Текст книги "Выбор сердца"

Автор книги: Кэт Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Лили, совсем не обязательно…

Не договорив, Ройал застонал: она забрала его в рот и начала ласкать.

Ройал шумно выдохнул:

– Боже правый, Лили!

Все его тело содрогнулось, когда она обхватила его обеими руками, – и она ощутила пьянящее чувство собственной власти. А еще – любовь, такую глубокую и острую, что у нее на глаза навернулись слезы.

– Остановись, родная! – хрипло попросил Ройал. – Я хочу быть в тебе, а если ты продолжишь…

Лили ахнула, когда он решительно взял ее за талию и, приподняв над собой, опустил прямо на свой мощный жезл. Впервые она поняла, что он имел в виду, сказав: «Твоя очередь быть наверху, моя сладкая леди».

Ощущая все нарастающее возбуждение, она медленно опустилась по его плоти. Он пульсировал желанием – и она не останавливалась, пока он не заполнил ее целиком. Со сладкой дрожью она поднялась – и опустилась снова… поднялась и опустилась.

– Лили! – простонал Ройал.

Она ощущала, как напряжено все его сильное, безупречно красивое тело.

Жар растекался в ней, тонкими иголочками колол кожу. Его дыхание участилось. Она стала двигаться все быстрее, впуская его глубже, двигаясь все решительнее. Ее сердце отчаянно колотилось. Она начала задыхаться, в глубине тела зародилась сладкая дрожь. Лили ощутила, как Ройал напрягся, почувствовала его мощный оргазм – и тоже достигла вершины. Ослепительное наслаждение, глубокое и всеобъемлющее, затопило ее. Лили со стоном выкрикнула имя возлюбленного, ощущая одновременно радость, и печаль, и чувство невероятного удовлетворения. Долгие секунды она лежала на его широкой груди, не нарушая союза их тел. Она не моща бы сказать, как долго это было. Возможно, она даже задремала, потому что когда немного опомнилась, то почувствовала, как Ройал нежно разглаживает ее волосы. Она хотела сказать ему, что любит его, но эти слова так и остались невысказанными. У них вдвоем нет будущего.

Говорить такое нехорошо по отношению к Ройалу – и нечестно по отношению к ней самой.

Вместо этого, когда Ройал перевернул ее, чтобы оказаться сверху, вновь полный желания, она обняла его за шею и подхватила заданный им ритм. Отыскав его губы, она поцеловала его. Эта ночь принадлежала ей одной. За свои грехи она заплатит завтра.

Глава 27

Музыка вырывалась на улицу из внушительного кирпичного особняка Колфилдов. Золотистый свет лился из окон, и гости в элегантных туалетах стекались к парадным дверям дома, когда большая черная карета с герцогским гербом, запряженная четырьмя подобранными по масти серыми конями – остатки былой роскоши, сохранившиеся с тех времен, когда покойный герцог еще не лишился всего состояния, – остановилась у подъезда.

Ройал огромным усилием воли взял себя в руки. Начиная с этого вечера он перестанет быть хозяином своей жизни. Женитьба была той обязанностью, которую он взял на себя, – ценой, которую он согласился заплатить. Он сделает то, чего от него требуют: женится на Джослин Колфилд и получит в свое распоряжение ее приданое. В свою очередь, она станет герцогиней Брэнсфорд. Она родит ему наследников, и ему придется как-то строить их совместную жизнь.

И не важно, что он любит другую женщину. В мире, в котором он живет, брак не имеет никакого отношения к любви.

Ройал напряженно выпрямился, почувствовав, как карета останавливается.

– Похоже, мы приехали, – прозвучал из глубины кареты тихий голос тети Агаты.

– Похоже на то, – сухо согласился Рул, сидевший рядом с ней.

Дверцу кареты распахнул лакей в голубой ливрее и белом парике, после чего застыл на месте, ожидая, чтобы они вышли.

Ройал легко сошел на землю и, повернувшись, помог спуститься тете Агате. Подав ей руку, он медленно повел ее по расстеленному на ступеньках ковру к украшенным вычурной резьбой и покрытым белой краской дверям.

Колфилды встречали гостей в холле. Черно-белый мраморный пол сверкал как новый.

– Очень приятно вас видеть, ваша светлость, – проговорила Матильда Колфилд. Ее глаза горели торжеством, которое она даже не пыталась скрывать. Она улыбнулась его тетке: – И вас также, леди Тэвисток.

Хотя трудно было поверить в то, что Джослин унаследовала свою редкую красоту от матери, некоторое сходство с Матильдой было заметно в красивых дугах их бровей, густых каштановых волосах и идеальной форме губах.

– Добро пожаловать в Мидоубрук! – тепло приветствовал Ройала Генри Колфилд.

– Спасибо, сэр. Кажется, вы знакомы с моим братом Рулом. Он недавно приехал из университета.

– Конечно. Добрый вечер, милорд, – сказал Генри Рулу.

Тот ответил четким поклоном.

– Мистер и миссис Колфилд, рад снова вас видеть.

Поздоровавшись с хозяевами дома, Ройал повернулся к Джослин:

– Мисс Колфилд. Сегодня вы хороши, как никогда.

– Вы тоже исключительно хорошо выглядите, ваша светлость.

На ней было чудесное платье из лилового шелка того же оттенка, что ее необычные глаза. Густые темные локоны лежали на открытых плечах, играя в свете хрустальных люстр. Ройал подумал, что Джослин еще никогда не была столь ослепительна.

Они обменялись несколькими фразами. Будущая супруга держалась дружелюбно, ее манеры были очень любезными – однако Ройал ощутил в ней какие-то сильные чувства, которых прежде не было. Возможно, это стало результатом того, что она застала его с Лили в шляпной лавке, но почему-то Ройалу казалось, что дело не в этом. Джослин была полностью уверена в себе и прекрасно знала, что ей нужно на самом деле. Он не мог себе представить, чтобы она хоть немного усомнилась в его интересе к ней или в намерении официально объявить об их браке.

В этот момент прибыли новые гости и полностью завладели вниманием хозяев дома. Ройал направился к лестнице. Тетя Агата опиралась на его руку, а в другой руке сжимала рукоятку трости. Не торопясь они поднялись по широкой раздваивающейся лестнице к дверям великолепного бального зала. Рул шел следом за ними. Младший Дьюар предвкушал приятный вечер. А вот Ройал мечтал лишь о том, чтобы он поскорее завершился.

Джослин стояла рядом с матерью, приклеив на лицо улыбку. У нее больно сжималась грудь. Ей хотелось плакать. Это было просто нелепо! Сегодняшний вечер должен был стать самым счастливым в ее жизни. Через пару часов будет объявлено о ее помолвке с герцогом Брэнсфордом – и ее признают будущей королевой светского общества.

Ее мать уже сияет от радости, представляя себе свой собственный момент триумфа и то высокое положение, которое она займет в качестве тещи герцога. Отец улыбается и смеется: он так гордится ею, так доволен тем, что она скоро станет герцогиней (для чего, по его мнению, она просто создана)!

Все счастливы.

Все, кроме самой Джо.

И все из-за того, что Кристофер Баркли ее отверг.

Всего несколько дней назад она пришла бы в ярость от одной только мысли, что жалкий юрист без денег и почти без положения в обществе мог иметь нахальство отказаться от ее предложения. Она была бы вне себя от гнева… и так оно и было в тот день, когда она удалилась из отеля «Паркленд». Но за это время ее гнев угас, а на смену пришла боль. И эта боль оказалась настолько острой, что Джо едва могла спать и есть. Маменька решила, что дочь просто нервничает, переживает из-за скорой помолвки.

Слава Богу, она никогда не узнает правды.

В последние несколько дней Джослин тысячу раз вспоминала Кристофера. Она пыталась убедить себя, что не влюбилась в него. Ведь она вообще не верит в любовь! Однако боль в ее сердце была настоящей, а ее чувство к Кристоферу за это время стало только глубже: Она поняла, что уважает его за то, что у него хватило характера не уступить ей. Хватило характера отказаться от предложения, которое он счел просто прихотью.

Возможно, в тот момент это так и было.

Но, получив отказ, Джослин не переставала о нем думать. Она чутко прислушивалась ко всем сплетням, боясь услышать имя Кристофера, просматривала все газеты, отыскивая статьи, в которых бы о нем упоминалось. Обсуждая выигранное им дело, в «Лондон таймс» высоко оценили его способности адвоката и предсказали, что он далеко пойдет. Кристофер умный и сильный. Но в то же время Джо знала, что он умеет быть нежным.

У нее болела голова. Она пыталась убедить себя, что хочет его заполучить просто потому, что он недоступен. Однако она уже понимала, что ей нужно гораздо большее. Ей нужно, чтобы Кристофер ее любил. Любил так же сильно, как любит его она!

Все так несправедливо!

Джослин была в крайней растерянности и чувствовала себя загнанной в угол. Какая-то часть ее души жаждала отменить свадьбу. Другая часть твердила, что если она это сделает, то останется ни с чем. Кристофер посмеялся над ее предложением о женитьбе, и если она повторит его, то он скорее всего снова посмеется.

Время шло. Джо три раза танцевала с Ройалом, потанцевала с его темноволосым красавцем братом Рулом, потанцевала с половиной всех холостяков Лондона – и все это время улыбалась, притворяясь счастливой, стараясь казаться веселой и утонченной. Она заставляла себя не смотреть на двери, не мечтать о том, что придет Кристофер. Она не надеялась на то, что он ворвется в зал и потребует, чтобы она отказала Ройалу, а сам признается, что любит ее и хочет жениться на ней.

Джо увидела, как к ней направляются ее родители. С другой стороны зала к ней приближался Ройал. Пора было объявлять о помолвке.

– Время пришло, – негромко проговорил герцог, подавая ей руку. – Полагаю, ваши родители хотят сделать важное объявление.

Одно безумное мгновение Джослин хотелось броситься к выходу. Ей хотелось убежать, спрятаться – и ждать, пока этот кошмар не кончится.

А потом она увидела свою главную соперницу, Серафину Мейтлин. Та стояла около возвышения, на котором сидел оркестр и откуда должны были сделать объявление о помолвке. Округлившимися от изумления глазами она смотрела, как герцог ведет Джослин и ее родителей к возвышению: видно было, что она уже поняла, о чем это говорит.

От ярости лицо Серафины густо покраснело. Ее губы стянулись в ниточку, глаза горели. При виде зависти своей соперницы Джослин забыла о своих сомнениях.

Бог свидетель: она это сделает! Она станет герцогиней! Она им покажет! Она всем им покажет!

И в особенности – Кристоферу Баркли!

Стоявший у зеркальной стены бального зала Престон Лумис наконец увидел старуху, ради встречи с которой сюда пришел. Рядом со вдовствующей графиней Тэвисток Гортензия Кроули казалась грубой уродкой, морщинистой и чуть сгорбленной. И, что важнее, ее разум был таким же старым и дряхлым, как и тело.

Поставив на поднос проходящего мимо официанта пустой бокал, Престон направился к старухе.

Вокруг него переговаривались гости, обсуждавшие только что услышанное объявление о помолвке герцога Брэнсфорда и наследницы большого состояния Джослин Колфилд. Это мало кого удивило. В клубах было заключено множество пари. Герцог был почти разорен. За девицей Колфилд давали огромное приданое, так что у Ройала Дьюара выбора не было.

Престон постарался спрятать довольную улыбку, неуместную в данный момент. Его сундуки были набиты до отказа благодаря самой успешной афере, какую ему когда-либо удавалось провернуть. С таким состоянием ему можно было никогда больше не работать ни дня. Однако удовольствие от успеха приносили не только деньги, но и сам процесс обмана простофили. С этой мыслью Престон сосредоточил свое внимание на старой даме Кроули, которая отошла от графини.

Престон растянул губы в улыбке и направился к ней.

– Миссис Кроули! Очень приятно вас снова видеть.

Она нахмурилась, сдвигая густые тускло-седые брови.

– Я с вами знакома?

Он ощутил легкое раздражение, так как не привык, чтобы о нем забывали.

– О да. Мы с вами встречались несколько раз. Мое имя – Престон Лумис. Может быть, вы припомните, что я похож на вашего покойного мужа.

Она подняла на него взгляд – и ее глаза заблестели.

– И правда! Мистер Лумис, конечно! Да вы просто копия моего Фредди, когда он был в вашем возрасте.

Они немного поговорили, не затрагивая никаких важных вопросов. Лумису нужно было, чтобы она почувствовала себя в его обществе комфортно: только после этого можно было начать движение в нужную ему сторону.

– Вы следите за газетами, миссис Кроули?

Она покачала головой:

– Никогда их не любила. А вот мой Фредди любил их читать.

– Насколько я знаю, ваш супруг, помимо прочего, занимался производством оружия?

– Вы имеете в виду ружья?

– Ну да.

Она кивнула:

– Да, я припоминаю. Делал винтовки, точно. Сейчас иностранцы начали интересоваться винтовками.

– Я и сам интересуюсь оружием – по крайней мере в плане вложения денег. Нельзя ли мне как-то поучаствовать во владении этим предприятием?

Она уставилась куда-то вдаль, и очень долго молчала. Потом часто заморгала, словно возвращаясь к действительности.

– Вы хотите купить часть акций?

– Я мог бы об этом подумать, да. Хотя мне надо будет сначала посмотреть на само предприятие.

Миссис Кроули глубокомысленно покивала:

– Конечно. Мой Фредди говаривал, что не следует покупать кота в мешке. Может, я велю моему поверенному вас навестить? Его зовут Стивенс. Надежный человек, этот Стивенс.

Престон вручил ей гравированную белую карточку со своим адресом. Оставалось только надеяться, что старая карга сохранит способность соображать еще какое-то время и не забудет, откуда у нее эта карточка взялась.

– А это зачем?

Она помахала карточкой в воздухе, словно ей нужно было просушить на ней чернила.

– Отдайте ее своему поверенному, мистеру Стивенсу, и скажите, что меня интересует покупка акций предприятия по производству оружия.

– Это вы про винтовки?

Он едва смог сдержать раздражение.

– Я был бы очень признателен, если бы ваш мистер Стивенс со мной связался.

После того как поверенный с ним свяжется… если он это сделает… Престон позаботится об остальном.

Старуха засунула карточку в бархатный ридикюль, висящий на ее запястье, повернулась и медленно побрела прочь, даже не попрощавшись.

Престон досадливо вздохнул. Возможно, ее поверенный так и не объявится. Но с другой стороны, цыганка еще ни разу не ошиблась.

Образ Цайи возник перед его внутренним взором: прелестная молодая женщина. Белая кожа, светлые глаза, черные волосы и соболиные брови… Необычная красота! Неожиданно Престон ощутил искру мужского интереса. В последнее время это было для него редкостью. Возможно, помимо деловых отношений они могли бы заключить и союз иного рода.

Он мысленно улыбнулся, но тут же отбросил эту мысль. Сейчас ему нужны деньги, а не эта особа.

«Все в свое время, – сказал он себе. – Все в свое время».

Лили не могла даже подумать о сне. Было уже поздно – и к этому часу Джослин и Ройал уже наверняка объявили о своей помолвке. Она выбралась из-под одеяла, прошла через свою квартирку и спустилась в лавку. Тихо скользнув к задней комнате, она заглянула туда, чтобы взглянуть на Томми. Тот вместе с Магзом лежал на тюфяке. Вечером она предложила ему принять ванну – и, что удивительно, он согласился.

– Ванну? – Его темные глаза округлились. – То есть настоящая, с горячей водой?

Лили рассмеялась:

– С такой горячей, что пар поднимается!

– Господи! Не помню уже, когда я мылся горячей водой!

– И я приготовила тебе одежду и новые ботинки, чтобы потом ты мог одеться в чистое.

Томми устремил на нее огромные карие глаза, полные обожания.

– Я когда-нибудь вас отблагодарю, мисс! Клянусь жизнью Магза!

Пес громко заскулил, словно у него это вызвало какие-то возражения, а Лили улыбнулась:

– Я не сомневаюсь, что когда-нибудь ты это сделаешь.

Томми снял со стены медную ванну, и они наполнили ее горячей водой.

Лили выложила на стол одежду, надеясь, что не ошиблась с размером, и закрыла дверь, чтобы не смущать мальчика. Из-за двери донеслось фальшивое пение, заставившее ее невольно улыбнуться: Томми затянул непристойную матросскую песенку.

Мытье заняло много времени, а это означало, что Томми получает от него удовольствие. Закончив, он вышел из комнаты в коричневых саржевых брюках и муслиновой рубашке, которые оказались только чуть-чуть ему велики.

– Одежка отличная, мисс. Достаточно просторная, чтобы мне можно было немного подрасти, пока она не станет впору.

– Ты настоящий щеголь.

Взглянув на Магза, Лили с удовольствием отметила, что пса тоже искупали.

Позже, как уже стало привычным, мальчишка и пес устроились на тюфяке с чистыми простынями.

– Ну что за распрекрасная жизнь! – Томми заложил руки за голову. – Мы с Магзом чистенькие как стеклышки, сытые и спим в тепле. Не могу даже сказать, мисс, до чего я благодарен вам за все, что вы сделали!

– Мне бы хотелось сделать еще одну вещь, Томми, если ты мне позволишь. Я говорила с одной моей покупательницей, миссис Смит, женой бакалейщика. Она сказала, что им с мужем нужен трудолюбивый и надежный молодой человек для доставки покупок из их магазина.

Томми быстро сел на тюфяке.

– Надежный? Но это же не про меня?

– Ну ты ведь станешь надежным, правда? Если бы у тебя была работа, тебе не пришлось бы воровать. Миссис Смит назначила бы тебе справедливую плату, и ты с Магзом мог бы жить в комнате над конюшней, где стоит повозка для доставки.

Это было самым трудным – отказаться от присутствия Томми. Когда он приходил к ней, это помогало ей не думать о Ройале и его будущей женитьбе.

– Господи, мисс! У меня в жизни не было настоящей работы! На меня можно положиться, точно. Я ничего воровать не стану!

– И вы все равно могли бы ко мне заходить, – добавила она. – Мы могли бы ужинать вместе каждый раз, когда бы ты заглядывал ко мне в гости.

Томми расплылся в улыбке:

– Я буду рад пойти работать. Когда мне начинать?

– В понедельник утром, если готов. Я пойду с тобой к Смитам, помогу тебе устроиться.

Томми радостно засмеялся:

– Вот это да! Первая настоящая работа – и все потому, что я залез в карман к какому-то франту-герцогу!

Лили невольно улыбнулась. Однако эти слова снова заставили ее вспомнить Ройала – и ее улыбка быстро погасла.

– До утра, Томми. – Она наклонилась и погладила ставшего пушистым пса. – Хороших снов вам с Магзом.

Томми закрыл глаза, но у него на лице оставалась широкая улыбка. Лили улыбнулась, вышла из комнаты и поднялась к себе в квартирку.

Сейчас, спустя много часов, глубокой ночью, она стояла в дверях, смотрела на мальчика – и ощущала, как сжимается ее сердце.

Она тихо вздохнула в темноте. Томми с Магзом крепко спали, но к ней сон сегодня не придет. Возможно, со временем она сможет оставить свою любовь к Ройалу в прошлом – но не сегодня. Не этой ночью.

Стараясь не замечать боли в сердце, Лили повернулась к лестнице и снова поднялась наверх, к своей одинокой постели.

Глава 28

Холодный апрельский ветер очищал воздух и нес обрывки бумаги вдоль улицы. Скоро должны были распуститься нарциссы, но сегодня с Темзы наползала леденящая сырость.

В нескольких кварталах от реки, в большом кирпичном строении, в котором находился оружейный завод Хоксуорта, Ройал стоял рядом с Бенджамином Уилдемом, лордом Найтингейлом.

Друзья наблюдали за двумя мужчинами, шагавшими вдоль линии сборки: один – худой и темноволосый, другой – с пышными седыми усами.

– Лумис все время кивает, – отметил Найт. – Похоже, наш «консультант» свое дело знает хорошо. Мне кажется, Лумис готов купить все. Джек Моран называет его Гулливером. Он член команды – труппы актеров, которые зарабатывают на жизнь подобными вещами. Сейчас он говорит что-то, насчет того, что завод свихнувшейся старухи Кроули стоит гораздо дороже, чем она считает. Если учесть, что в Америке вот-вот начнется война, акции, которые покупает Лумис, скоро будут стоить целое состояние. – Найтингейл покачал головой, так что густая темная прядь упала ему на лоб. – Когда видишь, насколько легко облапошить человека, то поневоле задумываешься. Я вполне понимаю, как твой отец мог стать жертвой такого рода аферы.

– Сдается мне, что Лумис окажется таким же доверчивым, как и все остальные.

Найтингейл снова посмотрел на мужчин, которые шли вдоль линии сборки, время от времени останавливаясь и осматривая винтовки, собираемые на этом участке. По-видимому, качество им нравилось – чему, конечно, удивляться не стоило: оно было отличным.

Завод принадлежал Найтингейлу, и хотя он приносил немалую прибыль, он подумывал о его продаже. По его словам, ему было неприятно, что он изготавливает оружие.

Ройал наблюдал за идущими по цеху мужчинами. Когда на завод приехали Лумис и поверенный миссис Кроули, к ним никто не стал подходить. Все продолжали работать, не обращая на них никакого внимания, как будто у поверенного было какое-то разрешение находиться в цеху. Позднее, когда Лумис выяснит, кому на самом деле принадлежит завод, Найтингейл просто скажет, что управляющий в тот день не работал. Ему очень жаль, но он абсолютно ничего не знает ни о каких посетителях.

Ройал смотрел, как Престон Лумис уходит с завода, и гадал, удалось ли убедить старого афериста – и если да, то сколько акций он купит.

Незадолго до закрытия лавки Лили услышала, как звякнул колокольчик, и, отложив шитье, вышла встретить посетителя. При виде кузины Лили застыла на месте.

– Джослин! Я… я не ожидала тебя увидеть!

И это было сильным преуменьшением. Когда Джо была здесь в последний раз, она застала Лили в объятиях Ройала!

Джослин скомкала в руках вышитый носовой платочек, и Лили внезапно поняла, что кузина нервничает чуть ли не сильнее ее самой.

– Мне необходимо с тобой поговорить, Лили. Больше никто меня не поймет. Только ты. Пожалуйста, скажи, что согласна со мной поговорить!

Лили не колебалась ни секунды. Если после всего случившегося Джо пришла к ней, то это наверняка важно.

– Конечно. Давай я закрою лавку и мы поднимемся наверх. Я заварю нам чаю.

Джо молча кивнула.

Лили поспешно заперла дверь магазина и, проведя Джослин наверх, к себе в квартирку, поставила на огонь чайник. Когда вода вскипела, они сели в гостиной рядом с небольшим камином, который топился углем.

– Что случилось, Джо? Я вижу, ты чем-то расстроена. Я могу тебе помочь?

К огромному изумлению Лили, прекрасные фиалковые глаза Джослин наполнились слезами. Поскольку Джо никогда не плакала, это стало для Лили настоящим потрясением.

– Я сделала ужасную глупость. – Она посмотрела на Лили, вытирая глаза платочком. – Я влюбилась, Лили. Я была неосмотрительна и позволила мужчине завладеть моим сердцем.

У Лили заныла грудь. Неужели Джо полюбила Ройала? Неужели она пришла сюда из-за этого?

Она судорожно сглотнула и с трудом спросила:

– Ты влюбилась в Ройала?

Джо изумленно вскинула голову.

– Нет, конечно же! Ройала любишь ты. А я влюбилась в Кристофера. Кристофера Баркли.

Лили едва могла поверить тому, что сказала ей кузина.

– А как… как относится к тебе Кристофер?

Джослин снова прижала платочек к глазам.

– В том-то и проблема! Кристофер не… нисколько меня не любит!

– Ты уверена?

Джо жалобно всхлипнула.

– Не совсем. То есть, когда мы вместе, мне… кажется, что я ему очень дорога. Но когда я предложила ему на мне жениться…

– Ты предложила Кристоферу Баркли жениться на тебе? Ты ведь помолвлена с герцогом!

– В то время я еще не была помолвлена! Но это не важно.

Но Лили это казалось невероятно важным.

– Вопрос в том, что Кристофер отказался! Он сказал, что потом я об этом пожалею. Он сказал… сказал, что не собирается становиться моей комнатной собачонкой!

Она расплакалась, и Лили всем сердцем ее пожалела. Она хорошо знала, какую боль приносит безнадежная любовь. И было совершенно ясно, что на этот раз случившееся не имеет никакого отношения к уловкам, с помощью которых Джослин имела привычку привлекать к себе внимание окружающих.

Лили не думала, что Джо способна на такие глубокие чувства.

– Я не знаю, что делать, Лили. Мне безумно хочется снова его видеть. Я не сплю, не ем. Если бы я знала, каково это будет, я… Черт, не знаю, что бы я сделала! Я знаю только, что я люблю Кристофера и хочу, чтобы он в ответ любил меня. – Она подняла на Лили глаза. На длинных ресницах блестели капельки слез. – Лили, прошу тебя, скажи мне, что делать!

Лили порывисто вскочила со своего места, шагнула к Джо и села рядом с ней на кушетку. Она взяла кузину за руку.

– Вот что тебе надо сделать, Джо: ты должна сказать Кристоферу о своих чувствах.

Джо затрясла головой.

– Он мне не поверит! Он подумает, что я говорю это просто так, чтобы добиться своего!

– Тогда тебе надо найти способ доказать, что это правда. Он должен поверить, что ты действительно его любишь.

– А как мне это сделать?

Лили тепло сжала пальцы Джо.

– Я не могу тебе ничего посоветовать. Тебе придется самой решить, что делать.

– Но я не знаю, Лили! И мои действия могут ни к чему не привести. Может, он нисколько меня не любит.

– Наверное, такое может случиться. Но если ты обнаружишь, что действительно ему не нужна, значит, и он не тот, кто тебе нужен.

Джослин какое-то время обдумывала услышанное, а потом решительно подняла голову.

– Ты права. Я найду способ доказать Кристоферу мою любовь. Если я ему не нужна… если он меня не любит… – Тут ее голос сорвался и она зарыдала. – Если я ему не нужна, то я просто лягу и умру!

У Лили больно сжалось сердце. Она прекрасно понимала, каково сейчас кузине, И она невольно подумала о том, понимает ли теперь Джо, каково самой Лили.

Была назначена внеочередная встреча заговорщиков. Лили утром получила записку с просьбой явиться в таверну «Красный петух». Стоя на улице перед входом в заведение, она плотнее закуталась в плащ и заставила себя зайти внутрь.

Спускаясь в общий зал и направляясь в отдельную комнату в дальнем конце, Лили услышала, что за столом царит веселье. Молли звонко рассмеялась чему-то, а потом к ней присоединился басовитый смех дяди Джека. Что-то радостно проговорил Чарлз Синклер – и на его слова отозвался Ройал, в низком голосе которого Лили почувствовала улыбку.

У нее забилось сердце в предчувствии чего-то необыкновенного. Пусть это было нехорошо – но она была счастлива возможности снова его увидеть.

Стоило ей войти в комнату, как дядя Джек расплылся в улыбке:

– А вот и моя девочка!

Молли стремительно подбежала к Лили.

– У нас получилось, моя хорошая! Мы вытянули из этого мерзавца целое состояние!

Лили округлила глаза:

– Неужели Лумис расстался с деньгами?

– Еще как расстался, моя дорогая! – ответил Синклер. – Завод произвел на него такое впечатление, что он купил вдвое больше акций миссис Кроули, чем мы планировали. Даже после того как мы получим свою долю, у его светлости окажется немалая часть состояния его отца.

Лили радостно засмеялась. Их план сработал! У них все получилось!

– Какая чудесная новость! Действительно чудесная!

Впервые она позволила себе посмотреть на Ройала.

Его золотисто-карие глаза лучились улыбкой, которая, казалось, предназначалась ей одной. Сердце Лили затрепетало. Как несправедливо, что именно этот мужчина – и только он один – так на нее действует!

Взгляд Ройала задержался на Лили всего секунду, а потом герцог выпрямился и его лицо стало серьезным.

– Вы все сделали безупречно, Лили. Цайя была просто потрясающей. Молли великолепно изобразила старую миссис Кроули, а знакомец Джека Гулливер нанес последний удар. Лумис все проглотил. Он был настолько уверен в том, что предсказание Цайи осуществится, что вложил почти половину своих средств. У Лили на глаза навернулись слезы.

– Я так рада за… за вас, ваша светлость.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– И всем этим я обязан вам, Лили. Если бы вы не познакомили меня с вашим дядей, мой отец никогда не был бы должным образом отмщен. Спасибо. – Тут он повернулся к остальным. – Спасибо вам всем.

– Это надо отметить! – заявил Джек. – Всем принеси выпить, – велел он прислуживающей девице. – Я плачу!

– Нет, – возразил Ройал. – Сегодня угощать буду я. Все разразились одобрительными возгласами. Смех и веселье продолжились. Этот день стал праздником для всех.

Для всех, кроме Лили.

Тем не менее она уже приучилась принимать небольшие победы с благодарностью – и сегодня определенно была одержана одна такая победа. Они пили, ели и разговаривали. Банковский чек Лумиса был сразу же превращен в деньги, которые разделили так, как было оговорено с самого начала. Миссис Кроули исчезла, а Молли с Дотти Хоббс уже вывезли все вещи из дома на Пиккадилли. И никому никогда не удалось бы обнаружить поверенного по фамилии Стивенс.

– Все закончилось, – объявил Ройал. – Мы все можем вернуться к нашим делам, зная, что справедливость восторжествовала.

– Правильно, правильно! – воскликнул Джек, приветственно поднимая кружку. – И у всех в кармане появились монеты!

Лили присоединилась к общему тосту, но ее губы чуть заметно дрожали. В доме Колфилдов она больше не имела права появляться. И теперь, по завершении спектакля, она, возможно, больше никогда не увидит Ройала.

Престон Лумис сидел в своем любимом кресле перед камином, и на губах его играла довольная улыбка. На коленях у него лежал развернутый номер «Лондон таймс». Всю неделю он просматривал газеты, выискивая там статьи, посвященные положению в Америке.

Напряженность между северными и южными штатами нарастала. Обе стороны втайне вооружались. В северных штатах имелись заводы, которые со временем удастся переоборудовать для выпуска оружия, а вот Юг был преимущественно аграрным. Обеим сторонам нужно было приготовиться – на всякий случай. Им необходимо было оружие – и начиная с прошлой недели Лумис вошел в оружейную промышленность самым солидным образом.

Его улыбка стала шире.

Дочитывая газету, он вздрогнул, неожиданно услышав от двери голос дворецкого:

– Извините, что побеспокоил вас, сэр, но вас хочет видеть мистер Макгру.

Тяжело ступая, Барт Макгру вошел в кабинет. Престон начал было улыбаться – однако явное напряжение, написанное на уродливом лице Барта, заставило его насторожиться.

– Что случилось?

– Я отнес записку в дом цыганки, как вы просили. Он написал Цайе, желая поскорее ее увидеть.

– Да, и что она сказала?

– Ее там не было, хозяин. Она исчезла.

– Исчезла? Как это – исчезла?

– Она цыганка, хозяин. Думаю, собрала вещички и уехала. Все слуги тоже разошлись. Вы же знаете этот народ.

Лумис вздохнул. Да, цыгане – народ свободный и ненадежный. Ему следовало бы ожидать чего-то похожего, однако он все равно почувствовал сильное разочарование.

– И на этом плохие новости не закончились.

Престон приподнял бровь:

– Что еще случилось?

– После ее дома я решил зайти к тому типу Стивенсу, который служит у той старой дамы, Кроули. Просто на всякий случай, знаете ли.

– Это ты хорошо сообразил.

– Я пошел по тому адресу, что был на карточке, которую вы мне дали. Там никто не слышал ни о каком мистере Стивенсе.

Лумис скрипнул зубами.

– Не может быть!

Макгру ничего не ответил, и его молчание оказалось красноречивее любых слов.