Текст книги "Милая лгунья"

Автор книги: Кэрри Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

13

Перед похоронами Грейс Ласт Анна каждую свободную минутку проводила в доме Уилкинсов, помогая чем только могла.

– Что будет с отелем, когда ты выйдешь за Мануэля? – спросила Стейси как-то за ужином.

– Саймон собирается нанять новых менеджеров. Мои деньки в «Мэри Инглэнд» сочтены. Кроме того, – у Анны заблестели глаза, – Мануэль получил повышение. Вместо того чтобы мотаться по всему миру, он прочно осядет в Лиссабоне, а это значит, что и я, само собой, перееду туда. – Анна посерьезнела. – Больше я его от себя никуда не отпущу.

– Смотри, не удуши его в любящих объятиях! – Джеки невесело усмехнулась, поднимаясь из-за стола. – Извините, что не могу составить вам компанию, но мне лучше лечь сегодня пораньше. Ты только не уходи, Анна. Останься, поболтай еще немного со Стейси.

Анна выполнила просьбу с удовольствием – как оказалось, у нее были на то и свои причины.

– Я не хотела говорить об этом при твоей матери, – вполголоса сказала она, едва Джеки скрылась из виду, – я ведь не знаю, насколько ты ее посвятила в свои дела. Сегодня мне позвонил Андрэ и потребовал твой телефон. Никаких тебе «поздравляю со скорой свадьбой» или «как первенец Саймона». «Дай мне телефон Стейси» – и все тут.

Стейси воззрилась на подругу с неподдельным ужасом.

– И ты... дала?

– Еще чего! – Анна скорчила гримаску. – Кузен Андрэ ничуточки не изменился. Он на стенку полез, когда я сказала, что вначале должна спросить тебя! – Анна улыбнулась. – Но потом позвонила бабушка, и это был совсем другой разговор. В отличие от Андрэ она сразу все поняла, простила и засыпала меня вопросами о тебе. Она никак не может поверить, что мы с тобой не состоим в родстве.

– Мне и самой в это не верится. – Стейси вздохнула. – Можно, я расскажу все маме?

– О, конечно. Сегодня я помалкивала просто потому, что не хотела ее волновать. Слава Богу, что уже на той неделе ее осмотрит консультант.

– Спасибо тебе, Анна, что так быстро сумела организовать консультацию.

– Не надо меня благодарить, – отозвалась та, краснея. – Это я перед тобой в долгу, Стейси. Мне совестно оттого, что я наслаждаюсь безоблачным счастьем, а все бури обрушились на твою бедную голову. Нет, правда, дорогая, вид у тебя ужасный. Ты часом не захворала?

– Нет, я здорова. Немного устала, вот и все.

Анна с сомнением покачала головой.

– Что ж, тогда дай мне инструкции. Сообщить Андрэ твой номер телефона?

– Нет, не стоит.

На следующий вечер Анна была занята в отеле на каком-то важном приеме, и впервые с тех пор, как Стейси вернулась домой, они с матерью ужинали вдвоем.

Убрав со стола, Стейси сказала:

– Пока ты смотришь телевизор, я, пожалуй, позвоню Люси.

– Передай ей привет и скажи, что завтра утром мы ее ждем.

Стейси поднялась в спальню, позвонила сестре. Потом, отчего-то чувствуя себя преступницей, торопливо набрала номер домашнего телефона Андрэ.

– Алло? – отозвался знакомый голос. Он пролетел сотни миль и исказился в телефонной мембране, но при звуке его Стейси по-прежнему охватывала дрожь.

– Это я, Стейси, – сказала она по-английски.

– Стейси! Наконец-то!

Слава Богу, он говорит по-английски! Стейси стало чуть полегче.

– Анна сообщила мне, что ты звонил.

– И отказалась дать мне твой номер! – гневно подтвердил Андрэ. – Стейси, я требую, чтобы ты немедленно...

– Успокойся, – перебила она, – мой телефон тебе вовсе не нужен.

– Почему это? – От волнения Андрэ перешел на французский. – Не нужен? Еще как нужен!

– Я имею в виду, – быстро проговорила Стейси, – что та маленькая проблема, которой мы оба опасались... словом, она больше нам не грозит.

– То есть ты не беременна, – хрипло вымолвил Андрэ.

– Да... то есть нет, не беременна.

– И давно ты это знаешь?

– Со вчерашнего вечера.

– Ты довольна?

– Разумеется, довольна! Просто счастлива, – заверила Стейси. – Как поживает твоя бабушка?

– Шлет тебе горячий привет... и свои соболезнования. Извини, я должен был сразу выразить тебе свое сочувствие.

– Спасибо.

– Как твоя мама?

– Очень устала.

– А ты?

Андрэ чуть понизил голос, и в нем зазвучали новые нотки. Когда он говорит по-английски, подумала Стейси, у него немного иной голос. Более низкий и хрипловатый... и с легким акцентом, от которого замирает сердце.

– Спасибо, сносно, – вежливо ответила она. Сносно... Сердце разрывается от боли, жизнь бесцветна и бессмысленна, а так... что ж, вполне сносно. – А ты как поживаешь, Андрэ?

– Гораздо лучше – после того как наконец услышал твой голос.

И после того как убедился, что я не нарушу привычное течение твоей жизни, с горечью подумала Стейси.

– Бабушка собирается написать тебе, – продолжал Андрэ.

– Она очень расстроилась? Письмо Анны не вызвало у нее нового приступа?

– Как ни странно, нет. Она, конечно, была потрясена до глубины души, но, едва оправившись от удивления, всерьез задумалась над твоим происхождением, Стейси.

– Из-за нашего сходства с Анной?

– Не только. – Андрэ перешел на родной язык. – Извини, английским я владею куда хуже, чем ты французским. Я хочу, чтобы ты знала: бабушка с первой минуты прониклась к тебе такой симпатией, что до сих пор не хочет верить, будто ты ей не внучка.

– Мне приятно это слышать... – пробормотала Стейси. Эту тему ей, увы, трудно было бы обсуждать на любом языке. – Прости, Андрэ, мне пора.

– Погоди! Сначала дай мне свой номер те...

Но Стейси, заслышав на лестнице шаги матери, проворно положила трубку, твердо решив сохранить свой звонок к Андрэ в тайне от матери. И от Анны.

Тем же вечером, а вернее поздно ночью, Стейси неспешно обходила нижний этаж, проверяя, все ли готово к завтрашнему дню. Анна, решительно отвергнув возражения Джеки и Стейси, настояла на том, чтобы угощение для поминок было доставлено с кухни ее отеля.

Стейси запирала на ночь входную дверь, когда в кухне зазвонил телефон. Стейси сломя голову бросилась в кухню, схватила трубку прежде, чем звонок успел разбудить мать... и в изнеможении привалилась к стене, с неистово бьющимся сердцем вслушиваясь в голос Андрэ.

– Стейси? Я тебя не испугал?

Голос его звучал с привычной властностью, но к ней примешивалось смятение. Что за дикая смесь?! – мельком подумала Стейси, силясь овладеть собой.

– Ты меня слышишь?! – окликнул Андрэ.

– Слышу. Как ты узнал номер?

– Меня осенило, что, если бабушка пишет тебе письмо, она должна знать твой адрес. Тогда я поехал к ней на виллу, выпросил адрес, а дальше дело техники.

– Почему же ты ей просто не позвонил?

– Боялся, что по телефону не смогу ее уговорить. Кроме того, я никогда не звоню бабушке поздно ночью – боюсь ее взволновать.

– Меня ты взволновать не побоялся.

– У меня не было выбора. – Андрэ помолчал. – Ты не спрашиваешь, почему я, собственно, позвонил. Разве тебе не интересно?

– Думаю, ты и сам мне это скажешь, – ровным голосом отозвалась Стейси, хотя ей стало любопытно.

– Я просто хотел, чтобы ты знала: услышав сегодня, что ты не беременна, я ощутил разочарование.

– Ты уверен, что употребил точное слово?

– Я не слишком силен в английском, – досадливо бросил Андрэ и повторил то же самое по-французски. – Теперь понятно?

– Н-не совсем, – пролепетала Стейси. – Почему ты разочарован?

– Стейси, – сказал Андрэ терпеливо, словно разговаривал с недоразвитым ребенком, – если ты над этим чуть-чуть подумаешь, может, и сама догадаешься.

И, к немалой досаде Стейси, отплатил ей той же монетой – повесил трубку, даже не попрощавшись.

Утро перед похоронами тянулось бесконечно. Стейси пыталась занять себя – накрывала на стол, раскладывала на блюдах бутерброды, доставленные посыльным из «Мэри Инглэнд», составляла букеты из хризантем и лилий, а управившись со всем этим, принялась сворачивать в виде лилий камчатные салфетки.

К ней подошла Джеки, напряженная и бледная, в сером костюме, который надевала крайне редко.

– Оставь, детка, зачем тебе эта возня?

Стейси покачала головой.

– Чепуха, мне просто нужно чем-то заняться. Я на скорую руку накрыла в кухне завтрак для Люси и Макса, так что больше заняться нечем.

– Напрасно ты поднялась так рано!

– Просто не могла заснуть. – Стейси внимательно посмотрела на мать. – И, судя по всему, не я одна. Тебе плохо, мама?

– Терпимо. – Джеки вымученно улыбнулась. – Вот схожу на консультацию – и все будет в полном порядке.

Когда приехали Люси и Макс, время полетело так стремительно, что кое-что Стейси пришлось доделывать уже на бегу.

После заупокойной мессы вся семья вышла в залитый солнцем садик, чтобы поблагодарить друзей, которые пришли поддержать их в горе. Стейси пожимала руки, отвечала на дружеские поцелуи, произносила надлежащие случаю слова. Наконец на нее пахнуло знакомым ароматом духов. Анна крепко обняла подругу, расцеловала и отступила в сторону, пропуская вперед смутно знакомую фигуру.

– Не сердись, Стейси, но я взяла на себя смелость привезти с собой еще кое-кого.

Потрясенная, Стейси безмолвно взирала на мадам Страусс. Старая дама тепло улыбнулась, обняла ее и расцеловала.

– Дорогая моя, – ласково начала Женевьева, – мы не решились вторгаться на церемонию прощания, но все же я попросила Анну привезти меня сюда, чтобы поддержать тебя в печальную минуту. Может быть, представишь меня своей матери?

Стейси представила старой даме Джеки, Люси и Макса, затем сердито прошипела на ухо Анне:

– Хоть бы намекнула, что приедешь вместе с бабушкой!

– Я и сама не знала, что так выйдет, – оправдывалась подруга. – Бабушка приехала сегодня утром, неожиданно, и настояла на том, что поедет с нами на кладбище.

Стейси повернулась, чтобы сказать что-то приятное пожилой чете соседей... и у нее перехватило дыхание. Кровь бросилась ей в лицо, затем отхлынула так резко, что Андрэ Страусс, терпеливо ждавший случая заговорить со Стейси, в испуге бросился к ней, протягивая руки.

14

– Не бойся, в обморок я не упаду, – съязвила Стейси. – Почему ты вчера ночью не сообщил, что приедешь?

Андрэ взял ее руку в свои.

– Потому что знал: ты запретишь мне приезжать.

– Да с какой же стати?! – сердито вмешалась Анна, сверкая глазами. – Тем более если ты, Андрэ, сам ей вчера звонил?

– А с такой стати, – огрызнулся он, одарив кузину недобрым взглядом, – что Стейси стыдится роли, которую ты ей навязала. Удивляюсь, как она вообще согласилась со мной разговаривать!

Внезапно Стейси осознала, что они говорят по-французски, а Джеки и Люси, вопреки правилам хорошего тона, готовы лопнуть от любопытства.

Анна обняла Стейси за плечи и улыбнулась бабушке. Та изумленно ахнула, увидев совсем рядом два похожих как две капли воды лица.

– Удивительно, правда, бабушка?! – жизнерадостно спросила Анна. – Джеки, разреши представить тебе моего кузена Андрэ.

Андрэ склонился к руке Джеки Уилкинс и выразил свои соболезнования.

– Сожалею, что мы незваными вторглись к вам в такой печальный день.

Джеки заверила, что рада видеть мадам и месье Страусс, и пригласила поехать на поминки вместе с другими близкими друзьями семьи.

Андрэ заколебался, взглянул на свою бабушку.

– Мы, собственно, не собирались задерживаться...

– Но мы будем очень рады вас принять, – твердо сказала Джеки и, невесело улыбнувшись, добавила: – Учитывая все обстоятельства, я, признаться, удивлена, что вы вообще захотели встретиться с нами.

В машине по дороге домой Люси и Макс забросали Стейси вопросами о семействе Страусс, и ей волей-неволей пришлось изложить сильно отредактированную версию своих французских приключений.

– Анна, верно, спятила, если решила, что ты сумеешь безнаказанно провернуть этакую авантюру! – безапелляционно заявила Люси.

– И тем не менее, – негромко заметила Джеки, – Стейси со всем справилась, а теперь, слава Богу, вернулся Мануэль Араджио, все объяснилось, ничего страшного не произошло.

Стейси вряд ли была склонна согласиться с матерью. Весь остаток дня, разнося бутерброды и напитки, она неизменно натыкалась на взгляд Андрэ. Даже разговаривая с Мануэлем и Максом, он следил за каждым ее движением.

– Кажется, Андрэ наконец смирился с нашей проделкой, – шепнула Анна подруге, когда они оказались одни на кухне. – И знаешь что? Похоже, мой несносный кузен от тебя без ума. Просто глаз с тебя не сводит.

– Его занимает наше сходство, – пробормотала Стейси, подняв тяжелый поднос. – Когда мы с тобой рядом, на нас вечно все глазеют. Открой дверь, пожалуйста.

– Как же, сходство! – фыркнула Анна, следуя за ней с другим подносом. – Андрэ, уж ты мне поверь, вполне способен отличить одну от другой. И не только потому, что я беременна. Со мной он все тот же прежний высокомерный Андрэ, а вот рядом с тобой тает, словно мороженое на солнцепеке.

Когда гости начали расходиться, Стейси забеспокоилась. С каждой минутой ей все сильнее становилось не по себе, и когда она наконец закрыла дверь за последним из соседей, то едва ли не обрадовалась, увидев в прихожей Андрэ.

– Стейси, нам надо поговорить, – сказал он, с явным облегчением переходя на французский. И непреклонным тоном уточнил: – Наедине.

Стейси озадаченно сдвинула брови.

– Зачем?

– Если мы хоть на минуту останемся одни, я тебе все объясню.

– Это просто невозможно, – прошептала она. – Когда ты уезжаешь?

– Утром. Бабушка остается до самой свадьбы Анны.

– А ты приедешь на свадьбу?

– Ты хочешь, чтобы я приехал? – Андрэ придвинулся ближе.

– Дело не во мне. – Стейси с огромным трудом удавалось сохранять спокойствие. – Это свадьба Анны, а она хочет тебя на ней увидеть.

– Скажи, что ты хочешь меня увидеть, и я приеду. – Андрэ бережно коснулся ладонью ее щеки. – Ты такая бледная...

– Ничего страшного, – поспешно сказала она, отступая. – Просто последние дни выдались хлопотными.

– При виде меня ты, кажется, лишилась дара речи. Наверное, жалеешь, что я вообще появился, – негромко добавил Андрэ, и черные глаза его странно блеснули.

У Стейси перехватило дыхание.

– Мне очень приятно, что ты и твоя бабушка приехали, – официально-вежливым тоном ответила она.

– Формально я покинул Фортино, чтобы сопровождать бабушку, но на самом деле мне просто хотелось увидеть тебя... Однако ты не ответила на мой вопрос. – От Андрэ было не так-то легко отвертеться. – Ты рада видеть меня?

– В последнюю нашу встречу ты был так зол на меня, что теперь я не вижу особых причин для радости, – язвительно отозвалась Стейси.

– А, вот вы где! – воскликнула Люси, заглядывая в прихожую. – Поди-ка отдохни, сестричка, ты нынче трудилась без устали, точно пчелка. Что бы вы хотели выпить, Андрэ? У нас, конечно, нет вин, к которым вы привыкли, но Макс привез недурное пиво.

В гостиной Женевьева Страусс сидела рядышком с Джеки, бойко рассуждая по-английски о новорожденном племяннике Анны и о предстоящей свадьбе.

– По правде говоря, я мечтала не совсем о таком браке, – говорила она, озорно поблескивая глазами. – Я всегда надеялась, что Анна выйдет замуж за Андрэ.

– Но, бабушка, – вмешалась Анна, многозначительно улыбаясь кузену, – мы с Андрэ слишком близкая родня... не говоря уж о других обстоятельствах.

Старая дама рассмеялась.

– Да ладно, ладно! Что ни делается, все к лучшему. Мануэль обещал мне, что будет заботиться о тебе... и я верю, что он выполнит обещание.

– Благодарю, мадам.

Мануэль отвесил изысканный поклон, и Анна взглянула на жениха с таким безмерным обожанием, что Андрэ пораженно покачал головой.

– А знаешь, Анна, ведь Стейси была права. Она уверяла, что ты сильно изменилась.

Анна обернулась к кузену, подозрительно прищурясь.

– Когда это она успела тебе об этом сказать?

Как порой случается, в комнате, где много людей ведут сразу несколько разговоров, именно в этот миг воцарилась общая тишина.

– Мы со Стейси разговаривали только что, – ловко вывернулся Андрэ.

– Тебе, должно быть, странно было беседовать с ней, зная уже, что она не Анна, – понимающе вставила старая дама. – Сейчас, наверное, тебе кажется, что ты знаешь Стейси куда лучше, чем свою кузину.

– Должна заметить, мадам, – вмешалась Джеки, – что Стейси очень долго пришлось убеждать, прежде чем она согласилась выступить в роли Анны. Пожалуйста, не сердитесь на нее!

– Моя дорогая Джеки, я нисколько не сержусь, хотя, признаться, была сильно удивлена. – Женевьева улыбнулась и протянула руку Стейси. – Однако, дорогая моя, все же я надеюсь, что ты еще приедешь ко мне погостить. Я ведь не ошибаюсь, мы с тобой сразу подружились?

– С первой минуты. – Стейси тепло улыбнулась, пожимая хрупкую старческую руку мадам Страусс.

– Что ж, тогда ты будешь моей приемной внучкой, – объявила та. – А я – твоей приемной бабушкой. – Улыбаясь, она взглянула на Джеки. – Вы ведь не возражаете?

– Напротив, буду только рада.

Напряжение в комнате спало. Вскоре Люси и Анна вовсю обсуждали темы, близкие сердцу всякой беременной женщины, а Женевьева продолжала беседовать с Джеки. Макс и Мануэль обнаружили, что оба – завзятые любители гольфа, и теперь с увлечением обсуждали этот предмет. Андрэ повелительно взглянул на Стейси, и она поднялась.

– Кто-нибудь хочет кофе?

– Я сделаю! – тотчас вызвалась Люси, но Анна ухватила ее за руку.

– Не беспокойся, Андрэ ей поможет, – быстро заметила она и в награду получила от кузена благодарный взгляд.

Андрэ забрал у Стейси поднос с пустой посудой и спросил:

– Куда это отнести?

Стейси махнула рукой в сторону кухни и первой вышла из комнаты, заметно покраснев под всеобщими пристальными взглядами.

В кухне Андрэ со стуком поставил поднос на стол и схватил Стейси за руки.

– Я не могу уехать, не помирившись с тобой, – быстро заговорил он по-французски. – С тех пор, как ты уехала, я успел и пожалеть о своем нелепом гневе, и понять, что на самом деле гневался на себя, на то, что овладел тобой против твоей воли...

– Неправда! – выдохнула Стейси, помимо воли опуская глаза. – Под конец я хотела этого не меньше, чем ты. Наверное, ты очень искусный любовник.

– Наверное?!

Она пожала плечами.

– Мне-то откуда знать?

Андрэ вдруг улыбнулся.

– И в самом деле! Что ж, раньше на меня в этом смысле никто не жаловался, – прибавил он с нарочито скромным видом.

Стейси окинула его холодным взглядом.

– Меня это не удивляет.

– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросил он.

– Ты же Андрэ Страусс. Красив, богат, влиятелен, с безупречной родословной... – Стейси насмешливо улыбнулась. – Какая женщина, будучи в здравом уме, отказалась бы от такого любовника? Кроме меня, разумеется, но это – другое.

Андрэ шумно выдохнул и отпустил ее руки.

– Я хотел остаться с тобой наедине, чтобы спросить: желаешь ли ты, чтобы я приехал на свадьбу?

– Может, лучше спросить об этом у Анны?

– А я спрашиваю тебя!

– Приезжай, конечно, – равнодушно бросила Стейси. – А теперь мне все-таки нужно приготовить кофе. – Она испытующе взглянула на Андрэ. – Мы с мамой, наверное, кажемся тебе странными: похоронили близкого человека и слезинки не пролили.

– Нет, мне это вовсе не кажется странным. – Андрэ присел на край стола, глядя, как Стейси наливает воды в кофеварку. – Твоя мать совсем выбилась из сил, а сестра, похоже, не любит открыто проявлять свои чувства при посторонних.

– Ну а я, как тебе хорошо известно, куда больше привязана к твоей бабушке, чем к своей. – Стейси с горечью пожала плечами. – Почему-то бабушка никогда меня не любила.

– Зато я тебя люблю, – быстро вставил Андрэ. – Ты же знаешь, что люблю.

Сделанное по-французски признание настолько страстно прозвучало в его устах, что Стейси на миг замерла, потрясенная до глубины души.

– Ты же меня совсем не знаешь, – пробормотала она, дрожащими руками расставляя на подносе чашки и блюдечки. Под неотрывным взглядом Андрэ Стейси почти не осознавала, что делает.

– Я знаю тебя вполне достаточно, – уверенно ответил он, – а самое главное – мне выпала честь быть твоим первым мужчиной. Когда ты уехала, я мог думать только об этом. И все же я полюбил тебя гораздо раньше. Я пытался бороться со своими чувствами, но с первой минуты, когда увидел тебя в аэропорту, меня безудержно и властно влекло к тебе, женщине, которую я считал Анной.

Стейси поспешно отвернулась, не желая показать, каким счастьем наполнили ее эти слова.

– Кстати, об Анне... – неохотно проронила она. – Пожалуй, нам пора вернуться к остальным.

Андрэ глубоко вздохнул и взял у нее поднос.

– Я бы пригласил тебя поужинать со мной, но в такой вечер это совершенно неуместно. Вот на следующей неделе, когда я приеду на свадьбу Мануэля и Анны, тебе не удастся от меня ускользнуть.

Вскоре после того Андрэ перебросился парой слов со своей бабушкой. Старая дама жестом подозвала Анну и сказала, что им пора уходить.

– Мы совсем утомили Джеки и Стейси, а заодно, наверное, и Люси.

Все обнялись на прощание, и мадам Страусс пообещала, что до свадьбы еще непременно побывает в гостях у Уилкинсов.

– Спокойной ночи, дитя мое, – сказала она, обнимая Стейси. – Хорошенько заботься о своей замечательной маме. Мы скоро увидимся.

В суматохе никто не заметил, что Андрэ так сильно сжал руку Стейси, что молодая женщина невольно вскрикнула. Вернувшись в дом с матерью и Люси, она долго разминала пальцы и благодарно взглянула на Макса, когда тот вызвался помыть посуду и приготовить чай или коктейли – кому что по вкусу.

– Весьма кстати, – обрадовалась Джеки. – Когда вы услышите, что я вам расскажу, вам и впрямь понадобится кое-что покрепче чая.

Люси удивленно взглянула на нее.

– Почему это, мама? Что случилось?

Джеки заявила, что не скажет больше ни слова, пока не наведут порядок, и, когда наконец Стейси и Люси уселись рядышком на диване, чтобы выслушать мать, обе изнывали от нетерпения и недобрых предчувствий. Тактичный Макс отправился смотреть телевизор.

– Расскажу ему обо всем потом, – сказала Люси, забираясь с ногами на диван. – Ну же, мама, мы все внимание!

– Прежде всего я должна извиниться перед тобой, Стейси, что всю эту неделю ходила, как в воду опущенная... но мне казалось, что этот секрет лучше будет раскрыть после похорон.

– Секрет? – насторожилась Люси. – Какой еще секрет?

Выяснилось, что после отъезда Стейси во Францию Грейс начала жаловаться, что чувствует себя хуже, чем обычно. Лежачие больные частенько подобным образом капризничают, требуя большего внимания, а потому Джеки проводила с матерью больше времени, чем обычно, смотрела с ней телевизор и читала вслух. Однако в субботу, поздним вечером Грейс Ласт вдруг объявила, что ее дочь должна кое о чем узнать, и попросила принести свою сумочку.

– В заднем кармашке, что на «молнии», было письмо, – сказала Джеки.

– Завещание? – Глаза Люси заблестели. – Впрочем, бабушке и завещать-то было нечего.

– Не перебивай! – раздраженно одернула сестру Стейси. – Давай послушаем, что было в письме.

Вначале миссис Ласт хотела, чтобы дочь прочла письмо уже после ее смерти, но тем субботним вечером вдруг ощутила настоятельную потребность сделать признание, которое потрясло Джеки до глубины души.

– Так странно было, – призналась она, – сидеть рядом с матерью и читать письмо, в котором говорилось, что она мне вовсе не мать. – Джеки невесело улыбнулась Стейси. – Короче, дорогая, не ты была в нашей семье приемной дочерью, а я.

– Хорошенькое дело! – У Люси округлились глаза. – И бабушка никогда об этом ни словечком не обмолвилась?

Джеки покачала головой.

– Мне самой до сих пор верится с трудом... но это правда.

Стейси изумленно присвистнула.

– Но ведь ты так похожа на дедушку!

– Потому что он и был моим отцом. А моей настоящей матерью – вот она. – Джеки протянула Стейси фотографию черноволосой девушки в длинном платье с сильно зауженной талией и пышными рукавами.

– Ух ты! – воскликнула Люси, через плечо сестры рассматривая снимок. – Сестренка, это же вылитая ты!

– Как ее звали? – нетерпеливо спросила Стейси.

– Жаклин Галон. – Джеки улыбнулась дочери. – Так что ты, как видишь, вовсе не ошибка природы. Просто ты пошла в бабушку.

Судя по рассказу Грейс, Юстас Ласт познакомился с Жаклин во время одной из своих многочисленных деловых поездок во Францию. Джеки со смущением узнала, что, когда Грейс Ласт врачи объявили бесплодной, она категорически отказалась делить с мужем супружеское ложе – смысл-то какой? Неудивительно, что встреча с Жаклин пробудила в Юстасе страсть. Когда Грейс отказалась дать мужу развод, Жаклин сбежала из отчего дома, чтобы поселиться со своим любовником в Англии.

Стейси весьма смутно помнила своего высокого, аристократически седого деда, но у нее перехватило горло, когда Джеки рассказала, как он купил для своей любимой квартирку в Чатеме. Поскольку он по роду службы часто разъезжал, Грейс притворялась, что не видит ничего странного в долгих отлучках мужа. И вот как-то раз он пришел домой вне себя от горя и сообщил, что Жаклин умерла родами.

– Мать вначале не хотела слушать его, – продолжала Джеки, – но, когда отец сказал, что иначе ему придется отвезти ребенка к родным Жаклин во Францию, передумала. Она захотела увидеть меня, обнаружила, что у меня светлая кожа, голубые глаза и рыжие волосики – и решение было принято.

Стейси озадаченно посмотрела на нее.

– А что было бы, окажись ты похожей на Жаклин?

– Вероятно, меня отдали бы семейству Галон. – Джеки невесело усмехнулась. – Как бы то ни было, мама с первого же взгляда на меня прониклась ко мне неистовой, какой-то собственнической любовью.

– И так продолжалось всю ее жизнь, – добавила Стейси.

– Поразительно, как еще она позволила тебе выйти замуж! – воскликнула Люси.

Джеки улыбнулась.

– По счастью, ваш отец так любил меня, что согласился переехать в этот дом.

Люси снова взглянула на фотографию, потом на Стейси – и залихватски присвистнула.

– Да, сестренка, не удивляюсь, что бабушка всегда терпеть тебя не могла!

– Теперь-то ясно, что Стейси была живым, постоянным напоминанием о давней обиде, – сказала Джеки. – К тому же я назвала тебя, Стейси, в честь деда, и он тебя обожал – что было для матери еще одним поводом к неприязни. Тебе было всего пять, когда умер мой отец, так что вряд ли ты помнишь, как он тебя баловал.

– Представь себе, помню. – Стейси улыбнулась мимолетным воспоминаниям. – А знаешь, теперь-то я понимаю: именно бабушкина явная неприязнь убедила меня, что я приемная дочь... – Она озадаченно нахмурилась. – И все же, если фамилия моей настоящей бабушки была Галон, это не объясняет нашего с Анной сходства, ведь девичья фамилия ее матери – Страусс.

– А это уже, наверное, одна из маленьких загадок жизни, – вздохнула Джеки и обеспокоенно взглянула на Стейси. – Боюсь, родная, это еще не все. В своем завещании мать оставила дом и крупную сумму мне, Люси – пять тысяч фунтов...

– Ты хочешь сказать, что все это время у нее были деньги на сиделок и ты могла сделать операцию еще год назад?! – Стейси задохнулась от возмущения.

– Не о том сейчас речь, дорогая. Тебе она не оставила ни-че-го.

Стейси досадливо пожала плечами.

– Я и не ждала от нее подачек!

– Давай я поделюсь с тобой своим наследством! – выпалила Люси.

– Ни в коем случае, эти деньги еще пригодятся твоему ребенку. И все равно – спасибо за такое благородное предложение. – Стейси вскочила, обхватив себя руками за плечи. – Знаете, что мучит меня сильнее всего? Если бы бабушка дала маме деньги на операцию и ремонт дома, Анна ни за что не уговорила бы меня поехать вместо нее во Францию!

В раздражении она принялась расхаживать по комнате, но замерла, обнаружив совершенно одинаковое выражение в глазах сестры и матери.

– Ну, в чем дело? – сердито спросила Стейси.

– Тогда ты никогда бы не встретилась с Андрэ Страуссом, – с присущей ей прямотой заявила Люси. – И не пытайся уверять нас, что тебе на это наплевать, потому что все – даже Макс – заметили, как вас с месье Страуссом тянет друг к другу. Да об вас спички зажигать можно!

Стейси почти рухнула на стул, смятенно отбросив со лба волосы. Лицо ее залил густой румянец.

– Ты ведь любишь его? – мягко спросила Джеки.

– Я его почти не знаю...

– Ну и что?! – фыркнула Люси.

– Еще недавно он считал, что я Анна, – напомнила Стейси.

– Но больше Андрэ так не считает, – возразила мать. – Для него Анна так и осталась вредной маленькой кузиной.

– Можно мне сделать копию фотографии Жаклин? – спросила Стейси, резко меняя тему. – Я бы хотела иметь у себя ее портрет.

– Я тоже, – сказала Люси. – Бедная Жаклин! Что за печальная и романтическая история! – Она со вздохом поднялась. – Пойду приготовлю чай, а потом утащу Макса в постель и открою ему страшную семейную тайну.

– Я сама займусь чаем! – вызвалась Стейси, но сестра уже от дверей погрозила ей пальцем.

– Сидеть!

Стейси повиновалась и обеспокоенно взглянула на мать.

– Неудивительно, что всю неделю ты ходила сама не своя! Для тебя, наверное, рассказ бабушки стал немалым потрясением.

– Пожалуй, – согласилась Джеки. – Зато эта история сразу объясняет очень многое. Мама порой бывала несносна, но я знаю, что она любила меня. – Судя по всему, и отцу, и маме пришлось пойти на уступки друг другу, – задумчиво продолжала Джеки. – Мать настояла на том, чтобы отец сообщил семейству Галон только о смерти Жаклин – и умолчал о ребенке. А отец, в свою очередь, настоял, чтобы меня назвали английским вариантом имени «Жаклин».

– Он ее очень любил, верно?

– Очень. – Джеки вздохнула. – Бедная мама! Впрочем, у нее всегда оставалась я. Ребенок ее мужа... и ее дочь, что бы там ни было. И все же с ее стороны было несправедливо наказывать тебя только за то, что ты похожа на Жаклин. Я поделюсь с тобой своей долей наследства.

Стейси покачала головой.

– Лучше оставь эти деньги себе. Вложи их в выгодное предприятие или потрать на кругосветный круиз – как пожелаешь. Ты их заслужила.

В комнату вошел Макс, неся поднос с чаем, и с улыбкой сообщил:

– Стейси, тебя к телефону.

Она едва не застонала от разочарования, когда схватила трубку и услышала голос Анны:

– Я просто хотела узнать, как ты себя чувствуешь. Ты ведь не сердишься, что бабушка и Андрэ приехали сегодня на похороны?

– Конечно нет. Это было очень мило с их стороны.

– Особенно со стороны Андрэ! – хихикнула Анна. – Впрочем, с тобой он и вправду такой милый...

– Как там бабушка? Ох, извини...

– Как же еще ты можешь ее называть? Она чувствует себя прекрасно – похоже, путешествие пошло ей на пользу. Слушай, я позвоню завтра вечером. Передай привет Джеки, но не вешай трубку. Кое-кто хочет поговорить с тобой.

В трубке что-то яростно зашептали по-французски, а потом знакомый, сладостно-низкий голос произнес:

– Стейси?

– Привет, Андрэ, – поздоровалась она по-английски, – спасибо, что позвонил.

– Понимаю, ты устала, но мой самолет рано утром, а я не хочу будить тебя телефонным звонком. Я сегодня беспокоился о тебе. Ты была такой бледной и усталой.

– Слишком много дел.

– И к тому же не очень веселых. Стейси, я вернусь в пятницу поздно вечером, а это значит, что до свадьбы мы не увидимся. Анна говорит, что ты будешь подружкой невесты.