поругались из-за ерунды.

– Но мы не были помолвлены, – ровным голосом сказала Ханна. – Ты меня бросил, Феликс. Ты не имел права говорить так с Гарри.

В ответ Феликс запустил теплые пальцы под ее топ.

– У нас у всех есть прошлое, детка, – сказал он. – Гарри – твое прошлое, у меня есть свое. Но прошлое – оно и есть прошлое. Забудь его, теперь ты со мной.