Текст книги "Милая лгунья"

Автор книги: Кэрри Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Кэрри Томас
Милая лгунья

1

Даже спустя годы Стейси Уилкинс все еще потрясала встреча лицом к лицу с человеком, который похож на нее как две капли воды. Анна Ричардс, элегантная и невозмутимая, стояла в дверях, и взгляд ее огромных темных глаз блуждал по людному и шумному залу. Ее черные волосы мягко ниспадали на плечи, контрастируя с серебристой тканью костюма. На пальце Анны блеснуло золотое кольцо, когда она, заметив Стейси, помахала ей.

Само совершенство, с легкой завистью подумала Стейси, наблюдая, как Анна ловко пробирается сквозь толпу, весело приветствуя одних и вежливо кивая тем, кого, наверное, не помнит вовсе. Наконец она, осторожно улыбаясь, остановилась напротив Стейси.

– Привет. Ты меня помнишь?

– Разве я могла забыть? – Стейси улыбнулась в ответ, хотя и немного криво – по залу прокатился легкий шумок, когда собравшиеся заметили необыкновенное сходство двух девушек. – Когда я приехала, швейцар явно принял меня за тебя.

– Ну извини. – Анна помялась. – Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь?

– Да ради Бога.

Анна одарила ее благодарной улыбкой и похлопала по левой руке.

– Кольца нет. Впрочем, в наши дни это ничего не значит. Ну, Стейси, как поживаешь?

Искренне сожалея, что не может назваться главой преуспевающей компании или подружкой миллиардера, Стейси сказала правду:

– Я учительница. Со следующего семестра собираюсь преподавать в нашей школе французский. А пока что делаю переводы для одной фирмы.

Анна кивнула.

– Тебе всегда легко давались иностранные языки. – Она подозвала жестом бармена. – Джин с тоником, пожалуйста, и повторите заказ моей подруги.

Стейси удивилась. Прежние Анна Ричардс и Стейси Уилкинс вряд ли могли называться подругами. Несмотря на внешнее сходство, которое обеих всегда сильно смущало, у девочек не было ничего общего. Умненькая, но из небогатой семьи, Стейси получала стипендию и каждый день ездила в школу на автобусе. Ленивая Анна, за чье обучение платили весьма обеспеченные родители, больше времени уделяла своей внешности, нежели получению знаний, и мечтала лишь об одном – поскорее вырваться из постылой школы.

Бармен принес заказы, и Стейси с благодарностью подняла свой бокал.

– Не ожидала тебя здесь увидеть, Анна.

– Я и не собиралась заходить сюда, но в самый последний момент свидание, на которое я собиралась, пришлось отменить. Я была уже одета, вот и подумала: почему бы и нет? Моя семья владеет этим отелем – имею же я право иногда сунуть свой нос в дела здешнего персонала? Да и любопытно стало, насколько здесь все изменилось, – добавила Анна, озираясь.

– Твоих одноклассниц что-то не видно, заметила Стейси. – В школе, помнится, тебе проходу не было от обожательниц.

Анна цинично усмехнулась.

– Все дело в моих деньгах, моя дорогая, а вовсе не в моем обаянии.

С минуту обе молчали, потягивая напитки.

– Я слышала, что случилось с твоими родителями. Прими мои соболезнования, – произнесла Стейси после паузы.

– Спасибо, – негромко отозвалась Анна. – Они никогда прежде не летали одним рейсом – только в день катастрофы.

Она отставила бокал.

– Жаль, что я за рулем, иначе выпила бы еще немного. А как твоя семья? Помню твою сестру Люси – высокая блондинка, отменная спортсменка. Нас, малышню, всегда презирала.

Стейси кивнула.

– Люси уже замужем. Мама живет в Лондоне, а папа умер три года назад.

– Сочувствую. – Анна с любопытством разглядывала Стейси. – Значит, ты до сих пор не вышла замуж. И у тебя даже нет приятеля? – Она вдруг рассмеялась. – С твоей – или, если уж на то пошло, с нашей – внешностью у тебя, должно быть, нет отбою от мужчин.

– Сейчас я одна. А ты?

Глаза Анны загорелись.

– Знаешь, я совсем недавно встретила человека, которому наплевать на мои деньги. После очередного разочарования я решила, что больше не влюблюсь, но тут пару недель назад повстречала Мануэля – и готово! Ни есть, ни спать не могу. Забавно, правда?

– А он тоже от тебя без ума?

– Если бы знать! – Анна вздохнула. – Я познакомилась с ним на приеме в «Мэри Инглэнд», и с тех пор мы встречаемся. Мануэль – международный корреспондент португальской газеты «Жорнал ди нотисиаш».

– Вот оно что! Так это с ним у тебя не состоялось свидание?

– Ну да. Ему пришлось мчаться на край света, чтобы написать какую-то статью, вот я и осталась на бобах. Если бы не это, – продолжала Анна с грубоватой откровенностью, – разве я торчала бы сейчас в обществе надоедливых болтушек? Ты не в счет, – добавила она, усмехаясь, – тебя-то болтушкой не назовешь. Ты, помнится, всегда была пугающе серьезна.

– Ты хотела сказать – угрюма. – Стейси криво усмехнулась. – Знаешь, я ведь слыла трудным подростком. Мои родные, должно быть, вздохнули с облегчением, когда я поступила в университет. После окончания учебы я получила место преподавателя в Оксфорде. К сожалению, в последнее время мама неважно себя чувствует, и мне пришлось на время вернуться домой. И мы обе, похоже, этому рады. – Она взглянула на часы. – Извини, Анна, мне нужно заняться общественной работой: убедить молодых матерей, что школа, которую мы с тобой окончили, – самая подходящая для их дочерей.

Анна скорчила гримаску.

– Да уж, для этой работы ты годишься куда лучше, чем я! – Она поколебалась. – А ты не против потом поужинать со мной?

Стейси на миг опешила, но потом решила, что идея не так уж и плоха.

– Почему бы и нет? Через полчаса буду в твоем распоряжении.

С этого-то все и началось!

2

Когда чемодан появился на ленте транспортера, Стейси вдруг отчаянно захотелось подхватить его и немедля вылететь назад, в Хитроу... Но, едва чемодан поравнялся с ней, к нему протянулась мужская рука – теперь о бегстве можно было и не мечтать.

– Анна, – произнес низкий голос с сильным французским акцентом.

Стейси покорно обернулась и оказалась лицом к лицу с человеком, которого могла описать без запинки. Правда, оказалось, фотографии, которые она подолгу рассматривала в последние дни, плохо подготовили ее к этой встрече. Черноглазый и черноволосый, элегантно одетый Андрэ Страусс на деле оказался гораздо выше ростом и на снимках, сделанных несколько лет назад, выглядел скорее броско, чем привлекательно. Сейчас Андрэ изрядно повзрослел и в блеске надменной мужской зрелости казался просто неотразимым.

– Какая честь, Андрэ! – воскликнула она, старательно пряча за непринужденностью тона неподдельный испуг. – Я уж собиралась сесть на поезд. Вот не думала, что кто-то станет меня встречать!

И в последнюю очередь – Андрэ Страусс, добавила она мысленно.

Он небрежно пожал плечами.

– У меня были дела в Париже.

Андрэ окинул Стейси пристальным оценивающим взглядом – таким пристальным, что у нее по спине побежали мурашки.

– Ты стала настоящей красавицей, Анна.

– Спасибо, – ответила Стейси, усилием воли заставив себя успокоиться. – Как бабушка?

– Само собой, радуется возвращению блудной внучки. Пойдем. Я отвезу тебя на виллу «Трамбле ле Руа». Бабушка ждет не дождется той минуты, когда увидит тебя.

Машина долго неслась по автостраде, прежде чем Андрэ Страусс наконец-то заговорил на более личную тему:

– Ты уже, наверное, оправилась от удара?

Стейси непонимающе взглянула на него.

– Я имею в виду гибель твоих родителей, – бесстрастно пояснил он.

Стейси прикусила губу, решив отмолчаться. Чеканное лицо Андрэ немного смягчилось.

– Сожалею, что не смог присутствовать на похоронах.

– Спасибо за письмо с соболезнованиями. Это было очень мило с твоей стороны.

И ужасно напыщенно, добавила она мысленно, вспомнив содержание. Словно Андрэ писал его против собственной воли.

В салоне машины воцарилось напряженное молчание. Андрэ держался вежливо, но отстраненно – значит, не простил юношеские выходки Анны. Замечательно! В нынешних обстоятельствах от этого опасного типа лучше держаться подальше. Стейси и в голову не пришло, что им придется встретиться так скоро, что Андрэ решит заехать за ней в аэропорт лично. Может быть, его младший брат Дидье, кто-то из слуг, но никак не сам великий Андрэ Страусс! С другой стороны, в этом есть и свои преимущества: от неприятных вещей лучше отделываться с самого начала. Насколько могла судить Стейси, первая из двух неприятностей – встреча с Андрэ – уже позади. Теперь остается только бабушка – мадам Женевьева Страусс, которую она увидит сегодня вечером. Встреча с остальными членами семьи, включая кузена Анны Дидье и кузину Стеллу, состоится завтра, на семейном торжестве. Если только Стейси доживет до завтрашнего дня. Чем ближе становилась неизбежная и опасная встреча с мадам Страусс, тем сильнее охватывало Стейси нервное напряжение.

Машина мчалась по холмистой равнине, где там и сям среди виноградников рассыпались фермы и виллы богачей, церквушки и колоколенки. Впрочем, Стейси нисколько не интересовали местные пейзажи. Колеса машины милю за милей наматывали ленту дороги, а Стейси между тем лихорадочно размышляла: как дожить до понедельника и при этом никому не причинить зла. В том числе и себе самой. Все верно, Стейси всегда мечтала вернуться во Францию – но не настолько же отчаянно, чтобы решиться на такую безумную проделку! Ничего не попишешь – ей сделали предложение, от которого она не смогла отказаться.

Стейси искоса взглянула на властный профиль своего спутника, радуясь, что Андрэ Страусс не настроен беседовать со спутницей, которую считает своей кузиной Анной. Стейси откинулась на спинку сиденья, вспоминая вечер выпускниц школы, на котором после многолетней разлуки встретила Анну Ричардс.

Стейси тяжело вздохнула, и Андрэ Страусс тотчас озадаченно глянул на нее.

– Что, Анна, я слишком быстро еду? Тебе стало не по себе?

Стейси вымученно улыбнулась.

– Да, немного, но это не из-за скорости. Я просто думала о том, как встретит меня бабушка.

Она говорила чистую правду... хотя и близость этого самоуверенного красавца действовала на нервы. Впрочем, Андрэ Страуссу это должно быть не в диковинку. Если верить Анне, расстались они с Андрэ отнюдь не друзьями.

Андрэ снова устремил взгляд на дорогу.

– Ты изменилась, Анна. Когда-то ты была на редкость хладнокровна. Ну да не волнуйся, бабушка давным-давно тебя простила. Через полчаса ты с ней увидишься.

Через полчаса!

3

Ужин в компании Анны оказался на удивление приятным. В школьные годы она и Стейси были почти чужими, а вот сейчас, повзрослев, неожиданно потянулись друг к другу. После первого вечера, проведенного вместе, они стали встречаться постоянно, и, когда Анну особенно одолевала тоска по бесследно исчезнувшему Мануэлю, она приходила к Уилкинсам. Анна нуждалась в сочувствии, а Стейси и ее мать никогда ей в этом не отказывали.

– Поразительно! – изумилась Джеки Уилкинс, когда Стейси впервые привела подругу домой. – Я, конечно, видела вас в школе, но сейчас ваше сходство еще больше бросается в глаза!

– Только Стейси ниже ростом и волосы у нее вьются, – с неприкрытой завистью отозвалась Анна.

Она и Стейси стали неразлучными друзьями. Все бывшие одноклассницы Стейси давно обзавелись семьями и разъехались, а со студенческими приятелями она виделась разве что на вечеринке или на чьей-либо свадьбе. Анна заполнила пустоту, которой Стейси прежде даже не замечала. Было сущим облегчением хоть иногда поделиться с кем-то своими заботами. Джеки Уилкинс стояла в списке ожидающих операции, старый дом отчаянно нуждался в ремонте, а скромные заработки Стейси никак не могли покрыть всех расходов.

– Маме придется продать дом, – сказала однажды Стейси за ужином в баре.

– Это нелегко, тем более что сейчас Джеки чувствует себя неважно, – сдвинув брови, заметила Анна. – Ее это огорчает?

– Не то слово! В этом доме жили несколько поколений нашей семьи. Мама его обожает. – Стейси вдруг наклонилась к собеседнице. – Слушай, те парни все время глазеют на нас. Ты их, случайно, не знаешь?

Анна обернулась, обдала зевак ледяным взглядом, потом подмигнула подруге.

– Они очарованы нашим сходством.

– Сомневаюсь. Мы с тобой сейчас не слишком-то похожи: я в деловом костюме, а ты в облегающих джинсах. Удивляюсь, как ты дышать-то в них можешь, не то что сидеть.

– Особый покрой, дорогая, и стоят они целое состояние. – Анна смутилась. – Извини. Я никогда не отличалась тактом.

– Да брось ты! – Стейси беспечно отмахнулась.

– Не могу. Думай, что хочешь, а я все-таки беспокоюсь.

– О Мануэле?

– О нем – всегда. – Анна обреченно вздохнула. – Но сейчас мне не дают покоя мысли о тебе и о Джеки. Что будет с миссис Ласт, если вы переедете в дом поменьше?

– Бабушка останется с нами. Сейчас-то она разместилась наверху, а в нашем с мамой распоряжении весь нижний этаж, но, по правде говоря, жизнь втроем в тесной квартирке уже сейчас кажется мне кошмаром! – Стейси обреченно вздохнула. – Бабушка почему-то всегда относилась ко мне с прохладцей. Ее любимица – Люси. И все же мне грустно и стыдно, что я не чувствую к бабушке ни малейшей любви. Какое там – даже приязни! Говоря начистоту, характер у нее несносный. Такими многие становятся к старости, но бабушка была такой всегда. А сейчас, когда она, бедняжка, прикована к постели, с ней и вовсе никакого сладу.

– Насколько я понимаю, миссис Ласт и в голову не приходит перебраться в приют для престарелых?

– Мама этого не допустит!

– Твоя мать – просто святая! – с неподдельной искренностью объявила Анна.

– Да. Одному Богу известно, как она терпела все мои подростковые выходки.

– Я и сама в те годы не была ангелом, – призналась Анна. – А у тебя-то какие были трудности?

– Сейчас мне об этом и думать совестно. Прежде я не рассказывала об этом ни одной живой душе. Даже Иану.

– Какому еще Иану? – тотчас оживилась Анна.

– Так зовут моего бывшего приятеля.

– Почему – бывшего?

– Он учительствовал в том же колледже в Оксфорде, что и я. Когда я собралась вернуться домой, чтобы помочь маме, он возмутился и заявил, что я прежде всего должна думать о нем.

– И ты решила бросить его. Жалеешь?

Стейси пожала плечами.

– Вначале мне его не хватало. Даже не столько его самого, сколько личной жизни и всего такого прочего...

– А это «прочее» хорошо ему удавалось? – лукаво осведомилась Анна.

– Не твое дело, – беззлобно огрызнулась Стейси, не собираясь признаваться подруге, что ханжа Иан даже не помышлял покушаться на ее невинность.

– Стало быть – не очень, – констатировала Анна, которая на отношениях с противоположным полом собаку съела.

– Уж если кому в этом плане что-то не удавалось, так это мне.

– Чепуха! – сердито воскликнула Анна, и ее огромные глаза засверкали. – Иан сам виноват, что не сумел достучаться до твоего сердечка! И все-таки, расскажешь ты мне то, чего не могла поведать даже ему?

Стейси посерьезнела.

– Подростком я носилась с этой мыслью как курица с яйцом. Мне все время казалось, что я приемная дочь. Я настолько уверовала в этот бред, что едва не свела родных с ума.

Подростковые комплексы Стейси подогревались постоянными насмешками сестры. Их отец был рослым и светловолосым, и Люси пошла в него. Высокая худощавая мать унаследовала от своих родителей каштановые волосы и светлую кожу.

– А теперь посмотри на меня, – продолжала Стейси. – Темные волосы, черные глаза, смуглая кожа... И тут еще пресловутый «трудный возраст»! Люси так часто дразнила меня подкидышем, что в конце концов я поверила.

– Но ведь на самом деле ты не была приемной?

– Конечно нет! Помимо подробностей моего появления на свет, рассказанных позднее мамой, имеется еще запись в церковной книге, подтверждающая мою принадлежность к семье Уилкинс. Так что моя внешность – всего лишь злая шутка генов.

Минуту Анна молчала.

– Кстати, насчет Люси, – медленно проговорила она. – Это не мое дело, конечно, но разве она не может помочь вам деньгами?

– Нет. Ее муж только что открыл собственное дело, они взяли в банке крупный кредит, и Люси беременна – стало быть, ей пришлось оставить работу. – Стейси поспешила переменить тему. – Да ладно, хватит об этом! Скажи лучше, о Мануэле все еще никаких известий?

Из-за этого-то вопроса я сюда и попала, думала с отчаянием Стейси, с каждой минутой приближаясь к роковому рубежу. Почти месяц от него не было ни слуху ни духу – и стало ясно, что Мануэль Араджио бросил Анну, не удосужившись даже сказать ей об этом.

– С тех пор, как он позвонил и сказал, что должен срочно вылететь в Мапуту, я так и не получила от него ни единой весточки, – дрожащим голосом проговорила Анна. – И в довершение ко всему нынче утром я получила письмо от бабушки – она зовет меня на свое восьмидесятилетие. Когда-то я проводила на ее вилле летние каникулы, но с тех пор не виделась с бабушкой целую вечность.

– Почему же? – полюбопытствовала Стейси.

Анна вздохнула.

– У меня тоже был «трудный возраст», а бабушка – аристократка высшей пробы. Я совершила проступок, которого она не смогла простить. Меня изгнали из рая, отправили восвояси и велели не возвращаться, пока не раскаюсь в своих грехах.

– Господи, да что же ты натворила?!

– Я солгала тебе, сказав, что моей первой любовью был Мануэль. Когда-то я была без ума от своего кузена Андрэ. Ты же знаешь, во мне только половина французской крови, а вот Андрэ настоящий француз, Страусс, как и моя мать. Он владеет и управляет семейными сыроварнями.

– И... что же?

– Стыдно вспомнить, но я бегала за Андрэ как собачонка. Ты представить не можешь, как я к нему липла!

– Насколько я поняла, Андрэ не отвечал тебе взаимностью.

– Да, поэтому я и решила пробудить в нем ревность, флиртуя с кем попало. Андрэ на десять лет меня старше, и его мои фокусы ничуть не трогали. Я же пустилась во все тяжкие, и бабушка, сильно рассердившись, отправила меня восвояси. Когда погибли мои родители, бабушка была так плоха, что не смогла даже приехать на похороны, но с тех пор стала часто мне писать, а теперь, как раз в самый неподходящий момент, решила пригласить меня на свой юбилей. – Анна шумно вздохнула и провела рукой по копне густых волос. – Знаешь, как долго я мечтала помириться с бабушкой! А поехать не могу.

– Почему?

– Не могу, пока не получу хоть какое-то известие от Мануэля. – Анна вдруг побелела. – Извини, я сейчас вернусь.

Она бросилась прочь, провожаемая недоуменным взглядом Стейси. Анны не было долго. Когда наконец она вернулась, лицо ее стало пепельно-серым, а в глазах застыло такое отчаяние, что Стейси с неподдельным сочувствием накрыла ладонью руку подруги.

– Что случилось? Это как-то связано с Мануэлем?

Анна глубоко, прерывисто вздохнула.

– Так мне и надо. После Андрэ я только тем и занималась, что морочила головы мужчинам... вот судьба на мне и отыгралась. Но сейчас все по-иному. Мануэль, похоже, совершенно обо мне позабыл.

– Ну так плюнь на него! Плюнь и забудь.

– Легко сказать – забудь... – пробормотала Анна, криво усмехаясь. – Он мне кое-что оставил на память.

Стейси в смятении уставилась на нее.

– Ты имеешь в виду...

Анна обреченно кивнула.

– Я беременна. Отец ребенка – Мануэль. Я покинула виллу «Трамбле ле Руа» молодой греховодницей – не могу же я возвращаться туда с печатью нового греха! Если можно было бы предъявить бабушке Мануэля в качестве будущего папаши – дело другое. Но я одна, а стало быть, все пропало, – безнадежно заключила Анна.

– Твой брат знает? – озабоченно спросила Стейси.

– Нет, и слава Богу! Он бы такое устроил!.. К тому же его жена Сара вот-вот родит первенца, а у нее слабое здоровье. Не хватало еще морочить им голову моими проблемами!

Стейси крепче сжала руку подруги.

– Анна, мне так жаль... Я могу тебе чем-то помочь?

Испытующий взгляд черных глаз Анны встретился со взглядом Стейси.

– Вот если бы смогла вместо меня съездить во Францию... Просто всего два дня побыть мной...

– Что?! – Стейси отдернула руку и уставилась на подругу, не веря собственным ушам. – Ты смеешься?!

– Ты единственная, кто мог бы это сделать, – быстро заговорила Анна. – Ты очень похожа на меня и хорошо говоришь по-французски. Французские родственники много лет меня не видели, правда, не так давно мы встречались на похоронах моих родителей, но в тот день мое лицо трудно было узнать: оно распухло от слез. – Анна придвинулась ближе. – Если ты сделаешь это для меня, Стейси, я оплачу операцию Джеки, помогу отремонтировать дом и найду постоянную сиделку для твоей бабушки.

Стейси вскочила, ее лицо запылало от негодования.

– Да ни за что! Есть вещи, которые нельзя купить за деньги!

Анна догнала подругу уже на улице.

– Пожалуйста, не злись. Я этого просто не вынесу. – Она снова тяжело вздохнула. – Понимаешь, я давно уже ломаю голову, как помочь вам с Джеки, но знаю, что ты никогда не примешь от меня денег. Мне просто больно смотреть, как мучается твоя мама. Да и ты сама целыми днями работаешь на износ, пытаясь помочь и ей, и бабушке. Смотри на мое предложение как на равноценный обмен. Тебе нужны деньги, а у меня их куры не клюют. Все, что я прошу, – провести два-три дня на вилле «Трамбле ле Руа» в качестве Анны Ричардс. Я обеспечу тебя одеждой и всем необходимым. Когда вернешься, я попрошу брата прислать к тебе рабочих, а сама сразу же отвезу твою мать в больницу.

Стейси, смятенная, отказала наотрез, но Анна получила неожиданную поддержку со стороны Джеки Уилкинс. Выслушав ее грустную историю, Джеки, вместо того чтобы поддержать собственную дочь, напомнила Стейси, что не так много времени прошло с тех пор, как она жаловалась на скучную жизнь.

– Это было бы забавно, – задумчиво заметила Джеки. – На твоем месте, дорогая, я бы с радостью помогла подруге. Такое увлекательное приключение!

– И весьма выгодная сделка для Анны, – ядовито прибавила Стейси.

Джеки растерянно заморгала, Анна бросилась к ней и обняла, возмущенно взглянув на подругу.

– Как ты можешь говорить в таком тоне с матерью?! Даже если ты и права – что с того? Ты должна быть благодарна Богу, что у тебя есть мать! Должна трепетать от радости, если у тебя появилась возможность что-то для нее сделать!

Анна вдруг разрыдалась, уткнувшись лицом в плечо Джеки. Стейси почувствовала себя чудовищем, когда мать обняла Анну и усадила на диван, позволяя ей вволю поплакать. Наконец Анна успокоилась, вытерла глаза и, все еще всхлипывая, стала извиняться за то, что не смогла сдержаться.

– Простите мне эту дурацкую сцену. Просто нервы шалят. Ты права, Стейси, затея и впрямь ужасно глупая. Забудем об этом. – Она повернулась к Джеки. – Понимаете, я к вам обеим так привязалась. Позвольте мне оплатить операцию и ремонт дома! Пожалуйста! Честное слово, я не стану больше ставить никаких условий. Кроме одного: разрешите мне иногда навещать вас.

– А твой брат не будет против того, чтобы его рабочие трудились на стороне? – сухо осведомилась Стейси.

– Ни в коем случае! Я ведь присматриваю за работой отелей, пока он присматривает за Сарой, так что Саймон у меня в долгу.

После позорного возвращения из Франции Анна долго работала в «Мэри Инглэнде», роскошном отеле, принадлежащем Ричардсам. Разъяренный письмом тещи, Дейвид Ричардс сперва отправил дочь работать на кухне, а дальше она уже сама поднималась по служебной лестнице. В конце концов отец послал ее на курсы менеджеров, и там Анна нашла себя.

– Анна, – мягко сказала Джеки, – почему твоя бабушка так долго не звала тебя в гости?

– Потому что я упорно не желала раскаяться в содеянном, – ответила Анна, кусая губы. – К тому же после позорного изгнания я и помыслить не могла вернуться. Потом я, конечно, раскаялась, но тогда уже поздно было просить прощения. Какая же я была дура!

Вдруг раздался звон колокольчика из комнаты миссис Ласт, и Стейси вскочила.

– Сиди, мама, я сама!

Грейс Ласт, как всегда, желала видеть Джеки, но Стейси объяснила ей, что мать устала. Она помогла старушке сесть, подала книгу и очки, достала лекарства и поставила чашку с питьем поближе, потом взбивала подушки до тех пор, пока не удовлетворила капризную больную. Стейси спустилась вниз, погруженная в собственные мысли. Бедная мама, которая и сама неважно себя чувствует, должна проделывать все эти, казалось бы, несложные операции сотни раз на дню и при этом еще вынуждена содержать в порядке дом, ходить по магазинам, готовить еду... Стейси стало стыдно. Все, что нужно от нее, чтобы облегчить жизнь матери, – слетать в горячо любимую Францию, на пару дней выдав себя за Анну Ричардс. И только она, Стейси Уилкинс, может это сделать.

Стейси в нерешительности остановилась и взглянула на себя в зеркало. И чем дольше она смотрела на свое отражение, тем больше убеждалась, что видит в зеркале лицо Анны. Она приникла ухом к двери гостиной, слушая, о чем говорит подруга, и поняла, что словно слышит саму себя. У обеих был низкий, чуть хрипловатый голос – того тембра, который Иан Крейн в приступе раздражения назвал обманчиво сексуальным.

Стейси выждала минуту-другую, потом распахнула дверь и выпалила:

– Анна, я согласна! Я сделаю все, как ты просишь. Быть может, я сошла с ума и лучше было бы отказаться, но, как говорит мама, нельзя пропустить такое приключение. Я буду изображать любящую внучку, если только твоей бабушке этот маскарад не причинит никакого вреда. Но запомни – только один раз! А потом ты должна будешь рассказать ей правду.